Я не имею в виду тебя, Геннадий, поскольку ты – попаданец поневоле, пострадавший от вопиющей несправедливости. Я это о тех, кто ищет на свою жопу приключений. Вот ты жаждешь приключений, друг? – спросил он, с непривычки плохо владея своим языком.
Затем пришла очередь Гены отвечать на вопрос: «А какого … ты к нам?»
Гена рассказывал им, конечно, не всю правду о себе, зачем лишний раз беспокоить соотечественников, но про то, как живется потомкам атлантов на Земле, доложил все как есть.
– Да! – сказали хором атланты, когда он закончил, – видим, что хреново. Голодаете?
Услышав утвердительный ответ, они дружно посочувствовали, но к себе в гости не позвали.
– Так вот значит, какими мы стали! – сказал захмелевший бригадир, разглядывая Гену со всех сторон. И надолго замолчал, прикидывая все плюсы и минусы такой внешности.
– Да нет, я эмигрант, не беспокойтесь. А на Земле у нас все же хорошо. Добрые и приветливые люди, если во власть не пришли. Природа, рыбалка, ягоды, грибы! А после вашего потопа так они еще лучше поперли. Закачаетесь!
После того, как переводчик Гены перестал, наконец, бессмысленно трещать от многочисленных и незнакомых даже ему междометий, которыми бригадир охарактеризовал своих давно покойных учёных, Гена задал сакральный вопрос:
– Что будем делать? – он неожиданно заметил, что чудодейственный земной напиток для поддержания доверительной беседы закончился.
Слово за слово, банка за банкой, пока они не добрались до основного, не заданного еще вопроса. И вот он уже вертится на языке, а Генина бутыль пуста.
– Сделаем так, – подвел итог импровизированных поминок по Атлантиде трудолюбивый атлант. – Мы заканчивать ремонт пока не будем, повременим. Сообщим в офис, что, дескать, краска закончилась – надо на склад ехать. Временную затычку с той стороны поставим и махнем всей бригадой на Землю. Ты не против? А рыбалка там у тебя действительно хороша?
Измученные непосильной работой и сильной жаждой, сплоченные общей целью, экипажи двух мощнейших звездолетов ни отсюда посадили свои посудины вблизи Смирновки.
Родное село встретило пришельцев радушно, поскольку прибыли они вместе с их односельчанином, хотя сперва и опасались немного новеньких. А как они могли поступить иначе, если их гости на нормальном русском языке вообще не разговаривали!
– Че это вас так много сюда насыпалось? – первым делом спросил немного трезвый Василий, опрятно одетый в белую футболку с большой фотографией нового президента на ней, обтягивающих кривые ноги джинсах и босой. Услышав от Гены информацию о предстоящей рыбалке, он развернулся и побрел копать червей. Недалеко, в тенек Гениного звездолета, где и прилег отдохнуть на травке.
Буквально через полчаса из Москвы прилетел встревоженный Колян на черном лимузине с мигалкой.
– Ну, вы, братцы, даете! Всю отечественную противовоздушную оборону на уши поставили! Хорошо, что мне сразу об этом доложили, я и догадался в чем дело и кого к нам принесло. Здравствуй, что ли, звездный волк! Давай, рассказывай.
Гена рассказывал, Колян внимательно слушал.
– Какая же беспокойная у тебя жизнь, Геннадий! Насыщенная. Молодец, что наказал своих и моих недругов, уважаю! Как я понимаю, опасность для Земли на время миновала.
Любопытным взглядом он оценил громадный аппарат пришельцев.
– Бывшие наши, говоришь? – заинтересованно спросил он, издали разглядывая космических туристов ни отсюда. – Злоупотребляют? Это хорошо, можно будет с ними по душам поговорить. Приступим?!
На третий день атланты и земляне всё-таки выбрались на обещанную Геной рыбалку. Наловили массу ершей и окуней, сварили на костре по всем правилам вкуснейшую уху. Ели, пили, загорали на солнышке. Короче – отдыхали душой. Приходил участковый милиционер проверить: почему шумят и здесь же надолго остался.
