- Юля, дорогая, твои подружки – Тамарочка и Аленка отмучились на этом Свете – и обрели покой, здесь… Я, думаю, им, ныне, хорошо… – среди Ангелов! А, ты, поплачь – легче станет! – Анечка Семеновна говорила Юле правильные слова, а сама выглядела, до крайности, странно: ее огромные глаза блестели необычным блеском, пересохшие губы, слегка, кровоточили, а лицо было бело-мелового цвета..., но вид у Анечки Семеновны был решительным…
Юля собиралась, поинтересоваться: почему ее не разбудили…- ей было необходимо, проститься со своими дорогими подружками; заглянуть им в лица, в последний раз, чтобы поверить- им больше не увидится в этой жизни!!!
С улицы прибежал, запыхавшийся, десятилетний Семен:
- Анна Семеновна, там, вначале улицы, показались машины с фашистами: уж не к нам ли, они едут?! – он выглядел испуганным…
- Дети, идите в столовую: каша, наверное, остыла, но вы, поешьте…- и она пошла, в сторону детского дома…
Детдомовские дети не успели, насытиться рисовой кашей: машины с фрицами остановились перед детским домом… Первым, в столовую ворвался офицер гестапо, за ним - переводчик, а следом, вышагивала Гликерия… Тут на пороге возникла и улыбающаяся Татьяна Геннадьевна, за руки она держала своих трогательных крошек-сыновей, двух и трех лет…
- Господин офицер, персонал нашего детского дома к вашим услугам! – она расплылась в слащавой улыбке.
Переводчик перевел офицеру льстивые слова Татьяны Геннадьевны…
- Кде списак дэтэй, фсятых в разфедыфательную школю? – спросил переводчик – и Сергей принес список отобранных…, офицером Абвера.
Потом, переводчик зачитал фамилии детей, из списка: их пересчитали и приказали им, стоять в стороне…- остальных детдомовских детей построили в колонну, по двое… – и солдаты повели их к машинам…
Немецкий офицер что-то сказал переводчику – и тот обратился к Гликерии и Татьяне Геннадьевне…
- И, кде же фаша комсемолька и дощь коммунэйста?! Мы эе не наплютаем?! – и, только, теперь Гликерия всполошилась и побежала по комнатам, разыскивая пропажу – и она нашла Анечку Семеновну на чердаке…
Вслед за тем, немецкие солдаты принесли, с чердака, бесчувственное тело Анечки Семеновны: на ее шее болталась срезанная петля… Солдаты бросили неподвижное тело на пол, перед офицером…
В ореоле своих длинных рыжих и слегка вьющихся волос, Анечка Семеновна была похожа на русалку, выброшенную на берег безжалостной волной… Ее мертвенно-бледное лицо выглядело, поразительно, спокойным, рот Анечки был полуоткрыт - из него виднелся кончик языка…: она, словно бы, дразнила своих преследователей…
- Боже, я раньше отмечала, что наша Анечка Семеновна очень добрая…, но не примечала ее восхитительной красоты!!! Как такое могло случиться?! И, вот, она мертва…, по собственному желанию…!!!! - вихрем, пронеслись мысли, в голове обескураженной Юли…
И немецкий офицер, похоже, оценил, по достоинству, обворожительную красоту русской…, но мертвой …- и он пришел, в крайне, возбужденное состояние: ему посулили развлечение…, но дивная красотка обманула всех…- и его…, в том числе!!! Хлыстом, что находился в его левой руке, он ударил покойную: сперва, по голове, а, затем, по ноге…, но бесчувственное к боли, тело Анечки Семеновны не шелохнулось…
И, тогда, гнев фашиста обрушился на Татьяну Геннадьевну и Гликерию: офицер, отрывисто, отдал приказ своим солдатам…- и двоих сыночков-несмышленышей вырвали из рук Татьяны Геннадьевны, и понесли солдаты мальчиков к машине, где находились детдомовские дети. Татьяна Геннадьевна бросилась к немецкому офицеру: попыталась убедить его, в своей лояльности к новой власти…, но офицер не стал слушать, что переводил ему переводчик…
Он отшвырнул от себя, назойливую женщину…, ударил ее хлыстом по голове – и Татьяна Геннадьевна рухнула, как подкошенная, к ногам фашиста – и, вдогонку, получила мощный удар, сапогом, в лицо… В поле зрения немца попала и Гликерия – и ей достался разящий удар, по голове, хлыстом…, но данная женщина устояла на ногах…- и немец принялся хлестать ее по лицу, спине, рукам…- куда придется…, приговаривая:
- Руссиш швайн, натумаль прятать от наш фласть комсемолька и дощь коммунэйста?!... – переводил переводчик, слова разгневанного немецкого офицера, стоя перед избиваемой Гликерией и избитой Татьяной Геннадьевной.
