- Всё было вкусно!
Он запустил ладонь сверху под ее халат. У нее была холодная кожа и очень гладкая. Его жест не вызвал никакой ответной реакции. Она продолжала мыть посуду. Он убедился, что бюстгальтера на ней не было. «Если она захочет продолжить отношения, пусть делает это сама, - подумал он. – Я ее совершенно не знаю. Как она себя поведет? Это всё равно что идти по минному полю наугад».
На двух последних войнах он служил сапером, поэтому привык всё делать осторожно без лишней спешки, которая могла стоить жизни. Дернулся и тебя будут собирать по частям. Он отошел к столу и опустился на табуретку. Чем-то эта женщина задела его.
- Часы починим. А документы вы мне отдадите? Зачем они вам?
Она ответила так, как будто у нее спросили: а есть ли билеты на ближний поезд.
- Нет! Не отдам!
- То есть вы хотите сказать, что… Ну, ладно, деньги, телефон, но зачем вам мой паспорт, билет? Какой вам с этого навар?
- Тогда отдайте!
- Как я могу отдать то, чего нет. Я не могу их отдать, потому что мне нечего отдавать.
Он шагнул к окну и отодвинул штору. Беспроглядный мрак. Ни проблеска.
- Вам нужно бы завести собаку.
Она повернулась к нему. Их взгляды встретились. У нее были темные глаза. Только один глаз чуть-чуть косил. Это придавало ее лицу особый шарм.
- Вы до сих пор еще ничего не поняли?
- А что я должен понимать? Объясните!
Он шагнул к ней.
- Вы меня обокрали. И теперь не хотите мне возвращать мои вещи. И как я это должен понимать?
- За мной идите!
Она открыла дверь в соседнюю комнату. Что там, он не мог увидеть из-за ее спины. Там был почти мрак. И он ничего не разглядел толком. Она отодвинулась.
- Смотрите же!
Зашел. Это была просторная комната. На полу сидели женщины, мужчины. У одной женщины на руках была девочка лет трех. Они вошли. Но те, кто сидел на полу, никак не прореагировали. Даже не посмотрели на них. Как будто они спали с открытыми глазами и ничего не видели, и не слышали. В этом было что-то ненормальное. Теперь он понял, что означает выражение «мурашки побежали по коже». Первым побуждением было рвануться назад. Еще мелькнула мысль, что он попал в какую-то ужасную ситуацию, из которой нет выхода. Он пропал!
- Это кто? – шепотом спросил он.
- Разве не видно? Чего тут непонятного? Это те, которые никуда и никогда не уедут отсюда. Так же, как и вы, они пришли ко мне с вокзала на огонек и остались.
- Так выходит, что…
За его спиной хлопнула дверь. Провернулся ключ. Обернулся. Хозяйки не было. Он толкнул дверь, но только ушиб плечо. Он стоял и глядел на этих несчастных. Что с ними? Способны ли они к общению.
- Граждане! Пожалуйста! Скажите, кто вы?
Молчание. Он подошел к мужчине, который ближе всего был к нему, в барашковой шапке с кожаным верхом. Положил ему руку на плечо. Никакого движения. Он потряс его за плечо. А потом по-ребячьи гаркнул ему в ухо. Ноль реакции. Люди были в каком-то ступоре, из которого их нельзя было вывести. Тогда он подошел к женщине с девочкой на руках.
- Как тебя зовут, малышка?
И к его удивлению и радости, в глазах девочки мелькнула искорка. Она поглядела на него. Потом протянула ручку и ухватилась за его куртку.
- Дядя! Я хочу кушать!
- У меня ничего нет с собой, маленькая. Но я попробую что-нибудь достать. А это твоя мама?
- Да! Это мама.
- А почему она молчит?
- Здесь все молчат.
- А как вы сюда попали?
- Мы ехали к папе, а потом пришли сюда.
- Вы долго здесь?
- Я хочу кушать! Дай мне хотя бы хлебушка!
Он подошел к двери и стал стучать. С той стороны ни звука.
- Откройте немедленно! Здесь голодная девочка. Дайте, по крайней мере, хоть хлеба! Да человек вы или нет, в конце концов?
