Сходящие с трапа выстраивались в линию. Кто-то смотрел строго вперед или вниз, другие, хмурясь, обозревали окрестности и встречающих. Моя команда изучала арестантов без стеснения: оценивали, насколько удачный завоз.
Я отвлеклась на последнего заключенного: он разминался на ходу, будто давно не имел такой возможности. Когда мужчина обвел обманчиво ленивым взглядом пейзаж, на долгую секунду задержав его на мне, я стиснула зубы и шагнула к конвоиру.
– Это что такое? – сказала вполголоса сквозь стиснутые зубы.
Охранника моя злость не впечатлила.
– Заключенный 12-МО, – отозвался он едва ли не скучающе.
Я почувствовала, как начинает пульсировать жилка на виске, а голову сдавливает боль. Пришлось взять паузу на подавление ярости. Чтобы не видеть наглую рожу конвоира, я предпочла наблюдать за приближением старшей по первому блоку и потому заметила, как изменилось ее лицо при виде объекта 12-МО.
Магически одаренного.
– Да не напрягайтесь вы так, – снизошел охранник до совета и выразительно постучал по браслету на запястье. – Он же на поводке. Нейрочип делает его послушной шавкой. Продемонстрировать?
– Нет, – резко отказалась от сомнительного развлечения. – Почему его вообще отправили сюда?
– Кто-то с большой земли похлопотал, – пожал он плечами. – Назначение четко на ДиАру, не сомневайтесь. И вообще, это теперь ваше.
Он расстегнул браслет раньше, чем я успела шевельнулась и пальцем. Только подумала: дебил. Вот же дебил.
Стоило металлической пластине потерять контакт с кожей, как заключенный полыхнул.
Буквально.
Пламя рвануло во все стороны. Стройная шеренга прибывших рассыпалась: люди в панике бросились прочь. Встречающие синхронно активировали энергощиты, сомкнули строй. Огонь взметнулся вверх по электрическому полю и отступил, растекаясь в поисках бреши.
Пылающие глаза 12-МО на миг встретились с моими.
Накатившая волна в высоту достигала добрых трех метров. Конвоир с воплем бросился прочь. Я задержала дыхание.
Стена пламени исчезла в полуметре от меня, напоследок опалив жаром.
Я опустилась на корточки, подняла брошенный браслет. Под физически ощутимым взглядом, не обращая внимание на захлестывающие и испаряющиеся волны пламени, пристроила его на запястье. Магнитные застежки тихонько клацнули, соединяясь.
И заключенный потух.
Бессильно сжатые кулаки, ненавидящий взгляд… Только сильный удар в челюсть от опомнившегося конвоира заставил его отвернуться.
– Стоп, – приказала я тоном, который заставлял повиноваться самых сильных на базе людей. Вот и охранник замер с занесенной рукой. – 12-МО теперь собственность ДиАры. Продолжите причинять ему вред, и сумма компенсации за восстановление будет выставлена вашему ведомству.
Ответное негодование я проигнорировала, осматривая заключенного. Высокий, физически развитый, с огненным даром и аурой самоуверенности. Такие не рождаются в трущобах, не попадают на обязательную службу и не промышляют мелким грабежом. Такие, как он, возглавляют империи. И мне бы хотелось узнать, как он оказался здесь.
– Добро пожаловать на ДиАру, – произнесла я громко, для всех, глядя только на пирокинетика. – Ваш новый дом. До конца вашей жизни, – добавила тише, специально для него.
Искривившая губы ухмылка ясно говорила: черта с два.
Говорила: ты не удержишь меня здесь.
Ни ты, ни эти стены, ни океан вокруг.
И я отступила. Я знала, что он попытается бежать. Знала, что у него не выйдет.
В конце концов, я и сама пыталась.
– Твой парень опять отличился, – обрадовала старшая третьего блока, едва я ступила на кухню за чашкой кофе.
Закатила глаза.
– Что на этот раз?
