ПРОЛОГ
- Ваше величество, королева ждет дочь.
Король Осмонд с силой швырнул бокал о стену. Алые пятна вина разлетелись по светлой обивке стен, словно капли крови, а Осмонд обхватил голову руками. Он был уже немолод, и в свои пятьдесят пять почти потерял надежду на наследника. Пять лет назад его супруга умерла очередными родами, но и вторая жена, юная Беатрис, никак не могла понести, а теперь вот… Дочь. Пятая дочь! Почему? Почему у него нет ни одного сына? И даже любовница родила девочку. Выгнал взашей любовницу вместе с ребенком, выдал замуж за первого встречного, пусть благодарит.
- Передайте королеве, пусть собирает вещи, - угрюмо ответил Осмонд. – Завтра она отбывает на озеро Шуи, чтобы никто не тревожил её в дни беременности.
Лекарь и слуги поклонились и вышли. Завести новую любовницу, что ли? Ведь должен у него родиться сын! Сын!
Осмонд тяжело поднялся с кресла и направился в свой кабинет. Дела королевства не ждут. Веранцы скалят зубы. От Литонии во власти Изельгарда остался только лоскут. Все проиграл! Все, что плыло в руки, теперь уплывает из рук. Король опустился в другое кресло, близнеца первого, и уже собирался кликнуть секретаря, как тот сам появился в дверях.
- Ваше величество, - поклонился низко и подобострастно, - у вас просит срочной аудиенции юноша.
- Гастон, ты в своем уме? – Осмонд уставился на секретаря. – Какой юноша?
- Вот. – Гастон опустил голову и протянул Осмонду записку. Король развернул письмо, взглянул на ряды аккуратных букв – и швырнул записку в огонь.
- Проси, - махнул рукой.
Это становится забавным… А за секретарем вошел молодой мужчина очень примечательной наружности. Высокий, широкоплечий, с огромными темными глазами, чуть заостренным носом и тонкими губами. Кто хоть раз видел безвременно почившего от руки сестрицы Бранды короля Илверта Первого Литонского, тот бы сразу заметил фамильное сходство. Юношу сложно было назвать писаным красавцем, но лицо его было достаточно выразительно, и двигался он легко, хищно.
- Оставьте нас, - приказал Осмонд секретарю, а сам уставился на гостя. Тот был весь в черном, как ворон. Волосы длинные, по традициям Изельгарда, черные, как вороново крыло.
- Ваше величество.
Молодой человек слегка наклонил голову, приветствуя Осмонда, как равного. Наглец!
- Ну, здравствуй, Илверт, - угрюмо сказал король, сразу давая понять, что уж титул племянничку не светит. – Не ждал, что свидимся. Ты же, кажется, умер?
Тонкие брови парня удивленно взметнулись вверх.
- Но вы ведь знали, что это не так, ваше величество.
- Подозревал, - кивнул Осмонд. На самом деле, оставалось только подозревать, потому что Ник Вейс, бывший глава разведки Изельгарда, умел прятаться – и прятать. Осмонд до сих пор не верил, что Белый Лис мог увезти из Литонии королеву Бранду с малолетним сыном. А вот смог ведь. И сын вырос, стоит, зыркает невозможными глазищами.
- Как матушка? Благополучна? – Без особого интереса поинтересовался король.
- Вполне, - миролюбиво ответил Илверт. Король без короны. Король без страны. Глупая Бранда выбрала дела любовные и, распушив хвост, помчалась за красавчиком Лисом. А Осмонд потерял часть Литонии, вздернул весь литонский совет и…
- Что привело тебя ко мне, племянничек?
- Ваше величество, я хочу вернуть свою страну, - спокойно ответил Илверт.
- Что? – Осмонд громко, раскатисто рассмеялся. – Страну захотел? А больше тебе ничего не надо? Где ж ты был пятнадцать лет?
- Учился, - так же холодно ответил юноша.
- Учился. И чего ты хочешь от меня, ученый ты наш?
- Мне нужна армия, ваше величество. Армия, чтобы отвоевать Литонию у Верании.
Осмонд смеялся, пока на глазах не выступили слезы. Вот глупый мальчишка! Это же надо быть таким глупым!
- Армия? Ну-ну. – Вытер глаза. – А что я получу взамен?
