— Интересно когда?
Я поймала его взгляд. Холодный, как зима вокруг.
— Да всегда, Слава. И это, возможно, правильно. Я не умею принимать обдуманных решений. Такая уж я неправильная.
Наши руки встретились, и только тогда я заметила, что он без перчаток. Вышел, наверное, позвать нас домой и застрял со мной на морозе. Я молча сунула его руки в толстый рукав моего пуховика. Он не сопротивлялся, даже сжал ледяными пальцами мне запястья.
— Вот за это я и люблю тебя, — улыбнулся он, касаясь носом обледенелой шерсти прикрывавшей мне лоб шапки.
— За что? За то, что грею тебе руки? — улыбнулась я обветренными губами. Что-то я от нервов всю помаду съела.
— Янусь, я честно не люблю, когда ты строишь из себя дуру, — он глядел на меня исподлобья. — Я знал, что ты умная, даже когда ты не могла построить элементарную функцию. Иначе я б на тебе никогда не женился.
— Даже так? Даже под дулом пистолета?
— Ты бы не выстрелила все равно. Что бы ты без меня тогда делала, а?
Он крепко сжимал мне запястья и явно поймал мой участившийся пульс.
— Ты же не дура…
А как мне хотелось хоть иногда побыть таковой и просто наслаждаться моментом, не анализируя того, что к нему привело и что за ним последует.
— Пошли в дом, — улыбнулась я. — Мы тут в снеговиков превратимся, пока будем ждать Лену.
Он быстро поднялся, не отпуская моих запястий, и я взлетела вместе с ним, но удержалась на льду, потому что меня держали крепкие руки мужа.
Я разделась. Постелила две кровати. Лене отдали комнату с видом на озеро. Мишина комната остается Мишиной, и теперь в нашем большом доме не осталось пустых углов.
— Где она? — Березов поднялся наверх.
Собака бежала следом тоже настороженная. Я стояла в это время у окна и зачем-то растопила кружочек, в который просматривалась пристань. Соседская! На ней сейчас стояла наша Лена и соседский Илис, младший сын Томми, годом ее старше. Я поманила Березова пальцем и уступила ему свой наблюдательный пункт.
— Позови ее домой.
— Из окна кричать, что ли? — усмехнулась я. — И ты думаешь, она меня услышит? Они же разговаривают.
— Как? На каком языке они могут разговаривать?
Я тронула его за плечо, чтобы Слава наконец отвернулся от окна.
— На том, на котором ты, кажется, совсем разучился говорить.
Он задумался. На долгую минуту, потом стал еще более хмурым.
— Я к этому еще не готов, — отрезал он неожиданно.
— А ты никогда и не будешь к этому готов. Зато как обрадуется твоя теща.
Слава сделался еще хмурее.
— Что мы с ней будем делать? Это уже полный маразм — игнорировать нас из-за Лены.
Я пожала плечами. Совсем как он обычно.
— В феврале все разрешится само собой. Бабушка не пропустит свадьбу внука. Там будет много незнакомых людей, вот все и перезнакомимся. А любить друг друга никого все равно не заставишь. Это же не там, — я коснулась головы, а потом сердца: — А здесь.
— А мне кажется, это и там, и тут.
— Ага, — я не могла не улыбнуться. — И кое-где еще…
Руки Славы сомкнулись у меня за спиной, и я ответила на его поцелуй, но очень коротко.
— Слав, иди сауну включи…
Его рука скользнули мне на щеку. И я вздрогнула, хотя дома уже почти стало тепло.
— Яна, еще рано для этого…
Я осторожно тронула его нос кончиком своего носа.
— Для этого никогда не рано, забыл? Но сейчас ты будешь согревать не жену, а дочку после жгучей финской любви. Она у нас не морозоустойчивая. Иначе будет у нас не новогодняя сказка, а лазарет. Хотя… Теперь Лена с большим рвением станет учить английский. Или даже финский.
Слава улыбнулся ещё раз. Теперь понимающе. Но все равно не ушел без поцелуя. Чему я была несказанно рада. Пусть меняются обстоятельства, но наша любовь останется неизменной. Просто надо в это верить.
