С детства я уяснила четыре правила семьи Райс: ни во что не вмешиваться, не показывать свои магические способности и доверять только своей семье. Ну и, напоследок, ни в кого не влюбляться.
Так почему же, едва вырвавшись из ненавистной деревни, чтобы поступить в столичную Академию, я нарушила их почти сразу же и... всем скопом?
Все началось с того, что у меня закончились книги. Последняя была как раз по Высшей Магии, и я ломала над ней голову несколько месяцев подряд.
Зачитанное до дыр, с потрепанным переплетом «Управление порталами – доходчиво и просто» написал еще мой дед, архимаг Амброуз Райс, которого я совсем не помнила.
Правда, отец говорил, что малышкой я любила сидеть у того на коленях. Дергала его за черную с проседью бороду и заливисто смеялась, когда тот делал мне «козу».
Деда казнили, обвинив в государственной измене, когда мне не исполнилось и двух лет, а отца бросили в тюремные застенки, где он провел больше года.
Папину вину так и не доказали, но его, одного из сильнейших магов королевства, сослали с семьей далеко на Север, с глаз долой.
Это было давно, почти семнадцать лет назад, а теперь…
- Покажи! – потребовал у меня папа, поднимаясь из-за стола. Повел усталыми плечами, затем со стоном разогнул спину.
И пусть на улице давно разыгрался день, но темные шторы в его кабинете были наглухо задернуты, и внутри властвовал полумрак. Над рабочим столом едва трепетал магический светлячок, вырывая из темноты разбросанные свитки, полупустую чернильницу, поломанные перья, ворох старых пергаментов и горсть кладбищенской земли в медной плошке – отец вот уже несколько месяцев работал над трактатом по Высшей Некромантии.
Но куда больше ужасного беспорядка на рабочем столе и неизвестно кому принадлежавшей берцовой кости – то ли волку, то ли обглоданной им деревенской собаке – меня беспокоил бледный папин вид и нетронутый завтрак.
Еще утром я принесла ему тарелку с омлетом и чашку горячего кофе. И все это, до сих пор нетронутое, стояло на подносе.
- Покажу, – пообещала отцу. Подошла, поправила замятый воротничок льняной рубахи, теперь застиранной почти до дыр. – Но только после того, как ты хорошенько позавтракаешь!
Когда-то моя семья была богата и титулованна. Пусть ничего из этого я не помнила, но мне рассказывали о трехэтажном особняке в центре Изиля с собственным парком и фонтанами, об обширных землях на юге Центина и целой армии слуг…
Все закончилось, когда короля Уго Гервальда убили, а власть в стране захватили мятежники во главе с Ийседором Гервальдом, который и отнял у старшего брата трон.
Потому что считал, что старший из близнецов именно он.
Тех, кто пытался воспротивиться дворцовому перевороту, – а таких оказалось немало – казнили.
Моего деда, например.
Тех же, о ком подумали, что они будут недовольны по определению, – как мой отец – сослали куда подальше, лишив всех титулов и отобрав состояние.
С той поры мы и жили в доме на отшибе Калинок – маленькой деревушки в двух часах пути по размытому дождями тракту от портового городка Скулле.
Ну что же, ничего из нашего богатства я не запомнила. Вместо этого моей привычной реальностью стали грязь по колено, покосившиеся дома и худая, болезненная скотина обитателей Калинок.
Да и народ… Так себе народец, иногда говорил отец. С гнильцой.
Но я с ним не соглашалась, потому что жители деревни были к нам добры. Держались дружелюбно, регулярно обращались за помощью, если в деревне кто-то заболел или захворала скотина. Рассчитывались с нами продуктами или же помогали по хозяйству.
Только вот пили в деревне очень сильно.
- Позже, – поморщился папа. – Не успел еще поесть. Ну же, Аньез, покажи мне!
- Вот позже и покажу, – сказала ему. – Сразу после того, как ты успеешь.
Знала, с каким нетерпением папа ждал этой демонстрации, но решила настоять на своем.
- Ох, беда на мою седую голову! – картинно закатил он глаза, хотя в его светлых волосах проседи совершенно не было заметно.
