- Великая была битва, – восхищался Тир, обходя несколько полураздетых тел. – Командующий, как и следовало ожидать, все предусмотрел, рассчитал ходы наперед и дождался нужного момента.
- Так предусмотрел, что Дегал сейчас лежит где-то внизу холодным трупом, – не удержалась Эйра.
- А, несчастный случай, – отмахнулся Кир, ударив палкой в спину спешащего солдата, – в конце концов, мальчик получил то, чего хотел: его доблесть запечатлели в поединке. Никто ему не обещал счастливый исход. Ох молодость, молодость...
- Кастадийцы никогда не слыли глупым народом. Как они позволили заманить себя в ловушку? Предатель? Неужели так просто?
- Обычно самые простые решения – самые действенные, – усмехнулся старый слуга. – Ты даже не представляешь сколько народов, сколько судеб и цивилизаций погубил нож, воткнутый в спину в самый неподходящий момент. Даже в суровой, но бедной Кастадии есть люди, которые хотят жить хорошо, а не во имя какой-то мифической благородной идеи. И даже в честной Кастадии есть люди, которые знают, как хорошо платит Флавий, и как он держит слово.
- Но Флавий и герцог не боятся, что гнилой кастадиец может окольными путями передать сведения на сторону?
- У командующего все схвачено.
- Клятвенная цепь?
- У командующего все схвачено, – повторил старый Кир. – Опасайся не честного врага на поле боля, а затаившегося за кулисами предателя.
— Вот только твоих старческих мудростей тут не хватало, – скривилась Эйра.
- Однажды, когда Флавий был молод, силен и яростен, он захватил одно дикое поселение на далеком западе...да...давно это было...лет двадцать назад, – понесло Кира. – Кажется, году так в пятьсот девяносто девятом от пришествия Света. К командующему доставили в палату пленных девушек. Обворожительная внешность, чарующая красота, природное великолепие. Не понятно, как у таких дремучих мужланов были такие прекрасные женщины. Одна беда – у всех них на лицах читалась откровенная ненависть и гнев за то, что их мужей убили, а их народ поработили. У всех, кроме одной. У нее был кроткий вид, нежная бархатная шея, светло-рыжие тонкие локоны. Изящество и грация. Удивь. Ее так звали, точно...Я был там и помню, как будто это было вчера...Не удивительно, что из всех Флавий выбрал именно ее. Я всегда при командующем, сколько себя помню. С его самых юных лет. И тогда ночью я стоял на страже у входа в его спальню. Не будем делать секрет, что они там делали. И вот, слышу крик. На миг я испугался и подумал, что командующий один, в порыве страсти мог потерять бдительность, и вот она, роковая ошибка...Как выяснилось, действительно, увидев, что Флавий заснул крепким пьяным сном, Удивь каким-то образом раздобыла длинный широкий кинжал и попыталась отрубить командующему голову...
Кир запнулся и остановился. Взгляд его затуманился, изо рта начала медленно стекать тонкой, едва заметной линией слюна. Он стал покачиваться из стороны в сторону, вспоминая ту давнюю ночь.
- Ну а дальше что было?
- Я вбежал в спешке и панике в палату, – очнулся Кир, – и увидел, как Флавий держал Удивь за шею и громко, искренне смеялся. В его плечо был вонзен кинжал, из раны сочилась кровь, а ему было смешно и весело. Он сказал ей: «Ну уж нет, милашка. Я уже видал подобное». Удивь в ярости брыкалась и пыталась высвободиться, ее глаза были налиты кровью ненависти, из ее рта невидимым голосом вырывались какие-то чужеземные проклятия, но это еще больше раззадоривало Флавия.
- Что с ней по итогу случилось? Флавий убил ее каким-то своим изощренным способом?
- Никто не знает, – улыбнулся старый Кир. – Ее бросили в тайную темницу командующего, и больше о ней никто и никогда не слышал. Ни слова. Ох, стар я стал. Ноги еле ходят, кости трещат, а глаза мутнеют. Но мы уже добрались до места.
