И смерть уйдет.
Но за спиной уж тень голодная встает.
Внемли словам моим печальным, узнай свой рок и приговор:
Латиф подарит поцелуй, какого слаще нет на свете,
И ты забудешь мир, а с ним любовь.
Измена прощена, но месть желает крови
И выпьет жизнь твою до дна.
И будет пить ее пока, ты не исчезнешь с жизненного полотна…»
За окном по вечернему перрону торопились последние пассажиры, катились тележки с багажом, поезд вот-вот тронется.
Обыкновенно наблюдать за чужой суетой приятно, но рифмованные упражнения сегодня удерживали пальму первенства.
Никита Олегович мечтал о балладе, следы его творческих мук в виде скомканной бумаги часто валялись под столом. Он нередко оставался допоздна в офисе, окутанный дымом своих любимых ароматических палочек.
Опередить уборщицу утром и подобрать один из комочков не получалось, а читать через плечо Маришка стеснялась. Теперь она жадно впитывала трагизм настроения босса. Разыгравшаяся фантазия безуспешно пыталась представить загадочного латифа, постоянно соскакивая на уже избитые литературные и исторические образы. Роковой соблазнитель виделся и сыном Тьмы, заточённым злым роком неизвестно где, и родственником прекрасных эльфов.
Идея перезвонить Сане с благодарностью за мятый листок так и осталась нереализованной (и откуда только узнал о ее желании). Он, наверняка, примется шутить и острить или привяжется с каким-нибудь очередным кладбищем, а курица тем временем совсем остынет. Маришка с благоговением сложила бумажный клочок, после чего убрала в карман рюкзачка. Эта бесценность станет достойным сокровищем в дополнение к уже имеющимся: подаренной шариковой ручке, сложенному в треугольничек конфетному фантику (Никита занимал руки, пока слушал по телефону недовольный тон руководства), и фотографии, тайно распечатанной с сайта компании.
Курицей пришлось снова пренебречь. Достав планшет, Маришка открыла сайт и попыталась представить, как будет выглядеть статья с ее фотографиями? Вдруг повезет и Саня сподобиться упомянуть имя специального корреспондента.
По правде говоря, поход в уголок скорби не нравился, куда проще отснять спящий город в условиях белой ночи! Но извращенному покупателю не интересны фонтаны и мостовые, ему подавай зрелища. Может быть, тогда придирчивый взгляд заметит отличный товар.
Идею выкладывать на сайте компании видеоролики приключений с тестированием товара в экстремальных условиях, предложил именно Саня. Он хотел еще подключить места раскопов с металлоискателем.
Генеральный директор, г-н Петухов не одобрил сию «перчинку», напомнив, кто является спонсором всех поездок.
Спорить не имело смысла, а Никита, как всегда, не настаивал. Поклонник Эвтерпы, богини музыки, он часто витал в облаках, слышал во снах ноты и по возможности примерял любимый образ уличного музыканта.
Саня не расстроился, но подумывал о собственном сайте.
Маришкин взгляд мгновенно зацепился за свежее сообщение, говорящее о скором отъезде: «В лесах Карелии обнаружены курганы. Существуют легенды о порталах в иные миры в тех местах и о пропавших там туристах. Наша команда собирается проверить факты или опровергнуть лживые слухи. Следите за видеоматериалом»
Ниже списком шло оборудование, подготовленное для полевых испытаний.
Колонка уже привлекла внимание, несколько десятков пользователей отправили ее в закладки.
- Ну и пусть катятся, я после отпуска и одна поработаю.
Просматривая темы и фотографии, Маришка еще какое-то время думала о карельских могильниках.
Она не одобряла интересы друзей. Тишину погостов, даже очень старых, без нужды лучше не тревожить.
Но, по сути, если не страдать паранойей, там нет ничего страшного. Маришка, к примеру, в мистику не очень верила, хоть и допускала ее существование. А потому никогда не возражала и не выражалась категорично, боясь вызвать осуждение. Саня и Никита Олегович имели на всё своё мнение и в посторонних убеждениях не нуждались.
