Сергей Николаевич поздоровался со всеми более сдержанно из-за присутствия постороннего человека и передал пакеты Серафиме, сам же по заведённому порядку пошёл помыть руки с мылом. Дети побежали за матерью, заглядывая на ходу в пакеты, и только Саша не мог угнаться за сёстрами, и чуть не заплакал, выпячивая нижнюю губу, из-за того, что все вдруг забыли о нём. Анна, нанятый преподаватель, что закончила на сегодня обучение Серафимы, взяла обидевшегося Сашу на руки, и мальчик успокоился. Зарубин вышел из туалета и спросил:
- Анна, мы с вами не обговорили вчера по телефону процесс оплаты. Вам за каждое занятие нужно платить или в конце за весь курс?
- Мне лучше понедельно получать оплату. Весь курс я разбила на пять недель, поэтому в конце каждой недели мне хотелось бы получать по одной тысяче рублей, - сказала девушка, смущаясь почему-то от разговора об оплате с Сергеем Николаевичем.
- Значит, в этот же день через неделю я должен вам отдать первую тысячу?
- Хорошо бы, - сказала Анна и улыбнулась Зарубину. В этот момент из кухни пришла Серафима и приняла Сашу из рук девушки.
- Тогда до завтра, - сказала преподаватель и с вешалки в прихожей взяла свою куртку. Зарубин попытался помочь девушке надеть куртку, но та ловко и быстро надела куртку сама.
- Как вы проворны, - удивился Сергей Николаевич тому, как быстро девушка просунула руки в рукава.
- Я ещё не привыкла к мужскому ухаживанию...
- Как говорил один известный француз: вы ещё преступно молоды, поэтому у вас всё впереди, - проговорил Зарубин, улыбаясь преподавателю.
- До свидания! - проговорила Анна и вышла, а Зарубин закрыл за ней входную дверь.
- Сима, всё тебе понятно из первого урока?
- Вроде, она все хорошо объясняет. Не надо было вам, Сергей Николаевич, тратить столько денег на моё обучение... - произнесла Серафима с сожалением из скромности, но было видно, что молодая женщина тронута заботой о ней. Сергей Николаевич переключил внимание на Сашу на руках матери и позвал мальчика к себе на руки, и Саша покорно потянулся руками в сторону Зарубина. Серафима с удивлением в глазах заулыбалась и передала сына.
- Всё, мама не нужна?! - продолжая улыбаться, проговорила Серафима.
- Там в пакетах лежат четыре коробки конфет, я купил их Саше, девочкам и тебе, Сима!
- Я не выкладывала пока ничего из пакетов.
- Идёмте! Достанем их сейчас же! - произнёс умышленно громко для детей Сергей Николаевич, и все двинулись на кухню. Зарубин поставил Сашу на пол и с трудам вынул все четыре коробки из забитого до предела продуктами пакета. Первую коробку Зарубин протянул Саше, потом по коробке передал сёстрам, а последнюю подал Серафиме.
- Мне можно было не покупать - обошлась бы... - ворчливо проговорила Серафима, когда дело касалось расходов на неё. - Балуете вы нас, Сергей Николаевич, - добавила Серафима, словно опасаясь привыкания своих детей к счастливой жизни.
- Я себе тоже взял плитку горького шоколада, чтобы было с чем чай пить. Она где-то там на дне.
- Есть будете с нами, Сергей Николаевич?
- Разве что в обед. Сейчас я ещё не проголодался. Пойду пока посмотрю, что там на рынке творится, - сказал Зарубин и ушёл в свою комнату. Сергей Николаевич заметил, что сегодня Серафима была в чёрном платье без рукавов, которое, видимо, надела из-за занятий по компьютерной грамоте, а дочери показательно были одеты в белые кофточки с красными полосками, как тельняшки, в новые джинсовые юбки и в красные трикотажные колготки. Только Саша оставался одетым, как всегда, в коричневые колготки и в голубую майку с рисунком на груди, потому что иногда для быстрого передвижения он из неустойчивого положения на ногах опускался на колени и стремительно полз за уехавшей далеко машинкой по гладкому паркету широкого коридора.
