Но тут же кисть перехватила ладонь Герцога, оказавшегося рядом, всего в шаге от пойманной добычи. Мужчина протянул вторую руку и легко коснулся ее щеки, мягко проводя по ней пальцами. Франческа смотрела в серые глаза, в которых снова видела нежность, внушавшую больший ужас, чем все его другие действия.
– Отпусти мою руку, Аскольд, – Франческа чувствовала на запястье его пальцы, но произнесший это голос принадлежал не ей. – Я не позволю тебе это делать!
– Я не нуждаюсь в твоем дозволении, – нежность в глазах сменилась темным холодом.
Мужчина забрал из руки темноволосой женщины кинжал и положил его на круглую каменную плиту цвета темной запекшейся крови. Письмена, начертанные по краю, наполнились мягким белым светом, дублируя кольцо символов на полу, охватывающих плиту и стоявшую в нем пару, мерцая в неярком вечернем свете, проникавшем в каменный котлован сверху.
Герцог стал зачитывать слова призыва, глядя на пожелтевший свиток, развернутый перед ним. Символы набирали силу, будто приподнимаясь над землей. Голос звучал низко, уверенно, певуче произнося давно забытые слова.
– Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, Даная, – вдруг прервавшись, произнес мужчина, его взгляд снова стал нежным, любящим. – Тебе нужно выйти из круга.
– Я не могу тебя оставить, – шепотом произнесли губы Франчески, но она отчетливо понимала, что это говорит не она.
Снова слившись с давно умершей королевой, опять попав в морок и сплетение их воспоминаний, она могла лишь наблюдать и ощущать все чувства, захлестывающие ее. Тоска и боль потери разрывали ее сердце, но даже сейчас она хотела его спасти, уберечь от ошибки, даже ценой своей жизни, если Боги возьмут это взамен.
Когда прозвучали последние слова, начертанные письмена вспыхнули, будто замерев в ожидании. Герцог сделал пару шагов назад. Яркий свет наполнил малый круг жертвенной плиты, и в этот момент Даная сделала быстрый шаг к свету и схватила лежащий кинжал, пятясь назад. Столб белого света становился шире, в нем проступили очертания чего-то огромного. Узкое подвижное тело, изгибаясь и непрерывно скользя, проявлялось все четче.
Герцог в два прыжка преодолел разделявшее их расстояние. Он снова схватил Данаю за руку, второй пытаясь вырвать из тонких пальцев кинжал. Воздух прорезал громоподобный шипящий звук, издаваемый огромной пастью Золотого Змея. Мужчина на секунду замешкался, повернув голову в сторону этого звука. Этого хватило, чтобы Даная дернулась назад и полетела в чистый, белый столб света.
Франческа зажмурилась от яркого, ослепительного сияния. В сердце бушевали слишком сильные эмоции безмерной любви, горькой жалости, скорби от предательства. Она низко опустила голову, уткнувшись в черный камзол.
– Ты будешь только моей, – над головой раздался низкий хриплый голос, рука болезненно сжала ее плечо. – Никто больше не сможет забрать тебя у меня.
Отпустив ее запястье, он поднял к себе лицо своей королевы. Длинные ресницы дрожали на закрытых глазах. Она не хотела их открывать и снова видеть этот полный желания взгляд. Герцог наклонился и коснулся ее губ.
Мужчина целовал ее страстно, властно, не давая возможности отказаться, отдалиться, противиться его воле. Только нестерпимая головная боль не давала ей полностью утонуть в его желании подчинить свою королеву. Опутанная и связанная полосами белого тумана, она уперлась руками в его грудь, пытаясь оттолкнуть, вырваться из этого морока. Герцог поддался, разжимая хватку на ее плече. Белые лоскуты тумана разорвались как лепестки раскрывшегося цветка, давая возможность женщине сделать шаг назад, уперевшись в жертвенную плиту. Рядом раздался почти звериный низкий рык.