– Драка с соседом по блоку, разбитое окно, неподчинение дежурному и, как итог, пара сломанных ребер, – радостно перечислила Майя. – Еще ему подбили глаз, поправили нос и, кажется, порвали губу.
– Прекрасно, – ядовито прокомментировала я, опираясь затылком на шкаф и закрывая глаза. – Просто прекрасно.
Старшая помолчала. В тишине стало слышно, с какой натугой работает кофемашина, и я в очередной раз напомнила себе заняться этим вопросом. Но как выкроить время, если график и без того постоянно сбивается выходками новичка?
– Скоро будет месяц, как он с нами, – осторожно сказала Майя. – Все бунтуют, но этот… От парня слишком много проблем. Ты не думала о том, чтобы…
Она не закончила, а я не стала отвечать. Конечно, думала. ДиАра базировалась на принципах строгой субординации и безоговорочного подчинения, в противном случае на этой Богом забытой земле было просто не выжить, и 12-МО, по документам проходящий как Рен Джонсон, а за глаза называемый Трабл, своим поведением подрывал устои нашего общества. Он был одной большой – в буквальном смысле – ходячей проблемой. Нелюдимый, горделивый до спесивости, упрямый, своевольный, острый на язык и охочий до драк. Список можно было продолжать. И он уже дважды пытался бежать, оба раза стоически выдержав наказание.
За второй побег, когда он оглушил старшую первого блока, я порола его лично, вкладывая в удар почти всю силу. В какой-то момент он отключился – невозможно было остаться в сознании с этой болью, на своей шкуре проверила, – но до того не издал ни звука, искусав губы в мясо.
Забавно, что первая промелькнувшая от новостей мысль была об этих самых едва успевших зажить губах.
В медблок я попала уже после обеда: элементарно закрутилась. Когда я вошла, Рен как раз собачился с медсестрой, отказываясь дать обработать лицо. Выше пояса на нем были только бинты, и я в очередной раз обратила внимание на внушительную мускулистость, которая вкупе с его характером доставляла столько неудобств.
– Спасибо, Милли, – поблагодарила я девушку за заботу. – Отдохни. Я закончу здесь сама.
– Да, командор, – кивнула та и немедленно направилась к выходу, оставив тампоны на тумбочке.
После ее ухода я, не спеша приближаться, внимательно осмотрела 12-МО. Он отвечал мне таким же прямым взглядом, а после с вызовом спросил:
– Нравлюсь?
Пожалуй, чисто физически он действительно нравился мне, как может нравиться кто-то вроде медведя. Близко не подойдешь, а на расстоянии легко восхищаться его смертоносностью.
Майя была права, ему в очередной раз сломали нос и действительно разорвали губу.
– Красавец, – подытожила я с сарказмом. И, наконец, подошла.
– Думаешь, получится? – поднял он бровь, указывая на чашу с тампонами и пинцетом, которую я взяла.
Я присела на край его койки, с внутренним удовольствием отметив, как он напрягся.
– У нас два пути, – пояснила спокойно, – добровольный и насильственный. Твой выбор.
Он стиснул зубы, и кровь из потревоженной раны тут же потекла вниз по подбородку. 12-МО знал, что я не шучу. Выяснил во второй свой побег. Теперь он понимал, почему мои приказы исполняются всегда.
Всегда. Всеми.
Даже головорезами вроде него самого.
Такова сила психокинетика.
– А он хорош, – одобрительно хмыкнула Элеонора.
Во дворе проходили тренировочные бои. Когда Рен выразил желание участвовать, его многочисленные недруги на радостях чуть ли не плясали, предвкушая законное избиение, а в результате отхватили сами. То, как он двигался, как действовал, выдавало долгую профессиональную подготовку. Мне очень не нравилось, что такой человек попал на ДиАру.
– Сейчас начнется, – с предвкушением прокомментировала старшая четвертого блока, когда на Рена, занятого очередным противником, вопреки правилам парного боя напали со спины. По ее жесту наблюдатель, уже шагнувший, чтобы вмешаться, остановился.
