Глава 1 Секретарь Деда Мороза
— Извини, — сказала она.
— Извини, но ты просто дурак, — додумал он продолжение и лег на диван.
Встал с него Роман Санин только тридцатого декабря, через три дня, с твердым намерением поехать в тетке на дачу и сунуть голову в сугроб, точно страус — в песок. С чего бы это?
Да с того, что получил под елку рога. Самые настоящие — витиеватые… Хотя слова, которыми сопровождался новогодний подарок, были до ужаса простыми:
— Извини, я ошиблась.
Нет, не в том, а в нем… И он ошибался целых два года. Был всего лишь трамплином для выхода на влиятельных мужиков. Ну что ж… Олень и есть. Могла бы оставить в подарочном пакете свитер с новогодним орнаментом, чтобы, подойдя к зеркалу, бывший действительно видел рогатое парнокопытное животное. Пожалела… Сейчас после трех дней бывший выглядел скорее алкоголиком, хотя не взял в рот ни грамма. За бутылкой нужно было подняться с дивана, а силы ушли… Их осталось ровно на то, чтобы немного пошевелить мозгами и через семьдесят два часа принять решение свалить из города на все праздники.
Но первым делом, когда встал, не оделся. А раздел елку, снял все до последнего шарика и саму в итоге в коробку убрал. Туда же ушла и гирлянда. Но ее он захватил к тетке, лестницу украсить.
— Ром, ты где? Можно тебя в магазин сгонять?
Ну да, мать — это тот человек, который никогда не звонит поздравить с Наступающим! Взглянул на светофор — красный. Вот и в его голове загорелась красная лампочка: быть оленем стыдно.
— Мам, не могу… Я… — он кашлянул для вида довольно громко и драматично, чтобы мать испугалась. — Заболел.
— И куда тогда прешься больной? — Колонка почти взорвалось от децибел материнского возмущения. — Я же слышу, что ты в машине!
— На дачу… Чтобы никого не заражать. Пришлю к вам тетю Женю на день раньше.
— А Новый год как же?
— Вы уж как-нибудь без нас с Агатой переживете это застолье. Я укроюсь на даче, чтобы все были здоровы. Студень из соплей хуже заливной рыбы… Ну, мам, я серьезно…
— А я тебе даже ничего не сказала еще…
Ну вот… Поджал от обиды губы.
— Ну… Думал, будешь говорить, приезжай хоть с соплями до земли… Кто же оливье жрать будет…
— Сначала скажи матери правду. Агата тебя куда-то тащит кутить? Вот ты и решил тетку заранее поздравить? Мы-то так, обойдемся… Много чести…
— Мама, я реально заболел. Я и от Агаты уехал…
Да, какое хорошее слово — уехал, не ушел… Укатил… Ну да… Не ушел. Ушла-то она…
— Чтобы никого не заражать. И Женьку сразу выгоню. Буду с ее псом пить перцовку и петь под столом…
— Какая у тебя температура? — заговорила мать на сей раз тихо и озабоченно.
— Да так, нормальная. Тридцать восемь, но я сбил…
— И за руль? — перебила родительница тут же.
— Мам, дорога пустая… Меньше отвлекай, быстрее доеду. Давай… Пошли папку в магазин. Или закажи доставку.
— Банку майонеза?
— Да хоть бы банку… Добавь черной икры и получишь бесплатную доставку плюс пятьсот рублей скидку на следующий заказ.
— Знаешь, что…
Он уже знал, что… Одно и тоже!
— Тебе слишком легко все достается. И твоей Агате. Ты там полхолодильника лучше бы псу Женькиному отвез, а то твоя красотка в твое отсутствие все в мусоропровод спустит!
— Мам, я взял творог, не переживай… Ну реально… Хватит… С Наступающим… Майонез вреден, замени сметаной маложирной…
— Пусть тебе твоя Агата водой салат заправляет. А мне нервы не трепи на праздниках. Это будет самым лучшим подарком от вас.