До края плато оставалось шагов двадцать. Эйра оглянулась: тел вокруг не было. Видимо, Флавий распорядился начинать чистку именно отсюда. Несколько осколков меча лежали в пожухлой траве, недалеко от них покоился, будто нарочно забытый щит с испачканным кровью красным корсаком. Шлемы, молоты, латные рукавицы, булавы были свалены рядом беспорядочной кучей и ждали, пока их уберут уже другие люди – мародерам ход сюда был запрещен.
Эйра подошла к краю плато и окинула своим взором раскрывшийся перед нею вид.
Снизу, опустившись с километровой высоты плато, перед Эйрой раскинулись небольшие лиственные леса, разделенные между собой редкими заросшими холмами, на которых росла малочисленная, скромная растительность. На востоке, как будто проводя некую черту между лесными группами, направлялась не спеша на север река; течение ее было умеренное, а ширина не большая – достаточно для того, чтобы в случае необходимости переплыть. Эйра забыла имя реки, которое назвала ей Альва: та была не плохим знатоком севера Магтеры, да и в общем, хорошим следопытом. На северо-востоке от реки располагались Фрасийские горы, над которыми медленно отходила от ущелья большая черная туча: молнии больше не сопровождали ее, будто бы затаились в этой небесной темноте. Далее на север от гор, если напрячь свой острый взгляд, Эйра могла увидеть вдалеке Великое море – величественную водную гладь, которая разделяла еще севернее континент Маггеры от мелких, рассыпанных горстью малозаселенных островков и большого Трисмонского острова, большая часть которого была занята Кастадией. На западе от реки, между лиственными лесами взгляд Эйры зацепился за одиноко стоящую и обветшалую каменную башню: судя по всему, там уже давно никто не жил. Дальше на севере располагалась небольшая группка маленьких домиков, обнесенных частоколом, за которым темнел уже довольно густой и очень темный лес.
«Нужно сосредоточиться, – Эйра закрыла глаза и сделала глубокий вдох. – Мой разум – мой щит, мой взор – мое оружие, мои стрелы – мое спасение...»
Она была спокойна. Ничто не касалось ее. Все вокруг проходило мимо нее. Целый мир встал в ожидании. Ветер затих. Плато опустилось. Горы поднялись. Река застыла. Деревья исчезли. Цель появилась.
«Сейчас».
Эйра открыла глаза. Ее взор опустился вниз на заслоненную деревьями глубину; он пронзил зеленые листья, бурые стволы, серую землю и достиг неподвижно лежащего тела. Из его шеи торчал клинок, лицо было обезображено гримасой боли и гнева. С верхней части тела была снята броня, а также стеганый акетон, и бледный торс воина был обнажен. Красные, кровяные линии застыли в своеобразном узоре, нисходящем от шеи до груди. Волосы воина уже были серыми, а по коже ползали большие мухи и проворные пауки. На нем не было сапог, ремня и ножен, кольчужные перчатки были отброшены в сторону, и недалеко от его ног вырисовывалось приличное засохшее пятно красно-бурого цвета.
«Отряд заметил потерю бойца», – подумала Эйра, на последних секундах вглядываясь в холодный труп, который раньше был доблестным воином и почтенным племянником герцога Ремори.
«Что-то не стыкуется. С ним рядом должен быть мертвый кастадиец, – Эйра попыталась посмотреть чуть дальше, хотя уже понимала, что время заканчивается. – Мой разум – мой щит...»
Группа следов уходила неровной цепочкой дальше, на восток от трупа. Мятые листья, поломанные ветки и едва различимые пятна крови на земле Эйра еще могла увидеть, однако дальше ее взор стал ослабевать, тело бросило в небольшой жар, а на виски начала давить вялая, но тягучая боль.
Эйра отвернулась и взглядом встретилась с Флавием, стоявшим рядом. Он наконец выбрался из палатки и выглядел намного моложе и свежее. Уставший и даже угрюмый взор в палатке сменился расчетливым и проницательным. Морщины расправились, и держался командир прямо и горделиво, окидывая своим глазами рабочую суеты вокруг.
- И так? – Флавий приступил сразу к делу. – Где тело?