Я молча смотрела, как Джонсон, обернувшись, одним ударом валит мужика на землю. Как, оттолкнув основного партнера, начинает бить упавшего ногами. Кто-то бросился не то оттаскивать его, не то завалить толпой; Рен с равным пылом дрался со всеми, кто приближался. В эту минуту он казался диким зверем, попавшим в капкан и готовым дорого продать свою свободу. Такая ярость, такое отчаяние не рождаются беспричинно.
– Хватит, – сказала я, и толпа отхлынула. Рен с окровавленным лицом – опять разбили – и сжатыми кулаками остался в центре, тяжело дыша и оглядывая людей вокруг с ненавистью.
Я вздохнула. Превращаться в личную медсестру одного заключенного, будь он хоть трижды самым опасным парнем на острове, не было ни желания, ни времени, но Джонсон отказывался даться в руки медперсоналу, а пустить дело на самотек не дало невовремя проснувшееся сочувствие.
Мне стало жаль его. Рен выглядел так, словно постоянно вел борьбу. С собой или с миром. Постоянно напряженный, взгляд исподлобья, вспыхивает по поводу и без. Я видела, как он работает: на износ, не жалея себя, добиваясь физического изнеможения. Не хотела бы я познакомиться с его внутренними демонами.
– Джонсон, – позвала равнодушно. – За мной.
Его присутствие за спиной царапало сознание. Я взялась анализировать причину и вдруг поняла, что меня волнует его близость. Не как пирокинетика или бойца, в своей способности справиться с ним я не сомневалась, но как мужчины. Сильного, опасного. Притягательного.
Равного.
Рен не испугался, узнав о моем даре. Набычился, заиграл желваками. Словно оценивал шансы и признавал, что придется попотеть.
Я начинала думать, что он в принципе не умеет сдаваться.
– Зачем это? – буркнул он, когда впереди показался медкабинет.
Я остановилась, встала вполоборота. Затормозив позже, он оказался совсем рядом, и мне пришлось запрокинуть голову. Забавно, что, нависая подобным образом и сверля меня хмурым взглядом, Рен – здоровый агрессивный окровавленный мужик – не воспринимался угрозой.
– Ты пачкаешь пол, – сказала ему; по коридору и впрямь тянулась дорожка. – Заходи.
Ноздри шумно раздулись, словно он сдерживался изо всех сил. Не говоря больше ни слова, Рен обогнул меня и скрылся в кабинете. Когда я зашла, он уже вооружился дезинфицирующими средствами и ватными тампонами и склонился над раковиной.
Прислонившись спиной к косяку двери, я наблюдала, как он небрежно, не щадя себя, умыл лицо, морщась от контакта с кожей. Ощупал нос, сплюнул кровь. Прижал вату, гримасничая и со свистом втягивая воздух. И посмотрел на мое отражение в зеркале с таким видом, словно собрался убить случайного свидетеля своей слабости.
– ДиАра – небольшое закрытое сообщество, – произнесла я медленно, сама не зная, зачем объясняю. – Когда на клочке суши собираются незнакомцы, две трети которых осуждены своим государством, конфликты неизбежны. Поэтому здесь простая управленческая структура с элементами выборности. Поэтому силовые тренировки входят в распорядок дня – как способ сбросить злобу и шанс показать себя. Такой вот социальный лифт.
Он насупился.
– А я, выходит, мешаю местной идиллии?
– А ты не привык подчиняться, – просто сказала я. – И это проблема. Неважно, кем ты был и какой пост занимал – на ДиАре прошлые заслуги не определяют статус.
– А что насчет тебя? – агрессивно спросил он. – Тоже начинала с нуля?
Я ухмыльнулась.
Он не имел ни малейшего представления, насколько прав.
Энергетическое поле вокруг острова дрогнуло, исказилось; я рывком села, спросонья плохо координируя движения и еще хуже соображая. В висок снова кольнуло: кто-то пытался пробить брешь. Смаргивая мушки перед глазами, я с трудом натянула комбинезон, схватила куртку и вышла из комнаты, придерживаясь стены. Боль равномерным обручем сжимала голову: защитный купол подвергался целенаправленной атаке по периметру.
