наплевав на нас и наши активно подаваемые знаки "Не надо!" ринулись пакостить! Да еще и как - Герак бесшумно помчался меж ягами, внаглую воруя у тех яйца, и первая же курица, от неожиданности брякнувшись хвостом не на родимое высиживаемое яйцо, а в гнездо, недоуменно возопила:
- Куда... куда... куд-куда?!
Ее вопль поддержали товарки с блокнотиками, Ягуси впали в ступор, а над поляной с будущими хранительницами леса вдруг разнесся умопомрочительный аромат поджаривающейся яичницы. И мы все голову поворачиваем, а там, под деревцем, полуголый, но в забавном ажурном фартучке с сердечками, тот самый огроменный вампир, что набил морду боевому черту Арсану, насвистывая, жарил эту самую яишенку офонаренного размера сковородке.
- И шо это деется?! - заорала обалдевшая главная Яга.
- Моя дипломная работа!!! - втрое громче издала вопль одна из студенток.
Громыхнул гром. Вампир, до сего момента самозобвенно готовивший свой титанический завтрак, будто бы от удивления выронил сковородку... Ягуси взвыли, растеряв разом всю свою милоту и очаровательность и превратившись в тех самых легендарных защитниц леса которых и нечисть побаивается, ринулись на обидчика и вора. Умные курицы, даром что умные, с блокнотами наперевес кинулись следом... Бесшумно ржущий Герак быстренько расставил все яйца обратно по гнездам, подошел к нам, широко улыбнулся и спросил:
- Чего стоите? Между прочим у вас практическая работа, а вы тут расстоялись с открытыми ртами, нехорошо, девочки.
И мы пошли, а что нам? У нас там практическая работа и все такое, а с ягами связываться себе дороже, к тому же Герак вроде как мой черт теперь, то есть мне же в итоге и влетит и...
"Вампирский факультет в той стороне!" - послышался разъяренный крик в лесу, а следом и топот многочисленных удаляющихся ног.
Мне стало жаль вампиров. Нет, вот честно, от всей души жаль - ночью их внаглую ограбили, теперь вот это.
- Герак, так нельзя, - строго сказала я.
- А неча нас было в плагиате обвинять!- гордо заявил черт, ударяя себя волосатым кулаком в еще более волосатую грудь.
- Да, Герак, вы ж у них занавески и украли! - возмутилась я, и даже парабанин не помог.
- Не мы, а фейки, - не согласился черт.
- Да?! А гробы у них тоже фейки стащили?
На это Герак почесал затылок, наморщил пятачок и грустно спросил:
- Стаська, вот скажи, тебе чего, одного завалящего гроба для лучшего друга жаль, а?
Колобок северный - вот она чертячья логика в действии! И ведь возразить нечем, мне для лучшего друга реально совсем не жалко гроба было. Одна проблема:
- Герак, это ж не мой гроб был!
- Что и радует!- возвестил Рыб. - И на той радостной ноте, что гроб тебе, Стаська, не нужон, предлагаю спор завершить и топать дальше. Между прочим у водицы невидимый эффект не вечен, а часики тикают. В смысле пошли быстрее, ведьмочки.
И мы пошли к кикиморам - на болота.
Болотом завоняло еще издали, а потом мы все едва не спалились, потому что по дорожке, ведущей к зеленому вместилищу тины, тряски и орущих во все горло лягушек, стелился зеленоватый туман - и вот в нем наши силуэты стали превосходно видны, а навстречу как раз шли две обалденные кикиморы в белых рубашках с кружевными манжетами и солидным галстуком, строгих обтягивающих юбках, с высокими прическами, и с темно-фиолетовыми поганками - эти если плюнут, то плюнут.
- На метлы, - скомандовал единственный не растерявшийся Рыб.
Это, наверное, потому, что Рыб существо магическое, ему кикимориный яд не страшен. Но об этом похоже только я задумалась, потому как остальные шустро на метлы повскочили и вверх взмыли, а я осталась, потому что смотрела на силуэт растерявшегося Герака.
- Ах, да, - вспомнил про своего носителя Рыб.
