– Элла, я не собираюсь запирать тебя в замке. Ты будешь летать к семье, они будут навещать тебя. Почему ты так расстраиваешься? Это нормальное явление, когда дочь выходит замуж и уезжает в другой город. Тысячи девушек живут так, и никакой трагедии не происходит.
Он был прав, но все же уезжать из родного Лесного было тяжело. И еще тяжелее, что ни Мик, ни Эстер попрощаться не пришли. Мама пыталась соврать, сказав, будто они заняты на работе. Но и без ее жалких попыток было ясно: мое решение принимают в Лесном далеко не все.
Да уж, выйти замуж за Ладона – серьезное преступление в глазах общественности.
Дверь комнаты приоткрылась.
– Эльчонок, не спишь?
Мама села на непривычно пустой диван. Обычно он был завален мягкими игрушками. В комнате остался лишь шкаф с коллекцией книг, принадлежавших еще бабушке. Они достанутся близняшкам и Эду.
– Скоро буду. Завтра очень рано вставать, – вздохнула я.
– Грустная отчего такая?
– Не знаю. Просто не хочу уезжать. И Эстер не пришла.
– Эстер… Ох, милая! Эстер – глупенькая девочка, она еще не выросла. Забудь о ней. Значит, не такая крепкая была ваша дружба. Ладон стоит ее? Стоит того, чтобы лишиться этих отношений?
Я рассеянно кивнула.
– Да уж, ты нашла себе идеального мужа. – Мама вдруг рассмеялась. – Тебе постоянно нужно о ком то заботиться. Когда твой отец узнал, что у Ладона есть человеческое воплощение, орал так, что стекла дрожали.
– И как ты убедила его, что трагедии не случилось?
Я заинтересованно взглянула на маму, представив, как возмущался папа.
– А толку? Это было уже после подписания, так что он ничего не мог сделать. Ты платье уложила?
– Уложила. Все равно помнется.
– Боишься свадьбы? – Она по своему истолковала мое волнение.
– И свадьбы. И… того, что после свадьбы.
– Ну, – протянула мама, – в этом я тебе не помощник. Если тебя это тревожит, поговори с ним. По отношению к тебе Ладон ведет себя очень осторожно. Если ты будешь ему доверять, тебе нечего бояться. Без доверия семьи не построишь.
– Ты так быстро изменила свое мнение о нем. О чем вы говорили тогда, в гостинице?
– Ладон сам расскажет тебе позже. Я скажу так – ему необходимо было рассказать мне об этом, чтобы, в случае чего, уберечь тебя.
Мы замолчали, думая о своем. Я – о том, какой странной и в то же время замечательной была мама. И как я жалею, что родила меня не она. Мне хотелось бы быть на нее похожей.
– А потом у вас появятся детки, – улыбнулась она. – Интересно, они смогут превращаться? Тебе понравится быть мамой, это твое. Меня Кайл особенно не спрашивал, хочу ли я быть тебе мамой, пришлось приспосабливаться и привыкать самостоятельно. Ты была такая милая, такая ласковая. Твои детки будут шикарными. Тебе понравится о них заботиться. Особенно купать. Знаешь, это так здорово: держать малыша на руках, когда он еще помещается в двух ладонях, купать в теплой водичке и видеть, как он тебе улыбается.
– Ты так рассказываешь, что мне уже детей хочется.
– Не сомневаюсь, что Ладон тоже не против. Вот бы посмотреть на него с ребенком! Наверное, это забавно. Но вы вдвоем неплохо смотритесь, дети выйдут очень красивыми. А уж если мальчики… недостаток отцовского внимания им не грозит. Как и материнского. Ладно, хорошая моя, отдохни немного перед дорогой. Скоро придет Лирэль, к счастью, она согласилась пожить у нас, пока мы с отцом не вернемся. Я встречу ее, проверю все. Ложиться не буду. А ты поспи.
Она оставила меня наедине с собственными мыслями. Кровать разбирать не хотелось, как и спать, но все таки сон победил. Я провалилась в дремоту, не засыпая слишком крепко, но и не соображая, что вокруг происходит.
– Эльчонок…
Резко вскочила, открыв глаза.
– Ладон! Ты опять! Мама убьет меня!
– А то она не знает, что я к тебе прихожу. Вообще я пришел попрощаться.