Была у них история, случившаяся год назад в Брянской области.
Маришка наслушалась о том приключении достаточно. Саня показывал фоторепортаж и пересказывал умозаключения, подтолкнувшие к поездке.
На берегу местного озера стоял, в свое время, мужской монастырь. Поговаривали, будто монастырский храм под землю целёхоньким ушел. С тех пор, расширившееся местное озеро в звездную ночь тосковало глухим колокольным звоном, разносившимся над водной гладью.
Так вот, Никита Олегович предполагал подвижность земных пластов, на случай, если местность болотистая, берег все-таки. Типа, безграмотный народ мог принять закономерное происшествие за сверхъестественное и подался прочь.
Саня же углядел обычное веяние времени: молодежи мало, жить не на что, вот и уехали. А церковь сгнила! … Вуаля! … Монастырь? … Так это, … может, неблагоприятные условия, климат сырой, комары … монахи заболели. И все равно вуаля!
К спору возвращались часто, и всякий раз Маришка молчаливо возражала друзьям.
Вряд ли монахи боялись комаров. А строители прежних времен прекрасно понимали, где нельзя начинать строительство, а где можно ставить фундамент и как глубоко. Они даже учитывали вибрацию от колокольного звона.
Ворошить догадки заново не имело смысла, ибо дискуссия без веских фактов грозила погрязнуть в мистической области, а это уже другой коленкор. Саня, как эмоциональный человек с безграничной фантазией, мог пуститься в бесконечные воспоминания собственных случаев с невероятными описаниями.
Впрочем, его легенды значительно помогали продажам небольшого туристического магазинчика. Господин Петухов нередко перебрасывал товар с других точек и умышленно рассказывал слухи о той или иной местности, обязательно подмечая водоем или речку – Саня в первую очередь считал себя рыбаком, а уж потом экстремалом.
Фотографии Брянского приключения отлично сочетались с ужином.
Где-то глубоко в Маришкиной душе шевелиось сожаление, замешанное на тайной жажде приключений. Как бы хотелось увидеть что-нибудь эдакое, выходящее за рамки обыденного.
За куриными ножками последовали яйца, вприкуску с ноздреватой лепешкой, потом помидор …
Через пять минут на мятой фольге лежали только косточки, а рядышком дожидались своего часа пирожное и какао в термосе.
* * *
У ту безумную карусель приготовлений к поездке на брянское озеро Маришка оказалась тоже вовлечена.
Следила за продумыванием маршрута. Нет, она его не знала, но с упоением слушала и наблюдала.
У Сани и Никиты Олеговича имелись в наличии лишь приблизительные градусы широты и долготы. В принципе, ничего удивительного, об исчезнувших и заброшенных деревнях быстро забывали, а старожилы, как правило, уже давно пребывали в очень отдаленных местах. Но стоявший там когда-то мужской монастырь не мог бесследно пропасть из информационных источников. Дотошный Никита Олегович принес карты своего отца, тот в молодости увлекался экстремальными походами. Как ни странно, но точных координат искомого объекта и там не нашлось. В итоге, сошлись на примерном направлении, а дальше ждало ориентирование на местности.
Маришка завидовала, мечтала, однажды тоже испытать приключение. Но вместо сборов, обсуждений багажа и списка товаров, отобранных на тест, она договаривалась, а вернее уговаривала ворчливого Константина Анатольевича.
Сменный менеджер-консультант, мужчина в годах, в свободную минутку пил крепкий чай, рассказывал о внуках или читал журнал «Наука и техника».
Константин Анатольевич не имел отношения к сайту и накладным. Но охотно тестировал ветровки разных брендов, резиновые сапоги и непромокаемые сезонные куртки в своих походах за грибами и во время прогулок с внуками. Он страшно гордился, находя в Саниных статьях ссылки на свои замечания и мнения.
Маришка относилась к почтенному мужчине ровно, с уважением и совершенно не комплексовала.
И так, в одно замечательное утро Саня и Никита Олегович отправились в поход.