В следующий миг перед чертом зависла метла. Большая такая, с мощным толстым древком и седлом, то есть под мужскую особь сотворенную.
- Я бы сказал, что ты издеваешься, да времени нет, - мрачно произнес черт, после чего запрыгнул на сидение и тоже взмыл вверх.
Я взлетала последняя, а потому невольно услышала, о чем говорили приближающиеся кикиморы.
- Мара Ядовитовна эту дуреху со свету теперь точно сживет, - сказала первая в серо-синей юбке, которая обтягивала кикимору от талии до колен.
- Определенно, - согласилась вторая в серо-фиолетовой юбке, что тоже обтягивала кикимору от талии, перехваченной черным пояском до колена, а после завершалась элегантным воланом.
А еще у обеих кикимор каблучки по каменной тропинке цокали.
- Это уметь надо было влюбить в себя Владлена Азаэровича, - снова первая, недовольно наморщив нос, от чего чуть накренилась поганка.
- И главное я понять не могу - как?! - возмутилась вторая. - Мы целую стратегию же разработали!
- И не говори, обидно до слез!- подхватила первая. - Все варианты завязки романтических отношений использовали. Романтическая встреча по типу "герой спасает героиню" - было. От ненависти до любви - было! Соперничество - было! Лучшие друзья - было! Да чего вообще этому черту еще надо?! Он обязан, просто обязан был влюбиться!
- Ненормальный какой-то, - вторая смачно плюнула на прыгающую мимо лягушку, та скорчилась, высунув язык и повалилась в болото замертво.
Ничего не заметившая вторая кикимора продолжила:
- Ведь действовали строго по науке! Четко, по плану! А эта Григорьева заявилась и похерила работу всего факультета! Мне же теперь дипломную хоть бери да выбрасывай!
- Знаешь, в глубине души я все еще надеюсь, что Владлен Азаэрович вовсе не влюблен, ведь он ее первой женой взял! Первой. У боевых чертей первая жена что-то вроде узаконенной прислужницы рода, так что...
- Ха! - хмыкнула вторая и поправила идеальную прическу. - А бегает он за ней, из дворца Темнейшего вытаскивает и надышаться на нее не может исключительно из чувства долга? Окстись, Велинда, ты в группе первая по Неистовой страсти, уж ты то вдоль и поперек все признаки знаешь!
А затем вторая мрачно и пророческим тоном произнесла:
- Не жилец эта Григорьева.
Я чуть с метлы не сверзласть, даже попарабанин не помог.
- Думаешь? - безразлично спросила первая.
- Не для того я дипломную по завоеванию этого черта писала, чтобы теперь какая-то ведьма мне всю научную работу похерила!
Что?!
- Мара Ядовитовна не поддержит, - безразлично к моей судьбе предположила первая.
- После сегодняшнего фиаско? Еще и поможет! - вторая была настроена решительно.
Это вообще как называется?!
Ко мне подлетел Герак, жестами изобразил, что мол меня там между прочим ждут все, и эффект водички волшебной не вечен и вообще. Но я горела желанием дослушать кикимор до конца, что и продемонстрировала черту. Герак недоумевал ровно до тех пор, как заговорила первая кикимора:
- И как будем убирать Григорьеву?
- Плюнем, - решительно произнесла вторая.
И это не было предложением забить на проблему, это было... это...
Герак взял мою метлу за черенок и уволок за собой в место скопления потрясенных ведьмочек. Я тоже потряслась, причем искренне и до глубины души. В общем, когда-то это может и являлось болотом, но сейчас... Изгибистые ленты выложенных белыми квадратами мрамора дорожек на глубине метров двух от поверхности, заключенное в стекла бесконечных аквариумов болото, обалдевшие от такого лягушки, цветущие в вазонах кувшинки, переплетенные в диковинные экибаны побеги идеально подрезанных кустарников, грустный водяной в круглом аквариуме на входе. Мужик поднял на нас печальные водянистые глаза и грустно спросил:
- По записи?
Мы все стушевались, мы вообще не рассчитывали, что нас увидят, но тут Рыб гордо ответил:
- Диверсионное вторжение.
