Она вдруг сделала огромные глаза и медленно сказала:
– Ты. Точно. Андроид! Что там про три закона робототехники? Поэтому за меня заступился?
– Марина, хватит уже! Достала ты всех со своей теорией заговоров! – от возмущения Олеся даже топнула ногой.
– Что же ты дружишь тогда со мной, если я тебя так достала? Шуруй к своему киборгу, совет вам да любовь!
– Думай что несешь!
Неизвестно, чем бы закончилась ссора, но в этот момент в магазин вошла худенькая женщина с пепельными волосами.
– Здравствуйте, – тихо сказала она, подходя к Михаилу, – мне нужен букет для особого случая, поможете подобрать?
Флорист кивнул и отошел с покупательницей к холодильнику, попутно подняв обломки секатора.
Марина демонстративно ушла в комнату отдыха, а расстроеная Олеся села на корточки за прилавком и постаралась не расплакаться.
– Ты как, сильно растерялся? – тихо спросила Лариса у Михаила.
– Растерялся, да. Не могу понять, чем я спровоцировал такую агрессию.
– Не волнуйся. Ты тут не при чем, точнее, косвенно связан. Но зато мы поняли, что не дали тебе еще один важный блок информации, – женщина протянула юноше микрофлешку. – Там все, что сумели быстро собрать про любовь, ревность и отношения между мужчиной и женщиной. Осмысли, но не применяй поспешно. Это странная область, даже опытные психологи влюбившись, ощущают себя как на минном поле. Но зато это лучшая проверка на человечность. Да, Вячеслав Никанорович запросил еще двух дронов, с ночным видением, так что мы всегда рядом, если что. Но не привыкай, рано или поздно, тебе придется стать самостоятельным.
Для поддержания легенды Михаил собрал Ларисе скромный букет и она ушла.
Остаток дня прошел напряженно. Никто ни с кем не разговаривал, Олеся изредка бросала взгляд на Михаила, но после истории с секатором он выглядел отрешенным, словно блуждал в мечтах. Девушка злилась на подругу – если ей парень понравился, почему сама не пригласила его на свидание? Побоялась, что рептилоид? Вот же дурочка!
– … не слышишь, да? – раздался знакомый баритон совсем рядом.
– Ой, прости, я задумалась, – рассеянно ответила Олеся и улыбнулась.
Михаил вдруг протянул руку к ее голове и стянул резинку. Волосы тут же рассыпались по плечам.
– Знаешь, очень красиво, когда твои золотистые волосы вот так, свободно лежат. Они красиво оттеняют твои карие глаза и…
Продолжить Михаил не успел, потому что карие глаза увеличились раза в три.
– Я тебя напугал?
– Нет, – робко улыбнулась она и тут же нервно оглянулась, переживая, не заметила ли Марина.
К счастью ее нигде не было видно.
– Кажется, я понял, – смущенно опустил глаза Михаил, – не вовремя, да?
Девушка кивнула и спрятала лицо в ладони, чувствуя как начинают пылать щеки.
– Тогда давай отложим разговор, через двадцать минут мы закрываемся, я тебя провожу, согласна?
Она несколько раз кивнула, так и не убрав ладони от лица.
Как только послышались шаги уходящего Михаила Олеся отвернулась и широко улыбаясь сжала кулачки от радости.
В лаборатории царило необычайное оживление. Собрались все двадцать семь сотрудников, работавших в проекте «Инженер души». Михаил провожал Олесю домой, а камеры двух дронов транслировали их прогулку на большой экран.
Молодые люди неспешно брели мимо сияющих огнями витрин, потом свернули на соседнюю тихую улочку.
– У меня для тебя кое-что есть, – прошептал баритон.
– Что? – ответил тихо нежный голос.
Михаил, как фокусник из рукава, извлек откуда-то оранжевый бутон ранункулюса.
– Это мои любимые цветы. Как ты узнал?
