- В отличие от Одетты я там ванну принимала, а не людей топила. Пусть в следующий раз идет на дело, прикрывшись фиговым листом.
- Не злись, - вздохнула Пейдж. – Просто в последнее время размеренная жизнь в академии не такая уж и размеренная.
- Так что с Одеттой?
- Она… странная. И всегда была странной. Жестоко шутила, всех подставляла, издевалась и все такое. А потом Одетта попыталась сбежать, ее поймали и наказали. Мы думали, ее отчислят.
- Ого, отсюда могут отчислить?
- Не тебя. – Пейдж рассмеялась. – В общем, мы думали, Одетта не появится. Она действительно раньше была нашей соседкой. И сегодня, кажется, навестила свою бывшую комнату. Это в ее духе. Одетта вполне может считать, что ты заняла ее место.
- Вот уж здорово. Я здесь всего пару недель, а уже нажила себе как минимум двух врагов.
- Кто второй?
- Дилан.
- А ты отчаянная.
- Я хочу домой, Пейдж.
Спустившись на первый этаж, мы юркнули в неприметную дверку, за которой обнаружилась слабо освещенная лестница вниз.
- Она ведет в подвал, где хранят продукты. А из него есть дверь на улицу. К ней подвозят продукты. Через нее можно выскользнуть в сад.
- И Эржбет не ругает за это?
- Эржбет придерживается концепции допустимого безобразия. То есть она, конечно, может пресечь наши нарушения, но в отместку мы можем придумать что-то похуже. А так никому нет вреда: мы дышим воздухом и довольны бунтарством, а Эржбет делает вид, что не замечает наших вылазок.
- Почему все называют ее Эржбет? А как же «госпожа директор» или «профессор»?
- Эржбет ненавидит титулы. Ее даже передергивает, когда кто-то называет ее «Ваше сиятельство».
- Интересно.
Когда в лицо ударил ночной воздух, я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Как же вкусно! Как приятно быть на улице не для тренировки, а просто брести по траве. Я думала, мы будем просто гулять, но Пейдж уверенно тащила меня куда-то к забору.
- Ты что делаешь?
- Тихо, не кричи! Сейчас увидишь.
Пейдж вдруг свернула с дорожки и нырнула прямо в кусты, и мне ничего не оставалось, как последовать за ней. За кустами обнаружилась небольшая полянка, скрытая от посторонних глаз. Другие девочки уже расположились в кругу, заставив центр свертками с едой.
- Ого, а у вас серьезный подход.
От меня не укрылось, как другие девочки глянули с подозрением и даже враждебностью.
- Да, вот только братик Татии сегодня принес на редкость противное вино, - скривилась Феникс.
- Тебя никто не заставляет его пить, - в ответ съязвила Татия.
Я с интересом взяла глиняную бутыль и принюхалась. Белое, сухое, с довольно приятным сливочным запахом.
- Кислятина.
- Ну, - я повертела баночки, - это что, персики? Пожалуй, я смогу помочь.
Без особых восторгов (хотя возражений тоже не последовало) девочки освободили для меня место.
- Где вы все это достали?
Здесь были несколько баночек с фруктами в собственном соку, пачка с ароматными и еще теплыми слоеными язычками. Надо было держаться отстраненно, но я не смогла сдержать тоскливый вздох.
- Брат Татии таскает ей вкусняшки, а она пользуется его добротой, - улыбнулась Пейдж.
Они где-то добыли несколько стеклянных стаканов, а вот приборов не нашлось, и мне пришлось смешивать коктейль в полевых условиях: налив всего треть стакана и хорошенько поболтав. Когда я протянула его Феникс, та брезгливо скривилась.
- Что это за бурда?!
- Это называется «Беллини». Вообще он делается с персиковым пюре, но персики в собственном соку тоже сойдут. Не хочешь?
Я пожала плечами и сделала глоток. Когда-то я поклялась, что не возьму в рот ни капли спиртного, видя отца. Но сейчас глоток игристого, щедро разбавленного соком из обалденно вкусных персиков, стал настоящим спасением. Я немного расслабилась, и даже руки потеплели.