Замолчал и прислушался. Тишина. Оглядел товарищей по несчастью. Девочка опустила голову на руку матери. Глаза ее были открыты и смотрели куда-то в угол.
Он решил исследовать комнату. Маленькая, хоть и тусклая лампочка под самым потолком позволяла это сделать. Он обошел ее по периметру. Дом был бревенчатый и отштукатуренный. Но окна были без решеток, и это вселяло надежду. В верхнем правом углу каждого окна была форточка. Он попытался открыть одну.
Не получилось.
Можно было разбить стекло. Но инстинкт самосохранения, который сохранился в нем еще с военных лет, остановил его. Прежде чем что-то делать, подумай о последствиях. Дальше полная неизвестность. Поэтому лучше не делать резких движений, а подождать, пока ситуация не прояснится. И что с того, что он окажется наружи? Он не знал, что его там ожидает. Конечно, если будет грозить смертельная опасность, то тогда придется прорываться. Но пока что ничего об этом говорить. И вообще всё неясно. А это хуже всего.
Обдумать и понять ситуацию? Но он может только строить разные предположения. Всё выглядит очень нелепо и противоречит всякому здравому смыслу. Если тут банда, то чем они промышляют? Много с пассажиров поездов не возьмешь. Продают их куда-то, где их потом разбирают на запчасти?
Он даже не услышал, как за его спиной открылась дверь. А когда обернулся, то увидел на пороге хозяйку со скрещенными на груди руками, а рядом низкорослого коренастого мужчину с обветренным лицом, как у капитана дальнего плавания. Мужчина держал руки в карманах.
- За мной! – скомандовал мужчина.
Они вышли. Хозяйка закрыла дверь на ключ и убрала его в карман халата. Прошли через кухню в маленькую комнатку. Тут горел ночник с розовым абажуром. Сели в кресла. Хозяйка встала у дверей, опираясь на косяк.
- Видели этих людей? – спросил мужчина. – Хотя вряд ли их уже можно назвать людьми. Но вы в этом сами убедились.
- С ними что-то случилось?
- С вами будет то же самое, если вы…
Помолчал.
- Вы не курите?
- Давно уже бросил. Вы хотели предложить сигарету? Вы сказали «если…»
- Если не поможете сами себе. Ну, и понятно, другим. Вот, что я хотел сказать. В военном билете у вас записано, что вы были сапером на двух последних войнах. Имеете награды. Раз вы остались живыми, значит, вы были хорошим сапером и минером. Так же?
- Здесь тоже война?
- Да! И война жестокая и необычная. С невидимым врагом. Откуда он появляется и куда исчезает, мы не знаем. Его невозможно увидеть. Инопланетяне, которые спускаются сверху? Возможно. Или выходят из преисподней. Но когда они появляются здесь, они забирают с собой очередную партию пассажиров. Вы их видели. Их уже нельзя назвать людьми. Станционный поселок, хотя от него остался только вокзал и вот этот дом, живет в каком-то другом измерении по неведомым законам. И вряд ли в остальном мире подозревают, что такое возможно.
- Дорогой мой! Вы бы рассказывали эти страшилки детям. Они любят подобное послушать на сон грядущий. Скоро утро, и меня здесь не будет. Не придет поезд, уйду пешком. С меня довольно одной ночи.
- Никогда здесь не наступит утра. Здесь не может быть никакого утра!
Он поднялся. Отодвинул штору.
- Вы этого еще не поняли? Посмотрите! Никакого проблеска! Ни одной звезды на небе! Разве вам этого мало? Какие еще нужны доказательства?
- Ладно! А при чем тут моя военная профессия?
- Они заложили мины. Мины, не мне вам рассказывать, закладывают для того, чтобы враг не смог пройти какое-то пространство. Всякий, кто пытался покинуть станцию, погибали на них. Все, кто попадают сюда, назад не возвращаются.
- Вы хотите, чтобы я обезвредил их? Так?
Мужчина вздохнул.
- Но, как я понимаю, это необычные мины, совсем не такие, какие использовались до сих пор в войнах. Так?
Он кивнул.
