ПРОЛОГ
Замок Грюваль встречал свой последний рассвет в жарких объятиях пламени. Услышав грохот рухнувших перекрытий, беснующаяся у подножия каменных стен толпа огласила окрестности неистовыми криками. Люди ликовали, охваченные общим безумием. Скорее всего, однажды они опомнятся и тогда осознают, что натворили, но сейчас их разум пребывал во власти чужой злой воли.
- Пришёл конец исчадию бездны, - возопила безобразного вида старуха, потрясая в воздухе деревянной клюкой. Седые космы обрамляли морщинистое лицо женщины, в котором не было и намёка на благообразие. Именно она затеяла всю эту смуту и теперь была ужасно довольна тем, как легко удалось сжить со свету более молодую и удачливую соперницу в колдовских делах. Всего то и надо было, что пустить слушок о связи Эрмины с демонами, да постращать глупый народ россказнями о чёрных мессах и загубленных душах – они и поверили. А поверив, естественно взбунтовались и без раздумий бросились жечь прислужницу демонов в её логове. И никого в тот момент не волновало, что вина её не доказана, потому как издавна всем известно, что дыма без огня не бывает.
Замка старухе было жаль. По слухам, молодая хозяйка успела навести там порядок, и Фридгарда рассчитывала в нём поселиться, когда с Эрминой будет покончено, однако остановить взбудораженную толпу оказалось труднее, чем подвигнуть народ на действия.
А ещё она ошибалась, считая ненавистную конкурентку погибшей. Та и не думала так просто сдаваться, намереваясь бороться за свою жизнь до конца.
Следовало признать, что нынешние обстоятельства явно складывались не в её пользу и физическую оболочку спасти не удастся, уж слишком многие сегодня желали ей смерти. Зато, благодаря силе дара, Эрмина могла попытаться сохранить свою душу, не дав огню поглотить ярко горевшую в ней искру жизни. Той же Фридгарде, к примеру, заклинание одиннадцатого уровня было явно не по зубам. В противном случае она не стала бы действовать столь грубо и примитивно. Не зря говорят в народе, что бодливой корове бог рогов не даёт. Третий уровень – предел для такой мерзкой жабы. И всё же она сумела напакостить так, что у Эрмины при всех её знаниях и талантах оставался один лишь выход - опасный и непредсказуемый, как и все заклинания, в которых задействовалось такое сильное колдовство.
Мудрый, в силу прожитых лет и накопленного опыта, наставник Рамус, достигший небывалых высот в освоении дара, часто любил повторять, что чародейство не всегда эффективно, а потому не стоит пренебрегать обычной физической защитой, доступной всем людям. Из уст столь искусного колдуна странно было слышать такое, но Эрмина эти слова хорошо запомнила, как и всё, чему её обучали. Молодая женщина мысленно похвалила себя за то, что, унаследовав этот замок пять лет назад, первым делом укрепила железными полосами входные двери, а на окна велела навесить кованые решётки.
Подобная предусмотрительность дала ей небольшую фору во времени и позволила подготовить всё необходимое для проведения ритуала. К слову, охранные заклинания слетели сразу, как только их коснулось пламя, напоённое ненавистью сотен людей. Прав был наставник, против столь мощного потока негативной энергии не устоял бы ни один одарённый. На это и рассчитывала старая гадина Фридгарда, когда поднимала народ на бунт. Зато мощные двери и кованые решётки, вопреки ожиданиям, продержались заметно дольше и пусть лишь на время, но всё же сумели сдержать нападающих.
Невозможность проникновения внутрь довела толпу до неистовства, но она же дала Эрмине шанс на то, чтобы осуществить задуманное. Волны всепоглощающей ненависти и какой-то нечеловеческой жажды крови, беспрепятственно проникающие сквозь толстые стены, заставляли её содрогаться от ужаса и омерзения. Неимоверным усилием воли колдунья совладала с паникой, готовой сломить её дух, и приступила к осуществлению плана, давно припасённого на такой крайний случай. Будто знала заранее, что однажды он ей пригодится.