Маленькое отступление от основной темы: на дворе стояло жаркое лето 2000 года. Ярко светило солнышко, последний дождик прошел два месяца назад. Жара, август. Все черви ушли на метровую глубину вслед за прохладой и влагой, и ни в какую не собирались оттуда выползать. Спрашивается: на какую такую наживку ловили рыбаки хищную рыбку? Хороший вопрос, да? Потерпите немного. Ответ, а также конец уже близок.
На фоне всеобщего веселья Гена заметил, что друг его Колян о чем-то шушукается с атлантами.
– Ты что, финикийский язык знаешь? – удивленно спросил он его позднее.
– Так у нас в деревне каждый второй его знает. Правда, не финикийский, а греческий. Ты разве не в курсе? В соседней с нами деревне живет контуженный на войне грек из кипрского города-призрака. Лет двадцать тому назад он перебрался к нам после греко-турецкого конфликта и быстро прижился, научил языку сельчан. Хороший дядька, чистую Метаксу гонит.
Колян немного помолчал, а затем заявил:
– Будем налаживать с твоими друзьями тесный контакт, создадим совместное предприятие и начнем взаимовыгодную торговлю с нашими соотечественниками. А затем замутим космическую программу.
– Международную? – с надеждой на отрицательный ответ спросил Гена.
– Щаас! – ответил российский патриот.
Таким вот образом и сработал хитроумный план великого комбинатора Гены. Не рассчитывал он никогда на хорошую рыбалку в Подмосковье, тем более в такую жару. А имел он одну лишь только цель – завлечь инопланетных друзей на свою Родину и выведать главные их секреты. Вот ведь хитрюга – он не только подарил своим землякам идею создания квантового двигателя внутреннего сгорания, но и новый рецепт засолки огурцов.
Вот и конец нашей поучительной истории.
– Почему поучительной? – спросили притихшие слушатели.
– Да потому, что не стоит лезть в дела, если ты в них ничего не смыслишь, а доверить эту работу своим смекалистым друзьям. Да, и еще: ответ, на что ловили наши рыбаки ершей и окуней очевиден – сетью.
7
Вопреки сложившейся за несколько лет традиции, подзадержался Гена на Земле, здорово так подзадержался. На целых три года.
– И что, Земля устояла?! – спросили не дружащие с мозгами гуманоиды с планеты Земля, чудом затесавшиеся на лекцию.
– А где вы позавчера свою сивуху пили? И вообще, завязывайте здесь с самого утра набираться – у нас это давно не принято!
– Да ладно! А чего он задержался, зачем такой грех на душу взял? Случись чего, кто бы за это отвечал, уж не вы ли, Автор?
– Придумал бы чего-нибудь, – ответил Автор, – чай не впервой. – Итак, Гена попал.
– Опять?! Ему что, еще не надоело? Хорошо, хорошо, больше перебивать не будем.
– Все равно сбили… Так, Смирновка. Смекалистый Василий сопроводил нежданных гостей из далекого Космоса в туристическую поездку на Старый Арбат. Буквально через полдня они вернулись. Довольные, на двух грузовиках, доверху наполненных матрешками, расписными майками и шапками-ушанками. Запихали это добро в звездолет, попрощались на посошок и отчалили.
Проводив своих новых друзей восвояси и снабдив их на дорогу из чувства человеколюбия вкусным Смирновским напитком, Гена тоже потихоньку засобирался.
– Лететь куда собрался, непоседа? – посочувствовал загрустившему другу Колян.
– Пока не решил. Назад не хочу, хотя надо бы, – вспомнил он о своем должке местному руководству, которое его уже, наверное, вычеркнуло из своей жизни. – К новым знакомым вроде не с руки, только ведь расстались.
И тут на него накатила смертельная тоска.
«Космополит хренов, – подумал он о себе, – ни кола, ни двора у тебя нет, Гена. И никому ты в этой жизни не нужен!»
– Слышь, да ты никак приуныл, дружище, – Колян присел рядом с ним на завалинку.
– Знаешь, в первый раз в жизни не хочу никуда лететь, – признался рептилоид.