Эйра вкратце объяснила место и состояние трупа. Командир удовлетворенно кивнул и оценивающе посмотрел на лучницу.
- Сколько тебе было, когда ты пришла ко мне? Девятнадцать?
- Двадцать.
- Да, верно, старость берет свое. Всего и не вспомнить. Трудно даже поверить - восемь лет ты служишь мне преданно и выполняешь беспрекословно все мои приказы. А ведь ты могла бы уже давно уйти. Неужели тебе все это не надоело? – Флавий показал рукой на бывшее поле битвы и на суетящихся реморийцев.
- Меня устраивают те условия, которые для меня здесь создали. Ту свободу, которую мне предоставляют, и... – Эйра на несколько секунд замешкалась, – другого я не умею, а менять свою жизнь как-то особого желания нет.
— Это мне в тебе и нравится, – усмехнулся командующий. – Никаких высоких речей, вроде гордости за дом Ремори или преданности своему командиру до самой смерти. Все обыденно и правдиво. И все-таки...ты необычно бледная и местами как будто уклоняешься от чего-то. Есть то, что я должен знать?
Стальной острый взгляд Флавия пронзил Эйру. Лучница понимала, что если отведет глаза, то главнокомандующему будет ясно, что она что-то скрывает, например, свое длительное нахождение в его палатке. Эйра знала все эти приемы Флавия и опасалась таких моментов.
«Черт! Старый лис что-то заподозрил! Усыпил мою бдительность своей якобы заботой. Думай. Думай! – Эйра сосредоточенно смотрела Флавию в глаза. – Если он узнает, то навряд ли сможет мне доверять и дальше, а преданность – все для Флавия».
- Там внизу не все так просто, – сказала Эйра не отводя взгляда. – Тело всего лишь одно. Но трупа кастадийца нет. Есть неровные слабые следы, однако в радиусе на несколько десятков шагов все пусто. Это меня и беспокоит.
Флавий некоторое время продолжал изучающе смотреть на Эйру, затем, сдвинув брови, помрачнел и сказал:
- Только этого нам не хватало. Как он вообще не умер, упав с такой высоты? Какие шансы, что он выжил и сейчас направляется на север, а не кормит волков своей мертвой плотью?
- Вполне возможно, труп Дегала смягчил падение кастадийцу. Кровь вокруг следов была, но не берусь утверждать, что он ушел умирать, истекая в муках и испуская последние силы. Судя по всему, кастадиец направился к реке, а дальше я не смогла увидеть.
Солнце перевалило за полдень и все еще грело своими теплыми лучами, однако сильные порывы ветра не давали расслабиться и отдаться полностью этому теплу. Большие кучные облака надвигались на желтый диск, чтобы на некоторое время закрыть собой яркое светило. Деревья в низине медленно покачивались, будто бы ожидая, когда уже наконец добрые люди придут за телом и уберут это неприятное недоразумение от них подальше. Над плато снова, кружась, пролетали стрепеты, словно искали своего пропавшего друга.
Эйра захотела сказать всю правду: она была в палатке, она слышала их разговор и готова была понести наказание. А еще она устала и хотела отдохнуть. Отдохнуть от Ремори и сражений. И на самом деле она хотела попробовать что-то еще. Что-то новое.
Боль воспоминаний сжала ей сердце, и маленький крестик на груди снова стал необычно горячим. Голова закружилась, будто земля начала уходить из-под ног, и Эйра вот-вот скатится вслед за Дегалом вниз с плато. Безумная и злая ненависть вспыхнула к Флавию, к этому черному кубу, к неизвестному человеку в мантии, к старому Киру, к этому бесполезному трупу тщеславного Дегала и к исчезнувшему кастадийцу. Вспыхнула и тут же погасла.
- Я со своими подопечными могу спуститься и двинуться за кастадийцем дальше. Альва знает этот край и умеет хорошо ориентироваться на этой местности. Тело Дегала тогда подберут другие.
- Пусть будет так, – промолвил Флавий. – Нельзя, чтобы враг достиг своих людей и рассказал, как все произошло. Я доверяю тебе закончить с последним выжившим кастадицем на этом плато.
