А после ушла и мать, бросившись под поезд в метро, на глазах у уже тринадцатилетней дочери. Поезд, унесший жизнь мамы и принесший холодное удушающее одиночество в сердце Кахо.
— Ты сегодня одна, — после некоторой паузы сказал Сана.
— Была б не одна, не пришла бы, — холодно ответила девушка.
— А где Миуи? Вы что, разругались? — немного взволнованным голосом спросил бармен.
— Я не хочу говорить об этом. Да и мы не ссорились. Как можно поссориться, если говорила только я. И как я могла молчать, когда она отдалилась от меня, каждый день всё дальше и дальше...
Миуи — луч света в кромешной тьме, небольшое окошко в огромной, непробиваемой стене одиночества, которая окружила Кахо Кикучи. Она по лоскуткам собрала истерзанное, разорванное сердце Кахо, сшив его золотой нитью своей живой и светлой улыбки. Улыбки, в которую Кикучи влюбилась с первого дня их знакомства. Но теперь Миуи Оно начала исчезать, уплывать из жизни Кахо, возвращая её в лапы холодного одиночества.
Воспоминания, словно кинолента пролетели в голове Кахо, заставляя её сильнее сжимать пустой стакан в руке.
— Миуи, ты придёшь сегодня поболеть за меня? — спросила Кахо, собираясь на тренировку по плаванию.
— Угу, — ответила девушка, не отрываясь от экрана телефона, быстро набирая там сообщение.
— Да, кстати, — немного опечаленным из-за безразличия подруги голосом, сказала Кахо, — вот реферат по литературе, который ты попросила помочь сделать.
— Ага, — всё также не отрываясь от экрана гаджета, сказала Миуи.
Кахо выдохнула, положила реферат на стол подруге и, взглянув на девушку, которая сейчас улыбалась, что-то читая на экране телефона, вышла из аудитории, бросив напоследок: "Я ушла", что так и повисло в воздухе.
Кикучи шла по дороге к спортивному корпусу, где располагался бассейн. Она пыталась понять, что происходит у них с Миуи. Почему она хочет быть с подругой всё время, делиться радостью и горем, но Миуи всё чаще где-то пропадает. Кахо злит это, но она не знает, правильно ли это? С одной стороны, они друзья и ей хочется больше времени проводить вместе, а с другой - Миуи не обязана быть всё время с Кахо лишь потому, что та слишком долго была в грязи одиночества и теперь так отчаянно хватается за их с Миуи дружбу. Лишь бы не упасть, лишь бы снова не утонуть в этом вязком болоте одиночества.
Витая в собственных мыслях девушка не заметила, как задела плечом кого-то.
— Смотри куда идёшь, — зло сказал знакомый голос одноклассницы.
Кахо подняла взгляд и увидела перед собой Рико Хауами, недавно переведенную к ним ученицу.
Рико быстро подружилась с ребятами из класса, все ей помогали с уроками, некоторые мальчишки осыпали подарками. Всех очаровала детская непосредственность Хауами. Кахо почему-то не верилось, что новенькая такая хорошая. Быстро растущая армия поклонников Рико, во всём потакающая своей королеве и всегда слепо спешащая на помощь ей, пугала. Кикучи старалась не обращать на новенькую внимание, ведь у неё была Миуи.
— Извини, Рико, — с грустью в голосе ответила Кахо и захотела обойти девушку и её подруг, но та резко перехватила её за руку.
— Знай своё место, Кикучи. — Выделяя голосом фамилию, сказала Рико: — Не стой у меня на пути.
— И что ответила Миуи? — спросил бармен, вернув Кахо из воспоминаний.
— Она промолчала. Но, честно говоря, это было хуже.
— Хуже ссоры? — спросил Сана.
— Намного. — Кахо кивнула. — Когда ссорятся, ты хотя бы понимаешь, что происходит, ну, или догадываешься. А вот когда молчат... Кто знает, что у неё на уме? Тишина ведь иногда такая...
— Громкая, — закончил за девушку бармен.
Кахо сидела и, молча, изучала дно пустого стакана.
