«Водяное легкое» на академическом старо-имперском языке. Он сам придумал его и гордился звучным словом чуть ли не больше, чем самим устройством. Оно было еще очень несовершенным, громоздким, с неудобным регулятором подачи воздуха. Кроме того, расширяясь в рекуператоре, воздух основательно охлаждался. А, самое главное, пятнадцатипинтового баллона с закачанным в него под давлением в 14 атмосфер воздухом хватало всего минут на пять плавания.
«Нет, зимой займусь экспериментами с дыхательными смесями!» – еще раз решил Данго.
Закачивать в аппарат чистый кислород он не стал. Вредоносное влияние этого живительного газа на организм уже было известно медицине.
Но вот составить смесь, в которой кислорода будет не три с половиной процента, как в атмосфере Жемчужины, а двадцать или даже тридцать, можно было попробовать. Это же позволит плавать чуть ли не час на одном баллоне!
Но пока всего пять минут. И они истекали.
Данго взглянул на маленький манометр – всего три атмосферы - и повернул к берегу.
На безлюдный пляж он вышел, когда воздух уже почти закончился. Выплюнул трубку, стянул очки, расстегнул и скинул акваланг, и утиной походкой, высоко задирая ноги с одетыми на них «хвостами», поспешил к палатке.
Вслед за ним туда проскользнула Фабория. Сноровисто помогла мужу раздеться догола, тщательно и безжалостно обтерла полотенцем и, не смотря на ворчание, одела в заранее согретую одежду.
- Пошли, подводник! Твоя рыба почти приготовилась! – весело потащила она мужа наружу, но перед этим улучшила момент, прижалась и крепко поцеловала.
У Данго, как всегда чуть закружилась голова, и он подумал: «А надо ли торопиться?»
Но у прогоревшего костерка, над углями которого пеклись четыре больших, нагулявших осенний жирок рыбины, которых он подстрелил перед испытанием акваланга, сидели друзья. Мастер Ханрагт, боцман Вантардаг и Халаан с женой.
Сын капитана Лидаара ощутимо повзрослел. И, как только месяц назад вернулся из последнего в этом периоде, третьего, плавания - скоропостижно женился. Девушка Данго нравилась: улыбчивая, тихая и какая-то очень домашняя. К тому же она явно очень любит детей, так что мужу будет спокойно в дальних плаваниях. Вон, кстати, как она тетешкается с Собиро. Сын Данго и Фабории тоже льнул к тете Кларии. Данго даже немного обидно стало. Они с женой, вечно занятые своими делами, слишком мало времени уделяли сыну.
Но, что поделаешь, дела. Фабория крутила свои торговые аферы, зарабатывая семейству весьма солидные средства, которых хватало и на жизнь и на расширение бизнеса, и на воплощение задумок Данго.
Сейчас вот на окраине города строилась новая большая мастерская, по сути – заводик, во дворе которого был выкопан бассейн с подогреваемой паровиком водой.
Так что и зимой Данго сможет продолжать свои эксперименты.
- Нет, вы смотрите, наша амфибия все никак от подводной жизни не отойдет! – весело, но укоризненно пробурчал боцман Вантардаг. – Данго, давай-ка, глотни!
И он протянул парню кружку с крепким травяным настоем, в который явно влил основательную дозу спиртного.
Данго с удовольствием пригубил напиток. По телу разошлось тепло и расслабление.
Он присел рядом с Халааном. Кивнул на скворчащий от капающего с рыбы жира костерок:
- Нормальный улов?
- Сойдет, - стараясь говорить солидно, ответил парень. – Но у Карапатрасии рыба лучше!
- Знаю, сам ловил! – усмехнулся Данго.
- Данго, - чуть замявшись, обратился к нему парнишка. – А когда ты мне дашь попробовать твой акваланг? Ты же обещал.
В его голосе вдруг промелькнули знакомые детские нотки. Данго улыбнулся, потрепал юношу по светло-русым волосам, извиняющимся тоном сказал:
- Ты уж извини, одного в море я тебя пока не выпущу. Но через месяц закончим бассейн, и я дам тебе попробовать в нем поплавать.