Маришка ждала известий с нетерпением. В то время только-только закончился ее полугодовой испытательный срок, она старательно работала с бумагами и, очарованная флейтой Никиты Олеговича, буквально грезила им наяву.
А путешественники свою цель отыскали.
От того мужского монастыря остались полуразрушенные стены. Природа постаралась спрятать, стереть следы человека в этом месте.
Об увиденном Саня после рассказывал очень образно: как еловый лес стал смешанным, как нашлись остатки каменной кладки, а за ней березняк и сочная зелень осоки. Как летали стрекозы по краю озерца.
Завороженная Маришка живо представляла себе какофонию птичьих голосов, вдыхала влажный, нагретый солнцем запах тины.
Друзья устроились возле стены, скрывавшей палатку со стороны лесной чащи. Разбивка лагеря проходила под видеозапись, с комментариями для будущего репортажа. Потом настало время рыбалки, и они разошлись по сторонам.
Ближе к вечеру Саня задумался об ужине, готовил он неплохо, благодаря урокам своего деда. Тот не щадил собственного терпения, наставляя внука в кухонной премудрости.
Сложив костер и подвесив на нем котелок, Саня потрошил общий улов: четыре взрослых щуки, пара щурят, десятка два окуней и мелочь. Что-то следовало пересыпать солью - дед любил вяленную рыбку с пивком.
Хвастая той удачной рыбалкой, Саня часто повторял свое «Вуаля!» и светился от счастья. Именно азарт рыбака сделал его в тот вечер глухим, призывный свист Никиты удалось расслышать не вдруг. Тот махал руками, указывая на озеро.
«А там! … Мать моя, женщина!» – хлопал себя по колену Саня. Маришка всегда вздрагивала от таких резких звуков. А Саня взахлёб описывал собственное удивление при виде отражавшего в темной спокойной воде храма. – «Я для верности даже глаза протер. Простенький, деревянненький, думаю, поставлен был без гвоздей. … Ну, значит, я обалдел! Ничего себе! … Как вдруг … Бам! … Бам! … Бам! … Загудел где-то одинокий колокол. Прикинь! …Глухо, далеко, но почему-то казалось, что прямо под ногами».
А дальше началось светопреставление.
Никита, к примеру, об этом говорить не любил, он вообще мало делился впечатлениями. А кому охота вспоминать, как в трясину угодил?
Его отчаянный крик взбудоражил сонную округу и вернул Саню с небес на землю. Тот успел заметить, как друг резко ушел вниз. Вот только что стоял и вдруг пропал среди высокой травы!
Болото!
«Я так и обмер!»- хватался за грудь Саня перед затаившей дыхание Маришкой. Бедняжка, она уже умирала от страха за своего любимого. А Саня продолжал нагнетать напряжение: - «У меня аж голос сел! Кричу: «Держись!» А сам не знаю, что делать? Схватил из рюкзака веревку и побежал на помощь»
Никита ушел довольно далеко по топкому берегу.
Островки зелени, с виду прочные, торчали то здесь, то там, не внушая опасения. Ровная яркая травка, влажная от росы в легких сумерках, скрывала мох и ряску в лужицах воды. В нос ударил явственный запах ржавчины.
Попытка Никиты выбраться самостоятельно погрузила его в трясину по грудь. Он хватался за любую кочку, но те, точно пористые губки, брызгали в лицо чернотой. Вблизи ни кустов, ни валежника, а полусухую тощую березу, в паре метров, еще сломать нужно. Конец приближался быстрее, чем бежал на помощь Саня.
«Никак веревку разобрать не получалось, руки тряслись» - взволнованно повествовал он. – «Кричу, что бегу, чтобы не шевелился! А под ногами всюду кочки, мать их! Чуть себе шею не сломал. Упал, земля мокрая, скользкая, по инерции проехался на коленях, едва сам в грязь не нырнул. Кидаю петлю, кричу, чтобы тянул, полз…»
Маришка с широко открытыми глазами видела себя на месте Сани, переживала из-за мокрой веревки, скользившей в холодных руках Никиты точно масляная. Маришка тоже оглядывалась в поисках выхода и точно так же как Саня тянулась к березке, захлестывала вторым свободных концом веревки ее жалкий кривой стволик.