– Так не лети, оставайся. Денег у тебя навалом. Дом новый справим. Хочешь здесь, хочешь в Москве. Живи и радуйся.
– Так отвык я давно от этого. Делом бы каким заняться, что ли? Развеять грусть свою, печаль.
– Так давай гендиректором нашего совместного предприятия, а? Я уже и бумаги все оформил, берись.
– Бумажки, балансы, отчеты? Нет, не мое это. В этом деле тебе Василий помощник. Хорошо, недельку здесь отдохну, а там видно будет.
Однако судьба распорядилась иначе и вот он уже узник. Похищен, накачан наркотиками и заточен в деревянный ящик. Кто, что, зачем? Масса вопросов.
«Вот спрашивается, какого рожна я в одиночку поперся в соседнюю деревню? Ясно, вкусненькой Метаксы тебе захотелось, дебил», – переживал он, стараясь устроиться в ящике поудобнее.
– Сыды тихо, живой будэшь, – беззлобно сказали снаружи, когда он перестал вертеться и деликатно постучался изнутри.
Сидеть спокойно беспокойный Гена никогда не умел, тем более в неудобном и тесном помещении. Поэтому он выковырял в доске своей тюрьмы качающийся сучок и посмотрел на волю. На воле было темно, и громко шумел двигатель самолета. Взлет, долгий полет, посадка, кузов машины, тряска, не кормили ни разу.
«Привезли на место», – догадался он, когда его ящик сгрузили, а Гену бесцеремонно вывалили наружу.
С первого взгляда он понял, что угодил в очередную тюрьму, но более просторную.
– Так дальше дело не пойдет, – заявили тюремщики после месяца бесконечных допросов Гены с применением технических средств, – давайте мы его изолируем в нашем специальном боксе и применим психохимические методы дознания.
Как гайки разные крутить или корабль свой вовремя дозаправить Гена знал, но как устроен квантовый двигатель, нет. Поэтому еще через пару месяцев его отпустили:
– Посадите его, гада, лет на пять за решетку, пусть мозги свои подлечит. И кормежку давайте похуже, так он у нас быстрее все вспомнит, – порешили истязатели. – Ничего на него, паразита, не действует. Ни химия, ни электричество и с психикой у него не очень. Помните, что он учудил после очередных уколов?
– Помним, – ответили ассистенты главного инквизитора, поправив повязки, скрывающие следы свежих укусов.
Вот так стал Гена федеральным заключенным. Исправительное учреждение ему понравилась. Чистенько, опрятно и еда приличная. Сидел он в двухместной камере со здоровенным, чернея смоли, негром. Не буйным, с яркими голубыми глазами, белоснежным оскалом зубов и оттопыренными ушами. Впервые увидев его, Гена сперва сильно смутился, поскольку ни разу не видел их вживую, но скоро привык и даже сдружился. В тюрьме к нему относились уважительно и везде пропускали вне очереди, даже в туалете.
«Русский, – шептались заключенные, боязливо оглядываясь, когда он проходил мимо и вспоминали многочисленные комиксы и хорроры на эту тему и вообще, – ну разве можно нам с таким зверьем воевать? Вот ведь наши руководители козлы!»
– Ты меня при народе больше нигером не называй, пожалуйста, – попросил его негр.
– Чего так? – удивился Гена. – Но ведь…
– Да потому, что здесь я афроамериканец. Соотечественники мои не поймут, подумают, что ты расист и накажут тебя непременно… Хотя, все тебя боятся, но все равно не называй. И еще: не говори ты больше Пиндосия, а то обидно прямо. Называй Америка там или Штаты. Понял?
Гена понял, но называть привычными словами не перестал.
– Что будем делать, афроамериканец? – задал как-то Гена любимый на его родине риторический вопрос.
– Если мани есть, то линять. Почему раньше свой вопрос не задавал? – с лету понял тот намек.
– Найдем мани, надо только весточку другу отправить. Поможешь?
– Помогу, брат, – ответил ему добрый негр, укокошивший по неосторожности на воле двух копов.
– А вопрос этот я раньше не задавал потому, что отдыхал и думал. Где еще можно так славно сосредоточиться, как не в тюрьме? – ответил ему хвостатый брат.
