– Эти два университетские, на кафедру, – он помахал двумя белыми прямоугольными конвертами и аккуратно положил их на место, – а этот от одного профессора. Мы с ним вместе однажды проводили совместную открытую лекцию. Очень разумный человек и прекрасный собеседник!
Вот я и пожалела о том, что спросила. Неужели, мне придется выслушивать его рассказы о бывших сотрудниках и коллегах по работе. Мне нужно было его остановить, и я кивнула в знак согласия.
– Ты ел? – мне пришлось перевести тему на более вкусную, у самой с утра уже просыпался аппетит, – Я хочу что-то приготовить быстренько.
– Нет, но это успеется. Поговорим?
Я этого и ожидала. Мрачное настроение заполнило не только всю меня, а накатывало уже на всю гостиную, предвещая ничего хорошего.
– Кристина, присаживайся, – он указал на диван, но мне так не хотелось приближаться к нему.
– Папа, говори уже, что ты хочешь узнать.
– У меня два вопроса. Первый ты знаешь, – он о твоем позднем возвращении домой.
– А, второй, какой? – становилось еще хуже. Куда же еще хуже, чем есть?
– О твоей будущей учебе, – Себастьян не сводит с меня глаз, скорее всего пытаясь понять мою реакцию. Зря старается!
– Ага. Продолжим первый? – я решила, что нужно закончить, то, что начато и предложила ему выбор.
Себастьян хмыкнул и отложил конверты.
– Кристина, я волнуюсь за тебя. Ты должна вынести для себя важный урок о том, что я тут места себе не находил, когда ты даже не позвонила и не предупредила меня. А ведь могла?
У меня не было слов. Себастьян действительно слишком переживал, и я была уверена, что в данный момент изрядно раздражала его.
Вот, дожилась, отец меня еще так никогда не отчитывал. И поделом тебе! В следующий раз буду знать, что звонок ему в первую очередь!
– Не стояло волноваться! Куда я денусь? Со мной ничего не случилось. Я все время была с Джеймсом под его зорким, следящим глазом.
– Почему ты так ему доверяешь? Он выглядит намного старше тебя, Кристина! Ты же его совсем не знаешь!
Слова отца начали меня доставать. Он злил меня и сам был в этом виноват. То, как он смотрел на меня, рассказывая свою правду, меня обижало и разочаровывало. Я не могла допустить, чтобы он со мной обращался таким образом.
– Пап, что с тобой? Он хороший парень и старше всего на пару лет. Ты же его совсем не знаешь! Как ты вообще можешь такое говорить о человека, которого не знаешь? – я злилась и обижалась на него одновременно.
– Кристина! Посмотри вокруг. На улице такое твориться, ужасные вещи происходят. Не всегда и всем везет, понимаешь?
– Я прекрасно все понимаю. Но, причем здесь Джеймс? – мне так хотелось, сейчас сорваться с места и убежать подальше от отца, разочаровавшись в нем полностью.
Себастьян. Зачем ты так делаешь? И так все не слава богу, а тут еще и ты затеял это!
– А притом Джеймс. Он парень и он может… А после, он оставит тебя одну. Неужели ты не понимаешь? – его взгляд был полон ярости. Себастьян даже встал с дивана.
Я чувствовала, что сорвусь. Сил больше не было. Ощущение гордости и несправедливости брали надо мной верх.
– Как ты маму и меня? – голос сам повысился, и это прозвучало в полупустой гостиной так громко, что, показалось, пошло эхо, отражаясь от дальних стен.
Мне пришлось замолчать. Я и сама понимала, что сказала лишнее. Но и оправдывала себя тем, что он сам нарвался, ведь, начал первый. Тихо выдохнув, я уже не знала, как исправить ситуацию. Если вообще можно было что-то исправить.
– Прости, – слова застряли в горле, и я потерла замерзшие руки.
Он обратно присел на диван и тоже замолчал, видимо, ошарашен моим напоминанием. Я понимаю, что поступила гадко и сделала ему достаточно больно. Придется заглаживать свою вину.
– Ладно, это ничего. На самом деле это было и я не прячусь от своих ошибок, – он встал и подошел ко мне, – ты прости, Кристи. Я виноват, очень много времени.