Чуть-чуть не дойдя до комнаты старшей, я вынужденно остановилась, а после и вовсе опустилась на колени, стиснув зубы, чтобы не стонать. Пол расцветили красные капли. Давление на щит – а вместе с ним и мое сознание – сделалось невыносимым. Не выдержав, я отпустила внешний контур.
Повисла звенящая тишина. Ощущение было как при контузии, шум крови в ушах заглушил прочие звуки. Я часто неглубоко дышала, стараясь привести сердцебиение в норму. Поднялась на нетвердых ногах, машинально слизнула кровь с губ, поморщилась, провела рукой под носом, стирая лишнее, зажмурилась и сосредоточилась.
– Нападение, – объявила тихо, боясь, что из-за временной глухоты не рассчитаю громкость голоса. – Жилым блокам – забаррикадировать двери. Обслуживающему персоналу – угроза второго уровня, действовать по инструкции. Боевым группам – на позиции. Старшим – на точку сбора.
Головная боль постепенно отступала, кровотечение прекратилось сразу после снятия купола. Некогда было размышлять о правильности этого решения: я могла удерживать защиту какое-то время, но ни на что иное сил бы не хватило. В сложившейся ситуации, когда нападение было очевидно организованным, я предпочла сохранить ясность мышления.
А она пригодилась.
Сжав челюсть, через камеры видеонаблюдения на опорных вышках и дронах я наблюдала за приближением пяти отрядов. По десятку человек на катер, с автоматами или, что страшнее, с пустыми руками – этим оружие ни к чему. Именно они выводили из строя камеры, лишая нас обзора.
Слишком много магически одаренных. У моих людей были энергощиты, но их ресурса не хватит на эту армию. А без щитов они станут пушечным мясом.
– Рен, – позвала я мрачно, вызвав в памяти образ Джонсона. – Со стороны складов с продовольствием в течение пяти минут высадится группа: двенадцать человек, два телекинетика и слабый психокинетик, остальные с огнестрельным. У них катер.
Я помолчала. Подавила вздох и закончила:
– Радиус действия нейрочипа знаешь сам.
И прекратила контакт. Еще одно сомнительное решение, разумность которого можно будет оценить только после боя.
– Командор, – с тревогой позвала старшая по блоку С, и я, решительно отвергнув несвоевременные размышления, приготовилась обороняться.
Слаженная атака захлебнулась в трех точках из пяти: группы блоков А и В оказали достойное сопротивление. Первая сдерживала пирокинетика – благо у них был опыт работы с Реном, – вторая успешно противостояла аэрокинетику. Шаг за шагом они вытесняли противников обратно к береговой линии, простреливаемой со всех вышек.
Третий отряд громил Рен. Вряд ли можно было подобрать слово, более точно описывающее происходящее: пирокинетик в одиночку буквально расшвыривал противников со своего пути. Его пламя бесновалось и ввысь, и вширь; очень скоро камеры перестали выдавать картинку – расплавились от жара. В том, что Джонсон сегодня обретет желанную свободу, я не сомневалась.
Еще два вражеских отряда преодолели внешнюю стену крепости. Группа С смогла проредить численность боевиков, прежде чем магически одаренные вычислили их местонахождение. Группа D лишь немного замедлила продвижение. Я смотрела, как гибнут мои люди, и сильнее стискивала зубы.
– Командор?..
– Протокол двенадцать, – процедила я после паузы, не отрывая взгляда от женщины, только что небрежным движением руки убившей пятерых.
– Командор! – протестующе воскликнула Майя.
Я не прислушалась. Крутанулась на пятках и выдвинулась навстречу противникам. Я недооценила их силу: гидрокинетик и работающие в паре с ней близнецы-криокинетики с профессиональным мастерством манипулировали материей, играючи создавая и дымные завесы, и кипящие волны, и ледяные стрелы.
Боевая тройка. Большая редкость.
Что им вообще понадобилось на ДиАре?