– То есть?..
– Мне придется уехать раньше, прямо сейчас. Вам обеспечат беспрепятственный проход на Плато и разместят там. Я прилечу к свадьбе. Не обижайся.
– Что то случилось?
– Так, ерунда. Кое кому не нравится мое решение прекратить борьбу за власть. Надо напомнить, кто на Плато хозяин. Не забивай себе голову.
– Будь осторожен, пожалуйста.
– Смотри, кого я тебе принес. Подобрал по дороге. Так мяукал, что даже меня проняло.
Ладон достал из внутреннего кармана куртки маленького черного котенка. Тот снова замяукал и сжался в комочек. На широкой ладони мужчины он помещался целиком.
– Ой, маленький! – Я осторожно осмотрела малыша. – Что с тобой, киска?
Он тщательно меня обнюхал и ткнулся мокрым носом в шею.
– Просто замерз, – сказал Ладон. – Кто то выкинул, видать. Ты же у нас любишь живность. Все равно в скором времени у меня в замке будет бегать целый зверинец.
– Надо ему молочка налить!
Я подскочила, вспомнив, что в шкафу было одеяльце. В него мы кутали котика близняшек, когда тот был совсем маленьким. С собой я его решила не брать, а вот теперь пригодилось.
– Так, сейчас отогреемся.
Я завернула котенка так, что один нос торчал. Дверь приоткрылась, пропуская выспавшегося Рыса.
– О, хорошо, что ты пришел. Смотри, кого нам принесли. Иди сюда, погрей сородича.
Рыс сунул морду в одеяло, и котенок испуганно мявкнул. Но потом, поняв, что угрозы от кота не исходит, пригрелся и начал умываться.
– Я за молоком, – сообщила я Ладону.
Мама на кухне заваривала чай.
– Эльчонок, – она мельком глянула в мою сторону, – ты чего?
– Дай молочка теплого, – попросила я.
– Тебе плохо, что ли? Обычно ты молоко пьешь, только когда болеешь.
– Или когда нет выбора. – Я вспомнила, как пила молоко в замке. – Ладон притащил котенка, надо накормить.
– О, Элла! – Мама тихо рассмеялась и закатила глаза. – Рано мы тебя отдаем, рано. Он же сделал это только для того, чтобы ты на него влюбленными глазами смотрела.
– Но ведь сделал, – возразила я. – Мог и не делать, я так и так уеду с ним. Он может вообще ничего не делать, тем не менее старается меня радовать.
– Твоя правда.
Мама налила полную миску молока и подогрела его.
– Ладону твоему молочка налить? – хмыкнула она.
– Не думаю, что он оценит.
Котенок, когда я вернулась, сначала к молоку не приближался. Но все таки голод пересилил, и он осторожно сунул мордочку к миске, попробовав лакомство сначала совсем чуть чуть. А потом начал жадно лакать.
– Маленький, – я погладила его по спинке, хотя и знала, что коты не любят, когда им мешают во время еды, – не бойся.
Ладон меж тем, к моему удивлению, чесал Рыса. Котик довольно, но сдержанно мурчал. Потом подумал, да и перевернулся на спину, чтоб живот чесать удобнее было. Пока новый зверь кушал, я присоединилась к Ладону. И Рыс, которого чесали в две руки, оказался на вершине блаженства.
Ладонь мужчины накрыла мою, поглаживая пальцы, и Рыс возмущенно вскинул голову, мол, чешите меня, не отвлекайтесь. Я оглянулась на котенка, который объелся и заснул прямо рядом с миской.
– Интересно, если я начну мяукать, ты будешь так со мной возиться? – хмыкнул Ладон.
– Как будто с тобой не возятся! Мама говорит, что мое желание обо всех заботиться доведет меня до беды.
– Ну до свадьбы оно тебя уже довело.
– То есть ты решил жениться на мне, потому что я добрая?
– В том числе. Такие, как Морриган, Эльчонок, хороши только в одном месте. Думаю, сама поймешь в каком. Я хочу быть уверен, что о моих детях позаботятся.
– Ты так говоришь, будто сам о них заботиться не будешь, – пробормотала я.
Ладон лишь пожал плечами:
– Элла, в жизни всякое случается. А я не подмастерье в Лесном, чтобы быть уверенным в будущем. О тебе позаботятся твои родные, если со мной что нибудь случится. А ты позаботишься о детях.
– Так вы с мамой говорили об этом?
– Я высказал эту мысль, – согласился Ладон. – Ну, мне пора. К рассвету нужно быть там. Постарайся, пожалуйста, не вляпаться в какую нибудь историю. Будь хорошей девочкой.
– Я всегда хорошая девочка!
– А жаль, – ехидно протянул Ладон. – В некоторых случай плохие девочки интереснее… Ай! Ты чего дерешься?!
Это я легонько дала ему в лоб.
– Сам не вляпайся ни во что. Если на свадьбу мне вместо жениха притащат труп, я озверею.
– Некуда будет надеть новое платье?
Что то он в этот вечер был удивительно веселым.
Меня поцеловали. Осторожно, почти по братски. Я даже удивилась, обычно он не упускал возможности.
В первый раз я увидела, как он вылезает в окно. Хорошо, что живу я на первом этаже – можно лазить и прыгать. И хорошо, что под моим окном всего лишь мамина клумба. Интересно, она знает, из за кого погибли ее цветы?
Спать я ложилась с тревожным и в то же время волнительным ощущением предстоящей свадьбы. Сопение Рыса и нового котенка, имя которому я пока не дала, в итоге убаюкали, и я крепко уснула.
Разбудил меня плач Эда. Он часто просыпался посреди ночи, и мама топала в детскую, укачивать и успокаивать. Иногда это делал папа, но у него получалось хуже, все таки в нашей семье существовало разделение, видимое невооруженным глазом: я и близняшки тянулись больше к отцу, а Эд успокаивался только на руках у мамы. Когда Эмма и Эва были маленькими, папе достаточно было только взять их на руки, и девчонки замолкали. У мамы так не получалось. К счастью, это разделение никого особенно не волновало и мы все равно оставались большой семьей.
Папа обнаружился рядом. Буквально на соседнем месте. На его счастье, места на диване я занимала немного. Но как он умудрился лечь у стены и не разбудить меня?
– Пап, – я пихнула его в плечо. – Ты чего тут делаешь?
На этот раз он долго просыпался, соображая, что вообще происходит и где он.
– Элька… Я уснул, что ли?
– Ты вообще что тут делаешь?
– К тебе пришел. – Он вздохнул. – Видимо, случайно уснул.
В эту неделю я расстраивалась, помимо всего прочего, из за холодности отца. Он, конечно, со мной разговаривал и помогал мне в любой момент, но, как раньше, не общался. А потому его присутствию я была несказанно рада.
– Я не хочу тебя ему отдавать, – вдруг сказал отец, наградив меня тяжелым взглядом.
– Надо, пап. Помимо того, что ввязываться в войну из за одной меня неразумно, я еще и хочу попробовать. Понимаешь, это мой шанс! Помочь Лесному, помочь Ладону. У меня все будет хорошо.
– В детстве, когда у нас еще мамы не было, ты часто засыпала на моей кровати. Ты не любила няню, которая с тобой сидела, и пряталась от нее в моей комнате. Ей запрещено было туда заходить. Когда я приходил с работы, сил выгонять тебя уже не было. И мы спали поперек кровати.
– У нас будет шанс все повторить. Это не конец света, я все равно рано или поздно вышла бы замуж.
– Я надеялся, это будет достойный человек.
– Ты в любом случае его не одобрил бы. Ладон не такой, каким кажется. Смотри, кого он мне принес.
– О, шашлык, – хмыкнул папа, заметив котенка.
– Хватит называть моих зверей шашлыком! Котят не едят!
– Ну, не знаю, мясо в некоторых тавернах вызывает большие сомнения. Так, Элла. Запомни следующее: если он тебя обидит, ударит, оскорбит, будет на тебя кричать, ограничивать твою свободу, не разрешать тебе что то важное для тебя, обижать твой зоопарк, ты должна сообщить мне. И плевать на все его угрозы, прилечу и голову откручу.
– А если мне захочется сделать татуировку, а Ладон не разрешит, тоже тебе сообщать? – Не то чтобы я собиралась делать татуировки, просто интересовалась.
– Конечно, – серьезно кивнул отец. – Приеду и откручу голову тебе.
От моего смеха котенок проснулся. И снова полез к миске с оставшимся молоком, словно боялся, что его отберут.
– Как назвала?
– Шашлыком и назову. – Котенок тут же поднял голову, и два зеленых глаза уставились на меня. – О, уже откликается!
– Главное, детей так не называй. Элька, может, не будешь торопиться с детьми? Я не хочу быть дедушкой, да и твоя мать, если я назову ее бабушкой, выгонит меня спать в другую комнату.
Словно услышав отца, из коридора раздался голос мамы:
– Эльчонок, просыпайся! Надо покушать и полетим.
– Уже? – Сердце быстро быстро забилось. – Я думала, еще ночь…
– Пошли. – Отец встал и взял меня за руку. – Мы еще не расстаемся. Я проверю, где вы будете жить. И если мне что то не понравится, заберу тебя домой. И без возражений!
Завтрак был лишним. По крайней мере, когда Берр – зеленая драконица, летавшая с отцом уже очень давно, поднималась в воздух, я думала, что меня стошнит.
Уж сколько я обнимала близняшек, тискала Эда, ревела, прощаясь с Лирэль и Лэрнстом, оценить было сложно. Мама насилу оттащила меня от калитки и затолкала в кабину. К слову, в пассажирской кабине ехать было непривычно, в последнее время я все чаще верхом на Ладоне передвигалась. Насколько мне было известно, драконы Плато, те, что в подчинении Ладона, считали прикрепление к себе различных кабин унижением. Они вообще не любили возить людей и лишь под давлением повелителя соглашались на это. А Берр… Дракона, любившего людей больше, я не знала.
Папа был наверху. Он считал, что с обязанностями Погонщика никто, кроме него, лучше не справится. Мама исполняла роль Зрячей. Они этому так искренне радовались – ведь уже очень давно им не удавалось летать вместе, что я невольно улыбалась, слушая их переговоры.
Рыс и Ларан, к полетам привычные, тихонько возились в углу, играя, а вот новенький котенок высоты еще боялся и жался ко мне с легкой дрожью.
– Кайл, ты можешь лететь ровнее? – раздался возмущенный голос мамы.
Я сама просила не закрывать дверь между кабиной Зрячей и пассажирской. Мне хотелось слышать родителей.
– Сладкая, я могу все, но ветер, зараза такая, меня не слушается. Если тебя тошнит, пора подумать о походе к лекарю. Пятого ребенка я не переживу.
Жаль, Тхэш улетел вместе с Ладоном и не слышит этого. Он не раз за эту неделю говорил мне, что ему жуть как нравятся мои родители.
– Сладкая, закрой окно, простынешь, – скомандовал отец. – Не хватало еще на свадьбе дочери сморкаться в ее подол. Элька, как ты там?
– Нормально. Мелкий волнуется. Скоро к границе подлетим?
– Скоро, – отозвался отец. – Детка, сделай кое что, ладно? Закрой ставни на окнах. Для твоей же безопасности.
– Зачем это? – не поняла я. – Ладон сказал, нас пропустят.
– Милая, – ответила мне мама, – хорошо, что ты веришь ему. Но пространство над Плато давно закрыто. Если нас попытаются сбить, тобой мы рисковать не вправе.
Что на нас попытаются напасть, я не верила. Но послушно заперла все ставни, чтобы, не дай Высший, не попасть под раздачу. Хотя в Ладоне я не сомневалась, вряд ли он мог не учесть что то, касавшееся моей безопасности.
«Ага, как же, – услужливо подсказал внутренний голос. – Инеевый волк, Морриган…»
Рыс, уловив мою тревогу, подошел и начал ласкаться, тереться мордой о мои ноги и мяукать. Мелкий, переняв опыт старшего товарища, занялся тем же, но только под курткой. Вскоре к ним присоединился Ларан. Он, правда, тереться не стал, но верещал знатно.
– Чего у тебя там за концерт? – усмехнулась мама.
– Звери волнуются.
– Мама, – вдруг донесся робкий дрожащий голос.
Я даже воздухом поперхнулась.
– Ларан! Заговорил! Мама, Ларан заговорил!
– Мама, – уже увереннее повторил малыш.
И запрыгнул ко мне на колени.
– Ох, хороший мой! – Ларан с удовольствием подставлял спинку и мурчал от удовольствия. – Только я не мама. Я – Элла. Элла, Ларан.
– Мама!
– Элла!
Так мы и переговаривались минуты три.
Он был прав, но все же уезжать из родного Лесного было тяжело. И еще тяжелее, что ни Мик, ни Эстер попрощаться не пришли. Мама пыталась соврать, сказав, будто они заняты на работе. Но и без ее жалких попыток было ясно: мое решение принимают в Лесном далеко не все.
Да уж, выйти замуж за Ладона – серьезное преступление в глазах общественности.
Дверь комнаты приоткрылась.
– Эльчонок, не спишь?
Мама села на непривычно пустой диван. Обычно он был завален мягкими игрушками. В комнате остался лишь шкаф с коллекцией книг, принадлежавших еще бабушке. Они достанутся близняшкам и Эду.
– Скоро буду. Завтра очень рано вставать, – вздохнула я.
– Грустная отчего такая?
– Не знаю. Просто не хочу уезжать. И Эстер не пришла.
– Эстер… Ох, милая! Эстер – глупенькая девочка, она еще не выросла. Забудь о ней. Значит, не такая крепкая была ваша дружба. Ладон стоит ее? Стоит того, чтобы лишиться этих отношений?
Я рассеянно кивнула.
– Да уж, ты нашла себе идеального мужа. – Мама вдруг рассмеялась. – Тебе постоянно нужно о ком то заботиться. Когда твой отец узнал, что у Ладона есть человеческое воплощение, орал так, что стекла дрожали.
– И как ты убедила его, что трагедии не случилось?
Я заинтересованно взглянула на маму, представив, как возмущался папа.
– А толку? Это было уже после подписания, так что он ничего не мог сделать. Ты платье уложила?
– Уложила. Все равно помнется.
– Боишься свадьбы? – Она по своему истолковала мое волнение.
– И свадьбы. И… того, что после свадьбы.
– Ну, – протянула мама, – в этом я тебе не помощник. Если тебя это тревожит, поговори с ним. По отношению к тебе Ладон ведет себя очень осторожно. Если ты будешь ему доверять, тебе нечего бояться. Без доверия семьи не построишь.
– Ты так быстро изменила свое мнение о нем. О чем вы говорили тогда, в гостинице?
– Ладон сам расскажет тебе позже. Я скажу так – ему необходимо было рассказать мне об этом, чтобы, в случае чего, уберечь тебя.
Мы замолчали, думая о своем. Я – о том, какой странной и в то же время замечательной была мама. И как я жалею, что родила меня не она. Мне хотелось бы быть на нее похожей.
– А потом у вас появятся детки, – улыбнулась она. – Интересно, они смогут превращаться? Тебе понравится быть мамой, это твое. Меня Кайл особенно не спрашивал, хочу ли я быть тебе мамой, пришлось приспосабливаться и привыкать самостоятельно. Ты была такая милая, такая ласковая. Твои детки будут шикарными. Тебе понравится о них заботиться. Особенно купать. Знаешь, это так здорово: держать малыша на руках, когда он еще помещается в двух ладонях, купать в теплой водичке и видеть, как он тебе улыбается.
– Ты так рассказываешь, что мне уже детей хочется.
– Не сомневаюсь, что Ладон тоже не против. Вот бы посмотреть на него с ребенком! Наверное, это забавно. Но вы вдвоем неплохо смотритесь, дети выйдут очень красивыми. А уж если мальчики… недостаток отцовского внимания им не грозит. Как и материнского. Ладно, хорошая моя, отдохни немного перед дорогой. Скоро придет Лирэль, к счастью, она согласилась пожить у нас, пока мы с отцом не вернемся. Я встречу ее, проверю все. Ложиться не буду. А ты поспи.
Она оставила меня наедине с собственными мыслями. Кровать разбирать не хотелось, как и спать, но все таки сон победил. Я провалилась в дремоту, не засыпая слишком крепко, но и не соображая, что вокруг происходит.
– Эльчонок…
Резко вскочила, открыв глаза.
– Ладон! Ты опять! Мама убьет меня!
– А то она не знает, что я к тебе прихожу. Вообще я пришел попрощаться.
– То есть?..
– Мне придется уехать раньше, прямо сейчас. Вам обеспечат беспрепятственный проход на Плато и разместят там. Я прилечу к свадьбе. Не обижайся.
– Что то случилось?
– Так, ерунда. Кое кому не нравится мое решение прекратить борьбу за власть. Надо напомнить, кто на Плато хозяин. Не забивай себе голову.
– Будь осторожен, пожалуйста.
– Смотри, кого я тебе принес. Подобрал по дороге. Так мяукал, что даже меня проняло.
Ладон достал из внутреннего кармана куртки маленького черного котенка. Тот снова замяукал и сжался в комочек. На широкой ладони мужчины он помещался целиком.
– Ой, маленький! – Я осторожно осмотрела малыша. – Что с тобой, киска?
Он тщательно меня обнюхал и ткнулся мокрым носом в шею.
– Просто замерз, – сказал Ладон. – Кто то выкинул, видать. Ты же у нас любишь живность. Все равно в скором времени у меня в замке будет бегать целый зверинец.
– Надо ему молочка налить!
Я подскочила, вспомнив, что в шкафу было одеяльце. В него мы кутали котика близняшек, когда тот был совсем маленьким. С собой я его решила не брать, а вот теперь пригодилось.
– Так, сейчас отогреемся.
Я завернула котенка так, что один нос торчал. Дверь приоткрылась, пропуская выспавшегося Рыса.
– О, хорошо, что ты пришел. Смотри, кого нам принесли. Иди сюда, погрей сородича.
Рыс сунул морду в одеяло, и котенок испуганно мявкнул. Но потом, поняв, что угрозы от кота не исходит, пригрелся и начал умываться.
– Я за молоком, – сообщила я Ладону.
Мама на кухне заваривала чай.
– Эльчонок, – она мельком глянула в мою сторону, – ты чего?
– Дай молочка теплого, – попросила я.
– Тебе плохо, что ли? Обычно ты молоко пьешь, только когда болеешь.
– Или когда нет выбора. – Я вспомнила, как пила молоко в замке. – Ладон притащил котенка, надо накормить.
– О, Элла! – Мама тихо рассмеялась и закатила глаза. – Рано мы тебя отдаем, рано. Он же сделал это только для того, чтобы ты на него влюбленными глазами смотрела.
– Но ведь сделал, – возразила я. – Мог и не делать, я так и так уеду с ним. Он может вообще ничего не делать, тем не менее старается меня радовать.
– Твоя правда.
Мама налила полную миску молока и подогрела его.
– Ладону твоему молочка налить? – хмыкнула она.
– Не думаю, что он оценит.
Котенок, когда я вернулась, сначала к молоку не приближался. Но все таки голод пересилил, и он осторожно сунул мордочку к миске, попробовав лакомство сначала совсем чуть чуть. А потом начал жадно лакать.
– Маленький, – я погладила его по спинке, хотя и знала, что коты не любят, когда им мешают во время еды, – не бойся.
Ладон меж тем, к моему удивлению, чесал Рыса. Котик довольно, но сдержанно мурчал. Потом подумал, да и перевернулся на спину, чтоб живот чесать удобнее было. Пока новый зверь кушал, я присоединилась к Ладону. И Рыс, которого чесали в две руки, оказался на вершине блаженства.
Ладонь мужчины накрыла мою, поглаживая пальцы, и Рыс возмущенно вскинул голову, мол, чешите меня, не отвлекайтесь. Я оглянулась на котенка, который объелся и заснул прямо рядом с миской.
– Интересно, если я начну мяукать, ты будешь так со мной возиться? – хмыкнул Ладон.
– Как будто с тобой не возятся! Мама говорит, что мое желание обо всех заботиться доведет меня до беды.
– Ну до свадьбы оно тебя уже довело.
– То есть ты решил жениться на мне, потому что я добрая?
– В том числе. Такие, как Морриган, Эльчонок, хороши только в одном месте. Думаю, сама поймешь в каком. Я хочу быть уверен, что о моих детях позаботятся.
– Ты так говоришь, будто сам о них заботиться не будешь, – пробормотала я.
Ладон лишь пожал плечами:
– Элла, в жизни всякое случается. А я не подмастерье в Лесном, чтобы быть уверенным в будущем. О тебе позаботятся твои родные, если со мной что нибудь случится. А ты позаботишься о детях.
– Так вы с мамой говорили об этом?
– Я высказал эту мысль, – согласился Ладон. – Ну, мне пора. К рассвету нужно быть там. Постарайся, пожалуйста, не вляпаться в какую нибудь историю. Будь хорошей девочкой.
– Я всегда хорошая девочка!
– А жаль, – ехидно протянул Ладон. – В некоторых случай плохие девочки интереснее… Ай! Ты чего дерешься?!
Это я легонько дала ему в лоб.
– Сам не вляпайся ни во что. Если на свадьбу мне вместо жениха притащат труп, я озверею.
– Некуда будет надеть новое платье?
Что то он в этот вечер был удивительно веселым.
Меня поцеловали. Осторожно, почти по братски. Я даже удивилась, обычно он не упускал возможности.
В первый раз я увидела, как он вылезает в окно. Хорошо, что живу я на первом этаже – можно лазить и прыгать. И хорошо, что под моим окном всего лишь мамина клумба. Интересно, она знает, из за кого погибли ее цветы?
Спать я ложилась с тревожным и в то же время волнительным ощущением предстоящей свадьбы. Сопение Рыса и нового котенка, имя которому я пока не дала, в итоге убаюкали, и я крепко уснула.
Разбудил меня плач Эда. Он часто просыпался посреди ночи, и мама топала в детскую, укачивать и успокаивать. Иногда это делал папа, но у него получалось хуже, все таки в нашей семье существовало разделение, видимое невооруженным глазом: я и близняшки тянулись больше к отцу, а Эд успокаивался только на руках у мамы. Когда Эмма и Эва были маленькими, папе достаточно было только взять их на руки, и девчонки замолкали. У мамы так не получалось. К счастью, это разделение никого особенно не волновало и мы все равно оставались большой семьей.
Папа обнаружился рядом. Буквально на соседнем месте. На его счастье, места на диване я занимала немного. Но как он умудрился лечь у стены и не разбудить меня?
– Пап, – я пихнула его в плечо. – Ты чего тут делаешь?
На этот раз он долго просыпался, соображая, что вообще происходит и где он.
– Элька… Я уснул, что ли?
– Ты вообще что тут делаешь?
– К тебе пришел. – Он вздохнул. – Видимо, случайно уснул.
В эту неделю я расстраивалась, помимо всего прочего, из за холодности отца. Он, конечно, со мной разговаривал и помогал мне в любой момент, но, как раньше, не общался. А потому его присутствию я была несказанно рада.
– Я не хочу тебя ему отдавать, – вдруг сказал отец, наградив меня тяжелым взглядом.
– Надо, пап. Помимо того, что ввязываться в войну из за одной меня неразумно, я еще и хочу попробовать. Понимаешь, это мой шанс! Помочь Лесному, помочь Ладону. У меня все будет хорошо.
– В детстве, когда у нас еще мамы не было, ты часто засыпала на моей кровати. Ты не любила няню, которая с тобой сидела, и пряталась от нее в моей комнате. Ей запрещено было туда заходить. Когда я приходил с работы, сил выгонять тебя уже не было. И мы спали поперек кровати.
– У нас будет шанс все повторить. Это не конец света, я все равно рано или поздно вышла бы замуж.
– Я надеялся, это будет достойный человек.
– Ты в любом случае его не одобрил бы. Ладон не такой, каким кажется. Смотри, кого он мне принес.
– О, шашлык, – хмыкнул папа, заметив котенка.
– Хватит называть моих зверей шашлыком! Котят не едят!
– Ну, не знаю, мясо в некоторых тавернах вызывает большие сомнения. Так, Элла. Запомни следующее: если он тебя обидит, ударит, оскорбит, будет на тебя кричать, ограничивать твою свободу, не разрешать тебе что то важное для тебя, обижать твой зоопарк, ты должна сообщить мне. И плевать на все его угрозы, прилечу и голову откручу.
– А если мне захочется сделать татуировку, а Ладон не разрешит, тоже тебе сообщать? – Не то чтобы я собиралась делать татуировки, просто интересовалась.
– Конечно, – серьезно кивнул отец. – Приеду и откручу голову тебе.
От моего смеха котенок проснулся. И снова полез к миске с оставшимся молоком, словно боялся, что его отберут.
– Как назвала?
– Шашлыком и назову. – Котенок тут же поднял голову, и два зеленых глаза уставились на меня. – О, уже откликается!
– Главное, детей так не называй. Элька, может, не будешь торопиться с детьми? Я не хочу быть дедушкой, да и твоя мать, если я назову ее бабушкой, выгонит меня спать в другую комнату.
Словно услышав отца, из коридора раздался голос мамы:
– Эльчонок, просыпайся! Надо покушать и полетим.
– Уже? – Сердце быстро быстро забилось. – Я думала, еще ночь…
– Пошли. – Отец встал и взял меня за руку. – Мы еще не расстаемся. Я проверю, где вы будете жить. И если мне что то не понравится, заберу тебя домой. И без возражений!
Завтрак был лишним. По крайней мере, когда Берр – зеленая драконица, летавшая с отцом уже очень давно, поднималась в воздух, я думала, что меня стошнит.
Уж сколько я обнимала близняшек, тискала Эда, ревела, прощаясь с Лирэль и Лэрнстом, оценить было сложно. Мама насилу оттащила меня от калитки и затолкала в кабину. К слову, в пассажирской кабине ехать было непривычно, в последнее время я все чаще верхом на Ладоне передвигалась. Насколько мне было известно, драконы Плато, те, что в подчинении Ладона, считали прикрепление к себе различных кабин унижением. Они вообще не любили возить людей и лишь под давлением повелителя соглашались на это. А Берр… Дракона, любившего людей больше, я не знала.
Папа был наверху. Он считал, что с обязанностями Погонщика никто, кроме него, лучше не справится. Мама исполняла роль Зрячей. Они этому так искренне радовались – ведь уже очень давно им не удавалось летать вместе, что я невольно улыбалась, слушая их переговоры.
Рыс и Ларан, к полетам привычные, тихонько возились в углу, играя, а вот новенький котенок высоты еще боялся и жался ко мне с легкой дрожью.
– Кайл, ты можешь лететь ровнее? – раздался возмущенный голос мамы.
Я сама просила не закрывать дверь между кабиной Зрячей и пассажирской. Мне хотелось слышать родителей.
– Сладкая, я могу все, но ветер, зараза такая, меня не слушается. Если тебя тошнит, пора подумать о походе к лекарю. Пятого ребенка я не переживу.
Жаль, Тхэш улетел вместе с Ладоном и не слышит этого. Он не раз за эту неделю говорил мне, что ему жуть как нравятся мои родители.
– Сладкая, закрой окно, простынешь, – скомандовал отец. – Не хватало еще на свадьбе дочери сморкаться в ее подол. Элька, как ты там?
– Нормально. Мелкий волнуется. Скоро к границе подлетим?
– Скоро, – отозвался отец. – Детка, сделай кое что, ладно? Закрой ставни на окнах. Для твоей же безопасности.
– Зачем это? – не поняла я. – Ладон сказал, нас пропустят.
– Милая, – ответила мне мама, – хорошо, что ты веришь ему. Но пространство над Плато давно закрыто. Если нас попытаются сбить, тобой мы рисковать не вправе.
Что на нас попытаются напасть, я не верила. Но послушно заперла все ставни, чтобы, не дай Высший, не попасть под раздачу. Хотя в Ладоне я не сомневалась, вряд ли он мог не учесть что то, касавшееся моей безопасности.
«Ага, как же, – услужливо подсказал внутренний голос. – Инеевый волк, Морриган…»
Рыс, уловив мою тревогу, подошел и начал ласкаться, тереться мордой о мои ноги и мяукать. Мелкий, переняв опыт старшего товарища, занялся тем же, но только под курткой. Вскоре к ним присоединился Ларан. Он, правда, тереться не стал, но верещал знатно.
– Чего у тебя там за концерт? – усмехнулась мама.
– Звери волнуются.
– Мама, – вдруг донесся робкий дрожащий голос.
Я даже воздухом поперхнулась.
– Ларан! Заговорил! Мама, Ларан заговорил!
– Мама, – уже увереннее повторил малыш.
И запрыгнул ко мне на колени.
– Ох, хороший мой! – Ларан с удовольствием подставлял спинку и мурчал от удовольствия. – Только я не мама. Я – Элла. Элла, Ларан.
– Мама!
– Элла!
Так мы и переговаривались минуты три.
