Среди магов, чья кровь помнила богов, он был наиболее уязвим. И всё же — даже он чувствовал это.
Древний покой.
— Идём, — сказал Аскел, и в его голосе прозвучало то, что Вильнор слышал редко — лёгкость.
Они двинулись вглубь дворца, где тени становились длиннее, а свет — призрачнее, где фрески на стенах шептали забытые легенды, а под ногами мерцали мозаики, сложенные из драгоценных камней и застывших молний.
5.
Король Рентамы Юстиниан поднялся из кресла, его мощная фигура в расшитом камзоле заполнила пространство кабинета. Серебряные волосы, собранные в строгий воинский хвост, глубокие морщины у глаз, тяжёлый перстень с фамильным гербом на правой руке — всё в нём говорило о власти, почти не уступающей власти Гаранта. Впрочем, никто не решился бы сравнивать.
— Юстиниан, - Аскел низко поклонился старшему родственнику и главе Дома.
— Александр. Ты даже дома не снимаешь щиты? — Заметил мужчина, изучая племянника.
Тот выглядел безукоризненно — готовился к встрече с королём Карна и не мог позволить себе небрежность. Но его аура была искусственно приглушена.
— Прости, привычка, — осознал Аскел, и позволил магии расправиться сияющими крыльями.
Юстиниан слегка прищурился:
— Ты давно не был в Рентаме.
— Ты же знаешь, я не вписываюсь... в придворные порядки, — поморщился Аскел.
— Ты не обязан им следовать с тех пор, как принял кольцо, — заметил король, указывая взглядом на сапфировый перстень.
— Но это было бы неуважением к Дому, — возразил Аскел.
— И всё же это твой дом, — в голосе Юстиниана прозвучал мягкий, но отчётливый укор.
Аскел с лёгкой улыбкой склонил голову:
— Ты прав. Я учту твои слова и буду надоедать вам чаще.
Дверь распахнулась.
— Александр!
В комнату вошла королева Елена — невысокая женщина с волосами цвета осенней меди, собранными в сложную корону из кос. Её голубые глаза светились радостью. На ней было простое светлое платье без излишних украшений — и лишь тонкая диадема, обозначающая статус.
— Тётушка... – Аскел бережно обнял женщину, вдохнув знакомый с детства цветочный аромат. Сейчас он был на голову выше неё и в два раза шире в плечах, но помнил те времена, когда засыпал у неё на коленях.
— Как же я рада видеть тебя, мой мальчик. Я почувствовала твою ауру.
— Я тоже рад, — тепло улыбнулся Аскел и тут же вздохнул. — Видимо, все почувствовали?
— Её сложно с чем-либо спутать, — засмеялась Елена. — Так что берегись, придворные красавицы вновь откроют на тебя охоту.
— Ты только что назвала меня мальчиком, — проворчал маг. — Мне рано думать о браке.
— И когда же ты намерен об этом задуматься? — подняла бровь королева.
— Лет через десять, возможно, — легко ответил Аскел.
Елена вновь рассмеялась:
— Боюсь, этот срок не устроит придворных красавиц.
— Я привёз им эльфа из Ночной ветви — это его работа прикрывать мне спину, — усмехнулся Аскел.
— Вильнор тоже здесь? — обрадовалась она. — Почему не зашёл поздороваться?
— Вильнор скромничает, — ответил он. — Говорит, что не хочет мешать семейным разговорам.
— Скромничает? — Королева Елена покачала головой. — Ты зовёшь его братом, значит он – часть семьи. Ему всегда рады в этом доме - пусть не забывает об этом.
— Я передам ему, тётушка. - Аскел посмотрел на неё с признательностью.
Елена бросила быстрый взгляд на Юстиниана и произнесла:
— Что ж, отдыхайте, у нас ещё будет время поговорить. Ведь ты не собираешься сбежать слишком быстро?..
— Нет, тётушка.
Обмен взглядами между супругами сказал Аскелу всё, что не прозвучало вслух. Его позвали не просто на праздник.
— Славно, — нарочито беззаботно улыбнулась Елена. — Пойду распоряжусь насчёт ужина.
В их семье все были искусными мастерами демонстрировать показную беззаботность…
Когда дверь закрылась, Юстиниан вновь задумчиво оглядел племянника.
— В чём дело, дядя? – вздохнул Аскел. – Что со мной не так?