– Надумал? – с надеждой на скорый побег поинтересовался добродушный негр, давно мечтавший свернуть на воле кому-нибудь шею.
– Надумал. Со мной на родину поедешь?
– В Рашу, что ли? Подумать надо. А как там у вас с криминалом, процветает?
– Процветает, – успокоил Гена цветного сотоварища, которого сейчас агитировал. – У нас вообще негров любят, я знаю. Иногда даже маски соответствующие надевают, чтобы быть на них похожими. Думаю, что от предложений у тебя просто отбоя не будет.
– Тогда поеду, уговорил. Стволы с собой будем брать?
– Не надо, у нас своих хватает. Давай только ты пойдешь не в криминал, а в ментуру. Послушай, какая разница, работа-то одна и та же, а там о тебе будут заботиться, оберегать. К тому же награды будешь получать, премии квартальные. Грамоту давно получал? Вот видишь! И оружие тебе легальное выдадут.
– Глок? – с надеждой спорил негр, так как с детства был неравнодушен к этому семейству пистолетов.
– Может быть и Глок, все зависит от того, как ты себя проявишь.
Сказано – сделано и вскоре от Коляна поступило бабло. Побег прошел успешно: Гена с негром просто вышли через проходную тюрьмы, предъявив на выходе квитанцию об оплате и все. Негра на выходе из тюрьмы уже поджидал кортеж из двух лимузинов и веселая компания таких же, как и он афроамериканцев.
– Плюг? – Гену перекосило от неожиданности. С заднего сиденья дорогой машины неуклюже вылезал субъект, абсолютно не похожий на афроамериканца, с хвостом и смутно знакомой ему зубастой улыбкой.
Не сразу, но он признал в этом вальяжном господине своего знакомого по прошлой жизни, когда-то опрометчиво прилетевшего за ним на Землю.
– Заматерел, брюшко появилось от долгой отсидки. Чего по тюрьмам-то чалишься?
Гена приготовился было врать и оправдываться, но собеседник его опередил:
– Расслабься, я на тебя не в обиде, сам таким был когда-то.
– Как ты здесь оказался? – задал он в растерянности деликатный вопрос.
– Долгая история. Знаешь, а я тебе даже благодарен. Ведь кем я был на родине? Простым вышибалой долгов. А здесь кто? Уважаемый всеми авторитет, свое дело имею.
Тем временем Гена со знакомым крокодилом и негром сели в машину и отчалили от места принудительного времяпровождения и раздумий до места обильного приема пищи. Удобно устроившись на диване в шикарном ресторане, рептилоид по своему обыкновению закурил трубку и приготовился слушать длинную историю.
– Стоп, Автор! Он же у тебя не курит!
– И то верно, тогда налил себе полстакана виски. Мне можно продолжать?
– Продолжай.
– Как ты успел догадаться, слинял я из московского зоопарка, – начал свой рассказ крокодил. – Чуть не погиб там от местной кормежки. Хорошо еще, что сторож мне попался покладистый, регулярно снабжал меня сникерсами, алкоголем и сигаретами. Я ему играл на гармошке, а он пьяный в стельку плясал около моей клетки… А напарник мой сдох от отравления, – печально добавил он, – обожрался просроченной тушенкой и сдох.
Ели, пили, говорили.
– Так вот, как только я унес ноги из зоопарка и границу переполз, так сразу в тюрьму немецкую напросился. Понимаешь, здоровье надо было свое поправить и отъесться вдоволь. Быстро вышел, поскольку сильно укусил своего стражника. Поверь, невмоготу стало есть их гребаные сосиски с солянкой, так он мне их, зараза, через силу впихивал! Вышел, смастерили мне новый паспорт, и махнул я в Штаты. Опять тюрьма, правда, здесь кормили тоже хорошо: пюрешка, говядинка, салатики разные, фрукты. Сил там слегка набрался и опять сбежал. Дело свое завел.
– На родину не тянет? – Гена понял, что опасности никакой не предвидится и расслабился.
