Дар и Тьма
Пакт Равновесия
I. Никто не смеет изменять законы времени, пространства и магии.
II. Магия, ведущая к природным катаклизмам, под запретом.
III. Воскрешение мёртвых и создание искусственной жизни карается немедленно, с уничтожением измененной крови до третьего колена.
IV. Никакое заклинание не может лишить разумное существо свободы выбора, ибо рабство духа — величайшее преступление.
V. Заглядывать в будущее дозволено лишь на срок одной человеческой жизни.
VI. Заклинания, требующие силы более десяти душ, отныне под запретом.
VII. Гаранты следят за исполнением Пакта, подчинение непреложно, Пакт превыше всего.
1.
«Достопочтимая лэа Дайнира,
Ваше письмо дошло до меня, и я спешу ответить на ваши вопросы о здоровье вашего отца, его светлости графа ди Ренли. Увы, мои новости неутешительны, но и молчать было бы непростительно. Здоровье его светлости ухудшилось до крайности. Он более не встаёт с постели, и силы покидают его с каждым днём. Я прилагаю все возможные усилия, дабы облегчить его страдания, но, увы, против естественного хода вещей бессильны все знания Лорнского ковена, к которому я имею честь принадлежать.
Осмелюсь предположить, что недуг графа — не просто телесная слабость, но следствие глубокой скорби. Потеря детей и супруги оставила в его душе рану, которая не затянулась. Он несёт это бремя с достоинством, но даже самое крепкое сердце имеет предел. Мне искренне жаль, что не могу дать вам надежду, но буду молить богов о милости.
С глубочайшими соболезнованиями,
Мэтр Тимон Атан,
Целитель дома ди Ренли
Написано в пятнадцатый день второго месяца лета 5185 года
в замке ди Ренли, Айнарское графство, королевство Карн»
2.
Дайнира аккуратно свернула письмо и убрала в кожаный футляр. Этот футляр доставили в Твердыню Саэд ещё пару недель назад – но последние две недели девушка провела в отъезде, выполняя несколько личных поручений Рейна Лара, командора Ордена Саэдиров, вместе с одной из лучших его боевых пятёрок, и вернулась только сегодня.
Первый день осени. Прошло уже полтора месяца, как отец окончательно слёг, а мэтр Тимон Атан отправил письмо.
Дайнира никогда не была близка с отцом. В её детстве он проявлял интерес лишь к её здоровью и обучению, но, когда открылся Дар – стал открыто сторониться её. Ни у кого в роду ди Ренли не было Силы или Дара. И хотя история знала случаи самопроизвольного появления и того, и другого – отец предпочёл объявить её бастардом и лишить титула. Ей было десять, когда это случилось.
Девушка подошла к окну, задумчиво глядя на огни и башни.
Саэд был древней и неприступной крепостью, возвышающейся на скалистом утёсе, словно клык, вонзившийся в небо. Его серые стены, сложенные из каменных блоков, с наступлением сумерек мерцали защитными символами. Комната девушки находилась на Среднем ярусе. Ей были видны массивные ворота с подъёмным мостом, ведущим к главному двору, и весь Нижний ярус - казармы, кузницы и склады. Где-то внизу был слышен чёткий ритм ударов стали о сталь, резкие команды наставников, обрывки смеха, звон кузнечного молота и ржание лошадей.
Твердыня жила – и была её домом, куда более родным, чем замок ди Ренли. И всё же…
Дайнира не могла бросить письмо в огонь, потому что точно знала, что именно убивает отца.
Не болезнь и не скорбь, вопреки мнению уважаемого мэтра.
Он умирал от тёмного проклятья.
Дайнира знала это. Чувствовала своим Даром, но никто не верил ей.
Ни мэтр Тимон, ни маги, которых она дважды привозила в Ренли, ни даже командор Лар.
«Ты веришь, что знаешь. Но если бы проклятие было реальным – его бы обнаружили. Маги. Целители. Саэдиры. Но нет ничего. Оставь эти выдумки, Дайнира, хватит метаться между прошлым и долгом».