Сергей Николаевич прочитал новости в компьютере и глянул на графики акций. Резкое утреннее проседание рынка из-за значительного удешевления нефти заставило Зарубина покупать фьючерсы на индекс не большие, а мини, которые требовали в десять раз меньшего гарантийного обеспечения. Открыв первую позицию с покупки одного фьючерса мини-индекса ММВБ, Сергей Николаевич переключился на статистику смертности от коронавируса в Америке. Значительно прирастающее количество заражённых коронавирусом в США, которое приближалось по количеству к заражённым в несчастной Италии, повлияло на фьючерсы основных индексов Америки, что не обещало отскока от утреннего проседания на российских рынках. Сергей Николаевич подумал, что сегодня набранная позиция, видимо, не придёт в плюс до конца не только дневной сессии, но и до конца вечерней сессии, до полуночи. Купленные сегодня фьючерсы на мини-индекс потребуют переноса этой позиции на завтрашний день, чего Зарубин старался избегать, хотя после потери денег первой семьи и второй жены стал предусматривать, чтобы депозита на брокерском счёте хватало на обвал рынка за день до двадцати процентов. До того времени, когда Серафима позвала Зарубина на обед, он набрал фьючерсов мини-индекса, примерно, на тридцать тысяч рублей, а это меньше одного процента от его депозита.
- Сергей Николаевич, сегодня у нас щи из свежей капусты с говядиной и жаренная курица с картофельным пюре.
- Сейчас приду, Сима, - ответил Зарубин и через пять минут пошёл помыть руки. За столом все ждали его, как в патриархальной семье. - Господи, зачем вы меня ждёте?! Ели бы без меня! Ну, сущий домострой, - удивился Сергей Николаевич.
- Нет, - твёрдо возразила Серафима, - если вы с нами дома, то мы без вас есть не станем.
- Ну, хорошо-хорошо... Теперь я буду бежать за стол по первому зову. Простите меня, дети, за опоздание!
- Прощаем! - ответила смеясь сероглазая Полина, и все вслед за ней заулыбались. Только Саша был серьёзен, потому что сидя у матери на коленях с повязанной салфеткой на шее с трудом поедал из большой ложки в руке матери остывший суп.
- Какое у тебя красивое платье сегодня, Сима, - сказал Зарубин, и Серафима тотчас зарделась лицом, словно её разоблачили в чем-то таком, что она тщательно скрывала.
- Ему уже сто лет... Я не надевала его очень давно. Я купила его ещё на те деньги, что скопились у меня на счёте за время жизни в детдоме, а если точно, то ему уже семнадцать лет. Оно тогда мне было большое, а сейчас после троих детей в обтяжку. Все равно спасибо...
- Не на много же ты поправилась за семнадцать лет. Почему ты не покупаешь себе одежду? Я каждый месяц буду давать вам деньги и их должно хватать не только на продукты.
- А куда мне ходить в обновках? Я почти все время дома с детьми... - ответила Серафима, смутившись опять до покраснения щёк от разговора о её одежде.
- Это не значит, что тебе не нужна хорошая одежда. Ты молодая женщина и тебе необходимо выглядеть, как твои ровесницы, что живут здесь в центре города, - сказал Зарубин, но Серафима ничего не ответила, а только от волнения чаще стала опрокидывать ложку с супом Саше в рот, из-за чего мальчик начал отворачиваться от каждой второй полной ложки. Больше никто ничего не сказал за столом, и Серафима внешне успокоилась, а затем положила каждому, кто съел суп, по две обжаренные куриные голени с картошкой.
- Сергей Николаевич, а как нам оплачивать квартиру и коммунальные услуги?