Алек добрался до Драконьей горы сразу после рассвета. Чем ближе маленький отряд приближался к высокому белому горному пику, тем меньше охотник себя контролировал. Его беспокойство и стремление не останавливаться предалось черному скакуну, и Ветер, полностью оправдывая свою кличку, несясь к скалам, преодолевая оставшееся до них расстояние.
Оказавшись в жертвенном зале и не найдя там никого, Алек направился ко второму входу, поднявшись по узкой тропе к небольшому плато. Дорожка уходила дальше, но становилась еще уже, и мужчина решил остаться здесь. Проверять ее будут отборные головорезы Орландо, которым было неважно пробираться ли по лесам, лезть в горы или носиться по расширившимся землям Королевства за остатками людей Герцога со своим генералом. Охотник посмотрел вниз, к горе медленно подъезжал королевский отряд с парой повозок.
Алек спустился, встречая прибывших. Из первой повозки вылезла Беатрис, и следом за ней показался Волчонок. Этот бесенок, слонявшийся по крепости, всегда оставался незаметным для стражи, ничей ребенок, которого им просто оставил генерал Орландо. Только на второй день перехода его обнаружили во второй телеге, спрятавшимся за припасами и палатками. Алек был зол на своевольного мальчишку, который хвостом ходил за предметом своего обожания, когда она была в крепости. Но Беатрис сразу взяла мальчишку под свою опеку, не позволив брату бросить ребенка посреди дороги. Как этот чертенок влез в повозку, знали только Боги, но теперь он находился со всеми у Драконьей горы.
Беатрис вздохнула, посмотрев на появившегося между валунами брата. Опять она видела этот полубезумный затравленный взгляд, который появлялся у него все эти годы, пока не было Франчески. Только сестра решила, что все может сложиться хорошо, как новый виток этого нескончаемого противостояния вступил в свою силу. Всадники спешивались, получая указания от Короля и генерала Орландо, рассредоточиваясь и проверяя окружающую местность.
Огромные зеленые глаза смотрели на Алека. Она в который раз стала причиной его боли. Сколько раз Франческа ловила на себе этот взгляд, сколько раз хотелось убежать от него, чувствуя, что не может и не хочет быть всему причиной. И как потом приняла эту одержимость, позволив слиться с ней воедино.
Герцог встретился глазами с диким взглядом охотника и повернулся к своей королеве. Легкий взмах руки, и они снова связаны тонкой веревкой, охватившей ее шею. Алек сделал глубокий вдох. За его спиной стали появляться люди, немного, но это были самые близкие и верные его сторонники.
– На этот раз ты привел компанию, – усмехнулся колдун, окинув присутствующих холодным презрительным взглядом.
– Ты просил только кинжал, – спокойно ответил охотник. – Других договоренностей не было.
– Ах да, – Герцог перевел взгляд на Франческу. – Окажи мне честь.
Женщина кивнула, покорно двинувшись вперед. Все равно не представлялось никаких вариантов, что ей удастся избавиться от этой удавки. Что бы ни говорил Герцог, о том, что это только видимость для «безродного охотника», только вот петля ощущалась вполне осязаемой.
– Не скажу, что мне нравится новое ожерелье госпожи Франчески, – не изменяя себе, произнес генерал Орландо, стоявший за спиной Алека.
Франческа бросила быстрый взгляд на генерала, который, став серьезным, кивнул ей подбадривая.
Кинжал Короля, четвертый артефакт, был заткнут за пояс охотника. Франческа подошла вплотную, коснулась костяной рукояти, вытаскивая клинок. Длинные, тонкие пальцы накрыли ее руку, не давая отстраниться, уйти. В серых глазах, в которые она заглянула, снова были разрывающие сердце мука с безумным страхом потери. Почему-то именно сейчас Франческа поняла, что не смогла бы сделать однозначный выбор между тем, чтобы остаться с этим мужчиной или попасть обратно домой, даже если бы Герцог выполнил то, что обещал Алеку. Чем дольше она смотрела на него, тем яснее понимала, что ей нужна была эта тьма в его глазах.