Голос командора звучал в её памяти, жёсткий, как сталь. Он не кричал, не угрожал — просто смотрел на неё, и в глазах читалось разочарование. И Дайнира подчинилась, как подчинялась ему всегда. Выслушала очередное задание, выполнила его безукоризненно, вернулась в Саэд с докладом и получила скупую похвалу. И вот сейчас…
Письмо жгло её пальцы, будто написанное не чернилами, а огнём.
Твердыня Саэд высится на скале уже много веков. И здесь есть сотни мечей, чтобы защитить её. А у отца не осталось никого, кто мог бы ему помочь. И его самого скоро тоже не станет.
Девушка до рези в глазах вглядывалась в огни за окном. Крепость стояла нерушимо, как и годы назад, когда её, дрожащую от страха и ненависти, привёл сюда Рейн. Здесь она научилась сражаться. Здесь её Дар стал оружием, а не проклятием. Здесь были свои — те, кто не отшатнулся от неё.
И теперь она собиралась предать их.
Орден не прощал измены. Если она уйдёт — обратной дороги не будет.
Но если останется…
Предаст себя, свой Дар и свою родную кровь.
Девушка глубоко вдохнула, подошла к столу, достала перо и чернила.
«Прости. Если сможешь – дай время успеть сделать то, что должна. После – приму любую кару. Д.»
Чернила еще не успели высохнуть, а она уже сжала пергамент в кулаке, чувствуя, как глупо выглядят эти жалкие строчки. Командор всё равно назовёт это предательством, и будет прав.
Пергамент полетел в камин. Огонь жадно впился в бумагу, языки пламени взметнулись вверх, на мгновение осветив её лицо – острые скулы, высокий лоб и тонкий нос, зелёные глаза и глубокие тени под ними. И жёсткая, бескомпромиссная решимость во взгляде. Дайнира сделала выбор, и, скорее всего, этот выбор приведёт её к гибели, но вместе с тем - дарует семье надежду. Она повернулась и вышла, не оглядываясь. Скоро огонь в очаге погас, но в воздухе долго витал запах пепла.
3.
В задней комнате дорогой ланкайской таверны было жарко – слишком жарко, на ее вкус. И слишком темно. Пламя очага освещало сидящих за столом мужчин со спины, и лиц было практически не разглядеть – лишь блеск оружия, медальонов, перстней, золотых монет на столе, засаленных картежных рубашек… Дайнира усилием воли усмирила инстинкты, уже дернувшие ладонь к рукояти кинжала. И негромко произнесла:
— Добрый вечер, лэры.
Их было четверо – трое с картами за столом, и один у выхода на балкон, с бокалом в руке – не человек. Слишком тонкая рука и слишком изящная поза для мужчины… только если он не принадлежит к расе эльфов. Дайнира передёрнула плечами, ощутив на себе алый отсвет его взгляда. Она знала – красота обманчива, эльфы были лучшими воинами и убийцами на всём континенте.
От людей тоже отчетливо исходило ощущение опасности. Все трое – широкоплечи и вооружены. Один – северянин, а значит, владеет магией. Возможно, он и есть тот, кто ей нужен?.. Но Дар молчал, а Дайнире ответил молодой парень с хищным лицом и белозубой улыбкой:
— Воистину добрый вечер, прекрасная лэа! К пармскому красному и десятку лишних монет в моем кармане как раз не хватало женской компании…
— Это пока золотишко в твоем кармане, Ястреб, да только вечер еще не закончен… - проворчал его приятель, и по голосу Дайнира поняла, что он старший из всей компании. На руке, державшей карты, не хватало двух пальцев. Похоже, опытный вояка. С него, пожалуй, Дайнира бы и начала, если вдруг… Да только пора уже честно признать, что эльф, маг и двое здоровых мужчин могут сделать с одной девкой все, что пожелают, а она и пикнуть не успеет. А потому лучше поддержать шутку:
— Десять монет – маловато, красавчик, чтобы меня поразить. Тем более что я и сама с деньгами… и с предложением. Кто из вас мэтр Аскел Тайрем?
