Беспокойство охватило меня на следующий день, когда поток сообщений резко прекратился. Весь вечер я не находила себе места и от волнения долго не могла уснуть. В школе я практически не выпускала из рук телефон (за исключением уроков) вздрагивая от каждой трели, но messanger Олега молчал...
Прошло несколько дней. Я не знала куда себя деть и как отвлечься от самых страшных мыслей. По вечерам, признаюсь, успокаивала себя бокалом вина, и тем фактом, что случись авиакатастрофа, то её давно бы уже показали по всем новостным каналам.
"Где же ты, мой мальчик?"
Я находилась в подавленном настроении, и все мои мысли крутились исключительно вокруг Олега. Сосредоточиться на работе стоило невероятных усилий. Немного отпустило, когда я обратила внимание на то, как спокойно и непринуждённо вела себя Ольга Леонидовна в школе. На её лице не читалось никаких признаков печали. Конечно, спросить о том, где сейчас её племянник и что с ним - я ни за что бы не решилась.
Это случилось на восьмой день, как Олег перестал выходить на связь.
После окончания второй смены, большинство преподавателей собрались в конференц - зале. Я практически не слушала о чём вела речь директрисса - тем более, что обсуждаемые вопросы не касались лично меня, а в основном затрагивали проблемы старших классов. Когда все стали расходиться, ко мне подошла Ольга Леонидовна и попросила зайти к ней в кабинет.
Я немного мандражировала, поднимаясь на второй этаж, хотя была уверена, что разговор, скорее всего, пойдёт об итогах моей работы. Но моя уверенность рассыпалась как карточный домик, когда постучав в дверь и войдя в кабинет, я увидела выражение её лица. Ольга Леонидовна стояла возле окна, и не мигая, без тени улыбки, смотрела на меня.
Сердце болезненно сжалось. Она всё знала.
И, как в подтверждение моей страшной догадки, тихо произнесла:
- Анна Аркадьевна, наша семья знает про вас и Олега.
Мои ноги подкосились, а голова закружилась. Я точно бы рухнула на пол, если б Ольга Леонидовна не предложила мне сесть, видя мою реакцию.
Я сидела на стуле сгорбившись, крепко сжимая ладони, не смея поднять на неё глаза.
- Мой брат, отец Олега, лично хотел поговорить с вами, но я его отговорила. Кто, как не женщины лучше всего могут понять друг друга, правда?
- Простите меня, - еле смогла выдавить я. - Простите... я...
- Анна, пожалуйста, успокойтесь, поверьте, я не желаю вам ничего плохого. Но сначала говорить буду я, вы не против?
Я обречённо кивнула.
- Вы мне всегда нравились, Анна. С самого первого дня. В вас есть редкие для современного человека качества - доброта, порядочность, наивность... На неподдельный интерес Олега к вам, я сразу обратила внимание. Но я ошиблась, полагая, что это так и останется лишь интересом... Я не знаю, поощряли вы его или нет... - на этих словах я вскинула голову в немом протесте. - Теперь же вижу, что Олег говорил правду, когда настаивал на том, что это ОН вас преследовал, а вы сопротивлялись. Но всё зашло слишком далеко, Анна. Про неподобающее поведение педагога я говорить не буду - это не имеет отношение к нашей сложившейся ситуации, я не ханжа, хотя, думаю, вы и сами, как здравомыслящий человек, должны понимать, что совершали большой проступок, когда вступали в связь с несовершеннолетним учеником. Вы не должны были поддаваться чувствам! Но Олег влюблён в вас. По - настоящему влюблён. Я верю в его искренность, так как очень хорошо знаю своего мальчика. Но он слишком упрямый - он не отступит от вас. Он отказывается ехать в Швейцарию и...
- Но я никогда не отговаривала его от этого!
- Знаю. И поэтому, первая отступить должны вы. Он упрямый, но очень гордый. Скажите ему, что любите другого, что решили вернуться к мужу. Убедительно скажите и он поверит... - Ольга Леонидовна выдержала паузу. - Не ломайте мальчику жизнь, Анна.
Я молчала. Я уже знала, что поступлю именно так, как она об этом просит. И лишь спросила:
- Где он?
