Пролог
Однажды я решила, что не хочу оставлять ребенка от человека, с которым наши жизненные пути разошлись в кардинально противоположных направлениях. Решение было обдуманным, взвешенным и, я не ошибусь, если скажу - взрослым. Да.
Не видела я себя в роли в матери/одиночки/героини, страстно преодолевающей все невзгоды и трудности, ради сохранения частички ДНК мужчины, некогда вызвавшим во мне нежные чувства. Да.
Я собиралась начать все с начала со всем присущим здравомыслием и рассудительностью. Без ниточек, тянущих в прошлое, без обязательств и неуместных родительских повинностей. Да.
Это был великолепный план. Просто восхитительный.
И почти также восхитительно он провалился.
- Господи, пап, да беременна я, понятно? - отчаянно крикнула я в трубку и зло выдохнула. Разговор длился уже битый час. Непродуктивный и не содержательный. Не имея никогда близких отношений с отцом, мы кружили вокруг малоинтересных тем и никак не могли закруглиться. Точнее, кружила я: отвечала общими, формальными фразами, и то через раз - раз промолчу, раз что-то промямлю. На душе было муторно и тяжко, а требовательный голос отца еще больше погружал в унылую пучину бытия. Фразой про беременность я, несомненно, внесла в эту праздную повседневность немного задора. И гробовая тишина в ответ была лучшим тому подтверждением. Зато выплюнув из себя этот чертов факт, озвучив его и разделив с еще одним человеком, мне стало вдруг значительно легче.
- Судя по голосу, свадьбы не намечается? - спустя долгую мучительную паузу по интересовался он. Его хотя бы не хватил очередной удар от моих «жизнерадостных» новостей. Во всяком случае, не сразу. А трогательная разборчивость в тональностях моего голоса, так и просто от души умилила. Я то всегда считала, что отец умеет прислушиваться исключительно к себе, и такие тонкие материи, как настроение оппонента, ему глубоко безразличны.
Ан-нет, вечер удивительных открытий.
- Ни свадьбы, ни крестин, - подтвердила я, как бы намекая на дальнейший очевидный исход изложенного события. Искренне надеясь, что в подробности углубляться мы не будем. - Никаких увеселительных мероприятий.
Я буквально физически ощущала, как все озвученные факты пытаются уложиться в голове отче. В какой-то правильной, только ему известной последовательности. И как терпел он в этом деле фиаско.
- Только не делай глупостей, - зыбкая почва душевной близости буквально проминалась под каждым его словом, грозясь уйти под толщу привычной отчужденности.
Я лишь печально фыркнула:
- Ага, а вот это всё, разумеется, не глупость. Вот прям чистое сияние разума.
Наверное, для полного счастья мне не хватало отцовского проклятия, чтобы уж точно увероваться, что я на правильном пути.
- Не передергивай, Лиза, - отрезал он. - Пора начинать нести ответственность за свои поступки.
- Ой, кто бы говорил, - не удержалась я и цокнула языком. - У меня это наследственное, сначала нафеячить, а потом притвориться шлангом.
Но отца было уже не остановить, и все мои пассы о родственных традициях остались не принятыми.
- Чьи бы бычки не прыгали, телятки все наши будут, - заявил он, и в его голосе появились нотки твердой уверенности.
Я была готова ко всему, но не к народному творчеству. Я была готова услышать любые эпитеты в свой адрес, про подол, про загул, про низкую нравственную ответственность. Я была готова смиренно принять шквал порицания, посыпать голову пеплом и покорно вернуться на путь здравого смысла и вечного раскаяния.
Но что-то пошло не так.
- Давай без фольклора, - вздохнула я. - Я уже все решила.