Слишком прямолинейно, пожалуй, но, демоны, дипломатом Дайнира не была никогда. Впрочем, сидящие за столом не удивились вопросу. А вот эльф оставил свой бокал и вышел из теней навстречу девушке. И несмотря на готовность Дайниры, внешнее совершенство чужой расы ошеломило ее. Медовая кожа, черные бархатные глаза в обрамлении густых ресниц, сияющие вороненой сталью пряди длинных волос, небрежно схваченные какой-то невероятно изящной заколкой… даже линии скул и подбородка – все в его облике настолько гармонично сочеталось между собой, что красота эта казалась почти нереальной, где-то на грани бреда и сновидений. И лишала дыхания, как удар под солнечное сплетение.
— Как ваше имя, лэа, и кто послал вас?
Говорили, песни эльфов сводили с ума – в этот миг Дайнира поверила сплетням безоговорочно.
— Мое имя Дайнира ди Ренли, - молодец, а теперь, чуть больше уверенности, и без этой предательской хрипотцы… - Мой друг Сайрус Арстам сказал мне, что здесь я могу рассчитывать на помощь… определенного рода.
Прекрасный эльф чуть улыбнулся ей:
— Прошу вас, выпейте с нами вина, пока мои друзья закончат партию. Как верно заметил Ястреб, вечер слишком хорош, чтобы с порога обсуждать дела.
В руке у него появился бокал с вином, и когда девушка рассеянно приняла его, ее пальцы легчайше соприкоснулись с пальцами этого существа. Очень, очень большая ошибка с ее стороны…
Её Дар проснулся и отреагировал.
Впрочем, назвать это Даром могли только те, кто никогда не чувствовал, как чужая боль впивается в нервы, а чужие намерения шепчутся под кожей.
Дайнира - чувствовала.
Порой ей казалось, что её кожа – не граница, а дверь, и закрыть эту дверь она не могла. Дар не спрашивал, хочет ли она знать. Он просто впивался в душу – и заставлял видеть.
Хрусталь разлетелся по полу, как алмазная россыпь, но девушка не слышала ни звука. Слишком ошеломляющим оказалось ощущение того, что жило за внешне обольстительным обликом эльфа. Первое слово, что пришло ей в голову, было «надломленный». В прошлом этого существа было что-то настолько чудовищное, что его внутренняя суть изменилась, и ни один маг или лекарь душ не мог бы исправить содеянного с ним. Уязвимость, боль, унижение… В самых глубинах души эльфа жило то, с чем мало кто вообще смог бы жить, тем более – представитель столь тонко чувствующей расы. Но эльф смог – на жестком стержне самоконтроля и безоговорочной преданности своему… Кому? Контакт был слишком кратким, чтобы Дайнира могла увидеть больше. Тем более что реакция эльфа была куда быстрее человеческой, и он прекрасно понял, что его прочитали.
— Орденская тварь, – прошипел эльф, становясь убийцей с кинжалами в обеих руках. Дайнира инстинктивно рванулась назад, понимая, что у неё ни одного шанса уйти…
Но резкий окрик из-за стола заставил обоих замереть:
— Хватит!
Северянин поднялся, и кончики его пальцев недвусмысленно вспыхнули синими огнями. Чужая Сила моментально накрыла комнату тяжелым пологом, ощутимым почти физически, подкрепляя властный тон его голоса.
— Вильнор, убери оружие. Она не хотела.
Эльф бросил на северянина горящий алой яростью взгляд, помедлил, но кинжалы все же убрал. А вот Ястреб и его старший товарищ всё ещё держали руки на рукоятях клинков, готовые броситься на нее при малейшем знаке. Боги, совсем не так должно было начаться это знакомство!
— Я действительно… не хотела, - проговорила Дайнира. – Прошу извинить меня, подобная потеря самоконтроля недопустима. Я не привыкла общаться с другими расами, и не смогла предвидеть контакт…
— Носите перчатки, - холодно перебил ее северянин. – И следуйте за мной.
Не оглядываясь, маг направился к распахнутой двери на балкон, и Дайнире пришлось повиноваться.
Вечерняя прохлада была подарком богов, позволяя привести в порядок мысли. И луна, наконец, давала достаточно света, чтобы рассмотреть ее собеседника. Северянин выглядел… как северянин. Очень светлая кожа, золотисто-русые волосы до плеч, синие глаза и классические черты лица молодого мужчины благородного происхождения. На Севере чем чище кровь – тем сильнее магия, вспомнила девушка. С его профиля можно было чеканить монеты. К кому же осмелился направить ее Сайрус?
