- Степаныч, проснись! Эй, Степаныч! Ты живой? Колька! Ё-моё, да что ж это такое?
Андрей Евгеньевич всерьёз забеспокоился и принялся трясти друга, развалившегося посреди кухни на грязном полу. После встряски послышалось нечленораздельное бормотание:
- Отстнь…Кму…Гврю…Отстнь…Норм…а-ально со мной…всё-о-о…, - на этом запас понятных слов иссяк, и вместо них началась икота. – Ик. Ик. Ик! Ох…И-и-ик!
- Колька, чтоб тебя! Опять нажрался! Шестьдесят в этом году стукнет, а всё не просыхаешь. Не молодеешь же! Ты ел что-нибудь?
Николай Степанович, он же Колька и Степаныч, с трудом перевернулся на бок и возрадовался тому, что икота прошла. Даже получилось открыть оба глаза и рассмотреть вокруг обстановку. Старый добрый друг на холодильнике транслировал кулинарную передачу. Судя по ингредиентам, готовили овощное рагу. Да, он бы и сам не отказался от еды. Хоть бы залежалый бутерброд с докторской. Или овсянки на худой конец. Но стоило подумать о еде, как скрутило желудок. Нет! Лучше что-нибудь выпить.
- Коль! Ты хоть помнишь, какой сегодня день? Меня в городе неделю не было, только вчера вернулся. У Светы спросил, она сказала, что тебе несколько раз звонила, но ты не отвечал.
- Домашний телефон, видимо, отключили. Забыл…заплатить, кажется. Сотовый…заныкал…куда-то, – Николай попробовал приподняться. – Андрюха, будь другом, дай воды. В горле пересохло.
- Сначала встань с пола. У тебя дубак в квартире. Февраль ещё, между прочим, холодрыга, а тут все окна нараспашку. Коль, тебя без присмотра оставить нельзя! Так и знал, что ты чего-нибудь отчебучишь. Давай-давай, держись, вот, хорошо, пошли к дивану. Тебе ещё помыться и побриться не мешало бы. Видок жуткий!
Пока Андрей Евгеньевич вёл друга в зал, он попутно успевал осматривать помещение. На кухонном столе стояла переполненная пепельница, судя по окуркам, снова приходили дружки-собутыльники. Возле мусорного ведра выстроилась «батарея» пустых бутылок – от пивных ваучеров до коньяка и шампанского. Шелуха от семечек. Пол утоптан грязными следами.
- Садись, сейчас воды принесу. Потом сразу поешь. Света передала куриный суп с клёцками. В термосе, так что ещё горячий.
- Не хочу суп. Мне бы сто грамм, - Николай завалился на диван и протяжно вздохнул. – Как всё надоело, Андрюха! Если бы ты знал! Один муторный день, за другим. И никакого просвета. И кошмары эти.
- Пить надо меньше, тогда и просвет увидишь! - донеслось из кухни, затем зажурчала вода в кране. – Николай, ты бы ловушки для тараканов купил. Толпой гады бегают.
- Пускай. Хоть кто-то живой рядом, - затем мужчина протёр глаза, тяжко вздохнул и заискивающе спросил: - А там нигде ничего не осталось? Ну хоть на донышке? Мне много не надо. Так, ополоснуть горло, чтоб отлегло.
Спустя минуту зашумели пакетами, а следом стеклянный перезвон. Раз. Два. Три…Десять. Тишина.
Видимо, друг грузил пустую тару в мусорные пакеты:
- Андрей, ты что там делаешь? Андрюха? Оставь, говорю.
Громко захлопали дверцы кухонного шкафчика. Раздражающее шуршание. После загремели тарелками. Николая это начало выводить из себя. Ему в который раз чудилось, что он оказался во время обстрела близ Гардез* . Пришлось зажать уши и досчитать до пяти. Раз. Два. Три…Всё хорошо. Он дома. Он уже давно…дома…Тридцать лет прошло! Никак проклятые воспоминания не опускают! Антохи нет. Как и Серёги с Пашкой. Друзья не вернулись из Афганистана. Оттуда многие не вернулись.
_________
* Гардез – город на востоке Афганистана; вдоль магистрали «Гардез-Хост» проходили основные действия операции советских войск «Магистраль» с 23 ноября 1987 года по 10 января 1988 года.