– Ты знаешь, нет. Жизнь везде одинаковая. Каждый норовит урвать свой кусок, но если ошибся – садись, сам виноват. Зато кормят в тюрьмах сытно, не то, что у вас.
Затем пришла очередь Гены отвечать на вопрос: «А какого … ты к нам?»
Гена рассказывал им, конечно, не всю правду о себе, зачем лишний раз беспокоить соотечественников, но про то, как живется потомкам атлантов на Земле, доложил все как есть.
– Да! – сказали хором атланты, когда он закончил, – видим, что хреново. Голодаете?
Услышав утвердительный ответ, они дружно посочувствовали, но к себе в гости не позвали.
– Так вот значит, какими мы стали! – сказал захмелевший бригадир, разглядывая Гену со всех сторон. И надолго замолчал, прикидывая все плюсы и минусы такой внешности.
– Да нет, я эмигрант, не беспокойтесь. А на Земле у нас все же хорошо. Добрые и приветливые люди, если во власть не пришли. Природа, рыбалка, ягоды, грибы! А после вашего потопа так они еще лучше поперли. Закачаетесь!
После того, как переводчик Гены перестал, наконец, бессмысленно трещать от многочисленных и незнакомых даже ему междометий, которыми бригадир охарактеризовал своих давно покойных учёных, Гена задал сакральный вопрос:
– Что будем делать? – он неожиданно заметил, что чудодейственный земной напиток для поддержания доверительной беседы закончился.
Слово за слово, банка за банкой, пока они не добрались до основного, не заданного еще вопроса. И вот он уже вертится на языке, а Генина бутыль пуста.
– Сделаем так, – подвел итог импровизированных поминок по Атлантиде трудолюбивый атлант. – Мы заканчивать ремонт пока не будем, повременим. Сообщим в офис, что, дескать, краска закончилась – надо на склад ехать. Временную затычку с той стороны поставим и махнем всей бригадой на Землю. Ты не против? А рыбалка там у тебя действительно хороша?
***
Измученные непосильной работой и сильной жаждой, сплоченные общей целью, экипажи двух мощнейших звездолетов ни отсюда посадили свои посудины вблизи Смирновки.
Родное село встретило пришельцев радушно, поскольку прибыли они вместе с их односельчанином, хотя сперва и опасались немного новеньких. А как они могли поступить иначе, если их гости на нормальном русском языке вообще не разговаривали!
– Че это вас так много сюда насыпалось? – первым делом спросил немного трезвый Василий, опрятно одетый в белую футболку с большой фотографией нового президента на ней, обтягивающих кривые ноги джинсах и босой. Услышав от Гены информацию о предстоящей рыбалке, он развернулся и побрел копать червей. Недалеко, в тенек Гениного звездолета, где и прилег отдохнуть на травке.
Буквально через полчаса из Москвы прилетел встревоженный Колян на черном лимузине с мигалкой.
– Ну, вы, братцы, даете! Всю отечественную противовоздушную оборону на уши поставили! Хорошо, что мне сразу об этом доложили, я и догадался в чем дело и кого к нам принесло. Здравствуй, что ли, звездный волк! Давай, рассказывай.
Гена рассказывал, Колян внимательно слушал.
– Какая же беспокойная у тебя жизнь, Геннадий! Насыщенная. Молодец, что наказал своих и моих недругов, уважаю! Как я понимаю, опасность для Земли на время миновала.
Любопытным взглядом он оценил громадный аппарат пришельцев.
– Бывшие наши, говоришь? – заинтересованно спросил он, издали разглядывая космических туристов ни отсюда. – Злоупотребляют? Это хорошо, можно будет с ними по душам поговорить. Приступим?!
На третий день атланты и земляне всё-таки выбрались на обещанную Геной рыбалку. Наловили массу ершей и окуней, сварили на костре по всем правилам вкуснейшую уху. Ели, пили, загорали на солнышке. Короче – отдыхали душой. Приходил участковый милиционер проверить: почему шумят и здесь же надолго остался.