– Моя королева, – раздался за спиной низкий голос.
Женщина вздрогнула, выходя из задумчивости. Мягко высвободила руку из пальцев Алека и снова вернулась к Герцогу, протянув ему кинжал. Колдун взял его и положил на край плиты.
– Не стоит говорить всем, чтобы вы не приближались, – произнес он не оборачиваясь. – Не хотелось бы, чтобы глупые неосторожные действия нарушили ритуал.
Все четыре артефакта находились в круге мерцающих символов, – зазвучал спокойный монотонный голос, произнося слова, давно забытые потомками. Узоры на жертвенном столе вспыхнули ярче, создавая светящийся круг, заполняющийся белым светом. Вспышка, переходящая в желтое сияние, сменилась красными языками пламени, которое не обжигало, не давало тепло. Только в центре стали проявляться очертания огромного гибкого тела, разрастаясь, накрывая собой плиту и круг, опоясывающий ее. Даже Герцог не выдержал этого света и сделал несколько шагов назад.
Только тонкая фигура женщины не двинулась с места. Она всем существом тянулась к этому монстру, чувствуя, что он не причинит ей вреда. Над краем жертвенной плиты показалась черноволосая косматая голова, а затем маленькая проворная ручонка ухватилась за костяную рукоять кинжала Короля, утаскивая его вниз. Волчонок незаметной тенью метнулся к стене, выскочив из круга символов.
Когда ослепительный яркий свет померк, в середине плато предстал Золотой Змей. Огромная треугольная голова возвышалась над людьми, широкие кольца с чешуйками цвета переливающегося золота покоились на полу, охватывая плиту и тело стоящей рядом женщины. Франческа подняла голову вверх, заглядывая в желтые неподвижные глаза огромного чудовища. Голова Змея, размерами почти превышающая человека, стала наклоняться к очерченной кольцами фигурке, остановившись напротив. Медленно и мягко коснувшись щеки стоящей, пугая присутствующих здесь людей таким жутким зрелищем. С тихим шуршанием трущихся друг о друга чешуек золотые кольца стали сжиматься вокруг женщины. Очертания изогнутого змеиного тела стали терять яркость, сливаясь с опутанной жертвой.
Франческа опустила веки и набрала полную грудь воздуха. Выдохнув, она открыла глаза. В них больше не было ничего человеческого. Зрачки вытянулись в тонкие вертикальные линии посреди изумрудных, отливающих желтым светом, глаз. От ее взгляда мурашки бежали по коже, липкий страх перед великой силой творца и Хранителя этого мира, слившегося с той, кого избрал, холодными щупальцами заползал в сердца простых людей. Никто из тех, кто окружал жертвенный камень, не смог бы сказать, что перед ними все та же женщина, какой она была секунду назад. А когда ее губы приоткрылись, всем показалось, что сейчас они увидят острые звериные клыки.
Беатрис невольно отшатнулась, столкнувшись со взглядом подруги.
– Ты так хотел подчинить нас, – тихо произнесла Франческа с ясно слышимым змеиным шипением. – Но мы нетерпим оковы.
Женщина повернулась к человеку, что стоял рядом с ней. Он хотел могущества, был уверен, что сможет управлять ими, покорить своей воле, получив власть над Хранителем мира и воплощением древнего Пророчества.
– Теперь я все помню, – желто-зеленые радужки встретились с серыми глазами Герцога, в которых впервые в жизни появился страх, – Аскольд.
Белая призрачная веревка, петлей охватывающая высокую тонкую шею, вспыхнула, опадая серым пеплом к ногам пленницы. Потрескивающий яркий огонь метнулся по белому щупальцу, перекидываясь на руку колдуна, мгновенно охватывая кисть, запястье, предплечье, перекидываясь на все тело, пожирая стоявшего рядом человека.
Он оказался полностью охвачен бушующими языками пламени, загоревшись сразу, как только оно волной прошлось по веревке, дойдя до его руки. Будто к облитой бензином, хорошо пропитавшейся, щепке поднесли газовую горелку.
