ГЛАВА 1
— Пожирать существо, обладающее развитым самосознанием, низко и подло, — сердито щёлкал осьминог, вцепившись в стенки переноски. — К тому же — глупо.
Янтарный глаз с горизонтальной чёрточкой зрачка умоляюще поглядел через единственное прозрачное окошко в железном контейнере. Щелчки стали растерянными.
— Вместо меня пришлют столько рыбы, что хватит на целый людской город. Или трепангов, крабов, кого ещё вы там едите? Ты ведь скажешь им?
— Если бы я могла, Тьол, — тихо отвечала Мира. — И боюсь, нашим похитителям вовсе не рыба нужна.
Кибернаручники сковывали локти сзади, в сухом гидрокостюме стало жарко. Когда геликоптер проваливался в очередную воздушную яму, приходилось изо всех сил упираться в стенку ногами, чтобы не кидало по тёмному багажному отсеку.
— Зачем я вылез, зачем я вылез, — в сотый раз повторял Тьол, сокрушённо скрипя клювом.
Мира опустила голову, короткие фиолетовые пряди упали на лицо. Когда сделала глупость? Утром, согласившись помочь научруку? Или позже? Чувствовала ведь нехорошее!
***
Над головой бесконечным витражом играла поверхность воды. Вниз от неё шли бесконечные серебристые деревья, они расставили короткие ветки с решётчатыми цилиндрами-садками. Эти яблочки подороже, чем золотые возле покоев царя Берендея: в каждом из садков лежит раковина. И цена голубой жемчужины из живой шкатулки достигает ста миллионов рублей.
Но это лишь в случае, если драгоценный шарик будет идеально ровной формы, с глубокими переливами, характерными для октопусианского жемчуга. А вырастить подобное совершенство Мире не удавалось вот уже второй год.
— Нет, определённо проблема здесь не в генетическом материале. — Тьол рассуждал, качая над длинной головой щупальцем с тремя пальцами. — Я лично отбирал для тебя лучших жемчужниц. Рост зерна ведь не отстаёт по срокам?
— Не отстаёт, — отвечала Мира мысленно. — За три месяца набрали такую же массу, как в обычных раковинах за два года.
Она старалась не слишком вцепляться зубами в загубник. Мозговой симбионт, ниетта, передаёт информационные волны другой ниетте — в мозгу осьминога. И для общения совсем не обязательно портить акваланг.
Тьол прянул с места вперёд, грациозно взмахивая щупальцами. Бело-чёрные, с чётким геометрическим узором, они были не длиннее ног Миры в ластах, но у неё не получалось настолько быстро и ловко перемещаться между искусственными деревьями.
Открыв один из цилиндров, Тьол чуткими присосками ладони прошёлся по раковине. Вынес вердикт:
— Не хватает кислорода. Повторю: тонкие струи меняются каждый час, нужно ловить их, поворачивать садок, подстраивать температуру. Иначе ровного жемчуга у вас никогда не будет, бирюзовый подвид любит, чтобы его обдували. Давай я пришлю старших учеников, пусть следят?
Мира улыбнулась, отчего в рот попала солёная вода. Выплюнув её в загубник, передала:
— Как же мы тогда сможем перенять технологию? Мне так ни курсовую, ни диплом не защитить. Смысл ведь в том, чтобы за всеми параметрами следили дроны с искусственным интеллектом, я их должна обучить.
— Пф-ф!
Тьол выпустил воду через узкую щель мантии, что у него означало крайнюю степень пренебрежения. Указал на снующие между садками жёлтые ромбы с манипуляторами:
— Они ведь не имеют Основ. Они как песок, камни, мёртвые водоросли. Вы научили их мыслить — но как вы научите их любить? А свою работу надо искренне любить, чтобы сделать её превосходно. Это первое, что я говорю ученикам. Конечно, за исключением: «Фу, фу, не ешь бяку, здесь проплывал удильщик!» и «Только не лезьте к дельфину!»
