К трем часам у меня уже не оставалось сил. Нервы были на пределе, губы искусаны в кровь. Свернувшись калачиком поверх одеяла, лежала и плакала.
Но, вдруг, залаяли собаки. Мое окно пробил свет фар. Приехали! Я припала к окну и увидела, как во двор въезжают два джипа. Это точно они! Я улыбнулась, размазывая слезы по щекам, и хотела уже бежать вниз, как услышала в коридоре тяжелые шаги.
- Ольга… - он встретил меня на пороге.
Весь взмыленный, с высоко вздымающейся грудью, напирал на меня, подталкивая спиной к кровати.
- Что произошло? – прошептала я.
- Потом, - легонько толкнул меня на матрас и начал стягивать с себя футболку.
Да, он был одет не в привычный для меня деловой костюм, на нем были темная футболка и черные джинсы.
У меня во рту пересохло от зрелища, которое я сейчас наблюдала. Он так эротично стянул футболку, что у меня между ног запульсировало. Подушечки пальцев зачесались от того, как захотелось прикоснуться к нему.
Расстегивая ремень, Шевц не отводил от меня взгляда. В кромешной тьме глаза казались двумя черными провалами, что пожирали, затягивали в свой омут.
Мое дыхание сбилось, лиф платья стал невыносимо тесен. Хлопковая ткань раздражала затвердевшие соски.
- Дим… - выдохнула я, когда он накрыл меня своей тяжестью.
Рванул платье на груди, обжигая кожу горячим дыханием. Втянул сосок в рот.
Я сдавленно застонала, готовая провалиться в бездну похоти. Но что-то удерживало меня. Настораживало. Посторонний запах не давал отключить сознание.
Зарывшись пальцами в его волосы, выгнулась навстречу сильным рукам.
- О-о-х, Дима…
Но все наваждение схлынуло разом, когда я на подушечках своих пальцев ощутила вязкую субстанцию.
- Дима!!! Кровь!!!
- Тихо – тихо… не кричи…
Вывернувшись, дотянулась до светильника, чтобы зажечь свет над кроватью.
По его лицу тонкой струйкой текла кровь. Разбита бровь. Губа. Из волос, по виску мимо уха тоже алела красная дорожка.
- Боже мой… Ты ранен…
- Нет…
Он откатился на спину и уставился в потолок пустым взглядом.
- Надо обработать раны, - мой голос срывался в рыдания, но Шевцу, похоже, было все равно.
- Спи, - с этими словами поднялся с кровати и направился к выходу.
- Давай я помогу.
- Я сам…
Я упрямо побежала за ним. Только сейчас, при полном освещении, увидела, что он идет, шатаясь. На боку кровила еще одна рана. Вся спина была в лиловых синяках.
Он зашел на кухню и полез в верхний ящик. За аптечкой.
- Дима, - настаивала я, - разреши мне помочь… я умею…
Он протянул мне коробку с лекарствами и сел на стул.
У меня тряслись руки. Я бы и сама не отказалась от помощи медика. Но должна была убедиться, что у Димы нет серьезных травм. Настораживала кровь в волосах и продольный порез на боку.
- Может, все-таки, в больницу?
Наврала, что умею обрабатывать раны, просто теоретически знала, как это делается. Достала перекись, ватные тампоны и йод.
- Зачем? Если ты все умеешь… - уголок его рта дрогнул в усмешке.
Я намочила перекисью ватный тампон и подошла вплотную к Шевцу. Решила для начала осмотреть рану на голове. Аккуратно раздвинула волосы и увидела шишку, небольшую в диаметре, но достаточно объемную. Она немного кровила.
- Ты ударился головой?
- Ударили сзади… - ответил он, - я не видел, кто…
- Расскажешь, что произошло? – спрашивая это, я не особо рассчитывала на откровения, поэтому не удивилась, когда ответом мне стало молчание.
Обильно смочила ранку перекисью и оставила подсыхать, чтобы позже обработать йодом.
- Мы нашли, кто писал тебе.
- Кто? – я замерла, - это Глущенко?
- Нет. Карманов.
Меня как обухом по голове ударили. Я думала на Глущенко, Никиту… да, черт возьми, даже на Олега! Но Карманов!!! Зачем ему?!