- Тут можете не беспокоиться, – ответила Эйра. – Мои стрелы всегда при мне. Особенно для солдат Кастадии.
III
Аппиус и Руслин медленно подкрадывались к товарищу, безмятежно спящему на жесткой кушетке без одеяла и подушки. Палящее жаркое солнце как могло пыталось пробиться сквозь толстую темную ткань шатра, и лишь часть его лучей проглядывали через искусственно сделанные отверстия в тенте. Несколько таких лучей освещали лицо спящего кастадийца, однако ему это все было безразлично: он видел сладкий сон и безмятежно сопел.
Как и все остальные кастадийцы, он был хорошо сложен и атлетичен. Лицо выглядело несколько суровым, но и уродливой такую внешность нельзя было назвать: широкий высокий лоб, вздернутый курносый нос, овальный подбородок, только проявившаяся щетина - другими словами, для многих кастадийских женщин он был очень даже привлекательным. Каштановые короткие волосы блестели при лучах солнца, а загоревшие сильные руки спокойно лежали на груди и изредка сами собой отмахивали назойливых мух. Короткий прямой меч кастадийца лежал прямо под его кушеткой, покоился в ножнах рядом с сапогами, легкими доспехами и несколькими пустыми бутылками пива.
- Посмотри на него. Спит, как младенец.
- Как беззащитный и пьяный младенец.
- Готов исправить это недоразумение?
- Лучше сделать один раз, чем болтать сотню-другую.
- Держи аккуратно. Готов?
- Да. Давай на счет три. Раз...Два...
На безмятежно спящего кастадийца оглушающим потоком обрушилась ледяная вода из принесенного Аппиусом и Руслиным коромысла. Их товарищ тут же вскочил в ярости, на ходу подбирая и вытаскивая из ножен свой меч, начиная неистово размахивать клинком, вспоминая все те ругательства, которые ему приходили на ум, которые хриплым рыком срывались с языка.
- С добрым утром, Кассий Продий, – засмеялся Руслин. – Мы тебе не сильно помешали? Тут Леонид говорит, что штурм начнется через полчаса, но ты не спеши. Поспи еще...
- Или стоп. Неужели мы тебя отвлекли? – встрял Аппиус. – Наверное, произошло какое-то недоразумение. Мы всего лишь хотели принести тебе воды, но, видимо...обосрались, что сказать?
- Уроды...Придурки... – ругался Кассий, убирая меч в ножны. – Могли бы просто пнуть меня или дать пощечину. У меня теперь вся накидка мокрая...
- Ну что ты, к чему такие нежности: «пнуть», «пощечину»? Так ты с девушкой в постели будешь развлекаться, а тут крепкие боевые товарищи, – продолжал глумиться Руслин.
- Ахахаха, очень остроумно, – все еще злился Кассий, одеваясь и делая разминку. – Уже известно, в каком дивизионе мы выступаем?
- Не поверишь, но в авангарде.
- В авангарде...наконец-то, – прошептал Кассий.
Он так давно об этом мечтал. Взять штурмом крепость врага. Быть в гуще событий, в пылу битвы показать себя, бок о бок выступая со своими боевыми товарищами под командованием Леонида.
«Вчера мне исполнилось тридцать лет. А сегодня я иду сражаться на Иррибане. О лучшем подарке и мечтать нельзя», – взволнованно думал Кассий, проверяющий, все ли на месте.
- Через сколько выступаем? – спросил он у Аппиуса.
- Вот-вот построение. Нам нужно поторопиться, иначе будем замыкающими и пропустим всю славу. Мы все вместе в одном строю и одной лодке, – засмеялся Аппиус.
Руслин улыбался своей сверкающей улыбкой. Серо-голубые глаза Кассия сияли. Он был счастлив.
В саванне было нестерпимо жарко. Сухой воздух давил незримым грузом на кастадийских солдат, стоящих шеренгой перед крепостью Иррибан. Лучи палящего солнца нещадно пронизывали металлические шлемы и пластинчатую броню; с бойцов стекал ручьями пот; на коже рук и ног проступали круги от ожогов; солдаты чувствовали себя как в раскаленном котле и ждали только одного - приказа.