- Дай мне тоже! – попросила Пейдж.
И, пока я замешивала новую порцию, нетерпеливо спросила:
- Что случилось у вас с Одеттой?
- Она явилась в ванную, схватила меня за макушку и держала под водой, пока не решила, что я захлебнулась. Тогда я схватила ее, ударила о бортик и немного искупала.
- Ого… с тобой опасно ссориться. Вку-у-усно! Девочки! Это определенно лучше, чем чистое вино. Да бросьте, это всего лишь персики, они не ядовитые.
Некоторое время мы молчали. Пейдж поровну разделила персики и язычки, и мы накинулись на них, будто неделями голодали. Не я одна мучилась от нехватки сладенького.
- А разве посещения разрешены? – спросила я. – Как твой брат передает тебе еду?
Татия не могла ответить, она жевала, но красноречиво кивнула в сторону забора, а пояснила Пейдж:
- Там есть фальшивая секция. Через нее можно проникнуть на территорию академии. Ну или ускользнуть.
Должно быть, у меня изменилось выражение лица, потому что Пейдж поперхнулась коктейлем и поспешно добавила:
- Только не вздумай сбежать! Эржбет найдет тебя мгновенно! Так же, как нашла Одетту, а Одетта выросла в здешних местах. У тебя нет шансов.
Нет. Только один, и его имя – Бренн Фаренгейт.
- Вы слышали что-то о человеке по имени Бренн Фаренгейт? Кто он?
- Советник Его величества. Князь. Сумеречник, кажется. Это все, что я знаю. Он не публичный человек, но пару раз я видела его в патруле. А почему ты спрашиваешь?
- Так. Проходили с профессором Робом ваше мироустройство. Все кажется запутанным. И я ничего не знаю о жизни здесь. А меня уже приметил принц и пыталась убить однокурсница. Как она выбралась?
- Может, ее отпустили? – пожала плечами Феникс. – Эржбет явно неровно дышала к Одетте и считала ее любимой доченькой. Теперь будет всем доказывать, что даже из бунтарок и психопаток получаются идеальные. Ты, Грейс, теперь тоже будешь под пристальным вниманием. Немногие могут так приложить противника.
- У моего отца пляжный бар. Папа, конечно, сам разбирался со всеми дебоширами, но мне приходилось таскать подносы и осаживать слишком дерзких клиентов. Так что я далека от идеалов.
Начинало холодать. Мы допили вино с соком, доели сладости, и начали собираться спать. В доме уже не горело ни одно окно, а значит, чем бы ни закончился разговор Эржбет и Одетты, они или уехали, или крепко спали.
- Думаю, тебе не стоит напоминать, что о наших посиделках не должен никто знать, - сказала Татия.
Из всех девчонок только она не стала относиться ко мне теплее.
- Эй, Эржбет прямым текстом отправила нас бухать в кустики. Все и так знают.
- Я имею в вижу других девчонок, дубина, - закатила глаза она.
Я только вздохнула. Женский коллектив – всегда непросто, а для меня и коллектив в целом может быть испытанием. Я давненько не общалась с таким огромным количеством людей.
Когда мы вылезли из убежища, Пейдж, Татия и Феникс вырвались вперед, а я немного замешкалась и вдруг обнаружила себя рядом с Клариссой. Мы и словом не перекинулись за все это время.
И я точно не ожидала, что она спросит:
- Зачем ты хочешь найти Бренна Фаренгейта?
- Я не хочу его искать, с чего ты взяла? Просто спросила.
- Не лезь к нему. Не связывайся.
- Ты его знаешь?
- Я знаю его сына. Не связывайся с ними, Грейс Голд. Иначе место у ног принца покажется тебе самым желанным на свете.
Со следующего дня у меня появились две новые вещи: место, куда я могла приходить, чтобы побыть наедине с собой и… враг.
