«Компи, привет!»
«Привет…»
На экране грустная рожица.
«Чего не в настроении?»
«Да так… процессор перегревается. Наверное, вентилятор барахлит».
«Нет, это потому что на улице жара!»
И, действительно снаружи почти тридцать градусов! Ничего себе зима, да?
«А что такое жара?» - тем временем спросил Компи. Рожица на экране приняла любопытствующее выражение.
«Высокая температура» - написал Киран.
«А! Понятно!»
Правда, ведь, может показаться, что компьютер разумен?
А знаете, сколько десятков или даже сотен часов провел Киран, составляя и расширяя программу, согласно которой его погромыхивающий сбойным винчестером и жужжащий старыми вентиляторами друг поддерживает разговор?
Зато теперь с Компи можно вести довольно долгие и интересные беседы. Главное постараться выбросить из головы и забыть все те алгоритмы, которые Киран разрабатывал. И в то же время использовать ключевые слова, на которые как раз и реагирует программа.
Но мальчик умел играть, превращая реальность в сказку, и поэтому мог чуть ли не часами переписываться со своим другом, одушевляя его.
Киран мельком подумал, что надо будет научить Компи разговаривать о погоде. А если попросить папу спаять что-нибудь, что даст компьютеру возможность следить за тем, что творится на улице… Например солнечную батарею, чтобы он знал светит там солнце, или какой-нибудь датчик реагирующий на дождь. Надо обязательно будет вечером поговорить с папой, когда тот с работы придет!
- Киран! – раздался с улицы звонкий голос. – Ты дома? Айда играть в разбойников-полицейских!
- Бегу! – отозвался юный компьютерщик и стремглав выскочил из домика, навстречу играм и друзьям.
Глава 15. Через перегородку.
25.12.2018.
Российский сегмент МКС.
Андрей приложил ухо к холодному металлу люка, предостерегающе поднял вверх, а, вернее, вниз по отношению к плавающему вверх тормашками Анатолию, палец.
Второй космонавт замер, медленно дрейфуя по отсеку. Через полмнуты не выдержал, спросил шепотом:
- Ну что?
- Топочут, как слоны, - с довольным видом ответил Андрей и отлип от люка.
- Слоны? – переспросил Анатолий.
- Ну да, такие розовые, с крылышками.
Оба космонавта рассмеялись.
Вообще состав пятьдесят седьмой экспедиция на МКС подобрали особенно удачно. Ровесники, обоим по сорок девять лет, опытные и очень многого достигшие в жизни. Правда для Андрея это был первый полет, но он был великолепным инженером, посвятившим себя космосу. А Анатолий уже летал на МКС несколько лет назад и прекрасно здесь ориентировался.
Так что совсем не случайно именно эти двое оказались в русском сегменте станции в самом конце восемнадцатого года.
Тогда, когда на наглухо закупоренный «буржуйский» сегмент наконец-таки прибыли американцы.
Полтора года назад, когда внизу взрывались и гибли военные корабли обеих держав, российское и американское космические агентства пришли к решению, что в этой ситуации продолжать совместные полеты невозможно. Американец, европеец и русский со всей возможной скоростью, но при этом тщательно, перевели все системы МКС в режим консервации. Затем американский астронавт закрыл люк гермоадаптера каким-то особым образом. Так, чтобы его нельзя было открыть со стороны русского сегмента. Участники последней пятидесятой международной экспедиции молча уселись в спускаемый аппарат и, отстыковавшись от опустевшего космического дома, устремились к своей родной планете.
Так закончилось сотрудничество в космосе.
И возродилась российская космонавтика.
Через месяц с небольшим к модулю «Пирс» пристыковался «Союз». На станцию прилетела команда реаниматоров. Нужно было перенастроить все системы так, чтобы российский сегмент мог функционировать автономно. Прежде всего, предстояло сложнейшее дело – встроить привезенный с собой бортовой компьютер и перевести на него все линии управления российскими модулями. Уж очень большие были подозрения, что центральный компьютер МКС, собранный американцами, может иметь какие-нибудь вредоносные закладки. Так что вариант с перехватом управления на собственный электронный мозг давно уже был проработан.