- Как правители, мы можем договориться. Я знаю, что у Изельгарда не лучшие отношения с Веранией, которая сейчас владеет моей землей, и мы могли бы…
- Не могли, - перебил его Осмонд. – У тебя нет ничего, что бы ты мог мне предложить, мальчишка. Люди? Деньги? Хоть что-то из этого у тебя есть? А я и так скажу – нет и не будет. Кто пойдет за тобой, Илверт? Зачем? Да и потом, как ты собираешься доказывать свое право? А вдруг ты самозванец? Кто знает, сколько бастардов могло быть у Илверта Первого?
Лицо юноши пошло красными пятнами. Что, съел? Конечно, Осмонд спросил только мысленно. А вслух сказал:
- Поди прочь. Кланяйся матушке.
- Ваше величество…
- Ты плохо слышал? Насколько могу судить, обитаешь ты в Изельгарде. Так вот, в Изельгарде один король, и это я. А война с Веранией не входит в мои планы. И в Литонии у тебя поддержки нет. Так что ступай, мальчик. Ступай, и я забуду, что тебя видел.
- До встречи, ваше величество.
Юноша развернулся и пошел прочь. Даже голос не дрогнул. Порода, что уж там. Бранда и Илверт не могли наградить сына легким нравом. В кабинет заглянул Гастон.
- Передай Фелису, пусть за мальчишкой проследят, - приказал король. – Хочу знать, где он живет, чем дышит. От него могут быть проблемы.
Секретарь поклонился и поспешил выполнять приказ. Вот только короля Осмонда ждали дурные новости: выйдя из дворца, племянник будто провалился. Никто не сумел его выследить. Что ж, сам объявится, решил король, но на всякий случай приказал поискать.
Но, как и рассчитывал Осмонд, Илверт объявился сам – во главе армии у границ Изельгарда. Армии мертвецов.
Прода от 03.06.2020, 12:17
ГЛАВА 1
Тиана
- Ах, ты!
Я увернулась от удара меча, поднырнула под руку брата, но он, уже давно привыкший к моей манере боя, ловко ушел назад, и атака пропала впустую. Я только рассмеялась и кинулась за ним, делая выпад за выпадом, пока Эдгар не запросил пощады. И то больше потому, что настало время обеда, а не потому, что наш бой его сколько-нибудь утомил. Кто сказал, что меч – не для женской руки? Тот не видел, как я управляюсь с мечом. Зачем меч той, у кого есть боевая магия? Отец говорит, что надо уметь защитить себя, не полагаясь на посторонние силы. Мой отец, Эрвинг Аттеус, воин и герой Изельгарда – мудрейший человек, которого я знаю. Поэтому мы с братом-двойняшкой Эдгаром с детства учились держать оружие в руках. Мама, конечно, за голову хваталась. Но мама ведь целительница, её сила – тихая и спокойная, а моей нужен выход. Так почему бы не потренироваться с братом в саду? Особенно пока папа не видит, а то начнутся замечания: Тиа, ты не так держишь меч. Тиа, тебе не хватает скорости. Всего мне хватает! Но ведь это папа. Разве ему угодишь? Мой папочка – сам превосходный мечник, и хочет, чтобы я превзошла его. Ладно, не я, а Эд, но мы ведь двойняшки – а значит, единое целое.
- Тиа, давай до дома наперегонки!
Эду уже двадцать два, а он понесся к дому, как мальчишка.
- Так нечестно! – крикнула в спину брату и побежала за ним. Я легче и быстрее, но сейчас в руках меч, а с ним не побегаешь. Оставить меч? Отец голову открутит, не постесняется, что девушка. Но у двери я все-таки догнала брата, схватила этого лося за шею, пригнула к себе и рассмеялась.
- Тианка, пусти! – вырвался он. – Обед скоро. Придешь вся в мыле, мама и на порог столовой не пустит.
Да, мама у нас строгая, несмотря на то, что целительница. Но справедливая, этого не отнять, поэтому я помчалась наверх, чтобы сменить штаны и рубашку на приличествующее дейрине платье. Позвала служанку, чтобы уложила растрепавшиеся волосы – длинные, светлые. Как же с ними неудобно было сражаться! Но в Изельгарде длинные волосы были символом статуса, а короткие – бесчестия, поэтому своей шевелюрой гордились и женщины, и мужчины. Даже братец Эд щеголял смоляными кудрями чуть ниже плеча. Плечо – плечом, а вот ниже попы… Уф. Служанка быстро заплела волосы в косу, подколола вокруг головы, и я поспешила в столовую.