— Я думала, если мои чувства не изменяются, то и чувства той, кому доверяю и кого люблю, тоже не изменятся. Я ошибалась, — грустно выдохнула Кахо.
Почувствовав вибрацию мобильного телефона в кармане, девушка достала его, чтобы прочитать пришедшее сообщение.
Миуи Оно:
Выйди к чёрному входу.
— Я воспользуюсь чёрным входом? Меня ждут.
— Будь осторожнее, — сказал Сана, уже уходящей девушке.
Позади бара было ещё хуже, чем внутри: переполненные мусорные баки, постоянно мигающая тусклая лампа над дверью чёрного входа, запах мочи, отравивший воздух вокруг, сырость, безысходность.
— Ну, привет, Кахо, — сделав ударение на имя, сказал кто-то.
Девушка подняла голову и увидела перед собой Рико Хауами, и шестеро её подружек.
— Признаться, я ждала тут другого человека, — Кахо сделала несколько шагов в сторону девушек и остановилась. — Ну, здравствуй, Рико.
— Я говорила тебе — знай своё место. Что ты лезешь везде? Больше всех надо? — сказала Рико под ехидный смех своих подружек.
— Отчего же, мне нужно не больше других. Только, — девушка сделала паузу и улыбнулась, смотря в глаза сопернице. — С недавних пор мне нравится злить тебя.
— Думаешь, что ты вся такая правильная, честная и справедливая? Да только ты никому не нужна, даже друзья бегут от тебя, — кипя от злости, сказала Хауами.
— Время рассудит нас, Рико, кто прав, кто нет, — спокойно сказала девушка, пряча руки в карманы байки.
— Только времени я тебе больше не дам.
С этими словами, сделав полуоборот, Рико со всей силы ударила соперницу в живот. Не ожидав атаки от Хауами и не успев достать руки с кармана, Кахо сделала несколько шагов назад, кое-как устояв на ногах. Подружки Рико дружно заржали, а сама девушка тем временем подлетела к сопернице и, схватив ту за волосы, нагнула к самой земле.
— Я покажу, где тебе самое место, — зло процедила Рико и сделала подсечку девушке, отчего та упала лицом вниз.
Кахо и не думала давать отпор, она считала, что заслужила это. Достав руки из карманов, девушка хотела перевернуться, но Рико наступила каблуком на левую ладонь Кахо, сильно надавив.
— Лежи смирно, это ещё не всё. — Девушка выпрямилась и обернулась в сторону подруг. — Миуи, милая, подойди, поздоровайся со старой знакомой.
Миуи, её Миуи? С приходом в класс Рико Хауми, Оно отдалилась от Кахо. Девушки стали реже видеться, всё больше стало казаться Кахо, что они неумолимо теряют что-то. Нить, связавшую их души. Ссор не было, и друзьями они быть не перестали, но только Кахо не чувствовала Миуи, больше её улыбка не согревала её одинокую душу. Словно стала чужой. Словно всё то, что у них было — мираж, который развеялся в одночасье, засыпав песком мёртвое сердце Кикучи.
Кахо не верила своим ушам, она повернула голову и попыталась посмотреть в сторону девушек. Подружки Рико немного расступились, и за ними показалась миниатюрная Миуи. Она смотрела себе под ноги, боясь поднять взгляд.
— Подойди, — властным тоном сказала Рико.
Миуи послушно подошла ближе, смотря в сторону, стараясь всячески избежать устремленный на неё взгляд Кахо Кикучи.
Рико подняла её голову за подбородок, вынуждая Миуи посмотреть ей в глаза.
— Докажи мне свою преданность.
Миуи слегка качнула головой и повернулась в сторону бывшей подруги. Присев на корточки, она коснулась тонкими пальцами её губ, вытирая грязь и кровь с разбитой губи. Улыбнувшись один уголком губ, она встала и со всей силы ударила Кахо ногой в живот.