Кожа и мышцы начали плавиться, как свечной воск, сходя с костей. Исходящий запах жареного мяса вызывал тошноту, подступившую к горлу. Воздух пропитался сладковатым запахом горелой плоти. Вкупе с диким криком картина предстала настолько отталкивающей, что Беатрис не смогла больше на это смотреть и отвернулась, уткнувшись в камзол на груди Короля. Она даже зажала руками уши, чтобы не слышать этой предметной агонии.
Оглушающий крик страдания отдавался от стен котлована, усиливая его многократно. Все, кто стоял рядом, тоже зажали уши, не в силах больше этого выносить. Плоть начала отваливаться уродливыми кусками. Даже мужчины стали отводить взгляд, не способные вытерпеть это зрелище. Еще мгновение и человек, охваченный пламенем, упал на колени перед своей королевой.
Только Франческа молча смотрела, как заживо сгорает стоявший рядом с ней мужчина. Полностью застывшее лицо, лишенное всяких эмоций, некогда зеленые глаза отливали светящейся желтизной и узкие черные вертикальные зрачки, не двигаясь, рассекали радужку. Казалось, она совершенно не слышит безумные вопли невыносимой агонии умирающего Герцога. Вместилище божественного Хранителя чуть склонила голову набок, будто заинтересовано разглядывая его чудовищную кончину. Но на красивом лице угадывалась только холодная отстраненность от происходящего.
Тело, пожираемое огнём, больше не могло стоять ровно, даже на коленях, и завалилось набок. Крик резко прекратился, когда огонь полностью выжег лёгкие и голосовые связки своей жертвы. А сделавшая это с ним, просто продолжала безучастно смотреть себе под ноги.
На ее лице не читалось никаких эмоций, ни тени отвращения и ужаса от того, что происходило на ее глазах. Только отстраненное наблюдение, как будто это не она заживо уничтожала этого страшного колдуна, так долго живущего в этом мире, превращая его тело в выгоревшую черную головешку.
Лишь тогда стоявшая рядом женщина подняла голову. Глаза сверкнули золотом, зрачки чуть увеличились, и на месте догоравшего тела Герцога ярко вспыхнул, затмевающий все, белый плотный свет, почти сразу погаснув и не оставляя за собой ничего, кроме неглубокой чёрной воронки, проплавив даже скальный камень котлована.
Все накрыла оглушающая ватная тишина.
– Франческа, – донесся знакомый низкий голос.
Голова женщины медленно повернулась к позвавшему её. Стройное тонкое тело охватило яркое белое свечение, поднимавшееся высоким столбом в грозовые тучи, нависшие над открытым плато. За доли секунды свет разгорелся и засиял настолько ярко, что начал обжигать глаза охотника, так болезненно всматривающегося в тонкую фигуру, которую скрывал слепящий белый луч. Ярко вспыхнув, заставляя всех зажмуриться, чтобы насовсем не лишиться зрения, светящийся блеск исчез, не оставив после себя ничего, ни выходной воронки, ни горящих камней. Не оставив после себя Франчески.
В центре жертвенного зала стоял только старый плоский алтарь.
Высокий, красивый мужчина с черными падавшими на глаза прядями волос стоял напротив этой плиты и смотрел в пустоту. Сколько еще раз в этой жизни его сердце должно было разорваться на части, чтобы получить ту, кто был дороже всего?
Падать было очень больно, хотя нет, больно приземляться на жесткие острые камни. Удар о них сразу выбил воздух из легких, и женщина начала судорожно пытаться сделать вдох. Но на этом падение не прекратилось. Волна, сошедших от ее приземления мелких камней, подхватила свою создательницу и потащила вниз, прикладывая по ходу движения о валуны покрупнее. На спине все еще висел колчан, перекинутый через голову и плечо, наверно именно поэтому он еще не отцепился и хоть как-то защищал владелицу от новых повреждений. Перевернувшись еще пару раз, она ощутимо приложилась боком о выступающий камень и громко вскрикнула, но это лишь на миг замедлило ее скольжение вниз.
