О молодом начальнике нашей группы материаловедческих лабораторий опытные сотрудники рассказывали противоречащие друг другу вещи: сначала говорили, что звёзд с неба он не хватает, а буквально через пару секунд — что словил звезду. Ну и сочетание! Я сидел в зале для презентаций и дожидался момента, когда можно будет оценить правдивость слухов. Полпервого, двенадцать тридцать пять, двенадцать сорок… Уже скоро. В качестве подкрепления на соседней табуретке расположился Мигель Трелони, мой непосредственный шеф. Именно его хриплый бас отвлёк меня от причудливых угловатых узоров на краях настенных часов:
— Слушай, Дэнни…
— Да?
— Оказывается, я знаю того, кто сделал неправильные расчёты. Он три года назад работал в соседнем кабинете. Ты его не застал, а я не запомнил. Ещё бы, парня же быстро выгнали, — Трелони гадко ухмыльнулся одним уголком рта. — По слухам, правильно сделали. Ленивый тупой негрила. Слушай, вот так всегда: они натворят что-то, а исправлять нам, белым!..
Я с уважением отношусь к мистеру Трелони и стараюсь слушать его внимательно, как умного и опытного старшего товарища; но именно эта фраза, наоборот, насторожила. Кому «нам»? Что этнически общего между ним, курчавым смуглым брюнетом, и мной с моими светлыми волосами, могильно-серыми глазами и болезненно-бледной от рождения кожей? Медведь же не говорит рыбе: «…Нам, позвоночным».
Отвечать не пришлось: за дверью послышались частые шаги. Наконец-то. В помещение зашли представительный высокий мужчина и немолодая упитанная женщина, оба были одеты в деловые костюмы явно дороже наших с мистером Трелони. Села парочка очень хитро — в боковой части длинного стола, так, чтобы видеть и экран, и нас. Умно…
— Ну, здравствуйте. Дэниел Криг, верно? Приятно познакомиться. Хоть увижу тебя вживую, а то Мигель постоянно нахваливает некоего «студента-олимпиадника», ну, бывшего, то есть, но не показывает его, — по-доброму улыбнулся человек, в реальности оказавшийся куда более щетинистым, чем на фотографиях. Да и в целом настоящий Людвиг Вайберг проигрывал своему фото- и видеодвойнику. Паутины красных прожилок на белках до смешного близко посаженных глаз у последнего точно не было.
Женщина же садилась молча. По её безразличному выражению лица не было ясно, приятно ей со мной познакомиться или нет, а сама она не спешила шевелить морщинами хотя бы для того, чтобы представиться. Впрочем, последнюю проблему решил мистер Вайберг:
— Миссис Нили, ну, для своих — Ребекка. Мой заместитель по юридическим вопросам. Ну, господа, вам дано двадцать минут на то, чтобы показать свой шок-контент. Время пошло, хе-хе…
Попробовав запустить экран с помощью пульта, я понял, что у меня трясутся пальцы. Ну и ну… Вроде не первое моё выступление перед каким-нибудь «сильным мира сего», а толку?! Но презентация всё-таки включилась без проблем. На матовом полотне отобразилось несколько похожих трёхмерных графиков: везде по вертикальной оси один из типов предела прочности, по двум другим — процентное содержание в сплаве алюминия и недавно открытого металла под названием нелерит. Каждая точка обозначала один результат опыта на ударных или давящих установках.
Всё это было нужно для поиска формулы зависимости пределов прочности от содержания каждого металла. Объясню подробнее. Находится уравнение такой плоскости, на которой лежит хотя бы шестьдесят — цифра устанавливается законом — процентов точек.
Я тихо выдохнул и начал доклад.
— При проверке предыдущего проектного документа нашлись странные нарушения. Грубо говоря, «химия» с необходимым минимумом в шестьдесят процентов и задиранием плоскости в таком направлении, чтобы пределы прочности при высоком содержании нелерита улетали чуть ли не в небеса. Вот… — Кнопка «Next» раскрасила точки, а также вывела на нижнюю часть экрана пояснения по поводу того, какой цвет какому виду опытов соответствует. — Обратим внимание на красные. Как видим, это эксперименты, по которым не сохранилось данных о температуре и влажности воздуха. Они нормально ложатся на итоговые поверхности, — сказал я и нажал клавишу снова. Появились новые алые круги, на этот раз с чёрным центром. — Проблема в том, что на графике учтены не все из них. Некоторые просто «забыты»…
— Стоп! Это же зако-о-нно, при отсутствии температурных данных никто не запрещает самостоятельно выбирать, что из таких безтемперату-у-рных точек будет на графике, а что нет, — нагло перебила меня миссис Нили. Обычно мне удаётся терпеть фокусы более опытных коллег, но тут я сделал то, что делает со своей продукцией плохой винодел. То есть не выдержал:
— А перебивать в самый важный момент законно или нет?