- Извините, но, скорей всего, вы не знакомы со спецификой работы сапера, раз предлагаете мне такое. Сапер обезвреживает только ту мину, устройство которой ему знакомо. Поэтому в саперных войсках ни на один день не прекращают обучения.
- Я догадывался об этом.
- Но тогда к чему весь этот бесполезный разговор? Увы и ах!
- Совсем не бесполезный, - сказала хозяйка.
Она строго глядела на мужчин.
Потом повернулась и вышла из комнаты.
- Это ваша жена?
- Нет.
- Странная женщина. Она вкусно готовит.
- Я знаю.
- Если бы она еще не была воровкой. И она нисколько не стесняется этого. Вы не знаете, где мой чемодан? Такой большой, на колесиках, из хорошей кожи. Он дорого стоит. Для меня он стал как родной. Не хотелось бы его потерять. У меня с ним связано столько воспоминаний.
Вернулась хозяйка. В руках у нее была коробка. В таких продают электрочайники. Она вытащила из нее голубоватый предмет и положила на столик. Прямоугольная призма с идеально гладкими гранями.
- Как я понимаю, это и есть та самая мина? Как она попала к вам? Ладно! Каков ее принцип действия? Черт бы вас всех побрал! Если вы будете постоянно молчать, то очень мне этим поможете. Уносите ее туда, откуда принесли! И больше не лезьте ко мне со своими дурацкими предложениями!
- Тот, кто взрывается на ней, пропадает бесследно, - ответил мужчина. – Мы пробовали бросать различные предметы. Камни там! Они растворяются в воздухе. От них не остается даже облачка. Ничего!
- Вы хоть понимаете, что я с такими устройствами никогда не имел дела. Я даже не представляю, с какого бока к ним подойти.
- Но вы наша единственная и возможно последняя надежда. Не лишайте нас ее!
- Не могу! Мне нужна техническая характеристика, описание устройства, принцип его действия. У вас хоть что-нибудь есть?
Крепыш покачал головой.
- Я так и думал! Ладно! Сделаем так! Вряд ли что-нибудь получится. Но почему бы не попробовать? Хотя проба и сапер – вещи смертельно несовместимые. Может быть, лучше превратиться в пыль, чем то неизвестное будущее, которое обещают нам монстры? Мне нужно хорошее освещение, какой-нибудь инструменты, хотя бы самый простой. Конечно же, безлюдное помещение. Этот дом, само собой, не подходит.
Мужчина переглянулся с хозяйкой.
- Такое помещение есть. Вы уже с ним знакомы. А лучшего здесь не найти.
- А что? Вокзал – идеальный вариант. Только вы проводите меня до него. Боюсь, что сам не найду дорогу. Заверну куда-нибудь не туда.
Вышли из дома. Крепыш нес коробку с миной и освещал дорогу.
- За мой поясок ухватитесь! – сказал он. – Я-то эту дорогу знаю, как облупленную. А вы сделаете шаг вправо или влево и уйдете не в ту степь. А это небезопасно.
Вот и вокзал.
- Теперь возвращайтесь назад! – сказал он крепышу. – Если через час не вернусь, считайте меня героем. Кстати, спиртное у вас есть? Да, не с собой, а в доме!
- Как же! Сказали бы, захватил бы с собой!
- Не чокаясь, выпьете!
- Типун вам на язык!
Закаленный степными ветрами капитан ушел. Фонарик он оставил.
Он, оставшись один, снял куртку, кофту и рубашку, оставшись в майке. Снял ботинки. Дул на руки, долго их растирал, пока не почувствовал приятной теплоты. Размял пальцы. Поставил коробку на прилавок буфета. Вытащил мину или – черт его знает! – что это такое. «Ох не к добру я чертыхаюсь то и дело!» - выругал он себя.