— Ты выглядишь… безупречно, - покачал головой король. - Но я помню тебя в твои тринадцать.
— Я был вспыльчивым эгоистичным паршивцем, как все подростки, - признал Аскел. – И при этом сильнейшим магом Дома. Вам с тётушкой пришлось нелегко.
— Ты учился контролировать Тьму.
Аскел усмехнулся, опускаясь в кресло напротив короля.
— Хотел бы я спихнуть на Силу все свои выходки, дядя, но это не так. Полный контроль у меня был уже в одиннадцать. А к тринадцати проснулась стихийная магия, и играть с ней было слишком весело, чтобы думать о последствиях.
Юстиниан покачал головой, его пальцы сжали ручки кресла.
— Ты всё равно услышишь сплетни, так что лучше скажу тебе сам.
Аскел насторожился.
— Что случилось?
— Корнелия.
Маг замер, проведя параллель:
— Ей тринадцать.
— Да. И первой у неё проснулась Тьма.
Аскел вспомнил младшую девочку в королевской семье - всегда скромную, тихую, боящуюся лишний раз поднять глаза и сделать что-то не так. Он и не общался особо с кузиной - слишком велика была разница в возрасте и характерах.
— Я не понимаю… Она всегда была… другой.
— Твоя полная противоположность.
Король усмехнулся — жестко, без радости.
— Всегда боялась даже вида крови. Никто не ожидал, что в Коре окажется столько Тёмной Силы. Мои старшие получили стихии, как ты помнишь. А в этом году ещё и Свет – у обоих, почти одновременно. Наставники шлют отчёты о хорошем контроле и должном прогрессе в обучении. Всё по классической схеме, без неожиданностей. А вот Кора сумела удивить…
— Как проявилась Тьма? – спросил Аскел.
Юстиниан вздохнул, его пальцы сжались в кулаки.
— Она случайно убила служанку.
Аскел замер.
— Как?
— Та уронила поднос с посудой. Кора испугалась – и ударила Тьмой. Очень сильно - и очень грязно, с кровью… и прочим.
Тишина.
— У неё был сильнейший шок и истерика. Елена слегка приглушила её эмоции, но такое не убрать совсем.
Аскел закрыл глаза.
— Она вообще не контролирует это.
— Нет. И никто в Доме не может ей помочь.
— Потому что никто из вас не прошёл через подобное, — понял Аскел. – У всех Тьма пробуждается последней.
Юстиниан кивнул.
— Ты единственный, кто знает, каково это — быть ребёнком с такой Силой в крови.
— Но Елена – сильный менталист, она могла бы…
— Наша кровь не терпит глубокие вмешательства в психику, ты же знаешь. А у Коры теперь страх на клеточном уровне. Она боится себя. Боится спать, потому что во сне совсем теряет контроль. Боится прикоснуться к кому-то. Заперлась в своих покоях и отказывается выходить.
— Ей нужен опытный наставник…
— Мы пробовали – она не идёт на контакт. А мы не можем позволить приглашать слишком много людей - и так уже все шепчутся.
— Что говорят?
— Как думаешь? Все вспоминают, что ты тут устраивал - и боятся повторения. Требуют… заранее принять меры.
Аскел резко встал, его аура дрогнула, и на мгновение в комнате стало так холодно, что на стенах выступил иней.
— Они не посмеют…
— Они уже пробуют, — спокойно сказал Юстиниан. — Но Дом способен её защитить. Если ты поможешь ей защититься от себя самой. Кора не похожа на тебя, Александр. Ты в её годы рвал любые привязки, которыми пытались тебя усмирить. Ты горел яростью, даже когда боялся. А она…
— Она не боец, — тихо закончил Аскел.
— Нет. И я не хочу, чтобы она им становилась.
— Ты хочешь, чтобы я поговорил с ней.
— Я хочу, чтоб ты дал ей надежду.
Тишина снова повисла между ними. Аскел грустно усмехнулся.
— Ирония судьбы, не правда ли? Тот, кого когда-то считали проклятием Дома, теперь стал тем, кто должен помочь...
Юстиниан встал и положил руку на плечо племянника.
— Ты никогда не был проклятием, Александр. А сейчас – стал гордостью этого Дома.
— Спасибо, дядя.
— Иди. Поговори с ней.
Аскел кивнул и вышел.
6.