— Криг!!! — рявкнул мистер Трелони. — Слушай, держи себя в руках. Прошу его извинить. Неопытный: первое подобное выступление по-настоящему.
— Продолжу. Если выборочный учeт старых опытов без данных о температуре и влажности действительно не противоречит требованиям к проектной документации, то почему и как оказались «забыты» результаты нормальных экспериментов, где вся информация записана, я объяснить не могу…
Я снова нажал на «Next». Зелёные точки с чeрной сердцевиной беспорядочно рассеялись по углам всех графиков, не желая ложиться на одну плоскость и портя исследователям идиллическую картину огромной прочности при большом содержании нелерита.
— По пятнадцать-двадцать пять «неугодных» опытов из сотни выкидывали. Точные цифры на экране.
Тут слово взял мистер Трелони. Он пододвинул к «боссу всех боссов» Вайбергу пухлую бумажную папку, снабжeнную специальными «карманами» для флэш-карт и других маленьких устройств, и заговорил намного увереннее меня:
— Здесь бумажные оригиналы всей документации по экспериментам, которые нам передавали, а также оформленные итоги сверки. Результаты некоторых опытов были отсеяны непонятно на каком основании. Условия проведения в норме, всe записано. К чему это привело, Дэниел сейчас объяснит. Слушайте…
У мистера Вайберга даже лысина блестеть перестала.
— Ну-у-у… Нет слов. Тогда как защиту прошли? — севшим голосом поинтересовался он.
У меня, в отличие от моего растерянного слушателя, слова были, и ещe какие:
— В результате таких хитростей наши предшественники подтянули процент до шестидесяти. Каким он будет, если не прятать те опыты, с которыми всe в порядке, видно на экране. Вишенка на торте: поскольку формулы с этих графиков появляются в самом начале главы, из-за них все еe расчeты полностью улетают в далeкие края.
Последние слова я невольно произнeс чуть ли не замогильным голосом. Из-под медного таза, которым накрылись планы Вайберга и всех нас на успешную защиту проекта, аккуратно выглянула его помощница:
— И что, есть исправления и перерасчeты? — Судя по тону, миссис Нили думала, что у меня его нет. А зря:
— Сейчас покажу.
Слайд резко сменился, и все графики перекрасились.
— Предлагаю для начала оставить итоги всех опытов — и с зафиксированной температурой, и без неe, — но убрать другие. Причeм убрать по одной и той же причине.
Графики ненадолго исчезли, уступив место вкладкам с характеристиками установок для вычисления предела прочности. Я начал попеременно открывать всe с помощью стрелок на пульте.
— Здесь собраны те случаи, когда условия проведения экспериментов не подходили именно для нашей выборки. Например… В первом столбце во всех опытах стартовое давление чересчур большое для маленькой пластины полудюймовой толщины, слишком далеко от реальности. А в третьем — диаметр сверла нестандартный. Если… Кх-кх-кхе, простите, горло немного пересохло. Если удалить все похожие точки, а их больше двадцати на каждом графике, то получится следующая картина.
Оказалось, что кнопка «Next» стала влажной. М-да… Вечно меня выдают пальцы — то трясутся, то потеют. А было бы из-за чего нервничать: с обновлeнными подборками опытов плоскости получились идеальными — уместили на себе не шестьдесят процентов точек, а шестьдесят пять с лишним и даже семьдесят. Правда, максимальное значение предела прочности везде получилось совсем маленьким, на четверть-треть меньшим, чем по старым расчeтам. Минимальное тоже. Но об этом я думал в последнюю очередь — правда важнее будущей прибыли Вайберга. Миссис Нили странно щурилась, словно желая по профессиональной привычке юриста к чему-нибудь придраться. А может, женщине просто не хватало очков. Мистер Трелони же предательски молчал, хотя мы заранее договаривались, что в этот момент он начнeт рассказывать о сроках переписывания главы проектного документа. Заснул, что ли? Вроде нет. Взгляд ясен и направлен в экран, физиономия в целом довольная. Так в чeм проблема? Подставлять своего сотрудника и ученика — не самая умная идея. Или просто захотел насладиться тишиной, чтобы уши передохнули?.. Не к месту вспомнилась песня «Enjoy the Silence» сорокапятилетней давности. Слова моего босса не собирались внезапно врываться ни в чей маленький мир [1]
— Всё? Ну, твоя презентация закончилась? — Вайберг непонимающе уставился на меня.
