Сумрачный волкодав и Проклятая фея смерти

ГЛАВА 1

       — Поздравь меня, я беременна! — сияя, как новенький нуз* ^[1] , сказала Урслин и радостно рассмеялась.
       — Ну ты даешь! — с искренним восхищением покачала головой Альви.
       — Ой, ну еще скажи, что ты от меня такого не ожидала! — Урслин рассмеялась снова.
       — Ну почему же? От тебя всего можно ожидать, а уж после свадьбы с самым занудным следователем УПФ* ^[2] — и подавно.
       Она не кривила душой — яркая и решительная Урслин славилась своей непредсказуемостью: жгучая брюнетка с многочисленными татуировками никогда не делала поправки на то, что о ней подумают окружающие.
       — Лейнд не всегда такой. Да и при правильном подходе в таком муже есть и свои прелести: на него всегда можно свалить все эти нудные дела вроде уплаты налогов или составления списка покупок.
       — Списка покупок? — вот тут Альви удивилась по-настоящему.
       — Вернее, подготовительного этапа к составлению списка покупок, — поправилась Урслин, — когда надо понять, чего и сколько у тебя осталось. Он всегда всё помнит, представляешь?
       — Да, это бесценная способность, тут не поспоришь! — рассмеялась Альви. — Ты ему уже сказала?
       — Да, еще вчера.
       — И как он воспринял?
       — Обрадовался жутко! Даже пообещал, если будет нужно, взять часть отпуска по уходу за ребенком. Сказал, что по молодости многое упустил с Каусси, а теперь хотел бы полноценно участвовать в воспитании ребенка, видеть, как он растет и меняется, и проводить с ним как можно больше времени.
       — А он с Каусси-то общается?
       — А я разве тебе не рассказывала, что мы в августе вместе ездили в отпуск?
       — Нет, — покачала головой Альви.
       — Это что же получается: мы с тобой почти полгода просто так не болтали? Всё по работе, да по работе, — с сожалением вздохнула Урслин.
       — Что поделаешь, — тоже вздохнула Альви. — Так куда вы ездили-то?
       — Да в Сюдур. Неподалеку от «Волны» отдыхали, кстати.
       — Это тот лагерь, где началась история Ищейки?* ^[3]
       — Он самый. Мы, собственно, и выбрали апартаменты неподалеку, чтобы Каусси мог пообщаться с ровесниками. Мы с Лейндом, конечно, прекрасные собеседники, но отец и его новая жена — не та компания, в которой девятнадцатилетнему парню стоит проводить дни напролет. Да и нам хотелось и вдвоем побыть, это же, считай, был наш медовый месяц, раньше выбраться в отпуск не получилось. Мы сначала хотели и Бьярку с Маугом взять с собой, но мои парни решили, что проведут всё лето с отцом и его детьми от второго брака, а со сводным братом познакомятся попозже. Я бы, может, тоже отложила это знакомство, но Лейнд меня уговорил. И, в общем-то, оказался прав: на нейтральной территории всё действительно прошло проще, чем было бы, если бы Каусси приехал к нам, например, на зимние каникулы.
       — А ты чего пришла-то? Просто поболтать? Вроде по части УКПМП* (*Управление по контролю за проявлениями магии и потустороннего) у нас в морге сейчас никого нет.
       — Да нет, на сей раз я не по работе. Посмотри малышку, пожалуйста.
       — Ты уже знаешь, что будет девочка? — с улыбкой спросила Альви.
       — Да, я уже чувствую, — радостно кивнула Урслин. — Наконец-то у меня будет девочка. И Лейнд тоже обрадовался. Хотя я уверена, что он был бы рад и мальчику.
       — Но почему именно я? Я ведь не целитель-акушер.
       — Да у акушера я уже была, физически с ребенком всё хорошо. Пусть мне и сорок семь, но я всё-таки оборотень, так что в этом смысле всё в порядке. Но ты же понимаешь, что с моей работой я могла подцепить что-нибудь не физическое, чего могла сама и не заметить. А ты обязательно увидишь.
       — А, ты об этом... — протянула Альви. — Конечно, я посмотрю. Хоть чем-то Проклятая фея смерти сможет помочь живым.
       Целительница печально улыбнулась: из-за поразившего её в юности проклятия она не могла работать с обычными пациентами, поскольку аура проклятой могла им повредить, поэтому и стала патологоанатомом. Зато проклятия и следы любых магических и потусторонних воздействий Альвира Стеркюрр видела всегда, даже самые легкие и незначительные. Даже такие, что не могла заметить сильнейший маг-эксперт и выдающийся демонолог Урслин Бьорнен.* ^[4]
       