– Отпусти мою руку, Аскольд, – Франческа чувствовала на запястье его пальцы, но произнесший это голос принадлежал не ей. – Я не позволю тебе это делать!
– Я не нуждаюсь в твоем дозволении, – нежность в глазах сменилась темным холодом.
Мужчина забрал из руки темноволосой женщины кинжал и положил его на круглую каменную плиту цвета темной запекшейся крови. Письмена, начертанные по краю, наполнились мягким белым светом, дублируя кольцо символов на полу, охватывающих плиту и стоявшую в нем пару, мерцая в неярком вечернем свете, проникавшем в каменный котлован сверху.
Герцог стал зачитывать слова призыва, глядя на пожелтевший свиток, развернутый перед ним. Символы набирали силу, будто приподнимаясь над землей. Голос звучал низко, уверенно, певуче произнося давно забытые слова.
– Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, Даная, – вдруг прервавшись, произнес мужчина, его взгляд снова стал нежным, любящим. – Тебе нужно выйти из круга.
– Я не могу тебя оставить, – шепотом произнесли губы Франчески, но она отчетливо понимала, что это говорит не она.
Снова слившись с давно умершей королевой, опять попав в морок и сплетение их воспоминаний, она могла лишь наблюдать и ощущать все чувства, захлестывающие ее. Тоска и боль потери разрывали ее сердце, но даже сейчас она хотела его спасти, уберечь от ошибки, даже ценой своей жизни, если Боги возьмут это взамен.
Когда прозвучали последние слова, начертанные письмена вспыхнули, будто замерев в ожидании. Герцог сделал пару шагов назад. Яркий свет наполнил малый круг жертвенной плиты, и в этот момент Даная сделала быстрый шаг к свету и схватила лежащий кинжал, пятясь назад. Столб белого света становился шире, в нем проступили очертания чего-то огромного. Узкое подвижное тело, изгибаясь и непрерывно скользя, проявлялось все четче.
Герцог в два прыжка преодолел разделявшее их расстояние. Он снова схватил Данаю за руку, второй пытаясь вырвать из тонких пальцев кинжал. Воздух прорезал громоподобный шипящий звук, издаваемый огромной пастью Золотого Змея. Мужчина на секунду замешкался, повернув голову в сторону этого звука. Этого хватило, чтобы Даная дернулась назад и полетела в чистый, белый столб света.
Франческа зажмурилась от яркого, ослепительного сияния. В сердце бушевали слишком сильные эмоции безмерной любви, горькой жалости, скорби от предательства. Она низко опустила голову, уткнувшись в черный камзол.
– Ты будешь только моей, – над головой раздался низкий хриплый голос, рука болезненно сжала ее плечо. – Никто больше не сможет забрать тебя у меня.
Отпустив ее запястье, он поднял к себе лицо своей королевы. Длинные ресницы дрожали на закрытых глазах. Она не хотела их открывать и снова видеть этот полный желания взгляд. Герцог наклонился и коснулся ее губ.
Мужчина целовал ее страстно, властно, не давая возможности отказаться, отдалиться, противиться его воле. Только нестерпимая головная боль не давала ей полностью утонуть в его желании подчинить свою королеву. Опутанная и связанная полосами белого тумана, она уперлась руками в его грудь, пытаясь оттолкнуть, вырваться из этого морока. Герцог поддался, разжимая хватку на ее плече. Белые лоскуты тумана разорвались как лепестки раскрывшегося цветка, давая возможность женщине сделать шаг назад, уперевшись в жертвенную плиту. Рядом раздался почти звериный низкий рык.
Алек добрался до Драконьей горы сразу после рассвета. Чем ближе маленький отряд приближался к высокому белому горному пику, тем меньше охотник себя контролировал. Его беспокойство и стремление не останавливаться предалось черному скакуну, и Ветер, полностью оправдывая свою кличку, несясь к скалам, преодолевая оставшееся до них расстояние.
