– Моя дочь никогда не допустит насилия над более слабыми. А вы лучше научите своего ребенка не издеваться над животными.
– Это вас не касается.
– Так же как вас не касается, где играет мой ребенок.
– Она избила моего сына! – воскликнула женщина.
– А ваш сын издевался над котенком.
Картинка вновь расплылась и появилась другая, я купалась в ванной, и со мной играл отец.
– Смотри, – показал папа в никуда, – это же маг огня, как ты будешь с ним бороться?
– Ааа, что же делать? – запищала я, разбрызгивая воду.
– Надо переместиться, – тихо предложила я отцу.
– Давай быстренько уйдем, и он нас не увидит, – тоже перешел на шепот отец.
– Но разве он не будет других обижать? Мы что сбегаем? – спросила я.
– Тогда давай позовем магов воды и перенесем их сюда.
– А давай я буду магом воды, – предложила я, останавливая игру на минутку.
– Ну, давай, – согласился отец.
– Маг огня, я тебя не боюсь. Я затушу твой огонь, – подпрыгнула я и булькнула в воду.
Оказывается, все это с детства окружало меня.
– Пап, – уже засыпая в кровати, позвала я отца.
– Что милая? – погладил он меня по волосам.
– А маги и вправду есть?
– Конечно.
– А драконы?
– И драконы.
– И эльфы?! – восторженно прокричала я.
– Тише, – приставил палец к губам отец, – только никому не говори.
– Пап, а мне вчера снилось, что я в красивом саду. Уже большая и в очень красивом платье.
– Правда?
– Да. И еще там были розы на снегу. Пап, на снегу понимаешь? – сделала я большие глаза.
– И что же дальше произошло? – прищурил отец глаза.
– Ко мне принц пришел, – засмущалась я.
– Что, прям принц?
– Да.
– Красивый?
– Красивый и очень добрый.
– А откуда ты знаешь, что добрый? – поинтересовался родитель.
– Не знаю, я просто знала, что он самый лучший.
Папа улыбнулся.
– Когда-нибудь именно так и будет.
– Правда?
– Конечно.
Все вновь завертелось. Мне лет шесть, в гостиной я старательно перепрыгиваю с одного дивана на другой. Заходят родители.
– Нет! – запищала я. – Там крокодилы, не наступайте. Они же вас съедят!
Мой папа, быстро взяв маму на руки, залез на диван рядом со мной. А мама рассмеялась своим звонким и чистым смехом.
– И что же мы будем делать дальше? – серьезно поинтересовался отец.
– Нужно перейти на тот берег, там дальше лес, и мы убежим от крокодилов, – показывая на диван напротив, сообщила я.
– Отличный план, дочь. Так и сделаем, – и папа, не отпуская маму из рук, оттолкнулся и перепрыгнул.
У меня были огромные от удивления и восторга глаза.
– Ура! – закричала я. – Мой папа самый сильный!
Наблюдая за происходящим, я понимала, что мы были очень счастливой семьей. С каждым воспоминанием я взрослела, менялась, раскрывалась. За этим было очень интересно и вместе с тем печально наблюдать.
Картинка вновь поменялась. Я сидела с Нелей, мне было где-то около семи. Одного переднего зуба у меня не было, и я весело насвистывала мелодию, рисуя картинки. Я уже начала ходить на гимнастику и танцы в этом возрасте.
– Тетя, а почему у меня нет бабушек и дедушек?
Неля растерялась.
– У всех есть, а у меня нет. У моих родителей ведь были родители?
– Конечно.
– И где они? – выпучила я глаза.
– Они просто очень далеко. Когда-нибудь ты обязательно их встретишь.
– А почему не сейчас? – поинтересовалась я, так как действительно не могла этого понять.
– Потому что сейчас не получится.
– А почему? – не переставала я мучить Нелю
Тетя громко вздохнула, и картинка вновь поменялась. Тут я шла в первый класс.
Тревожное волнение и неуютность. Я не хотела идти в школу. Сцена про первый класс прошла быстро, мне тяжело было найти друзей. Я всегда была слишком справедлива, даже в детские годы, поэтому дети меня не любили.
Тут мама беременна. Я подбегаю, глажу уже немаленький живот.
– Ну, когда она уже родится?
– Уже очень скоро, – говорит мама, гладя меня по волосам.
– А давай дадим ей имя Катя, – предложила я.
– Катя? – мама задумалась.
И картинка вновь меняется. Мы встречаем маму с маленькой Катюшей из роддома.
– Ах, – радостно вздохнула я, – какая она маленькая и такая хорошенькая.
– Да, – гордо заговорил отец, – теперь ты старшая сестра.
– А что должна делать старшая сестра? – поинтересовалась я.
– Если ты будешь любить свою сестренку, то обязательно поймешь, что нужно делать.
– Но я уже люблю ее, – приподняла я брови.
– Тогда у тебя все получится. Уверена, ты станешь очень хорошей сестрой, – добавила мама.
