ГЛАВА 1
Письмо в день рождения
Не каждый день тебе исполняется двадцать. Хотя, и девятнадцать, и двадцать один тоже… Одним словом, каждый день рождения по-своему неповторим, и я могла ожидать чего угодно, кроме того, что на самом деле произошло.
Начиналось все как обычно: в доме играла музыка, рекой лилось шампанское, а мой отец с гордостью говорил гостям:
- Вот моя девочка и выросла. Жаль, супруга не видит ее такой…
Я старалась делать вид, что не слышу, однако от мыслей о маме на глазах появлялись слезы. Она погибла в начале лета, а сейчас вокруг стоял снежный декабрь, только за полгода легче не стало: ни мне, ни отцу. Мы будто вместе осиротели, и теперь огромный дом казался пустым. Даже сейчас, когда в нем веселились около пяти десятков гостей. Среди них были как мои друзья, так и многочисленные родственники. Некоторых я едва знала, но они торопились меня поздравить. Еще бы! Отца все любили и уважали. Он был выдающимся ученым, подарившим миру множество открытий. Я гордилась им. А как иначе? И жалела, что теперь в его жизни так мало счастья. Да и на этот огромный праздник согласилась только по его настоянию. Подумаешь, двадцать лет… Завтра ничего не изменится. Это всего лишь дата, всего лишь веха на жизненном пути.
А папа уже вышел в центр зала, взял в руки бокал с шампанским и громко произнес:
- Дорогие друзья, я рад поднять этот бокал за мою дочь Тарину, самую прекрасную девушку Алленброка. Все, чего я желаю ей в этот праздничный день, - это счастье. За тебя, моя девочка!
Поднялись бокалы, шампанское полилось рекой, а я натянула самую веселую из улыбок, переходила от группы к группе и принимала поздравления. Когда подносила бокал к губам, в нем отражалась все та же я: русоволосая, сероглазая, в открытом сиреневом платье. И не такая уж счастливая, как хотел мой папа…
А отец возвышался среди гостей: высокий, широкоплечий, жгучий брюнет с черными глазами. Маме завидовала не одна жительница Алленброка, только для него они все не существовали. Лишь она одна. И как помочь ему пережить эту боль, я не знала. Старалась держаться и не плакать. Вот и все, что могла сделать.
Между тем, раздался очередной звонок в двери. Вскоре ко мне тихонько подошла служанка Моника.
- Госпожа Тарина, вам письмо, - сообщила она, передавая тонкий конверт, на котором не было адреса отправителя, лишь мой собственный. Любопытно…
- Отнеси ко мне в комнату, - попросила я. – Прочту, когда закончится прием.
И снова присоединилась к гостям. Они пили, шумели, веселились. Затем начались танцы. Ко мне тут же подошел Дэмиан. В обществе его считали моим женихом. В общем-то, зря. Согласия на свадьбу я не давала, но это не мешало Дэмиану виться за мной хвостом и отгонять всех, кто посягал на его «собственность». Нет, Дэм был неплох. Просто я его не любила. Не желала находиться рядом с ним. А не прогоняла только потому, что Дэмиан был сыном друзей моих родителей. Зачем ссорить с ними отца? Приходилось терпеть их сыночка.
- Тари, мне кажется, или ты сегодня меня избегаешь? – спросил он, поправляя манжеты темно-синего пиджака. Вечно идеальный Дэмиан Волтерс. С него можно было писать картины под названием «икона стиля» и «господин совершенство», только за маской не было видно человека, и это порою раздражало.
- Я не избегаю тебя, Дэмиан, - ответила ему сдержанно. – С чего ты взял?
- Тогда, может, потанцуешь со мной?
Танцы… Никогда их не любила. Лучше просто слушать музыку, чем показывать какие-то па. Однако сегодня мой день рождения. Пришлось согласиться…
- Хорошо, давай.
Я позволила Дэмиану приобнять меня и увлечь в круг веселящихся пар. Музыка из быстрой тут же сменилась на медленную и тягучую, мы двигались в такт. Дэмиан прижимался все сильнее.
- Здесь душно, - не выдержала я, отстраняясь от него. – Извини, мне принесли письмо, нужно срочно прочитать.