«Почему, Миуи?» — задала себе мысленный вопрос девушка, и на неё тут же посыпался град ударов от других девушек. Они били по животу, ногам, спине, рукам. Кахо не чувствовала боли, Миуи убила её своей кривоватой улыбкой, убила этим ударом. Рико прижала соперницу ногой к земле, и та стала задыхаться, понимая, что это конец. Теряя сознание, девушка последний раз посмотрела на безразличное холодное лицо Миуи.
Тело ломало так, словно по нему проехал каток. Голова раскалывалась, пульсируя на одной частоте, издающей тонкий звук, который заглушал всё вокруг. Кахо попыталась подняться, но не смогла. Внезапный приступ кашля, выворачивал девушку наизнанку, заставляя её сплевывать кровь.
Внутри пусто, словно огромный кусок вырвали из девушки, оставив только тонкую истекающую кровью дыру.
«Я одна. И больше нет никого», — повторяла про себя Кахо.
Одиночество давило на неё, так, что было трудно дышать, и засасывало как чёрные дыры, пытаясь стереть девушку с лица земли.
Дрожащими руками она достала телефон и набрала последний номер в своей записной книжке. Того, кто также предал Кахо, но того, кто оставался связанным с ней кровными узами.
— Алло, — взволнованный мужской голос на другом конце провода. — Кахо, это ты? Не молчи! Кахо! — парень сорвался на крик.
— Братик, — только и прошептала девушка, и снова потеряла сознание.
Маленькая светлая палата, больничная кровать. Рядом на стуле, держа руку сестры, сидит парень лет двадцати шести.
— Холодно, — слабым голосом прошептала девушка.
— Кахо, сестрёнка! Ты очнулась, — брат вскочил на ноги, не веря своим глазам.
— Ты был прав, братишка, — слабым голосом сказала девушка. — Я отравляю воздух своим существованием, отравляю всех, и вот, отравилась сама.
Той весной я не знала, каким чувственным и нежным может быть штрих карандашного рисунка. Той весной я не знала, что значит рисовать/любить. Той весной я не знала тебя…
Экзамены едва успели закончиться, как студенты уже остановили свой спешный бег от лекций до библиотеки, и после учёбы к дополнительным курсам. Время будто замедлило свой бешеный ход. Окружающий мир вновь показался из-за бесконечной вереницы учебников. Я стояла на верхних ступеньках лестницы у входа в главный корпус нашего колледжа, держась обеими руками за шлейки своего потрёпанного учебой рюкзака и, запрокинув голову, смотрела, как плывут облака. С этими сумасшедшими экзаменами даже не заметила, как распустились почки на деревьях, и всё зазеленело вокруг.
Пришла весна, пора любви.
Воздух в тот день был насыщен запахом свежести, которая бывает только после дождя. И что-то тёплое зарождалось в моей груди, оно словно звало куда-то. Быстро спустившись по лестнице вниз, я параллельно воткнула наушники в уши, и внешний мир пропал для меня, растворился в мелодии моего плэйлиста.
Неспешно прогуливаясь вдоль учебных корпусов, я случайно бросила взгляд на окна художественного класса и замерла, и вместе со мной замерло моё сердце.
Ты стояла спиной к окну, тонкая ткань занавесок слегка шевелилась под лёгким дуновением весеннего ветерка, то пряча тебя от моего взора, то вновь открывая. Ты спустила шлейки своего комбинезона на бёдра.
Глухой удар сердца выбил остатки воздуха из моих лёгких.
Медленно стянула белоснежную рубашку через голову, оголяя фарфоровую кожу спины. Наклонилась куда-то в сторону так, что я могла видеть контур твоей небольшой, но такой манящей груди, с едва различимыми с далека вишенками сосков. И через секунду ты ушла вглубь класса, прячась от моего жадного взгляда. А я ещё долго не могла придти в себя и понять, откуда во мне эти странные чувства.
Тогда я не сразу поняла, как сильно я попала. Я потерялась в своих мыслях и чувствах. Ты стала моим магнитом, моим центром притяжения. Нельзя отшагнуть назад, нельзя всё переиграть — жизнь не обманешь. Поэтому я не сопротивлялась, когда на следующий день ноги принесли меня к дверям художественного класса.