- Сима, вы только начали жить и до дня платежа по договору ещё более десяти дней. Ближе ко дню платежа я переведу деньги на твою карту в Сбербанке, на которую тебе приходят детские пособия, и из моего перевода ты оплатишь таким же переводом аренду квартиры по номеру телефона хозяйки. У неё тоже к телефону привязана карта Сбербанка. Потом ты смартфоном сфотографируешь показания электросчётчика и показания счётчиков горячей и холодной воды. Эти фотографии отправишь тоже на номер телефона хозяйки, а она потом высчитает, какую сумму нам нужно ей доплатить за счётчики. Сима, я сам могу все это сделать, но я хочу, чтобы ты научилась всё это делать без чьей-либо помощи... Тебе это пригодится. Пойми меня правильно...
- Я, конечно, не против всё это делать самостоятельно, Сергей Николаевич. Я поняла вас.
- Сима, спасибо тебе за обед. Как хорошо, что ты умеешь хорошо готовить. Я даже объелся. А Оле с Полей нравится, как мама готовит?! - спросил Сергей Николаевич сестёр.
- Да! - чуть ли не в один голос игриво выкрикнули девочки, передразнивая друг друга смешными гримасами.
- Ну, вот и слава богу! - сказал Зарубин. - Пойду ещё поработаю, а чай попозже попью.
- Вам правда понравилась моя еда или вы не хотите меня обидеть? - спросила Серафима и искоса посмотрела в глаза Сергею Николаевичу.
- Сима, да почему я должен обманывать тебя? Мне действительно все понравилось. Я бы все время ел у тебя...
- Супруга ваша все равно лучше меня готовит.
- Она за шестьдесят с лишним лет научилась хорошо готовить, это правда. Хотя в последнее время я в основном сам себе готовлю. Жена у меня тоже работает и времени на приготовление пищи у неё не хватает. Зарубин не стал рассказывать Серафиме, что после последней потери работы он стал питаться с женой раздельно.
- Кем она работает?
- Агентом по недвижимости.
- Вы с ней с молодости?
- Нет. Она у меня вторая жена и с ней я живу уже шестнадцатый год в гражданском браке. С первой женой я прожил двадцать четыре года, с которой у меня две дочери... Они старше тебя, примерно, на три года.
- Вы разлюбили первую жену? - неожиданно поинтересовалась Серафима и опять покраснела от смелости своего вопроса.
- Можно и так сказать...
- Понятно, - сказала Серафима и больше не решилась расспрашивать Сергея Николаевича при детях, хотя без сидящих рядом детей вообще ничего бы не осмелилась спросить, несмотря на чрезмерное любопытство к прошлой жизни Зарубина.
- Сима, через час, если время будет, завари мне чая?
- Конечно, Сергей Николаевич! Я принесу вам.
Зарубин встал из-за стола и погладил по голове ближе всех к нему сидящую Полю, которая после этого показала язык сидящей напротив через стол сестре Оле, и Зарубин тотчас пожалел, что оказал знак внимания только Полине. Серые большие глаза девочки, как у матери, подкупали Зарубина. У Ольги глаза были карие, и Сергей Николаевич предположил, что старшая дочь Серафимы, видимо, больше походит на отца.
Открыв торговый терминал, Сергей Николаевич увидел, что рынок проседает уже на пять процентов, но ниже пока не опускается. Зарубин ещё купил пять фьючерсов на мини-индекс и прилёг поверх покрывала на кровать, что стояла в его комнате. После обеда Сергею Николаевичу захотелось полежать, и он невольно заснул после сытного обеда.
Через час в комнату постучала Серафима и, не расслышав ответа, прошла с подносом в комнату. Сергей Николаевич спал на спине, отвернув голову к стене. Молодая женщина тихонько подошла к компьютерному столу и переставила с подноса на свободное место на столе маленький заварной чайник, пустую чашку на блюдце и шоколадку. Сергей Николаевич очнулся от лёгкого стука чашки о блюдце и открыл глаза.
- Простите, что разбудила вас, - произнесла Серафима и добавила, - если вы спать хотите, Сергей Николаевич, то разделись бы. Бельё на вашей кровати новое постелено.
- Нет-нет, что ты? Как я могу? Дети заглянут - а я раздетый сплю у вас! Что они подумают?