– Догадался. Ты очень красивая, Олеся. О-ле-ся…
В оглушающей тишине глаза всех были прикованы к экрану, на котором молодой человек целует обнимающую его девушку. Как это случилось?
Кто-то всхлипнул, и тут же со всех сторон посыпались аплодисменты, свист, радостные возгласы.
– Борис, тащи шампанское! У нас праздник! – воскликнул помолодевший на десять лет Вячеслав Никанорович.
Ученые оживились, рассмеялись, Кто-то уже протирал бокалы, откуда ни возьмись появились тарелки с нарезанной колбасой, стрельнула первая пробка, за ней вторая, бокалы быстро оказались в руках торжествующих коллег.
И вдруг.
– Тихо! – чей-то испуганный голос.
– … не бывает без честности и откровенности. Я должен сказать тебе, Олеся, Марина в чем-то права. Я… не совсем человек.
– Что он такое говорит, бес его подери, – заорал Вячеслав Никанорович, – какой идиот ему программу честности залил?
Тем временем Михаил продолжал:
– Ты мне правда очень нравишься, я даже не знал, что так бывает. Когда ты рядом, мне постоянно хочется прикасаться к тебе, смотреть на тебя, слышать твой голос. Я не знаю, любовь это или нет. Я даже не знаю, могу ли вообще любить. Потому что… я создан. В лаборатории. Искусственный. До встречи с тобой меня все устраивало в жизни.
Девушка молчала.
Ученые, по ту сторону экрана, тоже.
– Ты прав, Михаил, – наконец тихо сказала Олеся, – Невозможно построить отношения без честности и доверия. В отношении меня тоже права Марина. Я не землянка. Точнее, генетически да, землянка, но фактически, не меньше десяти поколений моих предков жили и все еще живут очень далеко отсюда, в другой звездной системе. Ты единственный, кому я рассказала.
Вячеслав Никанорович глубоко вдохнул, но замер с открытым ртом. Впервые за его карьеру у него не было слов.
Да и какие уж тут слова...
– Ты. Точно. Андроид! Что там про три закона робототехники? Поэтому за меня заступился?
– Марина, хватит уже! Достала ты всех со своей теорией заговоров! – от возмущения Олеся даже топнула ногой.
– Что же ты дружишь тогда со мной, если я тебя так достала? Шуруй к своему киборгу, совет вам да любовь!
– Думай что несешь!
Неизвестно, чем бы закончилась ссора, но в этот момент в магазин вошла худенькая женщина с пепельными волосами.
– Здравствуйте, – тихо сказала она, подходя к Михаилу, – мне нужен букет для особого случая, поможете подобрать?
Флорист кивнул и отошел с покупательницей к холодильнику, попутно подняв обломки секатора.
Марина демонстративно ушла в комнату отдыха, а расстроеная Олеся села на корточки за прилавком и постаралась не расплакаться.
– Ты как, сильно растерялся? – тихо спросила Лариса у Михаила.
– Растерялся, да. Не могу понять, чем я спровоцировал такую агрессию.
– Не волнуйся. Ты тут не при чем, точнее, косвенно связан. Но зато мы поняли, что не дали тебе еще один важный блок информации, – женщина протянула юноше микрофлешку. – Там все, что сумели быстро собрать про любовь, ревность и отношения между мужчиной и женщиной. Осмысли, но не применяй поспешно. Это странная область, даже опытные психологи влюбившись, ощущают себя как на минном поле. Но зато это лучшая проверка на человечность. Да, Вячеслав Никанорович запросил еще двух дронов, с ночным видением, так что мы всегда рядом, если что. Но не привыкай, рано или поздно, тебе придется стать самостоятельным.
Для поддержания легенды Михаил собрал Ларисе скромный букет и она ушла.
Остаток дня прошел напряженно. Никто ни с кем не разговаривал, Олеся изредка бросала взгляд на Михаила, но после истории с секатором он выглядел отрешенным, словно блуждал в мечтах. Девушка злилась на подругу – если ей парень понравился, почему сама не пригласила его на свидание? Побоялась, что рептилоид? Вот же дурочка!