Потайная дверь отворилась бесшумно, и Эрмина решительно шагнула навстречу своей судьбе, хотя внутри у неё всё дрожало от страха. Уверенности в том, что ей всё удастся, не было и в помине, как не было и наставника рядом, готового поддержать, перехватить нить заклинаний в любую минуту, если ученица вдруг ошибётся.
Подвалы замка, мрачные и пустынные, никогда ей не нравились. Света многочисленных факелов едва хватало, чтобы разогнать по углам поселившиеся здесь тени. Они складывались в причудливые силуэты, нашёптывали что-то невнятное и в общем-то не представляли угрозы, однако их присутствие заставляло покрываться кожу мурашками. Вот и сейчас Эрмина нервно передёрнула плечами, злясь на себя за минутную слабость. Тени – последнее, чего ей стоит сейчас бояться.
Схема для переноса души мгновенно всплыла перед мысленным взором колдуньи, стоило только ей вспомнить о реальной угрозе. Пальцы Эрмины подрагивали, когда она приступила к работе, но голова работала чётко. Линии выходили слегка кривоватыми, однако узор получался верным. Стараясь не думать о том, что ей предстоит пережить в ближайшее время, колдунья напитала своё художество силой, превращая простой меловой рисунок в действующую магическую октаграмму. И всё же совсем без огня обойтись не удалось. Чёрные свечи заняли положенные им места на концах восьмилучевой звезды и по щелчку пальцев одна за другой зажглись мертвенно-голубым светом.
Эрмина ещё раз осмотрела своё творение придирчивым взглядом и осталась довольна - должно сработать. Далее следовало прочесть заклинание переноса и дождаться гибели тела. Последнее представлялось молодой женщине самым сложным, потому как умирать ей совсем не хотелось. Она, как и всё живое, отчаянно цеплялась за жизнь, параллельно с творимым колдовством ища пути отступления и не видя не единого шанса сохранить это тело. Успокаивало лишь то, что пребывание в небытие для неё будет недолгим. Уж точно не вечным, как того желала Фридгарда.
Дым всё сильнее валил в подвальную дверь, предусмотрительно оставленную Эрминой слегка приоткрытой. Скоро тут совсем нечем будет дышать. Колдунья закашлялась и потёрла кулачками слезящиеся глаза. Конец уже близок.
«Пора», - решила она и легла в центр октаграммы. Слова древнего заклинания прозвучали неестественно громко в полумраке пустого подвала. Эрмина едва успела произнести последнюю фразу, как горло сдавило спазмом. Неудержимый кашель разрывал лёгкие, и женщина невольно сжалась в комок, пытаясь облегчить свои страдания.
Краем угасающего сознания она отметила, что одна из свечей покачнулась, задетая неосторожным движением правой ноги, а затем и упала. Больше Эрмина ничего не увидела, её поглотила тьма, спустя мгновение сменившаяся яркой вспышкой света.
Лишь к вечеру люди смогли попасть в замок. Пока внутри полыхал огонь, к нему было не подступиться. Прочная дубовая дверь, усиленная листами железа, обуглилась до черноты, но всё равно поддалась не сразу. Её удалось открыть лишь с помощью тарана, да двух дюжих парней – кузнецов из соседней деревни.
Недавний запал угас, и люди с недоумением и страхом поглядывали друг на друга, не решаясь переступить порог порушенного ими жилища. И только Фридгарда не смогла устоять на месте. Она хотела поскорей убедиться в том, что Эрмина мертва, причём окончательно и бесповоротно. Нет худшей твари, чем перерождённая чародейка. Своим обидчикам она будет мстить до седьмого колена.
Фридгарда не имела детей, и ей не было дела до страданий давно почившей родни, но вот сама она собиралась жить долго и потому не желала оставлять врага за спиной. Теперь, когда у неё не осталось здесь конкурентки, она сможет вернуть себе молодость и прожить ещё долгие годы, забирая по капле жизни у всех тех недоумков, которым понадобится сила её колдовства, а таких будет немало.