Все закончилось тем, что переводчик перевел на русский…, приказ немецкого офицера, напуганным детям, что ожидали своей участи, стоя у стены: им надлежало, не покидать своего места – и дожидаться, когда за ними приедут из разведывательной школы… А, избитых – Гликерию и Татьяну Геннадьевну, подгоняя в спину ударами прикладов, немецкие солдаты дотолкли до первой машины…- и все машины отъехали от детского дома…
Юля ослушалась приказа немецкого офицера – и, едва, машины скрылись из вида, она подбежала к лежащей, Анечке Семеновне: сняла с ее шеи обрывок петли и отбросила, далеко, в сторону. Затем, Юля принесла тощую подушку, чтобы подложить под голову Анечки Семеновны… Большего ей сделать не удалось: приехал автобус за новым набором курсантов разведывательной школы… Снова, была пофамильная перекличка – и дети, строем, покинули детский дом… Анечка Семеновна осталась, лежать на полу…- из столовой доносился запах рисовой каши: ее воспитанники так и не успели съесть то, что заботливо, приготовила им Анечка Семеновна - перед тем, как покинуть это мир, который повернулся к ней жестокой стороной…
Немцы и не думали, о сохранности скудного имущества детского дома: когда последние дети покинули свой приют, двери дома остались широко распахнутыми... – заходи, кто хочешь!!!
Учеба в разведывательной школе трудно давалась Юле: ей не делалось никакой скидки на ее возраст – и, на занятиях по физической подготовке, она пробегала те же расстояния, что полагались и взрослым курсантам; проще обстояло дело с лазаниями по канату, но не с прыжками в длину и через козла, и преодоление препятствий… Изучение радиодела и немецкого языка… – с этим у Юля не было проблем – и стреляла она метко…- вот, справляться с оружием ей было трудно: в ее детских руках не было нужной силы… К концу каждого дня, Юле казалось, что на день, следующий у нее не осталось совсем сил, а это значило одно…- ссылка в концлагерь… Но, наступал очередной день, а с ним и приходили силы…: в разведшколе питание было однообразным, но сытным – Юля, позднее, только этим и объясняла свою выносливость…
Через полгода обучения…, Юлю и ее старшую напарницу Милу послали на первое задание: им следовало внедриться в партизанский отряд…
В партизанском отряде Юля и Мила провели четыре месяца, но это были самые лучшие четыре месяца в их жизни…- с начала войны…
Десятилетняя Юля не была посвящена в задачи, с которыми фашисты их внедрили в партизанский отряд…: об этом знала Мила, а Юле следовало выдавать себя за младшую сестренку своей напарницы…- и вести себя соответственно…
Оказавшись в окружении своих…, Юля, как-то, быстро стала забывать, что они не просто так…, оказалась среди партизан…- отрезвление к ней пришло через два месяца… Все началось с того, что среди партизан промелькнуло знакомое лицо, его Юля видела в компании жуткого Гуцула… Она стала наблюдать, за передвижениями этого человека, внутри партизанского отряда…- и, вскоре, Юля подслушала, спрятавшись за деревом, разговор незнакомца с Милой: тот угрожал, требовал от Милы сблизиться с командиром партизанского отряда – ради добычи секретных сведений…- и грозил тем, что за Милой и Юлей идет постоянная слежка…- ведь, незнакомец не одинок, в этом отряде…