Жуткое это зрелище …
Используя деревце как рычаг, Саня остервенело тянул с пыхтением и рычаньем. «Ноги скользят» - жаловался он, - «веревка вырывается и, прикинь, Никитон погружается назад, так и еще глубже! Зараза!»
От Саниных переживаний Маришка даже вспотела, ведь трясина уступала нехотя, с чавканьем и утробным ворчаньем. Она облегченно выдохнула, когда Никита ощутил твердую поверхность. Но Саня перевести дух не дал и начал возмущаться: «Я спрашиваю его, с какого, мол, перепугу поперся? А он про блуждающие огни и зубами клацает. Да фигня эти огни, вот колокольный звон!»
Никита и сам не поверил ушам. Во время скупых воспоминаний сдержанно пожимал плечами: «Думал, показалось. … Оглянулся и оступился. …. Ужасно!»
Но те блуждающие огни он сфотографировать успел, фотоаппарату повезло упасть на твердую землю.
Никита никогда не фотографировал на смартфон, предпочитая дорогую специализированную оптику. А если таковой не находилось, то даже карманная «мыльница» имела приоритет.
В тот поздний вечер Маришка незримо устроилась возле костра вместе с друзьями, желая рассмотреть снимки. Но внимание постоянно отвлекалось на озеро, темное и тихое, было в нем что-то неприветливое, настораживающее. Хорошо хоть додумались разбить лагерь под стеной, ночной лес не беспокоил оставаясь где-то там, за границей видимости.
В какой-то миг ночная тишина странным образом стала ватной, сменилась неприятным шепотом, потом где-то в чаще треснул сук, закричала птица. Маришку, сидящую в теплом светлом офисе, пробрал озноб.
А Никита в свете костра уже открывал фотогалерею. Там, на кадрах замерла дивная лесная красота с туманной поволокой. Но более интересовали последние эпизоды – блуждающие огни! Над бурой кочковатой землей, среди осоки явственно просматривались две зеленоватых расплывчатых точки. На втором и третьем кадрах было заметно передвижение этих пятен, они фиксировались уже на ином фоне.
Никита очень сожалел, что не сделала видео, но ведь с другой стороны в озерной воде возник храм! «Жаль его не схватил» - вздыхал он.
Но Саню, впрочем, как и Маришку, уже заинтересовала некая тень: нечто смутное в камышах, точно привлеченное человеческим присутствием.
На последних двух кадрах тень отсутствовала.
Друзья переглянулись.
Убраться восвояси захотелось немедленно, жаль сниматься с места было откровенно поздно, и лучшим решением стало забраться в палатку.
Саня рассказывать умел и, если бы Маришка могла, она залезла бы под стол, но приходилось крепиться и скрывать эмоции, чтобы вызвать насмешку. Ну да, офис не палатка и леса нет. А тогда ночью ни Никита, ни Саня не сомкнули глаз, испытывая неприятное чувство липкого страха.
Снаружи чудилось чье-то присутствие.
Мимолетное шуршание от прикосновений к ткани палаточного купола приводило в трепет. Таинственный гость уходил и возвращался трижды, всякий раз обходя стоянку. С обнаженными охотничьими ножами молодые люди напряженно следили за звуками снаружи. У обоих в крови кипел адреналин, и гулкие удары сердца бухали в ушах.
Ближе к рассвету снова разнесся колокольный звон, но не из воды, а из лесной чащи, глухой и далекий.
Едва забрезжил рассвет, рыбаки спешно засобирались прочь.
До цивилизации шли быстро и молча, не оглядываясь.
Позже, уже в поезде, выпив коньячку под горячие беляши с вокзальной площади, оба давились смехом, припоминая спотыкания с рюкзаками и громыхание на весь лес котелка и кружек.