Картинка вновь меняется. Мне девять, я вижу себя в зале для гимнастики. Делаю растяжку ног.
– Вика, – строго говорит преподаватель, – нужно еще сильнее. Старайся лучше, я знаю, что ты можешь.
Я устало посмотрела на худощавую женщину с русыми волосами и синими глазами.
– Но я не могу больше, ноги ужасно болят, почему вы заставляете меня делать больше, чем делают другие?
– Вика, – подошла она ко мне, – твой уровень намного выше, чем их. Если ты будешь стараться, то тебя ждет очень хорошее будущее.
Сказав это, женщина подошла сзади и надавила на мои плечи.
– Ааа, – простонала я от боли.
Картинка вновь поменялась. Тут я бежала к отцу со слезами на глазах и жаловалась.
– Пап, – горько говорила я, – они снова потеряли мою работу. Почему постоянно, где я участвую, меня как будто игнорируют?
– Вика, – обнял меня отец, – в нашей жизни ничего не случается просто так. Если ты сталкиваешься с проблемами и болью, значит, жизнь учит тебя быть сильнее. И только от тебя зависит, встанешь ты на ноги и пойдешь дальше, или так и будешь лежать в болоте.
Краски вновь завертелись. Неля играла с маленькой Катей, а я сидела за столом и разговаривала с мамой.
– Нет, – мягко говорит мама, – локти должны быть внизу. Да, правильно. Спина ровная, хотя, благодаря гимнастике, у тебя хорошая осанка.
– Мам, зачем мне учить этикет, если на дворе двадцать первый век?
– Ты не знаешь, с чем столкнешься в жизни. И к тому же, высшее общество до сих пор пользуется им. Да, и даже, если ты просто будешь вести себя элегантно, то это не раз поможет тебе.
Все завертелось.
Вот я учусь играть на скрипке. Тут рисую с маленькой Катюшей. Тут пытаюсь играть на пианино. Вот танцую, вот я снова на гимнастике. Тут я пою.
Какие-то воспоминания пролетают быстро, на каких-то сознание останавливается.
Следующее воспоминание, на котором я остановилась, как я захожу в новый класс в пятом классе. Вновь волнение, так как друзей я себе так и не нашла. Наверное, частично это и являлось причиной моих метаний по кружкам. Именно в этот день я впервые увидела Иру и Свету. Ира, как и я, перевелась туда, где училась Рыжая.
– Дети, – улыбаясь, говорит учительница, – познакомьтесь, это Вика.
Положив руку на мое плечо, представила она меня.
– А это Ира, – указала она на девочку, стоящую рядом.
Мы переглянулись. Ира была одета скромно, но красиво: белая блузка, черная юбка, черные ботинки. Темные волосы заплетены в косу, а карие, как молочный шоколад, глаза внимательно всех рассматривали.
Я посмотрела на весь класс, и мое внимание привлекли оранжевые, чуть ли не красные, волосы.
«Ух ты, как необычно!» – подумала я. А когда посмотрела на девочку, то увидела, что, в отличие от других, она широко улыбается.
Следующее воспоминание было в тот же самый день, только чуть позже. Уроки почти закончились, я шла по коридору и уже собиралась подняться по лестнице, когда мое внимание привлекло движение под ней. Заглянув, увидела Иру, которая стирала слезы с глаз. Усевшись рядом, спросила:
– Что случилось?
Она не смогла ответить, так как слезы не давали ей этого сделать. Посмотрев внимательно, я заметила темно-синие пятна на блузке.
– Идем, – потянула я ее за руку.
Девочка удивленно на меня посмотрела, но пошла. Зайдя в туалет, я сняла блузку и протянула ей.
– Ты что делаешь? – странно посмотрев на меня, спросила Ира.
– Переодевайся.
Я поняла, что у нее будут проблемы из-за пятен. В ее глазах промелькнуло сомнение, но она неуверенно взяла в руки вещь.
– А разве тебя не будут ругать родители? – поинтересовалась она. Я пожала плечами, делая вид, что не знаю. Но на самом деле понимала, что выслушать от мамы придется.
Мы переоделись и вернулись в класс.
На следующий день я прихватила чернила из папиного кабинета. Я догадалась, кто это сделал, лицо у мальчика было очень удивленное, когда он увидел, что блузка Иры чистая. После первого урока я подошла и вылила, чернила ему на голову.
– Ты, ты что делаешь? – ошарашенно спросил он.
– А что, тебе можно, а мне нельзя? – хлопая ресницами, поинтересовалась я.
Именно из-за этого я не могла найти себе друзей. Но я не собиралась меняться, какая есть, такая есть.
– Или ты так рад новым ученикам, что от радости чернилами плескаешься? Ну, так я тоже очень рада знакомству.
Сказав это, я повернулась, все внимательно следили за происходящим. А потом заговорила рыжая:
– Очуметь. Знаешь что, Смирнов, ты давно заслужил взбучку. Вечно всех донимаешь.