- Ладно, - вздохнул Халаан. - Но я твое обещание запомню!
Они просидели на берегу до вечера. Разговаривая, попивая травяной отвар и вино, наслаждаясь сравнительно теплым и соловым осенним деньком.
И Данго вдруг подумал, что по-настоящему счастлив.
06.07.О.996.
Драконьи горы.
Трорвль был доволен своей жизнью. В ней было достаточно приключений, и, в то же время, не так уж и много сражений. И это хорошо, потому что юноша, на самом деле, не любил драться.
Вернее, любил, но только в тренировочных поединках, когда вся опасность – получить очередной синяк.
Рисковать просто так кочевник считал глупым занятием. Зачем, когда она так интересна и прекрасна?
Особенно потому, что в ней существует любовь. Это чувство согревало сердце юноши, делало краски ярче, а мир вокруг волшебным. Хотя, и причиняла боль.
Тем, что так невообразимо далеко от него девушка, которую он полюбил первой. Но шесть с половиной сезонов - это целая жизнь, когда тебе только двадцать два. Трорвль уже не очень четко помнил лицо Аррисии, да и многое ли сохранилось в молодой женщине с тех пор, когда он видел ее последний раз четыре сезона назад? Какой она стала?
Увы, но это в прошлом. А, значит, не стоит о нем горевать. Только вспоминать с теплотой и нежностью отважную и нежную рыжеволосую девочку, которая научила его любить.
Сейчас Трорвлю было намного печальнее от того, что оборвалась связь с Талисой. Пиккурийка так и не смогла свыкнуться с тем, что ее парень любит не только ее. И Трорвль давно уже не пытался переубедить ее. К тому же они все-таки остались хорошими приятелями. Иногда удавалось поговорить с девушкой. И это давало Трорвлю гораздо больше, чем та могла предположить. Он как будто заряжался от Талисы спокойным и чистым мировосприятием. Светлым и ясным.
А потом старался поделиться им с Чиируной.
Потому, что ей это было необходимо.
Капитан как будто отгородилась от всех стеклянной стенкой. Такой, как тот сосуд, в который Трорвль научился запирать свой страх. Только Чиируна сама закрывалась изнутри стеклянной тюрьмы. Это было очень плохо и Трорвль изо всех сил пытался наполнить свою любимую жизнелюбием. К сожалению это у него не очень хорошо получалось. Девушка впускала его внутрь стеклянной скорлупы, но сама выбираться из нее не торопилась.
Но, может быть, постепенно он сумеет?
Конечно, бывший кочевник не выстраивал в голове такие сложные комбинации мыслей. Скорей, он ощущал это все интуитивно. На уровне чувств.
Но сейчас спокойному мировосприятию мешала темная тень.
Очень не хотелось Трорвлю идти в эту пещеру. Из нее, вместе со странным сухим теплом, веяло опасностью. И, почему-то чуть ли не еще большей опасностью веяло от его спутников.
Котелковцы, и ученые и их охранники, были напряжены и временами в их взглядах Трорвль ловил что-то нехорошее. Они явно знали о месте своих поисков. И знание это таило угрозу.
Найти «Пещеру Дракона», как окрестил ее Эртль, было совсем не просто. Непонятный прибор показывал лишь интенсивность какого-то неизвестного сигнала, но очень грубо. Понять по отклонению единственной стрелки где именно скрывается искомое было сложно. Где-то в горном массиве радиусом в десяток лиг. А в скалистых заснеженных горах это очень много.
Потребовалось почти две декады, чтобы заметить вот этот лаз под землю. Обширный, высотой и шириной в добрые пять метров, как будто сюда действительно прополз когда-то мифический ящер.
Из пещеры, полого уходящей вниз, отчетливо дул слабый теплый ветерок, с каким-то странным едва уловимым запахом.
Трорвль думал, что в первую вылазку отправят пару-тройку человек. Лично он именно так бы и поступил.