Дверь в покои принцессы отворилась бесшумно, пропуская Аскела в полумрак комнаты. Стены украшали картины с пейзажами северных лесов, а на полках аккуратно стояли книги. Но даже воздух здесь казался застывшим от страха. Лёгкий дрожащий свет единственного светильника выхватывал из темноты очертания кровати, на которой сидела девочка, обхватив колени руками. Её серебристые волосы, обычно аккуратно уложенные, сейчас были растрёпаны, а глаза — красными от слёз.
Когда дверь открылась, она вздрогнула и подняла голову.
— Кто…?
Аскел вошёл, аккуратно прикрыв дверь.
— Привет, Корнелия.
Она замерла, широко раскрыв глаза.
— Александр…
Он улыбнулся и сел рядом, не касаясь её.
— Давно не виделись.
— Ты… ты пришёл из-за меня?
— Отчасти.
Она опустила взгляд.
— Ты знаешь.
— Да.
— Ты... ты пришёл... чтобы... — голос Коры оборвался, страх стал ещё острее.
— Чтобы помочь, — твёрдо закончил за неё Аскел. Он медленно протянул руку, ладонью вверх. — Ты можешь коснуться меня. Я не боюсь.
Девочка сжалась в комок.
— Нет! Я... я не контролирую это! Оно вырывается само... — её пальцы вцепились в простыни. — Я не хочу убивать тебя!
Аскел помнил этот ужас — всепоглощающий, парализующий страх перед самим собой.
— Кора, — его голос стал мягче. — Ты не убьёшь меня. Я гораздо сильнее твоей новорожденной Тьмы.
Он не убирал руку, и девочка медленно, словно боясь спугнуть момент, протянула дрожащую ладонь. Их пальцы соприкоснулись — и ничего не случилось. Затем Аскел позволил своей Силе обернуть их сомкнутые ладони – и та отозвалась, гибкая, послушная, как ручной зверь. Корнелия смотрела, широко раскрыв глаза.
— Как ты научился?..
— Дай мне показать.
И он позволил Тьме перетечь в её пальцы. Кора вздрогнула, её губы задрожали.
— Нет, нет, я не могу... я не хочу! — её голос сорвался на визгливый шёпот, и она резко дёрнула руку назад, словно обожжённая.
Аскел не стал удерживать её, но его взгляд стал чуть жёстче.
— Ты боишься даже её прикосновения. Как же ты научишься управлять ею?
— Я не хочу управлять! Я хочу, чтобы её не было! — Корнелия сжалась, обхватив себя руками, будто пытаясь спрятаться от самой себя.
— Но она есть. И будет с тобой всегда.
— Тогда... тогда я лучше умру! — её голос дрожал, но в нём не было решимости — только детская истерика, отчаяние слабого существа, не готового бороться.
— Так просто? — его голос стал холоднее. — Ты — кровь богов. Кровь Рентамы. Принцесса. И вместо того, чтобы искать выход, ты предпочитаешь сдаться?
В глазах девочки читался чистый, животный ужас — не перед магией, а перед собой.
— Кора… — он попытался говорить мягко, но она уже затрясла головой, сжимаясь ещё сильнее.
— Я не могу! Я не хочу это чувствовать!
Её голос сорвался на высокой ноте, почти истерично.
— Мне не нужна эта Сила. Я не хочу управлять ею. Я… не хочу быть такой, как ты.
— Кора, — тихо сказал он, — ты не должна становиться кем-то другим. Ты можешь остаться собой — и всё равно научиться жить с этим.
Корнелия заплакала.
Аскел вздохнул. Ей нужен другой путь.
— Сколько ты уже не спала? – мягко спросил он. – Две ночи? Три?
— Две, наверное…
— Тебе точно нужен отдых. Я побуду с тобой, если хочешь, чтобы убедиться, что во сне не произойдёт ничего плохого.
7.
Тень, отбрасываемая единственной свечой, дрожала на стенах, словно боясь нарушить хрупкий покой комнаты. Корнелия наконец заснула, её дыхание постепенно выровнялось, а пальцы разжались, выпустив складки одеяла. Лицо девочки, ещё недавно искажённое страхом, теперь казалось почти безмятежным, если бы не следы слёз, блестевшие на щеках в слабом свете пламени.
Аскел сидел у её кровати, не шевелясь, лишь изредка скользя взглядом по её лицу. Его Тьма, тонкая и послушная, обволакивала комнату, как невидимая паутина, следя за каждым вздохом, за каждым движением воздуха. Она не позволяла случайному всплеску магии вырваться наружу, сдерживая её, как мягкие, но нерушимые объятия.