Оказавшись в жертвенном зале и не найдя там никого, Алек направился ко второму входу, поднявшись по узкой тропе к небольшому плато. Дорожка уходила дальше, но становилась еще уже, и мужчина решил остаться здесь. Проверять ее будут отборные головорезы Орландо, которым было неважно пробираться ли по лесам, лезть в горы или носиться по расширившимся землям Королевства за остатками людей Герцога со своим генералом. Охотник посмотрел вниз, к горе медленно подъезжал королевский отряд с парой повозок.
Алек спустился, встречая прибывших. Из первой повозки вылезла Беатрис, и следом за ней показался Волчонок. Этот бесенок, слонявшийся по крепости, всегда оставался незаметным для стражи, ничей ребенок, которого им просто оставил генерал Орландо. Только на второй день перехода его обнаружили во второй телеге, спрятавшимся за припасами и палатками. Алек был зол на своевольного мальчишку, который хвостом ходил за предметом своего обожания, когда она была в крепости. Но Беатрис сразу взяла мальчишку под свою опеку, не позволив брату бросить ребенка посреди дороги. Как этот чертенок влез в повозку, знали только Боги, но теперь он находился со всеми у Драконьей горы.
Беатрис вздохнула, посмотрев на появившегося между валунами брата. Опять она видела этот полубезумный затравленный взгляд, который появлялся у него все эти годы, пока не было Франчески. Только сестра решила, что все может сложиться хорошо, как новый виток этого нескончаемого противостояния вступил в свою силу. Всадники спешивались, получая указания от Короля и генерала Орландо, рассредоточиваясь и проверяя окружающую местность.
Огромные зеленые глаза смотрели на Алека. Она в который раз стала причиной его боли. Сколько раз Франческа ловила на себе этот взгляд, сколько раз хотелось убежать от него, чувствуя, что не может и не хочет быть всему причиной. И как потом приняла эту одержимость, позволив слиться с ней воедино.
Герцог встретился глазами с диким взглядом охотника и повернулся к своей королеве. Легкий взмах руки, и они снова связаны тонкой веревкой, охватившей ее шею. Алек сделал глубокий вдох. За его спиной стали появляться люди, немного, но это были самые близкие и верные его сторонники.
– На этот раз ты привел компанию, – усмехнулся колдун, окинув присутствующих холодным презрительным взглядом.
– Ты просил только кинжал, – спокойно ответил охотник. – Других договоренностей не было.
– Ах да, – Герцог перевел взгляд на Франческу. – Окажи мне честь.
Женщина кивнула, покорно двинувшись вперед. Все равно не представлялось никаких вариантов, что ей удастся избавиться от этой удавки. Что бы ни говорил Герцог, о том, что это только видимость для «безродного охотника», только вот петля ощущалась вполне осязаемой.
– Не скажу, что мне нравится новое ожерелье госпожи Франчески, – не изменяя себе, произнес генерал Орландо, стоявший за спиной Алека.
Франческа бросила быстрый взгляд на генерала, который, став серьезным, кивнул ей подбадривая.
Кинжал Короля, четвертый артефакт, был заткнут за пояс охотника. Франческа подошла вплотную, коснулась костяной рукояти, вытаскивая клинок. Длинные, тонкие пальцы накрыли ее руку, не давая отстраниться, уйти. В серых глазах, в которые она заглянула, снова были разрывающие сердце мука с безумным страхом потери. Почему-то именно сейчас Франческа поняла, что не смогла бы сделать однозначный выбор между тем, чтобы остаться с этим мужчиной или попасть обратно домой, даже если бы Герцог выполнил то, что обещал Алеку. Чем дольше она смотрела на него, тем яснее понимала, что ей нужна была эта тьма в его глазах.
– Моя королева, – раздался за спиной низкий голос.
