***Это не любовь!
…это дикая охота на тебя (c)
Автор Ева Никольская
ПРОЛОГ
Я открыла глаза и увидела лунный диск в обрамлении темных ветвей. Они зловеще покачивались, шелестели, предрекая беду. Сердце испуганно сжалось, в горле застрял ком, а пальцы с силой стиснули холодную траву, вырывая с корнем. Почему я здесь, когда последнее, что помню, это как сидела с сестрой в спальне и гладила ее по волосам, успокаивая, ведь из всего нашего княжества именно ей, старшей дочери пекаря, достался проклятый жребий.
Резко сев, я схватилась за голову, которая дико кружилась. Переждав разноцветную свистопляску перед глазами, неуверенно огляделась. Мрачные темные стволы, мягкий мох, алое свечение на небе и тускло мерцающие обрывки тумана, плывущие над поляной — это ночь кровавой луны, и, похоже, теперь не Милана, а я — одна из ее жертв.
Предали...
Понимание окатило ледяной водой, и я зябко поежилась, обнимая себя за плечи. Тонкая ткань ночной рубашки не добавляла тепла, а мысли, гулявшие в голове, и вовсе замораживали. Меня предали те, кого я так любила, кому доверяла, ради кого сама была готова пойти в этот проклятый лес! Но не пошла…
Одурманили, принесли и бросили на растерзание крылатым охотникам! За что?!
Я медленно поднялась, боясь очередного приступа головокружения. Из складок короткой сорочки выскользнул какой-то конверт. Подобрала его не сразу, так как меня по-прежнему пошатывало, а в теле гостила противная слабость — так всегда бывает после употребления настоя дурман-травы. Только я не пила его! По крайней мере, осознанно. Мои родные не просто опоили меня и отдали на забаву иномирным монстрам, они еще и не оставили мне возможности спрятаться от них, сбежать. Ни единого шанса!
Ненавижу!
На глаза навернулись злые слезы, горькая обида подкинула дров в костер разгорающейся ярости. Этот эмоциональный коктейль, как ни странно, добавил сил, вытеснив упадническое настроение. Взяв конверт, казавшийся красным из-за света кровавой луны и багряной дымки, стелящейся по земле, я вынула оттуда записку и, старательно щурясь, принялась с трудом разбирать папины каракули:
«Прости, Роксана. У нас с мамой не было выбора. Ты сможешь пережить дикую охоту, Милана — нет. Мужайся, доченька, и помни: мы примем тебя назад любую».
Любую… искалеченную физически и морально, а еще беременную, если не повезет, или мертвую, если удача совсем уж отвернется. Хотя как знать, возможно, смерть — это как раз лучшая доля для «дичи».
Я с тихим рыком скомкала несчастный лист, затем снова развернула, разгладила и… разорвала на мелкие клочки, усыпав ими шелковый ковер травы. Сволочи! Что им мешало поговорить со мной, убедить или хотя бы предупредить?! Боялись, что откажусь, или не хватило сил посмотреть мне в глаза? Я сама подумывала заменить сестру, но добровольно и как следует подготовившись. Сомневалась, конечно, откладывала решение, однако мысли такие точно были.
Я сильнее ее. Не физически — характером, несмотря на то, что младше почти на два года. Могу дать отпор, могу пережить неприятности, не скатившись в недельную депрессию… много всего могу! Но выстоять против оравы голодных чудовищ, жаждущих девичьего тела, не в силах даже я. Так почему же родители так со мной поступили?
Обида накатила с новой силой, разбившись о камни моего раздражения, я почувствовала влагу на щеках, столь похожую на морские брызги, и привкус соли на закушенных от досады губах.
Плачу? Ну, уж нет!
Быстро вытерла лицо и даже дала себе отрезвляющую пощечину. Я не Милана, чтобы страдать и бездействовать, упиваясь своим горем.
Дикая охота в наших краях проводилась раз в год в полнолуние, когда два мира сходились вместе и будто наслаивались друг на друга, открывая пространственные переходы. Раньше арахорны* совершали налеты на города и села, крали приглянувшихся девиц прямо с улиц. Потом пресветлые князья заключили с ними взаимовыгодное соглашение. В обмен на защиту от иррианцев*, творивших кровавые бесчинства на наших землях, и на кристаллы, способные сиять в темноте, не сгорая, подобно свечам, каждый год на забаву крылатым тварям отдавали девять девушек, которых выбирали с помощью жребия. В отборе участвовали только совершеннолетние и незамужние жительницы княжеств. Отказаться от такой «чести» не имел права никто. Милане не повезло…
Но почему за нее отдуваюсь я?!