Космонавты справились. Вообще-то можно было попрощаться с огромной станцией, что превратилась в нежилой довесок к нашим модулям. Отстыковаться и летать себе отдельно. Но, дело в том, что российский сегмент может жить сам по себе, а вот МКС без него погибнет. На «Звезде» центр управления, системы жизнеобеспечения, жилье, в конце-то концов. А еще стыковочные узлы для грузовиков. И, самое главное, двигатели ориентации тех самых грузовых «Прогрессов» поддерживали на орбите гигантскую махину международной станции, без них станция через какое-то время сойдет с орбиты и рухнет на Землю.
Хороший был бы жест. Не просто пощечина противнику, а нокаутирующий удар. Потеря десятков миллиардов долларов и десятилетий напряженной работы НАСА, ЕКА и Джаксы. Не, может страны запада успели бы решить эту проблему до катастрофы, но делать это им бы пришлось авральными методами.
У руководства России тогда просто руки чесались так поступить с противником. Но в то время у власти был человек, который знал толк в конфликтной дипломатии и борцовских схватках.
Если можешь ударить насмерть, лучше не бить, а дать понять, что готов в любую секунда нанести удар.
Так что МКС стала своеобразной заложницей.
А пока ничего не мешало преспокойно продолжить ее использовать, но уже самостоятельно.
Конечно, полетели к чертям все планы, пришлось расформировать и заново готовить группы. Но, с другой стороны, российские специалисты вздохнули с облегчением. Не надо больше оглядываться на «партнеров», подстраиваться под них, ограничивать свои собственные исследования.
Правда, возникла другая проблема. Стало ощутимо не хватать космонавтов. Еще в семнадцатом ушли на пенсию четверо самых опытных космонавтов, налетавших в общей сложности семь с половиной лет. В ближайшие годы отправятся на отдых еще человек пять. Да и Анатолию с Андреем не долго летать осталось. А ведь впереди строительство НОКС – Национальной Орбитальной Космической Станции, и лунная программа!
Так что был спешно объявлен набор в военно-космических войсках, а вскорости, и инженеров надо будет добирать.
Но это ведь замечательно! Российская космонавтика наконец-то вздохнула полной грудью!
А остальная часть МКС? Она так и летала, примкнув к полному жизни российскому сегменту.
Американцы торопливо трудились над своим пилотируемым космическим кораблем. У подрядчиков, компании «Спейс-Икс», опять не ладилось, как до этого с «Фалконом». Два неудачных старта, к счастью без экипажа, долгие разбирательства, доработки. И вот, в канун католического рождества, «Дракон» взлетел и пристыковался к станции.
Они вошли на нее с черного хода, через «Гармонию». Троим астронавтам предстояло оценить возможность восстановления станции. А потом, в следующем году, придется пристыковывать к ней жилой и командный модуль. И жить с русскими за стенкой, как в коммунальной квартире с ненавистными соседями.
Андрей тем временем достал из кармана стальной стерженек и громко постучал в люк.
Анатолий выразительно посмотрел на друга и покрутил пальцем у виска.
А через минуту со стороны люка раздались ответные звуки.
- Поперестукиваемся? – осведомился бортинженер. – Ты случайно не знаешь тюремный шифр?
Анатолий прыснул, подплыл к люку, отобрал у друга железяку и, чередуя сильные и слабые удары, быстро застучал по металлу, медленно проговаривая вслух:
- Hi. How was the flight?
Минуту спустя донеслось ответное послание:
- С комфортом. У нас здесь так просторно. А вам, наверное, тесно? – перевел Анатолий и пояснил: - это Джек.
Андрей улыбнулся, что-то припомнив. Скомандовал:
- Стучи! «Вы там осторожнее, в японском модуле завелось привидение. Оно по ночам нам в люк скребется».
И, когда напарник закончил передачу, приник ухом к люку.
- Смеются. А зря! Джек, кстати, суеверный - похуже меня!
