Матфей решил не рисковать и написал постов на три недели вперед, настроил таймер отправки и извинился перед подписчиками за нерегулярные ответы на комментарии, пообещав, что обязательно расскажет как-нибудь о своих новых удивительных приключениях. Оплатил аренду квартиры, позвонил маме, перевел ей часть денег. Еще отправил один из рассказов Ларисе Михайловне, за что и получил новый перевод на карту и сообщение: «Отлично, продолжайте в том же духе». Роман тоже времени даром не терял и составил сравнительную временную шкалу их путешествий, рассчитывая, что в будущем что-то прояснится.
В последний день отпуска отдохнувшая команда вернулась на корабль. Все в превосходном настроении, даже Джаз, который, похоже, смирился с большой любовью своей дочери, тем более, что Диез и Ария уже успели зарегистрировать свой брак. А вот состояние пленника оказалось не таким радужным – он находился на грани истерики. Все эти дни просидел один, взаперти, хорошо, хоть с едой и водой. Ничего не понимающий «двадцатилетний» парень требовал объяснений. И ему их предоставили. В виде зеркала, из которого на «юношу» испуганным взглядом смотрел мужчина лет сорока. Шоковая терапия вернуть память не помогла, и заключенному потребовалась терапия традиционная. Баритон накачал пациента успокоительным, показал запись его встречи с Фанфарами и развел руками, объяснив, что пока не знает, чем еще помочь. Пообещал проконсультироваться с коллегами. И добавил, что так как он, «двадцать лет спустя», является опасным типом, то увы, выпустить его не может, придется пока потерпеть.
В 8 утра все, по традиции, собрались в кают-компании и Стакката напомнила команде цель полета – система Шлягер, планетоид Яйбахар. Минор получил координаты и умчался поднимать корабль в космос. Остальные засобирались по своим делам.
– Матфей, задержись.
Члены команды загадочно переглянулись – в последнее время эта фраза Стаккаты стала почти обязательной в конце каждого совещания. Как оказалось, Минор уже собирал ставки: оставят диверсанта для личной беседы или нет.
– Слушай, давай хоть условный знак какой придумаем или будем где-то тайно встречаться, – предложил Матфей, – а то так о нас с тобой скоро сплетни пойдут по кораблю.
– Скорее, сплетни пойдут, если твой условный знак вычислят, а еще хуже, если в «тайном» месте заметят. Ничего страшного, пусть команда развлекается.
– Ну, тебе видней. О чем ты хотела поговорить?
– Я тут подумала о твоих рассказах. Что, если ты напишешь о встрече с каким-то экспертом, который может помочь нам разобраться с памятью пленника?
– Стакката! Ты умница! Я бы тебя сейчас обнял и расцеловал, но не стану.
Девушка изобразила театральное разочарование:
– Так что, напишешь?
– Да, отличная идея. Только ты ведь помнишь, не все получается по сценарию.
– Помню, конечно, – Стакката вздохнула, – но сидеть и совсем ничего не делать мы не можем. А ты у нас писатель, глядишь пока будешь писать, еще какая идея полезная в голову придет. Я не прочь получить ответы на все вопросы, например, ну, не знаю, еще одного пленника, только разговорчивого и с нормальной памятью.
– Я тебя понял, и ты – молодец, действительно, здорово придумала! Чего такому ценному ресурсу, как рассказы, пропадать. Знаешь, мне, и правда, легче стало теперь, когда ты в курсе.
Стакката улыбнулась:
– Можешь быть свободен, писатель-диверсант.
– Есть, мэм! – шутливо отдал честь Матфей и отправился разыскивать Мелодию.
– И чего этот корабль такой огромный, – бубнил Матфей, – вот куда они запропастились?
То, что Мелодия где-то с Романом, он не сомневался. Вопрос только, где? Он уже обошел все места, в которых мог встретить влюбленную парочку, и теперь брел наобум по коридорам, надеясь на арифметическую удачу. К своему огромному удивлению, нашел он их в рубке, разглядывающими сквозь огромное обзорное окно не звезды, а дли-и-инные полосы, красиво так пролетающие вдоль корабля.