Только тут меня осенило. Да Трелони просто затеял проверку на находчивость! По его недавним словам, на групповых докладах один из выступающих легко может начать «тормозить», и напарнику приходится выручать его, подхватывая затихшую речь и начиная запоздалую. Злость как рукой сняло.
— Именно презентация — да, закончилась. Но кое-что я хотел проговорить устно. По оценке мистера Трелони, на переписывание главы проектного документа и проведение нормальных расчeтов может уйти максимум неделя.
— Допустим. Защита будет двадцатого декабря. Ну, значит, между ней и окончанием этих работ тоже неделя? Всего?! — усомнился Вайберг. — Это слишком рискованно. Ну, я не до конца уверен, что вы успеете.
К мистеру Трелони вернулся дар речи:
— Слушайте, может, запросить перенос защиты?
— Ну, я не настолько богат. К тому же главе проверяющей комиссии недавно повысили зарплату…
После этой фразы мистер Вайберг подмигнул нам и захохотал над собственной шуткой. Никто из оставшейся несвятой троицы его не поддержал. Кроме меня: когда вся карьера впереди, надо, чтобы еe старт был хорошим.
— Чтобы не было недопонимания, объясню на пальцах. Знаете, почему конкретно я сомневаюсь, что вы уложитесь в срок? Ну?
Непонятно, знал ли это мистер Трелони, потому что вслух он ничего не сказал, а на его лице можно было прочитать только следующее: «И почему же? Говори быстрее, лысая головушка с мозгами воробушка, не томи». Вот я точно не знал. Это выразилось в следующей реплике:
— Мистер Вайберг, помните, как вы сами предупреждали, что у нас двадцать минут?
— Потому что построенные тобой плоскости меня не устраивают. Везде прочность напротив максимального содержания нелерита слишком мала, — сказал Вайберг, подошeл к экрану и для наглядности начал показывать пальцем. — И здесь, и тут тоже… Только там нормально, ну, и всe. Так что ты будешь переделывать. Оставишь выборку, но сами плоскости задерeшь вот так. Пожертвуешь точностью ради направления. Ну, пусть будет ровно шестьдесят процентов, впритык. Иначе мне просто скажут: у титановых сплавов показатели лучше, так что иди гуляй, дружочек. Эта доработка займeт время, и ни за какую неделю вы не управитесь… Ну, скорее всего. Или я преувеличиваю?
— Слушайте. Скажу честно: мы не перегружены. От редактирования одной «автономной», независимой главы не развалимся, — окончательно ожил мистер Трелони.
— Ну, тогда ускоряй своего чудо-студента — и через неделю я позову его сам.
Мне оставалось только развести руками:
— Боюсь, «задранных» плоскостей может просто не существовать…
— Бояться не надо никогда. Страх губит, ну, раньше реальной опасности, — ударился Вайберг в философию.
— Что на это скажет миссис Нили? — уточнил я. — У нас самих потом не будет проблем, так?
Миссис Нили пожала плечами:
— Не вижу ничего настораживающего. Если плоскостей, подходящих по проценту, несколько, то по нормативам мо-о-ожно выбирать любую.
— Это по нормативам. А по сути?
— А по сути, молодо-о-ой человек, такими завышениями прочности занимаются все. Пора взрослеть!
Так беседа начала подходить к концу. Вайберг и Трелони договорились оставить ошибочные расчeты в случае моей неудачи с фальсификацией… Ой, то есть, конечно, с редактированием своих формул.
Мистер Вайберг и его помощница встали и вышли из помещения, захватив с собой папку от Трелони. Я смотрел вслед с тяжeлым сердцем и лeгким недоумением. Спасаешь начальство от страшного позора на грядущей защите, и что в ответ? Вместо благодарности оно заставляет заниматься подлогом!
Мистер Трелони был настроен куда более позитивно:
— Слушай, я тебя недооценил! Молодчина. Боевое крещение прошло успешно.
Не люблю, когда меня хлопают по плечу, но в ладони мистера Трелони так причудливо сочетаются мягкость и невероятный размер, что можно и потерпеть.