- Мы решили оставить его ещё на одну неделю в Доминикане. Но сейчас он уже у родственников в Москве, завтра будет дома. Он обязательно придёт к вам. Поговорите с ним и отпустите. Вы умная девушка, Анна, и понимаете, что у вас с ним не может быть будущего.
"Почему?!" - хотелось крикнуть, но я молчала.
Я сидела на краешке стула, словно придавленная тяжёлой бетонной плитой. Стыд, страх и боль бешеной воронкой закручивались в моей душе.
"А что ты ожидала, хэпиэнда? Они были счастливы и умерли в один день?"
Наконец, я смогла взять себя в руки. Выпрямила спину и посмотрела на Ольгу Леонидовну.
- Я сделаю всё, как вы скажете. Простите меня ещё раз. Знаю, что мне нет оправдания, но единственное, что я хотела бы сказать, это то... это то, что я тоже люблю Олега. Очень люблю. Я могу идти?
Я встала и, слегка качнувшись, сделала шаг к двери, чувствуя себя хрупкой несчастной бабочкой по которой проехался асфальтоукладчик.
- Постойте, Анна! Погодите! Прошу вас. Сядьте.
Я снова опустилась на стул. Ольга Леонидовна подошла ко мне и села рядом. Она взяла мои дрожащие руки в свои и, сочувственно глядя мне в глаза, сказала:
- Анна, я хочу вам рассказать одну историю. Это было очень давно... После тяжёлого развода я устроилась учителем литературы и русского языка в вечернюю школу рабочей молодёжи. Мне было двадцать восемь лет. По советским меркам - взрослая женщина, ещё и разведёнка... Всем моим ученикам было по восемнадцать - двадцать, не больше: кто - то работал и учился, а кто - то - ранее бросив среднюю школу, пришёл доучиваться ради высшего образования. В моём классе выделялся один юноша - на первый взгляд оболтус и хулиган, но мы как - то быстро нашли с ним общий язык. Он на удивление оказался начитанным и глубоким человеком, несмотря на то, что рос в неблагополучной среде: родители беспробудно пили, а младший брат жил в интернате. Ему рано пришлось повзрослеть. Он бросил среднюю школу и устроился на завод, чтобы работать и помогать семье, но потом, всё же, решил окончить десятилетку. Я сначала не придавала значение его повышенному вниманию к себе: слишком часто он провожал меня после работы, мол, поздно, Ольга Леонидовна, а вы такая красивая - вдруг кто нападёт? Я лишь смеялась, но разрешала, не принимая его ухаживания всерьёз. После развода мне было особенно одиноко, да и, честно говоря, страшновато возвращаться поздно одной - школа-то вечерняя. И я не заметила, как влюбилась в собственного ученика! А вскоре, он сам признался мне в любви. Так начался наш роман. Его не смущала ни девятилетняя разница в возрасте, ни мой недавний развод. А я... я была безумно влюблена, несмотря на его возраст. Мы не чувствовали эту разницу, находясь, как сейчас говорят, - на одной волне. Он снова бросил школу, объясняя это тем, что не хочет быть моим учеником, а хочет быть только моим мужем, - Ольга Леонидовна грустно улыбнулась и продолжила. - Он устроился на завод в две смены, чтобы заработать на шикарную, как он сам говорил, свадьбу, в сто раз лучше, чем была моя первая, и клятвенно пообещал доучиться, если я дам согласие стать его женой. Я согласилась. А потом... потом его забрали в армию. Тогда шла война в Афганистане и всего через три месяца службы его отправили в Кабул. А ещё через три месяца его убили. Как я потом узнала, от его товарища, они попали в засаду. Мой любимый ценой своей жизни спас почти весь свой взвод. Цинковый гроб - вот что я получила вместо жениха. А ещё - письмо, которое он успел написать мне в день своей гибели. Ему было всего двадцать лет...
Слёзы текли по моему лицу, когда я слушала откровение Ольги Леонидовны, хотя выглядела она спокойной. И лишь пульсирующая на виске жилка, говорила о том, как тяжело даются ей эти воспоминания.