– Ничего себе! Это какая же у нас скорость? – присвистнул Матфей от удивления.
– Говорил же, смотри больше фантастики, – хмыкнул Роман, – правда, здорово?
– Здорово? Не то слово! Минор, как ты умудряешься ни в одну из этих звезд не залететь? А как же астероиды, кометы и что там еще в космосе бывает? Может, кто-то консервную банку выкинул в иллюминатор, а мы тут несемся! На такой скорости даже песчинка опасна!
Минор рассмеялся.
– Не стоит бояться, друг-диверсант, все продумано. Обычное силовое поле. Перед кораблем оно на несколько сотен километров, а с остальных сторон на сорок. Но этого достаточно, чтобы и пыль и мелкие предметы оттолкнуть с нашего пути. А со звездами мы никак не столкнемся. С астероидами и планетами тоже – они обычно в планетных системах, а там у нас скорость намного ниже.
– Зря я сюда зашел, ох, зря! Теперь буду бояться. Минор, поверь, никакие убеждения в нашей безопасности уже не помогут.
Пилот рассмеялся и развернул кресло от экрана в сторону гостей.
– Эй! Нет-нет! Смотри туда, давай, пропустишь комету какую-нибудь, собирай потом нас по молекулам.
– Ну ты, Матфей, даешь! Неужели совсем ничего не знаешь? – все еще смеясь, ответил Минор, – ладно, я тебя успокою. Все космические тела двигаются по своим траекториям, даже бродяги, которые вырвались из гравитационного поля своей звезды. Существуют карты, можно с точностью до секунды определить, где какой объект находится. Так что я сначала прокладываю безопасный маршрут, а потом уже включаю двигатели.
– Ага, а если что-то сдвинется? Ну, непредвиденные обстоятельства? Тогда как? Все ведь невозможно рассчитать! – не отступал Матфей.
– А на что нам тогда сканеры? Видишь? – он указал на три небольших дисплея с красной точкой по центру.
– Красная, смотри, красная! Красная всегда плохо!
– Желтая – это плохо. Голубая – так себе, ни хорошо ни плохо, а вот зеленая – это нормально. Красная – наш корабль, а вокруг, видишь – пусто.
– Тааак, а что тогда желтыми и голубыми обозначается?
– Желтая – неопознанный объект природного происхождения, мусор или враждебное судно, голубая – неизвестное судно. Зеленая – судно известное и дружественное, – снова пояснил пилот.
– Стоп, стоп! А как сканер узнает, что судно дружественное? Может, его враги украли и теперь на нем пиратствуют.
– Скажешь тоже! Космических пиратов не бывает. Слишком опасное занятие. Корабли ведь все вооруженные, могут за себя постоять, а по ходу дела еще и сигнал отправят. За ними такая охота начнется, обложат со всех сторон, так что уже лет триста таких пиратов-самоубийц нет.
– Хорошо, – не унимался Матфей, – а вражеский корабль? Например, появилась желтая точка, что делать будешь?
– Сообщу Стаккате, если успею.
– Что значит «если успею»? – похолодел от нехороших предчувствий диверсант.
– Да не успею я, она первая меня вызовет, – рассмеялся Минор, – сирена завопит еще раньше, чем я точку эту замечу. Ты не бойся, стычки редко бывают. Часто просто каждый по своим делам летит, не пересекаясь. Ну, а если на перехват – тогда по обстоятельствам. Можно попробовать удрать, чаще всего помогает. И вот еще что. «Увертюра» – один из самых быстрых кораблей, мало кому удастся нас догнать, особенно с лучшим пилотом на борту.
– Ну, лучший пилот, успокоил! Но мне все равно как-то не по себе. А вы двое, что тут делаете? – повернулся он к Роману с Мелодией, – я вас по всему кораблю ищу, с ног сбился!