— Вы – мэтр Аскел Тайрем? – спросила Дайнира.
— Лэр Тайрем, - сухо поправил маг, подчеркнув своё происхождение. - К Вашим услугам, лэа ди Ренли,
— Мне действительно жаль, что я причинила неприятности Вашему другу.
— В других обстоятельствах Ваша неосмотрительность стоила бы Вам жизни.
— Тогда мне стоит поблагодарить Вас, - кажется, в Дайнире все же дремали до поры некоторые дипломатические таланты.
— Не стоит. Зачем вы искали встречи со мной?
Похоже, лэру хотелось поскорее завершить ее неприятный визит, и вряд ли Дайнире стоит надеяться на его помощь. Но такой вариант развития событий девушку не устраивал категорически.
— Сайрус Арстам – мой друг детства, и в моей ситуации… он назвал мне Ваше имя и отправил в Ланкай.
Ледяные глаза северянина чуть потеплели, а может, в нем просто проснулось любопытство. Он указал на одно из кресел, сам расположился напротив, и Дайнира с облегчением села. У нее появилась надежда, что он выслушает.
Ведь не каждый же день Чующая из Ордена Саэдиров просит помощи у тёмного мага?..
— По крови я принадлежу к старинному айнарскому роду, и я старший ребенок в семье, - начала она. - Но по воле отца я навсегда лишена прав на титул в пользу детей от второго брака, что меня вполне устраивает.
Маг молчал, и девушка продолжила:
— У меня было четверо сводных братьев и сестер. Праздник середины зимы отец встречал в окружении наследников, да и сам на здоровье не жаловался, как и его супруга. Сейчас, спустя восемь месяцев, отец овдовел и прикован к кровати, а из его детей в живых осталась лишь младшая дочь, не считая меня.
— Болезнь? – выгнул бровь северянин.
— Мачеха и старший брат скоропостижно скончались от хвори, лекарь не смог помочь. Сестра погибла, когда лошадь понесла на дороге. А младший из братьев упал с башни, пытаясь достать птичье гнездо.
Дайнира замолчала, вдруг почувствовав, что последняя утрата еще слишком сильно ранит.
— Примите мои соболезнования, - мягко произнес северянин.
— Спасибо, лэр.
— И насколько случайными были все эти… несчастные случаи?
— Отец обратился к лучшим магам Диссийского ковена, а также к королевским дознавателям. Я сама прибыла в замок, как только вести дошли до Ордена Саэдиров.
— И каково мнение всех этих уважаемых мэтров?
— Они также выразили соболезнования в связи с весьма прискорбными и все же случайными обстоятельствами в нашей семье. «Пути богов не всегда справедливы», как сказал мне мэтр Илин Невис.
— Насколько я помню, мэтр Илин Невис – диссийский менталист седьмого уровня с тридцатилетней практикой.
— Верно. Но он не Чующая из Саэдиров.
Синие глаза северянина блеснули, и он чуть наклонился вперед.
— И что же почуяла Чующая?
Дайнира ответила жестким взглядом:
— Тёмное проклятье, висящее над замком. Запредельно высокого уровня.
Лэр Тайрем снова откинулся в кресле и задумчиво постучал пальцами по подлокотнику. Это были красивые пальцы – длинные и изящные. Средний украшал перстень с огромным сапфиром редкого синего оттенка - возможно, какой-то артефакт.
— Вы исключаете Вашу возможную… предвзятость, учитывая Ваши семейные обстоятельства?
— Полностью исключаю, - сухо ответила Дайнира. – Я не сошла с ума, и мне не мерещится. Я не прикладывала руку к устранению законных наследников, пытаясь все списать на некое таинственное Зло – были и такие версии. Я доверяю своему Дару и уверена в том, что почувствовала. Но я не знаю, как с этим бороться. Ни один маг из всех, к кому я обращалась, не увидел Тьму, не говоря уж о том, чтобы попытаться снять проклятье.
— И тогда Вы решили, что снять его сможет тот, кто способен наложить.