От вас — от него. «Вас» перестало существовать три дня назад. А начинался декабрь так сказочно красиво…
Впервые за много лет выпал нормальный снег. Только вот беда — в ненормальных количествах. Снег — это не золото, а серебро, поэтому его сказочным образом бывает не просто много, а слишком много. И, увы, бесполезно кричать снежным облакам — довольно! Они высоко, не докричишься, только голос сорвешь, а болеть под Новый год кому охота? Да некому! Если только в шутку, во спасение… Сунуть голову в сугроб, как страус — в песок. Временное решение, конечно, да на праздники ничего умнее не придумалось.
Тетка не волшебница, чтобы из снега Снегурочку ему вылепить. Зато умеет молча обнять, а ему ужасно хотелось сейчас согреться человеческим теплом. А где его под Новый год отыщешь? Все, точно зашоренные лошади, по магазинам шныряют, будто подарки под елкой заменять простые три слова: да пошел ты…
А вы подумали про «я тебя люблю»? Про это Ромка запретил себе думать. Любви нет. Ее выдумали продавцы красных роз, золотых колец и шоколадных конфет. Сбагрит тетку в город и уже на ее диване решит, как жить дальше, не вляпываясь больше в любовь. Никогда!
В дачных посёлках аж сказочный лес вырос, вместо вечнотоскливых вечнозелёных палок. Красота белая, сверкающая, волшебная — такая, что чертыхаться совестно. И Ромка смолчал, когда за сто метров забуксовал в третий раз. Ехал все время, не торопясь. Спешка нужна лишь при ловле блох и когда спешишь к любимой девушке. К счастью, первого нет и, к несчастью, больше нет второго. Или к счастью?
Дома так бы и сказали, начав припоминать все недостатки Агаты. У матери список был намного длиннее того, который она успела озвучить за две минуты телефонного разговора, поэтому никаких домашних посиделок за родительским столом не будет. Если Агата такая плохая, то и он не лучше, ведь ищут пару по себе. Или слепой, раз за два года не понял, что все взгляды и поцелуйчики липовые.
Ничего. Хорошее время Агата выбрала для прыжка в новую богатую жизнь. Приземляться в сугроб всегда мягко, даже с голым задом. Ушла, ничего не взяв. Гордая, типа. Или его подарки не бизнес-класса, а всего лишь первого…
Проехали… До первого января перекантуюсь у тётки, а потом решу, как сообщить дома о смене статуса на «свободен». Или в поиске? Нет, экономия должна быть экономной… Никакого Дня Всех Влюблённых, никакого вам Восьмого Марта, а летом махну на моря и заведу ни к чему не обязывающий романчик — чем не план на новый год?
Так думал Ромка, сдавая назад, чтобы выкатить Ауди из снежного затора. Тетка говорила, что недавно заказывала грейдер расчистить подъезд к посёлку от самого шоссе, но последние дни снег валил, не переставая, превратив дорогу в чистое поле. Жизнь за городом не малина зимой, хотя сейчас все внутри ломило, точно от простуды, так что Ромка не отказался бы от целой банки домашнего варенья. И оно обязательно будет. Вот уже прямо сейчас. После этого сугроба две минуты неспешного хода до знакомых ворот. А там…
Не «Здравствуйте, я ваша тетя…» А «Привет, я твой ненаглядный племянничек». Наглядишься за неделю вдоволь. Давно он вот так не срывался к тете Жене без звонка. Она дома, это Ромка точно знал. Ну и не сомневался, что спросит: один прикатишь? И как без мокрых глаз ответить, что действительно один?
Подождёт до личной встречи. Дом у тётки тёплый, авось слёзы не застынут сосульками. Плакать по продажной девке, вот же ослиная душа… Но душат слёзы, и не объяснишь им, что в двадцать три стыдно парню плакать. Да и вообще стыдно быть оленем. Нормальный мужик никогда бы не получил под ёлку рога…
Телефон пискнул. Незнакомый номер. Да пошли все… Какая-то скотина перепутала в объявлении две цифры в номере телефона, и весь декабрь его звали в Деды Морозы! Нашёл объявление: извинились, изменили номер, но то и дело среди опросников и предложений взять кредит по-прежнему прорывались новогодние звонки.
Нажал на кнопку сброса, затем на педаль газа. Через минуту уже на обледенелую кнопку звонка на железных воротах. Знакомый лай во дворе, знакомый вопрос в динамик:
— Один?
Через камеру видно только его и нос машины.
— Да.
— Заезжай.