После подобного открытия, страх овладел Юлией, но он ее не парализовал, лишь, заставил действовать осторожно…- и Юля, со своими признаниями, направилась не к командирам…- это бросилось бы в глаза тем, кто за ними следит…- она открылась Серафиме, поварихе партизанского отряда…
- Тетя Сима, мне нужно рассказать вам о важном: от этого зависит безопасность нашего отряда… Признаюсь вам: я, вовсе, не сестра Миле. Я, дочь офицера… – и до войны мы жили в военном городке: там, ныне, расположилась фашистская воинская часть, а мою маму и братишку, и всех жителей военного городка, немцы расстреляли еще в начале войны… Я и две мои подружки оказались в детском доме – вот, там я и встретилась с Милой…! - пока Юля помогала Серафиме, начистить картошку на весь отряд, вкратце, она успела поведать поварихе, как с Милой они оказались в разведшколе – еще и том, что немцы их внедрили к ним в отряд… Поведала и о незнакомце, из окружения жестокого карателя Гуцула, и о том, что он находиться среди партизан…- и об его угрозах, в адрес Милы и ее…, тоже, рассказала…
- Выходит, тетя Сима, от вас зависит жизнь многих…! Как и грозил тот немецкий холуй…: он не один здесь - в любое время стоит ждать провокаций, в отношении партизан отряда! - в заключение, поведала Юля.
Повариха Серафима была сметливой женщиной – об исповеди Юли, она поведала бывшему чекисту-товарищу Арсению: ныне, он являлся комиссаром партизанского отряда и отвечал за моральный дух подчиненных, в том числе… Людям, подначальным только ему, товарищ комиссар приказал: следить за передвижениями Юлиного незнакомца…- и за теми, с кем он вступает в контакт… Затем, товарищ комиссар связался с большой Землей – и известил высокое руководство о проблеме, возникшей в их партизанском отряде…- и слет командиров партизанского отряда был отложен, на время…, а фашисты уже все распланировали – и, одним «ударом», надеялись обезглавить партизанское движение Белоруссии…
Кое, что, из своих «гениальных» планов, расчетливым фрицам все же удалось, претворить в жизнь: партизанский отряд, действовавший по соседству…, немцами был выявлен и окружен, и, практически, уничтожен… В то же самое время, арестовали участников городского подполья – и после долгих пыток в застенках гестапо, подпольщиков повесили на городской площади, при большом скоплении народа…- в назидание этому народу…
Для партизанского отряда, где находились Мила и Юля, карательная операция фрицев не стала неожиданностью – основная часть отряда была выведена, вовремя, из зоны боевых действий… Но на войне, как на войне – и в их отряде не обошлось без потерь! Засланные немцами в отряд, провокаторы попытались: воспрепятствовать, перемещению партизан… – и навязали бой; намеревались захватить в плен и командира данного партизанского отряда...
Обе попытки продажных немецких холуев были отражены, но в этом противостоянии был тяжело ранен комиссар отряда и убит молодой партизан Дима: он закрыл, собой, Милу… Пособник Гуцула выполнил свое обещание: заподозрив в измене Милу, он пожелал всадить в нее пулю…
Девятерых предателей, затесавшихся в отряде, удалось ликвидировать - их тела остались, лежать на земле. Своих, раненых в бою, партизаны погрузили на телегу: следовало, срочно, покинуть место боя…- лесное эхо разнесло, по округе, лай немецких овчарок – фашистский карательный отряд был на подходе!