Женщина вздрогнула, выходя из задумчивости. Мягко высвободила руку из пальцев Алека и снова вернулась к Герцогу, протянув ему кинжал. Колдун взял его и положил на край плиты.
– Не стоит говорить всем, чтобы вы не приближались, – произнес он не оборачиваясь. – Не хотелось бы, чтобы глупые неосторожные действия нарушили ритуал.
Все четыре артефакта находились в круге мерцающих символов, – зазвучал спокойный монотонный голос, произнося слова, давно забытые потомками. Узоры на жертвенном столе вспыхнули ярче, создавая светящийся круг, заполняющийся белым светом. Вспышка, переходящая в желтое сияние, сменилась красными языками пламени, которое не обжигало, не давало тепло. Только в центре стали проявляться очертания огромного гибкого тела, разрастаясь, накрывая собой плиту и круг, опоясывающий ее. Даже Герцог не выдержал этого света и сделал несколько шагов назад.
Только тонкая фигура женщины не двинулась с места. Она всем существом тянулась к этому монстру, чувствуя, что он не причинит ей вреда. Над краем жертвенной плиты показалась черноволосая косматая голова, а затем маленькая проворная ручонка ухватилась за костяную рукоять кинжала Короля, утаскивая его вниз. Волчонок незаметной тенью метнулся к стене, выскочив из круга символов.
Когда ослепительный яркий свет померк, в середине плато предстал Золотой Змей. Огромная треугольная голова возвышалась над людьми, широкие кольца с чешуйками цвета переливающегося золота покоились на полу, охватывая плиту и тело стоящей рядом женщины. Франческа подняла голову вверх, заглядывая в желтые неподвижные глаза огромного чудовища. Голова Змея, размерами почти превышающая человека, стала наклоняться к очерченной кольцами фигурке, остановившись напротив. Медленно и мягко коснувшись щеки стоящей, пугая присутствующих здесь людей таким жутким зрелищем. С тихим шуршанием трущихся друг о друга чешуек золотые кольца стали сжиматься вокруг женщины. Очертания изогнутого змеиного тела стали терять яркость, сливаясь с опутанной жертвой.
Франческа опустила веки и набрала полную грудь воздуха. Выдохнув, она открыла глаза. В них больше не было ничего человеческого. Зрачки вытянулись в тонкие вертикальные линии посреди изумрудных, отливающих желтым светом, глаз. От ее взгляда мурашки бежали по коже, липкий страх перед великой силой творца и Хранителя этого мира, слившегося с той, кого избрал, холодными щупальцами заползал в сердца простых людей. Никто из тех, кто окружал жертвенный камень, не смог бы сказать, что перед ними все та же женщина, какой она была секунду назад. А когда ее губы приоткрылись, всем показалось, что сейчас они увидят острые звериные клыки.
Беатрис невольно отшатнулась, столкнувшись со взглядом подруги.
– Ты так хотел подчинить нас, – тихо произнесла Франческа с ясно слышимым змеиным шипением. – Но мы нетерпим оковы.
Женщина повернулась к человеку, что стоял рядом с ней. Он хотел могущества, был уверен, что сможет управлять ими, покорить своей воле, получив власть над Хранителем мира и воплощением древнего Пророчества.
– Теперь я все помню, – желто-зеленые радужки встретились с серыми глазами Герцога, в которых впервые в жизни появился страх, – Аскольд.
Белая призрачная веревка, петлей охватывающая высокую тонкую шею, вспыхнула, опадая серым пеплом к ногам пленницы. Потрескивающий яркий огонь метнулся по белому щупальцу, перекидываясь на руку колдуна, мгновенно охватывая кисть, запястье, предплечье, перекидываясь на все тело, пожирая стоявшего рядом человека.
Он оказался полностью охвачен бушующими языками пламени, загоревшись сразу, как только оно волной прошлось по веревке, дойдя до его руки. Будто к облитой бензином, хорошо пропитавшейся, щепке поднесли газовую горелку.