Дверь была не плотно закрыта, и я ещё долго стояла, не решаясь войти. Поправляла и без того идеально выглаженную школьную форму, кусала губы и судорожно зачесывала волосы каждые пятнадцать секунд. Сердце билось подобно звукам тантама. И видимо ты услышала этот оглушающий стук. Ты открыла дверь в тот момент, когда я уже решилась постучать.
Неловкая пауза, и удивление на твоём красивом, утончённом, но немного грустном лице.
Я улыбнулась, продолжая тебя внимательно рассматривать: вчерашний комбинезон с опущенными на бедра шлейками, тёмно-зелёная рубашка с закатанными рукавами, небрежно убранные волосы, прихваченные в неаккуратный пучок двумя простыми карандашами, на манер причёсок японских гейш. Ты смотрела на меня не менее пристально, только спокойнее. Но я так не могла, температура тела резко взлетела, я начала задыхаться, и сердце билось так бешено и больно, что того и гляди, выпрыгнуло бы в твои ладони.
Я пыталась успокоиться, чтобы что-то сказать, но видимо небеса решили меня добить. Ты мягко улыбнулась, и я почувствовала, как пьянею. Момент из сказки: ты — такая идеальная, возвышенная, недосягаемая. А я стояла напротив испуганная… Нет, скорее пойманная врасплох, и часто дышала, большими глубокими вдохами. Дышала тобой.
В тот момент мне стало так отчаянно страшно. Вчерашнее тепло, что зародилось во мне, пробудило странные чувства, непонятные мысли и пугающее желание. Желание раствориться в нежности твоих глаз.
— Интересуешься рисованием? — мягко спросила ты.
Я никогда не верила в существование истинных пар, альф, омег, как впрочем, не верю и теперь, только это убеждение не спасло меня от встречи с тобой.
Сердце пугливо подскочило к горлу и во рту стало так неожиданно сухо. Разум окончательно сошёл с ума, и я сказала страшную глупость. Самую лучшую глупость в своей жизни.
— Я хочу стать твоей музой.
— Ты сегодня одна, — после некоторой паузы сказал Сана.
— Была б не одна, не пришла бы, — холодно ответила девушка.
— А где Миуи? Вы что, разругались? — немного взволнованным голосом спросил бармен.
— Я не хочу говорить об этом. Да и мы не ссорились. Как можно поссориться, если говорила только я. И как я могла молчать, когда она отдалилась от меня, каждый день всё дальше и дальше...
Миуи — луч света в кромешной тьме, небольшое окошко в огромной, непробиваемой стене одиночества, которая окружила Кахо Кикучи. Она по лоскуткам собрала истерзанное, разорванное сердце Кахо, сшив его золотой нитью своей живой и светлой улыбки. Улыбки, в которую Кикучи влюбилась с первого дня их знакомства. Но теперь Миуи Оно начала исчезать, уплывать из жизни Кахо, возвращая её в лапы холодного одиночества.
Воспоминания, словно кинолента пролетели в голове Кахо, заставляя её сильнее сжимать пустой стакан в руке.
— Миуи, ты придёшь сегодня поболеть за меня? — спросила Кахо, собираясь на тренировку по плаванию.
— Угу, — ответила девушка, не отрываясь от экрана телефона, быстро набирая там сообщение.
— Да, кстати, — немного опечаленным из-за безразличия подруги голосом, сказала Кахо, — вот реферат по литературе, который ты попросила помочь сделать.
— Ага, — всё также не отрываясь от экрана гаджета, сказала Миуи.
Кахо выдохнула, положила реферат на стол подруге и, взглянув на девушку, которая сейчас улыбалась, что-то читая на экране телефона, вышла из аудитории, бросив напоследок: "Я ушла", что так и повисло в воздухе.