Мила замешкалась над телом убитого Димы: он спас ей жизнь! А Юля обнаружила в кустах бездыханное тело партизанской поварихи Серафимы: та была, безответно, влюблена в комиссара отряда – и во время всех боев, любящая женщина, постоянно, находилась рядом с тем, кого любила… В этот раз товарищ Арсений был тяжело ранен пособником фашистов – и Серафиму не обошла смертоносная пуля…
- Юля, давай перекатим тела Димы и тети Серафимы в ту яму, а сверху ветками накроем…- авось, фрицы не заметят и пройдут мимо! Не хотелось бы, чтобы их тела подверглись осквернению! – предложила скорбящая Мила…
Приложив немало усилий, двум девчонкам удалось, перекатить два тяжелых тела до нужного места – и они спрятали тела погибших в той, глубокой яме, для надежности, сверху прикрыв их листвой и ветками... Потом, кинулись догонять партизанский обоз с ранеными, но нарвались на отряд, немецкий…
- Да, жизнь-засада, немилосердная ко мне…!!! Не повезло тебе с напарницей, Юлька! – Мила, чуть не плакала, от отчаяния…
- Господа немцы, мы курсантки разведывательной школы: наш руководитель капитан Ляйд…- и в лесу мы находились по его заданию! - на ломанном немецком…, дрожащим голосом, объяснила Мила руководителю карательного отряда, их пребывание в лесу … И Миле, и Юле было страшно: они, русские девчонки, находились в глухой чаще леса, наедине с фашистами – могло произойти все, что угодно…
Им повезло: капитан Абвера Вальтер Ляйд, заранее, предупредил…, что в лесу, среди партизан, находятся его агенты…- и, позднее, подтвердил, правдивость слов своих подопечных… Милу с Юлей, под конвоем, вернули в разведывательную школу…
- Кислятка, Пелащка, щем фы, обяснитэ, отстафание от партисан отрята?! – улыбчивые глаза майора Ляйда светились, изнутри, холодным и беспощадным светом…– и это не сулило, хорошего…, курсанткам разведывательной школы Белочке и Кислятке…
- Все время думаю об этом…, герр майор: мы с Белочкой, буквально, на минут, пять, отвлеклись, чтобы проверить нашу группу поддержки…- ведь, из них, девятерых, мог кто-то и выжить…- вот и упустили партизан… Пошли по следу, что оставила, после себя телега, перевозящая раненых…, а глядь: был след глубокий, от колес…- и вдруг, прервался… Партизаны, словно зеленые человечки, исчезли на глазах… Может, у них, где кроличья нора была готова, вот они в нее и провалились…? Иначе никак: ведь, весь партизанский обоз выдвинулся на встречу карательному отряду…- вот мы и не обеспокоились! А, своих проверить нужно было: может, кто ранен…- перевязать…- Юля, и в самом деле, была потрясена исчезновением партизанского отряда…- и ее изумленные честные глаза, смело смотрели на майора Ляйда…
- Виноваты, герр майор: не учли, что у партизан хороший проводник имеется…- он и увел отряд, одной, только ему известной, тропой… В следующий раз мы умнее будем…- твердо, пообещала немецкому офицеру курсантка Белочка…
- Итите в сфою комнат…- и герр майор, устало, махнул на них рукой…
Но, на самом деле, Вальтеру Ляйду было безразлично, как поведут себя на следующем задании и Кислятка, и Белочка: карательная операция, проводимая Абвером совместно с гестапо, была признана успешной!!! Вальтера Ляйда наградили железным крестом и ему было присвоено звание майор – ныне, его ждала новая должность, а руководителем разведывательной школы назначили его заместителя капитана Швальбе – и Кислятка, и Белочка, и другие…- их успехи и неудачи, становились ответственностью его бывшего заместителя…
Милу вызвали к новому руководителю разведывательной школы капитану Швальбе…- и, потом, ее увезли на целый день, в неизвестном направлении… Юля увиделась с Милой только за ужином – и вид старшей подруги потряс ее: Мила выглядела так, словно, заглянула в глаза своей смерти…
- Да, Кислятка, именно так: меня ожидает новое задание, а моим напарником, ныне, будет, постоянно потеющий, мужик! Но, это еще полбеды: его глаза, пустые, как пересохший колодец, поведали…, что в напарники мне определили серийного маньяка… Видишь, у меня аж мурашки, по коже побежали, от ужаса… Ну, что же, закономерный поворот…: все началось с предательства моего отца…, который внушил мне, что любит меня… Боже, как его любила моя мама!!! Нажарит, к его приходу, огромную сковородку котлет, а мне,
Юля собиралась, поинтересоваться: почему ее не разбудили…- ей было необходимо, проститься со своими дорогими подружками; заглянуть им в лица, в последний раз, чтобы поверить- им больше не увидится в этой жизни!!!