- Так предусмотрел, что Дегал сейчас лежит где-то внизу холодным трупом, – не удержалась Эйра.
- А, несчастный случай, – отмахнулся Кир, ударив палкой в спину спешащего солдата, – в конце концов, мальчик получил то, чего хотел: его доблесть запечатлели в поединке. Никто ему не обещал счастливый исход. Ох молодость, молодость...
- Кастадийцы никогда не слыли глупым народом. Как они позволили заманить себя в ловушку? Предатель? Неужели так просто?
- Обычно самые простые решения – самые действенные, – усмехнулся старый слуга. – Ты даже не представляешь сколько народов, сколько судеб и цивилизаций погубил нож, воткнутый в спину в самый неподходящий момент. Даже в суровой, но бедной Кастадии есть люди, которые хотят жить хорошо, а не во имя какой-то мифической благородной идеи. И даже в честной Кастадии есть люди, которые знают, как хорошо платит Флавий, и как он держит слово.
- Но Флавий и герцог не боятся, что гнилой кастадиец может окольными путями передать сведения на сторону?
- У командующего все схвачено.
- Клятвенная цепь?
- У командующего все схвачено, – повторил старый Кир. – Опасайся не честного врага на поле боля, а затаившегося за кулисами предателя.
— Вот только твоих старческих мудростей тут не хватало, – скривилась Эйра.
- Однажды, когда Флавий был молод, силен и яростен, он захватил одно дикое поселение на далеком западе...да...давно это было...лет двадцать назад, – понесло Кира. – Кажется, году так в пятьсот девяносто девятом от пришествия Света. К командующему доставили в палату пленных девушек. Обворожительная внешность, чарующая красота, природное великолепие. Не понятно, как у таких дремучих мужланов были такие прекрасные женщины. Одна беда – у всех них на лицах читалась откровенная ненависть и гнев за то, что их мужей убили, а их народ поработили. У всех, кроме одной. У нее был кроткий вид, нежная бархатная шея, светло-рыжие тонкие локоны. Изящество и грация. Удивь. Ее так звали, точно...Я был там и помню, как будто это было вчера...Не удивительно, что из всех Флавий выбрал именно ее. Я всегда при командующем, сколько себя помню. С его самых юных лет. И тогда ночью я стоял на страже у входа в его спальню. Не будем делать секрет, что они там делали. И вот, слышу крик. На миг я испугался и подумал, что командующий один, в порыве страсти мог потерять бдительность, и вот она, роковая ошибка...Как выяснилось, действительно, увидев, что Флавий заснул крепким пьяным сном, Удивь каким-то образом раздобыла длинный широкий кинжал и попыталась отрубить командующему голову...
Кир запнулся и остановился. Взгляд его затуманился, изо рта начала медленно стекать тонкой, едва заметной линией слюна. Он стал покачиваться из стороны в сторону, вспоминая ту давнюю ночь.
- Ну а дальше что было?
- Я вбежал в спешке и панике в палату, – очнулся Кир, – и увидел, как Флавий держал Удивь за шею и громко, искренне смеялся. В его плечо был вонзен кинжал, из раны сочилась кровь, а ему было смешно и весело. Он сказал ей: «Ну уж нет, милашка. Я уже видал подобное». Удивь в ярости брыкалась и пыталась высвободиться, ее глаза были налиты кровью ненависти, из ее рта невидимым голосом вырывались какие-то чужеземные проклятия, но это еще больше раззадоривало Флавия.
- Что с ней по итогу случилось? Флавий убил ее каким-то своим изощренным способом?
- Никто не знает, – улыбнулся старый Кир. – Ее бросили в тайную темницу командующего, и больше о ней никто и никогда не слышал. Ни слова. Ох, стар я стал. Ноги еле ходят, кости трещат, а глаза мутнеют. Но мы уже добрались до места.