И сбежала, чувствуя, как спину прожигает чужой взгляд. Я поднялась на третий этаж. Это был мой маленький мир, личное пространство, в которое даже родители обычно не вторгались. Скорее всего, Моника оставила письмо в кабинете. Я быстрым шагом миновала гостиную, затем небольшой светлый коридор и, наконец, толкнула белую дверь. Здесь все было в теплых и светлых тонах, как мне нравилось.
Что же, ошибки нет – конверт лежал на столе. Кто бы мог мне писать? Откровенно говоря, сейчас, в эпоху мгновенной мыслесвязи, письма стали крайней редкостью. Но, может, внутри открытка? На день рождения было бы уместно. Я села в большое мягкое кресло и распечатала конверт. Осторожно вынула сложенный пополам лист, отмечая: почерк мне точно незнаком. И он принадлежит женщине. А первые же слова письма повергли в такой шок, что перед глазами заплясали черные точки.
«Милая моя девочка. Прости, что обращаюсь к тебе вот так, но всегда хотелось это сказать. Мы виделись всего лишь раз – в больничной палате, когда ты появилась на свет. Моя Рина. Знаю, твои приемные родители решили немного изменить твое имя, и теперь тебя зовут Тарина Айрес. Звучит красиво, мне нравится.
Наверное, ты уже задаешься вопросом, кто я. И мне немного страшно ответить: твоя настоящая мама».
На этом моменте письмо выпало у меня из рук, спланировало на пол, и я закрыла глаза, стараясь сдержать слезы. Какая глупая и жестокая шутка! Кому понадобилось издеваться над памятью моей мамы? Потому что ничем иным это не выглядело!
Письмо так и лежало на полу белым прямоугольником. Понадобилось подавить эмоции, чтобы потянуться за ним и продолжить читать, однако я это сделала.
«Ты спросишь, где я была столько лет? Увы, так сложились обстоятельства. Не стану скрывать – все случившееся моя вина. И только моя! Я бы молчала и дальше, но если ты читаешь это письмо, значит, меня больше нет, и некому рассказать тебе правду. Чуть больше двадцати лет назад мой муж уехал на три года в магическую экспедицию. Я осталась дома одна, молодая и бесконечно несчастная. Мы сильно поссорились. Конечно, мне не хотелось, чтобы он уезжал, а мой Фредерик был очень упрям и бредил тем, чтобы найти источник вечной силы. Единственным, кто мне помогал, стал его лучший друг Блейк. Я влюбилась в него. Когда узнала, что беременна, он до последнего обещал расстаться со своей супругой, однако так этого и не сделал. Мне оставалось только родить ребенка.
Фред бы никогда меня не понял и не простил. Он был суровым и жестким человеком, порою даже жестоким. Я боялась его возвращения! Пока живот не было видно, сказала друзьям, что отправляюсь путешествовать, и уехала в другой город, где и родила ребенка. Я решила оставить тебя в больнице.
Рина, не было и дня, чтобы я не думала о тебе. Мне сообщили, что тебя удочерили хорошие люди. Деньги решают многое, и вскоре я знала имена твоих приемных родителей. Они любили тебя. Зачем вторгаться в твою жизнь? Тем более, Фред вернулся еще более резким и неумолимым человеком, чем уехал. Мне было страшно ему обо всем рассказать. А у нас рос сын, он старше тебя на год. Теперь Фреда нет, мне тоже недолго осталось. Я слышала, что твоя приемная мама погибла. Мне очень жаль!
У Алекса, твоего брата, никого не осталось, кроме тебя, Рина. Пожалуйста, встреться с ним. Я расскажу ему о тебе, как только отправлю это письмо. Понимаю, ты не должна и не обязана интересоваться делами совсем чужой тебе семьи, однако вдруг тебе тоже одиноко? Алекс непростой человек, как и его отец, но он твой брат. Еще я оставлю ему записи моей бабушки о силе нашего рода. Уверена, ты уже ее замечала. Подробности узнаешь из бумаг. Прости меня, если сможешь.
Алма Ферверт. Барантан, улица Белморт, пять».