– Я, наверное, нужна, да? – забеспокоилась девушка.
– Да, мне бы снова компьютер, а лучше – ноутбук, чтобы я тебя не дергал всякий раз.
– Угу, – с готовностью кивнула она, – пошли.
Друзья направились вслед за девушкой. Матфей бросил недоверчивый взгляд на экран, потом на сканеры и Минора, кивнув ему, чтобы разворачивался, следил «за дорогой». Вдогонку ему послышался тихий смех.
– Ром, слушай, а чего вы там забыли?
– Мне интересно стало, да и, знаешь, решил научиться пилотировать. Мало ли что, вдруг пригодится, а ни ты, ни я не умеем.
– А ведь, хорошая идея! Ты прав, мало ли! Но я что-то побаиваюсь, – честно признался Матфей.
– Да я тоже, но надо. У меня же теперь ответственность возросла, мне Мелодию защищать.
Матфей только вздохнул – ему-то шанс спасти Стаккату точно не выпадет. Скорее наоборот – она его из неприятностей вытаскивать будет.
Вопреки ожиданию, в пути прыжка домой не произошло. Матфей сидел в своей каюте, за ультра-супер-новомодным ноутбуком и с трудом придумывал новый рассказ. Идея состояла в следующем: летят они, такие, на «Увертюре». Вдруг - оглушающая сирена. Стакката врывается в рубку, смотрит на сканер, а там – голубая точка! Голубая – значит, неопознанный корабль. Командор не поддалась панике и отправила приветствие встречному судну. Ей ответило существо неизвестной расы. Представляется каким-то профессором, с какой-то планеты. Терпит бедствие, хелп, хелп – помогите, то есть. Мы, значит, его героически спасаем, кормим, поим, разговариваем. Выясняется, что он – очень известный специалист в области психики, мозга, памяти и вообще, всего такого. А вдобавок, увлекается разными теориями заговоров и может много чего нам порассказать.
Матфей удовлетворенно хмыкнул – для начала сойдет. Ну, а если дойдет дело до публикации в журнале, то надо будет, конечно, деталей добавить, поподробнее описать судно, сирену, диалогов повставлять. Ну а так, в целом – очень даже ничего. Довольный Матфей побрел в столовую.
Летели уже четвертый день. Никаких сирен, никаких спасений. Стакката вопросительно поглядывала, Матфей только пожимал плечами. Он вообще откровенно скучал. Скучал настолько, что принял предложение Минора бегать с ним ранним утром по коридорам корабля, хотя бег терпеть не мог с детства! Но это утром, а днем... Все занимались своими делами, только ему одному занятия по душе не нашлось. Даже интернета нет, хоть бы ролики на ютубе посмотрел, а так… Интересно, а чем Стакката занимается? Ей ведь, вроде как, тоже особо нечего делать? Матфей подумал, что такие вот долгие перелеты – отличная возможность посидеть в каком-нибудь уютном местечке с девушкой, глядишь – получится сблизиться. Вот только, где посидеть? Не в техническом же отсеке? И тут Матфея осенило! Хотел же рассказ про профессора дополнить? Вот!
Он с энтузиазмом засел за ноутбук. Новая идея была такова: диверсант Матфей случайно находит люк. Движимый любопытством, открывает его и спускается на нижний, секретный уровень, о котором никто не знает. А там… Огромная оранжерея. Гидропоника или как там это правильно называется? Фрукты, ягоды, овощи разные растут, это Мелодию очень обрадует, а еще – большой сад с цветами и всякими бесполезными кустарниками. Матфей приглашает Стаккату. Она так впечатлена, что соглашается на романтический ужин при свечах, он признается ей в любви, она отвечает взаимностью, тут как раз случается их долгожданный первый поцелуй, который и прерывается сиреной.