Но котелковцы сразу же снарядили огромную экспедицию! Мало того, что пошли семеро ученых, отправился в подземелье еще и отряд охранников в полном составе, усиленный всей группой Трорвля, и, вдобавок, взяли на прогулку в пещеру Чиируну. На корабле остался только экипаж и, почему-то, Талиса с Эртлем. Они, кстати, обиделись, а Талиса, так вообще надулась, как шиншилла на крупу. Пробурчала: «ну и ладно!» и закрылась в отведенной для девушек крошечной каютке.
Так что под землю спустилась целая толпа из двадцати двух человек.
Построение отряда было Трорвлю вполне понятно, хотя и не нравилось. Его с остальными пиратами пустили вперед, сразу за ними шли солдаты, а в арьергарде держались ученые и Чиируна. Ну да, если что случится, то пожертвуют Трорвлем и его ребятами.
Все солдаты и пираты достали оружие. Котелковцы свои небольшие, но скорострельные арбалеты. А пиратов попросили обнажить сабли. И это тоже Трорвлю не понравилось.
Трорвль шел первым. Его чуть изогнутая длинная сабля привычно оттягивала правую руку. В левой юноша держал масляный фонарь, освещающий вековечную тьму пещеры.
Они углубились в нее совсем недалеко, на какую-то сотню метров. Пол полого уходил вниз. Своды оставались на той же высоте, что и в начале. Пещера была на удивление ровной, никаких сталактитов и сталагмитов. Если бы не неровности и бугры, кочевник бы заподозрил, что ее прокопали люди, или кто-то покрупнее. Например, сказочный дракон.
От всего этого тревога только нарастала.
Неожиданно свет фонаря отразился в каком-то кристалле.
Он рос прямо из пола. Небольшой, мутно голубоватый.
Трорвль Наклонился. Ткнул его кончиком сабли. С удивлением заметил, что бронзовое острие легко оставило на кристалле бороздку. Парень надавил сильнее и отколол маленький кусочек.
- Гляди, какие интересные кристаллы! – услышал он справа возглас одного из своих парней.
- Ну-ка? – это голос командира котелковцев. И, спустя секунду, его громкий крик: - Слезы!
Трорвль резко обернулся.
Это его спасло. Арбалетный болт пропорол куртку на спине, царапнув лопатку.
А в гулком пространстве звонкие щелчки спущенных тетив, короткие посвисты болтов. И крики его ребят, удивленные и полные боли.
Шагах в пяти позади Трорвля солдат с направленным на кочевника разряженным арбалетом.
Трорвль не задумываясь, на инстинктах бойца, кидается к нему.
Котелковец поднимает арбалет, отбивает им удар пиратской сабли.
Но Трорвль уже проводит финт, и острие пронзает противника.
Еще один слева.
Он отбросил арбалет и достает что-то из сумки на ремне.
Трорвль делает к нему скользящий хищный шаг.
Грохот отдается многократным эхом, и юноша чувствует сильный толчок в левое плечо и резкую боль.
Котелковец целится в него из небольшого тупоносого пистолета.
Превозмогая слабость, Трорвль поднимает к груди фонарь и следующая пуля разбивает его на стеклянные осколки и брызжущее во все стороны горящее масло поджигает куртку.
А пуля, пройдя несерьезное препятствие, бьет в грудь, отбрасывая юношу.
Трорвль, чтобы не упасть, делает пару шагов назад. И получает один за другим еще три удара - в бок, живот в грудь.
Все закружилось, ноги почему-то перестали держать, и на молодого кочевника наползла темнота.
Он уже не чувствовал боли от ран, не ощущал огня, вцепившегося в его одежду.
Темнота и покой.
Он увидел бескрайнюю ночную степь, освещенную яркой Синью. А над ним склонилась рыжеволосая девушка.
- Аррися, - тихо прошептал кочевник.
Мягкий поцелуй любимой и полный абсолютный покой.
Трорвль уже не видел, как отчаянно кинулась к нему Чиируна. Чужие грубые руки потянулись к девушке, но она ловко выскользнула, побежала к любимому.
Но сильный удар тяжелым мечом плашмя по ногам подсек ее. На девушку навалились, придавливая к каменному полу, выкручивая руки.