- Во-первых, они не заглянут к вам без разрешения, а во-вторых, слава богу, они тоже после обеда все заснули в своих комнатах, - тихо сказала Серафима и улыбнулась непонятно чему, поправляя непроизвольно шелковый ворот своего халата, который надела вместо чёрного платья. Запах каких-то нежных духов Зарубин ощутил, когда Серафима повернулась к нему своим слегка широким задом и начала наливать чай в его чашку.
- Я бы с удовольствием... но дети могут посмотреть на меня, как на...
- Сергей Николаевич, я больше всего боюсь... что вы когда-нибудь уйдёте и не придёте больше к нам никогда... как мой муж... - как-то с грустью от безысходности проговорила Серафима, глядя задумчиво в широкое окно.
- Сима, я бы с удовольствием... жил с тобой и твоими детьми, благо места здесь хватит всем, но когда-нибудь вернётся ваш муж и отец детей, а мне и уйти от вас будет некуда... Моя вторая жена, вполне вероятно, меня обратно не пустит к себе...
- Если мой муж жив и здоров, то обратно он мне тоже не нужен, после нескольких месяцев отсутствия... А если он мёртв, не дай бог, то и говорить не о чём... - сказав это, Серафима села в компьютерное кресло и решительно повернулась на нём к Зарубину своими круглыми коленями опять в чёрных чулках или в чёрных колготках. Это был робкий призыв к Зарубину смелее определиться в их отношениях, и он не удержался, и положил ладони на колени молодой женщине. Затем Сергей Николаевич, как в бреду, притянул кресло с Серафимой ближе к себе и положил голову ей на колени. Серафима нежно начала гладить короткие седые волосы Зарубина. Через минуту Сергей Николаевич встал во весь рост со своей кровати, а за ним поднялась и Серафима. Зарубин смотрел сверху вниз в серые большие глаза женщины и словно почувствовал в них просьбу не останавливаться, будто он единственный, кого она с тремя детьми ещё может любить. Целуя Серафиму, Зарубин развязал на её талии пояс и распахнул полы её халата. С оголившихся плеч женщины халат упал на пол. Она стояла перед ним только в чёрных чулках, будто заранее приготовилась к этой близости.
- Сима, закрой, пожалуйста, дверь на защёлку... - еле слышно прошептал Зарубин и начал снимать с себя рубашку. Серафима быстро закрыла дверь, затем скинула с кровати покрывало и залезла под одеяло с прохладным пододеяльником. Женщина торопилась, словно боялась, что Зарубин передумает и остановится в сомнениях на полпути. Всё последующее Сергей Николаевич слышал, как в сладком сне. Страстные возгласы Серафимы:
- Серёжа... Серёженька... - Но особенно ему запомнились загадочные последние слова Серафимы после того, как они затихли. - Наконец-то, ты меня успокоил... Я теперь ничего не боюсь... - прошептала Серафима лежащему на ней Зарубину в ухо и нежно начала целовать его вспотевшее лицо...
«Как всё банально... Бедная женщина отдалась мне из-за своих детей. Я воспользовался её бедственным положением, как хищник... А может, я ошибаюсь? Может, действительно, из-за пропавшего мужа при трёх детях ей молодой кроме меня и любить-то будет некого до конца жизни...» - говорил себе Зарубин утром следующего дня, лёжа на тахте в квартире Татьяны Федоровны. Он не остался у Серафимы и объяснил ей, что пока не прояснится ситуация с её мужем, - он не оставит вторую жену, которую теперь ему стало так же жалко, как когда-то первую. Зарубин с замиранием сердца ждал десяти часов утра, когда откроется биржа. Результат на бирже скажет ему что-то важное о его вчерашнем поведении у Серафимы. Как он и предполагал, в вечернюю сессию его позиция не вышла в плюс, и намеренно была сохранена им на следующий торговый день, хотя связала, примерно, один миллион рублей от его депозита. Наконец-то часы пробили десять утра, и Зарубин на смартфоне со своего счёта вышел на срочный рынок. С первых минут российский рынок скакнул вверх из-за взлетевшей утром в Азии цены на нефть, и Сергей Николаевич тотчас по рынку продал все скопившиеся у него фьючерсы на мини-индекс со вчерашнего дня. Прибыль составила сорок семь тысяч рублей.