       Альви взяла Урслин за руку и закрыла глаза, концентрируясь на ощущениях. Аура Урслин переливалась всеми цветами радуги, но преобладал, конечно же, зеленый, как у всех оборотней. Ни малейшего признака постороннего присутствия не наблюдалась. Альви прислушалась: аура Урслин тихонечко гудела, ровно и без перебоев, никаких вкраплений, никакого диссонанса. И запах тоже был без каких-либо примесей — яркий и острый запах лимонной мяты.
       — Всё в порядке, — успокоила она приятельницу, открывая глаза.
       — Спасибо, — улыбнулась Урслин, — теперь я спокойна. Прости, я всё о себе, да о себе? А как твои дела?
       — Да как всегда, — с деланной небрежностью пожала плечами Альви, — чуда до сих пор не произошло и даже не намечается.
       — Может, тебе всё-таки стоит попросить Аусту посмотреть? Она ведь сильный медиум, у нее может получиться.
       — Да я уже просила, — тяжело вздохнула Альви. — Просто не стала это афишировать и её попросила никому не рассказывать.
       — Думаешь, она даже Кину не сказала? — вскинула брови Урслин. — Мы, женщины, редко можем сохранить что-то в тайне от мужей, если это, конечно, любимые мужья.
       — Ну Кину она, может, и сказала. Но ты же знаешь Хундракура:* ^[5] несмотря на свое кажущееся легкомыслие, хранить секреты он умеет превосходно, поэтому дальше него это всё равно не пойдет.
       — Ну так она смогла что-то увидеть?
       — И да, и нет, — Альви снова вздохнула и замолчала.
       — Как это? — не поняла Урслин и торопливо добавила: — Если ты не хочешь это обсуждать, то и не надо, я не хочу выпытывать.
       — Да нет, пожалуй даже, что и хочу. Может, ты что-то знаешь о подобных случаях. Ауста сказала, что раньше она о таком только слышала.
       — Ты меня заинтриговала! — поторопила её Урслин. — Что же там было за видение такое?
       — В том-то и дело, что это было не видение: увидеть Ауста не смогла ничего, но она услышала. Причем очень странную фразу: «Она сможет избавиться от проклятия, если сумеет пройти между той стороной и этой». Я бы поняла, если бы речь шла о том, что я смогу это сделать на той стороне или в астрале, или даже в другом измерении. Но что такое «между», я не понимаю.
       — Может, это всё-таки об астрале? — с несвойственной ей неуверенностью предположила Урслин.
       — Нет, — покачала головой Альви, — астрал ведь в нашем измерении, и он реален, хотя и не имеет вещественной формы. А другое измерение еще можно с натяжкой назвать «той стороной», но уж никак не тем, что «между».
       — Ты права, конечно, — закивала Урслин, — это точно не про астрал и вряд ли про другое измерение. Во всяком случае, естественное.
       — Что ты имеешь в виду? — заинтересовалась Альви. — Разве бывают неестественные?
       — Бывают: те, которые создают вокруг себя и поддерживают некоторые оннурвера* (*обобщенное название для существ из других измерений). Но даже если подразумевается что-то подобное, совершенно непонятно, как это может быть связано с условием отмены твоего проклятия.
       — Да уж! — невесело хохотнула Альви. — Маловероятно, что я выйду замуж по взаимной любви за одно из оннурвера. У них, небось, и пола-то нет.
       — В биологическом смысле, конечно, нет. Но психологически некоторые из них идентифицируют себя с неким аналогом пола.
       — А у них есть психика? — удивилась Альви.
       — У сложных — есть. В том числе как раз у таких, что способны создавать искусственные измерения. Но тут явно не имелось в виду то, что ты свяжешь свою жизнь с каким-то из них, ведь Ауста сказала, что ты должна пройти между той стороной и этой, чтобы снять проклятие, а не снять проклятие, оставшись между ними.
       — А-а, ну да, — задумчиво протянула Альви. — Но в любом случае никакого кандидата в мужья на моем горизонте в настоящий момент не наблюдается.
       — Уверена, что таковой появится в ближайшее время, — решительно заявила Урслин.
       — Почему именно сейчас? — удивилась Альви.
       — Потому что раньше медиумы ничего не могли тебе сказать на этот счет, а сейчас у Аусты получилось. Значит, вероятности наконец-то выстроились нужным образом, и изменения начнутся уже скоро.
       — Не уверена, что я к этому готова, — пробормотала Альви.
       — А зря! Эрльех* (*богиня судьбы мира, в котором происходит действие) любит смелых и решительных! — задорно подмигнула Урслин.
       