- В холодильнике шаром покати. Хлеб нашёл, правда, чёрствый, но есть можно. И без возражений! Ты хоть закуску покупай. Нельзя же так!
- Обязательно. Ну так что, сто грамм осталось?
- Без ста граммов обойдёшься, старший лейтенант Варламов! Бутылки собрал, по дороге выброшу, - голос Андрея Евгеньевича изменился до неузнаваемости. – Ешь, кому говорят!
- Ого, смотрю, капитан Борков решил покомандовать как в старые добрые времена? – закряхтел Николай, но сам приосанился и попробовал выпрямиться.
На пыльной тумбочке возле дивана водрузили алюминиевый погнутый по краям поднос, на котором в тарелке плескался наваристый суп с клёцками. В желудке протяжно заурчало, так что Николай решил поесть.
- Не стоит ехидничать, Коль. Просто хочу до тебя достучаться. Мне тоже надоело друзей терять. А теперь ешь, молча!
И седовласый мужчина отвернулся к окну. Он смотрел вдаль, но видел не горшки с цветущей геранью, а прошлое. На мужественном лице стали особенно заметны глубокие морщины. Война ни для кого не прошла бесследно. Николаю и ему повезло - они вернулись живым и невредимыми. А вот товарищам?.. Перед глазами проплыли образы – молодые и бравые парни, весельчаки, балагуры, когда надо – отважные воины... Сколько их полегло там! А сколько здесь, на родине. Контуженные. Инвалиды. Без надежды. Они стали не нужны. Не только семьям, но и самим себе. Злость, разочарование и боль разъедали ребят изнутри. Кто сильнее духом смог удержаться. Или…просто повезло. Спасибо жене! Светлана вытянула его из пропасти. Сашку бросила невеста – столько ждала, а когда увидела, во что он превратился, не выдержала. И девушку нельзя было винить! Срывы у Саньки происходили довольно часто, и доставалось всем. Соседи даже вызывали милицию, чтобы приструнить буйного парня. Николай пробовал помочь. Да и он сам приходил, чтобы поддержать. Но помощь товарищ отвергал и кидался с кулаками. Затем и Николай стал выпивать. За тридцать лет после окончания войны похоронил уже с десяток друзей-сослуживцев, так и не сумевших привыкнуть к нормальной жизни. Афган не отпускал своих жертв.
- Передай Светлане мою признательность. Супец отменный! Давно домашней еды не ел.
Андрей Евгеньевич вздрогнул и снова вернулся в реальность. Друг постепенно приходил в себя, приобретая человеческий вид. Можно теперь и поговорить серьёзно:
- Николай, я к тебе с предложением! Машенька, сноха моя, в библиотеке работает, и говорит, что уже второй месяц не могут нормального охранника найти. Поработают и сбегают почти сразу. Скучно им, видите ли. Молодые, ё-моё! Им давай боевики всякие, погони и перестрелки! Детский сад какой-то! Радовались бы, что в мирное время родились, - в этом месте мужчина разволновался и недовольно засопел, но сумел успокоиться: - А ты у нас по возрасту подходишь, самое то. Давай я тебе рекомендательное письмо напишу, а? К Иванычу забегу, печати поставлю, как положено. Соглашайся. Сколько можно в этом гараже прозябать? Там вся округа – одни пропойцы. Вон, истоптали всю кухню, окурки и огрызки повсюду!
- Не-е. В гараже мне самое место. Кому я нужен, Андрюха? Только, как ты говоришь, этим пропойцам и…тараканам. Пропащий человек. Что взять с меня? Пенсию платят – хорошо. Хватает на квартплату и всё остальное по мелочам. А в гараже подкинут тысчонку за дежурство, тоже хорошо. Я за пять дней почти шесть штук получил от хозяина.
- И где эти «почти шесть штук»? В мусорном пакете «звенят»? – строго спросил капитан Борков.
На что старший лейтенант Варламов понуро опустил голову и тихо ответил:
- Ну…может…что в кармане осталось. Не помню. Я эти выходные вообще мало…помню.
- То-то и оно! Завязывать надо. Как друга прошу – соглашайся. Там, кстати, Машенька говорит, за библиотекой старый сквер есть. Только за им никто не ухаживает. А тебе вроде нравилось растениеводством заниматься, - оглядел зал и добавил: - Бедлам у тебя в квартире, а герани как цветут! Света моя даже завидует. Удобряет, пересаживает, и не идёт у неё.