Маленькое отступление от основной темы: на дворе стояло жаркое лето 2000 года. Ярко светило солнышко, последний дождик прошел два месяца назад. Жара, август. Все черви ушли на метровую глубину вслед за прохладой и влагой, и ни в какую не собирались оттуда выползать. Спрашивается: на какую такую наживку ловили рыбаки хищную рыбку? Хороший вопрос, да? Потерпите немного. Ответ, а также конец уже близок.
На фоне всеобщего веселья Гена заметил, что друг его Колян о чем-то шушукается с атлантами.
– Ты что, финикийский язык знаешь? – удивленно спросил он его позднее.
– Так у нас в деревне каждый второй его знает. Правда, не финикийский, а греческий. Ты разве не в курсе? В соседней с нами деревне живет контуженный на войне грек из кипрского города-призрака. Лет двадцать тому назад он перебрался к нам после греко-турецкого конфликта и быстро прижился, научил языку сельчан. Хороший дядька, чистую Метаксу гонит.
Колян немного помолчал, а затем заявил:
– Будем налаживать с твоими друзьями тесный контакт, создадим совместное предприятие и начнем взаимовыгодную торговлю с нашими соотечественниками. А затем замутим космическую программу.
– Международную? – с надеждой на отрицательный ответ спросил Гена.
– Щаас! – ответил российский патриот.
Таким вот образом и сработал хитроумный план великого комбинатора Гены. Не рассчитывал он никогда на хорошую рыбалку в Подмосковье, тем более в такую жару. А имел он одну лишь только цель – завлечь инопланетных друзей на свою Родину и выведать главные их секреты. Вот ведь хитрюга – он не только подарил своим землякам идею создания квантового двигателя внутреннего сгорания, но и новый рецепт засолки огурцов.
Вот и конец нашей поучительной истории.
– Почему поучительной? – спросили притихшие слушатели.
– Да потому, что не стоит лезть в дела, если ты в них ничего не смыслишь, а доверить эту работу своим смекалистым друзьям. Да, и еще: ответ, на что ловили наши рыбаки ершей и окуней очевиден – сетью.
7
Вопреки сложившейся за несколько лет традиции, подзадержался Гена на Земле, здорово так подзадержался. На целых три года.
– И что, Земля устояла?! – спросили не дружащие с мозгами гуманоиды с планеты Земля, чудом затесавшиеся на лекцию.
– А где вы позавчера свою сивуху пили? И вообще, завязывайте здесь с самого утра набираться – у нас это давно не принято!
– Да ладно! А чего он задержался, зачем такой грех на душу взял? Случись чего, кто бы за это отвечал, уж не вы ли, Автор?
– Придумал бы чего-нибудь, – ответил Автор, – чай не впервой. – Итак, Гена попал.
– Опять?! Ему что, еще не надоело? Хорошо, хорошо, больше перебивать не будем.
– Все равно сбили… Так, Смирновка. Смекалистый Василий сопроводил нежданных гостей из далекого Космоса в туристическую поездку на Старый Арбат. Буквально через полдня они вернулись. Довольные, на двух грузовиках, доверху наполненных матрешками, расписными майками и шапками-ушанками. Запихали это добро в звездолет, попрощались на посошок и отчалили.
Проводив своих новых друзей восвояси и снабдив их на дорогу из чувства человеколюбия вкусным Смирновским напитком, Гена тоже потихоньку засобирался.
– Лететь куда собрался, непоседа? – посочувствовал загрустившему другу Колян.
– Пока не решил. Назад не хочу, хотя надо бы, – вспомнил он о своем должке местному руководству, которое его уже, наверное, вычеркнуло из своей жизни. – К новым знакомым вроде не с руки, только ведь расстались.
И тут на него накатила смертельная тоска.
«Космополит хренов, – подумал он о себе, – ни кола, ни двора у тебя нет, Гена. И никому ты в этой жизни не нужен!»
– Слышь, да ты никак приуныл, дружище, – Колян присел рядом с ним на завалинку.
– Знаешь, в первый раз в жизни не хочу никуда лететь, – признался рептилоид.
– Так не лети, оставайся. Денег у тебя навалом. Дом новый справим. Хочешь здесь, хочешь в Москве. Живи и радуйся.