Как сомнамбула прошла к столу, чтобы взять чистый тампон и так же слепо вернулась назад.
- Про своего человека в твоем доме он соврал?
- Нет.
- Кто же это?
- Виктория.
- Что? Вика?! – я округлила глаза, - она собиралась помочь мне бежать?..
Опять шок. Последний человек, на которого могло бы пасть подозрение. Всегда тихая и незаметная. И неизменно вежливая. Она была агентом Карманова?!
- Он держал ее за жабры. Угрожал расправой над ее семьей.
- Это на него похоже… - процедила я.
Тварь. Побоялся лезть к здоровым мужикам. Куда уж проще запугать глупую молодую девчонку. Совсем, как меня когда-то.
- Я надеюсь, ты не был с ней жесток…
- Нет… - он положил руку мне на поясницу и притянул меня к себе, от чего моя грудь, едва прикрытая порванным платьем, уткнулась ему прямо в рот.
Прихватил губами сосок через ткань, потянул немного на себя. Одновременно его рука уже забиралась мне под подол.
- Я же запретил тебе одевать это бл@дское платье, - прохрипел Шевц, зарываясь лицом мне в грудь.
- Дима… Я еще не закончила…
Он дернул меня на себя и усадил сверху так, что мою промежность и его твердый пах разделяли только два слоя тонкой ткани. Мои трусики и его боксеры.
- Поторопись, если не хочешь, чтобы я тебя оттрахал прямо здесь на столе.
Если честно, мне было уже все равно, где это произойдет, потому что по моему телу уже неслись мощные разряды, а внизу живота начался настоящий потоп.
Я собрала кровь с его лица на тампон, осторожно обработала разбитую бровь. И невольно замерла. Он был так близко. Всего в паре сантиметров от меня. У меня губы закололо от желания поцеловать его. Узнать, каков он на вкус.
- Поцелуй, - попросил он.
Глава 48.
Я тяжело сглотнула и машинально облизала губы. У меня поехала крыша. Смотрела на его твердый рот, как на самый сладкий запретный плод. Целовать Шевца для меня гораздо более интимно, чем заниматься с ним сексом. Чем сосать его член. Это точка невозврата.
Его руки усилили давление на моих бедрах, и я поддалась соблазну. Наклонилась и коснулась губами его рта. Едва ощутимо. Почти невесомо. Легонько лизнула его языком, просто, чтоб узнать его вкус.
Вкусно… я знала, что мне понравится.
- Ведьма… - рыкнул он, впиваясь в мой рот.
Его язык нагло протолкнулся между зубов. И одновременно с этим рука сжала мой затылок. Я обвила руками его шею и отдалась во власть поцелуя. Нашего первого поцелуя.
А целовал он мастерски. Смачно. Жадно ласкал мой рот изнутри, посасывал губы, жалил языком в такт движениям своих бедер подо мной. Мне же оставалось только елозить мокрыми трусиками по его вздыбленному члену и глухо стонать в рот.
В низу живота полыхал пожар. Половые губы набухли и жалобно ныли, требуя к себе немедленного внимания. Мне срочно нужно было почувствовать его внутри себя.
- Дима… - захныкала я и спустила руку вниз, к месту соединения наших тел.
- Подожди, - он поднялся на ноги вместе со мной, - держись крепче.
- Твой бок…
Дима не дал мне договорить, заткнул поцелуем. Оторвался. Понес меня к лестнице. Остановился на середине пути. Прижал спиной к стене, обрушился губами на шею, прикусил мочку уха, вырвав мой приглушенный вскрик.
Он нес меня дальше, пока я целовала его лицо. Нос, щеки, лоб, рассеченную бровь. И взвизгнула от неожиданности, когда Дима свалил меня на кровать. Быстро оглядевшись, я поняла, что это не моя комната. Он принес меня к себе.
Времени разглядывать обстановку не было, потому что, наклонившись надо мной, Шевц в одно движение разорвал платье до самого подола. Вторым движением сорвал с меня трусики.
Развел колени в стороны и, проделав спешную дорожку из поцелуев по внутренней стороне бедра, приблизил лицо прямо туда…
Туда… Лицом прямо к моему естеству… Меня накрыло волной ужаса.