Но за спиной уж тень голодная встает.
Внемли словам моим печальным, узнай свой рок и приговор:
Латиф подарит поцелуй, какого слаще нет на свете,
И ты забудешь мир, а с ним любовь.
Измена прощена, но месть желает крови
И выпьет жизнь твою до дна.
И будет пить ее пока, ты не исчезнешь с жизненного полотна…»
За окном по вечернему перрону торопились последние пассажиры, катились тележки с багажом, поезд вот-вот тронется.
Обыкновенно наблюдать за чужой суетой приятно, но рифмованные упражнения сегодня удерживали пальму первенства.
Никита Олегович мечтал о балладе, следы его творческих мук в виде скомканной бумаги часто валялись под столом. Он нередко оставался допоздна в офисе, окутанный дымом своих любимых ароматических палочек.
Опередить уборщицу утром и подобрать один из комочков не получалось, а читать через плечо Маришка стеснялась. Теперь она жадно впитывала трагизм настроения босса. Разыгравшаяся фантазия безуспешно пыталась представить загадочного латифа, постоянно соскакивая на уже избитые литературные и исторические образы. Роковой соблазнитель виделся и сыном Тьмы, заточённым злым роком неизвестно где, и родственником прекрасных эльфов.
Идея перезвонить Сане с благодарностью за мятый листок так и осталась нереализованной (и откуда только узнал о ее желании). Он, наверняка, примется шутить и острить или привяжется с каким-нибудь очередным кладбищем, а курица тем временем совсем остынет. Маришка с благоговением сложила бумажный клочок, после чего убрала в карман рюкзачка. Эта бесценность станет достойным сокровищем в дополнение к уже имеющимся: подаренной шариковой ручке, сложенному в треугольничек конфетному фантику (Никита занимал руки, пока слушал по телефону недовольный тон руководства), и фотографии, тайно распечатанной с сайта компании.
Курицей пришлось снова пренебречь. Достав планшет, Маришка открыла сайт и попыталась представить, как будет выглядеть статья с ее фотографиями? Вдруг повезет и Саня сподобиться упомянуть имя специального корреспондента.
По правде говоря, поход в уголок скорби не нравился, куда проще отснять спящий город в условиях белой ночи! Но извращенному покупателю не интересны фонтаны и мостовые, ему подавай зрелища. Может быть, тогда придирчивый взгляд заметит отличный товар.
Идею выкладывать на сайте компании видеоролики приключений с тестированием товара в экстремальных условиях, предложил именно Саня. Он хотел еще подключить места раскопов с металлоискателем.
Генеральный директор, г-н Петухов не одобрил сию «перчинку», напомнив, кто является спонсором всех поездок.
Спорить не имело смысла, а Никита, как всегда, не настаивал. Поклонник Эвтерпы, богини музыки, он часто витал в облаках, слышал во снах ноты и по возможности примерял любимый образ уличного музыканта.
Саня не расстроился, но подумывал о собственном сайте.
Маришкин взгляд мгновенно зацепился за свежее сообщение, говорящее о скором отъезде: «В лесах Карелии обнаружены курганы. Существуют легенды о порталах в иные миры в тех местах и о пропавших там туристах. Наша команда собирается проверить факты или опровергнуть лживые слухи. Следите за видеоматериалом»
Ниже списком шло оборудование, подготовленное для полевых испытаний.
Колонка уже привлекла внимание, несколько десятков пользователей отправили ее в закладки.
- Ну и пусть катятся, я после отпуска и одна поработаю.
Просматривая темы и фотографии, Маришка еще какое-то время думала о карельских могильниках.
Она не одобряла интересы друзей. Тишину погостов, даже очень старых, без нужды лучше не тревожить.
Но, по сути, если не страдать паранойей, там нет ничего страшного. Маришка, к примеру, в мистику не очень верила, хоть и допускала ее существование. А потому никогда не возражала и не выражалась категорично, боясь вызвать осуждение. Саня и Никита Олегович имели на всё своё мнение и в посторонних убеждениях не нуждались.