В синих глазах появились веселые искорки, и я в очередной раз пожалела, что совсем на него не похожа. В маму пошла – такая же темноволосая, зеленоглазая, смуглая и высокая.
- Ладно, давай свою тарелку! – сдался папа. – А потом я жду обещанного.
С порталами, одним из сложнейших заклинаний Высшей Магии, я пыталась совладать уже давно, и до сегодняшнего дня ничего путного у меня не выходило.
Зато этим утром я по привычке уселась за свой стол и уставилась в окно на колышущийся у запруды камыш и силуэты деревенских крыш за дальним холмом.
Сквозь распахнутое окно до меня долетел голос пастуха, подгонявшего ленивое стадо, и я в очередной, сто тысяч триста первый раз подумала о том, как же сильно мечтаю отсюда вырваться!..
На свободу, прочь из деревни!
Куда угодно, как угодно, да хоть с перелетными птицами; либо на крыльях драконов, которые были слишком большой редкостью в Цирине, но я о них читала...
О да, я слишком много читала и слишком о многом мечтала!
Хотела побывать везде-везде, объездить весь белый свет, но дальше Скулле на своей памяти так и не выбиралась. Здесь же все давно изучено, излазано, исследовано, а за границы Калинок папа меня не отпускал.
Опасно, Аньез, говорил мне. Нет, дочка, мы с тобой останемся дома!
И мы с ним оставались дома.
Всегда.
Когда я была маленькой, отец пару раз возил меня на ярмарки в Скулле, но в последние годы беспокойство, съедающее его изнутри, усилилось. Он давно не покидал границы деревни. Да что там скрывать – границы нашего двора!
Из года в год работал над трактатами по Высшей Магии, а я прилежно училась.
Из книги в книгу.
Когда-то мне казалось, что книг в нашей библиотеке превеликое множество – папа привез их из столицы, – но сегодня я закончила последнюю и решила, что это особенный знак.
И тут, словно в подтверждение моим мыслям, над стареньким столом в черных пятнах от сбежавшей Магии Огня вспыхнуло кольцо пространственного перехода. Я задохнулась от радости – надо же, у меня получилось!..
Портал сверкал сапфировым светом и не собирался никуда исчезать. Значит, заклинание стабилизации, над которым я корпела последние две недели, тоже мне поддалось!
Я осторожно ткнула в светящиеся протуберанцы гусиным пером, не забыв перед этим поставить защиту. Шрам на правом запястье – как раз с того дня, когда забыла.
Перо исчезло в синих сполохах наполовину, и я, немного подумав, решительно просунула его в портал целиком. Оно тотчас же исчезло, и если я ничего не напутала, то в тот же миг должно было оказаться во дворе.
...Десять ступеней по лестнице на первый этаж – вприпрыжку, метя полы подолом домашнего платья. Затем бегом по скрипучим половицам – мимо обеденного стола, кресла-качалки, в котором вечерами курил трубку отец, рассказывая мне о Высшей Магии. Вдоль образов Трехликого, мимо кухни, откуда доносились запахи пареной репы и свежевыпеченного хлеба.
Наружу, через распахнутые двери, поскорее во двор, где расхаживали с важным видом куры, а из загонов неслось обиженное похрюкивание!
Как назло, Тисса, когда-то бывшая нашей служанкой, но давно уже ставшая членом семьи, меня заприметила. Пришлось остановиться, дожидаясь, когда полноватая и румяная женщина выйдет из кухни, вытрет руки о передник и примется задавать мне вопросы.
Да-да, я уже покормила кур! И воду из колодца тоже принесла и свиньям помои вылила. Огород… О, я такую штуку придумала из Земной магии – сорняки дохли прямиком на корню, позволяя беспрепятственно прорастать и кабачкам, и свекле!
Мне же надо поскорее за свиной загон; туда, где отец устроил импровизированный полигон для своих испытаний, а еще изо дня в день, из года в год учил меня магическим заклинаниям и фехтованию.
Гонял, как староста непослушных коз, объедавших деревенские огороды.