- Нет!!! – заорала я, пихаясь ногами, - только не это…
- Ты чего?.. – ошарашенно уставился на меня Дима.
- Не надо!!! Там не надо!.. – по щекам потекли слезы, меня начало трясти.
Он наблюдал за мной напряженным взглядом и, похоже, начинал злиться.
- Что он делал с тобой?
- Ничего… - я мотала головой из стороны в сторону, как болванчик, - ничего…
- Говори, - зарычал он, - ну! – оторвал мои руки от лица и, навалившись на меня, сцепил их над головой.
Обмякнув под ним, я заплакала.
- Кусал… до крови…
Это было два раза. Два раза мне «посчастливилось» насладиться кунилингусом в исполнении Карманова. После каждого из них я месяц залечивала ранки на половых губах. Теперь только одна мысль о том, что чьи-то зубы будут находиться в критической близости от моей вагины, повергала меня в шок.
Дима долго смотрел на меня, как будто не осознавая смысл моих слов.
- Прости… Я все испортила…
- Я все равно сделаю это, потому что хочу, - шершавой ладонью вытер мои слезы, - но ты должна расслабиться… больно не будет.
- Дим, не надо…
- Доверься мне и просто чувствуй.
С этими словами он поцеловал меня. Нежно. Без напора. Лизнул шею. Спустился к груди. Ударил сосок языком. Второй ущипнул пальцами.
- Ох… - прогнулась я в спине, когда острая стрела ударила между ног.
Вслед за ней там оказались его пальцы.
- Разведи ноги шире, - шепнул мне в пупок, - еще, Оля, еще… Хочу, чтобы открылась мне полностью.
Его пальцы прошлись по промежности, заставив меня задрожать. Растерли влагу по моим лепесткам и мягко нырнули внутрь. Я зашипела сквозь стиснутые зубы, подаваясь им навстречу.
- Такая мокрая… - с болезненным стоном выдохнул он, а я была готова кончить от одного только его голоса.
Шевц вытащил пальцы и, проведя ими по моим губам, сам облизал их. Так порочно, закатив глаза, будто это самое вкусное, что он пробовал в жизни. А потом опустился и припал горячим ртом к моей киске.
Я непроизвольно дернулась и сжалась вся от страха, в любой момент ожидая острой боли. Но… ее не было. Был упругий язык, скользящий вверх-вниз, очерчивающий клитор по кругу. Губы, засасывающие набухшие лепестки, пальцы, действующие в такт языку.
Я задыхалась, хватала воздух пересохшими губами. В глазах стояла мутная пелена.
- Нравится?.. – проникло в мое затуманенное сознание.
- Нет… пожалуйста… - заскулила я, - не останавливайся…
И он не останавливался. Давление языка на клитор усилилось, толчки пальцев внутри меня участились. Уже себя не контролировала. Вцепившись руками в его волосы, сама елозила промежностью по его лицу.
- Да… да… да… - звонко закричала я, падая в пропасть оргазма, взрываясь на лету на мириады атомов.
- Бляяя… - рычание над ухом, и он впился в мой рот с моим вкусом на губах.
Резкий толчок. Шевц ворвался сразу до упора в мое, еще пульсирующее лоно.
- Димаааа….
Он ловил ртом мое хриплое дыхание, со всего маху вбиваясь в мое послушное тело, непрестанно шепча на ухо пошлые нежности. А я плавилась в его руках, языком собирая бисеринки пота на висках. Дышала им, пропитывалась его мужским запахом. Прикусила кожу за ухом и почувствовала, как совершив финальную серию точных толков, он, зарычав, излился в меня.
Глава 49.
Дима, судя по мерному дыханию уснул, придавив меня ногой. Находится в его комнате, даже в его объятиях, было не по себе. Чувствовала себя здесь уязвимой. Комната была под стать ему. Черная мебель, черные портьеры, черное постельное белье. И все пропитано им. Его запахом. Его аурой.
Я шевельнулась. Хотела вылезти из-под него незаметно, но услышала:
- Куда?
- Я к себе пойду…
- Нет.
Дима перевернулся на спину и привлек меня к себе на плечо. Закусив губы изнутри, чтобы не расплакаться, я прижалась к нему всем телом и почувствовала поцелуй в макушку.