До края плато оставалось шагов двадцать. Эйра оглянулась: тел вокруг не было. Видимо, Флавий распорядился начинать чистку именно отсюда. Несколько осколков меча лежали в пожухлой траве, недалеко от них покоился, будто нарочно забытый щит с испачканным кровью красным корсаком. Шлемы, молоты, латные рукавицы, булавы были свалены рядом беспорядочной кучей и ждали, пока их уберут уже другие люди – мародерам ход сюда был запрещен.
Эйра подошла к краю плато и окинула своим взором раскрывшийся перед нею вид.
Снизу, опустившись с километровой высоты плато, перед Эйрой раскинулись небольшие лиственные леса, разделенные между собой редкими заросшими холмами, на которых росла малочисленная, скромная растительность. На востоке, как будто проводя некую черту между лесными группами, направлялась не спеша на север река; течение ее было умеренное, а ширина не большая – достаточно для того, чтобы в случае необходимости переплыть. Эйра забыла имя реки, которое назвала ей Альва: та была не плохим знатоком севера Магтеры, да и в общем, хорошим следопытом. На северо-востоке от реки располагались Фрасийские горы, над которыми медленно отходила от ущелья большая черная туча: молнии больше не сопровождали ее, будто бы затаились в этой небесной темноте. Далее на север от гор, если напрячь свой острый взгляд, Эйра могла увидеть вдалеке Великое море – величественную водную гладь, которая разделяла еще севернее континент Маггеры от мелких, рассыпанных горстью малозаселенных островков и большого Трисмонского острова, большая часть которого была занята Кастадией. На западе от реки, между лиственными лесами взгляд Эйры зацепился за одиноко стоящую и обветшалую каменную башню: судя по всему, там уже давно никто не жил. Дальше на севере располагалась небольшая группка маленьких домиков, обнесенных частоколом, за которым темнел уже довольно густой и очень темный лес.
«Нужно сосредоточиться, – Эйра закрыла глаза и сделала глубокий вдох. – Мой разум – мой щит, мой взор – мое оружие, мои стрелы – мое спасение...»
Она была спокойна. Ничто не касалось ее. Все вокруг проходило мимо нее. Целый мир встал в ожидании. Ветер затих. Плато опустилось. Горы поднялись. Река застыла. Деревья исчезли. Цель появилась.
«Сейчас».
Эйра открыла глаза. Ее взор опустился вниз на заслоненную деревьями глубину; он пронзил зеленые листья, бурые стволы, серую землю и достиг неподвижно лежащего тела. Из его шеи торчал клинок, лицо было обезображено гримасой боли и гнева. С верхней части тела была снята броня, а также стеганый акетон, и бледный торс воина был обнажен. Красные, кровяные линии застыли в своеобразном узоре, нисходящем от шеи до груди. Волосы воина уже были серыми, а по коже ползали большие мухи и проворные пауки. На нем не было сапог, ремня и ножен, кольчужные перчатки были отброшены в сторону, и недалеко от его ног вырисовывалось приличное засохшее пятно красно-бурого цвета.
«Отряд заметил потерю бойца», – подумала Эйра, на последних секундах вглядываясь в холодный труп, который раньше был доблестным воином и почтенным племянником герцога Ремори.
«Что-то не стыкуется. С ним рядом должен быть мертвый кастадиец, – Эйра попыталась посмотреть чуть дальше, хотя уже понимала, что время заканчивается. – Мой разум – мой щит...»
Группа следов уходила неровной цепочкой дальше, на восток от трупа. Мятые листья, поломанные ветки и едва различимые пятна крови на земле Эйра еще могла увидеть, однако дальше ее взор стал ослабевать, тело бросило в небольшой жар, а на виски начала давить вялая, но тягучая боль.
Эйра отвернулась и взглядом встретилась с Флавием, стоявшим рядом. Он наконец выбрался из палатки и выглядел намного моложе и свежее. Уставший и даже угрюмый взор в палатке сменился расчетливым и проницательным. Морщины расправились, и держался командир прямо и горделиво, окидывая своим глазами рабочую суеты вокруг.
- И так? – Флавий приступил сразу к делу. – Где тело?
Эйра вкратце объяснила место и состояние трупа. Командир удовлетворенно кивнул и оценивающе посмотрел на лучницу.