- Если б решила, не рассказала бы, - тут же отрезал он, после чего замолчал на мгновение и продолжил уже другим тоном: - Послушай, Лиза… Кому как не мне знать отчаяние женщины, не имеющей возможности родить ребенка. Твоя мать долго не могла забеременеть. Слишком долго. Я не очень разбираюсь в медицинских терминах, но врачи говорили, что это последствия раннего аборта. Я каждый день видел в ее глазах тоску и боль сожаления. Звериную ярость на саму себя. Возможно, сейчас тебе кажется, что дети даются легко. Но это не так. Я не могу тебя заставить сохранить ребенка, но и не хочу, чтобы ты когда-нибудь пожалела о своем решении. Потом исправить будет уже ничего нельзя.
Закончил он сакраментальной фразой «Рожай. Вырастим.»
ВырастИМ… кто? кто это сделает? Отец, который сам нуждается в постоянном уходе. Или я, которая в принципе не хочет об этом даже думать.
Других кандидатов на выращивание юного дарования у меня не было.
Однако огонек неуверенности разгорелся с новой силой. И пока я раскачивалась в сторону окончательного решения, срок на раздумье вышел. Не то чтобы я была такая нерасторопная, просто первый раз гинеколог некорректно посчитала срок, тем самым поставив финальную точку в моем «долго и счастливо».
Сейчас, спустя почти пять лет, я старалась не вспоминать те моменты душевных сомнений.
Юлька стала феноменом. Лично моим феноменом. Аномалией. Как из пустоты, из ничего можно вырастить в себе безразмерное чувство глубокой привязанности. Любви. Без каких-либо благоприятных стартовых данных.
Я до сих пор помнила то глухое, беспощадное «Не хочу». Я с ним засыпала и просыпалась и еще тысячу раз на дню нет-нет, да всплывало, травило, терзало изнутри.
Всю беременность она была очень тихим ребенком, как будто чувствовала, что не желанна. Не доставляла никаких проблем: не пиналась, не крутилась, не дергалась, а если и шевелилась, то очень деликатно, словно боялась причинить мне лишнюю боль. Я не блевала по утрам, у меня не менялись вкусовые пристрастия, меня не мучила изжога, не болела спина. Все было так, словно ничего и не было.
А когда она родилась, мир вдруг перевернулся. Мой мир. Первый раз увидев ее, такую маленькую, беззащитную, с затуманенным взглядом под сурово сдвинутыми бровями, я неожиданно твердо поняла - не зря. Все было не зря.
Прода от 10.06.2024, 18:32
Глава 1.2
Пять лет назад я, человек не умеющий планировать ровным счетом ничего, выстроила практически гениальную схему своего дальнейшего существования. Прежде всего, я вернулась в родной город, тем самым решив две проблемы: избавилась от навязчивого внимания журналистов и обеспечила себя постоянным жильем. В университете я написала заявление на возврат всех средств за обучение. Немного обаяния, печальных глаз и демонстрации округлившегося живота - и вуаля, деньги вернулись не на исходный счет, а на мою карту. Сумма получилась немалая даже по меркам мегаполиса, а уж в уездном городе N на них можно было прожить достаточно продолжительное время.
Я оформила все доступные пособия, включая статус матери-одиночки, который очень меня веселил. Само словосочетание я никак не могла примерить на себя, как будто в одежде с чужого плеча мне было в нем неуютно. Однако в вопросе получения дополнительных средств меня могли обозвать хоть мутантом-переростком, я бы и виду не подала.
Пока была в декрете, записалась на всевозможные онлайн курсы, получила миллион разноцветных дипломов и на какое-то время ушла в фриланс, хватаясь за любые задания, до которых меня допускали. Я заказывала с Алиэкспресс баночки, скляночки, тарелочки и стаканчики, разрисовывала их, делала вазочки, панно, кашпо и флорариумы. Варила мыло, лепила свечи, собирала букеты, венки и подсвечники. Гордо называла все это хенд-мейдом и продавала в интернете. И ведь все получалось. Мой мозг в неожиданном для него режиме многозадачности вдруг начал выдавать бесконечные творческие решения.