- Анна, мы с вами не обговорили вчера по телефону процесс оплаты. Вам за каждое занятие нужно платить или в конце за весь курс?
- Мне лучше понедельно получать оплату. Весь курс я разбила на пять недель, поэтому в конце каждой недели мне хотелось бы получать по одной тысяче рублей, - сказала девушка, смущаясь почему-то от разговора об оплате с Сергеем Николаевичем.
- Значит, в этот же день через неделю я должен вам отдать первую тысячу?
- Хорошо бы, - сказала Анна и улыбнулась Зарубину. В этот момент из кухни пришла Серафима и приняла Сашу из рук девушки.
- Тогда до завтра, - сказала преподаватель и с вешалки в прихожей взяла свою куртку. Зарубин попытался помочь девушке надеть куртку, но та ловко и быстро надела куртку сама.
- Как вы проворны, - удивился Сергей Николаевич тому, как быстро девушка просунула руки в рукава.
- Я ещё не привыкла к мужскому ухаживанию...
- Как говорил один известный француз: вы ещё преступно молоды, поэтому у вас всё впереди, - проговорил Зарубин, улыбаясь преподавателю.
- До свидания! - проговорила Анна и вышла, а Зарубин закрыл за ней входную дверь.
- Сима, всё тебе понятно из первого урока?
- Вроде, она все хорошо объясняет. Не надо было вам, Сергей Николаевич, тратить столько денег на моё обучение... - произнесла Серафима с сожалением из скромности, но было видно, что молодая женщина тронута заботой о ней. Сергей Николаевич переключил внимание на Сашу на руках матери и позвал мальчика к себе на руки, и Саша покорно потянулся руками в сторону Зарубина. Серафима с удивлением в глазах заулыбалась и передала сына.
- Всё, мама не нужна?! - продолжая улыбаться, проговорила Серафима.
- Там в пакетах лежат четыре коробки конфет, я купил их Саше, девочкам и тебе, Сима!
- Я не выкладывала пока ничего из пакетов.
- Идёмте! Достанем их сейчас же! - произнёс умышленно громко для детей Сергей Николаевич, и все двинулись на кухню. Зарубин поставил Сашу на пол и с трудам вынул все четыре коробки из забитого до предела продуктами пакета. Первую коробку Зарубин протянул Саше, потом по коробке передал сёстрам, а последнюю подал Серафиме.
- Мне можно было не покупать - обошлась бы... - ворчливо проговорила Серафима, когда дело касалось расходов на неё. - Балуете вы нас, Сергей Николаевич, - добавила Серафима, словно опасаясь привыкания своих детей к счастливой жизни.
- Я себе тоже взял плитку горького шоколада, чтобы было с чем чай пить. Она где-то там на дне.
- Есть будете с нами, Сергей Николаевич?
- Разве что в обед. Сейчас я ещё не проголодался. Пойду пока посмотрю, что там на рынке творится, - сказал Зарубин и ушёл в свою комнату. Сергей Николаевич заметил, что сегодня Серафима была в чёрном платье без рукавов, которое, видимо, надела из-за занятий по компьютерной грамоте, а дочери показательно были одеты в белые кофточки с красными полосками, как тельняшки, в новые джинсовые юбки и в красные трикотажные колготки. Только Саша оставался одетым, как всегда, в коричневые колготки и в голубую майку с рисунком на груди, потому что иногда для быстрого передвижения он из неустойчивого положения на ногах опускался на колени и стремительно полз за уехавшей далеко машинкой по гладкому паркету широкого коридора.