       

***

       О беременности Урслин Бьорнен в УПФ пока никто, кроме её мужа, не знал. Все обсуждали другую новость: один из старейших сотрудников Управления, следователь по насильственным преступлениям Баунхильга Льюнсунтиг уходит на пенсию. Пухленькую улыбчивую Хильгу, чьи белокурые волосы были уже изрядно припорошены сединой, все любили, поэтому известие о её уходе никого не обрадовало, в особенности огорчился начальник УПФ господин Вейндрурссон, вставший перед необходимостью искать замену опытному сотруднику.
       Он, конечно же, послал запрос в Анаф, как только получил рапорт следователя Льюнсунтиг на увольнение, и даже уговорил её доработать до момента, когда им пришлют следователя на замену, и передать дела, но всё равно заранее печалился, что придется либо ждать неизвестно сколько, либо соглашаться на зеленого новичка, только-только окончившего институт. Однако ответ МОП* (*Министерство охраны правопорядка), пришедший уже на четвертый день, шефа Вейндрурссона изрядно удивил: к нему направляли Мьюркура Хундграхта, следователя с почти двадцатилетним стажем, работавшего в отделе МОП по расследованию преступлений, совершенных с использованием магии. Получив такое известие, Вейндрурссон даже решил позвонить, чтобы уточнить, не пришло ли кому-то там в МОП в голову, что и в УПФ пора создавать аналогичное подразделение. Но курировавший Фокунни сотрудник министерства заверил его, что речь об этом ни в коем случае не идет. Правда, с чего вдруг известный на всю Нуэзию* (*страна, в которой происходит действие) Сумрачный волкодав, как называли Хундграхта не только за его вторую ипостась, но и за несгибаемое упорство в борьбе с преступниками, решил сменить специализацию, толком не пояснил, отделавшись расплывчатыми фразами. Шефу УПФ подобная уклончивость не понравилась, но выбирать не приходилось: если брать молодого специалиста, то куратором нужно было назначать Лейдинлехта как самого опытного из остававшихся следователей, но, как не без основания подозревал Вейндрурссон, зануда Лейнд мог с легкостью довести начинающего коллегу до скоропалительного увольнения. Поэтому Вейндрурссон загнал плохие предчувствия в дальний угол сознания и, собрав на внеочередное совещание глав отделов УПФ и следователей, объявил, что на замену госпоже Льюнсунтиг им пришлют знаменитого Сумрачного волкодава.
       