Пакт Равновесия
I. Никто не смеет изменять законы времени, пространства и магии.
II. Магия, ведущая к природным катаклизмам, под запретом.
III. Воскрешение мёртвых и создание искусственной жизни карается немедленно, с уничтожением измененной крови до третьего колена.
IV. Никакое заклинание не может лишить разумное существо свободы выбора, ибо рабство духа — величайшее преступление.
V. Заглядывать в будущее дозволено лишь на срок одной человеческой жизни.
VI. Заклинания, требующие силы более десяти душ, отныне под запретом.
VII. Гаранты следят за исполнением Пакта, подчинение непреложно, Пакт превыше всего.
1.
«Достопочтимая лэа Дайнира,
Ваше письмо дошло до меня, и я спешу ответить на ваши вопросы о здоровье вашего отца, его светлости графа ди Ренли. Увы, мои новости неутешительны, но и молчать было бы непростительно. Здоровье его светлости ухудшилось до крайности. Он более не встаёт с постели, и силы покидают его с каждым днём. Я прилагаю все возможные усилия, дабы облегчить его страдания, но, увы, против естественного хода вещей бессильны все знания Лорнского ковена, к которому я имею честь принадлежать.
Осмелюсь предположить, что недуг графа — не просто телесная слабость, но следствие глубокой скорби. Потеря детей и супруги оставила в его душе рану, которая не затянулась. Он несёт это бремя с достоинством, но даже самое крепкое сердце имеет предел. Мне искренне жаль, что не могу дать вам надежду, но буду молить богов о милости.
С глубочайшими соболезнованиями,
Мэтр Тимон Атан,
Целитель дома ди Ренли
Написано в пятнадцатый день второго месяца лета 5185 года
в замке ди Ренли, Айнарское графство, королевство Карн»
2.
Дайнира аккуратно свернула письмо и убрала в кожаный футляр. Этот футляр доставили в Твердыню Саэд ещё пару недель назад – но последние две недели девушка провела в отъезде, выполняя несколько личных поручений Рейна Лара, командора Ордена Саэдиров, вместе с одной из лучших его боевых пятёрок, и вернулась только сегодня.
Первый день осени. Прошло уже полтора месяца, как отец окончательно слёг, а мэтр Тимон Атан отправил письмо.
Дайнира никогда не была близка с отцом. В её детстве он проявлял интерес лишь к её здоровью и обучению, но, когда открылся Дар – стал открыто сторониться её. Ни у кого в роду ди Ренли не было Силы или Дара. И хотя история знала случаи самопроизвольного появления и того, и другого – отец предпочёл объявить её бастардом и лишить титула. Ей было десять, когда это случилось.
Девушка подошла к окну, задумчиво глядя на огни и башни.
Саэд был древней и неприступной крепостью, возвышающейся на скалистом утёсе, словно клык, вонзившийся в небо. Его серые стены, сложенные из каменных блоков, с наступлением сумерек мерцали защитными символами. Комната девушки находилась на Среднем ярусе. Ей были видны массивные ворота с подъёмным мостом, ведущим к главному двору, и весь Нижний ярус - казармы, кузницы и склады. Где-то внизу был слышен чёткий ритм ударов стали о сталь, резкие команды наставников, обрывки смеха, звон кузнечного молота и ржание лошадей.
Твердыня жила – и была её домом, куда более родным, чем замок ди Ренли. И всё же…
Дайнира не могла бросить письмо в огонь, потому что точно знала, что именно убивает отца.
Не болезнь и не скорбь, вопреки мнению уважаемого мэтра.
Он умирал от тёмного проклятья.
Дайнира знала это. Чувствовала своим Даром, но никто не верил ей.
Ни мэтр Тимон, ни маги, которых она дважды привозила в Ренли, ни даже командор Лар.
«Ты веришь, что знаешь. Но если бы проклятие было реальным – его бы обнаружили. Маги. Целители. Саэдиры. Но нет ничего. Оставь эти выдумки, Дайнира, хватит метаться между прошлым и долгом».