- Знаете, Анна, какое самое страшное слово? Это слово - никогда. Ты никогда не сможешь больше коснуться, ощутить, почувствовать любимого человека... Я тоже умерла, тогда с ним, на той проклятой войне. Только умирала я медленно, от горя. Моя психика уничтожала меня физически, и лишь во снах, я снова могла быть рядом с ним... Я выпила большую дозу снотворных таблеток. Меня спас Сергей, мой родной брат, который в тот день случайно решил зайти ко мне домой. Меня откачали. Брат смог вытащить меня из жутчайшей депрессии: нашёл грамотного врача - психиатра, отправил в лучший санаторий, и заставил снова выйти на работу - уже в обычную школу. А когда родился Олежка - я снова ощутила вкус к жизни.
- Анна, девочка моя, - Ольга Леонидовна крепко сжала мои пальцы. - Вы молоды, красивы, вы ещё найдёте своё счастье - я не сомневаюсь в этом! Но это будет взрослый, состоявшийся мужчина, а не мальчишка, который сам себя до конца не понимает. Времена изменились, Анна! Сейчас юноши совсем другие, нежели во времена моей молодости - они не знают, что такое брать на себя ответственность. Отпустите Олега, если вы его действительно любите...
Она замолчала, продолжая выжидающе смотреть на меня. Я освободила свои руки, встала и, смахнув остатки слёз тыльной стороной ладони, кивнула.
В дверях, Ольга Леонидовна вновь остановила меня:
- Я вам так и не назвала имя своего возлюбленного.
Но интуитивно я уже знала ответ.
Его звали Олег.
21 глава
Суббота. День икс. С самого утра я металась по квартире, как зверь в клетке, потому что знала, чувствовала - сегодня придёт ОН. Всё валилось из рук. Я даже подумывала сбежать к родителям и отсидеться у них до понедельника, но это бы только отсрочило нашу казнь. Казнить, нельзя помиловать - эта фраза заезженной пластинкой крутилась в моей голове. Я дала обещание Ольге Леонидовне и сдержу слово.
Не выдержав напряжения, позвонила подруге, чтобы отвлечь себя её беспечной болтовнёй. Поговорив со мной около десяти минут, Лена спросила:
- Ань, что - то случилось? У тебя голос какой - то странный.
- Да простыла немного, мороженое на ночь съела - и вот результат, - соврала я.
- Везёт же некоторым! А мне на эту чёртову японскую диету сесть придётся. Пять кэгэ - кровь из носу надо сбросить!
- Что ты, Лен, у тебя отличная фигура.
- Отличная фигура это у тебя, ведьма! - засмеялась подруга. - А я не хочу на собственной свадьбе выглядеть как тот огромный жуткий торт, который мы видели с тобой в журнале для невест.
Свадьба Лены и Вадима была назначена на конец мая.
- Кстати, дорогая, когда ты приедешь на примерку к моей портнихе? Она уже тебя ждёт.
Я не успела ответить, как от неожиданного (хотя ожидаемого) звонка в дверь, у меня так затряслись руки, что я выронила телефон.
- Лен, эээ... слушай, не могу больше говорить, ко мне... эээ... коллега в гости пришла. Завтра заеду к твоей портнихе, обещаю. Пока!
Я отключила звонок. Посмотрела на часы. 18 : 50.
Тяжело вздохнув, собравшись с духом, пошла открывать дверь.
- Любимая моя, как же я по тебе скучал!
Олег влетел в квартиру и с порога схватил меня в охапку. Он неистово целовал моё лицо, волосы, шею, руки.
- Ты даже не представляешь, как сильно я скучал!
Вряд ли я смогу описать ту боль, которая уничтожала меня изнутри при виде дорогого и любимого человека, зная, что через каких - то несколько минут, я вынуждена буду резать наши сердца без наркоза.
- Пойдём на кухню, - сказала я, с невероятным, просто нечеловеческим усилием отстраняясь от него. - Не снимай обувь, я не делала сегодня уборку.
Голос не дрогнул. Молодец.
Олег отпустил меня и нахмурился.
Он фантастически выглядел, ему очень шёл загар. Я сразу вспомнила, как впервые его увидела: загорелый счастливый мальчишка гоняет по полю мяч. Как же давно это было...