Дверь приоткрылась беззвучно, и в комнату вошёл Вильнор. Его глаза, казавшиеся ещё темнее в полумраке, скользнули по спящей девочке, затем перешли к Аскелу, занявшему единственное кресло. Он опустился на ковёр рядом с ним, скрестив ноги с изящной небрежностью.
— Ну что, Барс, — негромко проговорил он, — рассказывай.
— У Коры проснулась Тьма, - ответил Аскел. - Но она не умеет с ней обращаться.
— И что, ты будешь учить её?
— Не знаю… Попробую. Она дрожит от одного намёка на тёмную магию.
— И ты будешь сидеть тут всю ночь, как нянька?
— Обещал.
В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь ровным дыханием спящей Корнелии.
— Скучно. — Вильнор достал из кармана колоду карт с серебряными узорами. — Сыграем?
Аскел взглянул на колоду, потом на эльфа, и в уголках его губ дрогнула тень улыбки.
— Ты проиграешь.
— В прошлый раз я выиграл три золотых, — напомнил Вильнор, ловко перетасовывая карты. Они рассыпались в воздухе, как стая серебристых птиц.
— В прошлый раз я познакомился с Дайнирой… — голос Аскела на мгновение стал тише, почти задумчивым.
Вильнор закатил глаза.
— О боги, — пробормотал он. — Это будет длинная ночь…
Аскел скользнул из кресла на ковёр, тоже скрестив ноги. Вильнор разложил перед ним карты с преувеличенной театральностью.
— Давай сделаем игру интереснее. Ставка. Не на деньги.
Аскел вопросительно поднял бровь.
— И что ты предлагаешь?
Вильнор склонился вперёд, его чёрные глаза сверкнули азартом.
— Проигравший отвечает на один вопрос— честно, без уловок, без полутонов. Любой вопрос.
— Ты и так знаешь обо мне всё, Виль. И всегда можешь просто спросить. К чему это?..
Затем Аскел вкрадчиво усмехнулся:
— Давай заменим вопрос на желание.
Вильнор прищурился:
— Ты хочешь выиграть у меня что-то?
— Возможно. Или ты боишься ставки?
Эльф задумался на мгновение, потом кивнул.
— Хорошо. Иметь в должниках кровь богов – пожалуй, заманчиво…
Пальцы Аскела скользнули по картам, перстень Гаранта сверкнул синим отблеском.
— Тогда начинаем.
Тени танцевали на стенах, пока карты с серебряными узорами скользили в руках эльфа, будто живые. Вильнор улыбался, клал карты с лёгкой небрежностью, но каждый ход был выверен, как удар клинка. Аскел следил за его движениями, его синие глаза сузились в холодной сосредоточенности.
Последние карты легли на стол — Аскел выложил комбинацию, которая считалась почти непобедимой. Но Вильнор лишь ухмыльнулся и развернул свои.
— Королевский клинок. Ты проиграл.
— Демоны… Ты жульничал, - маг растерянно взъерошил волосы.
— Ты бы заметил. Всё честно, Барс. Ставка – моя.
Вильнор откинулся на спинку стула, его чёрные глаза сверкнули.
— Я хочу... — он сделал драматическую паузу, наслаждаясь моментом, — ...чтобы ты купил мне тот неприлично дорогой кинжал с костяной рукоятью, что мы видели в лавке редкостей в столице.
Аскел рассмеялся, но в его глазах мелькнуло облегчение:
— И это всё? Твоя коллекция скоро не будет помещаться в моём особняке, Виль… Я думал, ты потребуешь, чтобы я не ездил в Ренли.
— А потом обрушил на меня всю бездну твоих страданий? — Вильнор притворно содрогнулся. — Лучше кинжал - он красивый.
— Купишь сам, — Аскел скрестил руки. — У тебя золота хватит, чтобы купить половину Ланкая.
— Но ты проиграл, — эльф ухмыльнулся. — И теперь обязан.
— Ладно, — сдался маг. — Как только вернёмся.
— Слово Гаранта?
— Слово Гаранта.
Вильнор довольно кивнул, но его взгляд стал чуть серьёзнее.
— А теперь скажи, что ты хотел от меня.
— Я же проиграл.
— Говори уже, Барс. В чём дело?
Аскел вздохнул.