Лестницы, ведущие на верхние этажи, полностью выгорели, и до расположенных там покоев было никак не добраться. Тогда Фридгарда взмахнула руками как крыльями и тяжело поднялась над полом. Угольного цвета платок с длинными кистями, накинутый старухой на плечи, колыхнулся вслед за её движением, придавая колдунье сходство с большой чёрной птицей.
Народ шарахнулся в стороны, постепенно начиная прозревать, однако Фридгарду сейчас волновало другое. Она словно очумелая носилась по этажам, вымазав лицо и волосы сажей, и не находила обгоревший труп той, что отныне могла считаться её злейшей врагиней, если бы только ей удалось выжить.
Наконец старуха опомнилась и направилась ко входу в подвал. С нехорошим предчувствием она рванула на себя практически полностью выгоревшую дверь, и, не касаясь ступеней, мрачной тенью скользнула вниз. Там царила кромешная тьма. Факелы давно прогорели, а другим источникам света неоткуда было тут взяться. В глазах колдуньи вспыхнули красные огоньки. Зрение перестроилось практически мгновенно, позволяя ей лицезреть окружающее пространство как сумрачным днём. Всё же хорошая штука – опыт. Имея его, можно действовать инстинктивно, не заморачиваясь поиском подходящих случаю заклинаний.
Не успела Фридгарда возгордиться собой, как сердце её оборвалось. Увиденное настолько её поразило, что она несколько мгновений беззвучно открывала и закрывала рот, не в силах выдавить из себя ни слова. А потом из глубины подвала раздался такой душераздирающий вопль, что у людей волосы встали дыбом. Не помня себя от ужаса, они ринулись прочь, давая себе зарок, отныне держаться подальше от этого места.
И лишь Фридгарда, обезумев от осознания неизбежного, тратила остатки сил на то, чтобы спалить бездыханное тело Эрмины, умудрившейся переиграть её в этой игре. Но даже когда ей удалось это сделать, старуха не успокоилась, а продолжала завывать на высокой ноте, потому как понимала, что всё это бесполезно. Время было упущено, и душа её врагини уже далеко, на пути к новой жизни. А хуже всего то, что благодаря проведённому ритуалу, память её сохранится, и однажды Эрмина вернётся, чтобы жестоко отомстить виновнице выпавших на её долю мучений. Отныне все дни старой колдуньи будут отравлены ожиданием неминуемого возмездия. О спокойной жизни можно будет забыть навсегда.
Горестно взвыв в очередной раз, старуха рванула себя за космы и, обернувшись вороной, вылетела прочь из замка, направляясь подальше от этих земель, теша себя надеждой, затеряться где-нибудь в глуши, где её никто не отыщет.
ГЛАВА 1
Яркий свет резанул по глазам, заставив Эрмину издать тихий стон. Ощущения были не из приятных. Болело, кажется всё, даже кончики пальцев на ногах. Но сильнее всего её беспокоил небольшой дискомфорт в области сгиба правой руки, а ещё возле ключицы, напоминающий укус насекомого. Эти мелкие твари порой могут быть очень опасны, а их яд даже в малых дозах смертелен.
Скосив глаза, Эрмина увидела совсем не то, что ожидала. В вену на руке была воткнута невероятно тонкая игла, от которой отходила прозрачная трубочка, соединённая со стеклянным сосудом, закреплённым на металлической подставке. Точно такая же конструкция крепилась чуть выше, возле ключицы. И по этим трубочкам в её новое тело вливалась слегка мутноватая жидкость. Вероятно, это был какой-то целебный раствор, но, судя по всему, не очень-то эффективный.