Ромка вернулся за руль и въехал в открывшиеся ворота.
Женя не вышла встречать племянника. За нее это успешно делала лохматая, хвостом, размером и ушами похожая на овчарку, псина. Напрыгивала на гостя с таким лаем и с таким напором, что Ромка взобрался на крыльцо, будто после боя снежками: все штаны и куртка в белых пятнах. Здесь его и поджидала тетка в накинутой на плече куртки и чуть ее не потеряла, когда племянничек подхватил ее на руки и закружил в воздухе, благо крыльцо плавно переходило в открытую веранду.
— Хватит дурить! — взвизгнула хозяйка дачи. По рукам не ударишь, тут держаться за широкие мужские плечи нужно. — Для Агаты своей силы побереги.
— Нет больше никакой Агаты, так что силушку богатырскую девать некуда. Вот и решил у тебя за место грейдера поработать. Лопату дашь или снегоочиститель на квадроцикл наконец купим?
— Наконец опустим меня в небес на землю! — взмолилась тетка. — Это как Агаты нет? — спросила уже, отряхивая куртку племянника, ну и свою заодно.
— Ну… — он чуть потупился. — Я бы мог солгать, но ты говорила, что лгать плохо. Она ушла к другому. Я недостаточно статусен для нее.
— Туда ей и дорога! — ответила тетка без всякой заминки. — Ты достаточно статусен для меня. И лучшего подарка на Новый год ты не мог мне подарить.
— Я привез тебе подарок и жратву… Весь холодильник. Посмотришь, что выкинуть. Я тут на помойку вывезу…
— Я просила меня подкармливать?
— Я к тебе надолго. Ну… Короче, скажи моим, что я действительно болен. Гриппок там… Весь в соплях, кашляю и с температурой, но не умираю, так что проживу неделю один.
— Где?
— Здесь, — усмехнулся Ромка тихо. — А ты езжай в город. Как раз по моей колее проедешь легко.
— Ты что, обалдел? Это еще что за дела?
— Я не сказал своим. Не хочу… Потом как-нибудь…
— Это еще почему? — уже с вызовом спросила тетка, уперев руки в бока.
Бока совсем не широченные. Стройная в свои почти пятьдесят, точно девушка, и при этом лопатой лучше любого мужика орудует. Сейчас руки подняла и его тряхнула так, что еле голову на плечах удержал. Хотя куда там… Потерял голову из-за накладных ресниц и накаченных губ, да и других мест… Олень…
— Ты это чего? Убиваться по ней вздумал? Или упиваться?
— Чаем с малиной, если только. Не откажусь…
— Да, дуй давай в дом, а то сейчас действительно с соплями будешь. А кто виноват окажется? Тетка!
Она втолкнула его в дом, бросила тапки, точно собаке кость. Собака тоже терлась рядом, все еще радостно облаивая. Скучно ей зимой, хоть и привольно. Не знает, что такое четыре стены городской квартиры. Тетка давно на дачу переехала, оставив племяннику квартиру. Брат отремонтировал тут все по первому классу. Особняк почти что статусный отгрохал. Женька у них однолюбкой оказалась. Как муж ушел, так больше замуж и не вышла, даже ухажеров не заводила, только собак. Брат и посчитал своим долгом обеспечивать сестре жизнь на своем уровне. Она о родителях еще заботилась, пока те живы были. А младший племянник всегда за сына был.
Ромка медленно разделся, аккуратно поставил в уголок снежные ботинки, посмотрел в серьезные глаза тетки.
— Дай мне здесь пожить. А я дам тебе ключи. Выкини все ее вещи из квартиры. Ну или… Раздай по знакомым. Там много чего хорошего осталось…
— А чего она не взяла? Может, еще потребует их взад?
— Неа… Не статусно, сказал же…
И сейчас сказал, чтобы сразу отвернуться, типа забыл проверить карманы. Да, ключи на месте, пошел с ними к корзиночке, где лежали ключи от теткиного внедорожника, и от квартиры туда же положил. Глаза просохли. Не должна заметить…
Размечтался. Не успел обернуться, получил в спину кулаком — да нет, ладонью легонько по лопаткам провела.
— Я всегда говорила, что вы не пара.
— Никогда ты этого не говорила, — прохрипел он, не обернувшись.