— Пожалуй, моё желание слишком… обязывающее для карточной ставки.
Древний покой.
— Идём, — сказал Аскел, и в его голосе прозвучало то, что Вильнор слышал редко — лёгкость.
Они двинулись вглубь дворца, где тени становились длиннее, а свет — призрачнее, где фрески на стенах шептали забытые легенды, а под ногами мерцали мозаики, сложенные из драгоценных камней и застывших молний.
5.
Король Рентамы Юстиниан поднялся из кресла, его мощная фигура в расшитом камзоле заполнила пространство кабинета. Серебряные волосы, собранные в строгий воинский хвост, глубокие морщины у глаз, тяжёлый перстень с фамильным гербом на правой руке — всё в нём говорило о власти, почти не уступающей власти Гаранта. Впрочем, никто не решился бы сравнивать.
— Юстиниан, - Аскел низко поклонился старшему родственнику и главе Дома.
— Александр. Ты даже дома не снимаешь щиты? — Заметил мужчина, изучая племянника.
Тот выглядел безукоризненно — готовился к встрече с королём Карна и не мог позволить себе небрежность. Но его аура была искусственно приглушена.
— Прости, привычка, — осознал Аскел, и позволил магии расправиться сияющими крыльями.
Юстиниан слегка прищурился:
— Ты давно не был в Рентаме.
— Ты же знаешь, я не вписываюсь... в придворные порядки, — поморщился Аскел.
— Ты не обязан им следовать с тех пор, как принял кольцо, — заметил король, указывая взглядом на сапфировый перстень.
— Но это было бы неуважением к Дому, — возразил Аскел.
— И всё же это твой дом, — в голосе Юстиниана прозвучал мягкий, но отчётливый укор.
Аскел с лёгкой улыбкой склонил голову:
— Ты прав. Я учту твои слова и буду надоедать вам чаще.
Дверь распахнулась.
— Александр!
В комнату вошла королева Елена — невысокая женщина с волосами цвета осенней меди, собранными в сложную корону из кос. Её голубые глаза светились радостью. На ней было простое светлое платье без излишних украшений — и лишь тонкая диадема, обозначающая статус.
— Тётушка... – Аскел бережно обнял женщину, вдохнув знакомый с детства цветочный аромат. Сейчас он был на голову выше неё и в два раза шире в плечах, но помнил те времена, когда засыпал у неё на коленях.
— Как же я рада видеть тебя, мой мальчик. Я почувствовала твою ауру.
— Я тоже рад, — тепло улыбнулся Аскел и тут же вздохнул. — Видимо, все почувствовали?
— Её сложно с чем-либо спутать, — засмеялась Елена. — Так что берегись, придворные красавицы вновь откроют на тебя охоту.
— Ты только что назвала меня мальчиком, — проворчал маг. — Мне рано думать о браке.
— И когда же ты намерен об этом задуматься? — подняла бровь королева.
— Лет через десять, возможно, — легко ответил Аскел.
Елена вновь рассмеялась:
— Боюсь, этот срок не устроит придворных красавиц.
— Я привёз им эльфа из Ночной ветви — это его работа прикрывать мне спину, — усмехнулся Аскел.
— Вильнор тоже здесь? — обрадовалась она. — Почему не зашёл поздороваться?
— Вильнор скромничает, — ответил он. — Говорит, что не хочет мешать семейным разговорам.
— Скромничает? — Королева Елена покачала головой. — Ты зовёшь его братом, значит он – часть семьи. Ему всегда рады в этом доме - пусть не забывает об этом.
— Я передам ему, тётушка. - Аскел посмотрел на неё с признательностью.
Елена бросила быстрый взгляд на Юстиниана и произнесла:
— Что ж, отдыхайте, у нас ещё будет время поговорить. Ведь ты не собираешься сбежать слишком быстро?..
— Нет, тётушка.
Обмен взглядами между супругами сказал Аскелу всё, что не прозвучало вслух. Его позвали не просто на праздник.
— Славно, — нарочито беззаботно улыбнулась Елена. — Пойду распоряжусь насчёт ужина.
В их семье все были искусными мастерами демонстрировать показную беззаботность…
Когда дверь закрылась, Юстиниан вновь задумчиво оглядел племянника.
— В чём дело, дядя? – вздохнул Аскел. – Что со мной не так?
— Ты выглядишь… безупречно, - покачал головой король. - Но я помню тебя в твои тринадцать.