Голос командора звучал в её памяти, жёсткий, как сталь. Он не кричал, не угрожал — просто смотрел на неё, и в глазах читалось разочарование. И Дайнира подчинилась, как подчинялась ему всегда. Выслушала очередное задание, выполнила его безукоризненно, вернулась в Саэд с докладом и получила скупую похвалу. И вот сейчас…
Письмо жгло её пальцы, будто написанное не чернилами, а огнём.
Твердыня Саэд высится на скале уже много веков. И здесь есть сотни мечей, чтобы защитить её. А у отца не осталось никого, кто мог бы ему помочь. И его самого скоро тоже не станет.
Девушка до рези в глазах вглядывалась в огни за окном. Крепость стояла нерушимо, как и годы назад, когда её, дрожащую от страха и ненависти, привёл сюда Рейн. Здесь она научилась сражаться. Здесь её Дар стал оружием, а не проклятием. Здесь были свои — те, кто не отшатнулся от неё.
И теперь она собиралась предать их.
Орден не прощал измены. Если она уйдёт — обратной дороги не будет.
Но если останется…
Предаст себя, свой Дар и свою родную кровь.
Девушка глубоко вдохнула, подошла к столу, достала перо и чернила.
«Прости. Если сможешь – дай время успеть сделать то, что должна. После – приму любую кару. Д.»
Чернила еще не успели высохнуть, а она уже сжала пергамент в кулаке, чувствуя, как глупо выглядят эти жалкие строчки. Командор всё равно назовёт это предательством, и будет прав.
Пергамент полетел в камин. Огонь жадно впился в бумагу, языки пламени взметнулись вверх, на мгновение осветив её лицо – острые скулы, высокий лоб и тонкий нос, зелёные глаза и глубокие тени под ними. И жёсткая, бескомпромиссная решимость во взгляде. Дайнира сделала выбор, и, скорее всего, этот выбор приведёт её к гибели, но вместе с тем - дарует семье надежду. Она повернулась и вышла, не оглядываясь. Скоро огонь в очаге погас, но в воздухе долго витал запах пепла.
3.
В задней комнате дорогой ланкайской таверны было жарко – слишком жарко, на ее вкус. И слишком темно. Пламя очага освещало сидящих за столом мужчин со спины, и лиц было практически не разглядеть – лишь блеск оружия, медальонов, перстней, золотых монет на столе, засаленных картежных рубашек… Дайнира усилием воли усмирила инстинкты, уже дернувшие ладонь к рукояти кинжала. И негромко произнесла:
— Добрый вечер, лэры.
Их было четверо – трое с картами за столом, и один у выхода на балкон, с бокалом в руке – не человек. Слишком тонкая рука и слишком изящная поза для мужчины… только если он не принадлежит к расе эльфов. Дайнира передёрнула плечами, ощутив на себе алый отсвет его взгляда. Она знала – красота обманчива, эльфы были лучшими воинами и убийцами на всём континенте.
От людей тоже отчетливо исходило ощущение опасности. Все трое – широкоплечи и вооружены. Один – северянин, а значит, владеет магией. Возможно, он и есть тот, кто ей нужен?.. Но Дар молчал, а Дайнире ответил молодой парень с хищным лицом и белозубой улыбкой:
— Воистину добрый вечер, прекрасная лэа! К пармскому красному и десятку лишних монет в моем кармане как раз не хватало женской компании…
— Это пока золотишко в твоем кармане, Ястреб, да только вечер еще не закончен… - проворчал его приятель, и по голосу Дайнира поняла, что он старший из всей компании. На руке, державшей карты, не хватало двух пальцев. Похоже, опытный вояка. С него, пожалуй, Дайнира бы и начала, если вдруг… Да только пора уже честно признать, что эльф, маг и двое здоровых мужчин могут сделать с одной девкой все, что пожелают, а она и пикнуть не успеет. А потому лучше поддержать шутку:
— Десять монет – маловато, красавчик, чтобы меня поразить. Тем более что я и сама с деньгами… и с предложением. Кто из вас мэтр Аскел Тайрем?