— Что до завышений… Так это часть нашей работы. Людям нужна легенда, нужен металл, который якобы прочнее титана. Не зря же открывали новый элемент, переделывали под него таблицу Менделеева... Все исследователи нелерита сейчас, слушай, ходят по тонкому льду.
— Скорее по жeлтому снегу, — проворчал я.
— Слушай, Дэнни…
— Да?
— Оказывается, я знаю того, кто сделал неправильные расчёты. Он три года назад работал в соседнем кабинете. Ты его не застал, а я не запомнил. Ещё бы, парня же быстро выгнали, — Трелони гадко ухмыльнулся одним уголком рта. — По слухам, правильно сделали. Ленивый тупой негрила. Слушай, вот так всегда: они натворят что-то, а исправлять нам, белым!..
Я с уважением отношусь к мистеру Трелони и стараюсь слушать его внимательно, как умного и опытного старшего товарища; но именно эта фраза, наоборот, насторожила. Кому «нам»? Что этнически общего между ним, курчавым смуглым брюнетом, и мной с моими светлыми волосами, могильно-серыми глазами и болезненно-бледной от рождения кожей? Медведь же не говорит рыбе: «…Нам, позвоночным».
Отвечать не пришлось: за дверью послышались частые шаги. Наконец-то. В помещение зашли представительный высокий мужчина и немолодая упитанная женщина, оба были одеты в деловые костюмы явно дороже наших с мистером Трелони. Села парочка очень хитро — в боковой части длинного стола, так, чтобы видеть и экран, и нас. Умно…
— Ну, здравствуйте. Дэниел Криг, верно? Приятно познакомиться. Хоть увижу тебя вживую, а то Мигель постоянно нахваливает некоего «студента-олимпиадника», ну, бывшего, то есть, но не показывает его, — по-доброму улыбнулся человек, в реальности оказавшийся куда более щетинистым, чем на фотографиях. Да и в целом настоящий Людвиг Вайберг проигрывал своему фото- и видеодвойнику. Паутины красных прожилок на белках до смешного близко посаженных глаз у последнего точно не было.
Женщина же садилась молча. По её безразличному выражению лица не было ясно, приятно ей со мной познакомиться или нет, а сама она не спешила шевелить морщинами хотя бы для того, чтобы представиться. Впрочем, последнюю проблему решил мистер Вайберг:
— Миссис Нили, ну, для своих — Ребекка. Мой заместитель по юридическим вопросам. Ну, господа, вам дано двадцать минут на то, чтобы показать свой шок-контент. Время пошло, хе-хе…
Попробовав запустить экран с помощью пульта, я понял, что у меня трясутся пальцы. Ну и ну… Вроде не первое моё выступление перед каким-нибудь «сильным мира сего», а толку?! Но презентация всё-таки включилась без проблем. На матовом полотне отобразилось несколько похожих трёхмерных графиков: везде по вертикальной оси один из типов предела прочности, по двум другим — процентное содержание в сплаве алюминия и недавно открытого металла под названием нелерит. Каждая точка обозначала один результат опыта на ударных или давящих установках.
Всё это было нужно для поиска формулы зависимости пределов прочности от содержания каждого металла. Объясню подробнее. Находится уравнение такой плоскости, на которой лежит хотя бы шестьдесят — цифра устанавливается законом — процентов точек.
Я тихо выдохнул и начал доклад.
— При проверке предыдущего проектного документа нашлись странные нарушения. Грубо говоря, «химия» с необходимым минимумом в шестьдесят процентов и задиранием плоскости в таком направлении, чтобы пределы прочности при высоком содержании нелерита улетали чуть ли не в небеса. Вот… — Кнопка «Next» раскрасила точки, а также вывела на нижнюю часть экрана пояснения по поводу того, какой цвет какому виду опытов соответствует. — Обратим внимание на красные. Как видим, это эксперименты, по которым не сохранилось данных о температуре и влажности воздуха. Они нормально ложатся на итоговые поверхности, — сказал я и нажал клавишу снова. Появились новые алые круги, на этот раз с чёрным центром. — Проблема в том, что на графике учтены не все из них. Некоторые просто «забыты»…
— Стоп! Это же зако-о-нно, при отсутствии температурных данных никто не запрещает самостоятельно выбирать, что из таких безтемперату-у-рных точек будет на графике, а что нет, — нагло перебила меня миссис Нили. Обычно мне удаётся терпеть фокусы более опытных коллег, но тут я сделал то, что делает со своей продукцией плохой винодел. То есть не выдержал:
— А перебивать в самый важный момент законно или нет?