Я припустила бегом, а потом... Вот оно, мое перышко! Из крыла сизого гуся, с обгрызенным кончиком, оно лежало посреди выметенного двора.
- Неплохо, – согласился отец, когда из-под моих рук вполне уверенно вышел второй портал, который я пробила из кабинета в гостиную. – Молодец, Аньез! Продолжай заниматься.
- Но, папа! – расстроенно ахнула я, подумав... И что, на этом все?!
А как же свобода?
- Дай мне еще пару часиков, – он пригладил гриву светлых волос. – Я закончу со своим заклинанием, после чего мы с тобой выйдем немного размяться.
Дядя Лестар, двоюродный брат моего папы, говорил, что отец был лучшим фехтовальщиком Центина.
Когда-то очень и очень давно.
- Конечно же, я могу еще позаниматься! – пробормотала я негромко. – Так долго, пока это чертово перо не окажется в самом Скулле! – Затем, решившись, произнесла: – Папа, я все закончила. Прочла все книги, которые были в нашем доме.
- И что из этого? – спросил он.
«Ты наконец-таки отпустишь меня на волю!» – хотела сказать ему, но так этого и не сделала.
- Мне нужны новые, – произнесла я. Затем добавила, что сама съезжу в Скулле и закажу их в книжной лавке.
И это будет пусть небольшой, но все же шаг к моей свободе.
- Не говори глупостей, – поморщился папа. – В городе слишком опасно, Аньез! Приедет Лестар и привезет тебе все необходимое.
И напрасно я пыталась его переубедить! Даже испекла его любимый ягодный пирог – папа так и остался непреклонен.
В городе опасно, твердил он.
На дорогах опасно. За воротами нашего дома опасно.
Везде опасно, несмотря на то, что я отлично владела магией, из года в год он тренировал меня в фехтовании, а я в который раз поклялась ему выполнять все четыре правила семьи Райс!
Потому что давно уже знала их назубок.
Ни во что не вмешиваться – это раз! Не показывать свои магические способности – это два! Никому не доверять и ни в кого не влюбляться – три и четыре…
Все настолько ясно, что яснее и не может быть!
Насчет последнего пункта я догадалась не сразу, но поняла, когда стала постарше.
Мама – все из-за нее!
Из-за Аннариты Райс, вот уже четырнадцать лет как Вейр.
Ее имя привычно вызвало у меня череду воспоминаний. Ласковые руки, водопад темных волос и мягкий грудной голос... Яркий шелк платьев и прохлада драгоценностей – в детстве мне разрешали перебирать содержимое ее шкатулок и трогать те, которые висели у нее на шее.
Мамин запах – аромат цветов, которые я так долго искала в Калинках. Облазила все деревенские сады, но ничего похожего так и не нашла.
Мама прожила с нами в деревне полтора года, а затем сбежала в столицу. Говорят…
В общем, я подслушивала.
В столице мама упала в ноги королю Ийседору, и тот милостиво разрешил бывшей придворной красавице вернуться.
И отцу король тоже разрешил, но если тот отречется от своего мятежного рода и принесет клятву верности
Папа не захотел, поэтому мама уехала в столицу одна.
Без меня.
Вернулась она через полгода. Тогда я снова пряталась в кладовке. Проделала маленькую дырочку в защитном куполе – сама придумала заклинание – и в очередной раз подслушивала разговор родителей, а заодно и немного подсматривала.
- Я выхожу замуж, Двейн! – произнесла мама безразлично. – Эммерих сделал мне предложение, и я согласилась. Мы с тобой до сих пор женаты, но ты же знаешь, что между нами все кончено. Уверена, ты не станешь портить мне жизнь.
Отец что-то промычал. Болезненно, умоляюще, но мама была непреклонна.
- Я здесь не останусь, потому что такая жизнь не для меня. Я умру здесь, в этой грязи, среди… Среди этой скотины! Ты ведь не желаешь моей смерти, Двейн?
Вновь несвязное бормотание отца.
- Я привезла с собой документы. – Мама положила на обеденный стол два свитка. – И вот еще, Аньез останется с тобой. Эммерих не захотел жениться на вдове с ребенком, поэтому пришлось сказать, что моя дочь умерла.