А она смотрела только вперед, туда, где в двадцати метрах от нее, лежал навзничь парень, с горящей курткой. Через отчаяние и душевную боль она отстраненно заметила, как распахнувшаяся тускло пламенеющая пола накрыла один из кристаллов.
А потом был белый огонь. Такой яркий, что она на минуту ослепла.
А следом грохот, который сжался в тугую волну, опрокинул тех, кто еще стоял на ногах и буквально вымел их наружу. Все тряслось и скрежетало. Пещера дракона рушилась, заваливая проход, насыпая грандиозную могилу над убитыми пиратами и все еще живыми убийцами-котелковцами. Пара глыб свалилась и на «ученых», отброшенных почти ко входу.
Чиируна, ничего не видя, поднялась, пошла куда-то, споткнулась, опять упала.
Кто-то наклонился и схватил ее за волосы, за растрепавшийся серый хвостик. Запрокинул голову, приставил к горлу холодный клинок.
«Пусть режет» - подумала девушка и даже подалась вперед, ощутив, как лезвие царапает шею.
- Дура! – как будто через слой ваты и непрерывный звон в ушах услышала она на общевосточном.
Лезвие исчезло, ей опять заломили руку, до хруста, до резкой отрезвляющей боли.
Подняли и поволокли к тусклому отсвету входа.
Только тогда Чиируна отстраненно поняла, что зрение начало возвращаться.
Эртль сидел в кают-компании. Свободная смена во главе с боцманом собралась отпраздновать открытие пещеры и конец поискам. Достали бочонок со знаменитым темным котелковским элем.
Разлили его по кружкам.
Эртль хотел отказаться, но подумал:
«Какой Взиги! Имею я право немного выпить или нет?»
Совесть подсказала отрицательный ответ. Но юноша вдруг вспомнил капитана Бираана и его страсть к этому напитку и решил, что надо помянуть славного пирата.
За первой кружкой последовала вторая, третья.
Когда сквозь тихий рокот работающего на холостую паровика раздался отдаленный гул юноша огляделся мутным взором и увидел, как к нему подходят со спины пара дюжих матросов.
- Ах так! – протянул он. – Хотите рас-размяться?
Оперся на почему-то покачнувшийся стол ладонями, встал.
И получил сокрушительный удар в челюсть.
Талиса лежала в гамаке. Она читала интересный приключенческий роман. Страницы таинственно желтели в неярком свете масляного фонаря, размещенного в изголовье. Она уже почти не дулась на котелковцев. Хотя, то, что ее не взяли в пещеру, основательно ее обидело.
За тонкой символической дверцей маленькой каюты послышалась какая-то возня.
Девушка обернулась. В распахнувшийся проем протиснулись двое матросов. В крошечном помещении сделалось тесно. Котелковцы, не говоря ни слова, навалились на тихо пискнувшую девушку, принялись суетливо ее вязать.
- Эртль! - громко закричала пиккурийка, пытаясь отбиваться. Но мозолистая рука зажала ей рот.
11.07.О.996.
Пост снабжения пиратов. Драконьи горы.
Нас заперли в офицерской каюте. Хотя, это слишком громкое слово: «заперли». Хлипкая дверца из реек и ткани не выдержала бы и моего пинка, а уж если пинанием займутся Чии и Эртль…
Но в нашем узилище постоянно дежурили двое здоровенных матросов. Я, кстати, только теперь сообразила, что команда «научного» судна чрезмерно изобилует мощными сильными людьми. Боюсь, что и без охраны, которая в полном составе погибла в заваленной пещере, вздумай кто-нибудь попытаться взять «Пытливого» на абордаж, он будет очень неприятно удивлен. Смертельно удивлен.
Ну, а кроме непрестанного надзора, нас обезопасили, связав за спиной руки. Совсем не плотно, так, чтобы кисти не затекали, но на совершено не поддающиеся узлы, и так, что даже Чии не могла вытащить из пут свою узкую ладошку, как ни старалась.
Кроме того, от наручников к проходящей по борту трубе тянулись длинные тросики из волокон травы сараники, той самой, из которой сплетен весь такелаж и абордажные канаты. Эти веревки невероятно прочные, и сорваться с привязи нам бы не удалось.