Матфей недоуменно смотрел на последнюю написанную строчку. «Ну не болван? – думал он, – зачем было такое писать?» Курсор мигал, палец тянулся к кнопочке Delete, но остановился. Как ни обидно сознавать, но прерванный поцелуй – классика жанра. Кто поверит, что они, счастливые, возвращались со свидания, решили заглянуть по пути к Минору и увидели эту самую голубую точку? Э-эх! Жаль, конечно, но главное – начало положено, отношения выяснили, а поцелуй – ну, будет еще…
Довольный, он улегся в кровать. Завтра в 8.00 общий сбор, а уже в 10.00 они, наконец-то, прибудут к Яйбахару. Избавятся от посылки, а потом куда? Он отправится искать люк, это точно. А там, глядишь, и профессор «нарисуется», может, потому они его еще не встретили, что он не всю историю с первого раза написал.
– Странный он какой-то, Яйбахар этот, – смущенно сказала Мелодия, выразив общее мнение.
Планетоид, действительно, выглядел необычно: вдоль всего экватора красовался ровный, словно ремень на брюках, водоем. Как правильно назвать это водовместилище, никто не знал, – точно не океан и уж, тем более, не река. Ширина двести двадцать четыре километра, везде одинаковая, и этот факт места для сомнений в рукотворности канала не оставлял. Хотя, какие для создания подобного объекта нужны «руки» и в каком количестве – страшно даже подумать.
Водяной пояс первым бросался в глаза, но и без него странностей здесь хватало. Полушария отличались друг от друга так, словно две совершенно разные планеты разрезали посередине и склеили между собой их половинки. «Верхняя», на которую указывали координаты получателя посылки, выглядела вполне обычно, по крайней мере на мониторе. Судя по цвету, вся растительность Яйбахара обосновалась именно там, в основном, вдоль многочисленных рек, которые, кстати, не впадали в экваториальный канал. Атмосфера необычной планеты тоже отличалась: пригодная для дыхания в зеленой части и почти пригодная, с большим количеством не опасных примесей, в сиреневой. «Сиреневая» не потому, что там «проплывал» туман, как в известной песне. Влага висела над унылой частью не в виде пара, а мелкой водяной взвесью. Именно висела, а не падала с неба, потому что не наблюдалось ни одного облачка. И самое удивительное, начиная от берега разделительной водной границы, поверхность загадочной второй половины едва заметно светилась.
Но и на этом странности не заканчивались. Орбитальная жизнь тоже поддерживала разделение. Над «светящейся» частью не пролетало ни одного судна. Однако, над ней, прямо по центру расположился спутник – небольшой астероид. С поверхности он, должно быть, выглядел не больше мячика для пинг-понга. Но, несмотря на крошечные размеры, небесное тело излучало мощные потоки волн, природу половины из которых сканеры не смогли определить. Возможно, именно влияние этого спутника так изменило вторую половину планетоида.
В астрономических справочниках оказалось, на удивление, много информации о нарушающем физические и, вообще, все мыслимые законы природы Яйбахаре. Но описывалась только «зеленая» часть, о «сиреневой» упоминалось вскользь – там живут негуманоиды. И все! Чем там эти негуманоиды занимаются и как выглядят – неизвестно. А про спутник – вообще ни слова!
– Да, любопытное местечко, живут тут, как в коммунальной квартире, – присвистнул Матфей.
Роман и Стакката удивленно посмотрели на него, они даже не сомневались, что Яйбахар так странно выглядит не случайно, а по «замыслу автора». Но писатель лишь развел руками и отрицательно покачал головой.
Стакката вызвала получателя посылки и недовольно усмехнулась, прочитав указание встречать шаттл на орбите. Команда разошлась по своим делам, а Матфей, Диез и Ария отправились встречать нежеланного гостя. Ожидание затягивалось. Сначала все трое стояли, подпирая спинами переборки, и беседовали о всякой ерунде. Первой устала Ария – они с Диезом уселись на полу. Матфей последовал их примеру и пожалел, что не догадался сделать этого раньше – сквозь прозрачные двери шлюза отсюда открывался совершенно потрясающий вид!