Осьминога необходимо было доставить на плавучую базу. Иван Геннадьевич, научный руководитель и начальник Миры, так и сказал: «Не приведёшь мне его сюда — промежуточные итоги не подпишу. И на внеочередной отпуск можешь не рассчитывать». А как без отпуска слетать к маме? При последнем разговоре та только вздохнула в трубку: «Приезжай, проблемы». Наверняка снова что-то у отца с сердцем. Из Владивостока в Москву жалко на одни выходные лететь, нужна неделя.
— Я хотела тебя попросить… — набравшись наглости, начала Мира. — У нас ниетты совсем не размножаются. Моллюски-носители здоровы и растут, но из симбионтов только два прижились, хотя технологию соблюдаем.
— Знаю я, как вы соблюдаете, — проскрипел Тьол. — Смотреть надо. Но наверх не пойду. Старейший просил помогать тебе здесь, в безводное запретил подниматься.
Мира знала, что отнекивается осьминог ради порядка: самому было интересно, получится ли у людей что-нибудь с ниеттами. В подводном городе, Светлом, Тьол жил в Синем секторе, а там обитали учёные — самые любопытные из осьминогов. Он уже четыре раза вылезал и благополучно возвращался, и для Биостанции каждый его визит становился целым событием.
Молитвенно сложив руки, Мира попросила:
— Пожалуйста! Нам привезли новую партию морских ежей из-под Вознесения, это вулканический остров в Атлантическом океане. Почти все живые, Иван Геннадьевич говорит, пойдут в твою коллекцию.
У Тьола была слабость к обитателям дальних морей. Сами осьминоги путешествовали на тысячи километров с помощью глубоководных кальмаров, но в Атлантику им пока не попасть, слишком далеко.
Собеседник сузил глаз, с подозрением рассматривая Миру. Согласится или нет? По коже его бежали разноцветные волны — охровые, ультрамариновые, сиреневые. Сомневается.
Всплыв повыше, Тьол длинным свистом подозвал учеников. С разных сторон к нему помчались торпеды размером с мяч для гандбола. Через минуту крупный осьминог оказался в хороводе маленьких и пророкотал:
— Все? Где Лиэта? О, здесь. Помогайте железным созданиям, показывайте, как предугадывать струи.
— Они глупее камбалы! Не хотят чувствовать! — раздался множественный щебет.
— Не обзываться, — погрозил Тьол. — Железки всё чувствуют, у них есть носы… только железные. Повторяйте. За ограждающую сеть не заходить, там акулы. Я скоро вернусь, а пока — Сиун старший.
Плавучая база Владивостокской Морской Биостанции располагалась на огромном пароходе, переделанном под нужды науки. На мостках уже ждали аспиранты и механик. У Миры приняли тяжёлый ранец с порошковой системой для дыхания, помогли вылезти, снять шлем. Когда вслед за ней по железной лесенке стал карабкаться морковно-красный осьминог, послышался осторожный, но радостный гул.
На досках, придавленный атмосферой, Тьол выглядел комично: ни дать ни взять мокрая клякса с торчащими во все стороны жгутами, которые беспомощно извиваются. Осьминог набрал воды под мантию, для дыхания этого хватит часа на два. Но лучше бы ему через пятнадцать минут вернуться в воду, иначе кожа высохнет.
Тьол никому не позволял себя нести, сам полз на судно. Из ворот испытательного ангара выскочил высокий Иван Геннадьевич, склонился, протягивая ладонь, — осьминог пожал. Начальник одарил Миру благодарным взглядом и затараторил, сокрушаясь:
— Из трёхсот двадцати моллюсков триста восемнадцать стерильны! Полный провал, коллега, я положительно не представляю, что делать.
Заведующий соседней лабораторией тоже хотел поручкаться с осьминогом, но Иван Геннадьевич аккуратно оттеснил конкурента, а остальным любопытным сотрудникам показывал, чтобы расступились, дали дорогу. Тьол полз и одновременно жестикулировал двумя щупальцами:
— Ниетты чувствительны к эмоциональному фону, мы в Палатах Науки их не выращиваем, это прерогатива Белого сектора. В Храме Течений день и ночь идут ритуалы для гармонизации среды. Лучше бы вам расспросить примариев Луча Традиций, но вряд ли кто-то из них придёт, сколько рыбы ни обещай: безводное считается нечистым местом, оно сбивает с учеников благость.