Покивав, водяной пошевелил хвостом и еще печальнее:
- Санкционированное?
- Нет, - ответили мы все и разом.
И печальный привратник оживился, вынырнул, на руках подтянулся к краю, высунулся наполовину и восхищенно спросил:
- Пакостничать?
- Именно так! - заверил его Рыб.
После чего вся наша дружная и невидимая компания спешившись... в смысле сметловшись зашагала по каменным дорожкам. Впереди шел Герак с акавариумом в котором плескался Рыб, за ним Кларисска, после Агата, Райса, слегка вальяжно и о чем-то мечтая Светлана, замыкала Ханна с кинжалом наперевес...
А я не пошла.
Нет я бы пошла, причем с огромным удовольствием, но не пошла.
Меня просто не пустили!
Чья-то волосатая рука перехватила поперек талии, отобрала у меня метлу, отпустила потрясенную чужым самоуправством метелку на все четыре стороны, и развернула меня.
Глаза у Владлена Азаэровича были зеленые. Такие темно-зеленые, как два лестных омута, и затягивали похлеще болотной топи. А еще у декана чертового факультета имелся пузырек с зеленой жидкостью, на котором было выведено почерком Филимона "Противоядие".
- Зла, Григорьева, - произнес, вглядываясь в мои глаза недочерт.
- И вам всего отвратного, - вежливая я, даже под побарабанином.
Краем зрения заметила, как водяной слился, нажав на какую-то панель и умчавшись по стеклянной трубе в болото. И это его бегство привело к неожиданным последствиям.
- Да, здесь не место, - произнес Владлен Азаэрович и призвал что-то темное, что грозовым облаком нас окружило.
А затем резкий выдох злого недочерта, и окутавший нас темный дым исчез, словно его ветром сдуло. Но вот сумрачно вокруг было. Я растерянно огляделась - вокруг простиралась выжженная чем-то степь, кругом имелся обгоревший до черноты кустарник, в трещины благодатно усеявшие темный песок просвечивало что-то алое, похоже, что лава, и вокруг куда ни глянь ни одной живой души.
Наверное, стоило испугаться, но мне стало интересно, и я спросила:
- Где это мы?
- Преисподняя, - последовал ответ.
Ну надо же.
- Как тут мрачненько... - протянула я, продолжая заинтересованно все рассматривать.
Потянула носом, и с сомнением произнесла:
- Горело что-то кажется...
- Ярость! - прошипел Владлен Азаэрович. - Григорьева, хватит по сторонам озираться, здесь уже нет ничего интересного верст на сорок вокруг. На, выпей противоядие.
И он, продолжая крепко обнимать меня за талию, большим пальцем сковырнул пробку с бутылочки, после чего поднес оную к моим губам. Но мне вовсе не хотелось пить, мне было безумно интересно:
- А что, ярость может гореть?!
- И еще как! - зеленые глаза недочерта полыхнули, и на миг черты сурового лица заострились, словно стали тоньше. - Григорьева, пей, я сказал
Противоядие пахло плохо. Да и Преисподняя не лучше - очень серой несло. Но больше всего меня продолжало интересовать насущное. В смысле:
- А как ярость горит?
Владлен Азаэрович осторожно держа противоядие отодвинул пузырек от моего лица, сам ко мне наклонился и прошипел, едва не касаясь носом кончика моего носа:
- Паршиво она горит, Григорьева. Пей!
Я распахнув глаза посмотрела на декана чертового факультета и спросила:
- А зачем?
Интересно было. Но про то как ярость горит интереснее. И казалось бы ничего интереснее этого нету, но тут Владлен Азаэрович как-то тяжело вздохнул и произнес:
- Потому что поговорить нам нужно, Стася.
Вот как заговорил... Нет, про ярость все равно интереснее.
- А каким пламенем ярость горит? - подаваясь вперед, прошептала я.
Владлен Азаэрович, чей взгляд вдруг окончательно стал зеленым, гулко сглотнул и почему-то прошептал:
- Синим.
- Синим пламенем? - удивительно-то как.