– Так отвык я давно от этого. Делом бы каким заняться, что ли? Развеять грусть свою, печаль.
– Так давай гендиректором нашего совместного предприятия, а? Я уже и бумаги все оформил, берись.
– Бумажки, балансы, отчеты? Нет, не мое это. В этом деле тебе Василий помощник. Хорошо, недельку здесь отдохну, а там видно будет.
Однако судьба распорядилась иначе и вот он уже узник. Похищен, накачан наркотиками и заточен в деревянный ящик. Кто, что, зачем? Масса вопросов.
«Вот спрашивается, какого рожна я в одиночку поперся в соседнюю деревню? Ясно, вкусненькой Метаксы тебе захотелось, дебил», – переживал он, стараясь устроиться в ящике поудобнее.
– Сыды тихо, живой будэшь, – беззлобно сказали снаружи, когда он перестал вертеться и деликатно постучался изнутри.
Сидеть спокойно беспокойный Гена никогда не умел, тем более в неудобном и тесном помещении. Поэтому он выковырял в доске своей тюрьмы качающийся сучок и посмотрел на волю. На воле было темно, и громко шумел двигатель самолета. Взлет, долгий полет, посадка, кузов машины, тряска, не кормили ни разу.
«Привезли на место», – догадался он, когда его ящик сгрузили, а Гену бесцеремонно вывалили наружу.
С первого взгляда он понял, что угодил в очередную тюрьму, но более просторную.
***
– Так дальше дело не пойдет, – заявили тюремщики после месяца бесконечных допросов Гены с применением технических средств, – давайте мы его изолируем в нашем специальном боксе и применим психохимические методы дознания.
Как гайки разные крутить или корабль свой вовремя дозаправить Гена знал, но как устроен квантовый двигатель, нет. Поэтому еще через пару месяцев его отпустили:
– Посадите его, гада, лет на пять за решетку, пусть мозги свои подлечит. И кормежку давайте похуже, так он у нас быстрее все вспомнит, – порешили истязатели. – Ничего на него, паразита, не действует. Ни химия, ни электричество и с психикой у него не очень. Помните, что он учудил после очередных уколов?
– Помним, – ответили ассистенты главного инквизитора, поправив повязки, скрывающие следы свежих укусов.
Вот так стал Гена федеральным заключенным. Исправительное учреждение ему понравилась. Чистенько, опрятно и еда приличная. Сидел он в двухместной камере со здоровенным, чернея смоли, негром. Не буйным, с яркими голубыми глазами, белоснежным оскалом зубов и оттопыренными ушами. Впервые увидев его, Гена сперва сильно смутился, поскольку ни разу не видел их вживую, но скоро привык и даже сдружился. В тюрьме к нему относились уважительно и везде пропускали вне очереди, даже в туалете.
«Русский, – шептались заключенные, боязливо оглядываясь, когда он проходил мимо и вспоминали многочисленные комиксы и хорроры на эту тему и вообще, – ну разве можно нам с таким зверьем воевать? Вот ведь наши руководители козлы!»
– Ты меня при народе больше нигером не называй, пожалуйста, – попросил его негр.
– Чего так? – удивился Гена. – Но ведь…
– Да потому, что здесь я афроамериканец. Соотечественники мои не поймут, подумают, что ты расист и накажут тебя непременно… Хотя, все тебя боятся, но все равно не называй. И еще: не говори ты больше Пиндосия, а то обидно прямо. Называй Америка там или Штаты. Понял?
Гена понял, но называть привычными словами не перестал.
– Что будем делать, афроамериканец? – задал как-то Гена любимый на его родине риторический вопрос.
– Если мани есть, то линять. Почему раньше свой вопрос не задавал? – с лету понял тот намек.
– Найдем мани, надо только весточку другу отправить. Поможешь?
– Помогу, брат, – ответил ему добрый негр, укокошивший по неосторожности на воле двух копов.
– А вопрос этот я раньше не задавал потому, что отдыхал и думал. Где еще можно так славно сосредоточиться, как не в тюрьме? – ответил ему хвостатый брат.
– Надумал? – с надеждой на скорый побег поинтересовался добродушный негр, давно мечтавший свернуть на воле кому-нибудь шею.