Одетта не просто не исчезла по волшебству, но и явилась утром в столовую. Яркая, уверенная в себе, дерзкая. Ее не портило даже дурацкое форменное платье, а рыжие кудри выделялись из общей массы девушек. Среди идеальных почему-то не было рыжих, и Одетта определенно привлекала внимание. Когда мы встретились взглядами за завтраком, она криво усмехнулась и украдкой показала мне средний палец. Что ж, какие-то элементы коммуникации определенно общие для всех миров.
С тех пор я выбиралась на уютную полянку почти каждый вечер, тем более, что занятий с профессором Робом становилось все больше. Если раньше мы заканчивали к ужину, то сейчас я возвращалась и после. Я уже бегло читала и почти все понимала, только с произношением оставались проблемы. Судя по беспокойству Мердока – серьезные. Надо думать, если на параде идеальных канареек будет одна скрипучая курица, ему серьезно влетит.
В общем, никого не удивляли мои поздние приходы, и после занятий я могла несколько минут провести в тишине, привалившись спиной к холодному дереву рассматривать фотографии и давать волю тоске по отцу.
- Грейс? Ты меня слушаешь? – Мердок вытащил меня из раздумий.
- Извините. Я устала.
- Понимаю, но у нас мало времени. К балу я должен вывести тебя… в приемлемом состоянии.
- Чтобы принц был доволен.
Мердок всегда смущался, когда я заводила тему Дилана. Хотя наличие совести вообще сложно предположить у мужчины, преподающего в заведении для эскортниц и крутящего роман со студенткой, но мне казалось, ему словно стыдно передо мной за то, что творит принц. Хотя что именно он творит, я до конца не понимаю.
- Вообще это для того, чтобы все девушки были в равных условиях. По сути на первом балу в сезоне от идеальных требуется только хорошо выглядеть и уметь поддержать непринужденную беседу парой фраз. Затем, когда их выберут лорды, уже начнется обучение с учетом… потребностей каждого.
- Даже интересно, - хмыкнула я. – Какие потребности у Дилана.
- Давай совместим важное с еще более важным и немного поговорим о нашем мире. Думаю, тебе понравится легендариум.
Я тут же навострила уши. Каждая кроха чего-то магического вызывала мурашки. Запертая здесь в четырех стенах, я чувствовала огромное сожаление от того, что даже фальшиво сверкающий идеальный мир, что показал Дилан, оказался недоступен.
- Итак, ты уже знаешь, что все в нашем мире подчинено делению на рассвет и сумрак. С приходом ночи просыпается магия луны, а с первыми лучами рассвета набирает мощь магия солнца. У нас нет божеств, как во многих мирах, однако есть легендариум – сборник мифов о сотворении мира, разделении его и постепенному переходу к тому порядку, который сейчас есть. Итак, в начале был только свет. Теплый, солнечный и холодный, лунный. В свете рождалась магия, и магия создавала чудовищ. Арлуну и Гелиоса. Арлуна – олицетворение женского начала, холодной ночи и магии сумрака, жила в лунном океане, вдали от суеты, а Гелиос – мужское начало и воплощение солнца, создавал мир таким, каким мы его знаем. Гелиос очень любил свой мир: он создавал материки, людей, животных, наделял их всех особыми свойствами и радовался, когда его детище развивалось и жило по своим законам. Гелиос был счастлив в одиночестве, ведь у него было его детище – то, что сейчас мы называем Королевство Магиа.
- И что в это время делала Арлуна?
Странно было слушать подобные сказки, держа в голове, что это чьи-то легенды, а не фантастические романы. В них ведь кто-то верит. Кто-то считает их историей, и наверняка довольно большое количество людей, потому что Мердок был предельно серьезен.
- Арлуна жила в свое удовольствие в глубинах лунного океана, не подозревая, что происходит над ее головой. Но однажды она решила выйти на поверхность и увидела, как Гелиос изменил привычный мир. Арлуна пришла в ярость: она считала, что Гелиос не имел права создавать мир без нее! Тогда Арлуна в порыве гнева…
- Съела солнце, - вырвалось у меня.
- Ты уже что-то читала?
- Я… не знаю. Наверное, девочки что-то рассказывали. Извините, я не буду перебивать.