- Я, по-видимому, тоже, – подал голос отец, – раз ты теперь вдова. Это свидетельства о нашей смерти?
Мама кивнула – он угадал.
- Позволь поинтересоваться, и что же за страшная болезнь нас скосила? – язвительно произнес отец.
Уже тогда я знала, что маги мало болеют. Почти никогда.
- Двейн, прошу тебя, только не начинай! – поморщилась мама. – Ну хорошо, хорошо… Это была чума!
- Могла бы придумать что-то более правдоподобное, ведь ты когда-то была неплохой целительницей. Кстати, напомни, как давно мы с Аньез стали жертвами… гм… сего забавного заболевания?
Дальше я уже не слышала, потому что отец заметил прореху в магическом куполе и понял, что я подслушивала и подглядывала.
Но в тот день он меня не наказал. Наверное, потому что мы с ним умерли от чумы.
Вот и мама больше в Калинки не приезжала – ей нечего было здесь делать.
Мы же с отцом остались в деревне, и он научил меня всему, что знал. Заодно я перечитала все книги по магии в нашей огромной библиотеке.
Дядя Лестар, папин двоюродный брат, навещал нас пару раз в месяц. Привозил продукты, гостинцы и новости.
Он тоже пострадал из-за мятежа короля Ийседора, лишившись всего, сосланный на север. Но в отличие от папы, дядя Лестар не стал запираться в деревне. Вместо этого он нашел работу таможенным магом в порту Скулле – следил, чтобы торговый люд не мухлевал с королевскими пошлинами.
На этот раз он тоже приехал – как раз через два дня после того, как у меня закончились книги.
- Отвезу-ка я Аньез в Скулле, – заявил отцу. – Двейн, даже и не вздумай возражать! А ты, – повернулся ко мне, и на лице его появилась хитрая улыбка, – собирайся, лисичка, да поживее! Возьми… Что там девчонки берут с собой в поездку? И паспорт тоже захвати, мало ли, проверки на дорогах.
Дядя Лестар, пользуясь своими связями, сделал нам с отцом новые документы, раз по старым мы с ним умерли от чумы.
По ним выходило, что я – Аньез Райс, девица девятнадцати лет от роду, родившаяся в Калинках. Отцом моим был Двейн Райс – и никакой не лорд! – а там, где должно быть имя матери, стоял прочерк.
- Сейчас везде проверки, – добавил дядя задумчиво. – Двейн, ты уже слышал, что Имгор снова попытался захватить трон и опять неудачно? Его войска разбили наголову, а самого схватили. Думаю, на этот раз беднягу все-таки казнят!
Но папу мало интересовала судьба третьего претендента на корону Цирина. Он заупрямился, не хотел меня отпускать.
- Мы съездим в Скулле на ярмарку, а затем завернем ко мне домой. Лейне давно уже спрашивала про Аньез, – не сдавался дядя. Он был немного моложе папы. Женился в позапрошлом году, и теперь они ждали первенца. – И не вздумай мне перечить, Двейн! А ты беги, лисичка, – опять ко мне, – пока я не передумал! Твоего отца я быстро уломаю. Объясню ему, где у этой магической формулы катализатор!
Папа выглядел бледным, когда мы с ним прощались. У него тряслись руки, а взгляд…
- Папа, но я уезжаю всего-то на пару дней. И Тисса за тобой приглядит. – (Та стояла в дверях, вытирая расшитым полотенцем крепкие руки). – Не переживай, со мной все будет хорошо! И деньги на глупости я не растрачу и не потеряю.
К экономии я была приучена с малых лет, а украсть что-то у Райсов мог разве что Высший Маг, которых в Центине было раз-два и обчелся.
- Ну что же, езжай, пока я не передумал, – отец порывисто меня обнял. – Лестар прав, засиделась ты в деревне. И помни… Пообещай мне, Аньез!
- Да-да! – покивала я, поглядывая на ухоженного, помолодевшего дядю Лестара.
Думала о том, что женитьба определенно пошла ему на пользу. Но как мне найти папе ту, которая его полюбит и кого полюбит он, если он день-деньской сидит в своем кабинете?!