– Смотрите, летит, кажется, – воскликнула Ария.
Когда долгожданное судно приблизилось, Матфей расхохотался.
– Диез, ты такое хоть раз видел? Они бы еще стразики на обшивку наклеили!
– Не поверишь, я видел и со стразиками, – невозмутимо ответил Диез.
В последний день отпуска отдохнувшая команда вернулась на корабль. Все в превосходном настроении, даже Джаз, который, похоже, смирился с большой любовью своей дочери, тем более, что Диез и Ария уже успели зарегистрировать свой брак. А вот состояние пленника оказалось не таким радужным – он находился на грани истерики. Все эти дни просидел один, взаперти, хорошо, хоть с едой и водой. Ничего не понимающий «двадцатилетний» парень требовал объяснений. И ему их предоставили. В виде зеркала, из которого на «юношу» испуганным взглядом смотрел мужчина лет сорока. Шоковая терапия вернуть память не помогла, и заключенному потребовалась терапия традиционная. Баритон накачал пациента успокоительным, показал запись его встречи с Фанфарами и развел руками, объяснив, что пока не знает, чем еще помочь. Пообещал проконсультироваться с коллегами. И добавил, что так как он, «двадцать лет спустя», является опасным типом, то увы, выпустить его не может, придется пока потерпеть.
В 8 утра все, по традиции, собрались в кают-компании и Стакката напомнила команде цель полета – система Шлягер, планетоид Яйбахар. Минор получил координаты и умчался поднимать корабль в космос. Остальные засобирались по своим делам.
– Матфей, задержись.
Члены команды загадочно переглянулись – в последнее время эта фраза Стаккаты стала почти обязательной в конце каждого совещания. Как оказалось, Минор уже собирал ставки: оставят диверсанта для личной беседы или нет.
– Слушай, давай хоть условный знак какой придумаем или будем где-то тайно встречаться, – предложил Матфей, – а то так о нас с тобой скоро сплетни пойдут по кораблю.
– Скорее, сплетни пойдут, если твой условный знак вычислят, а еще хуже, если в «тайном» месте заметят. Ничего страшного, пусть команда развлекается.
– Ну, тебе видней. О чем ты хотела поговорить?
– Я тут подумала о твоих рассказах. Что, если ты напишешь о встрече с каким-то экспертом, который может помочь нам разобраться с памятью пленника?
– Стакката! Ты умница! Я бы тебя сейчас обнял и расцеловал, но не стану.
Девушка изобразила театральное разочарование:
– Так что, напишешь?
– Да, отличная идея. Только ты ведь помнишь, не все получается по сценарию.
– Помню, конечно, – Стакката вздохнула, – но сидеть и совсем ничего не делать мы не можем. А ты у нас писатель, глядишь пока будешь писать, еще какая идея полезная в голову придет. Я не прочь получить ответы на все вопросы, например, ну, не знаю, еще одного пленника, только разговорчивого и с нормальной памятью.
– Я тебя понял, и ты – молодец, действительно, здорово придумала! Чего такому ценному ресурсу, как рассказы, пропадать. Знаешь, мне, и правда, легче стало теперь, когда ты в курсе.
Стакката улыбнулась:
– Можешь быть свободен, писатель-диверсант.
– Есть, мэм! – шутливо отдал честь Матфей и отправился разыскивать Мелодию.
– И чего этот корабль такой огромный, – бубнил Матфей, – вот куда они запропастились?
То, что Мелодия где-то с Романом, он не сомневался. Вопрос только, где? Он уже обошел все места, в которых мог встретить влюбленную парочку, и теперь брел наобум по коридорам, надеясь на арифметическую удачу. К своему огромному удивлению, нашел он их в рубке, разглядывающими сквозь огромное обзорное окно не звезды, а дли-и-инные полосы, красиво так пролетающие вдоль корабля.
– Ничего себе! Это какая же у нас скорость? – присвистнул Матфей от удивления.
– Говорил же, смотри больше фантастики, – хмыкнул Роман, – правда, здорово?