С улицы прибежал, запыхавшийся, десятилетний Семен:
- Анна Семеновна, там, вначале улицы, показались машины с фашистами: уж не к нам ли, они едут?! – он выглядел испуганным…
- Дети, идите в столовую: каша, наверное, остыла, но вы, поешьте…- и она пошла, в сторону детского дома…
Детдомовские дети не успели, насытиться рисовой кашей: машины с фрицами остановились перед детским домом… Первым, в столовую ворвался офицер гестапо, за ним - переводчик, а следом, вышагивала Гликерия… Тут на пороге возникла и улыбающаяся Татьяна Геннадьевна, за руки она держала своих трогательных крошек-сыновей, двух и трех лет…
- Господин офицер, персонал нашего детского дома к вашим услугам! – она расплылась в слащавой улыбке.
Переводчик перевел офицеру льстивые слова Татьяны Геннадьевны…
- Кде списак дэтэй, фсятых в разфедыфательную школю? – спросил переводчик – и Сергей принес список отобранных…, офицером Абвера.
Потом, переводчик зачитал фамилии детей, из списка: их пересчитали и приказали им, стоять в стороне…- остальных детдомовских детей построили в колонну, по двое… – и солдаты повели их к машинам…
Немецкий офицер что-то сказал переводчику – и тот обратился к Гликерии и Татьяне Геннадьевне…
- И, кде же фаша комсемолька и дощь коммунэйста?! Мы эе не наплютаем?! – и, только, теперь Гликерия всполошилась и побежала по комнатам, разыскивая пропажу – и она нашла Анечку Семеновну на чердаке…
Вслед за тем, немецкие солдаты принесли, с чердака, бесчувственное тело Анечки Семеновны: на ее шее болталась срезанная петля… Солдаты бросили неподвижное тело на пол, перед офицером…
В ореоле своих длинных рыжих и слегка вьющихся волос, Анечка Семеновна была похожа на русалку, выброшенную на берег безжалостной волной… Ее мертвенно-бледное лицо выглядело, поразительно, спокойным, рот Анечки был полуоткрыт - из него виднелся кончик языка…: она, словно бы, дразнила своих преследователей…
- Боже, я раньше отмечала, что наша Анечка Семеновна очень добрая…, но не примечала ее восхитительной красоты!!! Как такое могло случиться?! И, вот, она мертва…, по собственному желанию…!!!! - вихрем, пронеслись мысли, в голове обескураженной Юли…
И немецкий офицер, похоже, оценил, по достоинству, обворожительную красоту русской…, но мертвой …- и он пришел, в крайне, возбужденное состояние: ему посулили развлечение…, но дивная красотка обманула всех…- и его…, в том числе!!! Хлыстом, что находился в его левой руке, он ударил покойную: сперва, по голове, а, затем, по ноге…, но бесчувственное к боли, тело Анечки Семеновны не шелохнулось…
И, тогда, гнев фашиста обрушился на Татьяну Геннадьевну и Гликерию: офицер, отрывисто, отдал приказ своим солдатам…- и двоих сыночков-несмышленышей вырвали из рук Татьяны Геннадьевны, и понесли солдаты мальчиков к машине, где находились детдомовские дети. Татьяна Геннадьевна бросилась к немецкому офицеру: попыталась убедить его, в своей лояльности к новой власти…, но офицер не стал слушать, что переводил ему переводчик…
Он отшвырнул от себя, назойливую женщину…, ударил ее хлыстом по голове – и Татьяна Геннадьевна рухнула, как подкошенная, к ногам фашиста – и, вдогонку, получила мощный удар, сапогом, в лицо… В поле зрения немца попала и Гликерия – и ей достался разящий удар, по голове, хлыстом…, но данная женщина устояла на ногах…- и немец принялся хлестать ее по лицу, спине, рукам…- куда придется…, приговаривая:
- Руссиш швайн, натумаль прятать от наш фласть комсемолька и дощь коммунэйста?!... – переводил переводчик, слова разгневанного немецкого офицера, стоя перед избиваемой Гликерией и избитой Татьяной Геннадьевной.