— Криг!!! — рявкнул мистер Трелони. — Слушай, держи себя в руках. Прошу его извинить. Неопытный: первое подобное выступление по-настоящему.
— Продолжу. Если выборочный учeт старых опытов без данных о температуре и влажности действительно не противоречит требованиям к проектной документации, то почему и как оказались «забыты» результаты нормальных экспериментов, где вся информация записана, я объяснить не могу…
Я снова нажал на «Next». Зелёные точки с чeрной сердцевиной беспорядочно рассеялись по углам всех графиков, не желая ложиться на одну плоскость и портя исследователям идиллическую картину огромной прочности при большом содержании нелерита.
— По пятнадцать-двадцать пять «неугодных» опытов из сотни выкидывали. Точные цифры на экране.
Тут слово взял мистер Трелони. Он пододвинул к «боссу всех боссов» Вайбергу пухлую бумажную папку, снабжeнную специальными «карманами» для флэш-карт и других маленьких устройств, и заговорил намного увереннее меня:
— Здесь бумажные оригиналы всей документации по экспериментам, которые нам передавали, а также оформленные итоги сверки. Результаты некоторых опытов были отсеяны непонятно на каком основании. Условия проведения в норме, всe записано. К чему это привело, Дэниел сейчас объяснит. Слушайте…
У мистера Вайберга даже лысина блестеть перестала.
— Ну-у-у… Нет слов. Тогда как защиту прошли? — севшим голосом поинтересовался он.
У меня, в отличие от моего растерянного слушателя, слова были, и ещe какие:
— В результате таких хитростей наши предшественники подтянули процент до шестидесяти. Каким он будет, если не прятать те опыты, с которыми всe в порядке, видно на экране. Вишенка на торте: поскольку формулы с этих графиков появляются в самом начале главы, из-за них все еe расчeты полностью улетают в далeкие края.
Последние слова я невольно произнeс чуть ли не замогильным голосом. Из-под медного таза, которым накрылись планы Вайберга и всех нас на успешную защиту проекта, аккуратно выглянула его помощница:
— И что, есть исправления и перерасчeты? — Судя по тону, миссис Нили думала, что у меня его нет. А зря:
— Сейчас покажу.
Слайд резко сменился, и все графики перекрасились.
— Предлагаю для начала оставить итоги всех опытов — и с зафиксированной температурой, и без неe, — но убрать другие. Причeм убрать по одной и той же причине.
Графики ненадолго исчезли, уступив место вкладкам с характеристиками установок для вычисления предела прочности. Я начал попеременно открывать всe с помощью стрелок на пульте.
— Здесь собраны те случаи, когда условия проведения экспериментов не подходили именно для нашей выборки. Например… В первом столбце во всех опытах стартовое давление чересчур большое для маленькой пластины полудюймовой толщины, слишком далеко от реальности. А в третьем — диаметр сверла нестандартный. Если… Кх-кх-кхе, простите, горло немного пересохло. Если удалить все похожие точки, а их больше двадцати на каждом графике, то получится следующая картина.
Оказалось, что кнопка «Next» стала влажной. М-да… Вечно меня выдают пальцы — то трясутся, то потеют. А было бы из-за чего нервничать: с обновлeнными подборками опытов плоскости получились идеальными — уместили на себе не шестьдесят процентов точек, а шестьдесят пять с лишним и даже семьдесят. Правда, максимальное значение предела прочности везде получилось совсем маленьким, на четверть-треть меньшим, чем по старым расчeтам. Минимальное тоже. Но об этом я думал в последнюю очередь — правда важнее будущей прибыли Вайберга. Миссис Нили странно щурилась, словно желая по профессиональной привычке юриста к чему-нибудь придраться. А может, женщине просто не хватало очков. Мистер Трелони же предательски молчал, хотя мы заранее договаривались, что в этот момент он начнeт рассказывать о сроках переписывания главы проектного документа. Заснул, что ли? Вроде нет. Взгляд ясен и направлен в экран, физиономия в целом довольная. Так в чeм проблема? Подставлять своего сотрудника и ученика — не самая умная идея. Или просто захотел насладиться тишиной, чтобы уши передохнули?.. Не к месту вспомнилась песня «Enjoy the Silence» сорокапятилетней давности. Слова моего босса не собирались внезапно врываться ни в чей маленький мир [1]
Закрыть
, что раздражало. Говори же, кудрявый! Говори-и-и!!!Имеется в виду перевод одной из первых строчек песни Enjoy the Silence группы Depeche Mode
— Всё? Ну, твоя презентация закончилась? — Вайберг непонимающе уставился на меня.