- Синим, - подтвердил Владлен Азаэрович, неотрывно глядя в мои глаза. - Ярость всегда максимально сильным огнем полыхает.
А глаза у него были зеленые. Как два омута... но я уже об этом говорила. А еще у него были такие красивые, словно вытесанные скульптором мужественные губы, и глаза... ну как омуты, они затягивали... и губы... они манили... И весь он был как магнит, к нему тянуло и...
- Стася, выпей... - хрипло попросил Владлен Азаэрович.
- А... а что мне за это будет?- спросила я, завороженно глядя в его глаза.
- Да я уже на все согласен! - неожиданно зло рявкнул декан чертового факультета.
- Это значит "да"? - уточнила я.
И не дожидаясь ответа поднялась на цыпочки, ну чтобы достать, и затаив дыхание, прикоснулась к его губам. Очень хотелось просто. И потом глаза зажмурила, ну от того, что его очи они такие огромные стали, и руками за шею обняла, это чтобы не упасть, ноги почему-то подкашивались, и...
- Нет, ну нормально вообще? - раздался возмущенный бас Рыба. - Мы там кикимор грабим, а она тут...
- Она тут меня отмазывает, - тихонечко проговорил Герак. - Валим, по-тихому, валим!
Мне хотелось ответить, что не договариваюсь, но Владлен Азаэрович сжал меня сильнее, и я прикоснулась к его губам. Они были теплые, сухие, твердые и в то же время такие нежные. Они приоткрылись навстречу моим, и теплое дыхание словно вдохнуло жизнь в меня, и я задышала, глубоко и волнительно, вздрагивая от каждого прикосновения, и в то же время тянулась к нему как к солнышку, теплому, нежному, такому желанному...
- Она тут меня отмазывает, - тихонечко проговорил Герак. - Валим, по-тихому, валим!
Мне хотелось ответить, что не договариваюсь, но Владлен Азаэрович сжал меня сильнее, и я прикоснулась к его губам. Они были теплые, сухие, твердые и в то же время такие нежные. Они приоткрылись навстречу моим, и теплое дыхание словно вдохнуло жизнь в меня, и я задышала, глубоко и волнительно, вздрагивая от каждого прикосновения, и в то же время тянулась к нему как к солнышку, теплому, нежному, такому желанному...
И тут прозвучало:
- Стаська, у нас проблемы!- бас Рыба был мрачен.
Я замерла, перестав домогаться декана чертового факультета, повернув голову открыла глаза и увидела Рыба с Гераком, смущенно поглядывающих на меня из-за мускулистого плеча Владлена Азаэровича, нервно облизала губы... кто-то судорожно вздохнул. Перевела затуманенный взгляд на слегка невменяемые изумрудно-зеленые очи недочерта, и прошептала:
- Так, а что я там должна была выпить?
Владлен Азаэрович сделал глубокий вдох, после выдохнул, глянул на свою ладонь, в которой был сжат пузырек, размахнулся, зашвырнул оный куда-то дааааалеко, улыбнулся мне и сказал:
- А не важно.
- Ааа... - очень глубокомысленно протянула я, снова глядя на
- Так, а что я там должна была выпить?
Владлен Азаэрович сделал глубокий вдох, после выдохнул, глянул на свою ладонь, в которой был сжат пузырек, размахнулся, зашвырнул оный куда-то дааааалеко, улыбнулся мне и сказал:
- А не важно.
- Ааа... - очень глубокомысленно протянула я, снова глядя на его губы.
В следующее мгновение я пропала.
Вот как была на месте, так и пропала. И очутилась вдруг в кабинете со стенами, которые больше напоминали аквариум, только там почему-то вместо рыбок плавали пиявки, лягушки и прочая гадость. И кабинет был впечатляющий - шагов в двести шириной. И пустым он нет, не был, там находились Герак и девчонки, и все они сидели и читали. Вдумчиво очень. И даже не отреагировав на мое появление. Более того - некоторые, вроде Герака, еще и конспектировали.