Была у них история, случившаяся год назад в Брянской области.
Маришка наслушалась о том приключении достаточно. Саня показывал фоторепортаж и пересказывал умозаключения, подтолкнувшие к поездке.
На берегу местного озера стоял, в свое время, мужской монастырь. Поговаривали, будто монастырский храм под землю целёхоньким ушел. С тех пор, расширившееся местное озеро в звездную ночь тосковало глухим колокольным звоном, разносившимся над водной гладью.
Так вот, Никита Олегович предполагал подвижность земных пластов, на случай, если местность болотистая, берег все-таки. Типа, безграмотный народ мог принять закономерное происшествие за сверхъестественное и подался прочь.
Саня же углядел обычное веяние времени: молодежи мало, жить не на что, вот и уехали. А церковь сгнила! … Вуаля! … Монастырь? … Так это, … может, неблагоприятные условия, климат сырой, комары … монахи заболели. И все равно вуаля!
К спору возвращались часто, и всякий раз Маришка молчаливо возражала друзьям.
Вряд ли монахи боялись комаров. А строители прежних времен прекрасно понимали, где нельзя начинать строительство, а где можно ставить фундамент и как глубоко. Они даже учитывали вибрацию от колокольного звона.
Ворошить догадки заново не имело смысла, ибо дискуссия без веских фактов грозила погрязнуть в мистической области, а это уже другой коленкор. Саня, как эмоциональный человек с безграничной фантазией, мог пуститься в бесконечные воспоминания собственных случаев с невероятными описаниями.
Впрочем, его легенды значительно помогали продажам небольшого туристического магазинчика. Господин Петухов нередко перебрасывал товар с других точек и умышленно рассказывал слухи о той или иной местности, обязательно подмечая водоем или речку – Саня в первую очередь считал себя рыбаком, а уж потом экстремалом.
Фотографии Брянского приключения отлично сочетались с ужином.
Где-то глубоко в Маришкиной душе шевелиось сожаление, замешанное на тайной жажде приключений. Как бы хотелось увидеть что-нибудь эдакое, выходящее за рамки обыденного.
За куриными ножками последовали яйца, вприкуску с ноздреватой лепешкой, потом помидор …
Через пять минут на мятой фольге лежали только косточки, а рядышком дожидались своего часа пирожное и какао в термосе.
* * *
У ту безумную карусель приготовлений к поездке на брянское озеро Маришка оказалась тоже вовлечена.
Следила за продумыванием маршрута. Нет, она его не знала, но с упоением слушала и наблюдала.
У Сани и Никиты Олеговича имелись в наличии лишь приблизительные градусы широты и долготы. В принципе, ничего удивительного, об исчезнувших и заброшенных деревнях быстро забывали, а старожилы, как правило, уже давно пребывали в очень отдаленных местах. Но стоявший там когда-то мужской монастырь не мог бесследно пропасть из информационных источников. Дотошный Никита Олегович принес карты своего отца, тот в молодости увлекался экстремальными походами. Как ни странно, но точных координат искомого объекта и там не нашлось. В итоге, сошлись на примерном направлении, а дальше ждало ориентирование на местности.
Маришка завидовала, мечтала, однажды тоже испытать приключение. Но вместо сборов, обсуждений багажа и списка товаров, отобранных на тест, она договаривалась, а вернее уговаривала ворчливого Константина Анатольевича.
Сменный менеджер-консультант, мужчина в годах, в свободную минутку пил крепкий чай, рассказывал о внуках или читал журнал «Наука и техника».
Константин Анатольевич не имел отношения к сайту и накладным. Но охотно тестировал ветровки разных брендов, резиновые сапоги и непромокаемые сезонные куртки в своих походах за грибами и во время прогулок с внуками. Он страшно гордился, находя в Саниных статьях ссылки на свои замечания и мнения.
Маришка относилась к почтенному мужчине ровно, с уважением и совершенно не комплексовала.
И так, в одно замечательное утро Саня и Никита Олегович отправились в поход.