Я буду дышать через раз, потому что мне до сих пор кажется, что я ослышалась! И Мердок произнес нечто совсем другое! Очень хотелось спросить о том, как выглядела Арлуна, но я не решалась. И это странно, потому что поводов для подозрений у профессора не было, так что скорее всего я просто боялась подтверждения того, что в моей жизни куда больше сложностей, чем казалось сначала.
- Верно, Арлуна съела солнце. Сила Гелиоса угасла, он погиб, но люди, маги рассвета, восстали против Арлуны. Разразилась настоящая война, Арлуна создала сумеречников – магов ночи – и они выступили против рассветников, но проиграли, ведь создания Гелиоса намного дольше учились жить со своей силой. Тогда Арлуну заточили в океане, а сумеречники и рассветники так и не научились жить в мире. Прошло много веков прежде, чем установилось хрупкое равновесие. Впрочем…
Мердок усмехнулся.
- Оно – лишь видимость, ты и сама могла понять. Наш мир принадлежит рассветникам. А легендариум – всего лишь удобный способ объяснить войны и постоянное соперничество. Однако он очень хорош для изучения нашего языка: там простой слог и много интересных зарисовок. Я выпишу тебе разрешение на него в библиотеке. Очень важно практиковаться не только по учебникам.
На то, чтобы взять книгу в библиотеке, получить еще письменных принадлежностей или даже взять дополнительный травяной чай в столовой требовалось разрешение куратора или самой Эржбет. Впрочем, с питьем здесь не ограничивали: чай в любое время суток, особенно если соврать, что першит в горле или знобит. Хотя я все же скучала по кофе и классическим чаям, эти травяные сборы жутко надоедали, хотя в остальном кухня была почти привычная.
- Можно вопрос? – спросила я, глядя, как Мердок подписывает разрешение.
- Конечно.
- Что такое Ковен Солнца?
Нахмурившись, профессор отложил листок.
- Об этом тоже говорили девочки? Грейс, если кто-то из них упоминал Ковен Солнца, я должен знать.
- Нет, об этом говорил Дилан, еще когда мы встречались в моем мире. Что это такое?
- Ну, скажем так: это некая организация, которая придерживается очень радикальных взглядов. Видишь ли, несмотря на доминирование рассветников мы научились жить в относительном мире. Ковен Солнца же считает, что для светлого будущего нам необходимо искоренить сумеречников в принципе. Но пусть тебя это не шокирует, Культ Луны не отстает в кровожадных идеях. Симпатии к этим обществам не приветствуются, поэтому постарайся не слишком-то распространяться, что я тебе о них рассказал. Вот, твое разрешение.
Мердок посмотрел на часы и покачал головой.
- Боюсь, наше время вышло, Грейс. Ты уже не успеешь в библиотеку, но завтра перед занятиями обязательно заскочи. И напиши, пожалуйста, небольшое эссе о себе. Только, - он строго на меня посмотрел, - без шуточек. Эссе будет читать Эржбет.
Я только махнула рукой. Устала. Дни слились в один бесконечный. Даже еда уже не вызывала тоски, только глухое раздражение. Одни и те же стены, одни и те же лица, не слишком-то жаждущие общаться. Порой казалось даже воздух в стенах академии был какой-то тяжелый, густой. Только ночью, когда можно было приоткрыть окно, у меня получалось дышать полной грудью.
Сначала я хотела снова проскользнуть на полянку, но быстро поняла, что слишком устала. В комнату тоже не хотелось: девчонки наверняка ложатся спать, а мне снова принимать ванну в одиночестве и вздрагивать от каждого шороха. К счастью, в академии было достаточно укромных уголков, чтобы немного отсидеться и обдумать услышанное.
Итак, мои дурацкие фантазии оказались реальностью иного мира. Завтра я возьму в библиотеке легендариум, сравню изображение Арлуны с женщиной-медузой размером с дом из собственной фантазии и… и что? Я понятия не имею, почему дурацкие выдумки от скуки оказались чьими-то легендами. Но совершенно точно мне это не нравится. Какое-то от всего этого нехорошее предчувствие.