- Не дави, Андрей! Дай подумать.
После ухода друга, Николай Степанович решил немного прибраться в доме. Дом? Слишком громко сказано. Старый платяной шкаф с покосившейся дверцей. Диван с потёртой и выцветшей обивкой, продавленное в сидении кресло. Чего тут убирать? Если только пол протереть, а то и правда грязные следы повсюду.
Пройдясь несколько раз шваброй по протёртому линолеуму, Николай Степанович решил сделать перерыв. Да и смысл чистоту наводить? Опять придут, натопчут. Только подоконник радовал его. Семь керамических горшочков, в которых росли пеларгонии – от белой до бордовой, даже была оранжевая махровая. Его гордость и отдушина.
Кто-то животинку заводил – кошку, собаку или попугая, а у него в питомцах – цветы. С утра не требуют, чтобы их выгуливали, лотки чистить тоже не надо, по ночам не скребутся и не воют. Растут себе, главное – поливать и удобрять.
- Ах вы мои хорошие! Сейчас-сейчас. Ага, старые листочки убрать надо. Да и прорыхлить тоже.
Сбегал в ванную, нашёл ведёрко с садоводческой мелочевкой и принялся заниматься любимым делом:
- А это что? Окурок в горшок засунули! Вот злыдни, совсем охамели. И зачем только в дом притащил сброд. Прав Андрюха. Во всём прав!
Через пару дней Николай Степанович собрался с духом, сходил в отдел кадров и предупредил, что собирается увольняться. Выражение лица при этом постарался сохранить спокойным. Он даже утром побрился, чтобы выглядеть приличным человеком, а не пропойцей. А у самого поджилки тряслись. Было страшно менять привычный уклад. Дом. Гараж. Дружки-собутыльники. Ночные кошмары. Столько раз пытался завязать, держался по несколько недель. И всё заново. Сто гамм. Потом ещё. Загул. Может, всё-таки получится в этот раз? Гараж действительно незаметно затянул.
Он и раньше выпивал с удовольствием. Но что бы так, как за эти несколько лет?.. Перед глазами тут же пронеслись нелицеприятные образы. «Докатился ты, старший лейтенант. Стыдоба!» - мысленно пожурил себя мужчина.
Покинув кабинет кадровика, Николай Степанович поднялся по тёмной лестнице наверх и вышел на улицу. Прищурившись от яркого, уже почти весеннего солнышка, он ещё раз оглянулся на продолговатое кирпичное задние гаража. Три нижних уровня и четыре этажа. Яркие вывески, несколько неоновых надписей. Хозяин часть помещений сдавал под офисы – туристическое агентство, маркетинговый центр, запчасти… Слева от гаража – пивнушка, справа – пустырь. И всё. Зимой здесь так задувало, что порой приходилось притормаживать, чтобы не снесло. Летом от асфальта жгло подошву. Осенью всё заливало, лужи стояли по колено.
В этом месте он проработал почти пять лет. Пять лет, пролетевших как пять дней. А вспомнить нечего. Дружки-пропойцы, поджидавшие его у пивнушки. Высокомерные хозяева автомобилей, не обращавшие и порой не здоровающиеся с каким-то охранником.
Достоин ли он лучшего? Сидел бы своей подвальной берлоге и сторожил. От размышлений оторвал мобильный. Глянув на дисплей, Николай Степанович хмыкнул. Андрюха. Переживал, видимо, что старший лейтенант Варламов даст дёру.
- Приветствую, капитан Борков!
- Ты давай мне не юли! Помни, что завтра - собеседование.
- Так точно! Не юлю. И помню. Завтра, в одиннадцать. Улица Ленина, дом 23.
- То-то! – на том конце послышался смешок. – Коль, я в тебя верю - ты можешь, если хочешь. И весна всё-таки не за горами!
- Постараюсь, друг, - нервно отрапортовал, а потом добавил: - Кому весна, а у меня глубокая осень.