Так почему же, едва вырвавшись из ненавистной деревни, чтобы поступить в столичную Академию, я нарушила их почти сразу же и... всем скопом?
Глава 1
Все началось с того, что у меня закончились книги. Последняя была как раз по Высшей Магии, и я ломала над ней голову несколько месяцев подряд.
Зачитанное до дыр, с потрепанным переплетом «Управление порталами – доходчиво и просто» написал еще мой дед, архимаг Амброуз Райс, которого я совсем не помнила.
Правда, отец говорил, что малышкой я любила сидеть у того на коленях. Дергала его за черную с проседью бороду и заливисто смеялась, когда тот делал мне «козу».
Деда казнили, обвинив в государственной измене, когда мне не исполнилось и двух лет, а отца бросили в тюремные застенки, где он провел больше года.
Папину вину так и не доказали, но его, одного из сильнейших магов королевства, сослали с семьей далеко на Север, с глаз долой.
Это было давно, почти семнадцать лет назад, а теперь…
- Покажи! – потребовал у меня папа, поднимаясь из-за стола. Повел усталыми плечами, затем со стоном разогнул спину.
И пусть на улице давно разыгрался день, но темные шторы в его кабинете были наглухо задернуты, и внутри властвовал полумрак. Над рабочим столом едва трепетал магический светлячок, вырывая из темноты разбросанные свитки, полупустую чернильницу, поломанные перья, ворох старых пергаментов и горсть кладбищенской земли в медной плошке – отец вот уже несколько месяцев работал над трактатом по Высшей Некромантии.
Но куда больше ужасного беспорядка на рабочем столе и неизвестно кому принадлежавшей берцовой кости – то ли волку, то ли обглоданной им деревенской собаке – меня беспокоил бледный папин вид и нетронутый завтрак.
Еще утром я принесла ему тарелку с омлетом и чашку горячего кофе. И все это, до сих пор нетронутое, стояло на подносе.
- Покажу, – пообещала отцу. Подошла, поправила замятый воротничок льняной рубахи, теперь застиранной почти до дыр. – Но только после того, как ты хорошенько позавтракаешь!
Когда-то моя семья была богата и титулованна. Пусть ничего из этого я не помнила, но мне рассказывали о трехэтажном особняке в центре Изиля с собственным парком и фонтанами, об обширных землях на юге Центина и целой армии слуг…
Все закончилось, когда короля Уго Гервальда убили, а власть в стране захватили мятежники во главе с Ийседором Гервальдом, который и отнял у старшего брата трон.
Потому что считал, что старший из близнецов именно он.
Тех, кто пытался воспротивиться дворцовому перевороту, – а таких оказалось немало – казнили.
Моего деда, например.
Тех же, о ком подумали, что они будут недовольны по определению, – как мой отец – сослали куда подальше, лишив всех титулов и отобрав состояние.
С той поры мы и жили в доме на отшибе Калинок – маленькой деревушки в двух часах пути по размытому дождями тракту от портового городка Скулле.
Ну что же, ничего из нашего богатства я не запомнила. Вместо этого моей привычной реальностью стали грязь по колено, покосившиеся дома и худая, болезненная скотина обитателей Калинок.
Да и народ… Так себе народец, иногда говорил отец. С гнильцой.
Но я с ним не соглашалась, потому что жители деревни были к нам добры. Держались дружелюбно, регулярно обращались за помощью, если в деревне кто-то заболел или захворала скотина. Рассчитывались с нами продуктами или же помогали по хозяйству.
Только вот пили в деревне очень сильно.
- Позже, – поморщился папа. – Не успел еще поесть. Ну же, Аньез, покажи мне!
- Вот позже и покажу, – сказала ему. – Сразу после того, как ты успеешь.
Знала, с каким нетерпением папа ждал этой демонстрации, но решила настоять на своем.
- Ох, беда на мою седую голову! – картинно закатил он глаза, хотя в его светлых волосах проседи совершенно не было заметно.