Чтобы успокоиться, я достала смартфон.
- Не злись, - вздохнула Пейдж. – Просто в последнее время размеренная жизнь в академии не такая уж и размеренная.
- Так что с Одеттой?
- Она… странная. И всегда была странной. Жестоко шутила, всех подставляла, издевалась и все такое. А потом Одетта попыталась сбежать, ее поймали и наказали. Мы думали, ее отчислят.
- Ого, отсюда могут отчислить?
- Не тебя. – Пейдж рассмеялась. – В общем, мы думали, Одетта не появится. Она действительно раньше была нашей соседкой. И сегодня, кажется, навестила свою бывшую комнату. Это в ее духе. Одетта вполне может считать, что ты заняла ее место.
- Вот уж здорово. Я здесь всего пару недель, а уже нажила себе как минимум двух врагов.
- Кто второй?
- Дилан.
- А ты отчаянная.
- Я хочу домой, Пейдж.
Спустившись на первый этаж, мы юркнули в неприметную дверку, за которой обнаружилась слабо освещенная лестница вниз.
- Она ведет в подвал, где хранят продукты. А из него есть дверь на улицу. К ней подвозят продукты. Через нее можно выскользнуть в сад.
- И Эржбет не ругает за это?
- Эржбет придерживается концепции допустимого безобразия. То есть она, конечно, может пресечь наши нарушения, но в отместку мы можем придумать что-то похуже. А так никому нет вреда: мы дышим воздухом и довольны бунтарством, а Эржбет делает вид, что не замечает наших вылазок.
- Почему все называют ее Эржбет? А как же «госпожа директор» или «профессор»?
- Эржбет ненавидит титулы. Ее даже передергивает, когда кто-то называет ее «Ваше сиятельство».
- Интересно.
Когда в лицо ударил ночной воздух, я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Как же вкусно! Как приятно быть на улице не для тренировки, а просто брести по траве. Я думала, мы будем просто гулять, но Пейдж уверенно тащила меня куда-то к забору.
- Ты что делаешь?
- Тихо, не кричи! Сейчас увидишь.
Пейдж вдруг свернула с дорожки и нырнула прямо в кусты, и мне ничего не оставалось, как последовать за ней. За кустами обнаружилась небольшая полянка, скрытая от посторонних глаз. Другие девочки уже расположились в кругу, заставив центр свертками с едой.
- Ого, а у вас серьезный подход.
От меня не укрылось, как другие девочки глянули с подозрением и даже враждебностью.
- Да, вот только братик Татии сегодня принес на редкость противное вино, - скривилась Феникс.
- Тебя никто не заставляет его пить, - в ответ съязвила Татия.
Я с интересом взяла глиняную бутыль и принюхалась. Белое, сухое, с довольно приятным сливочным запахом.
- Кислятина.
- Ну, - я повертела баночки, - это что, персики? Пожалуй, я смогу помочь.
Без особых восторгов (хотя возражений тоже не последовало) девочки освободили для меня место.
- Где вы все это достали?
Здесь были несколько баночек с фруктами в собственном соку, пачка с ароматными и еще теплыми слоеными язычками. Надо было держаться отстраненно, но я не смогла сдержать тоскливый вздох.
- Брат Татии таскает ей вкусняшки, а она пользуется его добротой, - улыбнулась Пейдж.
Они где-то добыли несколько стеклянных стаканов, а вот приборов не нашлось, и мне пришлось смешивать коктейль в полевых условиях: налив всего треть стакана и хорошенько поболтав. Когда я протянула его Феникс, та брезгливо скривилась.
- Что это за бурда?!
- Это называется «Беллини». Вообще он делается с персиковым пюре, но персики в собственном соку тоже сойдут. Не хочешь?
Я пожала плечами и сделала глоток. Когда-то я поклялась, что не возьму в рот ни капли спиртного, видя отца. Но сейчас глоток игристого, щедро разбавленного соком из обалденно вкусных персиков, стал настоящим спасением. Я немного расслабилась, и даже руки потеплели.