— Матери твоей говорила, отцу… Тебе не говорила, чтобы не обидеть. А теперь скажу, чтобы нюни тут не распускал. Соберись! Ты же мужик!
На этот раз она кулаком по его сгорбленной спине прошлась.
— Наплевать и растереть. В городе полно отличных девчонок, которые только и мечтают о таком принце, как Роман Санин. А Ромочка все ведьм каких-то откапывает.
Он обернулся и подпер собою комод у стены.
— И где они, эти нормальные прячутся?
— А они не прячутся, — проговорила Женя его тоном. — Они нормальной жизнью живут, в «Пятерочку» ходят, чтобы по акции товар купить. На метро ездят, иногда на маршрутках… Как ты можешь их встретить! — она развела руками и снова опустила руки на свои узкие бедра. — А ведьмы сами таких остолопов находят…
Не удержалась, подошла, схватила за волосы и на себя потянула — да с такой силой, что пришлось склониться перед ней в поклоне.
— Вот когда ты поймешь, что у нормальной девчонки нет даже мысли, куда уж о деньгах говорить, губы себе накачать… Они у нее хороши от природы…
— Так познакомь меня с кем-нибудь… — вырвал он наконец свои волосы из цепких теткиных пальцев. — Чтобы мне было, кого обвинить…
— Да, размечтался… Надо мне больно крайней быть! Я от вашей суеты в деревню сбежала. Мне здесь хорошо и спокойно.
— И не одиноко? — скривил он губы.
— Представь себе, мне с собой не скучно. Когда скучно становится, я украшения из бисера делать начинаю. Но перед свиньями его метать не собираюсь… — потрясла она перед его носом фигой.
— Это я — свинья, что ли?
— Твоя Агата… Свинья… И хорошо, что я ей ничего не подарила.
— Она бы не надела твои побрякушки, — усмехнулся Ромка.
— И не надо… Вот тебе и лакмусовая бумажка. Подари девчонке первом делом колье из моих бусинок. Возьмет, наша девка. Берем, не глядя.
— Не глядя… А вдруг там крокодил какой… — усмехнулся Ромка.
Женя усмехнулась в ответ:
— Крокодил у тебя уже был. Чуть голову не отгрызла. Два раза подряд крокодилы не попадаются. Знаешь, а давай записочку Деду Морозу напишем, а? Подари мне, дедушка, хорошую девушку, я тоже хорошим буду… Обещаю. Такая формулировка подходит?
Тетя Женя не пошутила. Пошла за ежедневником, вырвала листок, взяла ручку. Ромка так и не отошел от комода, даже присел на него, чтобы наблюдать за теткиной дурью из удобной позы.
— Я не буду ничего писать! — замахал он руками, когда ему потянули шариковую ручку. — Чур меня, чур меня!
— Тогда сама напишу… Деду Морозу без разницы…
Села и написала, сложила листочек самолетиком, пошла к окну, но передумала открывать створку.
— Нет. Нужно под подушку положить, как положено. Ты где спать будешь?
— Где положишь…
— У себя спи. Сейчас пойду в сушилку постельное белье брошу, чтобы согрелось. А ты чай грей.
Согрел, достал варенье. Потом сходил в машину за пакетами с едой. Бросил их тетке на столешницу — пусть разбирается, что собаке, что приблудным кошкам. Сама, вряд ли что-то возьмет: побрезгует после Агаты. А коробочку с бантом положил под искусственную елочку, примостившуюся в углу за печкой.
Через секунду Женя спустилась по лестнице, держа у уха телефон.
— Да бросьте… Посижу с ним, напою теплым шампусиком… Все у нас будет хорошо.
— Ты это чего? — спросил Ромка, когда тетка бросила телефон на стол.
— А то! Нос не дорос одному на даче ночевать. С девкой, я бы еще поняла. А так с теткой будешь Новый год встречать. Я тебе мозги шампанским прополощу…
— Тетя Жень, езжай в город. Ну елки-палки, я не хочу тебе праздник портить…
— Только фигуру, да? Меньше оливье, легче штаны второго января застегнутся. Ну хватит… Или врешь? — прищурилась Женя. — И кого-то ждешь? Так прямо скажи, тогда я уеду…