Едва я показалась во внутреннем дворе, навстречу понеслась ощетинившаяся шипами стена льда. Она распалась на снежную пыль.
Я отвлеклась на последнего заключенного: он разминался на ходу, будто давно не имел такой возможности. Когда мужчина обвел обманчиво ленивым взглядом пейзаж, на долгую секунду задержав его на мне, я стиснула зубы и шагнула к конвоиру.
– Это что такое? – сказала вполголоса сквозь стиснутые зубы.
Охранника моя злость не впечатлила.
– Заключенный 12-МО, – отозвался он едва ли не скучающе.
Я почувствовала, как начинает пульсировать жилка на виске, а голову сдавливает боль. Пришлось взять паузу на подавление ярости. Чтобы не видеть наглую рожу конвоира, я предпочла наблюдать за приближением старшей по первому блоку и потому заметила, как изменилось ее лицо при виде объекта 12-МО.
Магически одаренного.
– Да не напрягайтесь вы так, – снизошел охранник до совета и выразительно постучал по браслету на запястье. – Он же на поводке. Нейрочип делает его послушной шавкой. Продемонстрировать?
– Нет, – резко отказалась от сомнительного развлечения. – Почему его вообще отправили сюда?
– Кто-то с большой земли похлопотал, – пожал он плечами. – Назначение четко на ДиАру, не сомневайтесь. И вообще, это теперь ваше.
Он расстегнул браслет раньше, чем я успела шевельнулась и пальцем. Только подумала: дебил. Вот же дебил.
Стоило металлической пластине потерять контакт с кожей, как заключенный полыхнул.
Буквально.
Пламя рвануло во все стороны. Стройная шеренга прибывших рассыпалась: люди в панике бросились прочь. Встречающие синхронно активировали энергощиты, сомкнули строй. Огонь взметнулся вверх по электрическому полю и отступил, растекаясь в поисках бреши.
Пылающие глаза 12-МО на миг встретились с моими.
Накатившая волна в высоту достигала добрых трех метров. Конвоир с воплем бросился прочь. Я задержала дыхание.
Стена пламени исчезла в полуметре от меня, напоследок опалив жаром.
Я опустилась на корточки, подняла брошенный браслет. Под физически ощутимым взглядом, не обращая внимание на захлестывающие и испаряющиеся волны пламени, пристроила его на запястье. Магнитные застежки тихонько клацнули, соединяясь.
И заключенный потух.
Бессильно сжатые кулаки, ненавидящий взгляд… Только сильный удар в челюсть от опомнившегося конвоира заставил его отвернуться.
– Стоп, – приказала я тоном, который заставлял повиноваться самых сильных на базе людей. Вот и охранник замер с занесенной рукой. – 12-МО теперь собственность ДиАры. Продолжите причинять ему вред, и сумма компенсации за восстановление будет выставлена вашему ведомству.
Ответное негодование я проигнорировала, осматривая заключенного. Высокий, физически развитый, с огненным даром и аурой самоуверенности. Такие не рождаются в трущобах, не попадают на обязательную службу и не промышляют мелким грабежом. Такие, как он, возглавляют империи. И мне бы хотелось узнать, как он оказался здесь.
– Добро пожаловать на ДиАру, – произнесла я громко, для всех, глядя только на пирокинетика. – Ваш новый дом. До конца вашей жизни, – добавила тише, специально для него.
Искривившая губы ухмылка ясно говорила: черта с два.
Говорила: ты не удержишь меня здесь.
Ни ты, ни эти стены, ни океан вокруг.
И я отступила. Я знала, что он попытается бежать. Знала, что у него не выйдет.
В конце концов, я и сама пыталась.
***
– Твой парень опять отличился, – обрадовала старшая третьего блока, едва я ступила на кухню за чашкой кофе.
Закатила глаза.
– Что на этот раз?
– Драка с соседом по блоку, разбитое окно, неподчинение дежурному и, как итог, пара сломанных ребер, – радостно перечислила Майя. – Еще ему подбили глаз, поправили нос и, кажется, порвали губу.