Кикучи шла по дороге к спортивному корпусу, где располагался бассейн. Она пыталась понять, что происходит у них с Миуи. Почему она хочет быть с подругой всё время, делиться радостью и горем, но Миуи всё чаще где-то пропадает. Кахо злит это, но она не знает, правильно ли это? С одной стороны, они друзья и ей хочется больше времени проводить вместе, а с другой - Миуи не обязана быть всё время с Кахо лишь потому, что та слишком долго была в грязи одиночества и теперь так отчаянно хватается за их с Миуи дружбу. Лишь бы не упасть, лишь бы снова не утонуть в этом вязком болоте одиночества.
Витая в собственных мыслях девушка не заметила, как задела плечом кого-то.
— Смотри куда идёшь, — зло сказал знакомый голос одноклассницы.
Кахо подняла взгляд и увидела перед собой Рико Хауами, недавно переведенную к ним ученицу.
Рико быстро подружилась с ребятами из класса, все ей помогали с уроками, некоторые мальчишки осыпали подарками. Всех очаровала детская непосредственность Хауами. Кахо почему-то не верилось, что новенькая такая хорошая. Быстро растущая армия поклонников Рико, во всём потакающая своей королеве и всегда слепо спешащая на помощь ей, пугала. Кикучи старалась не обращать на новенькую внимание, ведь у неё была Миуи.
— Извини, Рико, — с грустью в голосе ответила Кахо и захотела обойти девушку и её подруг, но та резко перехватила её за руку.
— Знай своё место, Кикучи. — Выделяя голосом фамилию, сказала Рико: — Не стой у меня на пути.
— И что ответила Миуи? — спросил бармен, вернув Кахо из воспоминаний.
— Она промолчала. Но, честно говоря, это было хуже.
— Хуже ссоры? — спросил Сана.
— Намного. — Кахо кивнула. — Когда ссорятся, ты хотя бы понимаешь, что происходит, ну, или догадываешься. А вот когда молчат... Кто знает, что у неё на уме? Тишина ведь иногда такая...
— Громкая, — закончил за девушку бармен.
Кахо сидела и, молча, изучала дно пустого стакана.
— Я думала, если мои чувства не изменяются, то и чувства той, кому доверяю и кого люблю, тоже не изменятся. Я ошибалась, — грустно выдохнула Кахо.
Почувствовав вибрацию мобильного телефона в кармане, девушка достала его, чтобы прочитать пришедшее сообщение.
Миуи Оно:
Выйди к чёрному входу.
— Я воспользуюсь чёрным входом? Меня ждут.
— Будь осторожнее, — сказал Сана, уже уходящей девушке.
Позади бара было ещё хуже, чем внутри: переполненные мусорные баки, постоянно мигающая тусклая лампа над дверью чёрного входа, запах мочи, отравивший воздух вокруг, сырость, безысходность.
— Ну, привет, Кахо, — сделав ударение на имя, сказал кто-то.
Девушка подняла голову и увидела перед собой Рико Хауами, и шестеро её подружек.
— Признаться, я ждала тут другого человека, — Кахо сделала несколько шагов в сторону девушек и остановилась. — Ну, здравствуй, Рико.
— Я говорила тебе — знай своё место. Что ты лезешь везде? Больше всех надо? — сказала Рико под ехидный смех своих подружек.
— Отчего же, мне нужно не больше других. Только, — девушка сделала паузу и улыбнулась, смотря в глаза сопернице. — С недавних пор мне нравится злить тебя.
— Думаешь, что ты вся такая правильная, честная и справедливая? Да только ты никому не нужна, даже друзья бегут от тебя, — кипя от злости, сказала Хауами.
— Время рассудит нас, Рико, кто прав, кто нет, — спокойно сказала девушка, пряча руки в карманы байки.
— Только времени я тебе больше не дам.
С этими словами, сделав полуоборот, Рико со всей силы ударила соперницу в живот. Не ожидав атаки от Хауами и не успев достать руки с кармана, Кахо сделала несколько шагов назад, кое-как устояв на ногах. Подружки Рико дружно заржали, а сама девушка тем временем подлетела к сопернице и, схватив ту за волосы, нагнула к самой земле.
— Я покажу, где тебе самое место, — зло процедила Рико и сделала подсечку девушке, отчего та упала лицом вниз.