Внезапно появились клубы дыма и оттуда явился Владлен Азаэрович, со словами:
- Я тебя на уху пущу, рыба бесхоз... Декан чертового факультета осекся на полуслове, с удивлением огляделся, удивленно спросил:
- Куда... куда... куд-куда?!
Ее вопль поддержали товарки с блокнотиками, Ягуси впали в ступор, а над поляной с будущими хранительницами леса вдруг разнесся умопомрочительный аромат поджаривающейся яичницы. И мы все голову поворачиваем, а там, под деревцем, полуголый, но в забавном ажурном фартучке с сердечками, тот самый огроменный вампир, что набил морду боевому черту Арсану, насвистывая, жарил эту самую яишенку офонаренного размера сковородке.
- И шо это деется?! - заорала обалдевшая главная Яга.
- Моя дипломная работа!!! - втрое громче издала вопль одна из студенток.
Громыхнул гром. Вампир, до сего момента самозобвенно готовивший свой титанический завтрак, будто бы от удивления выронил сковородку... Ягуси взвыли, растеряв разом всю свою милоту и очаровательность и превратившись в тех самых легендарных защитниц леса которых и нечисть побаивается, ринулись на обидчика и вора. Умные курицы, даром что умные, с блокнотами наперевес кинулись следом... Бесшумно ржущий Герак быстренько расставил все яйца обратно по гнездам, подошел к нам, широко улыбнулся и спросил:
- Чего стоите? Между прочим у вас практическая работа, а вы тут расстоялись с открытыми ртами, нехорошо, девочки.
И мы пошли, а что нам? У нас там практическая работа и все такое, а с ягами связываться себе дороже, к тому же Герак вроде как мой черт теперь, то есть мне же в итоге и влетит и...
"Вампирский факультет в той стороне!" - послышался разъяренный крик в лесу, а следом и топот многочисленных удаляющихся ног.
Мне стало жаль вампиров. Нет, вот честно, от всей души жаль - ночью их внаглую ограбили, теперь вот это.
- Герак, так нельзя, - строго сказала я.
- А неча нас было в плагиате обвинять!- гордо заявил черт, ударяя себя волосатым кулаком в еще более волосатую грудь.
- Да, Герак, вы ж у них занавески и украли! - возмутилась я, и даже парабанин не помог.
- Не мы, а фейки, - не согласился черт.
- Да?! А гробы у них тоже фейки стащили?
На это Герак почесал затылок, наморщил пятачок и грустно спросил:
- Стаська, вот скажи, тебе чего, одного завалящего гроба для лучшего друга жаль, а?
Колобок северный - вот она чертячья логика в действии! И ведь возразить нечем, мне для лучшего друга реально совсем не жалко гроба было. Одна проблема:
- Герак, это ж не мой гроб был!
- Что и радует!- возвестил Рыб. - И на той радостной ноте, что гроб тебе, Стаська, не нужон, предлагаю спор завершить и топать дальше. Между прочим у водицы невидимый эффект не вечен, а часики тикают. В смысле пошли быстрее, ведьмочки.
И мы пошли к кикиморам - на болота.
Болотом завоняло еще издали, а потом мы все едва не спалились, потому что по дорожке, ведущей к зеленому вместилищу тины, тряски и орущих во все горло лягушек, стелился зеленоватый туман - и вот в нем наши силуэты стали превосходно видны, а навстречу как раз шли две обалденные кикиморы в белых рубашках с кружевными манжетами и солидным галстуком, строгих обтягивающих юбках, с высокими прическами, и с темно-фиолетовыми поганками - эти если плюнут, то плюнут.
- На метлы, - скомандовал единственный не растерявшийся Рыб.
Это, наверное, потому, что Рыб существо магическое, ему кикимориный яд не страшен. Но об этом похоже только я задумалась, потому как остальные шустро на метлы повскочили и вверх взмыли, а я осталась, потому что смотрела на силуэт растерявшегося Герака.
- Ах, да, - вспомнил про своего носителя Рыб.
В следующий миг перед чертом зависла метла. Большая такая, с мощным толстым древком и седлом, то есть под мужскую особь сотворенную.