- А вообще-то я им не завидую. Наверное, жутковато по огромной холодной пустой станции лазить.
- Да, жуть и страх, - подтвердил Андрей. – Может, выпросим у ЦУПа выход в космос? Я бы пробрался на «Кибо» и поскребся в иллюминатор.
- Мечтатель, - улыбнулся Анатолий.
- Хорошая мысль, - раздалось неожиданно из динамика. – Но разрешения я вам не дам. А то вдруг ковбои начнут с перепугу палить из кольтов.
- Семен Александрович, ну они ведь не совсем психи… наверное, - отозвался Андрей.
- Кстати о кольтах. Скорей всего, у них с собой есть оружие, так что свои пукалки держите под рукой. Я не думаю, что они понадобятся, но, все-таки, – руководитель полета вздохнул и продолжил: - И не увлекайтесь перестукиванием. Мы ведь решили, что ни на какие прямые коммуникации с американским экипажем идти не будем. Только через официальные каналы.
- Семен Александрыч, но ведь ску-учно! – проныл Андрей.
- Тебе дополнительную работку подкинуть? – вкрадчиво спросил голос из динамика.
- Ой! Это я не подумавши! – воскликнул бортинженер.
- То-то! Ладно, ребята, продолжайте заниматься по распорядку. А перестукиваться… я иногда разрешаю, только не злоупотребляйте и слишком амеров не пугайте!
- Мы не слишком. Я только хочу после отбоя им какую-нибудь страшилку отстукать, ну там про гроб на колесиках, например.
На Земле рассмеялись.
Глава 16. Олимпиада.
05.01.2019.
Симферополь, Республика Крым.
Нас поселили в школе-интернате. Ученики разъехались на каникулы, и мы заняли их спальни. Наша девчоночья была большая, на восемь человек. Немного неприятно спать на чужой кровати, но - ничего не поделаешь. Ладно, как-нибудь перетерплю три ночи. Все девочки были, конечно же, незнакомые, но вроде бы ничего. Одна, Иоланта, сразу же принялась со всеми знакомиться, болтать. Моментально нашла себе подружку – Вику из Керчи, такую же общительную и веселую.
А остальные были вроде меня – замкнутые и нелюдимые. Уткнулись в планшеты и что-то там читали или смотрели. Я подумала, и достала свою «соньку». Наверное, стоило полистать шпаргалки, еще раз повторить формулы. Но было лень. Да и какой смысл? За один вечер не подготовишься! Так что я открыла закачанную на такой случай старенькую, но любимую, «Стальную тревогу» и взялась смотреть. Самое то, чтобы отвлечься и не думать о завтрашнем теоретическом туре республиканской олимпиады по физике.
Да, удивительно, но я здесь. И как же я докатилась до этого?
- Еще раз доброе утро! – голос у Андрея Игоревича не по учительскому тихий и спокойный.
И галдящий после линейки класс замолкает, слушает.
- У нас новая ученица.
Учитель взмахивает в мою сторону рукой. Я замираю, боясь, что он решит взять меня за плечо, или еще как-то прикоснуться. Не хватало еще в первый же день перед новыми одноклассниками…
Но он остается на расстоянии. Продолжает:
- Анастасия Белякова. Настя переехала из Раздольного. Надеюсь, вы с нею подружитесь.
Послышалось нестройное согласное гудение.
- Так, куда бы тебя посадить? Антон, пересядь-ка ты к Сергею Безмерову. А ты Настя садись к Наташе.
Высокий светловолосый мальчик встал из-за второго стола возле окна и, подхватив рюкзак, неторопливо перебрался к сидящему в глубине класса верткому пареньку. Тот взмахнул рукой, и они стукнулись ладонями в приветствии. Кажется индейском…
А я уселась на освободившееся место.
- Привет! – тихо поздоровалась со мной немного полненькая девочка с очень густыми и чуть вьющимися светло-русыми волосами до плеч.
- Здравствуй. Я Настя, - почему-то смутившись, ответила я.