– Здорово? Не то слово! Минор, как ты умудряешься ни в одну из этих звезд не залететь? А как же астероиды, кометы и что там еще в космосе бывает? Может, кто-то консервную банку выкинул в иллюминатор, а мы тут несемся! На такой скорости даже песчинка опасна!
Минор рассмеялся.
– Не стоит бояться, друг-диверсант, все продумано. Обычное силовое поле. Перед кораблем оно на несколько сотен километров, а с остальных сторон на сорок. Но этого достаточно, чтобы и пыль и мелкие предметы оттолкнуть с нашего пути. А со звездами мы никак не столкнемся. С астероидами и планетами тоже – они обычно в планетных системах, а там у нас скорость намного ниже.
– Зря я сюда зашел, ох, зря! Теперь буду бояться. Минор, поверь, никакие убеждения в нашей безопасности уже не помогут.
Пилот рассмеялся и развернул кресло от экрана в сторону гостей.
– Эй! Нет-нет! Смотри туда, давай, пропустишь комету какую-нибудь, собирай потом нас по молекулам.
– Ну ты, Матфей, даешь! Неужели совсем ничего не знаешь? – все еще смеясь, ответил Минор, – ладно, я тебя успокою. Все космические тела двигаются по своим траекториям, даже бродяги, которые вырвались из гравитационного поля своей звезды. Существуют карты, можно с точностью до секунды определить, где какой объект находится. Так что я сначала прокладываю безопасный маршрут, а потом уже включаю двигатели.
– Ага, а если что-то сдвинется? Ну, непредвиденные обстоятельства? Тогда как? Все ведь невозможно рассчитать! – не отступал Матфей.
– А на что нам тогда сканеры? Видишь? – он указал на три небольших дисплея с красной точкой по центру.
– Красная, смотри, красная! Красная всегда плохо!
– Желтая – это плохо. Голубая – так себе, ни хорошо ни плохо, а вот зеленая – это нормально. Красная – наш корабль, а вокруг, видишь – пусто.
– Тааак, а что тогда желтыми и голубыми обозначается?
– Желтая – неопознанный объект природного происхождения, мусор или враждебное судно, голубая – неизвестное судно. Зеленая – судно известное и дружественное, – снова пояснил пилот.
– Стоп, стоп! А как сканер узнает, что судно дружественное? Может, его враги украли и теперь на нем пиратствуют.
– Скажешь тоже! Космических пиратов не бывает. Слишком опасное занятие. Корабли ведь все вооруженные, могут за себя постоять, а по ходу дела еще и сигнал отправят. За ними такая охота начнется, обложат со всех сторон, так что уже лет триста таких пиратов-самоубийц нет.
– Хорошо, – не унимался Матфей, – а вражеский корабль? Например, появилась желтая точка, что делать будешь?
– Сообщу Стаккате, если успею.
– Что значит «если успею»? – похолодел от нехороших предчувствий диверсант.
– Да не успею я, она первая меня вызовет, – рассмеялся Минор, – сирена завопит еще раньше, чем я точку эту замечу. Ты не бойся, стычки редко бывают. Часто просто каждый по своим делам летит, не пересекаясь. Ну, а если на перехват – тогда по обстоятельствам. Можно попробовать удрать, чаще всего помогает. И вот еще что. «Увертюра» – один из самых быстрых кораблей, мало кому удастся нас догнать, особенно с лучшим пилотом на борту.
– Ну, лучший пилот, успокоил! Но мне все равно как-то не по себе. А вы двое, что тут делаете? – повернулся он к Роману с Мелодией, – я вас по всему кораблю ищу, с ног сбился!
– Я, наверное, нужна, да? – забеспокоилась девушка.
– Да, мне бы снова компьютер, а лучше – ноутбук, чтобы я тебя не дергал всякий раз.
– Угу, – с готовностью кивнула она, – пошли.