Маришка ждала известий с нетерпением. В то время только-только закончился ее полугодовой испытательный срок, она старательно работала с бумагами и, очарованная флейтой Никиты Олеговича, буквально грезила им наяву.
А путешественники свою цель отыскали.
От того мужского монастыря остались полуразрушенные стены. Природа постаралась спрятать, стереть следы человека в этом месте.
Об увиденном Саня после рассказывал очень образно: как еловый лес стал смешанным, как нашлись остатки каменной кладки, а за ней березняк и сочная зелень осоки. Как летали стрекозы по краю озерца.
Завороженная Маришка живо представляла себе какофонию птичьих голосов, вдыхала влажный, нагретый солнцем запах тины.
Друзья устроились возле стены, скрывавшей палатку со стороны лесной чащи. Разбивка лагеря проходила под видеозапись, с комментариями для будущего репортажа. Потом настало время рыбалки, и они разошлись по сторонам.
Ближе к вечеру Саня задумался об ужине, готовил он неплохо, благодаря урокам своего деда. Тот не щадил собственного терпения, наставляя внука в кухонной премудрости.
Сложив костер и подвесив на нем котелок, Саня потрошил общий улов: четыре взрослых щуки, пара щурят, десятка два окуней и мелочь. Что-то следовало пересыпать солью - дед любил вяленную рыбку с пивком.
Хвастая той удачной рыбалкой, Саня часто повторял свое «Вуаля!» и светился от счастья. Именно азарт рыбака сделал его в тот вечер глухим, призывный свист Никиты удалось расслышать не вдруг. Тот махал руками, указывая на озеро.
«А там! … Мать моя, женщина!» – хлопал себя по колену Саня. Маришка всегда вздрагивала от таких резких звуков. А Саня взахлёб описывал собственное удивление при виде отражавшего в темной спокойной воде храма. – «Я для верности даже глаза протер. Простенький, деревянненький, думаю, поставлен был без гвоздей. … Ну, значит, я обалдел! Ничего себе! … Как вдруг … Бам! … Бам! … Бам! … Загудел где-то одинокий колокол. Прикинь! …Глухо, далеко, но почему-то казалось, что прямо под ногами».
А дальше началось светопреставление.
Никита, к примеру, об этом говорить не любил, он вообще мало делился впечатлениями. А кому охота вспоминать, как в трясину угодил?
Его отчаянный крик взбудоражил сонную округу и вернул Саню с небес на землю. Тот успел заметить, как друг резко ушел вниз. Вот только что стоял и вдруг пропал среди высокой травы!
Болото!
«Я так и обмер!»- хватался за грудь Саня перед затаившей дыхание Маришкой. Бедняжка, она уже умирала от страха за своего любимого. А Саня продолжал нагнетать напряжение: - «У меня аж голос сел! Кричу: «Держись!» А сам не знаю, что делать? Схватил из рюкзака веревку и побежал на помощь»
Никита ушел довольно далеко по топкому берегу.
Островки зелени, с виду прочные, торчали то здесь, то там, не внушая опасения. Ровная яркая травка, влажная от росы в легких сумерках, скрывала мох и ряску в лужицах воды. В нос ударил явственный запах ржавчины.
Попытка Никиты выбраться самостоятельно погрузила его в трясину по грудь. Он хватался за любую кочку, но те, точно пористые губки, брызгали в лицо чернотой. Вблизи ни кустов, ни валежника, а полусухую тощую березу, в паре метров, еще сломать нужно. Конец приближался быстрее, чем бежал на помощь Саня.
«Никак веревку разобрать не получалось, руки тряслись» - взволнованно повествовал он. – «Кричу, что бегу, чтобы не шевелился! А под ногами всюду кочки, мать их! Чуть себе шею не сломал. Упал, земля мокрая, скользкая, по инерции проехался на коленях, едва сам в грязь не нырнул. Кидаю петлю, кричу, чтобы тянул, полз…»
Маришка с широко открытыми глазами видела себя на месте Сани, переживала из-за мокрой веревки, скользившей в холодных руках Никиты точно масляная. Маришка тоже оглядывалась в поисках выхода и точно так же как Саня тянулась к березке, захлестывала вторым свободных концом веревки ее жалкий кривой стволик.