- Не в моих принципах брать людей по рекомендациям. Но Марию Алексеевну уважаю. Она за вас очень просила. Так что дам вам шанс, - директор библиотеки пристально рассматривала Николая Степановича. Тот даже слегка покраснел, что с ним не случалось с восьмого класса, когда классная руководительница отчитала его за провинность. - Место у нас хорошее. Не центр, но район приличный. Здание с историей. Каждый работник – это лицо библиотеки. И не важно, где человек находится, он должен помнить, что несёт миссию по сохранению культуры.
- Я с вами полностью согласен, - попробовал вставить старший лейтенант Варламов, но его жестом руки остановили.
- Скажите, пожалуйста, вы читаете книги? Классику? Современных авторов?
- Э…Ну…Как бы сказать… - мужчина вконец растерялся. – Изредка покупаю журналы по цветоводству. «Дачница», «Мой прекрасный сад». Классику читал. В училище. Потом…было не до этого.
«Вот же грымза!» - пронеслось в голове у Николая Степановича. Захотелось вскочить с жёсткого стула и отправиться домой. А там и бутылочку пива можно купить. Начало весны отметить! Маленькую. – Докопалась со своими книжками! Да кому они нужны сейчас. От них одна пыль!»
- О! Неожиданно! – вырвалось у директора. – Что ж, не буду больше задерживать. Рада познакомиться. И, надеюсь, мы с вами сработаемся! Зовут меня, кстати, Вера Павловна, - заметив в глазах визави узнавание, она благосклонно добавила. – Да-да. Как у Чернышевского* . Значит, хоть что-то помните из классики. Похвально!
___________
* Вера Павловна Розальская — один из главных персонажей романа Н. Чернышевского «Что делать? Из рассказов о новых людях» (1863 год)
Спустя четверть часа мужчина приступил к своим обязанностям. Заведующая хозяйством показала, где расположены запасной выход, книгохранилища, подсобные помещения и читальные залы. С сотрудниками тоже познакомила. Коллектив, как выяснилось, небольшой, человек двадцать, причём одни женщины. Не думал не гадал, что окажется в малине. Нервны у Николая Степановича немного пошаливали, за столько лет отвык от общения с прекрасным полом. Хотя…Нет! Грымза явно не подпадала под эту категорию. Это ж надо! Она почти насмехалась над ним! Посмотрим ещё, кто кого?
- Дядь Коль, ты как? – по коридору навстречу шла Маша и приветливо улыбалась. – Уже пообщались с Верой Павловной?
Что сказать? Хотелось пожаловаться. Но это не по-мужски. Машенька была замечательной девушкой. Так зачем зря расстраивать?
- Машунь, здравствуй, дорогая! Всё хорошо. С директором познакомился. Дама…хм…суровых правил.
Девушка залилась смехом, а затем прикрыла рот ладошкой. Вот же повезло Андрею с золовкой. И красавица. И сердце доброе.
- Не обращай внимания. Она с виду строгая. Так сказать, по положению приходится. На самом деле хороший человек.
- Ну…если ты говоришь, поверю, - Николай Степанович обнял девушку. – Рад видеть тебя! Может, покажешь мне, где этот самый заброшенный сквер, про который Андрей говорил?
- Конечно. Тебе точно понравится, дядь Коль! За курткой сбегаю, а ты подожди у чёрного входа. Там ближе.
Сквер действительно оказался заброшенным. Март только вступил в свои права, и всё ещё было покрыто снегом. Две пересекающееся аллеи, вдоль которых проглядывались основательно припорошенные кусты боярышника и шиповника. Зима так и не сдавала своих позиций.
Николай Степанович поблагодарил Машу, та подмигнула ему, поплотнее запахнула куртку и убежала в тёплое здание. Мужчина решил самостоятельно пройтись по территории и осмотреться. По периметру росли белоствольные березки вперемешку осинами. Несколько кустов сирени. И даже лещину приметил!
В западном углу сквера спряталась покосившаяся деревянная беседка. Что ж! Новые доски. Молоток. Гвозди. Лак. И летом можно пить чай на природе. Кстати, и горшки с садовыми пеларгониями хорошо будут смотреться.
- Ну-с! – изрёк старший лейтенант Варламов. – Есть с чем работать! Главное, грымзе на глаза не попадаться!
Третья неделя подходила к концу. График вполне устраивал. С понедельника по пятницу с девяти утра до шести вечера. Час на обед. В библиотеку в основном ходили пенсионеры, молодёжь изредка. Так что служба проходила без происшествий.