— Я был вспыльчивым эгоистичным паршивцем, как все подростки, - признал Аскел. – И при этом сильнейшим магом Дома. Вам с тётушкой пришлось нелегко.
— Ты учился контролировать Тьму.
Аскел усмехнулся, опускаясь в кресло напротив короля.
— Хотел бы я спихнуть на Силу все свои выходки, дядя, но это не так. Полный контроль у меня был уже в одиннадцать. А к тринадцати проснулась стихийная магия, и играть с ней было слишком весело, чтобы думать о последствиях.
Юстиниан покачал головой, его пальцы сжали ручки кресла.
— Ты всё равно услышишь сплетни, так что лучше скажу тебе сам.
Аскел насторожился.
— Что случилось?
— Корнелия.
Маг замер, проведя параллель:
— Ей тринадцать.
— Да. И первой у неё проснулась Тьма.
Аскел вспомнил младшую девочку в королевской семье - всегда скромную, тихую, боящуюся лишний раз поднять глаза и сделать что-то не так. Он и не общался особо с кузиной - слишком велика была разница в возрасте и характерах.
— Я не понимаю… Она всегда была… другой.
— Твоя полная противоположность.
Король усмехнулся — жестко, без радости.
— Всегда боялась даже вида крови. Никто не ожидал, что в Коре окажется столько Тёмной Силы. Мои старшие получили стихии, как ты помнишь. А в этом году ещё и Свет – у обоих, почти одновременно. Наставники шлют отчёты о хорошем контроле и должном прогрессе в обучении. Всё по классической схеме, без неожиданностей. А вот Кора сумела удивить…
— Как проявилась Тьма? – спросил Аскел.
Юстиниан вздохнул, его пальцы сжались в кулаки.
— Она случайно убила служанку.
Аскел замер.
— Как?
— Та уронила поднос с посудой. Кора испугалась – и ударила Тьмой. Очень сильно - и очень грязно, с кровью… и прочим.
Тишина.
— У неё был сильнейший шок и истерика. Елена слегка приглушила её эмоции, но такое не убрать совсем.
Аскел закрыл глаза.
— Она вообще не контролирует это.
— Нет. И никто в Доме не может ей помочь.
— Потому что никто из вас не прошёл через подобное, — понял Аскел. – У всех Тьма пробуждается последней.
Юстиниан кивнул.
— Ты единственный, кто знает, каково это — быть ребёнком с такой Силой в крови.
— Но Елена – сильный менталист, она могла бы…
— Наша кровь не терпит глубокие вмешательства в психику, ты же знаешь. А у Коры теперь страх на клеточном уровне. Она боится себя. Боится спать, потому что во сне совсем теряет контроль. Боится прикоснуться к кому-то. Заперлась в своих покоях и отказывается выходить.
— Ей нужен опытный наставник…
— Мы пробовали – она не идёт на контакт. А мы не можем позволить приглашать слишком много людей - и так уже все шепчутся.
— Что говорят?
— Как думаешь? Все вспоминают, что ты тут устраивал - и боятся повторения. Требуют… заранее принять меры.
Аскел резко встал, его аура дрогнула, и на мгновение в комнате стало так холодно, что на стенах выступил иней.
— Они не посмеют…
— Они уже пробуют, — спокойно сказал Юстиниан. — Но Дом способен её защитить. Если ты поможешь ей защититься от себя самой. Кора не похожа на тебя, Александр. Ты в её годы рвал любые привязки, которыми пытались тебя усмирить. Ты горел яростью, даже когда боялся. А она…
— Она не боец, — тихо закончил Аскел.
— Нет. И я не хочу, чтобы она им становилась.
— Ты хочешь, чтобы я поговорил с ней.
— Я хочу, чтоб ты дал ей надежду.
Тишина снова повисла между ними. Аскел грустно усмехнулся.
— Ирония судьбы, не правда ли? Тот, кого когда-то считали проклятием Дома, теперь стал тем, кто должен помочь...
Юстиниан встал и положил руку на плечо племянника.
— Ты никогда не был проклятием, Александр. А сейчас – стал гордостью этого Дома.
— Спасибо, дядя.
— Иди. Поговори с ней.
Аскел кивнул и вышел.
6.