- Ну, пойдём... Ты обиделась, что я не писал тебе? Прости, любимая! Глупо всё так получилось. Представляешь, утопил свой телефон в день отлёта, и тут мама вдруг решила остаться ещё на неделю - отец, оказывается, на полмесяца виллу проплатил. Потом я никак не мог вспомнить свой пароль от Facebook, чтобы ответить тебе. Номер телефона твой я тоже забыл... А под конец, простыл, и вовсе пришлось на три дня в Москве зависнуть - валялся у родственников с температурой. Только с учителями по скайпу связывался, больше ни с кем не общался. Сегодня прилетел, часы считал, когда смогу к тебе вырваться! Прости, что подарок тебе не привёз, но я обязательно...
Олег осёкся, увидев с каким непроницаемым выражением лица я слушала его монолог.
- Понятно, - как можно равнодушнее ответила я. - Что будешь? Чай? Кофе? - я отвернулась к плите, чтобы включить чайник и заодно унять нарастающее в геометрической прогрессии волнение.
Хорошо бы сейчас заползти в какую - нибудь глубокую щель и там навечно затаиться, но только бы не поворачиваться и не смотреть на Олега, стоявшего за моей спиной. Я всей кожей чувствовала его присутствие, и как будто даже воздух на кухне стал другим: тягучим, насыщенным и... отравленным. Моей ложью.
Олег схватил меня за плечо и резко развернул к себе:
- Аня, что с тобой?! Мы не виделись почти три недели, а ты: чай, кофе... Что случилось?! Ты какая - то другая, холодная какая - то...
Я смотрела в его беспокойные, ждущие ответа глаза и молчала.
- Детка, ты меня пугаешь... Аааа, всё ясно. Мой отец приезжал к тебе, да? Он говорил с тобой? Поэтому ты такая... такая чужая? Умоляю, не слушай его, любимая, я смогу всё для нас делать, поверь! Да, не сразу, но мы...
- Я решила вернуться к мужу и твой отец здесь совершенно не при чём.
Неужели я смогла сказать это вслух?
Да, смогла, потому что лицо Олега сильно исказилось, когда до него дошёл смысл моих слов.
- Я тебе не верю! Ты врёшь! Этого не может быть!
- Это правда. Наш с тобой ро... наша связь была ошибкой. Прости.
- Как, когда?! Когда ты это решила?! Что случилось пока меня не было?! Твой бывший снова приезжал к тебе?!
Я молчала.
- Он приезжал, и что - то наплёл тебе, что - то такое, на что ты повелась... так?! У вас с ним было?! Было, да?!
Я решила не мешать расцветать буйной фантазии Олега. Мне это было только на руку: то, во что бы никогда не поверил взрослый мужчина - с лёгкостью поверит неопытный мальчишка.
- Было?!
Я опустила глаза.
- Я не верю!! Ты всё врёшь!! Детка, скажи, что это неправда! - он сильно сжал мои плечи и встряхнул.
- Правда, - сказала я, делая выстрел в упор. - Между нами всё кончено. Отпусти меня. Ты делаешь мне больно.
Олег отпустил и отступил назад. С ужасом я увидела слёзы, прокладывающие влажные дорожки по его щекам. В отчаянии, обхватив голову руками, он отвернулся к стене и со силы всадил в неё кулак:
- Аааааааааа!
Он повернулся, я увидела разбитые в кровь костяшки пальцев. Он смотрел на меня полными слёз и ненависти глазами.
- Ненавижу тебя! - закричал он. - Никогда тебе этого не прощу! Будь ты проклята! - и стремглав выскочил из квартиры.
Как в бреду, не чуя под собой ног, я закрыла за ним дверь и медленно поплелась обратно на кухню. Дрожащими руками достала с полки бутылку коньяка, давно оставшийся от Вадима, жениха Лены и налила себе полную кружку. Сделав пару глотков, я закашлялась, выронив кружку из рук. Осколки, разбившись о кафель, с грохотом разлетелись по всей кухне. Я смотрела на них, думая о том, что сейчас моя жизнь такая же вдребезги разбитая, как и эта несчастная кружка.