Долго рассматривал каждую грань, потом положил изделие (так он называл это) набок и осмотрел днище. Осмотром остался недоволен. Снова долго осматривал грани, согнул узкую газетную полоску и стал водить по граням. Продвигался всё дальше и дальше, пока всё не обследовал. И это ничего не дало. Сколько времени он потратил, не знал. Время для него остановилось. Может быть, здесь и не было никакого времени. «Быть может, уже пьют, не чокаясь!» - грустно подумал он. Наверно, и он сейчас бы выпил. Ничего! Он взял изделие в обе руки. Захотелось грохнуть его о пол. Оно было тяжелым. Если это пластик, то внутри что-то должно быть, какая-то начинка. А если это неизвестный материал? И там ничего нет? Пустота? Осторожно опустил изделие, сел на скамейку и обхватил голову. Он не знал, что делать. Ему было ясно только то, что у него ничего не получилось. Всё-таки обидно! Вернуться назад? И что дальше? А если то, что говорил капитан, это правда? Он не похож на шутника.
Бред! Но чем несусветнее бред, тем больше шансов на то, что всё обстоит именно так. Хотя непонятно как! Что дальше? Не так была страшна смерть, как неизвестность. Ему это было хорошо знакомо. Как говорил их комбат: «Самое страшное для бойца не смерть, а когда он перестает быть бойцом». Вот сейчас как раз у него было такое состояние. Комбат был человеком с большой буквой и погиб он, как библейский Самсон, утащив за собой на тот свет полчище ворогов. Дорого им обошлась его смерть! Сколько людей остались в живых именно благодаря ему. А что он там говорил про мины: «Мина как женщина. Будешь с ней груб, она взорвется. А хочешь, чтобы она стала твоей, ласкай ее!» Он ощупывал мину или взрывное устройство, едва касаясь его пальцами. Его рука парила, танцевала. Он безошибочно находил способ обезвредить мину. Еще однажды он рассказал, как обезвредил хитроумную адскую машину. А машинки эти становились всё более изощренными. Он сказал: «Пальцы для этого устройства слишком грубый инструмент. Поэтому пришлось воспользоваться более тонким инструментом!»
«Как же вы обезвредили ее?» «Как? – от хитро улыбнулся. – Вот этим!» Он показал нам язык.
Он вскочил как ошпаренный, перенес изделие на скамейку и встал перед ним на колени, как будто сейчас перед ним была прекрасная дама, которой он хотел предложить руку и сердце.
Стал водить неторопливо языком по изделию, порой останавливаясь, возвращаясь. Вскоре в глазах его загорелся огонек. Язык оказался более чутким инструментом, чем пальцы. «Вот!» - обрадованно произнес он. Тонкой иголкой он попытался попасть в прорезь, которая была не видна самому ястребиному глазу.
Вот иголочка зацепилась. Он стал несильно тянуть вверх. И окошечко, или «глаз», как он сам называл это, стало приоткрываться. Дальше он испытал что-то близкое к разочарованию. Даже эти нелюди не отличались особой изобретательностью. Как говорится, те же яйца, только в профиль. Он вывернул взрыватель. Всё! Мина обезврежена. Вот в этом голубом цилиндре содержится какое-то вещество, которое выбрасывается наружу, когда человек наступает на мину и приводит взрыватель в действие. И это вещество в мгновение уничтожает человека, не оставляя от него никакого следа. Хотя, какая разница, каким способом тебя шпокнут. Без взрывателя мина не представляла никакой опасности. Ну, почти никакой. Уничтожить ее можно только взрывом. А так хоть кувалдой бей, ничего не произойдет. Он презрительно оттолкнул устройство. Мину он оставил на вокзале. А взрыватель выбросил на улице. Забирать это здесь было некому. Возле угла он встретил капитана, который никуда не ушел и остался его дожидаться.
- Вместе со мной захотел отправиться туда?
Он задрал подбородок. На небе не было ни единой звездочки.
- Вы могли бы заблудиться на обратном пути.
Уже в доме капитан сказал:
- Нужен миноискатель.
- И где вы его предполагаете взять? Где-нибудь у себя в клетях?
- А самим нельзя изготовить? Делают же металлоискатели.
- В принципе что-нибудь примитивное и не очень надежное можно изготовить, если найдутся нужные материалы. Да там особого ничего и не требуется. Но никакой металлоискатель нам не поможет. Совершенно бесполезная вещь. Мина не металлическая. Мне не известен материал, из которого она изготовлена. Но это явно не металл. Хотя по своим свойствам, вероятно, лучше всякого металла.
- Выходит, что мы не сможем обезвредить мины? Так?
- Почему же? Есть другой способ.