Дверь в покои принцессы отворилась бесшумно, пропуская Аскела в полумрак комнаты. Стены украшали картины с пейзажами северных лесов, а на полках аккуратно стояли книги. Но даже воздух здесь казался застывшим от страха. Лёгкий дрожащий свет единственного светильника выхватывал из темноты очертания кровати, на которой сидела девочка, обхватив колени руками. Её серебристые волосы, обычно аккуратно уложенные, сейчас были растрёпаны, а глаза — красными от слёз.
Когда дверь открылась, она вздрогнула и подняла голову.
— Кто…?
Аскел вошёл, аккуратно прикрыв дверь.
— Привет, Корнелия.
Она замерла, широко раскрыв глаза.
— Александр…
Он улыбнулся и сел рядом, не касаясь её.
— Давно не виделись.
— Ты… ты пришёл из-за меня?
— Отчасти.
Она опустила взгляд.
— Ты знаешь.
— Да.
— Ты... ты пришёл... чтобы... — голос Коры оборвался, страх стал ещё острее.
— Чтобы помочь, — твёрдо закончил за неё Аскел. Он медленно протянул руку, ладонью вверх. — Ты можешь коснуться меня. Я не боюсь.
Девочка сжалась в комок.
— Нет! Я... я не контролирую это! Оно вырывается само... — её пальцы вцепились в простыни. — Я не хочу убивать тебя!
Аскел помнил этот ужас — всепоглощающий, парализующий страх перед самим собой.
— Кора, — его голос стал мягче. — Ты не убьёшь меня. Я гораздо сильнее твоей новорожденной Тьмы.
Он не убирал руку, и девочка медленно, словно боясь спугнуть момент, протянула дрожащую ладонь. Их пальцы соприкоснулись — и ничего не случилось. Затем Аскел позволил своей Силе обернуть их сомкнутые ладони – и та отозвалась, гибкая, послушная, как ручной зверь. Корнелия смотрела, широко раскрыв глаза.
— Как ты научился?..
— Дай мне показать.
И он позволил Тьме перетечь в её пальцы. Кора вздрогнула, её губы задрожали.
— Нет, нет, я не могу... я не хочу! — её голос сорвался на визгливый шёпот, и она резко дёрнула руку назад, словно обожжённая.
Аскел не стал удерживать её, но его взгляд стал чуть жёстче.
— Ты боишься даже её прикосновения. Как же ты научишься управлять ею?
— Я не хочу управлять! Я хочу, чтобы её не было! — Корнелия сжалась, обхватив себя руками, будто пытаясь спрятаться от самой себя.
— Но она есть. И будет с тобой всегда.
— Тогда... тогда я лучше умру! — её голос дрожал, но в нём не было решимости — только детская истерика, отчаяние слабого существа, не готового бороться.
— Так просто? — его голос стал холоднее. — Ты — кровь богов. Кровь Рентамы. Принцесса. И вместо того, чтобы искать выход, ты предпочитаешь сдаться?
В глазах девочки читался чистый, животный ужас — не перед магией, а перед собой.
— Кора… — он попытался говорить мягко, но она уже затрясла головой, сжимаясь ещё сильнее.
— Я не могу! Я не хочу это чувствовать!
Её голос сорвался на высокой ноте, почти истерично.
— Мне не нужна эта Сила. Я не хочу управлять ею. Я… не хочу быть такой, как ты.
— Кора, — тихо сказал он, — ты не должна становиться кем-то другим. Ты можешь остаться собой — и всё равно научиться жить с этим.
Корнелия заплакала.
Аскел вздохнул. Ей нужен другой путь.
— Сколько ты уже не спала? – мягко спросил он. – Две ночи? Три?
— Две, наверное…
— Тебе точно нужен отдых. Я побуду с тобой, если хочешь, чтобы убедиться, что во сне не произойдёт ничего плохого.
7.
Тень, отбрасываемая единственной свечой, дрожала на стенах, словно боясь нарушить хрупкий покой комнаты. Корнелия наконец заснула, её дыхание постепенно выровнялось, а пальцы разжались, выпустив складки одеяла. Лицо девочки, ещё недавно искажённое страхом, теперь казалось почти безмятежным, если бы не следы слёз, блестевшие на щеках в слабом свете пламени.
Аскел сидел у её кровати, не шевелясь, лишь изредка скользя взглядом по её лицу. Его Тьма, тонкая и послушная, обволакивала комнату, как невидимая паутина, следя за каждым вздохом, за каждым движением воздуха. Она не позволяла случайному всплеску магии вырваться наружу, сдерживая её, как мягкие, но нерушимые объятия.