- Дай мне тоже! – попросила Пейдж.
И, пока я замешивала новую порцию, нетерпеливо спросила:
- Что случилось у вас с Одеттой?
- Она явилась в ванную, схватила меня за макушку и держала под водой, пока не решила, что я захлебнулась. Тогда я схватила ее, ударила о бортик и немного искупала.
- Ого… с тобой опасно ссориться. Вку-у-усно! Девочки! Это определенно лучше, чем чистое вино. Да бросьте, это всего лишь персики, они не ядовитые.
Некоторое время мы молчали. Пейдж поровну разделила персики и язычки, и мы накинулись на них, будто неделями голодали. Не я одна мучилась от нехватки сладенького.
- А разве посещения разрешены? – спросила я. – Как твой брат передает тебе еду?
Татия не могла ответить, она жевала, но красноречиво кивнула в сторону забора, а пояснила Пейдж:
- Там есть фальшивая секция. Через нее можно проникнуть на территорию академии. Ну или ускользнуть.
Должно быть, у меня изменилось выражение лица, потому что Пейдж поперхнулась коктейлем и поспешно добавила:
- Только не вздумай сбежать! Эржбет найдет тебя мгновенно! Так же, как нашла Одетту, а Одетта выросла в здешних местах. У тебя нет шансов.
Нет. Только один, и его имя – Бренн Фаренгейт.
- Вы слышали что-то о человеке по имени Бренн Фаренгейт? Кто он?
- Советник Его величества. Князь. Сумеречник, кажется. Это все, что я знаю. Он не публичный человек, но пару раз я видела его в патруле. А почему ты спрашиваешь?
- Так. Проходили с профессором Робом ваше мироустройство. Все кажется запутанным. И я ничего не знаю о жизни здесь. А меня уже приметил принц и пыталась убить однокурсница. Как она выбралась?
- Может, ее отпустили? – пожала плечами Феникс. – Эржбет явно неровно дышала к Одетте и считала ее любимой доченькой. Теперь будет всем доказывать, что даже из бунтарок и психопаток получаются идеальные. Ты, Грейс, теперь тоже будешь под пристальным вниманием. Немногие могут так приложить противника.
- У моего отца пляжный бар. Папа, конечно, сам разбирался со всеми дебоширами, но мне приходилось таскать подносы и осаживать слишком дерзких клиентов. Так что я далека от идеалов.
Начинало холодать. Мы допили вино с соком, доели сладости, и начали собираться спать. В доме уже не горело ни одно окно, а значит, чем бы ни закончился разговор Эржбет и Одетты, они или уехали, или крепко спали.
- Думаю, тебе не стоит напоминать, что о наших посиделках не должен никто знать, - сказала Татия.
Из всех девчонок только она не стала относиться ко мне теплее.
- Эй, Эржбет прямым текстом отправила нас бухать в кустики. Все и так знают.
- Я имею в вижу других девчонок, дубина, - закатила глаза она.
Я только вздохнула. Женский коллектив – всегда непросто, а для меня и коллектив в целом может быть испытанием. Я давненько не общалась с таким огромным количеством людей.
Когда мы вылезли из убежища, Пейдж, Татия и Феникс вырвались вперед, а я немного замешкалась и вдруг обнаружила себя рядом с Клариссой. Мы и словом не перекинулись за все это время.
И я точно не ожидала, что она спросит:
- Зачем ты хочешь найти Бренна Фаренгейта?
- Я не хочу его искать, с чего ты взяла? Просто спросила.
- Не лезь к нему. Не связывайся.
- Ты его знаешь?
- Я знаю его сына. Не связывайся с ними, Грейс Голд. Иначе место у ног принца покажется тебе самым желанным на свете.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Со следующего дня у меня появились две новые вещи: место, куда я могла приходить, чтобы побыть наедине с собой и… враг.
Одетта не просто не исчезла по волшебству, но и явилась утром в столовую. Яркая, уверенная в себе, дерзкая. Ее не портило даже дурацкое форменное платье, а рыжие кудри выделялись из общей массы девушек. Среди идеальных почему-то не было рыжих, и Одетта определенно привлекала внимание. Когда мы встретились взглядами за завтраком, она криво усмехнулась и украдкой показала мне средний палец. Что ж, какие-то элементы коммуникации определенно общие для всех миров.