Он запустил ладонь сверху под ее халат. У нее была холодная кожа и очень гладкая. Его жест не вызвал никакой ответной реакции. Она продолжала мыть посуду. Он убедился, что бюстгальтера на ней не было. «Если она захочет продолжить отношения, пусть делает это сама, - подумал он. – Я ее совершенно не знаю. Как она себя поведет? Это всё равно что идти по минному полю наугад».
На двух последних войнах он служил сапером, поэтому привык всё делать осторожно без лишней спешки, которая могла стоить жизни. Дернулся и тебя будут собирать по частям. Он отошел к столу и опустился на табуретку. Чем-то эта женщина задела его.
- Часы починим. А документы вы мне отдадите? Зачем они вам?
Она ответила так, как будто у нее спросили: а есть ли билеты на ближний поезд.
- Нет! Не отдам!
- То есть вы хотите сказать, что… Ну, ладно, деньги, телефон, но зачем вам мой паспорт, билет? Какой вам с этого навар?
- Тогда отдайте!
- Как я могу отдать то, чего нет. Я не могу их отдать, потому что мне нечего отдавать.
Он шагнул к окну и отодвинул штору. Беспроглядный мрак. Ни проблеска.
- Вам нужно бы завести собаку.
Она повернулась к нему. Их взгляды встретились. У нее были темные глаза. Только один глаз чуть-чуть косил. Это придавало ее лицу особый шарм.
- Вы до сих пор еще ничего не поняли?
- А что я должен понимать? Объясните!
Он шагнул к ней.
- Вы меня обокрали. И теперь не хотите мне возвращать мои вещи. И как я это должен понимать?
- За мной идите!
Она открыла дверь в соседнюю комнату. Что там, он не мог увидеть из-за ее спины. Там был почти мрак. И он ничего не разглядел толком. Она отодвинулась.
- Смотрите же!
Зашел. Это была просторная комната. На полу сидели женщины, мужчины. У одной женщины на руках была девочка лет трех. Они вошли. Но те, кто сидел на полу, никак не прореагировали. Даже не посмотрели на них. Как будто они спали с открытыми глазами и ничего не видели, и не слышали. В этом было что-то ненормальное. Теперь он понял, что означает выражение «мурашки побежали по коже». Первым побуждением было рвануться назад. Еще мелькнула мысль, что он попал в какую-то ужасную ситуацию, из которой нет выхода. Он пропал!
- Это кто? – шепотом спросил он.
- Разве не видно? Чего тут непонятного? Это те, которые никуда и никогда не уедут отсюда. Так же, как и вы, они пришли ко мне с вокзала на огонек и остались.
- Так выходит, что…
За его спиной хлопнула дверь. Провернулся ключ. Обернулся. Хозяйки не было. Он толкнул дверь, но только ушиб плечо. Он стоял и глядел на этих несчастных. Что с ними? Способны ли они к общению.
- Граждане! Пожалуйста! Скажите, кто вы?
Молчание. Он подошел к мужчине, который ближе всего был к нему, в барашковой шапке с кожаным верхом. Положил ему руку на плечо. Никакого движения. Он потряс его за плечо. А потом по-ребячьи гаркнул ему в ухо. Ноль реакции. Люди были в каком-то ступоре, из которого их нельзя было вывести. Тогда он подошел к женщине с девочкой на руках.
- Как тебя зовут, малышка?
И к его удивлению и радости, в глазах девочки мелькнула искорка. Она поглядела на него. Потом протянула ручку и ухватилась за его куртку.
- Дядя! Я хочу кушать!
- У меня ничего нет с собой, маленькая. Но я попробую что-нибудь достать. А это твоя мама?
- Да! Это мама.
- А почему она молчит?
- Здесь все молчат.
- А как вы сюда попали?
- Мы ехали к папе, а потом пришли сюда.
- Вы долго здесь?
- Я хочу кушать! Дай мне хотя бы хлебушка!
Он подошел к двери и стал стучать. С той стороны ни звука.
- Откройте немедленно! Здесь голодная девочка. Дайте, по крайней мере, хоть хлеба! Да человек вы или нет, в конце концов?