- Я бы сказал, что ты издеваешься, да времени нет, - мрачно произнес черт, после чего запрыгнул на сидение и тоже взмыл вверх.
Я взлетала последняя, а потому невольно услышала, о чем говорили приближающиеся кикиморы.
- Мара Ядовитовна эту дуреху со свету теперь точно сживет, - сказала первая в серо-синей юбке, которая обтягивала кикимору от талии до колен.
- Определенно, - согласилась вторая в серо-фиолетовой юбке, что тоже обтягивала кикимору от талии, перехваченной черным пояском до колена, а после завершалась элегантным воланом.
А еще у обеих кикимор каблучки по каменной тропинке цокали.
- Это уметь надо было влюбить в себя Владлена Азаэровича, - снова первая, недовольно наморщив нос, от чего чуть накренилась поганка.
- И главное я понять не могу - как?! - возмутилась вторая. - Мы целую стратегию же разработали!
- И не говори, обидно до слез!- подхватила первая. - Все варианты завязки романтических отношений использовали. Романтическая встреча по типу "герой спасает героиню" - было. От ненависти до любви - было! Соперничество - было! Лучшие друзья - было! Да чего вообще этому черту еще надо?! Он обязан, просто обязан был влюбиться!
- Ненормальный какой-то, - вторая смачно плюнула на прыгающую мимо лягушку, та скорчилась, высунув язык и повалилась в болото замертво.
Ничего не заметившая вторая кикимора продолжила:
- Ведь действовали строго по науке! Четко, по плану! А эта Григорьева заявилась и похерила работу всего факультета! Мне же теперь дипломную хоть бери да выбрасывай!
- Знаешь, в глубине души я все еще надеюсь, что Владлен Азаэрович вовсе не влюблен, ведь он ее первой женой взял! Первой. У боевых чертей первая жена что-то вроде узаконенной прислужницы рода, так что...
- Ха! - хмыкнула вторая и поправила идеальную прическу. - А бегает он за ней, из дворца Темнейшего вытаскивает и надышаться на нее не может исключительно из чувства долга? Окстись, Велинда, ты в группе первая по Неистовой страсти, уж ты то вдоль и поперек все признаки знаешь!
А затем вторая мрачно и пророческим тоном произнесла:
- Не жилец эта Григорьева.
Я чуть с метлы не сверзласть, даже попарабанин не помог.
- Думаешь? - безразлично спросила первая.
- Не для того я дипломную по завоеванию этого черта писала, чтобы теперь какая-то ведьма мне всю научную работу похерила!
Что?!
- Мара Ядовитовна не поддержит, - безразлично к моей судьбе предположила первая.
- После сегодняшнего фиаско? Еще и поможет! - вторая была настроена решительно.
Это вообще как называется?!
Ко мне подлетел Герак, жестами изобразил, что мол меня там между прочим ждут все, и эффект водички волшебной не вечен и вообще. Но я горела желанием дослушать кикимор до конца, что и продемонстрировала черту. Герак недоумевал ровно до тех пор, как заговорила первая кикимора:
- И как будем убирать Григорьеву?
- Плюнем, - решительно произнесла вторая.
И это не было предложением забить на проблему, это было... это...
Герак взял мою метлу за черенок и уволок за собой в место скопления потрясенных ведьмочек. Я тоже потряслась, причем искренне и до глубины души. В общем, когда-то это может и являлось болотом, но сейчас... Изгибистые ленты выложенных белыми квадратами мрамора дорожек на глубине метров двух от поверхности, заключенное в стекла бесконечных аквариумов болото, обалдевшие от такого лягушки, цветущие в вазонах кувшинки, переплетенные в диковинные экибаны побеги идеально подрезанных кустарников, грустный водяной в круглом аквариуме на входе. Мужик поднял на нас печальные водянистые глаза и грустно спросил:
- По записи?
Мы все стушевались, мы вообще не рассчитывали, что нас увидят, но тут Рыб гордо ответил:
- Диверсионное вторжение.
Покивав, водяной пошевелил хвостом и еще печальнее:
- Санкционированное?
- Нет, - ответили мы все и разом.