Несправедливо, больно, страшно! От осознания собственной беспомощности у меня начали подгибаться колени. Или это тоже побочный эффект дурмана? Папочка, миленький… Как ты мог?
Громкий женский крик, раздавшийся за деревьями, заставил вздрогнуть. Грустные мысли о прошлом сменились ожиданием пугающего будущего. В вышине послышалось хлопанье крыльев, и я сильно сомневалась, что это птицы.
— Началось, — прошептала пересохшими от волнения губами и сломя голову бросилась бежать.
Куда — не имела ни малейшего понятия. Просто не могла стоять тут, как овца на заклание, ожидая своей горькой участи. В этот жуткий лес ходить запрещалось, да никто и не рвался. Так что местность мне была совершенно незнакома. И хотя света в ночь кровавой луны было больше, чем в любую другую, я все равно не знала, куда идти. Хотелось отыскать какое-то укрытие, забиться в него и молиться, чтобы меня не нашли. Такое тоже случалось: иногда девушки возвращались домой почти нетронутыми… редко. Куда чаще не возвращались вовсе. Никто не знал, что с ними происходило, потому что мертвые тела арахорны отдавали княжеской страже, уважая желание родных проститься и похоронить дочь по всем правилам нашего мира.
Высокоразвитые крылатые звери… чтоб у них у всех хвосты поотсохли! Ненавижу!
— А-а-а, — снова закричала моя подруга по несчастью. Голос звучал где-то за спиной, там темной стеной стояли колючие кусты и тянулись в багровую высь подсвеченные туманом деревья. — Не-е-ет! Помогите!
Выругавшись себе под нос, я развернулась и побежала на голос. Нас всего девять — надо держаться вместе.
ГЛАВА 1. Дикая охота
Он был огромен: аршина три, не меньше. Большие черные крылья возвышались над мускулистой спиной, покрытой узорами, мерцавшими в полумраке. Короткие темные волосы торчали во все стороны, а длинный гибкий хвост с острым наконечником змеей метался по траве, выписывая странные фигуры. На фоне мужеподобного монстра девушка в порванной сорочке смотрелась хрупкой феей. Растрепанная, перепуганная, заплаканная… она тихо поскуливала, баюкая оцарапанную руку, и медленно пятилась, не решаясь повернуться к преследователю спиной.
Раньше я арахорнов видела лишь на картинках, вживую представитель крылато-хвостатой расы оказался еще внушительней, чем на иллюстрациях. Обнаженный по пояс мужчина с звериными глазами и ухмылкой, не скрывающей острых клыков, производил впечатление неотвратимой кары, ниспосланной нам небесами. Его взгляд гипнотизировал, подавлял, лишая жертву надежды. С длинных когтей что-то капало — подозреваю, девичья кровь.
Значит, он уже поймал ее! Ранил, пометив своей огромной пятерней. А потом отпустил, чтобы поиграть, давая иллюзию свободы. Иномирный хищник наслаждался охотой, прекрасно зная — добыча УЖЕ его.
Я ненавидела этого арахорна гораздо больше, чем предавшую меня семью. Ведь именно из-за их забав нас разыгрывали, как скот, и отправляли на смерть в лес. А девчонку, затравлено смотревшую на своего мучителя, было искренне жаль. Затаившись в кустах, я отчаянно соображала, как ей помочь, не навредив при этом себе. Действовать спонтанно не хотела, прекрасно понимая, что проигрываю иномирцу и в силе и в опыте. Счастье еще, что, будучи поглощенным игрой с блондинкой, он не замечал мое присутствие. У охотников чуткий слух и острый глаз, а я кралась лишь последние шагов двадцать, до этого неслась, не разбирая дороги, движимая одной только целью — успеть.
Успела вот… и что?
Пока лихорадочно придумывала план, арахорн взмахнул мощными крыльями, оторвался от земли, в считанные секунды настиг громко взвизгнувшую жертву и, опрокинув ее на траву, навалился сверху. Из горла его вырвалось довольное урчание. Сорвав тонкую бретельку с плеча рыдающей в голос девицы, мужчина обнажил ее грудь и с наслаждением принялся вылизывать торчащий бугорок. Пленница запротестовала, заметалась, пытаясь выползти из-под тяжелого тела, оттолкнуть лохматую голову, но все ее попытки лишь сильнее раззадоривали хищника, на коже которого проступала змеиная чешуя, которая снова исчезала, возвращая телу человеческий вид. Почти человеческий.
Блондинка схватила арахорна за волосы, и мерзавец, оборвав ласку, укусил ее за плечо. На этот раз бедняжка закричала от боли. Ее вопль послужил сигналом для меня. Перестав тормозить, я схватила первое, что попалось под руку, и, выскочив из своего укрытия, двинула этим чем-то по башке потерявшего бдительность иномирца. То ли страх вкупе с гневом прибавили мне сил, то ли голова его не выдержала внезапной встречи с увесистым камнем — так или иначе, но монстр обмяк, придавив своей увесистой тушей обалдевшую от такого поворота добычу.