Я, правда, прикинула, что если мы рванемся все разом, то, может быть, вырвем секцию трубы.
«Нет, зимой займусь экспериментами с дыхательными смесями!» – еще раз решил Данго.
Закачивать в аппарат чистый кислород он не стал. Вредоносное влияние этого живительного газа на организм уже было известно медицине.
Но вот составить смесь, в которой кислорода будет не три с половиной процента, как в атмосфере Жемчужины, а двадцать или даже тридцать, можно было попробовать. Это же позволит плавать чуть ли не час на одном баллоне!
Но пока всего пять минут. И они истекали.
Данго взглянул на маленький манометр – всего три атмосферы - и повернул к берегу.
На безлюдный пляж он вышел, когда воздух уже почти закончился. Выплюнул трубку, стянул очки, расстегнул и скинул акваланг, и утиной походкой, высоко задирая ноги с одетыми на них «хвостами», поспешил к палатке.
Вслед за ним туда проскользнула Фабория. Сноровисто помогла мужу раздеться догола, тщательно и безжалостно обтерла полотенцем и, не смотря на ворчание, одела в заранее согретую одежду.
- Пошли, подводник! Твоя рыба почти приготовилась! – весело потащила она мужа наружу, но перед этим улучшила момент, прижалась и крепко поцеловала.
У Данго, как всегда чуть закружилась голова, и он подумал: «А надо ли торопиться?»
Но у прогоревшего костерка, над углями которого пеклись четыре больших, нагулявших осенний жирок рыбины, которых он подстрелил перед испытанием акваланга, сидели друзья. Мастер Ханрагт, боцман Вантардаг и Халаан с женой.
Сын капитана Лидаара ощутимо повзрослел. И, как только месяц назад вернулся из последнего в этом периоде, третьего, плавания - скоропостижно женился. Девушка Данго нравилась: улыбчивая, тихая и какая-то очень домашняя. К тому же она явно очень любит детей, так что мужу будет спокойно в дальних плаваниях. Вон, кстати, как она тетешкается с Собиро. Сын Данго и Фабории тоже льнул к тете Кларии. Данго даже немного обидно стало. Они с женой, вечно занятые своими делами, слишком мало времени уделяли сыну.
Но, что поделаешь, дела. Фабория крутила свои торговые аферы, зарабатывая семейству весьма солидные средства, которых хватало и на жизнь и на расширение бизнеса, и на воплощение задумок Данго.
Сейчас вот на окраине города строилась новая большая мастерская, по сути – заводик, во дворе которого был выкопан бассейн с подогреваемой паровиком водой.
Так что и зимой Данго сможет продолжать свои эксперименты.
- Нет, вы смотрите, наша амфибия все никак от подводной жизни не отойдет! – весело, но укоризненно пробурчал боцман Вантардаг. – Данго, давай-ка, глотни!
И он протянул парню кружку с крепким травяным настоем, в который явно влил основательную дозу спиртного.
Данго с удовольствием пригубил напиток. По телу разошлось тепло и расслабление.
Он присел рядом с Халааном. Кивнул на скворчащий от капающего с рыбы жира костерок:
- Нормальный улов?
- Сойдет, - стараясь говорить солидно, ответил парень. – Но у Карапатрасии рыба лучше!
- Знаю, сам ловил! – усмехнулся Данго.
- Данго, - чуть замявшись, обратился к нему парнишка. – А когда ты мне дашь попробовать твой акваланг? Ты же обещал.
В его голосе вдруг промелькнули знакомые детские нотки. Данго улыбнулся, потрепал юношу по светло-русым волосам, извиняющимся тоном сказал:
- Ты уж извини, одного в море я тебя пока не выпущу. Но через месяц закончим бассейн, и я дам тебе попробовать в нем поплавать.
- Ладно, - вздохнул Халаан. - Но я твое обещание запомню!
Они просидели на берегу до вечера. Разговаривая, попивая травяной отвар и вино, наслаждаясь сравнительно теплым и соловым осенним деньком.