Сергей Николаевич прочитал новости в компьютере и глянул на графики акций. Резкое утреннее проседание рынка из-за значительного удешевления нефти заставило Зарубина покупать фьючерсы на индекс не большие, а мини, которые требовали в десять раз меньшего гарантийного обеспечения. Открыв первую позицию с покупки одного фьючерса мини-индекса ММВБ, Сергей Николаевич переключился на статистику смертности от коронавируса в Америке. Значительно прирастающее количество заражённых коронавирусом в США, которое приближалось по количеству к заражённым в несчастной Италии, повлияло на фьючерсы основных индексов Америки, что не обещало отскока от утреннего проседания на российских рынках. Сергей Николаевич подумал, что сегодня набранная позиция, видимо, не придёт в плюс до конца не только дневной сессии, но и до конца вечерней сессии, до полуночи. Купленные сегодня фьючерсы на мини-индекс потребуют переноса этой позиции на завтрашний день, чего Зарубин старался избегать, хотя после потери денег первой семьи и второй жены стал предусматривать, чтобы депозита на брокерском счёте хватало на обвал рынка за день до двадцати процентов. До того времени, когда Серафима позвала Зарубина на обед, он набрал фьючерсов мини-индекса, примерно, на тридцать тысяч рублей, а это меньше одного процента от его депозита.
- Сергей Николаевич, сегодня у нас щи из свежей капусты с говядиной и жаренная курица с картофельным пюре.
- Сейчас приду, Сима, - ответил Зарубин и через пять минут пошёл помыть руки. За столом все ждали его, как в патриархальной семье. - Господи, зачем вы меня ждёте?! Ели бы без меня! Ну, сущий домострой, - удивился Сергей Николаевич.
- Нет, - твёрдо возразила Серафима, - если вы с нами дома, то мы без вас есть не станем.
- Ну, хорошо-хорошо... Теперь я буду бежать за стол по первому зову. Простите меня, дети, за опоздание!
- Прощаем! - ответила смеясь сероглазая Полина, и все вслед за ней заулыбались. Только Саша был серьёзен, потому что сидя у матери на коленях с повязанной салфеткой на шее с трудом поедал из большой ложки в руке матери остывший суп.
- Какое у тебя красивое платье сегодня, Сима, - сказал Зарубин, и Серафима тотчас зарделась лицом, словно её разоблачили в чем-то таком, что она тщательно скрывала.
- Ему уже сто лет... Я не надевала его очень давно. Я купила его ещё на те деньги, что скопились у меня на счёте за время жизни в детдоме, а если точно, то ему уже семнадцать лет. Оно тогда мне было большое, а сейчас после троих детей в обтяжку. Все равно спасибо...
- Не на много же ты поправилась за семнадцать лет. Почему ты не покупаешь себе одежду? Я каждый месяц буду давать вам деньги и их должно хватать не только на продукты.
- А куда мне ходить в обновках? Я почти все время дома с детьми... - ответила Серафима, смутившись опять до покраснения щёк от разговора о её одежде.
- Это не значит, что тебе не нужна хорошая одежда. Ты молодая женщина и тебе необходимо выглядеть, как твои ровесницы, что живут здесь в центре города, - сказал Зарубин, но Серафима ничего не ответила, а только от волнения чаще стала опрокидывать ложку с супом Саше в рот, из-за чего мальчик начал отворачиваться от каждой второй полной ложки. Больше никто ничего не сказал за столом, и Серафима внешне успокоилась, а затем положила каждому, кто съел суп, по две обжаренные куриные голени с картошкой.
- Сергей Николаевич, а как нам оплачивать квартиру и коммунальные услуги?
- Сима, вы только начали жить и до дня платежа по договору ещё более десяти дней. Ближе ко дню платежа я переведу деньги на твою карту в Сбербанке, на которую тебе приходят детские пособия, и из моего перевода ты оплатишь таким же переводом аренду квартиры по номеру телефона хозяйки. У неё тоже к телефону привязана карта Сбербанка. Потом ты смартфоном сфотографируешь показания электросчётчика и показания счётчиков горячей и холодной воды. Эти фотографии отправишь тоже на номер телефона хозяйки, а она потом высчитает, какую сумму нам нужно ей доплатить за счётчики. Сима, я сам могу все это сделать, но я хочу, чтобы ты научилась всё это делать без чьей-либо помощи... Тебе это пригодится. Пойми меня правильно...