— Сейчас, сейчас, — пробормотала я, пытаясь стащить с нее насильника. Тяжелый, гад, большой! — Погоди немного, сейчас я его уберу…
— Он убит?! — В ужасе выдохнула спасенная мной пленница.
— Сомневаюсь, — пропыхтела я, проверяя пульс на руке, за которую так усердно тянула.
— Ну, так добей! — потребовала незнакомка, даже не пытаясь мне помочь.
— А еще что прикажешь? — огрызнулась я, бросив это неблагодарное занятие. — Все! Хватит с меня! Дальше сама. Я не наемная убийца, чтобы делать за тебя грязную работу. Можешь сбежать, пока он в отключке, а можешь и дальше валяться под ним, ожидая пробуждения. Уверена, он оценит. И отплатит… сполна.
— Прости, — извинилась девица, с кряхтением выбираясь из-под арахорна. — Меня зовут Мелиса. Я просто… просто… мне просто очень страшно!
— Всем страшно. — Смягчилась я. — Сможешь идти? Надо сматываться.
Она кивнула, невольно тронув пострадавшее от клыков место и, сгорая от смущения, попыталась прикрыться обрывком сорочки — такой же короткой, как у меня, и тоже полупрозрачной. Девушек, вытянувших роковой жребий, наряжали для дикой охоты, как для первой брачной ночи. Ткань, прилипшая к окровавленной коже блондинки, едва мы двинулись в путь, снова сползла вниз.
— Забудь про приличия! — бросила я, когда она замешкалась, поправляя одежду. — Надо бежать и прятаться. Как можно быстрей и как можно дальше. — Пока говорила, обернулась к ней, плетущейся позади, и чуть замедлилась, оттого, наверное, и не заметила появившееся на пути препятствие. Зато его увидела Мелиса.
— Ее, ЕЕ возьми! — заверещала эта неблагодарная дрянь, тыкнув в меня пальцем, и припустила, сверкая пятками, в противоположном направлении. Откуда только силы взялись? Секунду назад изображала из себя бледную немочь, а потом бросила… кстати, на кого?
Резко развернувшись, я чуть не уперлась носом в обнаженную мужскую грудь и тут же шарахнулась назад, увеличивая дистанцию. Меня не остановили. Более того, за мной с интересом наблюдали, щуря звериные глаза. Зеленые, светящиеся с расширенными вертикальными зрачками, которые не были похожи на человеческие. Этот арахорн не уступал габаритами предыдущему, но выглядел иначе.
*Пояснения к тексту:
Арахорн — представитель высокоразвитой иномирной цивилизации. Человекоподобный гуманоид с кожистыми крыльями, длинным хвостом (с наконечником в виде стрелы), вертикальными зрачками и ярко выраженными клыками. Имеет вторую (звериную) ипостась: покрывается чешуей, меняются черты лица, удлиняются когти, на позвоночнике появляются шипы. Возможна промежуточная трансформация. Зверь (активная вторая ипостась) практически не поддается контролю.
Иррианец — представитель иномирной цивилизации, имеющей общие истоки с арахорнами. Человекоподобный чешуйчатый гуманоид с кожистыми крыльями, длинным хвостом (с наконечником в виде стрелы), шипами на спине, вертикальными зрачками и ярко выраженными клыками. Вторая ипостась у иррианцев главенствующая. Они практически не обращаются в «людей». Не могут да и не хотят, считая облик зверя наиболее выживательным.
Глаза закрой
Нет
Закрой, я сказал!
Я хочу запомнить своего первого мужчину, даже если он — крылатый урод!
Прищурился, вкрадчиво:
— я ведь могу и передумать защищать тебя
— Защищать?! Это ты ТАК меня защищаешь?!
— На тебе запах обекубы. И он властен сделать с тобой все, что захочет. Если мой запах перекроет его…
— Все, что хочешь, будешь делать со мной ты?
— Именно.
— И… чего ты хочешь?
— Для начала закрой глаза и попробуй расслабиться. Я тоже попробую… удержать зверя в узде.
— Зверя?
— Замолчи.
— А…
Он закрыл мне ладонью рот и посмотрел в глаза.
— Ни слова больше, если хочешь пережить эту ночь.
Арши?н: старорусская единица измерения длины. 1 аршин = 1/3 сажени = 4 четверти = 16 вершков = 28 дюймов = 0,7112 м; устаревший инструмент для измерения длины.