Андрей Евгеньевич всерьёз забеспокоился и принялся трясти друга, развалившегося посреди кухни на грязном полу. После встряски послышалось нечленораздельное бормотание:
- Отстнь…Кму…Гврю…Отстнь…Норм…а-ально со мной…всё-о-о…, - на этом запас понятных слов иссяк, и вместо них началась икота. – Ик. Ик. Ик! Ох…И-и-ик!
- Колька, чтоб тебя! Опять нажрался! Шестьдесят в этом году стукнет, а всё не просыхаешь. Не молодеешь же! Ты ел что-нибудь?
Николай Степанович, он же Колька и Степаныч, с трудом перевернулся на бок и возрадовался тому, что икота прошла. Даже получилось открыть оба глаза и рассмотреть вокруг обстановку. Старый добрый друг на холодильнике транслировал кулинарную передачу. Судя по ингредиентам, готовили овощное рагу. Да, он бы и сам не отказался от еды. Хоть бы залежалый бутерброд с докторской. Или овсянки на худой конец. Но стоило подумать о еде, как скрутило желудок. Нет! Лучше что-нибудь выпить.
- Коль! Ты хоть помнишь, какой сегодня день? Меня в городе неделю не было, только вчера вернулся. У Светы спросил, она сказала, что тебе несколько раз звонила, но ты не отвечал.
- Домашний телефон, видимо, отключили. Забыл…заплатить, кажется. Сотовый…заныкал…куда-то, – Николай попробовал приподняться. – Андрюха, будь другом, дай воды. В горле пересохло.
- Сначала встань с пола. У тебя дубак в квартире. Февраль ещё, между прочим, холодрыга, а тут все окна нараспашку. Коль, тебя без присмотра оставить нельзя! Так и знал, что ты чего-нибудь отчебучишь. Давай-давай, держись, вот, хорошо, пошли к дивану. Тебе ещё помыться и побриться не мешало бы. Видок жуткий!
Пока Андрей Евгеньевич вёл друга в зал, он попутно успевал осматривать помещение. На кухонном столе стояла переполненная пепельница, судя по окуркам, снова приходили дружки-собутыльники. Возле мусорного ведра выстроилась «батарея» пустых бутылок – от пивных ваучеров до коньяка и шампанского. Шелуха от семечек. Пол утоптан грязными следами.
- Садись, сейчас воды принесу. Потом сразу поешь. Света передала куриный суп с клёцками. В термосе, так что ещё горячий.
- Не хочу суп. Мне бы сто грамм, - Николай завалился на диван и протяжно вздохнул. – Как всё надоело, Андрюха! Если бы ты знал! Один муторный день, за другим. И никакого просвета. И кошмары эти.
- Пить надо меньше, тогда и просвет увидишь! - донеслось из кухни, затем зажурчала вода в кране. – Николай, ты бы ловушки для тараканов купил. Толпой гады бегают.
- Пускай. Хоть кто-то живой рядом, - затем мужчина протёр глаза, тяжко вздохнул и заискивающе спросил: - А там нигде ничего не осталось? Ну хоть на донышке? Мне много не надо. Так, ополоснуть горло, чтоб отлегло.
Спустя минуту зашумели пакетами, а следом стеклянный перезвон. Раз. Два. Три…Десять. Тишина.
Видимо, друг грузил пустую тару в мусорные пакеты:
- Андрей, ты что там делаешь? Андрюха? Оставь, говорю.
Громко захлопали дверцы кухонного шкафчика. Раздражающее шуршание. После загремели тарелками. Николая это начало выводить из себя. Ему в который раз чудилось, что он оказался во время обстрела близ Гардез* . Пришлось зажать уши и досчитать до пяти. Раз. Два. Три…Всё хорошо. Он дома. Он уже давно…дома…Тридцать лет прошло! Никак проклятые воспоминания не опускают! Антохи нет. Как и Серёги с Пашкой. Друзья не вернулись из Афганистана. Оттуда многие не вернулись.
_________
* Гардез – город на востоке Афганистана; вдоль магистрали «Гардез-Хост» проходили основные действия операции советских войск «Магистраль» с 23 ноября 1987 года по 10 января 1988 года.