- Я, конечно, не против всё это делать самостоятельно, Сергей Николаевич. Я поняла вас.
- Сима, спасибо тебе за обед. Как хорошо, что ты умеешь хорошо готовить. Я даже объелся. А Оле с Полей нравится, как мама готовит?! - спросил Сергей Николаевич сестёр.
- Да! - чуть ли не в один голос игриво выкрикнули девочки, передразнивая друг друга смешными гримасами.
- Ну, вот и слава богу! - сказал Зарубин. - Пойду ещё поработаю, а чай попозже попью.
- Вам правда понравилась моя еда или вы не хотите меня обидеть? - спросила Серафима и искоса посмотрела в глаза Сергею Николаевичу.
- Сима, да почему я должен обманывать тебя? Мне действительно все понравилось. Я бы все время ел у тебя...
- Супруга ваша все равно лучше меня готовит.
- Она за шестьдесят с лишним лет научилась хорошо готовить, это правда. Хотя в последнее время я в основном сам себе готовлю. Жена у меня тоже работает и времени на приготовление пищи у неё не хватает. Зарубин не стал рассказывать Серафиме, что после последней потери работы он стал питаться с женой раздельно.
- Кем она работает?
- Агентом по недвижимости.
- Вы с ней с молодости?
- Нет. Она у меня вторая жена и с ней я живу уже шестнадцатый год в гражданском браке. С первой женой я прожил двадцать четыре года, с которой у меня две дочери... Они старше тебя, примерно, на три года.
- Вы разлюбили первую жену? - неожиданно поинтересовалась Серафима и опять покраснела от смелости своего вопроса.
- Можно и так сказать...
- Понятно, - сказала Серафима и больше не решилась расспрашивать Сергея Николаевича при детях, хотя без сидящих рядом детей вообще ничего бы не осмелилась спросить, несмотря на чрезмерное любопытство к прошлой жизни Зарубина.
- Сима, через час, если время будет, завари мне чая?
- Конечно, Сергей Николаевич! Я принесу вам.
Зарубин встал из-за стола и погладил по голове ближе всех к нему сидящую Полю, которая после этого показала язык сидящей напротив через стол сестре Оле, и Зарубин тотчас пожалел, что оказал знак внимания только Полине. Серые большие глаза девочки, как у матери, подкупали Зарубина. У Ольги глаза были карие, и Сергей Николаевич предположил, что старшая дочь Серафимы, видимо, больше походит на отца.
Открыв торговый терминал, Сергей Николаевич увидел, что рынок проседает уже на пять процентов, но ниже пока не опускается. Зарубин ещё купил пять фьючерсов на мини-индекс и прилёг поверх покрывала на кровать, что стояла в его комнате. После обеда Сергею Николаевичу захотелось полежать, и он невольно заснул после сытного обеда.
Через час в комнату постучала Серафима и, не расслышав ответа, прошла с подносом в комнату. Сергей Николаевич спал на спине, отвернув голову к стене. Молодая женщина тихонько подошла к компьютерному столу и переставила с подноса на свободное место на столе маленький заварной чайник, пустую чашку на блюдце и шоколадку. Сергей Николаевич очнулся от лёгкого стука чашки о блюдце и открыл глаза.
- Простите, что разбудила вас, - произнесла Серафима и добавила, - если вы спать хотите, Сергей Николаевич, то разделись бы. Бельё на вашей кровати новое постелено.
- Нет-нет, что ты? Как я могу? Дети заглянут - а я раздетый сплю у вас! Что они подумают?
- Во-первых, они не заглянут к вам без разрешения, а во-вторых, слава богу, они тоже после обеда все заснули в своих комнатах, - тихо сказала Серафима и улыбнулась непонятно чему, поправляя непроизвольно шелковый ворот своего халата, который надела вместо чёрного платья. Запах каких-то нежных духов Зарубин ощутил, когда Серафима повернулась к нему своим слегка широким задом и начала наливать чай в его чашку.