– Прекрасно, – ядовито прокомментировала я, опираясь затылком на шкаф и закрывая глаза. – Просто прекрасно.
Старшая помолчала. В тишине стало слышно, с какой натугой работает кофемашина, и я в очередной раз напомнила себе заняться этим вопросом. Но как выкроить время, если график и без того постоянно сбивается выходками новичка?
– Скоро будет месяц, как он с нами, – осторожно сказала Майя. – Все бунтуют, но этот… От парня слишком много проблем. Ты не думала о том, чтобы…
Она не закончила, а я не стала отвечать. Конечно, думала. ДиАра базировалась на принципах строгой субординации и безоговорочного подчинения, в противном случае на этой Богом забытой земле было просто не выжить, и 12-МО, по документам проходящий как Рен Джонсон, а за глаза называемый Трабл, своим поведением подрывал устои нашего общества. Он был одной большой – в буквальном смысле – ходячей проблемой. Нелюдимый, горделивый до спесивости, упрямый, своевольный, острый на язык и охочий до драк. Список можно было продолжать. И он уже дважды пытался бежать, оба раза стоически выдержав наказание.
За второй побег, когда он оглушил старшую первого блока, я порола его лично, вкладывая в удар почти всю силу. В какой-то момент он отключился – невозможно было остаться в сознании с этой болью, на своей шкуре проверила, – но до того не издал ни звука, искусав губы в мясо.
Забавно, что первая промелькнувшая от новостей мысль была об этих самых едва успевших зажить губах.
В медблок я попала уже после обеда: элементарно закрутилась. Когда я вошла, Рен как раз собачился с медсестрой, отказываясь дать обработать лицо. Выше пояса на нем были только бинты, и я в очередной раз обратила внимание на внушительную мускулистость, которая вкупе с его характером доставляла столько неудобств.
– Спасибо, Милли, – поблагодарила я девушку за заботу. – Отдохни. Я закончу здесь сама.
– Да, командор, – кивнула та и немедленно направилась к выходу, оставив тампоны на тумбочке.
После ее ухода я, не спеша приближаться, внимательно осмотрела 12-МО. Он отвечал мне таким же прямым взглядом, а после с вызовом спросил:
– Нравлюсь?
Пожалуй, чисто физически он действительно нравился мне, как может нравиться кто-то вроде медведя. Близко не подойдешь, а на расстоянии легко восхищаться его смертоносностью.
Майя была права, ему в очередной раз сломали нос и действительно разорвали губу.
– Красавец, – подытожила я с сарказмом. И, наконец, подошла.
– Думаешь, получится? – поднял он бровь, указывая на чашу с тампонами и пинцетом, которую я взяла.
Я присела на край его койки, с внутренним удовольствием отметив, как он напрягся.
– У нас два пути, – пояснила спокойно, – добровольный и насильственный. Твой выбор.
Он стиснул зубы, и кровь из потревоженной раны тут же потекла вниз по подбородку. 12-МО знал, что я не шучу. Выяснил во второй свой побег. Теперь он понимал, почему мои приказы исполняются всегда.
Всегда. Всеми.
Даже головорезами вроде него самого.
Такова сила психокинетика.
***
– А он хорош, – одобрительно хмыкнула Элеонора.
Во дворе проходили тренировочные бои. Когда Рен выразил желание участвовать, его многочисленные недруги на радостях чуть ли не плясали, предвкушая законное избиение, а в результате отхватили сами. То, как он двигался, как действовал, выдавало долгую профессиональную подготовку. Мне очень не нравилось, что такой человек попал на ДиАру.
– Сейчас начнется, – с предвкушением прокомментировала старшая четвертого блока, когда на Рена, занятого очередным противником, вопреки правилам парного боя напали со спины. По ее жесту наблюдатель, уже шагнувший, чтобы вмешаться, остановился.