Замолчал и прислушался. Тишина. Оглядел товарищей по несчастью. Девочка опустила голову на руку матери. Глаза ее были открыты и смотрели куда-то в угол.
Он решил исследовать комнату. Маленькая, хоть и тусклая лампочка под самым потолком позволяла это сделать. Он обошел ее по периметру. Дом был бревенчатый и отштукатуренный. Но окна были без решеток, и это вселяло надежду. В верхнем правом углу каждого окна была форточка. Он попытался открыть одну.
Не получилось.
Можно было разбить стекло. Но инстинкт самосохранения, который сохранился в нем еще с военных лет, остановил его. Прежде чем что-то делать, подумай о последствиях. Дальше полная неизвестность. Поэтому лучше не делать резких движений, а подождать, пока ситуация не прояснится. И что с того, что он окажется наружи? Он не знал, что его там ожидает. Конечно, если будет грозить смертельная опасность, то тогда придется прорываться. Но пока что ничего об этом говорить. И вообще всё неясно. А это хуже всего.
Обдумать и понять ситуацию? Но он может только строить разные предположения. Всё выглядит очень нелепо и противоречит всякому здравому смыслу. Если тут банда, то чем они промышляют? Много с пассажиров поездов не возьмешь. Продают их куда-то, где их потом разбирают на запчасти?
Он даже не услышал, как за его спиной открылась дверь. А когда обернулся, то увидел на пороге хозяйку со скрещенными на груди руками, а рядом низкорослого коренастого мужчину с обветренным лицом, как у капитана дальнего плавания. Мужчина держал руки в карманах.
- За мной! – скомандовал мужчина.
Они вышли. Хозяйка закрыла дверь на ключ и убрала его в карман халата. Прошли через кухню в маленькую комнатку. Тут горел ночник с розовым абажуром. Сели в кресла. Хозяйка встала у дверей, опираясь на косяк.
- Видели этих людей? – спросил мужчина. – Хотя вряд ли их уже можно назвать людьми. Но вы в этом сами убедились.
- С ними что-то случилось?
- С вами будет то же самое, если вы…
Помолчал.
- Вы не курите?
- Давно уже бросил. Вы хотели предложить сигарету? Вы сказали «если…»
- Если не поможете сами себе. Ну, и понятно, другим. Вот, что я хотел сказать. В военном билете у вас записано, что вы были сапером на двух последних войнах. Имеете награды. Раз вы остались живыми, значит, вы были хорошим сапером и минером. Так же?
- Здесь тоже война?
- Да! И война жестокая и необычная. С невидимым врагом. Откуда он появляется и куда исчезает, мы не знаем. Его невозможно увидеть. Инопланетяне, которые спускаются сверху? Возможно. Или выходят из преисподней. Но когда они появляются здесь, они забирают с собой очередную партию пассажиров. Вы их видели. Их уже нельзя назвать людьми. Станционный поселок, хотя от него остался только вокзал и вот этот дом, живет в каком-то другом измерении по неведомым законам. И вряд ли в остальном мире подозревают, что такое возможно.
- Дорогой мой! Вы бы рассказывали эти страшилки детям. Они любят подобное послушать на сон грядущий. Скоро утро, и меня здесь не будет. Не придет поезд, уйду пешком. С меня довольно одной ночи.
- Никогда здесь не наступит утра. Здесь не может быть никакого утра!
Он поднялся. Отодвинул штору.
- Вы этого еще не поняли? Посмотрите! Никакого проблеска! Ни одной звезды на небе! Разве вам этого мало? Какие еще нужны доказательства?
- Ладно! А при чем тут моя военная профессия?
- Они заложили мины. Мины, не мне вам рассказывать, закладывают для того, чтобы враг не смог пройти какое-то пространство. Всякий, кто пытался покинуть станцию, погибали на них. Все, кто попадают сюда, назад не возвращаются.
- Вы хотите, чтобы я обезвредил их? Так?
Мужчина вздохнул.
- Но, как я понимаю, это необычные мины, совсем не такие, какие использовались до сих пор в войнах. Так?
Он кивнул.