– … не слышишь, да? – раздался знакомый баритон совсем рядом.
– Ой, прости, я задумалась, – рассеянно ответила Олеся и улыбнулась.
Михаил вдруг протянул руку к ее голове и стянул резинку. Волосы тут же рассыпались по плечам.
– Знаешь, очень красиво, когда твои золотистые волосы вот так, свободно лежат. Они красиво оттеняют твои карие глаза и…
Продолжить Михаил не успел, потому что карие глаза увеличились раза в три.
– Я тебя напугал?
– Нет, – робко улыбнулась она и тут же нервно оглянулась, переживая, не заметила ли Марина.
К счастью ее нигде не было видно.
– Кажется, я понял, – смущенно опустил глаза Михаил, – не вовремя, да?
Девушка кивнула и спрятала лицо в ладони, чувствуя как начинают пылать щеки.
– Тогда давай отложим разговор, через двадцать минут мы закрываемся, я тебя провожу, согласна?
Она несколько раз кивнула, так и не убрав ладони от лица.
Как только послышались шаги уходящего Михаила Олеся отвернулась и широко улыбаясь сжала кулачки от радости.
***
В лаборатории царило необычайное оживление. Собрались все двадцать семь сотрудников, работавших в проекте «Инженер души». Михаил провожал Олесю домой, а камеры двух дронов транслировали их прогулку на большой экран.
Молодые люди неспешно брели мимо сияющих огнями витрин, потом свернули на соседнюю тихую улочку.
– У меня для тебя кое-что есть, – прошептал баритон.
– Что? – ответил тихо нежный голос.
Михаил, как фокусник из рукава, извлек откуда-то оранжевый бутон ранункулюса.
– Это мои любимые цветы. Как ты узнал?
– Догадался. Ты очень красивая, Олеся. О-ле-ся…
В оглушающей тишине глаза всех были прикованы к экрану, на котором молодой человек целует обнимающую его девушку. Как это случилось?
Кто-то всхлипнул, и тут же со всех сторон посыпались аплодисменты, свист, радостные возгласы.
– Борис, тащи шампанское! У нас праздник! – воскликнул помолодевший на десять лет Вячеслав Никанорович.
Ученые оживились, рассмеялись, Кто-то уже протирал бокалы, откуда ни возьмись появились тарелки с нарезанной колбасой, стрельнула первая пробка, за ней вторая, бокалы быстро оказались в руках торжествующих коллег.
И вдруг.
– Тихо! – чей-то испуганный голос.
– … не бывает без честности и откровенности. Я должен сказать тебе, Олеся, Марина в чем-то права. Я… не совсем человек.
– Что он такое говорит, бес его подери, – заорал Вячеслав Никанорович, – какой идиот ему программу честности залил?
Тем временем Михаил продолжал:
– Ты мне правда очень нравишься, я даже не знал, что так бывает. Когда ты рядом, мне постоянно хочется прикасаться к тебе, смотреть на тебя, слышать твой голос. Я не знаю, любовь это или нет. Я даже не знаю, могу ли вообще любить. Потому что… я создан. В лаборатории. Искусственный. До встречи с тобой меня все устраивало в жизни.
Девушка молчала.
Ученые, по ту сторону экрана, тоже.
– Ты прав, Михаил, – наконец тихо сказала Олеся, – Невозможно построить отношения без честности и доверия. В отношении меня тоже права Марина. Я не землянка. Точнее, генетически да, землянка, но фактически, не меньше десяти поколений моих предков жили и все еще живут очень далеко отсюда, в другой звездной системе. Ты единственный, кому я рассказала.
Вячеслав Никанорович глубоко вдохнул, но замер с открытым ртом. Впервые за его карьеру у него не было слов.
Да и какие уж тут слова...