Кахо и не думала давать отпор, она считала, что заслужила это. Достав руки из карманов, девушка хотела перевернуться, но Рико наступила каблуком на левую ладонь Кахо, сильно надавив.
— Лежи смирно, это ещё не всё. — Девушка выпрямилась и обернулась в сторону подруг. — Миуи, милая, подойди, поздоровайся со старой знакомой.
Миуи, её Миуи? С приходом в класс Рико Хауми, Оно отдалилась от Кахо. Девушки стали реже видеться, всё больше стало казаться Кахо, что они неумолимо теряют что-то. Нить, связавшую их души. Ссор не было, и друзьями они быть не перестали, но только Кахо не чувствовала Миуи, больше её улыбка не согревала её одинокую душу. Словно стала чужой. Словно всё то, что у них было — мираж, который развеялся в одночасье, засыпав песком мёртвое сердце Кикучи.
Кахо не верила своим ушам, она повернула голову и попыталась посмотреть в сторону девушек. Подружки Рико немного расступились, и за ними показалась миниатюрная Миуи. Она смотрела себе под ноги, боясь поднять взгляд.
— Подойди, — властным тоном сказала Рико.
Миуи послушно подошла ближе, смотря в сторону, стараясь всячески избежать устремленный на неё взгляд Кахо Кикучи.
Рико подняла её голову за подбородок, вынуждая Миуи посмотреть ей в глаза.
— Докажи мне свою преданность.
Миуи слегка качнула головой и повернулась в сторону бывшей подруги. Присев на корточки, она коснулась тонкими пальцами её губ, вытирая грязь и кровь с разбитой губи. Улыбнувшись один уголком губ, она встала и со всей силы ударила Кахо ногой в живот.
«Почему, Миуи?» — задала себе мысленный вопрос девушка, и на неё тут же посыпался град ударов от других девушек. Они били по животу, ногам, спине, рукам. Кахо не чувствовала боли, Миуи убила её своей кривоватой улыбкой, убила этим ударом. Рико прижала соперницу ногой к земле, и та стала задыхаться, понимая, что это конец. Теряя сознание, девушка последний раз посмотрела на безразличное холодное лицо Миуи.
***
Тело ломало так, словно по нему проехал каток. Голова раскалывалась, пульсируя на одной частоте, издающей тонкий звук, который заглушал всё вокруг. Кахо попыталась подняться, но не смогла. Внезапный приступ кашля, выворачивал девушку наизнанку, заставляя её сплевывать кровь.
Внутри пусто, словно огромный кусок вырвали из девушки, оставив только тонкую истекающую кровью дыру.
«Я одна. И больше нет никого», — повторяла про себя Кахо.
Одиночество давило на неё, так, что было трудно дышать, и засасывало как чёрные дыры, пытаясь стереть девушку с лица земли.
Дрожащими руками она достала телефон и набрала последний номер в своей записной книжке. Того, кто также предал Кахо, но того, кто оставался связанным с ней кровными узами.
— Алло, — взволнованный мужской голос на другом конце провода. — Кахо, это ты? Не молчи! Кахо! — парень сорвался на крик.
— Братик, — только и прошептала девушка, и снова потеряла сознание.
***
Маленькая светлая палата, больничная кровать. Рядом на стуле, держа руку сестры, сидит парень лет двадцати шести.
— Холодно, — слабым голосом прошептала девушка.
— Кахо, сестрёнка! Ты очнулась, — брат вскочил на ноги, не веря своим глазам.
— Ты был прав, братишка, — слабым голосом сказала девушка. — Я отравляю воздух своим существованием, отравляю всех, и вот, отравилась сама.
Часть 13. Я хочу стать т в о е й музой.