- В холодильнике шаром покати. Хлеб нашёл, правда, чёрствый, но есть можно. И без возражений! Ты хоть закуску покупай. Нельзя же так!
- Обязательно. Ну так что, сто грамм осталось?
- Без ста граммов обойдёшься, старший лейтенант Варламов! Бутылки собрал, по дороге выброшу, - голос Андрея Евгеньевича изменился до неузнаваемости. – Ешь, кому говорят!
- Ого, смотрю, капитан Борков решил покомандовать как в старые добрые времена? – закряхтел Николай, но сам приосанился и попробовал выпрямиться.
На пыльной тумбочке возле дивана водрузили алюминиевый погнутый по краям поднос, на котором в тарелке плескался наваристый суп с клёцками. В желудке протяжно заурчало, так что Николай решил поесть.
- Не стоит ехидничать, Коль. Просто хочу до тебя достучаться. Мне тоже надоело друзей терять. А теперь ешь, молча!
И седовласый мужчина отвернулся к окну. Он смотрел вдаль, но видел не горшки с цветущей геранью, а прошлое. На мужественном лице стали особенно заметны глубокие морщины. Война ни для кого не прошла бесследно. Николаю и ему повезло - они вернулись живым и невредимыми. А вот товарищам?.. Перед глазами проплыли образы – молодые и бравые парни, весельчаки, балагуры, когда надо – отважные воины... Сколько их полегло там! А сколько здесь, на родине. Контуженные. Инвалиды. Без надежды. Они стали не нужны. Не только семьям, но и самим себе. Злость, разочарование и боль разъедали ребят изнутри. Кто сильнее духом смог удержаться. Или…просто повезло. Спасибо жене! Светлана вытянула его из пропасти. Сашку бросила невеста – столько ждала, а когда увидела, во что он превратился, не выдержала. И девушку нельзя было винить! Срывы у Саньки происходили довольно часто, и доставалось всем. Соседи даже вызывали милицию, чтобы приструнить буйного парня. Николай пробовал помочь. Да и он сам приходил, чтобы поддержать. Но помощь товарищ отвергал и кидался с кулаками. Затем и Николай стал выпивать. За тридцать лет после окончания войны похоронил уже с десяток друзей-сослуживцев, так и не сумевших привыкнуть к нормальной жизни. Афган не отпускал своих жертв.
- Передай Светлане мою признательность. Супец отменный! Давно домашней еды не ел.
Андрей Евгеньевич вздрогнул и снова вернулся в реальность. Друг постепенно приходил в себя, приобретая человеческий вид. Можно теперь и поговорить серьёзно:
- Николай, я к тебе с предложением! Машенька, сноха моя, в библиотеке работает, и говорит, что уже второй месяц не могут нормального охранника найти. Поработают и сбегают почти сразу. Скучно им, видите ли. Молодые, ё-моё! Им давай боевики всякие, погони и перестрелки! Детский сад какой-то! Радовались бы, что в мирное время родились, - в этом месте мужчина разволновался и недовольно засопел, но сумел успокоиться: - А ты у нас по возрасту подходишь, самое то. Давай я тебе рекомендательное письмо напишу, а? К Иванычу забегу, печати поставлю, как положено. Соглашайся. Сколько можно в этом гараже прозябать? Там вся округа – одни пропойцы. Вон, истоптали всю кухню, окурки и огрызки повсюду!
- Не-е. В гараже мне самое место. Кому я нужен, Андрюха? Только, как ты говоришь, этим пропойцам и…тараканам. Пропащий человек. Что взять с меня? Пенсию платят – хорошо. Хватает на квартплату и всё остальное по мелочам. А в гараже подкинут тысчонку за дежурство, тоже хорошо. Я за пять дней почти шесть штук получил от хозяина.
- И где эти «почти шесть штук»? В мусорном пакете «звенят»? – строго спросил капитан Борков.
На что старший лейтенант Варламов понуро опустил голову и тихо ответил:
- Ну…может…что в кармане осталось. Не помню. Я эти выходные вообще мало…помню.
- То-то и оно! Завязывать надо. Как друга прошу – соглашайся. Там, кстати, Машенька говорит, за библиотекой старый сквер есть. Только за им никто не ухаживает. А тебе вроде нравилось растениеводством заниматься, - оглядел зал и добавил: - Бедлам у тебя в квартире, а герани как цветут! Света моя даже завидует. Удобряет, пересаживает, и не идёт у неё.