Я молча смотрела, как Джонсон, обернувшись, одним ударом валит мужика на землю. Как, оттолкнув основного партнера, начинает бить упавшего ногами. Кто-то бросился не то оттаскивать его, не то завалить толпой; Рен с равным пылом дрался со всеми, кто приближался. В эту минуту он казался диким зверем, попавшим в капкан и готовым дорого продать свою свободу. Такая ярость, такое отчаяние не рождаются беспричинно.
– Хватит, – сказала я, и толпа отхлынула. Рен с окровавленным лицом – опять разбили – и сжатыми кулаками остался в центре, тяжело дыша и оглядывая людей вокруг с ненавистью.
Я вздохнула. Превращаться в личную медсестру одного заключенного, будь он хоть трижды самым опасным парнем на острове, не было ни желания, ни времени, но Джонсон отказывался даться в руки медперсоналу, а пустить дело на самотек не дало невовремя проснувшееся сочувствие.
Мне стало жаль его. Рен выглядел так, словно постоянно вел борьбу. С собой или с миром. Постоянно напряженный, взгляд исподлобья, вспыхивает по поводу и без. Я видела, как он работает: на износ, не жалея себя, добиваясь физического изнеможения. Не хотела бы я познакомиться с его внутренними демонами.
– Джонсон, – позвала равнодушно. – За мной.
Его присутствие за спиной царапало сознание. Я взялась анализировать причину и вдруг поняла, что меня волнует его близость. Не как пирокинетика или бойца, в своей способности справиться с ним я не сомневалась, но как мужчины. Сильного, опасного. Притягательного.
Равного.
Рен не испугался, узнав о моем даре. Набычился, заиграл желваками. Словно оценивал шансы и признавал, что придется попотеть.
Я начинала думать, что он в принципе не умеет сдаваться.
– Зачем это? – буркнул он, когда впереди показался медкабинет.
Я остановилась, встала вполоборота. Затормозив позже, он оказался совсем рядом, и мне пришлось запрокинуть голову. Забавно, что, нависая подобным образом и сверля меня хмурым взглядом, Рен – здоровый агрессивный окровавленный мужик – не воспринимался угрозой.
– Ты пачкаешь пол, – сказала ему; по коридору и впрямь тянулась дорожка. – Заходи.
Ноздри шумно раздулись, словно он сдерживался изо всех сил. Не говоря больше ни слова, Рен обогнул меня и скрылся в кабинете. Когда я зашла, он уже вооружился дезинфицирующими средствами и ватными тампонами и склонился над раковиной.
Прислонившись спиной к косяку двери, я наблюдала, как он небрежно, не щадя себя, умыл лицо, морщась от контакта с кожей. Ощупал нос, сплюнул кровь. Прижал вату, гримасничая и со свистом втягивая воздух. И посмотрел на мое отражение в зеркале с таким видом, словно собрался убить случайного свидетеля своей слабости.
– ДиАра – небольшое закрытое сообщество, – произнесла я медленно, сама не зная, зачем объясняю. – Когда на клочке суши собираются незнакомцы, две трети которых осуждены своим государством, конфликты неизбежны. Поэтому здесь простая управленческая структура с элементами выборности. Поэтому силовые тренировки входят в распорядок дня – как способ сбросить злобу и шанс показать себя. Такой вот социальный лифт.
Он насупился.
– А я, выходит, мешаю местной идиллии?
– А ты не привык подчиняться, – просто сказала я. – И это проблема. Неважно, кем ты был и какой пост занимал – на ДиАре прошлые заслуги не определяют статус.
– А что насчет тебя? – агрессивно спросил он. – Тоже начинала с нуля?
Я ухмыльнулась.
Он не имел ни малейшего представления, насколько прав.
***
Энергетическое поле вокруг острова дрогнуло, исказилось; я рывком села, спросонья плохо координируя движения и еще хуже соображая. В висок снова кольнуло: кто-то пытался пробить брешь. Смаргивая мушки перед глазами, я с трудом натянула комбинезон, схватила куртку и вышла из комнаты, придерживаясь стены. Боль равномерным обручем сжимала голову: защитный купол подвергался целенаправленной атаке по периметру.
Чуть-чуть не дойдя до комнаты старшей, я вынужденно остановилась, а после и вовсе опустилась на колени, стиснув зубы, чтобы не стонать. Пол расцветили красные капли. Давление на щит – а вместе с ним и мое сознание – сделалось невыносимым. Не выдержав, я отпустила внешний контур.
Повисла звенящая тишина. Ощущение было как при контузии, шум крови в ушах заглушил прочие звуки. Я часто неглубоко дышала, стараясь привести сердцебиение в норму. Поднялась на нетвердых ногах, машинально слизнула кровь с губ, поморщилась, провела рукой под носом, стирая лишнее, зажмурилась и сосредоточилась.
– Нападение, – объявила тихо, боясь, что из-за временной глухоты не рассчитаю громкость голоса. – Жилым блокам – забаррикадировать двери. Обслуживающему персоналу – угроза второго уровня, действовать по инструкции. Боевым группам – на позиции. Старшим – на точку сбора.
Головная боль постепенно отступала, кровотечение прекратилось сразу после снятия купола. Некогда было размышлять о правильности этого решения: я могла удерживать защиту какое-то время, но ни на что иное сил бы не хватило. В сложившейся ситуации, когда нападение было очевидно организованным, я предпочла сохранить ясность мышления.
А она пригодилась.
Сжав челюсть, через камеры видеонаблюдения на опорных вышках и дронах я наблюдала за приближением пяти отрядов. По десятку человек на катер, с автоматами или, что страшнее, с пустыми руками – этим оружие ни к чему. Именно они выводили из строя камеры, лишая нас обзора.
Слишком много магически одаренных. У моих людей были энергощиты, но их ресурса не хватит на эту армию. А без щитов они станут пушечным мясом.
– Рен, – позвала я мрачно, вызвав в памяти образ Джонсона. – Со стороны складов с продовольствием в течение пяти минут высадится группа: двенадцать человек, два телекинетика и слабый психокинетик, остальные с огнестрельным. У них катер.
Я помолчала. Подавила вздох и закончила:
– Радиус действия нейрочипа знаешь сам.
И прекратила контакт. Еще одно сомнительное решение, разумность которого можно будет оценить только после боя.
– Командор, – с тревогой позвала старшая по блоку С, и я, решительно отвергнув несвоевременные размышления, приготовилась обороняться.
Слаженная атака захлебнулась в трех точках из пяти: группы блоков А и В оказали достойное сопротивление. Первая сдерживала пирокинетика – благо у них был опыт работы с Реном, – вторая успешно противостояла аэрокинетику. Шаг за шагом они вытесняли противников обратно к береговой линии, простреливаемой со всех вышек.
Третий отряд громил Рен. Вряд ли можно было подобрать слово, более точно описывающее происходящее: пирокинетик в одиночку буквально расшвыривал противников со своего пути. Его пламя бесновалось и ввысь, и вширь; очень скоро камеры перестали выдавать картинку – расплавились от жара. В том, что Джонсон сегодня обретет желанную свободу, я не сомневалась.
Еще два вражеских отряда преодолели внешнюю стену крепости. Группа С смогла проредить численность боевиков, прежде чем магически одаренные вычислили их местонахождение. Группа D лишь немного замедлила продвижение. Я смотрела, как гибнут мои люди, и сильнее стискивала зубы.
– Командор?..
– Протокол двенадцать, – процедила я после паузы, не отрывая взгляда от женщины, только что небрежным движением руки убившей пятерых.
– Командор! – протестующе воскликнула Майя.
Я не прислушалась. Крутанулась на пятках и выдвинулась навстречу противникам. Я недооценила их силу: гидрокинетик и работающие в паре с ней близнецы-криокинетики с профессиональным мастерством манипулировали материей, играючи создавая и дымные завесы, и кипящие волны, и ледяные стрелы.
Боевая тройка. Большая редкость.
Что им вообще понадобилось на ДиАре?
Едва я показалась во внутреннем дворе, навстречу понеслась ощетинившаяся шипами стена льда. Она распалась на снежную пыль.