- Сколько тебе было, когда ты пришла ко мне? Девятнадцать?
- Двадцать.
- Да, верно, старость берет свое. Всего и не вспомнить. Трудно даже поверить - восемь лет ты служишь мне преданно и выполняешь беспрекословно все мои приказы. А ведь ты могла бы уже давно уйти. Неужели тебе все это не надоело? – Флавий показал рукой на бывшее поле битвы и на суетящихся реморийцев.
- Меня устраивают те условия, которые для меня здесь создали. Ту свободу, которую мне предоставляют, и... – Эйра на несколько секунд замешкалась, – другого я не умею, а менять свою жизнь как-то особого желания нет.
— Это мне в тебе и нравится, – усмехнулся командующий. – Никаких высоких речей, вроде гордости за дом Ремори или преданности своему командиру до самой смерти. Все обыденно и правдиво. И все-таки...ты необычно бледная и местами как будто уклоняешься от чего-то. Есть то, что я должен знать?
Стальной острый взгляд Флавия пронзил Эйру. Лучница понимала, что если отведет глаза, то главнокомандующему будет ясно, что она что-то скрывает, например, свое длительное нахождение в его палатке. Эйра знала все эти приемы Флавия и опасалась таких моментов.
«Черт! Старый лис что-то заподозрил! Усыпил мою бдительность своей якобы заботой. Думай. Думай! – Эйра сосредоточенно смотрела Флавию в глаза. – Если он узнает, то навряд ли сможет мне доверять и дальше, а преданность – все для Флавия».
- Там внизу не все так просто, – сказала Эйра не отводя взгляда. – Тело всего лишь одно. Но трупа кастадийца нет. Есть неровные слабые следы, однако в радиусе на несколько десятков шагов все пусто. Это меня и беспокоит.
Флавий некоторое время продолжал изучающе смотреть на Эйру, затем, сдвинув брови, помрачнел и сказал:
- Только этого нам не хватало. Как он вообще не умер, упав с такой высоты? Какие шансы, что он выжил и сейчас направляется на север, а не кормит волков своей мертвой плотью?
- Вполне возможно, труп Дегала смягчил падение кастадийцу. Кровь вокруг следов была, но не берусь утверждать, что он ушел умирать, истекая в муках и испуская последние силы. Судя по всему, кастадиец направился к реке, а дальше я не смогла увидеть.
Солнце перевалило за полдень и все еще грело своими теплыми лучами, однако сильные порывы ветра не давали расслабиться и отдаться полностью этому теплу. Большие кучные облака надвигались на желтый диск, чтобы на некоторое время закрыть собой яркое светило. Деревья в низине медленно покачивались, будто бы ожидая, когда уже наконец добрые люди придут за телом и уберут это неприятное недоразумение от них подальше. Над плато снова, кружась, пролетали стрепеты, словно искали своего пропавшего друга.
Эйра захотела сказать всю правду: она была в палатке, она слышала их разговор и готова была понести наказание. А еще она устала и хотела отдохнуть. Отдохнуть от Ремори и сражений. И на самом деле она хотела попробовать что-то еще. Что-то новое.
Боль воспоминаний сжала ей сердце, и маленький крестик на груди снова стал необычно горячим. Голова закружилась, будто земля начала уходить из-под ног, и Эйра вот-вот скатится вслед за Дегалом вниз с плато. Безумная и злая ненависть вспыхнула к Флавию, к этому черному кубу, к неизвестному человеку в мантии, к старому Киру, к этому бесполезному трупу тщеславного Дегала и к исчезнувшему кастадийцу. Вспыхнула и тут же погасла.
- Я со своими подопечными могу спуститься и двинуться за кастадийцем дальше. Альва знает этот край и умеет хорошо ориентироваться на этой местности. Тело Дегала тогда подберут другие.
- Пусть будет так, – промолвил Флавий. – Нельзя, чтобы враг достиг своих людей и рассказал, как все произошло. Я доверяю тебе закончить с последним выжившим кастадицем на этом плато.
- Тут можете не беспокоиться, – ответила Эйра. – Мои стрелы всегда при мне. Особенно для солдат Кастадии.