Прода от 20.12.2023, 15:41
Письмо вспыхнуло у меня в руках. Я едва успела затушить загоревшийся угол и опустила его на стол. Сила? Горький смех вырвался из груди. О, да! У меня была сила! За последние сто лет магия стала такой редкостью, что на весь наш огромный город ею обладали всего двое. А я… Мне не от кого было ее унаследовать, но в день смерти матери я подожгла стоявший на улице автомобиль. Он просто вспыхнул! Отец сказал, был неисправен. Солгал… Или не понял? Хотя, вряд ли. Папа работал с магами, он хорошо знаком с тем, как это работает.
Больше моя сила не давала себя знать, и вот теперь это письмо… Оно едва не сгорело в таком же белом пламени. Назвать это совпадением больше не поворачивался язык. Я маг. Звучало, как проклятие. Не то чтобы магов не любили, однако серьезно опасались. Книги о способах развития силы были под запретом, а те, кто получил дар, обязаны были служить государству. Для этого существовал магконтроль – чтобы никто не сумел улизнуть. Наверное, это главная причина, по которой я забыла о сгоревшем автомобиле и никогда никому не рассказывала. Боялась. Но что, если однажды в порыве эмоций подожгу дом? Раню кого-нибудь, или даже убью?
Эти мысли позволяли скрыться от главной: меня удочерили. Мой папа – по сути, чужой для меня человек, а родная мать решила избавиться от свидетельства измены и оставила ребенка в больничной палате. Что же, стоит быть благодарной судьбе. Мои родители, неважно, приемные или нет, сдували с меня пылинки. Я получала все, чего хотела. Училась в лучшем колледже и если бы не гибель мамы, в этом году поступила бы в университет. После ее смерти решила не оставлять папу хотя бы еще год. У меня был личный автомобиль, платья из самых дорогих салонов. И даже мысли не возникло, что меня взяли в семью, я неродная…
Слезы покатились по щекам. Вот так праздник! А мне казалось, его ничем не испортишь. Рыдания душили. Я запустила пальцы в прическу, разрушая создание лучшего парикмахера города, и ревела не сдерживаясь. Почему? Почему все так обернулось? С ума сойти!
- Тари! – В двери постучали, и послышался обеспокоенный голос отца. – Тари, детка, ты здесь?
Он заглянул в кабинет – молодой еще мужчина с взглядом старика. Ему едва исполнилось сорок пять. Зато теперь понятно, почему я не похожа ни на маму, ни на папу. Я просто им никто!
- Тарина! – Конечно, отец сразу заметил мои слезы и бросился ко мне. – Что случилось, дочка? Дэмиан тебя обидел?
- Нет. Нет, папочка, - пробормотала я и, не в силах сказать большее, протянула ему письмо.
Он пробежал взглядом по строчкам, побледнел и отложил обгорелый лист.
- Не думал, что она объявится, - сказал тихо.
- Значит, это правда? – Я спросила безо всякой надежды.
- Да.
Отец подвинул стул, тяжело сел, разом как-то ссутулившись. Он избегал на меня смотреть.
- Твоя мама не могла иметь детей, - признался, наконец. – Врачи были единогласны в своем мнении, а мы хотели малыша. Как раз проходили обследование в окрестностях Барантана. Там были лучшие врачи, и они не оставили нам надежды. Так случилось, что в то же время эта женщина отказалась от тебя. Медсестра рассказала нам об этом случае, и домой мы уехали уже с ребенком. И никогда об этом не жалели! Ничто не изменит того, что ты моя дочь.
- Для меня тоже никто и ничего не изменит, папочка, - поторопилась ответить я. – Но почему вы мне не рассказали? Я уже взрослая, поняла бы.
- Мы хотели, а потом решили – зачем? Столько лет прошло, мы семья, а ты будешь страдать. Затем не стало Лили, и все отошло на второй план.
Отец тяжело вздохнул. Я поднялась и обняла его за плечи. Мой папа… Ему сейчас еще тяжелее, чем мне. Наверняка он думает, что у него пытаются отобрать дочь.
- И что ты теперь будешь делать? – спросил он.