Внезапная тошнота подкатила к горлу, я побежала в ванну еле успев наклонить голову над унитазом.
Прошло несколько дней. Я не знала куда себя деть и как отвлечься от самых страшных мыслей. По вечерам, признаюсь, успокаивала себя бокалом вина, и тем фактом, что случись авиакатастрофа, то её давно бы уже показали по всем новостным каналам.
"Где же ты, мой мальчик?"
Я находилась в подавленном настроении, и все мои мысли крутились исключительно вокруг Олега. Сосредоточиться на работе стоило невероятных усилий. Немного отпустило, когда я обратила внимание на то, как спокойно и непринуждённо вела себя Ольга Леонидовна в школе. На её лице не читалось никаких признаков печали. Конечно, спросить о том, где сейчас её племянник и что с ним - я ни за что бы не решилась.
Это случилось на восьмой день, как Олег перестал выходить на связь.
После окончания второй смены, большинство преподавателей собрались в конференц - зале. Я практически не слушала о чём вела речь директрисса - тем более, что обсуждаемые вопросы не касались лично меня, а в основном затрагивали проблемы старших классов. Когда все стали расходиться, ко мне подошла Ольга Леонидовна и попросила зайти к ней в кабинет.
Я немного мандражировала, поднимаясь на второй этаж, хотя была уверена, что разговор, скорее всего, пойдёт об итогах моей работы. Но моя уверенность рассыпалась как карточный домик, когда постучав в дверь и войдя в кабинет, я увидела выражение её лица. Ольга Леонидовна стояла возле окна, и не мигая, без тени улыбки, смотрела на меня.
Сердце болезненно сжалось. Она всё знала.
И, как в подтверждение моей страшной догадки, тихо произнесла:
- Анна Аркадьевна, наша семья знает про вас и Олега.
Мои ноги подкосились, а голова закружилась. Я точно бы рухнула на пол, если б Ольга Леонидовна не предложила мне сесть, видя мою реакцию.
Я сидела на стуле сгорбившись, крепко сжимая ладони, не смея поднять на неё глаза.
- Мой брат, отец Олега, лично хотел поговорить с вами, но я его отговорила. Кто, как не женщины лучше всего могут понять друг друга, правда?
- Простите меня, - еле смогла выдавить я. - Простите... я...
- Анна, пожалуйста, успокойтесь, поверьте, я не желаю вам ничего плохого. Но сначала говорить буду я, вы не против?
Я обречённо кивнула.
- Вы мне всегда нравились, Анна. С самого первого дня. В вас есть редкие для современного человека качества - доброта, порядочность, наивность... На неподдельный интерес Олега к вам, я сразу обратила внимание. Но я ошиблась, полагая, что это так и останется лишь интересом... Я не знаю, поощряли вы его или нет... - на этих словах я вскинула голову в немом протесте. - Теперь же вижу, что Олег говорил правду, когда настаивал на том, что это ОН вас преследовал, а вы сопротивлялись. Но всё зашло слишком далеко, Анна. Про неподобающее поведение педагога я говорить не буду - это не имеет отношение к нашей сложившейся ситуации, я не ханжа, хотя, думаю, вы и сами, как здравомыслящий человек, должны понимать, что совершали большой проступок, когда вступали в связь с несовершеннолетним учеником. Вы не должны были поддаваться чувствам! Но Олег влюблён в вас. По - настоящему влюблён. Я верю в его искренность, так как очень хорошо знаю своего мальчика. Но он слишком упрямый - он не отступит от вас. Он отказывается ехать в Швейцарию и...
- Но я никогда не отговаривала его от этого!
- Знаю. И поэтому, первая отступить должны вы. Он упрямый, но очень гордый. Скажите ему, что любите другого, что решили вернуться к мужу. Убедительно скажите и он поверит... - Ольга Леонидовна выдержала паузу. - Не ломайте мальчику жизнь, Анна.
Я молчала. Я уже знала, что поступлю именно так, как она об этом просит. И лишь спросила:
- Где он?