Той весной я не знала, каким чувственным и нежным может быть штрих карандашного рисунка. Той весной я не знала, что значит рисовать/любить. Той весной я не знала тебя…
Экзамены едва успели закончиться, как студенты уже остановили свой спешный бег от лекций до библиотеки, и после учёбы к дополнительным курсам. Время будто замедлило свой бешеный ход. Окружающий мир вновь показался из-за бесконечной вереницы учебников. Я стояла на верхних ступеньках лестницы у входа в главный корпус нашего колледжа, держась обеими руками за шлейки своего потрёпанного учебой рюкзака и, запрокинув голову, смотрела, как плывут облака. С этими сумасшедшими экзаменами даже не заметила, как распустились почки на деревьях, и всё зазеленело вокруг.
Пришла весна, пора любви.
Воздух в тот день был насыщен запахом свежести, которая бывает только после дождя. И что-то тёплое зарождалось в моей груди, оно словно звало куда-то. Быстро спустившись по лестнице вниз, я параллельно воткнула наушники в уши, и внешний мир пропал для меня, растворился в мелодии моего плэйлиста.
Неспешно прогуливаясь вдоль учебных корпусов, я случайно бросила взгляд на окна художественного класса и замерла, и вместе со мной замерло моё сердце.
Ты стояла спиной к окну, тонкая ткань занавесок слегка шевелилась под лёгким дуновением весеннего ветерка, то пряча тебя от моего взора, то вновь открывая. Ты спустила шлейки своего комбинезона на бёдра.
Глухой удар сердца выбил остатки воздуха из моих лёгких.
Медленно стянула белоснежную рубашку через голову, оголяя фарфоровую кожу спины. Наклонилась куда-то в сторону так, что я могла видеть контур твоей небольшой, но такой манящей груди, с едва различимыми с далека вишенками сосков. И через секунду ты ушла вглубь класса, прячась от моего жадного взгляда. А я ещё долго не могла придти в себя и понять, откуда во мне эти странные чувства.
Тогда я не сразу поняла, как сильно я попала. Я потерялась в своих мыслях и чувствах. Ты стала моим магнитом, моим центром притяжения. Нельзя отшагнуть назад, нельзя всё переиграть — жизнь не обманешь. Поэтому я не сопротивлялась, когда на следующий день ноги принесли меня к дверям художественного класса.
Дверь была не плотно закрыта, и я ещё долго стояла, не решаясь войти. Поправляла и без того идеально выглаженную школьную форму, кусала губы и судорожно зачесывала волосы каждые пятнадцать секунд. Сердце билось подобно звукам тантама. И видимо ты услышала этот оглушающий стук. Ты открыла дверь в тот момент, когда я уже решилась постучать.
Неловкая пауза, и удивление на твоём красивом, утончённом, но немного грустном лице.
Я улыбнулась, продолжая тебя внимательно рассматривать: вчерашний комбинезон с опущенными на бедра шлейками, тёмно-зелёная рубашка с закатанными рукавами, небрежно убранные волосы, прихваченные в неаккуратный пучок двумя простыми карандашами, на манер причёсок японских гейш. Ты смотрела на меня не менее пристально, только спокойнее. Но я так не могла, температура тела резко взлетела, я начала задыхаться, и сердце билось так бешено и больно, что того и гляди, выпрыгнуло бы в твои ладони.
Я пыталась успокоиться, чтобы что-то сказать, но видимо небеса решили меня добить. Ты мягко улыбнулась, и я почувствовала, как пьянею. Момент из сказки: ты — такая идеальная, возвышенная, недосягаемая. А я стояла напротив испуганная… Нет, скорее пойманная врасплох, и часто дышала, большими глубокими вдохами. Дышала тобой.
В тот момент мне стало так отчаянно страшно. Вчерашнее тепло, что зародилось во мне, пробудило странные чувства, непонятные мысли и пугающее желание. Желание раствориться в нежности твоих глаз.
— Интересуешься рисованием? — мягко спросила ты.
Я никогда не верила в существование истинных пар, альф, омег, как впрочем, не верю и теперь, только это убеждение не спасло меня от встречи с тобой.
Сердце пугливо подскочило к горлу и во рту стало так неожиданно сухо. Разум окончательно сошёл с ума, и я сказала страшную глупость. Самую лучшую глупость в своей жизни.
— Я хочу стать твоей музой.