Эрмина хорошо представляла, чьё тело могло ей достаться – того, кто оказался на грани между жизнью и смертью и не смог или не захотел вернуться назад. В тот краткий миг, когда душа владельца уже покинула тело, но его ещё не коснулась тень тлена, появлялся крохотный шанс завладеть бесхозным вместилищем. Причём степень его сохранности не имела большого значения. В последствии дар поможет исцелить повреждённую оболочку, а осколки чужого сознания позволят вписаться в реальности новой жизни. Разумеется, проблем было не избежать, особенно при общении с близким окружением бывшей владелицы тела, однако небольшие странности в поведении всегда можно списать на пережитые волнения.
Ещё существовала опасность переноса в неподходящее тело – слишком старое или вовсе мужское. В таком случае, обряд следовало повторять до тех пор, пока не будет достигнут приемлемый результат. Эрмина даже думать не хотела о том, что ей придётся совершить перенос души ещё раз, во всяком случае, не в ближайшее время, а потому первым делом убедилась в том, что хоть в этом ей повезло. Да и с возрастом, по внутренним ощущениям, тоже всё оказалось в порядке. Уже не невинная девушка, но и не рожавшая женщина, а значит, не придётся изображать любовь к чужим детям. Впрочем, любящая мать никогда не оставила бы своих детей на произвол судьбы, лишив себя жизни. Последнее, что волновало колдунью так это внешность. Не с её даром беспокоиться о таких мелочах, как цвет глаз или форма носа.
Мысли, сплошным потоком проносящиеся в голове Эрмины, не мешали ей проводить диагностику организма. Следовало определить, что же послужило причиной гибели её предшественницы. Немного отвлекал доносящийся от изголовья кровати механический звук, напоминающий писк, но и к нему удалось притерпеться.
Вскоре её усилия увенчались успехом, и Эрмина наконец смогла достаточно отрешиться от окружающей действительности, чтобы попытаться проникнуть в тайники чужой памяти. Выяснилось, что девушка отравилась. Это знание лежало на самой поверхности, и стоило признать, что вариант был не из худших. Исправить физические увечья было бы намного сложнее. Колдунья попыталась сосредоточиться на выведении яда из организма. Для этого она плотнее смежила веки и постаралась сконцентрироваться на проблеме. Годы практики сделали своё дело, и остатки ядовитого вещества вскоре были полностью нейтрализованы. Устранением последствий их пагубного влияния Эрмина планировала заняться ночью, когда угроза вмешательства со стороны окажется минимальной, пока же достаточно и того, что она остановила процесс отмирания клеток.
Она так увлеклась, что едва не пропустила тот момент, когда её одиночество оказалось нарушено.
- Ну-с, милая, пора просыпаться, - с лёгким нажимом в голосе произнёс вошедший в покои мужчина и похлопал её по щекам.
Эрмина, не торопясь, будто бы через силу открыла глаза. Во-первых, тянуть и дальше не было смысла, а во-вторых, ей требовалось попасть в уборную и как можно скорее. Вот только увиденное заставило колдунью забыть обо всём, в том числе и о нуждах позаимствованного организма.
Начать с того, что мужчина пришёл не один. За его спиной топталась девица в вызывающе коротком халатике. Бесстыдница выставила напоказ колени и при этом не выглядела смущённой. Напротив, держалась столь уверенно, будто бы это было нормально.
Помня о том, что молчание – золото, Эрмина ничего не сказала, хотя её так и подмывало возмутиться подобным бесстыдством. Вместо этого она покопалась в тех обрывочных сведениях, что ей достались в наследство от прежней хозяйки тела, и с ужасом поняла, что попала. Причём не иносказательно, а в прямом смысле этого слова. Сразу припомнилась та свеча, что нарушила целостность октаграммы, и колдунья вновь застонала, но уже не от боли или дискомфорта, а от досады на собственную неловкость.
И как ей теперь прикажете выживать в незнакомом мире? Достаточно одного взгляда на этих людей, чтобы понять, насколько они другие и насколько у них тут всё иное. Что если одарённых здесь держат в клетках, как диких зверей и выкачивают из них все силы? Как понять, чего стоит бояться и насколько открыто можно использовать свой дар?