       Хильгу это известие удивило ничуть не меньше, чем шефа Вейндрурссона, поскольку, в отличие от него, благодаря нескольким совместным расследованиям, Хундграхта она знала неплохо и была совершенно уверена, что в профессиональном отношении Мьюр интересуется исключительно преступлениями, совершенными с помощью магии. Поэтому, выйдя с совещания, она сразу же направилась к своей двоюродной племяннице Аусте Рюдеркун* (*фамилии красных панд-оборотней начинаются на «Рюдер»), работавшей в УПФ медиумом-криминалистом, чтобы попросить посмотреть, что вообще происходит.
       Поскольку для погружения в медиумические трансы Аусте было необходимо уединение, кабинет у нее был хоть и маленький, но отдельный. И в этом кабинете, помимо его хозяйки, обнаружился и Кин, пользовавшийся каждой свободной минутой, чтобы лишний раз повидаться с женой*. (*женщины-оборотни, вступая в брак с людьми или оборотнями других видов, фамилии не меняют)
       — И зачем вас Вейндрурссон собирал? — вскинул рыжую голову Хундракур, отрывая влюбленный взгляд от Аусты.
       — Дорогой шеф поведал нам, кого пришлют мне на замену, — ответила Хильга, усаживаясь.
       — И кого? — нетерпеливо подпрыгнул Кин.
       — Мьюркура Хундграхта.
       — Сумрачного волкодава? У нас что — собираются создавать отдел по расследованию преступлений, совершенных с помощью магии? — удивился Кин.
       — Нет, — покачала головой Хильга. — Насколько я понимаю, Хундграхт решил сменить специализацию, вот только в МОП не смогли или не захотели назвать нашему шефу причину.
       — Ты поэтому пришла? — проявила прозорливость Ауста.
       Хильга кивнула, и Кин недоуменно протянул:
       — Никогда не замечал за тобой праздного любопытства.
       — Да брось, — усмехнулась Хильга, — нелюбопытных следователей не бывает.
       — Хочешь сказать, что и Лейдинлехт тоже любопытный? — рассмеялся Кин.
       — Конечно. Он просто выясняет то, что его интересует, потихоньку, не привлекая внимания, — уверенно кивнула Хильга.
       — Так что именно ты хочешь, чтобы я посмотрела? — вернулась к первоначальной теме Ауста, нетерпеливым жестом заправляя за ухо темно-рыжую прядь.
       — Причину, по которой Хундграхт решил сменить специализацию, — ответила Хильга.
       — И переехать в Фокунни? — дополнил Кин.
       — Ну, почему он выбрал Фокунни, я, пожалуй, знаю: у него здесь есть небольшой домик, унаследованный от бабушки, где-то в Западном районе, — пояснила Хильга. — А вот с чего вдруг Сумрачный волкодав решил забросить свои горячо любимые связанные с магией преступления, мне действительно совершенно непонятно.
       — Ты ведь с ним знакома? — уточнила Ауста.
       — Да.
       — Значит, я буду настраиваться на него через тебя. Сейчас пересяду поближе и возьму тебя за руку.
       — Мне уйти? — спросил Кин.
       — Необязательно, — пожала плечами Ауста. — Просто пересядь на мое место, чтобы я могла сесть рядом с Хильгой, и не мешай. Только табличку повесь сначала и дверь закрой.
       Кин взял протянутую женой ярко-красную картонную табличку с надписью: «Не беспокоить! Медиум в трансе», повесил её на ручку двери снаружи, закрыл дверь и, усевшись на место Аусты, замер, стараясь даже дышать пореже. К тому, что его единственная* ^[6] — медиум, Кин так до конца и не привык и, становясь свидетелем Ауистиных трансов, каждый раз почему-то ужасно волновался.
       На этот раз волноваться ему пришлось не так уж долго — не прошло и десяти минут, как Ауста открыла глаза и сказала:
       — Во-первых, его бросила жена, и, хотя это было почти два года назад, Хундграхт до сих пор не оправился.
       — Она была его единственной? — заинтересовался Кин.
       — Нет, — покачала головой Ауста, — но они поженились еще студентами, прожили вместе больше двадцати лет и у них двое детей-подростков. Хотя нет — сейчас старшая дочь уже студентка.
       — А почему они развелись-то? — спросила Хильга.
       — Из-за его постоянных разъездов, насколько я поняла. Во всяком случае, именно так она ему заявила, когда объявляла о своем уходе. Но вообще-то у нее тогда уже был любовник, за которого она почти сразу после развода с Хундграхтом вышла замуж.
       — И Хундграхт об этом знал? — уточнила Хильга.
       — На момент развода — нет, но потом догадался, — Ауста передернула плечами.