Друзья направились вслед за девушкой. Матфей бросил недоверчивый взгляд на экран, потом на сканеры и Минора, кивнув ему, чтобы разворачивался, следил «за дорогой». Вдогонку ему послышался тихий смех.
– Ром, слушай, а чего вы там забыли?
– Мне интересно стало, да и, знаешь, решил научиться пилотировать. Мало ли что, вдруг пригодится, а ни ты, ни я не умеем.
– А ведь, хорошая идея! Ты прав, мало ли! Но я что-то побаиваюсь, – честно признался Матфей.
– Да я тоже, но надо. У меня же теперь ответственность возросла, мне Мелодию защищать.
Матфей только вздохнул – ему-то шанс спасти Стаккату точно не выпадет. Скорее наоборот – она его из неприятностей вытаскивать будет.
Вопреки ожиданию, в пути прыжка домой не произошло. Матфей сидел в своей каюте, за ультра-супер-новомодным ноутбуком и с трудом придумывал новый рассказ. Идея состояла в следующем: летят они, такие, на «Увертюре». Вдруг - оглушающая сирена. Стакката врывается в рубку, смотрит на сканер, а там – голубая точка! Голубая – значит, неопознанный корабль. Командор не поддалась панике и отправила приветствие встречному судну. Ей ответило существо неизвестной расы. Представляется каким-то профессором, с какой-то планеты. Терпит бедствие, хелп, хелп – помогите, то есть. Мы, значит, его героически спасаем, кормим, поим, разговариваем. Выясняется, что он – очень известный специалист в области психики, мозга, памяти и вообще, всего такого. А вдобавок, увлекается разными теориями заговоров и может много чего нам порассказать.
Матфей удовлетворенно хмыкнул – для начала сойдет. Ну, а если дойдет дело до публикации в журнале, то надо будет, конечно, деталей добавить, поподробнее описать судно, сирену, диалогов повставлять. Ну а так, в целом – очень даже ничего. Довольный Матфей побрел в столовую.
Летели уже четвертый день. Никаких сирен, никаких спасений. Стакката вопросительно поглядывала, Матфей только пожимал плечами. Он вообще откровенно скучал. Скучал настолько, что принял предложение Минора бегать с ним ранним утром по коридорам корабля, хотя бег терпеть не мог с детства! Но это утром, а днем... Все занимались своими делами, только ему одному занятия по душе не нашлось. Даже интернета нет, хоть бы ролики на ютубе посмотрел, а так… Интересно, а чем Стакката занимается? Ей ведь, вроде как, тоже особо нечего делать? Матфей подумал, что такие вот долгие перелеты – отличная возможность посидеть в каком-нибудь уютном местечке с девушкой, глядишь – получится сблизиться. Вот только, где посидеть? Не в техническом же отсеке? И тут Матфея осенило! Хотел же рассказ про профессора дополнить? Вот!
Он с энтузиазмом засел за ноутбук. Новая идея была такова: диверсант Матфей случайно находит люк. Движимый любопытством, открывает его и спускается на нижний, секретный уровень, о котором никто не знает. А там… Огромная оранжерея. Гидропоника или как там это правильно называется? Фрукты, ягоды, овощи разные растут, это Мелодию очень обрадует, а еще – большой сад с цветами и всякими бесполезными кустарниками. Матфей приглашает Стаккату. Она так впечатлена, что соглашается на романтический ужин при свечах, он признается ей в любви, она отвечает взаимностью, тут как раз случается их долгожданный первый поцелуй, который и прерывается сиреной.
Матфей недоуменно смотрел на последнюю написанную строчку. «Ну не болван? – думал он, – зачем было такое писать?» Курсор мигал, палец тянулся к кнопочке Delete, но остановился. Как ни обидно сознавать, но прерванный поцелуй – классика жанра. Кто поверит, что они, счастливые, возвращались со свидания, решили заглянуть по пути к Минору и увидели эту самую голубую точку? Э-эх! Жаль, конечно, но главное – начало положено, отношения выяснили, а поцелуй – ну, будет еще…
Довольный, он улегся в кровать. Завтра в 8.00 общий сбор, а уже в 10.00 они, наконец-то, прибудут к Яйбахару. Избавятся от посылки, а потом куда? Он отправится искать люк, это точно. А там, глядишь, и профессор «нарисуется», может, потому они его еще не встретили, что он не всю историю с первого раза написал.