- Извините, но, скорей всего, вы не знакомы со спецификой работы сапера, раз предлагаете мне такое. Сапер обезвреживает только ту мину, устройство которой ему знакомо. Поэтому в саперных войсках ни на один день не прекращают обучения.
- Я догадывался об этом.
- Но тогда к чему весь этот бесполезный разговор? Увы и ах!
- Совсем не бесполезный, - сказала хозяйка.
Она строго глядела на мужчин.
Потом повернулась и вышла из комнаты.
- Это ваша жена?
- Нет.
- Странная женщина. Она вкусно готовит.
- Я знаю.
- Если бы она еще не была воровкой. И она нисколько не стесняется этого. Вы не знаете, где мой чемодан? Такой большой, на колесиках, из хорошей кожи. Он дорого стоит. Для меня он стал как родной. Не хотелось бы его потерять. У меня с ним связано столько воспоминаний.
Вернулась хозяйка. В руках у нее была коробка. В таких продают электрочайники. Она вытащила из нее голубоватый предмет и положила на столик. Прямоугольная призма с идеально гладкими гранями.
- Как я понимаю, это и есть та самая мина? Как она попала к вам? Ладно! Каков ее принцип действия? Черт бы вас всех побрал! Если вы будете постоянно молчать, то очень мне этим поможете. Уносите ее туда, откуда принесли! И больше не лезьте ко мне со своими дурацкими предложениями!
- Тот, кто взрывается на ней, пропадает бесследно, - ответил мужчина. – Мы пробовали бросать различные предметы. Камни там! Они растворяются в воздухе. От них не остается даже облачка. Ничего!
- Вы хоть понимаете, что я с такими устройствами никогда не имел дела. Я даже не представляю, с какого бока к ним подойти.
- Но вы наша единственная и возможно последняя надежда. Не лишайте нас ее!
- Не могу! Мне нужна техническая характеристика, описание устройства, принцип его действия. У вас хоть что-нибудь есть?
Крепыш покачал головой.
- Я так и думал! Ладно! Сделаем так! Вряд ли что-нибудь получится. Но почему бы не попробовать? Хотя проба и сапер – вещи смертельно несовместимые. Может быть, лучше превратиться в пыль, чем то неизвестное будущее, которое обещают нам монстры? Мне нужно хорошее освещение, какой-нибудь инструменты, хотя бы самый простой. Конечно же, безлюдное помещение. Этот дом, само собой, не подходит.
Мужчина переглянулся с хозяйкой.
- Такое помещение есть. Вы уже с ним знакомы. А лучшего здесь не найти.
- А что? Вокзал – идеальный вариант. Только вы проводите меня до него. Боюсь, что сам не найду дорогу. Заверну куда-нибудь не туда.
Вышли из дома. Крепыш нес коробку с миной и освещал дорогу.
- За мой поясок ухватитесь! – сказал он. – Я-то эту дорогу знаю, как облупленную. А вы сделаете шаг вправо или влево и уйдете не в ту степь. А это небезопасно.
Вот и вокзал.
- Теперь возвращайтесь назад! – сказал он крепышу. – Если через час не вернусь, считайте меня героем. Кстати, спиртное у вас есть? Да, не с собой, а в доме!
- Как же! Сказали бы, захватил бы с собой!
- Не чокаясь, выпьете!
- Типун вам на язык!
Закаленный степными ветрами капитан ушел. Фонарик он оставил.
Он, оставшись один, снял куртку, кофту и рубашку, оставшись в майке. Снял ботинки. Дул на руки, долго их растирал, пока не почувствовал приятной теплоты. Размял пальцы. Поставил коробку на прилавок буфета. Вытащил мину или – черт его знает! – что это такое. «Ох не к добру я чертыхаюсь то и дело!» - выругал он себя.