Внутри испытательного ангара располагалось пять бассейнов, обставленных железными шкафчиками и насосами. Осьминог безошибочно направился к последнему слева, залез по стенке, пощупал воду, стал голубоватым. Дотянулся до ближайшего длинного чёрного моллюска, похожего на пиявку, провёл кончиком щупальца со всех сторон. Вернувшись на пол, постановил:
— Не хватает минеральной подкормки. Попробуйте мелко размолоть молодые устричные раковины, только свежие, центральную часть. И я чувствую вибрацию, раньше её не было.
— Мы ничего не включали, двигатели уже год как остановлены, — удивился Иван Геннадьевич. — Аккумуляторы доставляют с земли…
Гудение услышала и Мира: геликоптер? Но над Биостанцией летать запрещено… что случилось? Тревога холодными иголочками заходила в кончиках пальцев.
Раздались гортанные окрики, пальба, кто-то взвизгнул и захрипел. Через ворота одна за другой просачивались, пригибаясь вдвое, фигуры высотой под три метра — да на них же экзоскелеты! Тонкие ноги, как у кузнечиков, шагали с поразительной скоростью, и уже через несколько секунд учёные оказались в кольце.
Самый широкий из вошедших светил синим глазом, перед его лицом появился голографический экран — и на нём было фото Миры! Искажённый динамиком голос нападавшего прозвенел:
— Она.
Иван Геннадьевич сжался, стал ростом ниже шкафчика. А заведующий соседней лабораторией начал:
— По какому праву вы…
Завлаба схватили за грудь и подняли над землёй, словно надувную фигурку. Он полетел через весь ангар, со страшным грохотом врезался в стену и сполз в бассейн.
Жив?! Нет?
Кругом кричали. Мира внезапно оказалась в воздухе, талию с двух сторон сдавили железные пальцы. Короткий вскрик замер на губах: зачем?! Куда её тащат?
Сзади раздавались громкие щелчки осьминога:
— Поставьте Миру на место, мы разговариваем!
Тот, кто её нёс, остановился, скрежетнул:
— Не просто спрут, значит, — коварная мразь? Рыцарь, прихвати.
Тьол запротестовал, когда его сгребли и потащили. Мира больно билась животом, подпрыгивая на жёстком плече похитителя. Она ничего не видела, кроме железного медальона, который болтался на красной массивной шее: формой он напоминал пикирующую птицу, вроде буревестника, на чёрной голове блестел единственный хрусталик-глаз.
Снаружи гудел четырьмя винтами геликоптер — бронированный, явно не прогулочный. Он завис над водой, разгоняя круги, метрах в четырёх от борта Биостанции. Мира успела заметить лежащего в неестественной позе охранника, красные брызги везде. Её похититель преодолел расстояние до машины одним прыжком, только в ушах свистнуло. После свалил добычу через люк в тёмный грузовой отсек.
Страх не чувствовался, происходящего просто не могло быть.
Но после, когда сзади к запястьям приставили диск наручников, а от него потянулись тонкие провода и скрутили локти, стало по-настоящему жутко. Геликоптер взмыл, подступила тошнота.
Рядом трясся железный контейнер, куда запихали, несмотря на сопротивление, Тьола. Осьминог был красным, громко негодовал. После взлёта побелел, прижался глазом к единственному пластиковому окошку:
— Мира… Мне надо назад, ученики ждут. И нельзя вылезать в безводное, если за тебя не спустился в город кто-то из людей. Я нарушил правило, Старейший меня загрызёт!
— Я его сама загрызу, если хоть что тебе скажет, — пообещала Мира. — Нам бы отсюда живыми выбраться.
Что нужно похитителям? Выкуп? Мириных родителей не назовёшь богачами. Стандартные комнаты в московском супердоме, по одной на члена семьи. Прогулочный коптер — но разве он стоит больше, чем экзоскелеты похитителей? Есть двухэтажная усадьба на Сахалине, только та принадлежит тёте Рине, продать не получится…
Рина! Вот до кого хотят добраться эти гады.