С тех пор я выбиралась на уютную полянку почти каждый вечер, тем более, что занятий с профессором Робом становилось все больше. Если раньше мы заканчивали к ужину, то сейчас я возвращалась и после. Я уже бегло читала и почти все понимала, только с произношением оставались проблемы. Судя по беспокойству Мердока – серьезные. Надо думать, если на параде идеальных канареек будет одна скрипучая курица, ему серьезно влетит.
В общем, никого не удивляли мои поздние приходы, и после занятий я могла несколько минут провести в тишине, привалившись спиной к холодному дереву рассматривать фотографии и давать волю тоске по отцу.
- Грейс? Ты меня слушаешь? – Мердок вытащил меня из раздумий.
- Извините. Я устала.
- Понимаю, но у нас мало времени. К балу я должен вывести тебя… в приемлемом состоянии.
- Чтобы принц был доволен.
Мердок всегда смущался, когда я заводила тему Дилана. Хотя наличие совести вообще сложно предположить у мужчины, преподающего в заведении для эскортниц и крутящего роман со студенткой, но мне казалось, ему словно стыдно передо мной за то, что творит принц. Хотя что именно он творит, я до конца не понимаю.
- Вообще это для того, чтобы все девушки были в равных условиях. По сути на первом балу в сезоне от идеальных требуется только хорошо выглядеть и уметь поддержать непринужденную беседу парой фраз. Затем, когда их выберут лорды, уже начнется обучение с учетом… потребностей каждого.
- Даже интересно, - хмыкнула я. – Какие потребности у Дилана.
- Давай совместим важное с еще более важным и немного поговорим о нашем мире. Думаю, тебе понравится легендариум.
Я тут же навострила уши. Каждая кроха чего-то магического вызывала мурашки. Запертая здесь в четырех стенах, я чувствовала огромное сожаление от того, что даже фальшиво сверкающий идеальный мир, что показал Дилан, оказался недоступен.
- Итак, ты уже знаешь, что все в нашем мире подчинено делению на рассвет и сумрак. С приходом ночи просыпается магия луны, а с первыми лучами рассвета набирает мощь магия солнца. У нас нет божеств, как во многих мирах, однако есть легендариум – сборник мифов о сотворении мира, разделении его и постепенному переходу к тому порядку, который сейчас есть. Итак, в начале был только свет. Теплый, солнечный и холодный, лунный. В свете рождалась магия, и магия создавала чудовищ. Арлуну и Гелиоса. Арлуна – олицетворение женского начала, холодной ночи и магии сумрака, жила в лунном океане, вдали от суеты, а Гелиос – мужское начало и воплощение солнца, создавал мир таким, каким мы его знаем. Гелиос очень любил свой мир: он создавал материки, людей, животных, наделял их всех особыми свойствами и радовался, когда его детище развивалось и жило по своим законам. Гелиос был счастлив в одиночестве, ведь у него было его детище – то, что сейчас мы называем Королевство Магиа.
- И что в это время делала Арлуна?
Странно было слушать подобные сказки, держа в голове, что это чьи-то легенды, а не фантастические романы. В них ведь кто-то верит. Кто-то считает их историей, и наверняка довольно большое количество людей, потому что Мердок был предельно серьезен.
- Арлуна жила в свое удовольствие в глубинах лунного океана, не подозревая, что происходит над ее головой. Но однажды она решила выйти на поверхность и увидела, как Гелиос изменил привычный мир. Арлуна пришла в ярость: она считала, что Гелиос не имел права создавать мир без нее! Тогда Арлуна в порыве гнева…
- Съела солнце, - вырвалось у меня.
- Ты уже что-то читала?
- Я… не знаю. Наверное, девочки что-то рассказывали. Извините, я не буду перебивать.