Кожа и мышцы начали плавиться, как свечной воск, сходя с костей. Исходящий запах жареного мяса вызывал тошноту, подступившую к горлу. Воздух пропитался сладковатым запахом горелой плоти. Вкупе с диким криком картина предстала настолько отталкивающей, что Беатрис не смогла больше на это смотреть и отвернулась, уткнувшись в камзол на груди Короля. Она даже зажала руками уши, чтобы не слышать этой предметной агонии.
Оглушающий крик страдания отдавался от стен котлована, усиливая его многократно. Все, кто стоял рядом, тоже зажали уши, не в силах больше этого выносить. Плоть начала отваливаться уродливыми кусками. Даже мужчины стали отводить взгляд, не способные вытерпеть это зрелище. Еще мгновение и человек, охваченный пламенем, упал на колени перед своей королевой.
Только Франческа молча смотрела, как заживо сгорает стоявший рядом с ней мужчина. Полностью застывшее лицо, лишенное всяких эмоций, некогда зеленые глаза отливали светящейся желтизной и узкие черные вертикальные зрачки, не двигаясь, рассекали радужку. Казалось, она совершенно не слышит безумные вопли невыносимой агонии умирающего Герцога. Вместилище божественного Хранителя чуть склонила голову набок, будто заинтересовано разглядывая его чудовищную кончину. Но на красивом лице угадывалась только холодная отстраненность от происходящего.
Тело, пожираемое огнём, больше не могло стоять ровно, даже на коленях, и завалилось набок. Крик резко прекратился, когда огонь полностью выжег лёгкие и голосовые связки своей жертвы. А сделавшая это с ним, просто продолжала безучастно смотреть себе под ноги.
На ее лице не читалось никаких эмоций, ни тени отвращения и ужаса от того, что происходило на ее глазах. Только отстраненное наблюдение, как будто это не она заживо уничтожала этого страшного колдуна, так долго живущего в этом мире, превращая его тело в выгоревшую черную головешку.
Лишь тогда стоявшая рядом женщина подняла голову. Глаза сверкнули золотом, зрачки чуть увеличились, и на месте догоравшего тела Герцога ярко вспыхнул, затмевающий все, белый плотный свет, почти сразу погаснув и не оставляя за собой ничего, кроме неглубокой чёрной воронки, проплавив даже скальный камень котлована.
Все накрыла оглушающая ватная тишина.
– Франческа, – донесся знакомый низкий голос.
Голова женщины медленно повернулась к позвавшему её. Стройное тонкое тело охватило яркое белое свечение, поднимавшееся высоким столбом в грозовые тучи, нависшие над открытым плато. За доли секунды свет разгорелся и засиял настолько ярко, что начал обжигать глаза охотника, так болезненно всматривающегося в тонкую фигуру, которую скрывал слепящий белый луч. Ярко вспыхнув, заставляя всех зажмуриться, чтобы насовсем не лишиться зрения, светящийся блеск исчез, не оставив после себя ничего, ни выходной воронки, ни горящих камней. Не оставив после себя Франчески.
В центре жертвенного зала стоял только старый плоский алтарь.
Высокий, красивый мужчина с черными падавшими на глаза прядями волос стоял напротив этой плиты и смотрел в пустоту. Сколько еще раз в этой жизни его сердце должно было разорваться на части, чтобы получить ту, кто был дороже всего?
Падать было очень больно, хотя нет, больно приземляться на жесткие острые камни. Удар о них сразу выбил воздух из легких, и женщина начала судорожно пытаться сделать вдох. Но на этом падение не прекратилось. Волна, сошедших от ее приземления мелких камней, подхватила свою создательницу и потащила вниз, прикладывая по ходу движения о валуны покрупнее. На спине все еще висел колчан, перекинутый через голову и плечо, наверно именно поэтому он еще не отцепился и хоть как-то защищал владелицу от новых повреждений. Перевернувшись еще пару раз, она ощутимо приложилась боком о выступающий камень и громко вскрикнула, но это лишь на миг замедлило ее скольжение вниз.