В синих глазах появились веселые искорки, и я в очередной раз пожалела, что совсем на него не похожа. В маму пошла – такая же темноволосая, зеленоглазая, смуглая и высокая.
- Ладно, давай свою тарелку! – сдался папа. – А потом я жду обещанного.
С порталами, одним из сложнейших заклинаний Высшей Магии, я пыталась совладать уже давно, и до сегодняшнего дня ничего путного у меня не выходило.
Зато этим утром я по привычке уселась за свой стол и уставилась в окно на колышущийся у запруды камыш и силуэты деревенских крыш за дальним холмом.
Сквозь распахнутое окно до меня долетел голос пастуха, подгонявшего ленивое стадо, и я в очередной, сто тысяч триста первый раз подумала о том, как же сильно мечтаю отсюда вырваться!..
На свободу, прочь из деревни!
Куда угодно, как угодно, да хоть с перелетными птицами; либо на крыльях драконов, которые были слишком большой редкостью в Цирине, но я о них читала...
О да, я слишком много читала и слишком о многом мечтала!
Хотела побывать везде-везде, объездить весь белый свет, но дальше Скулле на своей памяти так и не выбиралась. Здесь же все давно изучено, излазано, исследовано, а за границы Калинок папа меня не отпускал.
Опасно, Аньез, говорил мне. Нет, дочка, мы с тобой останемся дома!
И мы с ним оставались дома.
Всегда.
Когда я была маленькой, отец пару раз возил меня на ярмарки в Скулле, но в последние годы беспокойство, съедающее его изнутри, усилилось. Он давно не покидал границы деревни. Да что там скрывать – границы нашего двора!
Из года в год работал над трактатами по Высшей Магии, а я прилежно училась.
Из книги в книгу.
Когда-то мне казалось, что книг в нашей библиотеке превеликое множество – папа привез их из столицы, – но сегодня я закончила последнюю и решила, что это особенный знак.
И тут, словно в подтверждение моим мыслям, над стареньким столом в черных пятнах от сбежавшей Магии Огня вспыхнуло кольцо пространственного перехода. Я задохнулась от радости – надо же, у меня получилось!..
Портал сверкал сапфировым светом и не собирался никуда исчезать. Значит, заклинание стабилизации, над которым я корпела последние две недели, тоже мне поддалось!
Я осторожно ткнула в светящиеся протуберанцы гусиным пером, не забыв перед этим поставить защиту. Шрам на правом запястье – как раз с того дня, когда забыла.
Перо исчезло в синих сполохах наполовину, и я, немного подумав, решительно просунула его в портал целиком. Оно тотчас же исчезло, и если я ничего не напутала, то в тот же миг должно было оказаться во дворе.
...Десять ступеней по лестнице на первый этаж – вприпрыжку, метя полы подолом домашнего платья. Затем бегом по скрипучим половицам – мимо обеденного стола, кресла-качалки, в котором вечерами курил трубку отец, рассказывая мне о Высшей Магии. Вдоль образов Трехликого, мимо кухни, откуда доносились запахи пареной репы и свежевыпеченного хлеба.
Наружу, через распахнутые двери, поскорее во двор, где расхаживали с важным видом куры, а из загонов неслось обиженное похрюкивание!
Как назло, Тисса, когда-то бывшая нашей служанкой, но давно уже ставшая членом семьи, меня заприметила. Пришлось остановиться, дожидаясь, когда полноватая и румяная женщина выйдет из кухни, вытрет руки о передник и примется задавать мне вопросы.
Да-да, я уже покормила кур! И воду из колодца тоже принесла и свиньям помои вылила. Огород… О, я такую штуку придумала из Земной магии – сорняки дохли прямиком на корню, позволяя беспрепятственно прорастать и кабачкам, и свекле!
Мне же надо поскорее за свиной загон; туда, где отец устроил импровизированный полигон для своих испытаний, а еще изо дня в день, из года в год учил меня магическим заклинаниям и фехтованию.
Гонял, как староста непослушных коз, объедавших деревенские огороды.
Я припустила бегом, а потом... Вот оно, мое перышко! Из крыла сизого гуся, с обгрызенным кончиком, оно лежало посреди выметенного двора.