- Не знаю, - призналась честно. – В Барантан путь неблизкий, но… Нет, дело не в брате. Хотя, и в нем тоже. Мне хочется узнать, какой была женщина, которая подарила мне жизнь. Понять ее… А еще взглянуть на записи.
- Выброс силы повторился? – сразу понял отец. Он провел указательным пальцем по обгоревшему краю письма.
- Да, - не стала скрывать я. – Пламя снова пришло. Может, в записях найдутся сведения, как сдерживать это? Не хочу становиться магом! Не хочу отказываться от своих желаний! Мне нравится искусство, и изучать желаю именно его вместо того, чтобы стать марионеткой в чужих руках.
- Тогда поезжай, - ответил папа. – Я поддержу тебя в любом решении. Считаешь, эта поездка тебе поможет? Пусть так. Встретишься с братом. Возможно, обретешь еще одного близкого человека. Нет? Так хотя бы закроешь эту дверь в прошлое, Тарина.
- Спасибо.
Вот и все, что смогла проговорить. Отец обнял меня, и несколько мгновений мы не двигались. Затем папа поднялся из кресла и сказал:
- Возвращайся к гостям, пожалуйста. Скоро будем есть торт и смотреть фейерверки. А утром я помогу тебе подготовиться к дороге.
- А ты? Ты ведь останешься один!
- У меня много работы, - улыбнулся папа. – С нею мне не грозит одиночество, да и ты скоро вернешься. Будь на связи, хорошо? Я заряжу твой передатчик.
- Обязательно!
Отец кивнул и вышел из кабинета, а я прошла в ванную, поправила потекший макияж и прическу, нацепила фальшивую улыбку и вернулась в зал. Сложнее всего было делать вид, что все хорошо. Однако я старалась! И, кажется, получалось, потому что никто не заподозрил, насколько мне было плохо.
Гости ели огромный торт, украшенный белоснежными розами, а затем высыпали на улицу. В небе зажглась яркая надпись: «С Днем рождения, Тарина!» Затем разноцветные гроздья фейерверка рассыпались искрометным дождем, мои знакомые и родственники кричали, аплодировали, поздравляли меня, а я желала только одного: чтобы они поскорее ушли. Оставьте меня уже в покое!
Наконец, фейерверк отгремел, ряды гостей потянулись к выходу. Я провожала их, благодарила за визит, позволяла расцеловать в щеки. Дэмиан уходил последним.
- Встретимся завтра, Тари? – предложил он. – Я закажу столик в ресторанчике, посидим вдвоем.
- Буду занята, - ответила я. – Свяжемся по передатчику.
И раздосадованный Дэмиан скрылся за дверью, а я обессилено прислонилась к стене. Наконец-то… Кажется, этот праздник запомнится надолго. Дольше, чем мне хотелось бы. Вот только совсем не из-за радости и счастья.
Прода от 22.12.2023, 10:02
ГЛАВА 2
Здравствуй, братик
Я всегда любила путешествовать. Чаще всего ездила куда-то с родителями, реже – с друзьями. И вот впервые в жизни поездка не вызывала у меня никаких позитивных чувств. Наоборот, я была на грани того, чтобы от всего отказаться. Если бы не страх однажды сжечь собственный дом и навредить отцу, решилась бы и не поехала! Однако нужно отвечать не только за себя, но и за окружающих. А значит, жди меня, Барантан.
Отец был решительно против, чтобы зимой я садилась за руль. Мы спорили до пены у рта, однако сошлись на том, что поеду на своем авто. По крайней мере, папа был уверен в системе магической безопасности, встроенной в него. Она куда лучше обычной, и если я решу врезаться во что-нибудь, может защитить меня от серьезных травм.
Сборы вышли сумбурными. Я не понимала, надолго ли еду. Думала, на неделю. А если больше? Две недели, три? До зимних праздников надо вернуться! Иначе папа будет встречать их один, а этого я никак не могу допустить. Из-за неопределенности количество вещей в багажнике росло быстро. В сумочку отправилось письмо Алмы – называть эту женщину матерью не желала. Будет доказательством для брата. В итоге, сборы в дорогу заняли весь день, и только на рассвете я вышла из дома в сопровождении отца, кутаясь в короткую белую шубку.
