Арина и Михаил были очень красивой парой: она – миниатюрная хрупкая блондинка, он – высокий «цыганистый» брюнет.
Михаил ухаживал красиво и трогательно. Он вообще был по-старомодному галантен, сыпал комплиментами, уместно шутил, проявлял нежность и заботу.
Арина столь же трогательно смущалась, восхищенно вздыхала, смотрела преданно и тоже заботилась, чтобы Миша надел теплый шарфик или не забыл перчатки. Она была хоть и совсем молоденькой, но уже вполне серьезной женщиной.
Они оба жили с родителями.
Желая как можно больше времени провести с возлюбленной, Михаил часто засиживался у Арины допоздна, а потом больше двух часов шел домой пешком, потому что никакой транспорт уже не ходил.
Они представляли собой умилительнейшее зрелище, светлое и пронзительно-трогательное.
Они как будто были немного не здесь, немного там – в сияющем мире своего первого большого чувства.
Настолько романтически-возвышенного, что за несколько месяцев отношений дальше объятий и поцелуев у них не зашло.
На летних каникулах они собирались вместе поехать на море.
Ну, всем, кто был в курсе, было понятно, что уж там-то наконец всё и произойдет.
Но до волшебной поездки Михаил решил на месяц отправиться в стройотряд, чтобы заработать денег на красивый отдых с любимой девушкой.
Он, конечно, спросил, отпускает ли его Арина, ведь сначала они планировали провести вместе каникулы целиком.
Арина, конечно, была против.
Но сказать об этом Михаилу было невозможно, немыслимо.
Как можно ограничивать свободу любимого человека?!
И она, скрепя сердце, согласилась и сказала:
- Поступай, как считаешь нужным.
Договорились так: Арина едет на море на все каникулы (студенческие лагеря тогда были не особо комфортабельны, зато восхитительно дешевы), а через месяц Михаил к ней присоединится, он и билеты сразу купил.
Но через месяц он не приехал, а прислал телеграмму, что не приедет, поскольку решил остаться в стройотряде и второй месяц.
Объяснения причины такого поступка в телеграмме не было.
Спешно вызванная с отдыха на любимой даче лучшая подруга застала Арину в состоянии нервного срыва и перманентных слезах: бедняжка совершенно не понимала, что происходит.
За месяц Арина успокоилась, вспомнила, что у неё вообще-то есть гордость, и к началу учебного года вернулась с уверенностью, что Михаил должен не только объясниться, но и попросить прощения.
Уж ей-то точно извиняться не за что!
Но Михаил просить прощения не стал, объяснения дал путаные, да и вообще Арину как будто избегал.
Искать пути к примирению в такой ситуации Арина считала унизительным и для себя невозможным.
А через несколько дней после начала учебного года она увидела Михаила обнимающимся с противной девицей – пятикурсницей (на вид – жаба, чистая жаба!), одной из тех, кто ездил в стройотряд.
Тут, разумеется, Арине всё стало кристально ясно!
Она страдала молча, пряча боль за своей обычной легкой загадочной улыбкой, и только лучшая подруга знала, сколько за этой маской было скрыто печали и слёз: «Ну зачем, зачем я его отпустила! Если бы я тогда запретила ему, пусть бы он и подумал обо мне нехорошо, но зато мы были бы вместе!»
После зимней сессии Михаил на своей Жабе женился, как было к тому моменту очевидно, – «по залету».
Арина страдала долго, но всё-таки в конечном итоге утешилась и начала потихоньку устраивать свою личную жизнь.
И когда однажды, на вечеринке по случаю годовщины окончания учебы, Михаил признался ей, что понял, что любит только её и, если она согласна выйти за него замуж, немедленно с Жабой разведется, она с печальной улыбкой отказалась – у неё уже была другая любовь.
Михаил ухаживал красиво и трогательно. Он вообще был по-старомодному галантен, сыпал комплиментами, уместно шутил, проявлял нежность и заботу.
Арина столь же трогательно смущалась, восхищенно вздыхала, смотрела преданно и тоже заботилась, чтобы Миша надел теплый шарфик или не забыл перчатки. Она была хоть и совсем молоденькой, но уже вполне серьезной женщиной.
Они оба жили с родителями.
Желая как можно больше времени провести с возлюбленной, Михаил часто засиживался у Арины допоздна, а потом больше двух часов шел домой пешком, потому что никакой транспорт уже не ходил.
Они представляли собой умилительнейшее зрелище, светлое и пронзительно-трогательное.
Они как будто были немного не здесь, немного там – в сияющем мире своего первого большого чувства.
Настолько романтически-возвышенного, что за несколько месяцев отношений дальше объятий и поцелуев у них не зашло.
На летних каникулах они собирались вместе поехать на море.
Ну, всем, кто был в курсе, было понятно, что уж там-то наконец всё и произойдет.
Но до волшебной поездки Михаил решил на месяц отправиться в стройотряд, чтобы заработать денег на красивый отдых с любимой девушкой.
Он, конечно, спросил, отпускает ли его Арина, ведь сначала они планировали провести вместе каникулы целиком.
Арина, конечно, была против.
Но сказать об этом Михаилу было невозможно, немыслимо.
Как можно ограничивать свободу любимого человека?!
И она, скрепя сердце, согласилась и сказала:
- Поступай, как считаешь нужным.
Договорились так: Арина едет на море на все каникулы (студенческие лагеря тогда были не особо комфортабельны, зато восхитительно дешевы), а через месяц Михаил к ней присоединится, он и билеты сразу купил.
Но через месяц он не приехал, а прислал телеграмму, что не приедет, поскольку решил остаться в стройотряде и второй месяц.
Объяснения причины такого поступка в телеграмме не было.
Спешно вызванная с отдыха на любимой даче лучшая подруга застала Арину в состоянии нервного срыва и перманентных слезах: бедняжка совершенно не понимала, что происходит.
За месяц Арина успокоилась, вспомнила, что у неё вообще-то есть гордость, и к началу учебного года вернулась с уверенностью, что Михаил должен не только объясниться, но и попросить прощения.
Уж ей-то точно извиняться не за что!
Но Михаил просить прощения не стал, объяснения дал путаные, да и вообще Арину как будто избегал.
Искать пути к примирению в такой ситуации Арина считала унизительным и для себя невозможным.
А через несколько дней после начала учебного года она увидела Михаила обнимающимся с противной девицей – пятикурсницей (на вид – жаба, чистая жаба!), одной из тех, кто ездил в стройотряд.
Тут, разумеется, Арине всё стало кристально ясно!
Она страдала молча, пряча боль за своей обычной легкой загадочной улыбкой, и только лучшая подруга знала, сколько за этой маской было скрыто печали и слёз: «Ну зачем, зачем я его отпустила! Если бы я тогда запретила ему, пусть бы он и подумал обо мне нехорошо, но зато мы были бы вместе!»
После зимней сессии Михаил на своей Жабе женился, как было к тому моменту очевидно, – «по залету».
Арина страдала долго, но всё-таки в конечном итоге утешилась и начала потихоньку устраивать свою личную жизнь.
И когда однажды, на вечеринке по случаю годовщины окончания учебы, Михаил признался ей, что понял, что любит только её и, если она согласна выйти за него замуж, немедленно с Жабой разведется, она с печальной улыбкой отказалась – у неё уже была другая любовь.