Однажды мне пришлось по просьбе знакомой переделывать свадебное платье. Оно также, как и мои склянки, пришло из Поднебесной, оказалось совершенно не тем, что было на картинке и просто идеально подходило под категорию «Ожидание-реальность». Но деньги были потрачены, сроки поджимали, а решить проблему нового платья в нашем маленьком городке оказалось совсем не просто. Вот тогда с моей легкой руки и не без помощи буйной фантазии китайский ширпотреб превратился, если не в дизайнерское творение, то точно в оригинальный индивидуальный наряд. Я поменяла фурнитуру, где-то подшила, где-то ушила, исправила неровный кант, добавила материала, взяв его со старого платья другой соседки, дополнила собственноручно сделанными аксессуарами и получила в результате неописуемый восторг знакомой.
Естественно, желающих получить что-нибудь подобное или другое, но такое же красивое, у меня появилось достаточно. Со свадьбами, ровно как и с разводами, в нашем городе перебоев не было.
Все это приносило мне небольшой, но стабильных доход. И все-таки уехать отсюда меня никогда не покидала надежда. Не просто уехать, а вернуться. Мой бывший город манил со страшной силой, я мечтала оказаться на его улицах, пройтись по набережным, вдохнуть тяжелый влажный воздух. Воспоминания притягивали к себе, их хотелось оживить, прикоснуться, почувствовать. Ведь они до сих пор вызывали в душе трепетное волнение и горькое послевкусие. Я никак не могла заставить себя стереть из памяти Бессонова, окончательно и бесповоротно. Шло время, а его имя все равно резонировало внутри горячими отголосками.
Когда Юльке стукнуло два года, умер отец, так и не выполнив в полной мере второй пункт договора - «Вырастим». Не вырастили. Не сложилось. И пусть отношения у нас с ним так и оставались прохладными, после его смерти я впервые почувствовала, что за моей спиной больше никого нет. Вот тогда я и поняла, что пришло время совершить свой грандиозный камбэк. Продала удачно квартиру под коммерческое помещение и купила другую. Там. Куда так стремилась. Три комнаты в обмен на одну. В спальном районе, на окраине города. Но свою.
Закончив с формальностями и собрав Юльку, я вернулась туда, откуда все когда-то и началось. Кто ж знал, что в моем случае истории свойственно повторятся с поразительной цикличностью.
Полинка ворвалась в мою жизнь также неожиданно, как из нее исчезла. Просто однажды появилась на пороге - повзрослевшая, серьезная, натянутая как струна, и радостно объявила:
- Я тебя нашла. - А в глазах все те же бесята. Озорные, довольные, не утратившие боевого настроя. - Привет.
Минута мне потребовалась, чтобы сопоставить ее персону с привычной реальностью. Вписать в настоящее, как-то осознать и только потом броситься на шею подруги.
- Полька, - выдохнула я ей в шею и обняла за плечи. Пространство за ее спиной открылось моему взору, и в этом пространстве я вдруг обнаружила еще одно действующее лицо. Маленькое лицо, маленького мальчика. - Это кто? - не прерывая объятий, поинтересовалась я.
- За спиной? - уточнила Полька.
- Угу.
- Васька, - удивленно протянула она, словно это было само собой разумеющиеся.
- Привет, Васька, - откликнулась я, и мальчик в ответ серьезно кивнул.
Вообще-то с именем Васька этого парня мало что объединяло. У него была чисто нордическая внешность: светлые, словно выбеленные волосы, невероятной голубизны глаза под будто припорошенными снегом ресницами и очень строгий абрис лица, словно его чертили по линейке. Как потом рассказала Полька, его отец чистокровный швед хотел назвать сына благородным именем Йохансен. Назвать хотел, а растить - нет, так как был Васька случайным и внебрачным, а таким достается с отцовского плеча максимум нареченное имя. Полина же с таким раскладом была категорически не согласна и назвала сына назло шведу простым добрым именем Василий.