Глава 6 - Яйбахар
– Странный он какой-то, Яйбахар этот, – смущенно сказала Мелодия, выразив общее мнение.
Планетоид, действительно, выглядел необычно: вдоль всего экватора красовался ровный, словно ремень на брюках, водоем. Как правильно назвать это водовместилище, никто не знал, – точно не океан и уж, тем более, не река. Ширина двести двадцать четыре километра, везде одинаковая, и этот факт места для сомнений в рукотворности канала не оставлял. Хотя, какие для создания подобного объекта нужны «руки» и в каком количестве – страшно даже подумать.
Водяной пояс первым бросался в глаза, но и без него странностей здесь хватало. Полушария отличались друг от друга так, словно две совершенно разные планеты разрезали посередине и склеили между собой их половинки. «Верхняя», на которую указывали координаты получателя посылки, выглядела вполне обычно, по крайней мере на мониторе. Судя по цвету, вся растительность Яйбахара обосновалась именно там, в основном, вдоль многочисленных рек, которые, кстати, не впадали в экваториальный канал. Атмосфера необычной планеты тоже отличалась: пригодная для дыхания в зеленой части и почти пригодная, с большим количеством не опасных примесей, в сиреневой. «Сиреневая» не потому, что там «проплывал» туман, как в известной песне. Влага висела над унылой частью не в виде пара, а мелкой водяной взвесью. Именно висела, а не падала с неба, потому что не наблюдалось ни одного облачка. И самое удивительное, начиная от берега разделительной водной границы, поверхность загадочной второй половины едва заметно светилась.
Но и на этом странности не заканчивались. Орбитальная жизнь тоже поддерживала разделение. Над «светящейся» частью не пролетало ни одного судна. Однако, над ней, прямо по центру расположился спутник – небольшой астероид. С поверхности он, должно быть, выглядел не больше мячика для пинг-понга. Но, несмотря на крошечные размеры, небесное тело излучало мощные потоки волн, природу половины из которых сканеры не смогли определить. Возможно, именно влияние этого спутника так изменило вторую половину планетоида.
В астрономических справочниках оказалось, на удивление, много информации о нарушающем физические и, вообще, все мыслимые законы природы Яйбахаре. Но описывалась только «зеленая» часть, о «сиреневой» упоминалось вскользь – там живут негуманоиды. И все! Чем там эти негуманоиды занимаются и как выглядят – неизвестно. А про спутник – вообще ни слова!
– Да, любопытное местечко, живут тут, как в коммунальной квартире, – присвистнул Матфей.
Роман и Стакката удивленно посмотрели на него, они даже не сомневались, что Яйбахар так странно выглядит не случайно, а по «замыслу автора». Но писатель лишь развел руками и отрицательно покачал головой.
Стакката вызвала получателя посылки и недовольно усмехнулась, прочитав указание встречать шаттл на орбите. Команда разошлась по своим делам, а Матфей, Диез и Ария отправились встречать нежеланного гостя. Ожидание затягивалось. Сначала все трое стояли, подпирая спинами переборки, и беседовали о всякой ерунде. Первой устала Ария – они с Диезом уселись на полу. Матфей последовал их примеру и пожалел, что не догадался сделать этого раньше – сквозь прозрачные двери шлюза отсюда открывался совершенно потрясающий вид!
– Смотрите, летит, кажется, – воскликнула Ария.
Когда долгожданное судно приблизилось, Матфей расхохотался.
– Диез, ты такое хоть раз видел? Они бы еще стразики на обшивку наклеили!
– Не поверишь, я видел и со стразиками, – невозмутимо ответил Диез.