Я и не думала, что он сможет так сделать. Но, это признание озадачило меня и расстроило еще больше. Угрызения совести вылезли непонятно откуда и начали усиленно давить на меня. Жизнь прекрасна!
– Папа, – слов у меня снова не нашлось и это уже по другой причине. У меня не было опыта общения с отцами и я эта ситуация была для меня в диковинку. Себастьян крепко обнял меня и прижал к себе. Я бы сказала, крепко прижал.
– Ладно, может, пойдем на кухню и что-либо приготовим? А то я поел бы что-нибудь…
Он отпустил меня и отстранился достаточно быстро, чтобы я поняла, что уже не обнимаю его.
– Да, я тоже.
Последовав вслед за ним, мне стало легче на душе. И почему я раньше времени радуюсь?
Себастьян включил чайник и достал с холодильника вчерашнюю курицу.
– Ты давно не упоминала об университете, – он немного нахмурился. Он всегда так делал, когда волновался или усиленно раздумывал над чем – то важным.
– Я думаю над этим, – но, заметив его недоверчивый взгляд, решила ответить, – Правда. Я перечитывала бумаги, перелистывала буклеты, те, что ты принес мне.
– Ты передумала, да?
– Нет! Конечно, нет!
Глубоко выдохнув, мне пришлось напрячься.
– Тогда, что? Ведь, что-то тебе не нравится? Или может у тебя с чем-то конкретные трудности?
– Да нет, я бы так не сказала.
Иногда он попадал в самую точку. Может быть, даже не случайно.
– Так, ты расскажешь? – его взгляд напомнил мне беспокойное выражение мамы, и я сдалась.
– Папа, просто я решила, что для начала мне нужно найти работу, а уже потом…
– Зачем тебе работа? А твоя учеба? – казалось, он не понимал.
– Понимаешь, ты только не обижайся, папа, – я перевела дух и решилась, – я хочу сама платить за свое обучение. Поэтому, для начала, мне нужно найти работу, чтобы подкопить денег на обучение, хотя бы на его начало, я о первом вступительном взносе и на квартиру.
Я видела его лицо и реакцию на слова. Ему было неприятно, и я это понимала. Он так старался быть хорошим отцом. Теперь, мне хотелось скорее уйти с его глаз.
– Кристина, я понимаю тебя и твое стремление быть независимой. Но, я не могу допустить, чтобы ты работала, а не училась! Тратить свое время на работу и собирать деньги! Это немыслимо! Почему ты не подумала, что я сам заплачу за твое обучение? – Себастьян разошелся не на шутку, и мне оставалось только молчать, держа язык за зубами.
Мне кажется, он снова вышел из себя, показывая наружу свой характер и раздраженность. Сегодня я впервые увидела его таким: полным обиды, возмущения. И сегодня он туже пару раз превысил на меня голос, пытаясь доказать свою правоту. Было неприятно.
– Кристина, так не должно быть. Я же твой отец, – он снова стал себя контролировать и сразу поменялся.
– Я знаю, но я сама так решила и не хочу, чтобы ты платил.
– Давай ты не будешь сейчас это решать.
Я могла только кивнуть и принялась нарезать небольшие кусочки курицы, забрасывая ее в сковороду.
Себастьян присел за стол, отлаживая несколько свежих газет в сторону.
Положив на стол две тарелки, вилки и салфетки, я тихо плюхнулась на стул напротив.
– Я так тебе и не успел сказать, – он пытался заглянуть в мои глаза.
– Чего именно сказать?
– Я уже снял для тебя квартиру рядом с университетом. И хотел сегодня рассказать об этом. Как ни крути, а сегодня всемирный день шока и открытых ртов.
– Как уже снял? А..как ты? Правда? – я не могла поверить в это. Даже настроение от такой неожиданности поднялось.
– Правда. Я решил, что тебе нужна отдельная квартира, кроме нашего дома, ну, чтобы друзей с университета приводить, к примеру.
Услышав приятный запах, мне пришлось встать, и помешав крицу, положить ее в тарелки, сверху натирая твердый сыр и кусочки помидора.