Жуткое это зрелище …
Используя деревце как рычаг, Саня остервенело тянул с пыхтением и рычаньем. «Ноги скользят» - жаловался он, - «веревка вырывается и, прикинь, Никитон погружается назад, так и еще глубже! Зараза!»
От Саниных переживаний Маришка даже вспотела, ведь трясина уступала нехотя, с чавканьем и утробным ворчаньем. Она облегченно выдохнула, когда Никита ощутил твердую поверхность. Но Саня перевести дух не дал и начал возмущаться: «Я спрашиваю его, с какого, мол, перепугу поперся? А он про блуждающие огни и зубами клацает. Да фигня эти огни, вот колокольный звон!»
Никита и сам не поверил ушам. Во время скупых воспоминаний сдержанно пожимал плечами: «Думал, показалось. … Оглянулся и оступился. …. Ужасно!»
Но те блуждающие огни он сфотографировать успел, фотоаппарату повезло упасть на твердую землю.
Никита никогда не фотографировал на смартфон, предпочитая дорогую специализированную оптику. А если таковой не находилось, то даже карманная «мыльница» имела приоритет.
В тот поздний вечер Маришка незримо устроилась возле костра вместе с друзьями, желая рассмотреть снимки. Но внимание постоянно отвлекалось на озеро, темное и тихое, было в нем что-то неприветливое, настораживающее. Хорошо хоть додумались разбить лагерь под стеной, ночной лес не беспокоил оставаясь где-то там, за границей видимости.
В какой-то миг ночная тишина странным образом стала ватной, сменилась неприятным шепотом, потом где-то в чаще треснул сук, закричала птица. Маришку, сидящую в теплом светлом офисе, пробрал озноб.
А Никита в свете костра уже открывал фотогалерею. Там, на кадрах замерла дивная лесная красота с туманной поволокой. Но более интересовали последние эпизоды – блуждающие огни! Над бурой кочковатой землей, среди осоки явственно просматривались две зеленоватых расплывчатых точки. На втором и третьем кадрах было заметно передвижение этих пятен, они фиксировались уже на ином фоне.
Никита очень сожалел, что не сделала видео, но ведь с другой стороны в озерной воде возник храм! «Жаль его не схватил» - вздыхал он.
Но Саню, впрочем, как и Маришку, уже заинтересовала некая тень: нечто смутное в камышах, точно привлеченное человеческим присутствием.
На последних двух кадрах тень отсутствовала.
Друзья переглянулись.
Убраться восвояси захотелось немедленно, жаль сниматься с места было откровенно поздно, и лучшим решением стало забраться в палатку.
Саня рассказывать умел и, если бы Маришка могла, она залезла бы под стол, но приходилось крепиться и скрывать эмоции, чтобы вызвать насмешку. Ну да, офис не палатка и леса нет. А тогда ночью ни Никита, ни Саня не сомкнули глаз, испытывая неприятное чувство липкого страха.
Снаружи чудилось чье-то присутствие.
Мимолетное шуршание от прикосновений к ткани палаточного купола приводило в трепет. Таинственный гость уходил и возвращался трижды, всякий раз обходя стоянку. С обнаженными охотничьими ножами молодые люди напряженно следили за звуками снаружи. У обоих в крови кипел адреналин, и гулкие удары сердца бухали в ушах.
Ближе к рассвету снова разнесся колокольный звон, но не из воды, а из лесной чащи, глухой и далекий.
Едва забрезжил рассвет, рыбаки спешно засобирались прочь.
До цивилизации шли быстро и молча, не оглядываясь.
Позже, уже в поезде, выпив коньячку под горячие беляши с вокзальной площади, оба давились смехом, припоминая спотыкания с рюкзаками и громыхание на весь лес котелка и кружек.