Все закончилось тем, что переводчик перевел на русский…, приказ немецкого офицера, напуганным детям, что ожидали своей участи, стоя у стены: им надлежало, не покидать своего места – и дожидаться, когда за ними приедут из разведывательной школы… А, избитых – Гликерию и Татьяну Геннадьевну, подгоняя в спину ударами прикладов, немецкие солдаты дотолкли до первой машины…- и все машины отъехали от детского дома…
***
Юля ослушалась приказа немецкого офицера – и, едва, машины скрылись из вида, она подбежала к лежащей, Анечке Семеновне: сняла с ее шеи обрывок петли и отбросила, далеко, в сторону. Затем, Юля принесла тощую подушку, чтобы подложить под голову Анечки Семеновны… Большего ей сделать не удалось: приехал автобус за новым набором курсантов разведывательной школы… Снова, была пофамильная перекличка – и дети, строем, покинули детский дом… Анечка Семеновна осталась, лежать на полу…- из столовой доносился запах рисовой каши: ее воспитанники так и не успели съесть то, что заботливо, приготовила им Анечка Семеновна - перед тем, как покинуть это мир, который повернулся к ней жестокой стороной…
Немцы и не думали, о сохранности скудного имущества детского дома: когда последние дети покинули свой приют, двери дома остались широко распахнутыми... – заходи, кто хочешь!!!
***
Учеба в разведывательной школе трудно давалась Юле: ей не делалось никакой скидки на ее возраст – и, на занятиях по физической подготовке, она пробегала те же расстояния, что полагались и взрослым курсантам; проще обстояло дело с лазаниями по канату, но не с прыжками в длину и через козла, и преодоление препятствий… Изучение радиодела и немецкого языка… – с этим у Юля не было проблем – и стреляла она метко…- вот, справляться с оружием ей было трудно: в ее детских руках не было нужной силы… К концу каждого дня, Юле казалось, что на день, следующий у нее не осталось совсем сил, а это значило одно…- ссылка в концлагерь… Но, наступал очередной день, а с ним и приходили силы…: в разведшколе питание было однообразным, но сытным – Юля, позднее, только этим и объясняла свою выносливость…
Через полгода обучения…, Юлю и ее старшую напарницу Милу послали на первое задание: им следовало внедриться в партизанский отряд…
***
В партизанском отряде Юля и Мила провели четыре месяца, но это были самые лучшие четыре месяца в их жизни…- с начала войны…
Десятилетняя Юля не была посвящена в задачи, с которыми фашисты их внедрили в партизанский отряд…: об этом знала Мила, а Юле следовало выдавать себя за младшую сестренку своей напарницы…- и вести себя соответственно…
Оказавшись в окружении своих…, Юля, как-то, быстро стала забывать, что они не просто так…, оказалась среди партизан…- отрезвление к ней пришло через два месяца… Все началось с того, что среди партизан промелькнуло знакомое лицо, его Юля видела в компании жуткого Гуцула… Она стала наблюдать, за передвижениями этого человека, внутри партизанского отряда…- и, вскоре, Юля подслушала, спрятавшись за деревом, разговор незнакомца с Милой: тот угрожал, требовал от Милы сблизиться с командиром партизанского отряда – ради добычи секретных сведений…- и грозил тем, что за Милой и Юлей идет постоянная слежка…- ведь, незнакомец не одинок, в этом отряде…