- Мы решили оставить его ещё на одну неделю в Доминикане. Но сейчас он уже у родственников в Москве, завтра будет дома. Он обязательно придёт к вам. Поговорите с ним и отпустите. Вы умная девушка, Анна, и понимаете, что у вас с ним не может быть будущего.
"Почему?!" - хотелось крикнуть, но я молчала.
Я сидела на краешке стула, словно придавленная тяжёлой бетонной плитой. Стыд, страх и боль бешеной воронкой закручивались в моей душе.
"А что ты ожидала, хэпиэнда? Они были счастливы и умерли в один день?"
Наконец, я смогла взять себя в руки. Выпрямила спину и посмотрела на Ольгу Леонидовну.
- Я сделаю всё, как вы скажете. Простите меня ещё раз. Знаю, что мне нет оправдания, но единственное, что я хотела бы сказать, это то... это то, что я тоже люблю Олега. Очень люблю. Я могу идти?
Я встала и, слегка качнувшись, сделала шаг к двери, чувствуя себя хрупкой несчастной бабочкой по которой проехался асфальтоукладчик.
- Постойте, Анна! Погодите! Прошу вас. Сядьте.
Я снова опустилась на стул. Ольга Леонидовна подошла ко мне и села рядом. Она взяла мои дрожащие руки в свои и, сочувственно глядя мне в глаза, сказала:
- Анна, я хочу вам рассказать одну историю. Это было очень давно... После тяжёлого развода я устроилась учителем литературы и русского языка в вечернюю школу рабочей молодёжи. Мне было двадцать восемь лет. По советским меркам - взрослая женщина, ещё и разведёнка... Всем моим ученикам было по восемнадцать - двадцать, не больше: кто - то работал и учился, а кто - то - ранее бросив среднюю школу, пришёл доучиваться ради высшего образования. В моём классе выделялся один юноша - на первый взгляд оболтус и хулиган, но мы как - то быстро нашли с ним общий язык. Он на удивление оказался начитанным и глубоким человеком, несмотря на то, что рос в неблагополучной среде: родители беспробудно пили, а младший брат жил в интернате. Ему рано пришлось повзрослеть. Он бросил среднюю школу и устроился на завод, чтобы работать и помогать семье, но потом, всё же, решил окончить десятилетку. Я сначала не придавала значение его повышенному вниманию к себе: слишком часто он провожал меня после работы, мол, поздно, Ольга Леонидовна, а вы такая красивая - вдруг кто нападёт? Я лишь смеялась, но разрешала, не принимая его ухаживания всерьёз. После развода мне было особенно одиноко, да и, честно говоря, страшновато возвращаться поздно одной - школа-то вечерняя. И я не заметила, как влюбилась в собственного ученика! А вскоре, он сам признался мне в любви. Так начался наш роман. Его не смущала ни девятилетняя разница в возрасте, ни мой недавний развод. А я... я была безумно влюблена, несмотря на его возраст. Мы не чувствовали эту разницу, находясь, как сейчас говорят, - на одной волне. Он снова бросил школу, объясняя это тем, что не хочет быть моим учеником, а хочет быть только моим мужем, - Ольга Леонидовна грустно улыбнулась и продолжила. - Он устроился на завод в две смены, чтобы заработать на шикарную, как он сам говорил, свадьбу, в сто раз лучше, чем была моя первая, и клятвенно пообещал доучиться, если я дам согласие стать его женой. Я согласилась. А потом... потом его забрали в армию. Тогда шла война в Афганистане и всего через три месяца службы его отправили в Кабул. А ещё через три месяца его убили. Как я потом узнала, от его товарища, они попали в засаду. Мой любимый ценой своей жизни спас почти весь свой взвод. Цинковый гроб - вот что я получила вместо жениха. А ещё - письмо, которое он успел написать мне в день своей гибели. Ему было всего двадцать лет...
Слёзы текли по моему лицу, когда я слушала откровение Ольги Леонидовны, хотя выглядела она спокойной. И лишь пульсирующая на виске жилка, говорила о том, как тяжело даются ей эти воспоминания.