Я буду дышать через раз, потому что мне до сих пор кажется, что я ослышалась! И Мердок произнес нечто совсем другое! Очень хотелось спросить о том, как выглядела Арлуна, но я не решалась. И это странно, потому что поводов для подозрений у профессора не было, так что скорее всего я просто боялась подтверждения того, что в моей жизни куда больше сложностей, чем казалось сначала.
- Верно, Арлуна съела солнце. Сила Гелиоса угасла, он погиб, но люди, маги рассвета, восстали против Арлуны. Разразилась настоящая война, Арлуна создала сумеречников – магов ночи – и они выступили против рассветников, но проиграли, ведь создания Гелиоса намного дольше учились жить со своей силой. Тогда Арлуну заточили в океане, а сумеречники и рассветники так и не научились жить в мире. Прошло много веков прежде, чем установилось хрупкое равновесие. Впрочем…
Мердок усмехнулся.
- Оно – лишь видимость, ты и сама могла понять. Наш мир принадлежит рассветникам. А легендариум – всего лишь удобный способ объяснить войны и постоянное соперничество. Однако он очень хорош для изучения нашего языка: там простой слог и много интересных зарисовок. Я выпишу тебе разрешение на него в библиотеке. Очень важно практиковаться не только по учебникам.
На то, чтобы взять книгу в библиотеке, получить еще письменных принадлежностей или даже взять дополнительный травяной чай в столовой требовалось разрешение куратора или самой Эржбет. Впрочем, с питьем здесь не ограничивали: чай в любое время суток, особенно если соврать, что першит в горле или знобит. Хотя я все же скучала по кофе и классическим чаям, эти травяные сборы жутко надоедали, хотя в остальном кухня была почти привычная.
- Можно вопрос? – спросила я, глядя, как Мердок подписывает разрешение.
- Конечно.
- Что такое Ковен Солнца?
Нахмурившись, профессор отложил листок.
- Об этом тоже говорили девочки? Грейс, если кто-то из них упоминал Ковен Солнца, я должен знать.
- Нет, об этом говорил Дилан, еще когда мы встречались в моем мире. Что это такое?
- Ну, скажем так: это некая организация, которая придерживается очень радикальных взглядов. Видишь ли, несмотря на доминирование рассветников мы научились жить в относительном мире. Ковен Солнца же считает, что для светлого будущего нам необходимо искоренить сумеречников в принципе. Но пусть тебя это не шокирует, Культ Луны не отстает в кровожадных идеях. Симпатии к этим обществам не приветствуются, поэтому постарайся не слишком-то распространяться, что я тебе о них рассказал. Вот, твое разрешение.
Мердок посмотрел на часы и покачал головой.
- Боюсь, наше время вышло, Грейс. Ты уже не успеешь в библиотеку, но завтра перед занятиями обязательно заскочи. И напиши, пожалуйста, небольшое эссе о себе. Только, - он строго на меня посмотрел, - без шуточек. Эссе будет читать Эржбет.
Я только махнула рукой. Устала. Дни слились в один бесконечный. Даже еда уже не вызывала тоски, только глухое раздражение. Одни и те же стены, одни и те же лица, не слишком-то жаждущие общаться. Порой казалось даже воздух в стенах академии был какой-то тяжелый, густой. Только ночью, когда можно было приоткрыть окно, у меня получалось дышать полной грудью.
Сначала я хотела снова проскользнуть на полянку, но быстро поняла, что слишком устала. В комнату тоже не хотелось: девчонки наверняка ложатся спать, а мне снова принимать ванну в одиночестве и вздрагивать от каждого шороха. К счастью, в академии было достаточно укромных уголков, чтобы немного отсидеться и обдумать услышанное.
Итак, мои дурацкие фантазии оказались реальностью иного мира. Завтра я возьму в библиотеке легендариум, сравню изображение Арлуны с женщиной-медузой размером с дом из собственной фантазии и… и что? Я понятия не имею, почему дурацкие выдумки от скуки оказались чьими-то легендами. Но совершенно точно мне это не нравится. Какое-то от всего этого нехорошее предчувствие.
Чтобы успокоиться, я достала смартфон.