После подобного открытия, страх овладел Юлией, но он ее не парализовал, лишь, заставил действовать осторожно…- и Юля, со своими признаниями, направилась не к командирам…- это бросилось бы в глаза тем, кто за ними следит…- она открылась Серафиме, поварихе партизанского отряда…
- Тетя Сима, мне нужно рассказать вам о важном: от этого зависит безопасность нашего отряда… Признаюсь вам: я, вовсе, не сестра Миле. Я, дочь офицера… – и до войны мы жили в военном городке: там, ныне, расположилась фашистская воинская часть, а мою маму и братишку, и всех жителей военного городка, немцы расстреляли еще в начале войны… Я и две мои подружки оказались в детском доме – вот, там я и встретилась с Милой…! - пока Юля помогала Серафиме, начистить картошку на весь отряд, вкратце, она успела поведать поварихе, как с Милой они оказались в разведшколе – еще и том, что немцы их внедрили к ним в отряд… Поведала и о незнакомце, из окружения жестокого карателя Гуцула, и о том, что он находиться среди партизан…- и об его угрозах, в адрес Милы и ее…, тоже, рассказала…
- Выходит, тетя Сима, от вас зависит жизнь многих…! Как и грозил тот немецкий холуй…: он не один здесь - в любое время стоит ждать провокаций, в отношении партизан отряда! - в заключение, поведала Юля.
***
Повариха Серафима была сметливой женщиной – об исповеди Юли, она поведала бывшему чекисту-товарищу Арсению: ныне, он являлся комиссаром партизанского отряда и отвечал за моральный дух подчиненных, в том числе… Людям, подначальным только ему, товарищ комиссар приказал: следить за передвижениями Юлиного незнакомца…- и за теми, с кем он вступает в контакт… Затем, товарищ комиссар связался с большой Землей – и известил высокое руководство о проблеме, возникшей в их партизанском отряде…- и слет командиров партизанского отряда был отложен, на время…, а фашисты уже все распланировали – и, одним «ударом», надеялись обезглавить партизанское движение Белоруссии…
***
Кое, что, из своих «гениальных» планов, расчетливым фрицам все же удалось, претворить в жизнь: партизанский отряд, действовавший по соседству…, немцами был выявлен и окружен, и, практически, уничтожен… В то же самое время, арестовали участников городского подполья – и после долгих пыток в застенках гестапо, подпольщиков повесили на городской площади, при большом скоплении народа…- в назидание этому народу…
***
Для партизанского отряда, где находились Мила и Юля, карательная операция фрицев не стала неожиданностью – основная часть отряда была выведена, вовремя, из зоны боевых действий… Но на войне, как на войне – и в их отряде не обошлось без потерь! Засланные немцами в отряд, провокаторы попытались: воспрепятствовать, перемещению партизан… – и навязали бой; намеревались захватить в плен и командира данного партизанского отряда...
Обе попытки продажных немецких холуев были отражены, но в этом противостоянии был тяжело ранен комиссар отряда и убит молодой партизан Дима: он закрыл, собой, Милу… Пособник Гуцула выполнил свое обещание: заподозрив в измене Милу, он пожелал всадить в нее пулю…
Девятерых предателей, затесавшихся в отряде, удалось ликвидировать - их тела остались, лежать на земле. Своих, раненых в бою, партизаны погрузили на телегу: следовало, срочно, покинуть место боя…- лесное эхо разнесло, по округе, лай немецких овчарок – фашистский карательный отряд был на подходе!