И печальный привратник оживился, вынырнул, на руках подтянулся к краю, высунулся наполовину и восхищенно спросил:
- Пакостничать?
- Именно так! - заверил его Рыб.
После чего вся наша дружная и невидимая компания спешившись... в смысле сметловшись зашагала по каменным дорожкам. Впереди шел Герак с акавариумом в котором плескался Рыб, за ним Кларисска, после Агата, Райса, слегка вальяжно и о чем-то мечтая Светлана, замыкала Ханна с кинжалом наперевес...
А я не пошла.
Нет я бы пошла, причем с огромным удовольствием, но не пошла.
Меня просто не пустили!
Чья-то волосатая рука перехватила поперек талии, отобрала у меня метлу, отпустила потрясенную чужым самоуправством метелку на все четыре стороны, и развернула меня.
Глаза у Владлена Азаэровича были зеленые. Такие темно-зеленые, как два лестных омута, и затягивали похлеще болотной топи. А еще у декана чертового факультета имелся пузырек с зеленой жидкостью, на котором было выведено почерком Филимона "Противоядие".
- Зла, Григорьева, - произнес, вглядываясь в мои глаза недочерт.
- И вам всего отвратного, - вежливая я, даже под побарабанином.
Краем зрения заметила, как водяной слился, нажав на какую-то панель и умчавшись по стеклянной трубе в болото. И это его бегство привело к неожиданным последствиям.
- Да, здесь не место, - произнес Владлен Азаэрович и призвал что-то темное, что грозовым облаком нас окружило.
А затем резкий выдох злого недочерта, и окутавший нас темный дым исчез, словно его ветром сдуло. Но вот сумрачно вокруг было. Я растерянно огляделась - вокруг простиралась выжженная чем-то степь, кругом имелся обгоревший до черноты кустарник, в трещины благодатно усеявшие темный песок просвечивало что-то алое, похоже, что лава, и вокруг куда ни глянь ни одной живой души.
Наверное, стоило испугаться, но мне стало интересно, и я спросила:
- Где это мы?
- Преисподняя, - последовал ответ.
Ну надо же.
- Как тут мрачненько... - протянула я, продолжая заинтересованно все рассматривать.
Потянула носом, и с сомнением произнесла:
- Горело что-то кажется...
- Ярость! - прошипел Владлен Азаэрович. - Григорьева, хватит по сторонам озираться, здесь уже нет ничего интересного верст на сорок вокруг. На, выпей противоядие.
И он, продолжая крепко обнимать меня за талию, большим пальцем сковырнул пробку с бутылочки, после чего поднес оную к моим губам. Но мне вовсе не хотелось пить, мне было безумно интересно:
- А что, ярость может гореть?!
- И еще как! - зеленые глаза недочерта полыхнули, и на миг черты сурового лица заострились, словно стали тоньше. - Григорьева, пей, я сказал
Противоядие пахло плохо. Да и Преисподняя не лучше - очень серой несло. Но больше всего меня продолжало интересовать насущное. В смысле:
- А как ярость горит?
Владлен Азаэрович осторожно держа противоядие отодвинул пузырек от моего лица, сам ко мне наклонился и прошипел, едва не касаясь носом кончика моего носа:
- Паршиво она горит, Григорьева. Пей!
Я распахнув глаза посмотрела на декана чертового факультета и спросила:
- А зачем?
Интересно было. Но про то как ярость горит интереснее. И казалось бы ничего интереснее этого нету, но тут Владлен Азаэрович как-то тяжело вздохнул и произнес:
- Потому что поговорить нам нужно, Стася.
Вот как заговорил... Нет, про ярость все равно интереснее.
- А каким пламенем ярость горит? - подаваясь вперед, прошептала я.
Владлен Азаэрович, чей взгляд вдруг окончательно стал зеленым, гулко сглотнул и почему-то прошептал:
- Синим.
- Синим пламенем? - удивительно-то как.
- Синим, - подтвердил Владлен Азаэрович, неотрывно глядя в мои глаза. - Ярость всегда максимально сильным огнем полыхает.