Появилась на пороге как раз вовремя, чтобы подать руку брату, и в столовую мы вошли вместе. Родители уже были здесь, как и младший брат Ники. Если с Эдом мы были не разлей вода, то Ники – это такая заноза в… том, о чем приличные девушки не говорят. Но кто бы назвал меня приличной девушкой? То-то же. Ники недавно исполнилось девятнадцать, а я готова поспорить, он еще даже ни с кем не целовался. Вот мы с Эдом на спор вскружили голову соседям. Я обогнала брата на два дня, хоть целоваться с рыжим Робином мне не понравилось. Эд же долго строил глазки его сестре Тильде. Уж не знаю, как далеко у них дело зашло. Эд говорил, что далеко, но Эд вообще много болтает, а с Тильдой я их быстренько развела. Не потерплю, чтобы эта овца бродила рядом с моим братишкой. Мы с Эдом вообще решили, что он никогда не женится, а я не выйду замуж. Вместо этого сбежим в полк и будем воевать.
- Как вы, дорогие? – С мягкой улыбкой спросила мама. Я не знала женщин красивее и добрее её. Рядом с ней всегда хотелось улыбаться.
- Немного прогулялись в саду, мамочка, - ответила я.
- И кто кого? – хитро поинтересовался папа.
- Я его, - подмигнула отцу и села к столу. Ники поморщился и, пока родители не видели, показал мне язык. Я с милой улыбкой изо всех сил стала брату на ногу. Но судя по тому, что поморщился Эд, нога была не его…
- Вы хотя бы завтра не деритесь, - вздохнула мама. – Не хватало еще, чтобы на балу щеголяли разбитыми носами.
Да, на следующий день в нашем замке намечался самый настоящий бал. А я их терпеть не могла. Но, увы, придется выглядеть мило, невинно улыбаться и делать вид, что мне все это интересно.
- Завтра не будем, - пообещала я. Но ведь сегодняшний день тоже еще не закончился.
- Милая, твое бальное платье великолепно, - говорила мама. – Голубой – исключительно твой цвет.
Я покивала для вида и набила полный рот, чтобы не отвечать на вопросы о бале. Папа глянул на меня и покачал головой. Я проглотила все сразу и ему улыбнулась. С отцом мы понимали друг друга с полуслова. Он всегда поддерживал меня, если что-то не получалось, в детстве выслушивал мои глупые проблемы, вразумлял Эда и Ника, если братья меня обижали, и я была уверена, что мой будущий муж будет похожим на папу. Если, конечно, кто-нибудь на мне женится.
Да я с мамой секретничала меньше, чем с отцом! С мамой ведь не обсудишь дальность боя арбалета или тяжесть меча. Или приемы ближнего боя. С мамой можно сидеть рядом и быть милой девочкой. Конечно, я любила маму, просто обожала и считала образцом, но доверяла больше отцу. С мамой всегда крутился Ники. Он не любил оружие, терпеть не мог вид крови, и вообще как будто был из другого гнезда.
- Тебе стоит присмотреться к нашим гостям, - как раз говорила мама. Это кому? Мне? – Тебе уже двадцать два, дочка. Другие девушки в твоем возрасте уже замужем.
- Мам, ну вот ты во сколько лет вышла замуж за папу? – спросила я, оставив в покое прозрачный суп с гренками.
- В двадцать шесть, - ответила мама.
- Вот видишь! А мне только двадцать два. Успею.
Мама покачала головой, но ничего не сказала. Она была слишком доброй, моя мамочка. И не понимала, как девушка может не желать семью или детей. А я хотела… другого. Совсем другого.
После обеда мы с Эдом унеслись на озеро. Стоял самый разгар лета, и вода в нем была, как парное молоко. Ники с нами не пошел. Точнее, мы его не звали. Да и что звать-то, если все равно откажется? Платье снова сменилось на штаны и рубашку, поэтому я заставила брата отвернуться, осталась только в нижней сорочке и нырнула в воду. Ах, хорошо!
- Ты плаваешь, как рыба! – Эд догнал меня в пару взмахов.