- Неплохо, – согласился отец, когда из-под моих рук вполне уверенно вышел второй портал, который я пробила из кабинета в гостиную. – Молодец, Аньез! Продолжай заниматься.
- Но, папа! – расстроенно ахнула я, подумав... И что, на этом все?!
А как же свобода?
- Дай мне еще пару часиков, – он пригладил гриву светлых волос. – Я закончу со своим заклинанием, после чего мы с тобой выйдем немного размяться.
Дядя Лестар, двоюродный брат моего папы, говорил, что отец был лучшим фехтовальщиком Центина.
Когда-то очень и очень давно.
- Конечно же, я могу еще позаниматься! – пробормотала я негромко. – Так долго, пока это чертово перо не окажется в самом Скулле! – Затем, решившись, произнесла: – Папа, я все закончила. Прочла все книги, которые были в нашем доме.
- И что из этого? – спросил он.
«Ты наконец-таки отпустишь меня на волю!» – хотела сказать ему, но так этого и не сделала.
- Мне нужны новые, – произнесла я. Затем добавила, что сама съезжу в Скулле и закажу их в книжной лавке.
И это будет пусть небольшой, но все же шаг к моей свободе.
- Не говори глупостей, – поморщился папа. – В городе слишком опасно, Аньез! Приедет Лестар и привезет тебе все необходимое.
И напрасно я пыталась его переубедить! Даже испекла его любимый ягодный пирог – папа так и остался непреклонен.
В городе опасно, твердил он.
На дорогах опасно. За воротами нашего дома опасно.
Везде опасно, несмотря на то, что я отлично владела магией, из года в год он тренировал меня в фехтовании, а я в который раз поклялась ему выполнять все четыре правила семьи Райс!
Потому что давно уже знала их назубок.
Ни во что не вмешиваться – это раз! Не показывать свои магические способности – это два! Никому не доверять и ни в кого не влюбляться – три и четыре…
Все настолько ясно, что яснее и не может быть!
Насчет последнего пункта я догадалась не сразу, но поняла, когда стала постарше.
Мама – все из-за нее!
Из-за Аннариты Райс, вот уже четырнадцать лет как Вейр.
Ее имя привычно вызвало у меня череду воспоминаний. Ласковые руки, водопад темных волос и мягкий грудной голос... Яркий шелк платьев и прохлада драгоценностей – в детстве мне разрешали перебирать содержимое ее шкатулок и трогать те, которые висели у нее на шее.
Мамин запах – аромат цветов, которые я так долго искала в Калинках. Облазила все деревенские сады, но ничего похожего так и не нашла.
Мама прожила с нами в деревне полтора года, а затем сбежала в столицу. Говорят…
В общем, я подслушивала.
В столице мама упала в ноги королю Ийседору, и тот милостиво разрешил бывшей придворной красавице вернуться.
И отцу король тоже разрешил, но если тот отречется от своего мятежного рода и принесет клятву верности
Папа не захотел, поэтому мама уехала в столицу одна.
Без меня.
Вернулась она через полгода. Тогда я снова пряталась в кладовке. Проделала маленькую дырочку в защитном куполе – сама придумала заклинание – и в очередной раз подслушивала разговор родителей, а заодно и немного подсматривала.
- Я выхожу замуж, Двейн! – произнесла мама безразлично. – Эммерих сделал мне предложение, и я согласилась. Мы с тобой до сих пор женаты, но ты же знаешь, что между нами все кончено. Уверена, ты не станешь портить мне жизнь.
Отец что-то промычал. Болезненно, умоляюще, но мама была непреклонна.
- Я здесь не останусь, потому что такая жизнь не для меня. Я умру здесь, в этой грязи, среди… Среди этой скотины! Ты ведь не желаешь моей смерти, Двейн?
Вновь несвязное бормотание отца.
- Я привезла с собой документы. – Мама положила на обеденный стол два свитка. – И вот еще, Аньез останется с тобой. Эммерих не захотел жениться на вдове с ребенком, поэтому пришлось сказать, что моя дочь умерла.