– Спасибо. Я даже не ожидала, – я улыбнулась впервые за утро, даже немного засмущавшись.
Себастьян так же улыбнулся и принялся за свою порцию еды.
После обеда я сидела в своей комнате и рассматривала солнечный луч, который попал через окно в комнату и светил в одну ее точку – мою подставленную ладонь. Хотелось позвонить маме и рассказать последние новости. Поразить ее новостью о первой ссоре с отцом и о съемной квартире. Июньское тепло напополам с прохладой, давало освежающий и успокаивающий эффект. Особенно по вечерам и в безветренную погоду. Удобно устроившись на постели и согреваясь от лучика, по телу разлилось необыкновенное тело, наполняя его бархатной истомой.
Сердце бешено стучало уже так долго, что хотелось остановиться и упасть на сырую землю. Но, я не могла перестать бежать. Было страшно и невыносимо больно, от мысли, что кто-то преследует меня. Я понимала, что если остановлюсь, я умру. Мысль врезалась в мое сознание с такой силой, делаю мою голову больной, просто сплошной остро ноющей раной. Я не знаю, куда я бежала. Ноги несли мое тело прямо, если это можно назвать моим телом. Его я уже не чувствовала; ни ног, ни движений, только боль. Пересохшие губы немного отвлекали мое внимание вкусом свежей крови. Я люблю вкус собственной крови. И это придало мне еще больше волнений. Я усилила бег, каждый раз оборачиваясь назад и засматриваясь в темноту. Споткнувшись о что-то острое и возможно, расцарапав себе ногу, мне пришлось остановиться и нырнуть в глухой переулок. Вонь от огромных мусорных баков чуть было не вызвала приступ тошноты. Мне было все равно, что делать. Ведь, переулок был закрыт с другой стороны, и мельком увидев небольшое место среди мусорных бачков, я немедленно прошмыгнула туда, прислонившись спиной к влажной, холодной стене. Сердце не унималось, а в ушах просто звенело. Ко всему чудовищному букету добавилась ноющая правая нога. Моя неуклюжесть! Я могла похвастаться этим! Упасть на ровном месте, или растянуть связки, неловко повернувшись. Это же я! Мне ничего не стоит устроить себе больничный.
Услышав шаги слева от меня, мой разум перестал соображать. Я начала опираться на свой страх, который овладел мной довольно давно. Ничего не оставалось, как замереть и держать рот на замке, дабы не выдать себя им. Стук в висках и громадные глухие удары сердца, вот – вот выдадут меня, и я закрыла рот грязной, горячей, окровавленной ладошкой.
Нет! Нет! Пожалуйста! Меня здесь нет! Пожалуйста!
Чья-то рука, впереди шарила в пустоту, пытаясь в этой норе, между мусором, нащупать меня. Я даже дышать перестала. Мурашки и волосы на голове, скорее всего, стали дыбом. Страх разваливал меня на сотни тысяч молекул. Это был конец.
Я забилась в дальний уголок, прямо к углу грязного бака, и от ужаса всхлипнула, боясь потерять сознание именно сейчас.
– Она здесь! Иди сюда, бегом!
Господи, они нашли меня! Что же делать? Помогите! Кто – нибудь! Нет!
Женский командный голос совсем близко кричал и дальше говорил что-то, но я уже не слышала ее и того, кто был с ней рядом. Страх сковал меня напрочь, и я была рада такому состоянию. Мой обморок был спасением, но ненадолго!
Я начала вырываться с чьих-то сильных рук и кричать с такой силой, что едва не охрипла.
– Кристина! Крис! Крис! Это я! Ты слышишь? Это я!
Я не могла поднять голову вверх и посмотреть в лицо моему убийце. Мне было комфортнее умирать, смотря вниз и чувствуя себя при этом лучше, предположительно готовясь к возможной боли.
– Крис! Посмотри на меня, пожалуйста!
Я только сейчас начала различать голоса и понимать слова. Захлебываясь собственным дыханием, мне пришлось поднять голову и посмотреть на того, кто так уверенно держал меня за плечи, и уже почти прижимал к себе.