– Надумал. Со мной на родину поедешь?
– В Рашу, что ли? Подумать надо. А как там у вас с криминалом, процветает?
– Процветает, – успокоил Гена цветного сотоварища, которого сейчас агитировал. – У нас вообще негров любят, я знаю. Иногда даже маски соответствующие надевают, чтобы быть на них похожими. Думаю, что от предложений у тебя просто отбоя не будет.
– Тогда поеду, уговорил. Стволы с собой будем брать?
– Не надо, у нас своих хватает. Давай только ты пойдешь не в криминал, а в ментуру. Послушай, какая разница, работа-то одна и та же, а там о тебе будут заботиться, оберегать. К тому же награды будешь получать, премии квартальные. Грамоту давно получал? Вот видишь! И оружие тебе легальное выдадут.
– Глок? – с надеждой спорил негр, так как с детства был неравнодушен к этому семейству пистолетов.
– Может быть и Глок, все зависит от того, как ты себя проявишь.
Сказано – сделано и вскоре от Коляна поступило бабло. Побег прошел успешно: Гена с негром просто вышли через проходную тюрьмы, предъявив на выходе квитанцию об оплате и все. Негра на выходе из тюрьмы уже поджидал кортеж из двух лимузинов и веселая компания таких же, как и он афроамериканцев.
– Плюг? – Гену перекосило от неожиданности. С заднего сиденья дорогой машины неуклюже вылезал субъект, абсолютно не похожий на афроамериканца, с хвостом и смутно знакомой ему зубастой улыбкой.
Не сразу, но он признал в этом вальяжном господине своего знакомого по прошлой жизни, когда-то опрометчиво прилетевшего за ним на Землю.
– Заматерел, брюшко появилось от долгой отсидки. Чего по тюрьмам-то чалишься?
Гена приготовился было врать и оправдываться, но собеседник его опередил:
– Расслабься, я на тебя не в обиде, сам таким был когда-то.
– Как ты здесь оказался? – задал он в растерянности деликатный вопрос.
– Долгая история. Знаешь, а я тебе даже благодарен. Ведь кем я был на родине? Простым вышибалой долгов. А здесь кто? Уважаемый всеми авторитет, свое дело имею.
Тем временем Гена со знакомым крокодилом и негром сели в машину и отчалили от места принудительного времяпровождения и раздумий до места обильного приема пищи. Удобно устроившись на диване в шикарном ресторане, рептилоид по своему обыкновению закурил трубку и приготовился слушать длинную историю.
– Стоп, Автор! Он же у тебя не курит!
– И то верно, тогда налил себе полстакана виски. Мне можно продолжать?
– Продолжай.
– Как ты успел догадаться, слинял я из московского зоопарка, – начал свой рассказ крокодил. – Чуть не погиб там от местной кормежки. Хорошо еще, что сторож мне попался покладистый, регулярно снабжал меня сникерсами, алкоголем и сигаретами. Я ему играл на гармошке, а он пьяный в стельку плясал около моей клетки… А напарник мой сдох от отравления, – печально добавил он, – обожрался просроченной тушенкой и сдох.
Ели, пили, говорили.
– Так вот, как только я унес ноги из зоопарка и границу переполз, так сразу в тюрьму немецкую напросился. Понимаешь, здоровье надо было свое поправить и отъесться вдоволь. Быстро вышел, поскольку сильно укусил своего стражника. Поверь, невмоготу стало есть их гребаные сосиски с солянкой, так он мне их, зараза, через силу впихивал! Вышел, смастерили мне новый паспорт, и махнул я в Штаты. Опять тюрьма, правда, здесь кормили тоже хорошо: пюрешка, говядинка, салатики разные, фрукты. Сил там слегка набрался и опять сбежал. Дело свое завел.
– На родину не тянет? – Гена понял, что опасности никакой не предвидится и расслабился.
– Ты знаешь, нет. Жизнь везде одинаковая. Каждый норовит урвать свой кусок, но если ошибся – садись, сам виноват. Зато кормят в тюрьмах сытно, не то, что у вас.