Долго рассматривал каждую грань, потом положил изделие (так он называл это) набок и осмотрел днище. Осмотром остался недоволен. Снова долго осматривал грани, согнул узкую газетную полоску и стал водить по граням. Продвигался всё дальше и дальше, пока всё не обследовал. И это ничего не дало. Сколько времени он потратил, не знал. Время для него остановилось. Может быть, здесь и не было никакого времени. «Быть может, уже пьют, не чокаясь!» - грустно подумал он. Наверно, и он сейчас бы выпил. Ничего! Он взял изделие в обе руки. Захотелось грохнуть его о пол. Оно было тяжелым. Если это пластик, то внутри что-то должно быть, какая-то начинка. А если это неизвестный материал? И там ничего нет? Пустота? Осторожно опустил изделие, сел на скамейку и обхватил голову. Он не знал, что делать. Ему было ясно только то, что у него ничего не получилось. Всё-таки обидно! Вернуться назад? И что дальше? А если то, что говорил капитан, это правда? Он не похож на шутника.
Бред! Но чем несусветнее бред, тем больше шансов на то, что всё обстоит именно так. Хотя непонятно как! Что дальше? Не так была страшна смерть, как неизвестность. Ему это было хорошо знакомо. Как говорил их комбат: «Самое страшное для бойца не смерть, а когда он перестает быть бойцом». Вот сейчас как раз у него было такое состояние. Комбат был человеком с большой буквой и погиб он, как библейский Самсон, утащив за собой на тот свет полчище ворогов. Дорого им обошлась его смерть! Сколько людей остались в живых именно благодаря ему. А что он там говорил про мины: «Мина как женщина. Будешь с ней груб, она взорвется. А хочешь, чтобы она стала твоей, ласкай ее!» Он ощупывал мину или взрывное устройство, едва касаясь его пальцами. Его рука парила, танцевала. Он безошибочно находил способ обезвредить мину. Еще однажды он рассказал, как обезвредил хитроумную адскую машину. А машинки эти становились всё более изощренными. Он сказал: «Пальцы для этого устройства слишком грубый инструмент. Поэтому пришлось воспользоваться более тонким инструментом!»
«Как же вы обезвредили ее?» «Как? – от хитро улыбнулся. – Вот этим!» Он показал нам язык.
Он вскочил как ошпаренный, перенес изделие на скамейку и встал перед ним на колени, как будто сейчас перед ним была прекрасная дама, которой он хотел предложить руку и сердце.
Стал водить неторопливо языком по изделию, порой останавливаясь, возвращаясь. Вскоре в глазах его загорелся огонек. Язык оказался более чутким инструментом, чем пальцы. «Вот!» - обрадованно произнес он. Тонкой иголкой он попытался попасть в прорезь, которая была не видна самому ястребиному глазу.
Вот иголочка зацепилась. Он стал несильно тянуть вверх. И окошечко, или «глаз», как он сам называл это, стало приоткрываться. Дальше он испытал что-то близкое к разочарованию. Даже эти нелюди не отличались особой изобретательностью. Как говорится, те же яйца, только в профиль. Он вывернул взрыватель. Всё! Мина обезврежена. Вот в этом голубом цилиндре содержится какое-то вещество, которое выбрасывается наружу, когда человек наступает на мину и приводит взрыватель в действие. И это вещество в мгновение уничтожает человека, не оставляя от него никакого следа. Хотя, какая разница, каким способом тебя шпокнут. Без взрывателя мина не представляла никакой опасности. Ну, почти никакой. Уничтожить ее можно только взрывом. А так хоть кувалдой бей, ничего не произойдет. Он презрительно оттолкнул устройство. Мину он оставил на вокзале. А взрыватель выбросил на улице. Забирать это здесь было некому. Возле угла он встретил капитана, который никуда не ушел и остался его дожидаться.
- Вместе со мной захотел отправиться туда?
Он задрал подбородок. На небе не было ни единой звездочки.
- Вы могли бы заблудиться на обратном пути.
Уже в доме капитан сказал:
- Нужен миноискатель.
- И где вы его предполагаете взять? Где-нибудь у себя в клетях?
- А самим нельзя изготовить? Делают же металлоискатели.
- В принципе что-нибудь примитивное и не очень надежное можно изготовить, если найдутся нужные материалы. Да там особого ничего и не требуется. Но никакой металлоискатель нам не поможет. Совершенно бесполезная вещь. Мина не металлическая. Мне не известен материал, из которого она изготовлена. Но это явно не металл. Хотя по своим свойствам, вероятно, лучше всякого металла.
- Выходит, что мы не сможем обезвредить мины? Так?
- Почему же? Есть другой способ.