– Держи ее, Миша. Она так испугана! Что же случилось?
– Да, держу я. Успокойся, Марина. Она уже в безопасности.
– Хорошо. Теперь давай приведем ее в чувства и выбираемся отсюда.
– И быстро! Все, ставь е на ноги и давай дальше я!
– Тогда иди сюда и придерживай ее слева, а я стану здесь. А то она на вид совсем плоха. Еще упадет или от шока побежит снова.
– Все. Я держу ее. Спасибо, Миша.
Мне стал доходить смысл слов людей. Они говорили обо мне. Но, почему? Я не знала ни девушку, ни парня. Хотя, у девушки был такой знакомый голос. И где те, что гнались за мной столько времени? Они, наверное, уже близко, а эти даже не в курсе, на что сейчас натолкнутся. Нужно им сказать и предупредить! Иначе, мы все умрем!
– Кто вы такие? Что вам нужно от меня? – мне пришлось спросить шепотом, горло ведь так болело!
– Кристина, посмотри на меня. Это же я, Марина. Твоя подруга! Да, мы с детского сада дружим!
– Марина? – я смотрела в незнакомое лицо и скривившись выдохнула, – я тебя не знаю, честно. Почему вы ищете меня?
– Я заметила тебя на улице и мы с Мишкой пошли за тобой. Ты, вообще, где была? – девушка держала меня крепко, заглядывая в глаза, – тебя не было больше недели! Что случилось? Мы заметили тебя и решили проследить. Но, ты начала бежать, и вот мы здесь.
Я ничего не понимала. О чем она говорит вообще?
– Слушай, я не знаю, о чем ты говоришь. Я не помню вас, – я задышала чаще и посмотрела в сторону парня, которого Марина назвала пару раз Мишей, – я убегаю, слышишь? За мной гонятся они! И сейчас они нас найдут!
Переборов накотившую тошноту, я оглянулась по сторонам и замотала головой, пытаясь прогнать мысль прочь, о том, что сейчас нас найдут и все будет кончено.
– Слушайте! Они сейчас будут тут! И тогда нас ничто не спасет. Уходите отсюда, если хотите дожить до утра! – я снова оглянулась и застыла на месте. Было поздно.
– Поздно! Бегите! – я крикнула, повернувшись в сторону Марины, но то, что я увидела, чуть не лишило меня чувств, снова.
Марина была прижата к стене и темная широкая фигура нагло раздирала ей горло, задрав ее голову вверх. Меня снова чуть не вырвало. Я перестала соображать, и уже не увидев, что случилось с парнем, ринулась прямо с переулка.
Холодная рука схватила мое горло, и это был конец. Я задыхалась, и думаю, умирала.
Машина мчалась за сто километров в час. Но, именно такие поездки он любил. Мчаться на высокой скорости все дальше и дальше, мчаться забыв обо всем, получая полнейшую эйфорию.
Снова начал моросить дождь, покрывая асфальт трассы влагой и выбоины небольшими лужами. Сырость впитывалась во все живое, не оставляя ни единого шанса сухости. Погода была как раз под настроение.
Джеймс снова надавил педаль газа, посматривая в зеркало заднего вида. Несколько машин блестящих от дождя неслись позади, так и не перегнав его. Джеймсу было все равно.
Двадцать минут спустя машина въехала на частную территорию небольшого особняка. Не горело ни единого фонаря, не считая дома, который светился, как новогодняя елка.
Подходя к двери, Джеймс знал, что его уже ждут. Скучать не довелось, так как дверь в этот же момент распахнулась.
– Рада тебя видеть, Джейми, – молодая, стройная девушка, словно виденье, стояла в дверях, кокетливо поглаживая свои длинные, черные, вьющиеся волосы.
Джеймс не видел девушку около семи лет и сразу отметил ее изящность и женственную красоту. Хотя, что такое семь лет по сравнению с теми годами, которые они уже прожили, и еще проживут.
– Взаимно, Стефани. Ты как всегда красива.
– Я знаю. Но, все же, спасибо за комплимент.
Джеймс вспомнил, как раньше она пыталась заполучить его. И делала она это всеми возможными способами.