- Знаете, Анна, какое самое страшное слово? Это слово - никогда. Ты никогда не сможешь больше коснуться, ощутить, почувствовать любимого человека... Я тоже умерла, тогда с ним, на той проклятой войне. Только умирала я медленно, от горя. Моя психика уничтожала меня физически, и лишь во снах, я снова могла быть рядом с ним... Я выпила большую дозу снотворных таблеток. Меня спас Сергей, мой родной брат, который в тот день случайно решил зайти ко мне домой. Меня откачали. Брат смог вытащить меня из жутчайшей депрессии: нашёл грамотного врача - психиатра, отправил в лучший санаторий, и заставил снова выйти на работу - уже в обычную школу. А когда родился Олежка - я снова ощутила вкус к жизни.
- Анна, девочка моя, - Ольга Леонидовна крепко сжала мои пальцы. - Вы молоды, красивы, вы ещё найдёте своё счастье - я не сомневаюсь в этом! Но это будет взрослый, состоявшийся мужчина, а не мальчишка, который сам себя до конца не понимает. Времена изменились, Анна! Сейчас юноши совсем другие, нежели во времена моей молодости - они не знают, что такое брать на себя ответственность. Отпустите Олега, если вы его действительно любите...
Она замолчала, продолжая выжидающе смотреть на меня. Я освободила свои руки, встала и, смахнув остатки слёз тыльной стороной ладони, кивнула.
В дверях, Ольга Леонидовна вновь остановила меня:
- Я вам так и не назвала имя своего возлюбленного.
Но интуитивно я уже знала ответ.
Его звали Олег.
21 глава
Суббота. День икс. С самого утра я металась по квартире, как зверь в клетке, потому что знала, чувствовала - сегодня придёт ОН. Всё валилось из рук. Я даже подумывала сбежать к родителям и отсидеться у них до понедельника, но это бы только отсрочило нашу казнь. Казнить, нельзя помиловать - эта фраза заезженной пластинкой крутилась в моей голове. Я дала обещание Ольге Леонидовне и сдержу слово.
Не выдержав напряжения, позвонила подруге, чтобы отвлечь себя её беспечной болтовнёй. Поговорив со мной около десяти минут, Лена спросила:
- Ань, что - то случилось? У тебя голос какой - то странный.
- Да простыла немного, мороженое на ночь съела - и вот результат, - соврала я.
- Везёт же некоторым! А мне на эту чёртову японскую диету сесть придётся. Пять кэгэ - кровь из носу надо сбросить!
- Что ты, Лен, у тебя отличная фигура.
- Отличная фигура это у тебя, ведьма! - засмеялась подруга. - А я не хочу на собственной свадьбе выглядеть как тот огромный жуткий торт, который мы видели с тобой в журнале для невест.
Свадьба Лены и Вадима была назначена на конец мая.
- Кстати, дорогая, когда ты приедешь на примерку к моей портнихе? Она уже тебя ждёт.
Я не успела ответить, как от неожиданного (хотя ожидаемого) звонка в дверь, у меня так затряслись руки, что я выронила телефон.
- Лен, эээ... слушай, не могу больше говорить, ко мне... эээ... коллега в гости пришла. Завтра заеду к твоей портнихе, обещаю. Пока!
Я отключила звонок. Посмотрела на часы. 18 : 50.
Тяжело вздохнув, собравшись с духом, пошла открывать дверь.
- Любимая моя, как же я по тебе скучал!
Олег влетел в квартиру и с порога схватил меня в охапку. Он неистово целовал моё лицо, волосы, шею, руки.
- Ты даже не представляешь, как сильно я скучал!
Вряд ли я смогу описать ту боль, которая уничтожала меня изнутри при виде дорогого и любимого человека, зная, что через каких - то несколько минут, я вынуждена буду резать наши сердца без наркоза.
- Пойдём на кухню, - сказала я, с невероятным, просто нечеловеческим усилием отстраняясь от него. - Не снимай обувь, я не делала сегодня уборку.
Голос не дрогнул. Молодец.
Олег отпустил меня и нахмурился.
Он фантастически выглядел, ему очень шёл загар. Я сразу вспомнила, как впервые его увидела: загорелый счастливый мальчишка гоняет по полю мяч. Как же давно это было...