И Данго вдруг подумал, что по-настоящему счастлив.
Глава 6. Пещера дракона.
06.07.О.996.
Драконьи горы.
Трорвль был доволен своей жизнью. В ней было достаточно приключений, и, в то же время, не так уж и много сражений. И это хорошо, потому что юноша, на самом деле, не любил драться.
Вернее, любил, но только в тренировочных поединках, когда вся опасность – получить очередной синяк.
Рисковать просто так кочевник считал глупым занятием. Зачем, когда она так интересна и прекрасна?
Особенно потому, что в ней существует любовь. Это чувство согревало сердце юноши, делало краски ярче, а мир вокруг волшебным. Хотя, и причиняла боль.
Тем, что так невообразимо далеко от него девушка, которую он полюбил первой. Но шесть с половиной сезонов - это целая жизнь, когда тебе только двадцать два. Трорвль уже не очень четко помнил лицо Аррисии, да и многое ли сохранилось в молодой женщине с тех пор, когда он видел ее последний раз четыре сезона назад? Какой она стала?
Увы, но это в прошлом. А, значит, не стоит о нем горевать. Только вспоминать с теплотой и нежностью отважную и нежную рыжеволосую девочку, которая научила его любить.
Сейчас Трорвлю было намного печальнее от того, что оборвалась связь с Талисой. Пиккурийка так и не смогла свыкнуться с тем, что ее парень любит не только ее. И Трорвль давно уже не пытался переубедить ее. К тому же они все-таки остались хорошими приятелями. Иногда удавалось поговорить с девушкой. И это давало Трорвлю гораздо больше, чем та могла предположить. Он как будто заряжался от Талисы спокойным и чистым мировосприятием. Светлым и ясным.
А потом старался поделиться им с Чиируной.
Потому, что ей это было необходимо.
Капитан как будто отгородилась от всех стеклянной стенкой. Такой, как тот сосуд, в который Трорвль научился запирать свой страх. Только Чиируна сама закрывалась изнутри стеклянной тюрьмы. Это было очень плохо и Трорвль изо всех сил пытался наполнить свою любимую жизнелюбием. К сожалению это у него не очень хорошо получалось. Девушка впускала его внутрь стеклянной скорлупы, но сама выбираться из нее не торопилась.
Но, может быть, постепенно он сумеет?
Конечно, бывший кочевник не выстраивал в голове такие сложные комбинации мыслей. Скорей, он ощущал это все интуитивно. На уровне чувств.
Но сейчас спокойному мировосприятию мешала темная тень.
Очень не хотелось Трорвлю идти в эту пещеру. Из нее, вместе со странным сухим теплом, веяло опасностью. И, почему-то чуть ли не еще большей опасностью веяло от его спутников.
Котелковцы, и ученые и их охранники, были напряжены и временами в их взглядах Трорвль ловил что-то нехорошее. Они явно знали о месте своих поисков. И знание это таило угрозу.
Найти «Пещеру Дракона», как окрестил ее Эртль, было совсем не просто. Непонятный прибор показывал лишь интенсивность какого-то неизвестного сигнала, но очень грубо. Понять по отклонению единственной стрелки где именно скрывается искомое было сложно. Где-то в горном массиве радиусом в десяток лиг. А в скалистых заснеженных горах это очень много.
Потребовалось почти две декады, чтобы заметить вот этот лаз под землю. Обширный, высотой и шириной в добрые пять метров, как будто сюда действительно прополз когда-то мифический ящер.
Из пещеры, полого уходящей вниз, отчетливо дул слабый теплый ветерок, с каким-то странным едва уловимым запахом.
Трорвль думал, что в первую вылазку отправят пару-тройку человек. Лично он именно так бы и поступил.
Но котелковцы сразу же снарядили огромную экспедицию! Мало того, что пошли семеро ученых, отправился в подземелье еще и отряд охранников в полном составе, усиленный всей группой Трорвля, и, вдобавок, взяли на прогулку в пещеру Чиируну. На корабле остался только экипаж и, почему-то, Талиса с Эртлем. Они, кстати, обиделись, а Талиса, так вообще надулась, как шиншилла на крупу. Пробурчала: «ну и ладно!» и закрылась в отведенной для девушек крошечной каютке.