- Спи, - шепнул он.
*************************
Утро для меня началось далеко за полдень. Димы, естественно, рядом не оказалось. Он никогда не спал допоздна. Я быстро напялила на себя разорванное платье и, убедившись, что в коридор пуст, шмыгнула в свою комнату.
Настроение было отличным. Впервые за долгое время я хотела жить. Петь. Любить… ЕГО любить… Жесткого, бескомпромиссного, замкнутого, непредсказуемого… Но такого желанного. Моего.
Так хотелось верить, что мои чувства хоть сколько-нибудь взаимны. Потому что теплота, проскальзывающая в его взгляде, жесты – все говорило о том, что я для него что-то значу. Что я для него больше не шлюха, их ведь не целуют, и тем более, не делают им кунилингус.
Дальше этого я думать боялась. Представить не могла, как он поведет себя в следующую нашу встречу. Конечно, вряд ли приедет с цветами и кольцом… но… что-то же изменилось.
Пока принимала душ и сушила волосы, мысли в голове водили хороводы. Я была на распутье. Еще вчера горела желанием бежать отсюда, а сегодня… Что сегодня?... Сегодня сама не знаю, чего хочу.
- Здравствуйте, Валентина Ивановна.
- А… Оля… есть будешь? – женщина выглядела очень расстроенной.
- Что случилось? – подойдя ближе, поинтересовалась я.
- Вику же уволили! Говорят, натворила дел…
- Да?..
- Слушай, может, ты знаешь, чего случилось-то? Они все как в рот воды набрали.
- Я? Да нет, не знаю… - раз уж никто ничего Валентине Ивановне не рассказал, значит и мне не нужно.
- Ох… - вздохнула она, - теперь новую горничную искать придется… Терпеть не могу эти собеседования…
- Вы их проводите?! – удивилась я.
- Да. Их привозят сюда по пять штук за раз. А я выбирать должна…
- Я могу вам помочь, если хотите… - предложила, не подумав. Вспомнились слова Шевца: «не лезь в мою семью…»
- Правда? Поможешь завтра? У тебя, наверное, и опыт в этом есть?
Неопределенно махнула головой. Теоретически, я, конечно, знала, как проводятся эти собеседования, но вот самой проводить отбор не приходилось. Карманов держал этот вопрос на жестком контроле. Я думала, Шевц тоже.
Пообедав, решила прогуляться. Погода стояла чудная. Зима уже начала понемногу сдавать свои позиции. Дни стали длиннее, солнце теплее, небо ярче… Но не это потянуло меня на свежий воздух. Я хотела поговорить с Артемом. Попробовать узнать подробности вчерашнего инцидента.
Прошлась пару раз под окнами пристройки, где обычно обитала охрана, и Артем сам ко мне вышел.
- Привет. Опять к собакам собралась? - вытряхнув из пачки сигарету, зажал ее зубами и чиркнул зажигалкой.
Мой взгляд упал на его загипсованную ладонь.
- Что с рукой?
- А, фигня, косточка вылетела.
Судя по толщине гипса, дело было явно не в вылетевшей косточке. Но спорить я не стала.
- Что вчера произошло? Это кармановские, да?
Артем глянул на меня прищуренным от дыма взглядом и тяжело вздохнул.
- Ты же и сама все знаешь…
Знаю. Но хотелось бы услышать подробности.
- Не совсем… - проговорила я.
- Слушай, я не хочу быть передастом, - выпустил струю дыма, - если шеф посчитает нужным, он сам тебе все расскажет.
Вот дура! На что я, интересно, рассчитывала?! Артем не раз, и не два давал мне понять, что он не сплетник и не стукач. Что обсуждать дела шефа с его… не пойми кем не будет.
- Ясно, - выдавила я, - скажи хоть, кто его так?..
- Кто-то из них… - он заглянул в мои глаза и усмехнулся, - не загоняйся ты так, все же обошлось.
- Ну, да. Я к собакам пойду. Можно?
- Иди…
Пообщавшись вдоволь с алабаями, я вернулась в дом уже вечером. Настроения не было. В груди странно ныло. За окном сгущались сумерки. Наравне с ними в душе сгущалась тьма. Нехорошее предчувствие шевелилось в животе холодной змеей.