Слишком прямолинейно, пожалуй, но, демоны, дипломатом Дайнира не была никогда. Впрочем, сидящие за столом не удивились вопросу. А вот эльф оставил свой бокал и вышел из теней навстречу девушке. И несмотря на готовность Дайниры, внешнее совершенство чужой расы ошеломило ее. Медовая кожа, черные бархатные глаза в обрамлении густых ресниц, сияющие вороненой сталью пряди длинных волос, небрежно схваченные какой-то невероятно изящной заколкой… даже линии скул и подбородка – все в его облике настолько гармонично сочеталось между собой, что красота эта казалась почти нереальной, где-то на грани бреда и сновидений. И лишала дыхания, как удар под солнечное сплетение.
— Как ваше имя, лэа, и кто послал вас?
Говорили, песни эльфов сводили с ума – в этот миг Дайнира поверила сплетням безоговорочно.
— Мое имя Дайнира ди Ренли, - молодец, а теперь, чуть больше уверенности, и без этой предательской хрипотцы… - Мой друг Сайрус Арстам сказал мне, что здесь я могу рассчитывать на помощь… определенного рода.
Прекрасный эльф чуть улыбнулся ей:
— Прошу вас, выпейте с нами вина, пока мои друзья закончат партию. Как верно заметил Ястреб, вечер слишком хорош, чтобы с порога обсуждать дела.
В руке у него появился бокал с вином, и когда девушка рассеянно приняла его, ее пальцы легчайше соприкоснулись с пальцами этого существа. Очень, очень большая ошибка с ее стороны…
Её Дар проснулся и отреагировал.
Впрочем, назвать это Даром могли только те, кто никогда не чувствовал, как чужая боль впивается в нервы, а чужие намерения шепчутся под кожей.
Дайнира - чувствовала.
Порой ей казалось, что её кожа – не граница, а дверь, и закрыть эту дверь она не могла. Дар не спрашивал, хочет ли она знать. Он просто впивался в душу – и заставлял видеть.
Хрусталь разлетелся по полу, как алмазная россыпь, но девушка не слышала ни звука. Слишком ошеломляющим оказалось ощущение того, что жило за внешне обольстительным обликом эльфа. Первое слово, что пришло ей в голову, было «надломленный». В прошлом этого существа было что-то настолько чудовищное, что его внутренняя суть изменилась, и ни один маг или лекарь душ не мог бы исправить содеянного с ним. Уязвимость, боль, унижение… В самых глубинах души эльфа жило то, с чем мало кто вообще смог бы жить, тем более – представитель столь тонко чувствующей расы. Но эльф смог – на жестком стержне самоконтроля и безоговорочной преданности своему… Кому? Контакт был слишком кратким, чтобы Дайнира могла увидеть больше. Тем более что реакция эльфа была куда быстрее человеческой, и он прекрасно понял, что его прочитали.
— Орденская тварь, – прошипел эльф, становясь убийцей с кинжалами в обеих руках. Дайнира инстинктивно рванулась назад, понимая, что у неё ни одного шанса уйти…
Но резкий окрик из-за стола заставил обоих замереть:
— Хватит!
Северянин поднялся, и кончики его пальцев недвусмысленно вспыхнули синими огнями. Чужая Сила моментально накрыла комнату тяжелым пологом, ощутимым почти физически, подкрепляя властный тон его голоса.
— Вильнор, убери оружие. Она не хотела.
Эльф бросил на северянина горящий алой яростью взгляд, помедлил, но кинжалы все же убрал. А вот Ястреб и его старший товарищ всё ещё держали руки на рукоятях клинков, готовые броситься на нее при малейшем знаке. Боги, совсем не так должно было начаться это знакомство!
— Я действительно… не хотела, - проговорила Дайнира. – Прошу извинить меня, подобная потеря самоконтроля недопустима. Я не привыкла общаться с другими расами, и не смогла предвидеть контакт…
— Носите перчатки, - холодно перебил ее северянин. – И следуйте за мной.
Не оглядываясь, маг направился к распахнутой двери на балкон, и Дайнире пришлось повиноваться.
Вечерняя прохлада была подарком богов, позволяя привести в порядок мысли. И луна, наконец, давала достаточно света, чтобы рассмотреть ее собеседника. Северянин выглядел… как северянин. Очень светлая кожа, золотисто-русые волосы до плеч, синие глаза и классические черты лица молодого мужчины благородного происхождения. На Севере чем чище кровь – тем сильнее магия, вспомнила девушка. С его профиля можно было чеканить монеты. К кому же осмелился направить ее Сайрус?