Общий язык с Юлькой они нашли быстро, с легкой детской непосредственностью. Тем более, Полина с Васькой стали часто приезжать к нам в гости, сначала приезжать, а потом и вовсе сняли квартиру этажом выше. Это было удобно и как будто логично. Дети росли, их надо было водить в садик, на занятия, на кружки и дни рождения. Не мешало бы их потом еще оттуда и забирать, а времени на все катастрофически не хватало. Так и получилось, что вдвоем, да еще и в одном доме справляться с бытовыми трудностями оказалось гораздо проще. Мы с Полиной легко заменяли друг друга, выручали, подхватывали. Больше не приходилось с королевской точностью рассчитывать свой день по минутам, чтобы успеть везде.
Через год мы достигли в этом вопросе абсолютного дзена и на интуитивном уровне решали любые проблемы. К тому же, были они у нас примерно одинаковые. Польке, как и мне, некому было помочь с ребенком. Со своими родителями она так и не наладила отношения, ограничивалась редкими перезвонами по праздникам и дальше этого не заходила. О существовании внука те знали, но знакомиться не спешили. Полька не настаивала, она была тем человеком, который умел рвать контакты однажды и навсегда.
Итак, когда общественные связи наладились, а семейные были доведены до автоматики, жизнь засияла новыми красками. Дело, начатое в родном городе, продолжало приносить доход и тут. Я все также продолжала заниматься свадебными платьями, пока в голове не зародилась идея открыть свой салон. Сначала это был всего лишь небольшой закуток в магазине тканей и фурнитуры - прилавок, примерочная и два образца готовых изделий на стареньких манекенах. В основном для того, чтобы принимать своих уже имеющихся клиентов, а не приводить их в дом. Никаких покупателей или заказчиков с улицы здесь не было. Потом в магазине провели реорганизацию и сократили торговые площади, и вот мой закуток обзавелся небольшой витриной, выходящей на широкий проспект. Чтобы оплатить увеличившуюся аренду, устроить отдельный вход и все подобающе оформить, я сделала то, что клялась никогда не делать - взяла кредит.
Но это того стоило. Нет, я не стала успешной бизнес-леди, владелицей свадебного салона с эксклюзивными моделями. Я могла бы так сказать, но это было бы далеко от истины. По большому счету я занималась надувательством - все те же китайские платья, доведенные до ума. Купи-продай. Не более. Красивая золотая вывеска, бело-розовые букеты цветов на витрине, нежный пастельный свет. По цене хорошего обеда в дорогом ресторане. Собственно, и прибыль была такая же - на обед в дорогом ресторане. Но мне хватало. Я не жаловалась.
Так было до тех пор, пока не появилась Саша.
Прода от 30.06.2024, 08:52
Саша была моим клиентом. Весьма странным клиентом. То есть, я вообще не поняла, как она смогла им стать. Саша ездила на темно-фиолетовом матовом Порше, носила дизайнерские украшения, а за стоимость одной ее сумки можно было купить весь мой, так называемый, салон.
Попасть в него такая, как она, могла только по средствам черной магии Вуду.
То есть, никак.
Я не хотела с ней связываться. Вот с первого раза, как увидела - сразу не захотела. Ее желания по поводу свадебного платья абсолютно точно не мог удовлетворить Алиэкспресс. Упаковать ее холеное ухоженное тело в китайскую синтетику уже казалось кощунством и надругательством над всем благоразумием мира. Перед ней были открыты лучшие модельные дома Милана и Парижа, любую ее прихоть готовы были бы выполнить самые талантливые дизайнеры, но она почему-то приперлась ко мне. Не случайно, а вполне целенаправленно.
Чему тут было радоваться?
Саша была эксцентричной и эпатажной натурой. Избалованной принцессой от рождения.