Три года назад Мира поехала к ней на летние каникулы. Тогда же познакомилась с группой разумных осьминогов, с их командиром Винчем. Через что только не прошли с ними — и на суше, и под водой! Винч…
При воспоминании о нём стало горько. Нет, не стоит всё заново пережёвывать.
Мира с тёткой и осьминогами отыскали на дне корабль инопланетян карнов, который пробыл там пять тысяч лет. Рине пришлось стать его пилотом, чтобы и дальше хранить мир между людьми и подводными обитателями. Она следит за порядком во всех океанах Земли, не разрешает убивать китов и дельфинов, сбрасывать в воду мусор, добывать нефть на шельфе. Конечно же, это многим не нравится. Может, они хотят надавить на Рину через племянницу?
Об опасности предупреждал куратор из ФКВД, Федерального комитета внутренних дел. Он требовал, чтобы Мира никому не сообщала о своём родстве с пилотом карнского корабля. Каждую неделю надо было отчитываться по закрытому каналу связи обо всех новых контактах. А о теперешнем происшествии придётся рассказывать раз десять, не меньше.
Если ещё придётся.
Геликоптер снизился. После того как в салон закинули какой-то ящик, снова взмыл — так, что уши заложило. Когда звуки вернулись, среди них был тонкий жалобный скрип, он раздавался из ящика — да это же вторая железная переноска! Сидевшая в ней осьминожка оказалась не больше белки.
Тьол принялся ласково уговаривать новую пленницу:
— Не плачь, не плачь, малышка! Они не посмеют причинить тебе вред. Ты ведь поднималась в безводное по обмену, за тебя их учёный к нам спустился?
— Да, по обмену, — раздались чуть слышные щелчки. — Ай, тесно, не вздохнёшь! Я Сиала, у меня сейчас время вечернего эфира, и подписчики, они ждут, как можно меня хватать? Царапающими железяками притом! Зашквар.
— Ты — та самая Сиала, питомец… вернее, подружка княжны Терской? — изумилась Мира. — Блог, у которого полумиллионная аудитория!
— Уже восемьсот тысяч, — возмущённо поправила Сиала. — Жанночка так переживает, наверное, опять прыщи на лбу выскочат.
— У вас же в усадьбе целый гвардейский полк, кто мог прорваться?
— Я не зна-аю… — запричитала осьминожка. — Жанночка выбежала распорядиться насчёт свеженькой рыбки, я готовила шутку с розой, и тут… Грохот, пол дребезжит, крыша проломилась, всё валится, и они лезут. Бульк, бульк.
— Успокойся, какое-то недоразумение, нас, конечно же, отпустят, — уговаривал Тьол.
— Ты бы такими фразами не бросался, — проворчала Мира. — После них в фильмах самая жесть начинается.
Приземлились. Миру подняли, отключили кибернаручники, выволокли наружу. Дул ледяной ветер, прохватывая голову без шлема, стремительно опускались сумерки. Что за бескрайнее пространство с редкими башенками, почему неподалёку гудят машины? Да это же крыша супердома! В Москве их много, построены вместо целых кварталов. Но геликоптер летел точно не больше двух часов, значит, привёз их во Владивосток, здесь в прошлом году возвели первый такой дом, и он ещё не заселён.
Пленников повели вправо. За ближайшей башенкой стояли трое в экзоскелетах и человек пятнадцать в чёрных балахонах. У многих поверх одежды сверкали глазами пикирующие буревестники.
На четырёх кирпичных столбиках был закреплён железный лист, под него зачем-то засунули кованый мангал — это что, печка? Здесь пикник намечается?
Люди в экзоскелетах поставили рядом переноску с Тьолом и Сиалой. Чёрные пихнули вперёд ещё одного пленника, руки которого были неестественно перекручены и связаны узлом за спиной. Официальный коричневый костюм, идеально уложенные волосы… Мира с оторопью узнала бесстрастного юношу, его показывали по новостям — да это же биоскафандр, внутри сидит посол подводного города!
Человек в жёлтой мантии выступил вперёд, из-под его золотой маски выглядывала светло-зелёная бородка. Он ударил связанного в живот и крикнул:
— Вылезай!
Никак не отреагировав на удар, посол сообщил ровным голосом:
