И в душе полыхала ярость, не имеющая ничего общего с реальными чувствами Деллин Шторм. Душа Таары, ее воспоминания и эмоции, отравляли меня, превращали – пусть даже на те несколько минут, что длился бой – в темную богиню.
На глазах появляются слезы не то злости, не то обиды. Акорион говорил, бой – это танец, но на самом деле он больше напоминает занятие любовью. Когда нет времени на размышления, есть только двое – и мир, который принадлежит этим двоим. Когда каждая эмоция играет или за или против тебя. Когда тело само знает, как двигаться, а внутри с каждой минутой разгорается пламя, грозящее вот-вот вырваться на свободу.
И непонятно, что чувствуют по отношению друг к другу противники. Они думают, что ненависть, но порой кажется, что нет любви сильнее, чем между теми, кто бьется насмерть.
Я наношу удар за ударом, уворачиваюсь от ударов брата, и остервенело сражаюсь не столько за победу, сколько с собственными демонами: обидой, злостью, желанием показать, наконец, Кросту, что несмышленая девочка, которую он назвал женой, уже выросла и достойна его.
Еще чуть-чуть и, кажется, я превращусь в темный огонь, который дотла сожжет опостылевший замок и демонов лес.
Яспера была в тысячу раз сильнее адептки Деллин Шторм, но в миллион раз слабее богини смерти Таары. И мне кажется, что-то такое демоница увидела в моих глазах в один миг, когда мечи скрестились над нашими головами, а противный лязг металла совпал с далеким раскатом грома.
Развернувшись, я ударила ее по ногам, повалив на землю. Трибуны взорвались криками, улюлюканиями и свистом.
- Да! – расхохотался брат. – Вот теперь это моя девочка.
А я все не свожу глаз с Кроста, жаждя найти в его взгляде ответы на бесчисленные вопросы.
Убираю меч от горла Акориона и бросаю на землю. Брат поднимается и сгребает меня в объятия. Он – совершенно счастлив, как только может быть счастлив мастер, которого только что превзошел ученик.
Хотя не так… победил. Вряд ли превзошел.
- Ну, как ощущения?
Я осторожно улыбаюсь. Сердце постепенно сбавляет темп.
- Как будто снова появились крылья…
Я смотрела на Ясперу, лежащую на земле, и чувствовала, как подкашиваются колени. Все мое существо было подчинено контролю над магией, чтобы она не вырвалась на волю, как это уже бывало на тренировках, и, кажется, я слегка перестаралась. Если тьма не может проявиться внешне, она будет разрушать тебя изнутри.
Меч Ясперы валялся рядом с ней на траве, а тренер уже показывал трибунам жест, означающий конец боя. Выбросив свое оружие, я протянула демонице руку. И мне даже показалось, что Яспера примет помощь, поднимется и натянуто улыбнется, а я вернусь к своим и получу снисходительное одобрение Бастиана и укоряющий взгляд Кеймана за то, что снова не сдержалась.
Но демоница снова удивила. В мощном прыжке она сбила меня с ног, и мы не очень дружным, но очень матерящимся комком повалились на траву.
Кажется, мы даже успели отвесить друг другу парочку хороших пощечин, когда подоспели тренер, Кейман и Бастиан. Последний почему-то схватился за Ясперу, а Кейман оттащил меня.
- Все, девочки, хватит, рукопашной в правилах не было! – рявкнул Кейман.
Но мы уже и сами не рвались в новую драку. Минутный порыв сошел на нет. Яспера приглаживала волосы, в которые я вцепилась, а я вытирала с губы кровь.
- Что будем делать, господин директор? – растерянно взглянул на Кеймана тренер. – Обнулим счет боя?
- Нет. Они больше не будут. Это была… м-м-м… минутная слабость. Сейчас девушки извинятся друг перед другом и разойдутся, верно?
Эта фраза прозвучала таким тоном, что ослушаться ни у кого не возникло мысли. Мы с Ясперой хором пробормотали извинения, под пристальными взглядами пожали друг другу руки и явно выдохнувший с облегчением тренер объявил:
- Победа за адепткой Шторм!
Никогда мне еще так не хлопали. Даже когда я вылила на Бастиана стакан апельсинового сока.
- На поле боя приглашаются магистр Крост и адепт ди Файр… гм… да… вы уже здесь. Что ж, прошу!
Первый удар прозвучал, когда я села на скамейку. После поединка меня все еще потряхивало, а два жестких падения отдавались болью во всем теле. Но даже занятая страданиями по синякам и ссадинам, я не могла не восхититься красоте настоящего боя.
Это было так, словно тьма и пламя вступили в противостояние. Бог стихий, в руках которого обычный меч превращался в смертоносное оружие, совершенно спокойный и холодный. И огненный король, такой же, как пламя: стремительный, безжалостный.
Оба удивительно красивы. Оба знали свое дело на «отлично». Оба стремились победить, и никто не хотел уступать. Только сейчас, глядя на то, как бьются Бастиан и Кейман, я поняла, о чем говорил Акорион в видениях. Бастиан не выходил с мыслью о том, что Крост сильнее. Он знал, что перед ним бог, но при этом все равно собирался побеждать.
Я вдруг охнула, почувствовав, как неожиданной болью пронзило все тело. Мой вскрик совпал с очередным ударом мечей, и остался незамеченным, но новый спазм почти лишил сознания. От боли потемнело в глазах.
Черт. Неужели я слишком сильно ушиблась?
Голова закружилась так, будто я залпом выпила всю бутылку игристого. Пробираясь к выходу с трибун, я едва разбирала дорогу, а когда оказалась вдали от поля, что было сил рванула к школе. Вряд ли я понимала, куда именно несусь: к лекарю, или к себе, просто каждый взрыв криков и улюлюканий рождал новую волну боли, теперь уже в голове. К тому моменту, когда я вошла в замок, сил почти не осталось. Я опустилась на пол у подножия лестницы, откинувшись на перила и тяжело дыша.
По венам словно пустили кислоту. Каждая клеточка тела горела, я расчесывала руки, пытаясь добраться до источника боли, граничащей с зудом, но только оставляла на коже набухшие красные следы от ногтей. Из груди вырвался сдавленный отчаянный стон.
- Стой! – услышала чей-то голос.
Перед глазами все плыло, но сквозь кроваво-красное марево я различила Бастиана, опустившегося рядом со мной на колени. Нет… черт, этого не может быть, он там, на поле боя. Это – очередной кошмар, иллюзия воспаленного мозга, измученного снами темного бога.
Я попыталась отползти от него, но кошмар оказался на удивление сильным. Пальцы огневика сомкнулись у меня на лодыжке.
- Стой, я сказал!
Из последних сил я рвалась и брыкалась, как бешеная кошка, но силы были слишком неравны, а еще оставшихся капелек самообладания лишала боль. Слезы уже не подкатывали к горлу, они пролились на щеки. Меня трясло, как при лихорадке.
- Ну, тихо, тихо… сейчас пройдет. Деллин, не брыкайся… сейчас все пройдет. Ничего страшного не происходит.
- Мне больно, - с трудом прохрипела я.
- Знаю. Я знаю. Сейчас все закончится.
Даже если он подразумевал под «все закончится» смерть, то сейчас я была согласна и на нее. Если вдуматься, это такое блаженство: закрыть глаза, провалиться в темноту и не чувствовать больше раздирающей изнутри боли, не задыхаться от обжигающего легкие воздуха.
- Добро пожаловать в мой мир, - пробормотал Бастиан, одной рукой удерживая меня, а второй вытаскивая пробку из какого-то флакончика.
К губам прижалось холодное стекло, а рука ди Файра сжала волосы на затылке, вынуждая запрокинуть голову.
- Пей.
Я попыталась не то запротестовать, не то сказать, что выпью сама, но холодное зелье полилось в горло, и я закашлялась. Бастиан выбросил флакон, который со звоном ударился об пол и, кажется, разбился, а затем перехватил меня поудобнее.
- Вот по почкам можно было и не бить, - прошептала я.
- Да я вообще по заднице метил, - фыркнул парень.
- Что за… я…
Мы сидели прямо на холодном полу в холле, но его это никоим образом не волновало. А у меня перед глазами все плыло и качалось.
- Сейчас ты потеряешь сознание, и я отнесу тебя к лекарю. О, к нам идет директор. Значит, он отнесет тебя к лекарю…
- Нет! Я не… я не хочу… не хочу идти с ним!
Из тумана появились руки и знакомый голос произнес:
- Дай ее мне.
- Нет! – неожиданно даже для самой себя, я отпихнула руки и снова попыталась отползти к стене.
Раздалась тихая ругань.
- Ладно. Неси ее в лазарет.
Потом я почувствовала, как меня поднимают с пола. А потом – спасительная темнота и облегчение. Но так как боль за это время успела чуть-чуть ослабнуть, я малодушно понадеялась, что это все же не смерть.
Над морем встают три спутника, три звезды, три планеты. Таара, Крост и Акорион. По-инопланетному красивые, они не могут находиться так близко, по всем земным законам их просто не может существовать, но все-таки они существуют, и мягким светом, который я все еще по инерции называю лунным, освещают пляж.
Где-то вдалеке, словно подражая звездам, мигают светлячки.
Мои волосы перебирает теплая рука, а еще я слышу биение серцда человека, в объятиях которого лежу. Мне хочется обернуться, рассмотреть его лицо, но уверенность, что тогда сон закончится, как никогда велика.
- Ты давно мне не снился.
- Ты не просила.
- Ты сказал, что тебя не существует. Зачем просить о том, что никогда не сбудется?
- Чтобы оно сбылось, конечно.
- Магистр Крост, объясните мне, с каких пор в вашей школе преподаватели калечат студентов?!
Шторка, скрывающая койку, на которой я лежала, от посторонних глаз, распахнулась. Я с трудом сфокусировала взгляд на грузном мужчине с пышными кручеными усами. Отреагировала вяло и сонно:
- Ой.
И натянула одеялко повыше, на всякий случай. Мало ли, сколько там пуговичек на рубашке расстегнулось.
- Где мой сын?!
- Понятия не имею, - усмехнулся Кейман.
- Да что вы за директор такой?!
- Вот именно, господин Марс, директор, а не нянечка. Вашему сыну давно вылечили ранение и отпустили восвояси. Полагаю, адепта Марса можно найти в компании его друзей. Ищите адепта ди Файра, он порой знает куда больше нянеч… кхм… простите, директора.
- А с ней что? – Мужчина ткнул в меня пальцем.
- Всплеск магии. Не мне вам объяснять, какими они могут быть.
- И все?
В голосе отца Марса явно звучало подозрение. Кейман со вздохом закатил глаза и сдался:
- Еще у нее сломано ребро.
- Что, тоже из-за преподавателя? Вы считаете нормальным, что магистры ранят адептов на… как вы сказали? Тренировочно-показательных поединках? Считаете правильным, что преподаватель сломал девушке ребро?!
- Она же наваляла ей в ответ, - тихо пробормотал Кейман.
- Что?
- Нет-нет, ничего. Господин Марс, пройдемте в мой кабинет. Я налью вам выпить и все объясню. Оставим адептку приходить в себя. О… адепт Сайзерон. Что, у вас тоже ко мне претензии?
Бедный Габриэл застыл перед Кростом, как заяц перед удавом. И зачем-то спрятал за спину небольшой букет цветов.
- Э-э-э… нет, я хотел навестить Деллин.
- Приятное разнообразие, - усмехнулся Кейман. – Прошу.
Габриэл проскользнул в кабинку и тщательно задернул шторки, чтобы скрыть нас от посторонних глаз.
- Это кто?
- Похоже, отец Марса. Разозлился, что сыночку поранили.
- Уорду влетит. Он и правда перегнул палку.
Воцарилась неловкая пауза. Я могла поклясться, что мы сейчас думали об одном и том же: если Уорд палку перегнул, то мы с Ясперой ее сломали и щепки сожгли.
- Вот, - опомнился Габриэл, - это тебе.
- Что случилось, почему я здесь? И сколько? Я пропустила бал?
- Нет, ты проспала всего лишь до вечера. Бал завтра. Но если не поправишься, то никуда не пойдем.
- А чем я болею вообще?
Габриэл замялся и невольно покосился в ту сторону, куда ушли Кейман с отцом Марса. Словно сомневался, можно ли мне что-то рассказывать.
- Поэтому мы здесь, в этой школе. Магия разрушает нас изнутри… когда сила намного больше, чем возможности тела, появляется боль. Стихийникам проще, мы испытываем ее постоянно, учимся глушить и не замечать. А у темных приступы внезапнее, сильнее. Никогда не знаешь, в какой момент тебя накроет.
- О… когда читаешь об этом в учебнике, не так жутко.
- Больно? Хочешь, я позову лекаря?
Я прислушалась к себе, но и десятой части той боли, что свалила меня в холле, не обнаружила. Ныла спина, вдохи давались с некоторым трудом, но это, полагаю, из-за сломанного ребра. А в остальном я чувствовала себя так, словно пробежала марафон.
- Я в порядке. Очень хочу спать.
- Тогда отдыхай. Я зайду завтра, узнаю, как у тебя дела.
И еще одна неловкая пауза. Габриэл дернулся было в мою сторону, то ли чтобы обнять, то ли чтобы поцеловать, потом вдруг словно о чем-то задумался, замешкался и ободряюще похлопал меня по ноге. Решил, что приставать к болеющей девушке не тактично? Я долго удивленно смотрела ему вслед, пока шторки не перестали колыхаться от ветра.
Наутро ребро почти срослось, зелья лекарки творили чудеса. Я все еще пошатывалась, когда вставала, но настояла, чтобы вернуться к себе в комнату. В родных стенах как-то комфортнее, да и есть что почитать, а здесь можно сдохнуть со скуки! Не просить же Аннабет принести мне книги о Тааре, лишние любопытные взгляды ни к чему.
- Хорошо. Я тебя отпущу. Но только при условии, что ты будешь соблюдать постельный режим еще два дня.
- Но бал!
- Хорошо, - стиснув зубы процедила женщина. – Постельный режим до бала.
- Договорились! – просияла я.
Как нельзя кстати прямо к выписке подоспела Брина. С ее помощью, пока народ завтракал, я добралась до комнаты. Лекарка совершенно напрасно требовала соблюдения покоя: чем дольше я шла, тем меньше кружилась голова и быстрее проходила слабость. В комнате я села на постель, подложив под спину подушки, и пожалела, что отказалась от завтрака. Аппетит проснулся неожиданно.
- Аннабет обещала принести тебе что-нибудь из столовой, - успокоила Брина.
- А ты чего не ешь?
- Проспала.
- Неважно выглядишь. У тебя все нормально?
- Вот спасибо, подружка, за комплимент! – Брина старалась держаться непринужденно, но на самом деле складывалось ощущение, что она спит часа по три в сутки. – Все нормально. Пытаюсь не вылететь из школы и не прибить братца.
- Кстати, как прошел поединок с Кейманом?
- Ты не знаешь? Бастиану засчитали поражение. Он бросил меч и сбежал с поля боя… по правилам это все равно, что сдался.
- Но он же пошел помогать мне.
Кстати, интересно, как ди Файр понял, что случилось?
- Правила есть правила.
- Твой брат иногда удивляет… что ж, передай ему спасибо…
- Вот еще! – Брина тряхнула идеальными золотистыми кудряшками. – Я вам что, курьер? На вот, тебе велели передать.
С этими словами она покопалась в сумке и вытащила оттуда небольшую коробку, размером с самый толстенький учебник - артефакторики - и такой же толщины. Только коробка выглядела интереснее, перевязанная красной лентой, интриговала своим наполнением.
- Это что?
- Понятия не имею. Брат сказал, что обещал тебе подарок, если одолеешь Ясперу. Вот подарок. Спасибо скажешь сама, я не голубь, а наследница древнего магического рода, между прочим.
- Ладно, не ворчи, наследница. Скажу.
Вряд ли я кому-нибудь признаюсь, что открывала коробку с любопытством ребенка, обнаружившего под елкой что-то интересное в праздничной обертке. Однако когда ленточка выскользнула из моих пальцев и мягко спланировала на пол, в голову вдруг пришла забавная догадка.
- Итак… сейчас мы увидим чудо…
Я скорчила рожу и поводила над коробкой руками, как гадалки в фильмах водят над хрустальным шаром.
- Внутри – платье!
Сняла крышку с коробки и хихикнула, увидев плотно сложенную красную атласную ткань.
На глазах появляются слезы не то злости, не то обиды. Акорион говорил, бой – это танец, но на самом деле он больше напоминает занятие любовью. Когда нет времени на размышления, есть только двое – и мир, который принадлежит этим двоим. Когда каждая эмоция играет или за или против тебя. Когда тело само знает, как двигаться, а внутри с каждой минутой разгорается пламя, грозящее вот-вот вырваться на свободу.
И непонятно, что чувствуют по отношению друг к другу противники. Они думают, что ненависть, но порой кажется, что нет любви сильнее, чем между теми, кто бьется насмерть.
Я наношу удар за ударом, уворачиваюсь от ударов брата, и остервенело сражаюсь не столько за победу, сколько с собственными демонами: обидой, злостью, желанием показать, наконец, Кросту, что несмышленая девочка, которую он назвал женой, уже выросла и достойна его.
Еще чуть-чуть и, кажется, я превращусь в темный огонь, который дотла сожжет опостылевший замок и демонов лес.
Яспера была в тысячу раз сильнее адептки Деллин Шторм, но в миллион раз слабее богини смерти Таары. И мне кажется, что-то такое демоница увидела в моих глазах в один миг, когда мечи скрестились над нашими головами, а противный лязг металла совпал с далеким раскатом грома.
Развернувшись, я ударила ее по ногам, повалив на землю. Трибуны взорвались криками, улюлюканиями и свистом.
- Да! – расхохотался брат. – Вот теперь это моя девочка.
А я все не свожу глаз с Кроста, жаждя найти в его взгляде ответы на бесчисленные вопросы.
Убираю меч от горла Акориона и бросаю на землю. Брат поднимается и сгребает меня в объятия. Он – совершенно счастлив, как только может быть счастлив мастер, которого только что превзошел ученик.
Хотя не так… победил. Вряд ли превзошел.
- Ну, как ощущения?
Я осторожно улыбаюсь. Сердце постепенно сбавляет темп.
- Как будто снова появились крылья…
Я смотрела на Ясперу, лежащую на земле, и чувствовала, как подкашиваются колени. Все мое существо было подчинено контролю над магией, чтобы она не вырвалась на волю, как это уже бывало на тренировках, и, кажется, я слегка перестаралась. Если тьма не может проявиться внешне, она будет разрушать тебя изнутри.
Меч Ясперы валялся рядом с ней на траве, а тренер уже показывал трибунам жест, означающий конец боя. Выбросив свое оружие, я протянула демонице руку. И мне даже показалось, что Яспера примет помощь, поднимется и натянуто улыбнется, а я вернусь к своим и получу снисходительное одобрение Бастиана и укоряющий взгляд Кеймана за то, что снова не сдержалась.
Но демоница снова удивила. В мощном прыжке она сбила меня с ног, и мы не очень дружным, но очень матерящимся комком повалились на траву.
Кажется, мы даже успели отвесить друг другу парочку хороших пощечин, когда подоспели тренер, Кейман и Бастиан. Последний почему-то схватился за Ясперу, а Кейман оттащил меня.
- Все, девочки, хватит, рукопашной в правилах не было! – рявкнул Кейман.
Но мы уже и сами не рвались в новую драку. Минутный порыв сошел на нет. Яспера приглаживала волосы, в которые я вцепилась, а я вытирала с губы кровь.
- Что будем делать, господин директор? – растерянно взглянул на Кеймана тренер. – Обнулим счет боя?
- Нет. Они больше не будут. Это была… м-м-м… минутная слабость. Сейчас девушки извинятся друг перед другом и разойдутся, верно?
Эта фраза прозвучала таким тоном, что ослушаться ни у кого не возникло мысли. Мы с Ясперой хором пробормотали извинения, под пристальными взглядами пожали друг другу руки и явно выдохнувший с облегчением тренер объявил:
- Победа за адепткой Шторм!
Никогда мне еще так не хлопали. Даже когда я вылила на Бастиана стакан апельсинового сока.
- На поле боя приглашаются магистр Крост и адепт ди Файр… гм… да… вы уже здесь. Что ж, прошу!
Первый удар прозвучал, когда я села на скамейку. После поединка меня все еще потряхивало, а два жестких падения отдавались болью во всем теле. Но даже занятая страданиями по синякам и ссадинам, я не могла не восхититься красоте настоящего боя.
Это было так, словно тьма и пламя вступили в противостояние. Бог стихий, в руках которого обычный меч превращался в смертоносное оружие, совершенно спокойный и холодный. И огненный король, такой же, как пламя: стремительный, безжалостный.
Оба удивительно красивы. Оба знали свое дело на «отлично». Оба стремились победить, и никто не хотел уступать. Только сейчас, глядя на то, как бьются Бастиан и Кейман, я поняла, о чем говорил Акорион в видениях. Бастиан не выходил с мыслью о том, что Крост сильнее. Он знал, что перед ним бог, но при этом все равно собирался побеждать.
Я вдруг охнула, почувствовав, как неожиданной болью пронзило все тело. Мой вскрик совпал с очередным ударом мечей, и остался незамеченным, но новый спазм почти лишил сознания. От боли потемнело в глазах.
Черт. Неужели я слишком сильно ушиблась?
Голова закружилась так, будто я залпом выпила всю бутылку игристого. Пробираясь к выходу с трибун, я едва разбирала дорогу, а когда оказалась вдали от поля, что было сил рванула к школе. Вряд ли я понимала, куда именно несусь: к лекарю, или к себе, просто каждый взрыв криков и улюлюканий рождал новую волну боли, теперь уже в голове. К тому моменту, когда я вошла в замок, сил почти не осталось. Я опустилась на пол у подножия лестницы, откинувшись на перила и тяжело дыша.
По венам словно пустили кислоту. Каждая клеточка тела горела, я расчесывала руки, пытаясь добраться до источника боли, граничащей с зудом, но только оставляла на коже набухшие красные следы от ногтей. Из груди вырвался сдавленный отчаянный стон.
- Стой! – услышала чей-то голос.
Перед глазами все плыло, но сквозь кроваво-красное марево я различила Бастиана, опустившегося рядом со мной на колени. Нет… черт, этого не может быть, он там, на поле боя. Это – очередной кошмар, иллюзия воспаленного мозга, измученного снами темного бога.
Я попыталась отползти от него, но кошмар оказался на удивление сильным. Пальцы огневика сомкнулись у меня на лодыжке.
- Стой, я сказал!
Из последних сил я рвалась и брыкалась, как бешеная кошка, но силы были слишком неравны, а еще оставшихся капелек самообладания лишала боль. Слезы уже не подкатывали к горлу, они пролились на щеки. Меня трясло, как при лихорадке.
- Ну, тихо, тихо… сейчас пройдет. Деллин, не брыкайся… сейчас все пройдет. Ничего страшного не происходит.
- Мне больно, - с трудом прохрипела я.
- Знаю. Я знаю. Сейчас все закончится.
Даже если он подразумевал под «все закончится» смерть, то сейчас я была согласна и на нее. Если вдуматься, это такое блаженство: закрыть глаза, провалиться в темноту и не чувствовать больше раздирающей изнутри боли, не задыхаться от обжигающего легкие воздуха.
- Добро пожаловать в мой мир, - пробормотал Бастиан, одной рукой удерживая меня, а второй вытаскивая пробку из какого-то флакончика.
К губам прижалось холодное стекло, а рука ди Файра сжала волосы на затылке, вынуждая запрокинуть голову.
- Пей.
Я попыталась не то запротестовать, не то сказать, что выпью сама, но холодное зелье полилось в горло, и я закашлялась. Бастиан выбросил флакон, который со звоном ударился об пол и, кажется, разбился, а затем перехватил меня поудобнее.
- Вот по почкам можно было и не бить, - прошептала я.
- Да я вообще по заднице метил, - фыркнул парень.
- Что за… я…
Мы сидели прямо на холодном полу в холле, но его это никоим образом не волновало. А у меня перед глазами все плыло и качалось.
- Сейчас ты потеряешь сознание, и я отнесу тебя к лекарю. О, к нам идет директор. Значит, он отнесет тебя к лекарю…
- Нет! Я не… я не хочу… не хочу идти с ним!
Из тумана появились руки и знакомый голос произнес:
- Дай ее мне.
- Нет! – неожиданно даже для самой себя, я отпихнула руки и снова попыталась отползти к стене.
Раздалась тихая ругань.
- Ладно. Неси ее в лазарет.
Потом я почувствовала, как меня поднимают с пола. А потом – спасительная темнота и облегчение. Но так как боль за это время успела чуть-чуть ослабнуть, я малодушно понадеялась, что это все же не смерть.
***
Над морем встают три спутника, три звезды, три планеты. Таара, Крост и Акорион. По-инопланетному красивые, они не могут находиться так близко, по всем земным законам их просто не может существовать, но все-таки они существуют, и мягким светом, который я все еще по инерции называю лунным, освещают пляж.
Где-то вдалеке, словно подражая звездам, мигают светлячки.
Мои волосы перебирает теплая рука, а еще я слышу биение серцда человека, в объятиях которого лежу. Мне хочется обернуться, рассмотреть его лицо, но уверенность, что тогда сон закончится, как никогда велика.
- Ты давно мне не снился.
- Ты не просила.
- Ты сказал, что тебя не существует. Зачем просить о том, что никогда не сбудется?
- Чтобы оно сбылось, конечно.
- Магистр Крост, объясните мне, с каких пор в вашей школе преподаватели калечат студентов?!
Шторка, скрывающая койку, на которой я лежала, от посторонних глаз, распахнулась. Я с трудом сфокусировала взгляд на грузном мужчине с пышными кручеными усами. Отреагировала вяло и сонно:
- Ой.
И натянула одеялко повыше, на всякий случай. Мало ли, сколько там пуговичек на рубашке расстегнулось.
- Где мой сын?!
- Понятия не имею, - усмехнулся Кейман.
- Да что вы за директор такой?!
- Вот именно, господин Марс, директор, а не нянечка. Вашему сыну давно вылечили ранение и отпустили восвояси. Полагаю, адепта Марса можно найти в компании его друзей. Ищите адепта ди Файра, он порой знает куда больше нянеч… кхм… простите, директора.
- А с ней что? – Мужчина ткнул в меня пальцем.
- Всплеск магии. Не мне вам объяснять, какими они могут быть.
- И все?
В голосе отца Марса явно звучало подозрение. Кейман со вздохом закатил глаза и сдался:
- Еще у нее сломано ребро.
- Что, тоже из-за преподавателя? Вы считаете нормальным, что магистры ранят адептов на… как вы сказали? Тренировочно-показательных поединках? Считаете правильным, что преподаватель сломал девушке ребро?!
- Она же наваляла ей в ответ, - тихо пробормотал Кейман.
- Что?
- Нет-нет, ничего. Господин Марс, пройдемте в мой кабинет. Я налью вам выпить и все объясню. Оставим адептку приходить в себя. О… адепт Сайзерон. Что, у вас тоже ко мне претензии?
Бедный Габриэл застыл перед Кростом, как заяц перед удавом. И зачем-то спрятал за спину небольшой букет цветов.
- Э-э-э… нет, я хотел навестить Деллин.
- Приятное разнообразие, - усмехнулся Кейман. – Прошу.
Габриэл проскользнул в кабинку и тщательно задернул шторки, чтобы скрыть нас от посторонних глаз.
- Это кто?
- Похоже, отец Марса. Разозлился, что сыночку поранили.
- Уорду влетит. Он и правда перегнул палку.
Воцарилась неловкая пауза. Я могла поклясться, что мы сейчас думали об одном и том же: если Уорд палку перегнул, то мы с Ясперой ее сломали и щепки сожгли.
- Вот, - опомнился Габриэл, - это тебе.
- Что случилось, почему я здесь? И сколько? Я пропустила бал?
- Нет, ты проспала всего лишь до вечера. Бал завтра. Но если не поправишься, то никуда не пойдем.
- А чем я болею вообще?
Габриэл замялся и невольно покосился в ту сторону, куда ушли Кейман с отцом Марса. Словно сомневался, можно ли мне что-то рассказывать.
- Поэтому мы здесь, в этой школе. Магия разрушает нас изнутри… когда сила намного больше, чем возможности тела, появляется боль. Стихийникам проще, мы испытываем ее постоянно, учимся глушить и не замечать. А у темных приступы внезапнее, сильнее. Никогда не знаешь, в какой момент тебя накроет.
- О… когда читаешь об этом в учебнике, не так жутко.
- Больно? Хочешь, я позову лекаря?
Я прислушалась к себе, но и десятой части той боли, что свалила меня в холле, не обнаружила. Ныла спина, вдохи давались с некоторым трудом, но это, полагаю, из-за сломанного ребра. А в остальном я чувствовала себя так, словно пробежала марафон.
- Я в порядке. Очень хочу спать.
- Тогда отдыхай. Я зайду завтра, узнаю, как у тебя дела.
И еще одна неловкая пауза. Габриэл дернулся было в мою сторону, то ли чтобы обнять, то ли чтобы поцеловать, потом вдруг словно о чем-то задумался, замешкался и ободряюще похлопал меня по ноге. Решил, что приставать к болеющей девушке не тактично? Я долго удивленно смотрела ему вслед, пока шторки не перестали колыхаться от ветра.
Наутро ребро почти срослось, зелья лекарки творили чудеса. Я все еще пошатывалась, когда вставала, но настояла, чтобы вернуться к себе в комнату. В родных стенах как-то комфортнее, да и есть что почитать, а здесь можно сдохнуть со скуки! Не просить же Аннабет принести мне книги о Тааре, лишние любопытные взгляды ни к чему.
- Хорошо. Я тебя отпущу. Но только при условии, что ты будешь соблюдать постельный режим еще два дня.
- Но бал!
- Хорошо, - стиснув зубы процедила женщина. – Постельный режим до бала.
- Договорились! – просияла я.
Как нельзя кстати прямо к выписке подоспела Брина. С ее помощью, пока народ завтракал, я добралась до комнаты. Лекарка совершенно напрасно требовала соблюдения покоя: чем дольше я шла, тем меньше кружилась голова и быстрее проходила слабость. В комнате я села на постель, подложив под спину подушки, и пожалела, что отказалась от завтрака. Аппетит проснулся неожиданно.
- Аннабет обещала принести тебе что-нибудь из столовой, - успокоила Брина.
- А ты чего не ешь?
- Проспала.
- Неважно выглядишь. У тебя все нормально?
- Вот спасибо, подружка, за комплимент! – Брина старалась держаться непринужденно, но на самом деле складывалось ощущение, что она спит часа по три в сутки. – Все нормально. Пытаюсь не вылететь из школы и не прибить братца.
- Кстати, как прошел поединок с Кейманом?
- Ты не знаешь? Бастиану засчитали поражение. Он бросил меч и сбежал с поля боя… по правилам это все равно, что сдался.
- Но он же пошел помогать мне.
Кстати, интересно, как ди Файр понял, что случилось?
- Правила есть правила.
- Твой брат иногда удивляет… что ж, передай ему спасибо…
- Вот еще! – Брина тряхнула идеальными золотистыми кудряшками. – Я вам что, курьер? На вот, тебе велели передать.
С этими словами она покопалась в сумке и вытащила оттуда небольшую коробку, размером с самый толстенький учебник - артефакторики - и такой же толщины. Только коробка выглядела интереснее, перевязанная красной лентой, интриговала своим наполнением.
- Это что?
- Понятия не имею. Брат сказал, что обещал тебе подарок, если одолеешь Ясперу. Вот подарок. Спасибо скажешь сама, я не голубь, а наследница древнего магического рода, между прочим.
- Ладно, не ворчи, наследница. Скажу.
Вряд ли я кому-нибудь признаюсь, что открывала коробку с любопытством ребенка, обнаружившего под елкой что-то интересное в праздничной обертке. Однако когда ленточка выскользнула из моих пальцев и мягко спланировала на пол, в голову вдруг пришла забавная догадка.
- Итак… сейчас мы увидим чудо…
Я скорчила рожу и поводила над коробкой руками, как гадалки в фильмах водят над хрустальным шаром.
- Внутри – платье!
Сняла крышку с коробки и хихикнула, увидев плотно сложенную красную атласную ткань.