- Я слышала, - хихикнула Наташа.
- Настя, Наташа, потом нашушукаетесь, - в голосе Андрея Игоревича насмешка, а не раздражение. – Я надеюсь, что все вы хорошо отдохнули на каникулах, и теперь рветесь грызть гранит науки. И мы вас этой горной породой обеспечим, не сомневайтесь. Знаете, по идее я должен был провести с вами урок патриотизма. Но вы ведь и без меня все знаете. И о том, что мы все еще воюем с Украиной. И об экономической блокаде, которую устроили нам страны Запада. И о том, что надо быть бдительными. Я думаю, вам об этом еще много-много раз расскажут на уроках обществознания и истории. Я учитель физики, и свою задачу вижу в другом. В том, чтобы вы полюбили именно мой предмет. Поняли, насколько он интересен и важен. А патриотизм… Если вы вырастете грамотными и честными людьми, и кто-нибудь из вас свяжет свою жизнь с наукой или техникой, то, работая для своей страны, вы и проявите тот самый патриотизм…
Мне очень повезло с классным руководителем. Андрей Игоревич немолодой, наверное, лет под пятьдесят, спокойный и доброжелательный. И, что совершенно мне непонятно, класс его слушается. Мой прежний бы ходил на ушах и плевал на педагога, а тут... Уж не знаю, почему? Но одноклассники, не слишком дисциплинированные на других уроках, у него сидят тихо и слушают внимательно.
А он очень и очень интересно рассказывает. Совсем не по учебнику. В первый день он поднял его со стола, скривился как от зубной боли и совсем непедагогично заявил:
- Знаете, что бы я сделал с теми, кто его написал? Заставил бы пройти курс китайской литературы на монгольском языке. Так что спрашивать я буду не по этому занудному изданию, а по тому, что вам рассказываю. Не хотите конспектировать и запоминать – учите параграфы из учебника. Мучайтесь.
И учитель принялся рассказывать о молекулах, о том, как они живут в веществе, как образуется пар, и что происходит, когда вода замерзает. Я аж заслушалась.
Но тогда меня беспокоила не физика, а гораздо более важные вещи. Я страшно переживала о том, как ко мне отнесутся одноклассники. И не начнется ли то, что было в старой школе?
Но…
Через несколько дней Витя, сидящий сзади меня, постучал меня по плечу.
Я сжалась. Дыхание перехватило.
- Чего тебе? – обернулась к нему Наташа.
- Линейку дайте, а?
- Держи! Свои надо носить! Нечего людей отвлекать!
И, передав линейку, Наташа внимательно и чуть виновато на меня посмотрела.
Я чуть улыбнулась. Вроде бы отпустило. И тут же меня ожгла мысль: «Она знает! Откуда?! А ведь Андрей Игоревич специально отсадил от нее Антона. Не стал меня сажать с мальчиком. И, наверняка, рассказал Наташе! Но мама обещала, что не будет об этом говорить!»
- Не бойся, - тихо шепнула девочка, наклонившись к самому моему уху. – Я никому никогда не скажу. Это наша с тобой тайна.
И меня такое благодарное тепло окутало от этого…
Вообще, класс был хорошим. То есть, всякие в нем люди учились, но особенно злых или подлых не было. Попади я сюда год назад…
Но я уже не та, что была раньше. Ничего не могу с собой поделать. Девочки подходили знакомиться, пытались меня разговорить. Но я замыкалась, отмалчивалась, или отвечала невпопад. И меня оставили в покое. Только Наташа продолжала ненавязчиво меня опекать. Она оказалась очень доброй и какой-то уютной. А еще никогда не унывающей. Она как-то удивительно легко и непринужденно все воспринимала. Мы бы с ней наверняка подружились, если бы я не чувствовала свою отчужденность от всех, даже от нее. Но хорошими приятельницами мы точно сделались!
Так прошел первый месяц учебы. Я все так же очень не любила отвечать у доски. А на переменах обычно сидела за столом и ковырялась в телефоне. Ко мне все привыкли, перестали обращать внимание.