Мила замешкалась над телом убитого Димы: он спас ей жизнь! А Юля обнаружила в кустах бездыханное тело партизанской поварихи Серафимы: та была, безответно, влюблена в комиссара отряда – и во время всех боев, любящая женщина, постоянно, находилась рядом с тем, кого любила… В этот раз товарищ Арсений был тяжело ранен пособником фашистов – и Серафиму не обошла смертоносная пуля…
- Юля, давай перекатим тела Димы и тети Серафимы в ту яму, а сверху ветками накроем…- авось, фрицы не заметят и пройдут мимо! Не хотелось бы, чтобы их тела подверглись осквернению! – предложила скорбящая Мила…
Приложив немало усилий, двум девчонкам удалось, перекатить два тяжелых тела до нужного места – и они спрятали тела погибших в той, глубокой яме, для надежности, сверху прикрыв их листвой и ветками... Потом, кинулись догонять партизанский обоз с ранеными, но нарвались на отряд, немецкий…
***
- Да, жизнь-засада, немилосердная ко мне…!!! Не повезло тебе с напарницей, Юлька! – Мила, чуть не плакала, от отчаяния…
- Господа немцы, мы курсантки разведывательной школы: наш руководитель капитан Ляйд…- и в лесу мы находились по его заданию! - на ломанном немецком…, дрожащим голосом, объяснила Мила руководителю карательного отряда, их пребывание в лесу … И Миле, и Юле было страшно: они, русские девчонки, находились в глухой чаще леса, наедине с фашистами – могло произойти все, что угодно…
Им повезло: капитан Абвера Вальтер Ляйд, заранее, предупредил…, что в лесу, среди партизан, находятся его агенты…- и, позднее, подтвердил, правдивость слов своих подопечных… Милу с Юлей, под конвоем, вернули в разведывательную школу…
***
- Кислятка, Пелащка, щем фы, обяснитэ, отстафание от партисан отрята?! – улыбчивые глаза майора Ляйда светились, изнутри, холодным и беспощадным светом…– и это не сулило, хорошего…, курсанткам разведывательной школы Белочке и Кислятке…
- Все время думаю об этом…, герр майор: мы с Белочкой, буквально, на минут, пять, отвлеклись, чтобы проверить нашу группу поддержки…- ведь, из них, девятерых, мог кто-то и выжить…- вот и упустили партизан… Пошли по следу, что оставила, после себя телега, перевозящая раненых…, а глядь: был след глубокий, от колес…- и вдруг, прервался… Партизаны, словно зеленые человечки, исчезли на глазах… Может, у них, где кроличья нора была готова, вот они в нее и провалились…? Иначе никак: ведь, весь партизанский обоз выдвинулся на встречу карательному отряду…- вот мы и не обеспокоились! А, своих проверить нужно было: может, кто ранен…- перевязать…- Юля, и в самом деле, была потрясена исчезновением партизанского отряда…- и ее изумленные честные глаза, смело смотрели на майора Ляйда…
- Виноваты, герр майор: не учли, что у партизан хороший проводник имеется…- он и увел отряд, одной, только ему известной, тропой… В следующий раз мы умнее будем…- твердо, пообещала немецкому офицеру курсантка Белочка…
- Итите в сфою комнат…- и герр майор, устало, махнул на них рукой…
Но, на самом деле, Вальтеру Ляйду было безразлично, как поведут себя на следующем задании и Кислятка, и Белочка: карательная операция, проводимая Абвером совместно с гестапо, была признана успешной!!! Вальтера Ляйда наградили железным крестом и ему было присвоено звание майор – ныне, его ждала новая должность, а руководителем разведывательной школы назначили его заместителя капитана Швальбе – и Кислятка, и Белочка, и другие…- их успехи и неудачи, становились ответственностью его бывшего заместителя…
***
Милу вызвали к новому руководителю разведывательной школы капитану Швальбе…- и, потом, ее увезли на целый день, в неизвестном направлении… Юля увиделась с Милой только за ужином – и вид старшей подруги потряс ее: Мила выглядела так, словно, заглянула в глаза своей смерти…
- Да, Кислятка, именно так: меня ожидает новое задание, а моим напарником, ныне, будет, постоянно потеющий, мужик! Но, это еще полбеды: его глаза, пустые, как пересохший колодец, поведали…, что в напарники мне определили серийного маньяка… Видишь, у меня аж мурашки, по коже побежали, от ужаса… Ну, что же, закономерный поворот…: все началось с предательства моего отца…, который внушил мне, что любит меня… Боже, как его любила моя мама!!! Нажарит, к его приходу, огромную сковородку котлет, а мне,