- Ну, пойдём... Ты обиделась, что я не писал тебе? Прости, любимая! Глупо всё так получилось. Представляешь, утопил свой телефон в день отлёта, и тут мама вдруг решила остаться ещё на неделю - отец, оказывается, на полмесяца виллу проплатил. Потом я никак не мог вспомнить свой пароль от Facebook, чтобы ответить тебе. Номер телефона твой я тоже забыл... А под конец, простыл, и вовсе пришлось на три дня в Москве зависнуть - валялся у родственников с температурой. Только с учителями по скайпу связывался, больше ни с кем не общался. Сегодня прилетел, часы считал, когда смогу к тебе вырваться! Прости, что подарок тебе не привёз, но я обязательно...
Олег осёкся, увидев с каким непроницаемым выражением лица я слушала его монолог.
- Понятно, - как можно равнодушнее ответила я. - Что будешь? Чай? Кофе? - я отвернулась к плите, чтобы включить чайник и заодно унять нарастающее в геометрической прогрессии волнение.
Хорошо бы сейчас заползти в какую - нибудь глубокую щель и там навечно затаиться, но только бы не поворачиваться и не смотреть на Олега, стоявшего за моей спиной. Я всей кожей чувствовала его присутствие, и как будто даже воздух на кухне стал другим: тягучим, насыщенным и... отравленным. Моей ложью.
Олег схватил меня за плечо и резко развернул к себе:
- Аня, что с тобой?! Мы не виделись почти три недели, а ты: чай, кофе... Что случилось?! Ты какая - то другая, холодная какая - то...
Я смотрела в его беспокойные, ждущие ответа глаза и молчала.
- Детка, ты меня пугаешь... Аааа, всё ясно. Мой отец приезжал к тебе, да? Он говорил с тобой? Поэтому ты такая... такая чужая? Умоляю, не слушай его, любимая, я смогу всё для нас делать, поверь! Да, не сразу, но мы...
- Я решила вернуться к мужу и твой отец здесь совершенно не при чём.
Неужели я смогла сказать это вслух?
Да, смогла, потому что лицо Олега сильно исказилось, когда до него дошёл смысл моих слов.
- Я тебе не верю! Ты врёшь! Этого не может быть!
- Это правда. Наш с тобой ро... наша связь была ошибкой. Прости.
- Как, когда?! Когда ты это решила?! Что случилось пока меня не было?! Твой бывший снова приезжал к тебе?!
Я молчала.
- Он приезжал, и что - то наплёл тебе, что - то такое, на что ты повелась... так?! У вас с ним было?! Было, да?!
Я решила не мешать расцветать буйной фантазии Олега. Мне это было только на руку: то, во что бы никогда не поверил взрослый мужчина - с лёгкостью поверит неопытный мальчишка.
- Было?!
Я опустила глаза.
- Я не верю!! Ты всё врёшь!! Детка, скажи, что это неправда! - он сильно сжал мои плечи и встряхнул.
- Правда, - сказала я, делая выстрел в упор. - Между нами всё кончено. Отпусти меня. Ты делаешь мне больно.
Олег отпустил и отступил назад. С ужасом я увидела слёзы, прокладывающие влажные дорожки по его щекам. В отчаянии, обхватив голову руками, он отвернулся к стене и со силы всадил в неё кулак:
- Аааааааааа!
Он повернулся, я увидела разбитые в кровь костяшки пальцев. Он смотрел на меня полными слёз и ненависти глазами.
- Ненавижу тебя! - закричал он. - Никогда тебе этого не прощу! Будь ты проклята! - и стремглав выскочил из квартиры.
Как в бреду, не чуя под собой ног, я закрыла за ним дверь и медленно поплелась обратно на кухню. Дрожащими руками достала с полки бутылку коньяка, давно оставшийся от Вадима, жениха Лены и налила себе полную кружку. Сделав пару глотков, я закашлялась, выронив кружку из рук. Осколки, разбившись о кафель, с грохотом разлетелись по всей кухне. Я смотрела на них, думая о том, что сейчас моя жизнь такая же вдребезги разбитая, как и эта несчастная кружка.
Внезапная тошнота подкатила к горлу, я побежала в ванну еле успев наклонить голову над унитазом.