- Не дави, Андрей! Дай подумать.
***
После ухода друга, Николай Степанович решил немного прибраться в доме. Дом? Слишком громко сказано. Старый платяной шкаф с покосившейся дверцей. Диван с потёртой и выцветшей обивкой, продавленное в сидении кресло. Чего тут убирать? Если только пол протереть, а то и правда грязные следы повсюду.
Пройдясь несколько раз шваброй по протёртому линолеуму, Николай Степанович решил сделать перерыв. Да и смысл чистоту наводить? Опять придут, натопчут. Только подоконник радовал его. Семь керамических горшочков, в которых росли пеларгонии – от белой до бордовой, даже была оранжевая махровая. Его гордость и отдушина.
Кто-то животинку заводил – кошку, собаку или попугая, а у него в питомцах – цветы. С утра не требуют, чтобы их выгуливали, лотки чистить тоже не надо, по ночам не скребутся и не воют. Растут себе, главное – поливать и удобрять.
- Ах вы мои хорошие! Сейчас-сейчас. Ага, старые листочки убрать надо. Да и прорыхлить тоже.
Сбегал в ванную, нашёл ведёрко с садоводческой мелочевкой и принялся заниматься любимым делом:
- А это что? Окурок в горшок засунули! Вот злыдни, совсем охамели. И зачем только в дом притащил сброд. Прав Андрюха. Во всём прав!
Через пару дней Николай Степанович собрался с духом, сходил в отдел кадров и предупредил, что собирается увольняться. Выражение лица при этом постарался сохранить спокойным. Он даже утром побрился, чтобы выглядеть приличным человеком, а не пропойцей. А у самого поджилки тряслись. Было страшно менять привычный уклад. Дом. Гараж. Дружки-собутыльники. Ночные кошмары. Столько раз пытался завязать, держался по несколько недель. И всё заново. Сто гамм. Потом ещё. Загул. Может, всё-таки получится в этот раз? Гараж действительно незаметно затянул.
Он и раньше выпивал с удовольствием. Но что бы так, как за эти несколько лет?.. Перед глазами тут же пронеслись нелицеприятные образы. «Докатился ты, старший лейтенант. Стыдоба!» - мысленно пожурил себя мужчина.
Покинув кабинет кадровика, Николай Степанович поднялся по тёмной лестнице наверх и вышел на улицу. Прищурившись от яркого, уже почти весеннего солнышка, он ещё раз оглянулся на продолговатое кирпичное задние гаража. Три нижних уровня и четыре этажа. Яркие вывески, несколько неоновых надписей. Хозяин часть помещений сдавал под офисы – туристическое агентство, маркетинговый центр, запчасти… Слева от гаража – пивнушка, справа – пустырь. И всё. Зимой здесь так задувало, что порой приходилось притормаживать, чтобы не снесло. Летом от асфальта жгло подошву. Осенью всё заливало, лужи стояли по колено.
В этом месте он проработал почти пять лет. Пять лет, пролетевших как пять дней. А вспомнить нечего. Дружки-пропойцы, поджидавшие его у пивнушки. Высокомерные хозяева автомобилей, не обращавшие и порой не здоровающиеся с каким-то охранником.
Достоин ли он лучшего? Сидел бы своей подвальной берлоге и сторожил. От размышлений оторвал мобильный. Глянув на дисплей, Николай Степанович хмыкнул. Андрюха. Переживал, видимо, что старший лейтенант Варламов даст дёру.
- Приветствую, капитан Борков!
- Ты давай мне не юли! Помни, что завтра - собеседование.
- Так точно! Не юлю. И помню. Завтра, в одиннадцать. Улица Ленина, дом 23.
- То-то! – на том конце послышался смешок. – Коль, я в тебя верю - ты можешь, если хочешь. И весна всё-таки не за горами!
- Постараюсь, друг, - нервно отрапортовал, а потом добавил: - Кому весна, а у меня глубокая осень.
***
- Не в моих принципах брать людей по рекомендациям. Но Марию Алексеевну уважаю. Она за вас очень просила. Так что дам вам шанс, - директор библиотеки пристально рассматривала Николая Степановича. Тот даже слегка покраснел, что с ним не случалось с восьмого класса, когда классная руководительница отчитала его за провинность. - Место у нас хорошее. Не центр, но район приличный. Здание с историей. Каждый работник – это лицо библиотеки. И не важно, где человек находится, он должен помнить, что несёт миссию по сохранению культуры.