Только тут меня осенило. Да Трелони просто затеял проверку на находчивость! По его недавним словам, на групповых докладах один из выступающих легко может начать «тормозить», и напарнику приходится выручать его, подхватывая затихшую речь и начиная запоздалую. Злость как рукой сняло.
— Именно презентация — да, закончилась. Но кое-что я хотел проговорить устно. По оценке мистера Трелони, на переписывание главы проектного документа и проведение нормальных расчeтов может уйти максимум неделя.
— Допустим. Защита будет двадцатого декабря. Ну, значит, между ней и окончанием этих работ тоже неделя? Всего?! — усомнился Вайберг. — Это слишком рискованно. Ну, я не до конца уверен, что вы успеете.
К мистеру Трелони вернулся дар речи:
— Слушайте, может, запросить перенос защиты?
— Ну, я не настолько богат. К тому же главе проверяющей комиссии недавно повысили зарплату…
После этой фразы мистер Вайберг подмигнул нам и захохотал над собственной шуткой. Никто из оставшейся несвятой троицы его не поддержал. Кроме меня: когда вся карьера впереди, надо, чтобы еe старт был хорошим.
— Чтобы не было недопонимания, объясню на пальцах. Знаете, почему конкретно я сомневаюсь, что вы уложитесь в срок? Ну?
Непонятно, знал ли это мистер Трелони, потому что вслух он ничего не сказал, а на его лице можно было прочитать только следующее: «И почему же? Говори быстрее, лысая головушка с мозгами воробушка, не томи». Вот я точно не знал. Это выразилось в следующей реплике:
— Мистер Вайберг, помните, как вы сами предупреждали, что у нас двадцать минут?
— Потому что построенные тобой плоскости меня не устраивают. Везде прочность напротив максимального содержания нелерита слишком мала, — сказал Вайберг, подошeл к экрану и для наглядности начал показывать пальцем. — И здесь, и тут тоже… Только там нормально, ну, и всe. Так что ты будешь переделывать. Оставишь выборку, но сами плоскости задерeшь вот так. Пожертвуешь точностью ради направления. Ну, пусть будет ровно шестьдесят процентов, впритык. Иначе мне просто скажут: у титановых сплавов показатели лучше, так что иди гуляй, дружочек. Эта доработка займeт время, и ни за какую неделю вы не управитесь… Ну, скорее всего. Или я преувеличиваю?
— Слушайте. Скажу честно: мы не перегружены. От редактирования одной «автономной», независимой главы не развалимся, — окончательно ожил мистер Трелони.
— Ну, тогда ускоряй своего чудо-студента — и через неделю я позову его сам.
Мне оставалось только развести руками:
— Боюсь, «задранных» плоскостей может просто не существовать…
— Бояться не надо никогда. Страх губит, ну, раньше реальной опасности, — ударился Вайберг в философию.
— Что на это скажет миссис Нили? — уточнил я. — У нас самих потом не будет проблем, так?
Миссис Нили пожала плечами:
— Не вижу ничего настораживающего. Если плоскостей, подходящих по проценту, несколько, то по нормативам мо-о-ожно выбирать любую.
— Это по нормативам. А по сути?
— А по сути, молодо-о-ой человек, такими завышениями прочности занимаются все. Пора взрослеть!
Так беседа начала подходить к концу. Вайберг и Трелони договорились оставить ошибочные расчeты в случае моей неудачи с фальсификацией… Ой, то есть, конечно, с редактированием своих формул.
Мистер Вайберг и его помощница встали и вышли из помещения, захватив с собой папку от Трелони. Я смотрел вслед с тяжeлым сердцем и лeгким недоумением. Спасаешь начальство от страшного позора на грядущей защите, и что в ответ? Вместо благодарности оно заставляет заниматься подлогом!
Мистер Трелони был настроен куда более позитивно:
— Слушай, я тебя недооценил! Молодчина. Боевое крещение прошло успешно.
Не люблю, когда меня хлопают по плечу, но в ладони мистера Трелони так причудливо сочетаются мягкость и невероятный размер, что можно и потерпеть.
— Что до завышений… Так это часть нашей работы. Людям нужна легенда, нужен металл, который якобы прочнее титана. Не зря же открывали новый элемент, переделывали под него таблицу Менделеева... Все исследователи нелерита сейчас, слушай, ходят по тонкому льду.
— Скорее по жeлтому снегу, — проворчал я.