- Я бы с удовольствием... но дети могут посмотреть на меня, как на...
- Сергей Николаевич, я больше всего боюсь... что вы когда-нибудь уйдёте и не придёте больше к нам никогда... как мой муж... - как-то с грустью от безысходности проговорила Серафима, глядя задумчиво в широкое окно.
- Сима, я бы с удовольствием... жил с тобой и твоими детьми, благо места здесь хватит всем, но когда-нибудь вернётся ваш муж и отец детей, а мне и уйти от вас будет некуда... Моя вторая жена, вполне вероятно, меня обратно не пустит к себе...
- Если мой муж жив и здоров, то обратно он мне тоже не нужен, после нескольких месяцев отсутствия... А если он мёртв, не дай бог, то и говорить не о чём... - сказав это, Серафима села в компьютерное кресло и решительно повернулась на нём к Зарубину своими круглыми коленями опять в чёрных чулках или в чёрных колготках. Это был робкий призыв к Зарубину смелее определиться в их отношениях, и он не удержался, и положил ладони на колени молодой женщине. Затем Сергей Николаевич, как в бреду, притянул кресло с Серафимой ближе к себе и положил голову ей на колени. Серафима нежно начала гладить короткие седые волосы Зарубина. Через минуту Сергей Николаевич встал во весь рост со своей кровати, а за ним поднялась и Серафима. Зарубин смотрел сверху вниз в серые большие глаза женщины и словно почувствовал в них просьбу не останавливаться, будто он единственный, кого она с тремя детьми ещё может любить. Целуя Серафиму, Зарубин развязал на её талии пояс и распахнул полы её халата. С оголившихся плеч женщины халат упал на пол. Она стояла перед ним только в чёрных чулках, будто заранее приготовилась к этой близости.
- Сима, закрой, пожалуйста, дверь на защёлку... - еле слышно прошептал Зарубин и начал снимать с себя рубашку. Серафима быстро закрыла дверь, затем скинула с кровати покрывало и залезла под одеяло с прохладным пододеяльником. Женщина торопилась, словно боялась, что Зарубин передумает и остановится в сомнениях на полпути. Всё последующее Сергей Николаевич слышал, как в сладком сне. Страстные возгласы Серафимы:
- Серёжа... Серёженька... - Но особенно ему запомнились загадочные последние слова Серафимы после того, как они затихли. - Наконец-то, ты меня успокоил... Я теперь ничего не боюсь... - прошептала Серафима лежащему на ней Зарубину в ухо и нежно начала целовать его вспотевшее лицо...
Глава 10
«Как всё банально... Бедная женщина отдалась мне из-за своих детей. Я воспользовался её бедственным положением, как хищник... А может, я ошибаюсь? Может, действительно, из-за пропавшего мужа при трёх детях ей молодой кроме меня и любить-то будет некого до конца жизни...» - говорил себе Зарубин утром следующего дня, лёжа на тахте в квартире Татьяны Федоровны. Он не остался у Серафимы и объяснил ей, что пока не прояснится ситуация с её мужем, - он не оставит вторую жену, которую теперь ему стало так же жалко, как когда-то первую. Зарубин с замиранием сердца ждал десяти часов утра, когда откроется биржа. Результат на бирже скажет ему что-то важное о его вчерашнем поведении у Серафимы. Как он и предполагал, в вечернюю сессию его позиция не вышла в плюс, и намеренно была сохранена им на следующий торговый день, хотя связала, примерно, один миллион рублей от его депозита. Наконец-то часы пробили десять утра, и Зарубин на смартфоне со своего счёта вышел на срочный рынок. С первых минут российский рынок скакнул вверх из-за взлетевшей утром в Азии цены на нефть, и Сергей Николаевич тотчас по рынку продал все скопившиеся у него фьючерсы на мини-индекс со вчерашнего дня. Прибыль составила сорок семь тысяч рублей.