III
Аппиус и Руслин медленно подкрадывались к товарищу, безмятежно спящему на жесткой кушетке без одеяла и подушки. Палящее жаркое солнце как могло пыталось пробиться сквозь толстую темную ткань шатра, и лишь часть его лучей проглядывали через искусственно сделанные отверстия в тенте. Несколько таких лучей освещали лицо спящего кастадийца, однако ему это все было безразлично: он видел сладкий сон и безмятежно сопел.
Как и все остальные кастадийцы, он был хорошо сложен и атлетичен. Лицо выглядело несколько суровым, но и уродливой такую внешность нельзя было назвать: широкий высокий лоб, вздернутый курносый нос, овальный подбородок, только проявившаяся щетина - другими словами, для многих кастадийских женщин он был очень даже привлекательным. Каштановые короткие волосы блестели при лучах солнца, а загоревшие сильные руки спокойно лежали на груди и изредка сами собой отмахивали назойливых мух. Короткий прямой меч кастадийца лежал прямо под его кушеткой, покоился в ножнах рядом с сапогами, легкими доспехами и несколькими пустыми бутылками пива.
- Посмотри на него. Спит, как младенец.
- Как беззащитный и пьяный младенец.
- Готов исправить это недоразумение?
- Лучше сделать один раз, чем болтать сотню-другую.
- Держи аккуратно. Готов?
- Да. Давай на счет три. Раз...Два...
На безмятежно спящего кастадийца оглушающим потоком обрушилась ледяная вода из принесенного Аппиусом и Руслиным коромысла. Их товарищ тут же вскочил в ярости, на ходу подбирая и вытаскивая из ножен свой меч, начиная неистово размахивать клинком, вспоминая все те ругательства, которые ему приходили на ум, которые хриплым рыком срывались с языка.
- С добрым утром, Кассий Продий, – засмеялся Руслин. – Мы тебе не сильно помешали? Тут Леонид говорит, что штурм начнется через полчаса, но ты не спеши. Поспи еще...
- Или стоп. Неужели мы тебя отвлекли? – встрял Аппиус. – Наверное, произошло какое-то недоразумение. Мы всего лишь хотели принести тебе воды, но, видимо...обосрались, что сказать?
- Уроды...Придурки... – ругался Кассий, убирая меч в ножны. – Могли бы просто пнуть меня или дать пощечину. У меня теперь вся накидка мокрая...
- Ну что ты, к чему такие нежности: «пнуть», «пощечину»? Так ты с девушкой в постели будешь развлекаться, а тут крепкие боевые товарищи, – продолжал глумиться Руслин.
- Ахахаха, очень остроумно, – все еще злился Кассий, одеваясь и делая разминку. – Уже известно, в каком дивизионе мы выступаем?
- Не поверишь, но в авангарде.
- В авангарде...наконец-то, – прошептал Кассий.
Он так давно об этом мечтал. Взять штурмом крепость врага. Быть в гуще событий, в пылу битвы показать себя, бок о бок выступая со своими боевыми товарищами под командованием Леонида.
«Вчера мне исполнилось тридцать лет. А сегодня я иду сражаться на Иррибане. О лучшем подарке и мечтать нельзя», – взволнованно думал Кассий, проверяющий, все ли на месте.
- Через сколько выступаем? – спросил он у Аппиуса.
- Вот-вот построение. Нам нужно поторопиться, иначе будем замыкающими и пропустим всю славу. Мы все вместе в одном строю и одной лодке, – засмеялся Аппиус.
Руслин улыбался своей сверкающей улыбкой. Серо-голубые глаза Кассия сияли. Он был счастлив.
В саванне было нестерпимо жарко. Сухой воздух давил незримым грузом на кастадийских солдат, стоящих шеренгой перед крепостью Иррибан. Лучи палящего солнца нещадно пронизывали металлические шлемы и пластинчатую броню; с бойцов стекал ручьями пот; на коже рук и ног проступали круги от ожогов; солдаты чувствовали себя как в раскаленном котле и ждали только одного - приказа.