Дверь приоткрылась беззвучно, и в комнату вошёл Вильнор. Его глаза, казавшиеся ещё темнее в полумраке, скользнули по спящей девочке, затем перешли к Аскелу, занявшему единственное кресло. Он опустился на ковёр рядом с ним, скрестив ноги с изящной небрежностью.
— Ну что, Барс, — негромко проговорил он, — рассказывай.
— У Коры проснулась Тьма, - ответил Аскел. - Но она не умеет с ней обращаться.
— И что, ты будешь учить её?
— Не знаю… Попробую. Она дрожит от одного намёка на тёмную магию.
— И ты будешь сидеть тут всю ночь, как нянька?
— Обещал.
В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь ровным дыханием спящей Корнелии.
— Скучно. — Вильнор достал из кармана колоду карт с серебряными узорами. — Сыграем?
Аскел взглянул на колоду, потом на эльфа, и в уголках его губ дрогнула тень улыбки.
— Ты проиграешь.
— В прошлый раз я выиграл три золотых, — напомнил Вильнор, ловко перетасовывая карты. Они рассыпались в воздухе, как стая серебристых птиц.
— В прошлый раз я познакомился с Дайнирой… — голос Аскела на мгновение стал тише, почти задумчивым.
Вильнор закатил глаза.
— О боги, — пробормотал он. — Это будет длинная ночь…
Аскел скользнул из кресла на ковёр, тоже скрестив ноги. Вильнор разложил перед ним карты с преувеличенной театральностью.
— Давай сделаем игру интереснее. Ставка. Не на деньги.
Аскел вопросительно поднял бровь.
— И что ты предлагаешь?
Вильнор склонился вперёд, его чёрные глаза сверкнули азартом.
— Проигравший отвечает на один вопрос— честно, без уловок, без полутонов. Любой вопрос.
— Ты и так знаешь обо мне всё, Виль. И всегда можешь просто спросить. К чему это?..
Затем Аскел вкрадчиво усмехнулся:
— Давай заменим вопрос на желание.
Вильнор прищурился:
— Ты хочешь выиграть у меня что-то?
— Возможно. Или ты боишься ставки?
Эльф задумался на мгновение, потом кивнул.
— Хорошо. Иметь в должниках кровь богов – пожалуй, заманчиво…
Пальцы Аскела скользнули по картам, перстень Гаранта сверкнул синим отблеском.
— Тогда начинаем.
Тени танцевали на стенах, пока карты с серебряными узорами скользили в руках эльфа, будто живые. Вильнор улыбался, клал карты с лёгкой небрежностью, но каждый ход был выверен, как удар клинка. Аскел следил за его движениями, его синие глаза сузились в холодной сосредоточенности.
Последние карты легли на стол — Аскел выложил комбинацию, которая считалась почти непобедимой. Но Вильнор лишь ухмыльнулся и развернул свои.
— Королевский клинок. Ты проиграл.
— Демоны… Ты жульничал, - маг растерянно взъерошил волосы.
— Ты бы заметил. Всё честно, Барс. Ставка – моя.
Вильнор откинулся на спинку стула, его чёрные глаза сверкнули.
— Я хочу... — он сделал драматическую паузу, наслаждаясь моментом, — ...чтобы ты купил мне тот неприлично дорогой кинжал с костяной рукоятью, что мы видели в лавке редкостей в столице.
Аскел рассмеялся, но в его глазах мелькнуло облегчение:
— И это всё? Твоя коллекция скоро не будет помещаться в моём особняке, Виль… Я думал, ты потребуешь, чтобы я не ездил в Ренли.
— А потом обрушил на меня всю бездну твоих страданий? — Вильнор притворно содрогнулся. — Лучше кинжал - он красивый.
— Купишь сам, — Аскел скрестил руки. — У тебя золота хватит, чтобы купить половину Ланкая.
— Но ты проиграл, — эльф ухмыльнулся. — И теперь обязан.
— Ладно, — сдался маг. — Как только вернёмся.
— Слово Гаранта?
— Слово Гаранта.
Вильнор довольно кивнул, но его взгляд стал чуть серьёзнее.
— А теперь скажи, что ты хотел от меня.
— Я же проиграл.
— Говори уже, Барс. В чём дело?
Аскел вздохнул.
— Пожалуй, моё желание слишком… обязывающее для карточной ставки.