- Кто бы говорил.
Я нырнула, проплыла почти у самого дна и вынырнула с другой стороны. Только Эд уже стерег, и стоило показаться над водой, перехватил и пару раз ощутимо макнул в воду.
- Пусти! – вырвалась я. – Давай до того берега?
Озерцо было небольшим и неглубоким, поэтому мы часто плавали наперегонки. Вот и сейчас за три минуты добрались до другого берега. На этот раз победил Эд, а вот обратно – уже я. Потом мы долго валялись на песке, глядя в высокое синее небо.
- Ну что, кому завтра подаришь танец? – дразнил меня брат. – А может, не только танец?
- Иди ты! – беззлобно отвечала я. – А то скажу маме, что ты мечтаешь жениться на Иветте Круас, и она тебе всю плешь проест.
- А я скажу маме, что ты мечтаешь выйти замуж за Фридерика Тейденса.
- Фу! Ты же знаешь, что я его ненавижу.
- Конечно, знаю, сестрица, как и я Иветту. Так что придержи язык за зубами.
- Идет.
Позднее я долго вспоминала этот день – такой простой и беззаботный, когда хотелось обнять весь мир. Увы, следующий такой же случился очень нескоро. Но тогда я даже не подозревала об этом. Мы с Эдом добрались до дома, поужинали с родителями и разбрелись по своим комнатам. Бал! У нас не так часто бывали балы. Отец не любил шумные сборища гостей. Еще больше не любил, когда гости заводили беседы о его военном прошлом, будто стыдился. А я не понимала, почему. Как-то раз попыталась спросить, но папа отшутился и ушел от ответа. В этом он весь. Если мой папа не желал о чем-то говорить – не говорил. И война была одной из запретных тем.
Прода от 05.06.2020, 12:17
А утром дом наводнили гости. Казалось, что они тянулись весь день, и я чувствовала себя пустоголовой куколкой в дневном светлом платьице и с аккуратно заплетенными волосами. «Здравствуйте, очень приятно, очень скучала, как мило». Тьфу! К вечеру я готова была съесть свою туфлю от скуки, но не пришлось.
В нашем замке был огромный бальный зал. Когда я была маленькая, всегда приходила сюда, кружилась, раскинув руки, и представляла себя принцессой. Хотя, зачем принцессой? Лучше сразу королевой. Иногда заставляла Эда становиться моим королем, но он не хотел танцевать со мной, а хотел сражаться. И я убегала сражаться с ним. Мы ведь единое целое.
А сейчас идти в бальный зал не хотелось. Я чувствовала себя глупой в пышном голубом платье с серебристым кружевом, украшавшим подол, в длинных бледно-голубых перчатках, с белыми цветами, вплетенными в волосы. Этот внешний лоск был так чужд моей натуре, как солнечной погоде чужд снежный буран. Но я – Тиана Аттеус. Это ко многому обязывало. И если в обычный день мне многое сходило с рук, то сегодня я должна быть идеальной дейриной. Эдакой статуэткой на полочке.
- Ты прелестна, сестрица, - перехватил меня Эдгар.
Я изучала его темно-синий сюртук с золотыми пуговицами, очень напоминавший военный мундир, жилет бледнее тоном, черные штаны.
- Выглядишь, как профессор, - оглянулась по сторонам и щелкнула брата по носу.
- Да ну тебя! – возмутился Эд. – Ника не видела?
- Может, он где-то прячется с книжкой?
Мы тихонько рассмеялись, Эд подал мне руку и повел в бальный зал. Вопреки прогнозам, младший брат нашелся. Он выбрал для костюма более светлые тона, приближенные к его любимому серому. Ники у нас вообще был в доме островком спокойствия. Если и оставалось в замке Аттеус что-то стабильным и неизменным, так это мой младший брат.
- Попался! – подкралась к нему.
- Тиана, - поморщился Ник. – Красивое платье.
- Платье? А я что, нет?
И покружилась перед ним.
- А ты вредная.
Младший братишка улыбнулся и едва увернулся, чтобы не получить такой же обидный щелчок по носу, как и старший. Но мы тут же притихли, потому что появились папа с мамой. Когда я видела, как они танцуют вдвоем, в груди разрасталось что-то большое и нежное, как сахарная вата.