- Я с вами полностью согласен, - попробовал вставить старший лейтенант Варламов, но его жестом руки остановили.
- Скажите, пожалуйста, вы читаете книги? Классику? Современных авторов?
- Э…Ну…Как бы сказать… - мужчина вконец растерялся. – Изредка покупаю журналы по цветоводству. «Дачница», «Мой прекрасный сад». Классику читал. В училище. Потом…было не до этого.
«Вот же грымза!» - пронеслось в голове у Николая Степановича. Захотелось вскочить с жёсткого стула и отправиться домой. А там и бутылочку пива можно купить. Начало весны отметить! Маленькую. – Докопалась со своими книжками! Да кому они нужны сейчас. От них одна пыль!»
- О! Неожиданно! – вырвалось у директора. – Что ж, не буду больше задерживать. Рада познакомиться. И, надеюсь, мы с вами сработаемся! Зовут меня, кстати, Вера Павловна, - заметив в глазах визави узнавание, она благосклонно добавила. – Да-да. Как у Чернышевского* . Значит, хоть что-то помните из классики. Похвально!
___________
* Вера Павловна Розальская — один из главных персонажей романа Н. Чернышевского «Что делать? Из рассказов о новых людях» (1863 год)
Прода от 04.04.2021, 10:25
Спустя четверть часа мужчина приступил к своим обязанностям. Заведующая хозяйством показала, где расположены запасной выход, книгохранилища, подсобные помещения и читальные залы. С сотрудниками тоже познакомила. Коллектив, как выяснилось, небольшой, человек двадцать, причём одни женщины. Не думал не гадал, что окажется в малине. Нервны у Николая Степановича немного пошаливали, за столько лет отвык от общения с прекрасным полом. Хотя…Нет! Грымза явно не подпадала под эту категорию. Это ж надо! Она почти насмехалась над ним! Посмотрим ещё, кто кого?
- Дядь Коль, ты как? – по коридору навстречу шла Маша и приветливо улыбалась. – Уже пообщались с Верой Павловной?
Что сказать? Хотелось пожаловаться. Но это не по-мужски. Машенька была замечательной девушкой. Так зачем зря расстраивать?
- Машунь, здравствуй, дорогая! Всё хорошо. С директором познакомился. Дама…хм…суровых правил.
Девушка залилась смехом, а затем прикрыла рот ладошкой. Вот же повезло Андрею с золовкой. И красавица. И сердце доброе.
- Не обращай внимания. Она с виду строгая. Так сказать, по положению приходится. На самом деле хороший человек.
- Ну…если ты говоришь, поверю, - Николай Степанович обнял девушку. – Рад видеть тебя! Может, покажешь мне, где этот самый заброшенный сквер, про который Андрей говорил?
- Конечно. Тебе точно понравится, дядь Коль! За курткой сбегаю, а ты подожди у чёрного входа. Там ближе.
Сквер действительно оказался заброшенным. Март только вступил в свои права, и всё ещё было покрыто снегом. Две пересекающееся аллеи, вдоль которых проглядывались основательно припорошенные кусты боярышника и шиповника. Зима так и не сдавала своих позиций.
Николай Степанович поблагодарил Машу, та подмигнула ему, поплотнее запахнула куртку и убежала в тёплое здание. Мужчина решил самостоятельно пройтись по территории и осмотреться. По периметру росли белоствольные березки вперемешку осинами. Несколько кустов сирени. И даже лещину приметил!
В западном углу сквера спряталась покосившаяся деревянная беседка. Что ж! Новые доски. Молоток. Гвозди. Лак. И летом можно пить чай на природе. Кстати, и горшки с садовыми пеларгониями хорошо будут смотреться.
- Ну-с! – изрёк старший лейтенант Варламов. – Есть с чем работать! Главное, грымзе на глаза не попадаться!
***
Третья неделя подходила к концу. График вполне устраивал. С понедельника по пятницу с девяти утра до шести вечера. Час на обед. В библиотеку в основном ходили пенсионеры, молодёжь изредка. Так что служба проходила без происшествий.