Так что под землю спустилась целая толпа из двадцати двух человек.
Построение отряда было Трорвлю вполне понятно, хотя и не нравилось. Его с остальными пиратами пустили вперед, сразу за ними шли солдаты, а в арьергарде держались ученые и Чиируна. Ну да, если что случится, то пожертвуют Трорвлем и его ребятами.
Все солдаты и пираты достали оружие. Котелковцы свои небольшие, но скорострельные арбалеты. А пиратов попросили обнажить сабли. И это тоже Трорвлю не понравилось.
Трорвль шел первым. Его чуть изогнутая длинная сабля привычно оттягивала правую руку. В левой юноша держал масляный фонарь, освещающий вековечную тьму пещеры.
Они углубились в нее совсем недалеко, на какую-то сотню метров. Пол полого уходил вниз. Своды оставались на той же высоте, что и в начале. Пещера была на удивление ровной, никаких сталактитов и сталагмитов. Если бы не неровности и бугры, кочевник бы заподозрил, что ее прокопали люди, или кто-то покрупнее. Например, сказочный дракон.
От всего этого тревога только нарастала.
Неожиданно свет фонаря отразился в каком-то кристалле.
Он рос прямо из пола. Небольшой, мутно голубоватый.
Трорвль Наклонился. Ткнул его кончиком сабли. С удивлением заметил, что бронзовое острие легко оставило на кристалле бороздку. Парень надавил сильнее и отколол маленький кусочек.
- Гляди, какие интересные кристаллы! – услышал он справа возглас одного из своих парней.
- Ну-ка? – это голос командира котелковцев. И, спустя секунду, его громкий крик: - Слезы!
Трорвль резко обернулся.
Это его спасло. Арбалетный болт пропорол куртку на спине, царапнув лопатку.
А в гулком пространстве звонкие щелчки спущенных тетив, короткие посвисты болтов. И крики его ребят, удивленные и полные боли.
Шагах в пяти позади Трорвля солдат с направленным на кочевника разряженным арбалетом.
Трорвль не задумываясь, на инстинктах бойца, кидается к нему.
Котелковец поднимает арбалет, отбивает им удар пиратской сабли.
Но Трорвль уже проводит финт, и острие пронзает противника.
Еще один слева.
Он отбросил арбалет и достает что-то из сумки на ремне.
Трорвль делает к нему скользящий хищный шаг.
Грохот отдается многократным эхом, и юноша чувствует сильный толчок в левое плечо и резкую боль.
Котелковец целится в него из небольшого тупоносого пистолета.
Превозмогая слабость, Трорвль поднимает к груди фонарь и следующая пуля разбивает его на стеклянные осколки и брызжущее во все стороны горящее масло поджигает куртку.
А пуля, пройдя несерьезное препятствие, бьет в грудь, отбрасывая юношу.
Трорвль, чтобы не упасть, делает пару шагов назад. И получает один за другим еще три удара - в бок, живот в грудь.
Все закружилось, ноги почему-то перестали держать, и на молодого кочевника наползла темнота.
Он уже не чувствовал боли от ран, не ощущал огня, вцепившегося в его одежду.
Темнота и покой.
Он увидел бескрайнюю ночную степь, освещенную яркой Синью. А над ним склонилась рыжеволосая девушка.
- Аррися, - тихо прошептал кочевник.
Мягкий поцелуй любимой и полный абсолютный покой.
Трорвль уже не видел, как отчаянно кинулась к нему Чиируна. Чужие грубые руки потянулись к девушке, но она ловко выскользнула, побежала к любимому.
Но сильный удар тяжелым мечом плашмя по ногам подсек ее. На девушку навалились, придавливая к каменному полу, выкручивая руки.
А она смотрела только вперед, туда, где в двадцати метрах от нее, лежал навзничь парень, с горящей курткой. Через отчаяние и душевную боль она отстраненно заметила, как распахнувшаяся тускло пламенеющая пола накрыла один из кристаллов.