— Вы – мэтр Аскел Тайрем? – спросила Дайнира.
— Лэр Тайрем, - сухо поправил маг, подчеркнув своё происхождение. - К Вашим услугам, лэа ди Ренли,
— Мне действительно жаль, что я причинила неприятности Вашему другу.
— В других обстоятельствах Ваша неосмотрительность стоила бы Вам жизни.
— Тогда мне стоит поблагодарить Вас, - кажется, в Дайнире все же дремали до поры некоторые дипломатические таланты.
— Не стоит. Зачем вы искали встречи со мной?
Похоже, лэру хотелось поскорее завершить ее неприятный визит, и вряд ли Дайнире стоит надеяться на его помощь. Но такой вариант развития событий девушку не устраивал категорически.
— Сайрус Арстам – мой друг детства, и в моей ситуации… он назвал мне Ваше имя и отправил в Ланкай.
Ледяные глаза северянина чуть потеплели, а может, в нем просто проснулось любопытство. Он указал на одно из кресел, сам расположился напротив, и Дайнира с облегчением села. У нее появилась надежда, что он выслушает.
Ведь не каждый же день Чующая из Ордена Саэдиров просит помощи у тёмного мага?..
— По крови я принадлежу к старинному айнарскому роду, и я старший ребенок в семье, - начала она. - Но по воле отца я навсегда лишена прав на титул в пользу детей от второго брака, что меня вполне устраивает.
Маг молчал, и девушка продолжила:
— У меня было четверо сводных братьев и сестер. Праздник середины зимы отец встречал в окружении наследников, да и сам на здоровье не жаловался, как и его супруга. Сейчас, спустя восемь месяцев, отец овдовел и прикован к кровати, а из его детей в живых осталась лишь младшая дочь, не считая меня.
— Болезнь? – выгнул бровь северянин.
— Мачеха и старший брат скоропостижно скончались от хвори, лекарь не смог помочь. Сестра погибла, когда лошадь понесла на дороге. А младший из братьев упал с башни, пытаясь достать птичье гнездо.
Дайнира замолчала, вдруг почувствовав, что последняя утрата еще слишком сильно ранит.
— Примите мои соболезнования, - мягко произнес северянин.
— Спасибо, лэр.
— И насколько случайными были все эти… несчастные случаи?
— Отец обратился к лучшим магам Диссийского ковена, а также к королевским дознавателям. Я сама прибыла в замок, как только вести дошли до Ордена Саэдиров.
— И каково мнение всех этих уважаемых мэтров?
— Они также выразили соболезнования в связи с весьма прискорбными и все же случайными обстоятельствами в нашей семье. «Пути богов не всегда справедливы», как сказал мне мэтр Илин Невис.
— Насколько я помню, мэтр Илин Невис – диссийский менталист седьмого уровня с тридцатилетней практикой.
— Верно. Но он не Чующая из Саэдиров.
Синие глаза северянина блеснули, и он чуть наклонился вперед.
— И что же почуяла Чующая?
Дайнира ответила жестким взглядом:
— Тёмное проклятье, висящее над замком. Запредельно высокого уровня.
Лэр Тайрем снова откинулся в кресле и задумчиво постучал пальцами по подлокотнику. Это были красивые пальцы – длинные и изящные. Средний украшал перстень с огромным сапфиром редкого синего оттенка - возможно, какой-то артефакт.
— Вы исключаете Вашу возможную… предвзятость, учитывая Ваши семейные обстоятельства?
— Полностью исключаю, - сухо ответила Дайнира. – Я не сошла с ума, и мне не мерещится. Я не прикладывала руку к устранению законных наследников, пытаясь все списать на некое таинственное Зло – были и такие версии. Я доверяю своему Дару и уверена в том, что почувствовала. Но я не знаю, как с этим бороться. Ни один маг из всех, к кому я обращалась, не увидел Тьму, не говоря уж о том, чтобы попытаться снять проклятье.
— И тогда Вы решили, что снять его сможет тот, кто способен наложить.