- Я, по-видимому, тоже, – подал голос отец, – раз ты теперь вдова. Это свидетельства о нашей смерти?
Мама кивнула – он угадал.
- Позволь поинтересоваться, и что же за страшная болезнь нас скосила? – язвительно произнес отец.
Уже тогда я знала, что маги мало болеют. Почти никогда.
- Двейн, прошу тебя, только не начинай! – поморщилась мама. – Ну хорошо, хорошо… Это была чума!
- Могла бы придумать что-то более правдоподобное, ведь ты когда-то была неплохой целительницей. Кстати, напомни, как давно мы с Аньез стали жертвами… гм… сего забавного заболевания?
Дальше я уже не слышала, потому что отец заметил прореху в магическом куполе и понял, что я подслушивала и подглядывала.
Но в тот день он меня не наказал. Наверное, потому что мы с ним умерли от чумы.
Вот и мама больше в Калинки не приезжала – ей нечего было здесь делать.
Мы же с отцом остались в деревне, и он научил меня всему, что знал. Заодно я перечитала все книги по магии в нашей огромной библиотеке.
Дядя Лестар, папин двоюродный брат, навещал нас пару раз в месяц. Привозил продукты, гостинцы и новости.
Он тоже пострадал из-за мятежа короля Ийседора, лишившись всего, сосланный на север. Но в отличие от папы, дядя Лестар не стал запираться в деревне. Вместо этого он нашел работу таможенным магом в порту Скулле – следил, чтобы торговый люд не мухлевал с королевскими пошлинами.
На этот раз он тоже приехал – как раз через два дня после того, как у меня закончились книги.
- Отвезу-ка я Аньез в Скулле, – заявил отцу. – Двейн, даже и не вздумай возражать! А ты, – повернулся ко мне, и на лице его появилась хитрая улыбка, – собирайся, лисичка, да поживее! Возьми… Что там девчонки берут с собой в поездку? И паспорт тоже захвати, мало ли, проверки на дорогах.
Дядя Лестар, пользуясь своими связями, сделал нам с отцом новые документы, раз по старым мы с ним умерли от чумы.
По ним выходило, что я – Аньез Райс, девица девятнадцати лет от роду, родившаяся в Калинках. Отцом моим был Двейн Райс – и никакой не лорд! – а там, где должно быть имя матери, стоял прочерк.
- Сейчас везде проверки, – добавил дядя задумчиво. – Двейн, ты уже слышал, что Имгор снова попытался захватить трон и опять неудачно? Его войска разбили наголову, а самого схватили. Думаю, на этот раз беднягу все-таки казнят!
Но папу мало интересовала судьба третьего претендента на корону Цирина. Он заупрямился, не хотел меня отпускать.
- Мы съездим в Скулле на ярмарку, а затем завернем ко мне домой. Лейне давно уже спрашивала про Аньез, – не сдавался дядя. Он был немного моложе папы. Женился в позапрошлом году, и теперь они ждали первенца. – И не вздумай мне перечить, Двейн! А ты беги, лисичка, – опять ко мне, – пока я не передумал! Твоего отца я быстро уломаю. Объясню ему, где у этой магической формулы катализатор!
Папа выглядел бледным, когда мы с ним прощались. У него тряслись руки, а взгляд…
- Папа, но я уезжаю всего-то на пару дней. И Тисса за тобой приглядит. – (Та стояла в дверях, вытирая расшитым полотенцем крепкие руки). – Не переживай, со мной все будет хорошо! И деньги на глупости я не растрачу и не потеряю.
К экономии я была приучена с малых лет, а украсть что-то у Райсов мог разве что Высший Маг, которых в Центине было раз-два и обчелся.
- Ну что же, езжай, пока я не передумал, – отец порывисто меня обнял. – Лестар прав, засиделась ты в деревне. И помни… Пообещай мне, Аньез!
- Да-да! – покивала я, поглядывая на ухоженного, помолодевшего дядю Лестара.
Думала о том, что женитьба определенно пошла ему на пользу. Но как мне найти папе ту, которая его полюбит и кого полюбит он, если он день-деньской сидит в своем кабинете?!