А потом был белый огонь. Такой яркий, что она на минуту ослепла.
А следом грохот, который сжался в тугую волну, опрокинул тех, кто еще стоял на ногах и буквально вымел их наружу. Все тряслось и скрежетало. Пещера дракона рушилась, заваливая проход, насыпая грандиозную могилу над убитыми пиратами и все еще живыми убийцами-котелковцами. Пара глыб свалилась и на «ученых», отброшенных почти ко входу.
Чиируна, ничего не видя, поднялась, пошла куда-то, споткнулась, опять упала.
Кто-то наклонился и схватил ее за волосы, за растрепавшийся серый хвостик. Запрокинул голову, приставил к горлу холодный клинок.
«Пусть режет» - подумала девушка и даже подалась вперед, ощутив, как лезвие царапает шею.
- Дура! – как будто через слой ваты и непрерывный звон в ушах услышала она на общевосточном.
Лезвие исчезло, ей опять заломили руку, до хруста, до резкой отрезвляющей боли.
Подняли и поволокли к тусклому отсвету входа.
Только тогда Чиируна отстраненно поняла, что зрение начало возвращаться.
Эртль сидел в кают-компании. Свободная смена во главе с боцманом собралась отпраздновать открытие пещеры и конец поискам. Достали бочонок со знаменитым темным котелковским элем.
Разлили его по кружкам.
Эртль хотел отказаться, но подумал:
«Какой Взиги! Имею я право немного выпить или нет?»
Совесть подсказала отрицательный ответ. Но юноша вдруг вспомнил капитана Бираана и его страсть к этому напитку и решил, что надо помянуть славного пирата.
За первой кружкой последовала вторая, третья.
Когда сквозь тихий рокот работающего на холостую паровика раздался отдаленный гул юноша огляделся мутным взором и увидел, как к нему подходят со спины пара дюжих матросов.
- Ах так! – протянул он. – Хотите рас-размяться?
Оперся на почему-то покачнувшийся стол ладонями, встал.
И получил сокрушительный удар в челюсть.
Талиса лежала в гамаке. Она читала интересный приключенческий роман. Страницы таинственно желтели в неярком свете масляного фонаря, размещенного в изголовье. Она уже почти не дулась на котелковцев. Хотя, то, что ее не взяли в пещеру, основательно ее обидело.
За тонкой символической дверцей маленькой каюты послышалась какая-то возня.
Девушка обернулась. В распахнувшийся проем протиснулись двое матросов. В крошечном помещении сделалось тесно. Котелковцы, не говоря ни слова, навалились на тихо пискнувшую девушку, принялись суетливо ее вязать.
- Эртль! - громко закричала пиккурийка, пытаясь отбиваться. Но мозолистая рука зажала ей рот.
Глава 7. О пользе паролей.
11.07.О.996.
Пост снабжения пиратов. Драконьи горы.
Нас заперли в офицерской каюте. Хотя, это слишком громкое слово: «заперли». Хлипкая дверца из реек и ткани не выдержала бы и моего пинка, а уж если пинанием займутся Чии и Эртль…
Но в нашем узилище постоянно дежурили двое здоровенных матросов. Я, кстати, только теперь сообразила, что команда «научного» судна чрезмерно изобилует мощными сильными людьми. Боюсь, что и без охраны, которая в полном составе погибла в заваленной пещере, вздумай кто-нибудь попытаться взять «Пытливого» на абордаж, он будет очень неприятно удивлен. Смертельно удивлен.
Ну, а кроме непрестанного надзора, нас обезопасили, связав за спиной руки. Совсем не плотно, так, чтобы кисти не затекали, но на совершено не поддающиеся узлы, и так, что даже Чии не могла вытащить из пут свою узкую ладошку, как ни старалась.
Кроме того, от наручников к проходящей по борту трубе тянулись длинные тросики из волокон травы сараники, той самой, из которой сплетен весь такелаж и абордажные канаты. Эти веревки невероятно прочные, и сорваться с привязи нам бы не удалось.
Я, правда, прикинула, что если мы рванемся все разом, то, может быть, вырвем секцию трубы.