А глаза у него были зеленые. Как два омута... но я уже об этом говорила. А еще у него были такие красивые, словно вытесанные скульптором мужественные губы, и глаза... ну как омуты, они затягивали... и губы... они манили... И весь он был как магнит, к нему тянуло и...
- Стася, выпей... - хрипло попросил Владлен Азаэрович.
- А... а что мне за это будет?- спросила я, завороженно глядя в его глаза.
- Да я уже на все согласен! - неожиданно зло рявкнул декан чертового факультета.
- Это значит "да"? - уточнила я.
И не дожидаясь ответа поднялась на цыпочки, ну чтобы достать, и затаив дыхание, прикоснулась к его губам. Очень хотелось просто. И потом глаза зажмурила, ну от того, что его очи они такие огромные стали, и руками за шею обняла, это чтобы не упасть, ноги почему-то подкашивались, и...
- Нет, ну нормально вообще? - раздался возмущенный бас Рыба. - Мы там кикимор грабим, а она тут...
- Она тут меня отмазывает, - тихонечко проговорил Герак. - Валим, по-тихому, валим!
Мне хотелось ответить, что не договариваюсь, но Владлен Азаэрович сжал меня сильнее, и я прикоснулась к его губам. Они были теплые, сухие, твердые и в то же время такие нежные. Они приоткрылись навстречу моим, и теплое дыхание словно вдохнуло жизнь в меня, и я задышала, глубоко и волнительно, вздрагивая от каждого прикосновения, и в то же время тянулась к нему как к солнышку, теплому, нежному, такому желанному...
- Она тут меня отмазывает, - тихонечко проговорил Герак. - Валим, по-тихому, валим!
Мне хотелось ответить, что не договариваюсь, но Владлен Азаэрович сжал меня сильнее, и я прикоснулась к его губам. Они были теплые, сухие, твердые и в то же время такие нежные. Они приоткрылись навстречу моим, и теплое дыхание словно вдохнуло жизнь в меня, и я задышала, глубоко и волнительно, вздрагивая от каждого прикосновения, и в то же время тянулась к нему как к солнышку, теплому, нежному, такому желанному...
И тут прозвучало:
- Стаська, у нас проблемы!- бас Рыба был мрачен.
Я замерла, перестав домогаться декана чертового факультета, повернув голову открыла глаза и увидела Рыба с Гераком, смущенно поглядывающих на меня из-за мускулистого плеча Владлена Азаэровича, нервно облизала губы... кто-то судорожно вздохнул. Перевела затуманенный взгляд на слегка невменяемые изумрудно-зеленые очи недочерта, и прошептала:
- Так, а что я там должна была выпить?
Владлен Азаэрович сделал глубокий вдох, после выдохнул, глянул на свою ладонь, в которой был сжат пузырек, размахнулся, зашвырнул оный куда-то дааааалеко, улыбнулся мне и сказал:
- А не важно.
- Ааа... - очень глубокомысленно протянула я, снова глядя на
- Так, а что я там должна была выпить?
Владлен Азаэрович сделал глубокий вдох, после выдохнул, глянул на свою ладонь, в которой был сжат пузырек, размахнулся, зашвырнул оный куда-то дааааалеко, улыбнулся мне и сказал:
- А не важно.
- Ааа... - очень глубокомысленно протянула я, снова глядя на его губы.
В следующее мгновение я пропала.
Вот как была на месте, так и пропала. И очутилась вдруг в кабинете со стенами, которые больше напоминали аквариум, только там почему-то вместо рыбок плавали пиявки, лягушки и прочая гадость. И кабинет был впечатляющий - шагов в двести шириной. И пустым он нет, не был, там находились Герак и девчонки, и все они сидели и читали. Вдумчиво очень. И даже не отреагировав на мое появление. Более того - некоторые, вроде Герака, еще и конспектировали.
Внезапно появились клубы дыма и оттуда явился Владлен Азаэрович, со словами:
- Я тебя на уху пущу, рыба бесхоз... Декан чертового факультета осекся на полуслове, с удивлением огляделся, удивленно спросил:
