Галя приехала поступать в Ленинград из Жмеринки.
Да-да, кроме шуток, из Жмеринки, той самой пресловутой Жмеринки в украинской глубинке, где главная достопримечательность – железнодорожная станция.
Девушка она была далеко не глупая, так что поступить-то она поступила, но на этом везение закончилось.
Главной Галиной мечтой было остаться в Ленинграде, для чего надо было выйти замуж за ленинградца.
А вот с этим-то и не складывалось, уж больно внешность у неё была невыигрышная: фигура полновата, ноги кривоваты, волосы жидковаты, а глаза – так и вовсе навыкате.
Да еще и фамилия у неё была – Жабковская.
Поэтому прозвище она получила предсказуемое: Жаба.
Именно так прямо в глаза называла её лучшая подружка, которая как раз была ленинградкой, – Лена Ольховская, по прозвищу (тоже предсказуемо) – Ольха.
Ольха вообще была заводила и прирожденный лидер.
Жизнь вокруг неё всегда кипела и бурлила, она активно занималась комсомольской работой, с третьего курса возглавляла студенческий стройотряд и вообще была, казалось, везде и занималась всем.
Знакомых, в том числе и молодых людей, у Ольхи была куча. А проблемы своих друзей она принимала близко к сердцу. Поэтому она постоянно знакомила Галю с разными парнями, и иногда даже что-то складывалось, тем более, что против перехода отношений в «горизонтальную плоскость» Галя ничего не имела, но вот замуж её, увы, не звали.
Учеба потихоньку близилась к концу, Галя заканчивала четвертый курс, а дело с поисками мужа начинало казаться безнадежным.
И вот на собрание будущих стройотрядовцев пришел первокурсник Миша Кульков.
До поступления он успел отслужить в армии, так что ему уже был 21 год, как и самой Гале.
Интересный, прекрасно воспитанный, с глубоким взглядом бархатных карих глаз.
Чистый принц!
Галя практически влюбилась.
На собрании «старичков» стройотряда хорошо знавшая своих «бойцов» Ольха твердо заявила:
- Молодняк не трогать!
- А Кулькова можно? – спросила Галя, сделав щенячьи глазки и пытаясь передать подруге взглядом, что это её последний шанс.
- Ладно, Кулькова можно, - поразмыслив, разрешила Ольха.
И поехали они в стройотряд.
Галя слышала, что у Кулькова есть какая-то Арина, но соперницей эту соплюшку не считала.
Она использовала на Мише весь свой женский арсенал, чуть ли не открыто уже предлагая себя.
И вроде Кульков начал поддаваться.
Но тут в стройотряд, работавший недалеко от Ленинграда, на выходные заявилась пресловутая Арина: тоненькая, миниатюрная, вся такая «воздушная, к поцелуям зовущая». Да еще и Галя услышала, как они обсуждали, что вместе поедут на море.
Два дня Миша не отходил от своей Арины, а Гале оставалось только скрипеть зубами.
Но Арина уехала, а Галя перешла к совсем уж решительным действиям.
И на следующий же вечер щедро, но незаметно подливала в вино малопьющему Кулькову чистый неразбавленный спирт.
Ну а дальше было уже дело техники.
Первая ночь показала Гале, что у Миши-то она первая.
И тут уж Жаба развернулась: в конце концов она была весьма опытной женщиной и могла показать неискушенному парню «небо в алмазах».
И показала.
И убедила Кулькова остаться в стройотряде еще на месяц и ни на какое море не ехать.
Как и рассчитывала Галя, после такого Арина налаживать отношения с Мишей не спешила, а уж она-то, Жаба, постаралась, чтобы желание помириться у него было не настолько сильным, чтобы и впрямь это сделать.
Совершенно осознанно Галя не предохранялась.
И как только убедилась, что беременна, сообщила об этом Кулькову, приврав для усиления эффекта, что прерывать беременность уже поздно.
К тому времени Миша уже заметно к ней охладел, но интеллигентское воспитание не позволяло ему бросить беременную от него женщину.
И они поженились.
И Галя получила наконец-то вожделенную прописку и осталась в Ленинграде.
Миша, конечно, был не такой уж дурак, он довольно быстро понял, что настолько переношенных детей просто не бывает. Что не улучшило его отношения к жене, и так уже весьма прохладного.
Они прожили вместе почти 10 лет, у них родился второй сын.
Но и это не удержало Кулькова, который сначала начал изменять жене, не особенно скрываясь, а потом ушел от неё к молоденькой коллеге.
Галя же больше замуж не вышла.
Да-да, кроме шуток, из Жмеринки, той самой пресловутой Жмеринки в украинской глубинке, где главная достопримечательность – железнодорожная станция.
Девушка она была далеко не глупая, так что поступить-то она поступила, но на этом везение закончилось.
Главной Галиной мечтой было остаться в Ленинграде, для чего надо было выйти замуж за ленинградца.
А вот с этим-то и не складывалось, уж больно внешность у неё была невыигрышная: фигура полновата, ноги кривоваты, волосы жидковаты, а глаза – так и вовсе навыкате.
Да еще и фамилия у неё была – Жабковская.
Поэтому прозвище она получила предсказуемое: Жаба.
Именно так прямо в глаза называла её лучшая подружка, которая как раз была ленинградкой, – Лена Ольховская, по прозвищу (тоже предсказуемо) – Ольха.
Ольха вообще была заводила и прирожденный лидер.
Жизнь вокруг неё всегда кипела и бурлила, она активно занималась комсомольской работой, с третьего курса возглавляла студенческий стройотряд и вообще была, казалось, везде и занималась всем.
Знакомых, в том числе и молодых людей, у Ольхи была куча. А проблемы своих друзей она принимала близко к сердцу. Поэтому она постоянно знакомила Галю с разными парнями, и иногда даже что-то складывалось, тем более, что против перехода отношений в «горизонтальную плоскость» Галя ничего не имела, но вот замуж её, увы, не звали.
Учеба потихоньку близилась к концу, Галя заканчивала четвертый курс, а дело с поисками мужа начинало казаться безнадежным.
И вот на собрание будущих стройотрядовцев пришел первокурсник Миша Кульков.
До поступления он успел отслужить в армии, так что ему уже был 21 год, как и самой Гале.
Интересный, прекрасно воспитанный, с глубоким взглядом бархатных карих глаз.
Чистый принц!
Галя практически влюбилась.
На собрании «старичков» стройотряда хорошо знавшая своих «бойцов» Ольха твердо заявила:
- Молодняк не трогать!
- А Кулькова можно? – спросила Галя, сделав щенячьи глазки и пытаясь передать подруге взглядом, что это её последний шанс.
- Ладно, Кулькова можно, - поразмыслив, разрешила Ольха.
И поехали они в стройотряд.
Галя слышала, что у Кулькова есть какая-то Арина, но соперницей эту соплюшку не считала.
Она использовала на Мише весь свой женский арсенал, чуть ли не открыто уже предлагая себя.
И вроде Кульков начал поддаваться.
Но тут в стройотряд, работавший недалеко от Ленинграда, на выходные заявилась пресловутая Арина: тоненькая, миниатюрная, вся такая «воздушная, к поцелуям зовущая». Да еще и Галя услышала, как они обсуждали, что вместе поедут на море.
Два дня Миша не отходил от своей Арины, а Гале оставалось только скрипеть зубами.
Но Арина уехала, а Галя перешла к совсем уж решительным действиям.
И на следующий же вечер щедро, но незаметно подливала в вино малопьющему Кулькову чистый неразбавленный спирт.
Ну а дальше было уже дело техники.
Первая ночь показала Гале, что у Миши-то она первая.
И тут уж Жаба развернулась: в конце концов она была весьма опытной женщиной и могла показать неискушенному парню «небо в алмазах».
И показала.
И убедила Кулькова остаться в стройотряде еще на месяц и ни на какое море не ехать.
Как и рассчитывала Галя, после такого Арина налаживать отношения с Мишей не спешила, а уж она-то, Жаба, постаралась, чтобы желание помириться у него было не настолько сильным, чтобы и впрямь это сделать.
Совершенно осознанно Галя не предохранялась.
И как только убедилась, что беременна, сообщила об этом Кулькову, приврав для усиления эффекта, что прерывать беременность уже поздно.
К тому времени Миша уже заметно к ней охладел, но интеллигентское воспитание не позволяло ему бросить беременную от него женщину.
И они поженились.
И Галя получила наконец-то вожделенную прописку и осталась в Ленинграде.
Миша, конечно, был не такой уж дурак, он довольно быстро понял, что настолько переношенных детей просто не бывает. Что не улучшило его отношения к жене, и так уже весьма прохладного.
Они прожили вместе почти 10 лет, у них родился второй сын.
Но и это не удержало Кулькова, который сначала начал изменять жене, не особенно скрываясь, а потом ушел от неё к молоденькой коллеге.
Галя же больше замуж не вышла.