– Ты что сказала, ведьма? – отозвался мальчуган.
А я, повернувшись, пнула его стул.
– Ты что, еще что-то бормочешь? Не понял, что лучше вести себя спокойно?
Не знаю, что все-таки объединило нас троих, но мы с первой встречи привязались друг к другу. Такие разные, и такие одинаковые в одно и тоже время.
41. Турнир. Воспоминания-2.
От имени Ирды.
Это просто удивительно. Я не знаю, как работает артефакт, но то, что он показывает, просто шокирует меня.
Когда Бель упала вновь, у меня случился приступ паники. В этот раз она разбила голову посерьезней, и это напугало меня. А когда артефакт стал показывать ее сознание, все эти воспоминания, я в шоке уставилась на голограмму. В зале наступила гробовая тишина. Многим было интересно, куда пропали Оливия и Ким. И сейчас, получив возможность увидеть хотя бы фрагменты их жизни, все внимали каждому действию и слову.
Я посмотрела на семью Бель. Женщины сидели со слезами на глазах, а у мужчин видна была грусть, и в тоже время они улыбались, наблюдая за малышкой. Я огляделась, почти все смотрели с искренним пониманием. Взглянула на Алекса, он полностью погрузился в просмотр, в глазах интерес и любопытство, а от милых действий подруги на его губах мелькала еле заметная улыбка. Алекс прищурил глаза, изучая Бель. Ее воспоминания не оставили равнодушным никого. Когда Бель стала интересоваться своими бабушками и дедушками, женщины из ее семьи совсем раскисли. Прямо, «жди меня» какой-то, и мне не нравилось, что все видят личную жизнь моей подруги.
Она была забавным ребенком. Любопытная и такая искренняя. Они были настоящей счастливой семьей. Мое сердце дрогнуло, когда я увидела нас с Бель в новом классе. Наша первая встреча и знакомство. Тит, стоящий рядом, демонстративно заглянул мне в глаза и сказал с шальной улыбкой:
– Вот, сейчас я многое о тебе узнаю, ведь рассказывать ты не спешишь.
Я в возмущении широко распахнула глаза, но сказать было нечего, а щеки залил румянец. Вот жжешь, блин.
Я до сих пор была благодарна подруге за то, что она поменялась со мной блузками. Наблюдая, как Бель протягивает мне вещь, я грустно улыбнулась.
Алекс наклонил голову на бок, продолжая изучать действия Бель. А Тит обнял меня за плечи.
– Ты была очень милым ребенком, – услышала я шепот.
– Тит, – запаниковала я, – прекрати.
Но он не обратил внимания на мои слова и продолжил смотреть трансляцию.
От имени Бель.
Следующее, что я увидела после сцены в школе, это балетный класс. Здесь мне вроде двенадцать лет.
– И раз, и два, носок, пятка, – звучит громкий голос учителя, – поворот, наклон.
На голове у меня высокий пучок, я в репетиционной пачке* белого цвета и в пуантах.
– Так, теперь заново все попробуем с музыкой, – послышался вновь голос учителя.
Заиграла приятная спокойная мелодия. И я, выйдя в центр, стала повторять все те движения, которые мы учили ранее. Получился милый и нежный балетный танец.
– Хорошо, Вика, можешь быть свободна. Встретимся завтра в четыре.
Выйдя из здания, я направилась в парк, где мы встретились со Светой и Ирой. Света ходила на рукопашный бой, а Ира в музыкалку. После дополнительных занятий мы часто встречались.
– Ух, я так устала, что сейчас грохнусь прямо тут, – заныла Света.
– В этом я с тобой согласна, – отозвалась я.
– Если вы тут упадете, я вас тащить домой не буду, – усмехнулась Ира.
– Какая ты злая, – прокомментировала Света, а потом радостно хлопнула в ладоши. – Давайте пойдем в кафе и съедим по мороженому?
– У меня денег нет, – сжато сказала Ира.
– Если я приглашаю, значит, я угощаю, – радостно воскликнула Света и потянула нас в сторону кафе. И откуда только силы взялись?
Следующее воспоминание – семейный ужин. Именно в этот раз Неля привела Юру, познакомить с семьей. Она смущалась и вела себя неуверенно. Я внимательно рассматривала гостя. Папа о чем-то его расспрашивал. Мама подавала блюда на стол. Кажется, только Юра и Катя вели себя непринужденно. Сестра ела мороженое, купленное им, а я подошла к Неле и тихо спросила:
– Ты, правда, его любишь?
– Да, а что он тебе не понравился? – улыбнулась тетя.
– Почему? Он вроде бы хороший. Но как ты поняла, что любишь? – уставилась я на собеседницу. Тетя вздохнула, она всегда страдала от моих расспросов.
– Когда-нибудь ты поймешь, и не будешь задавать таких вопросов.
В следующем воспоминании мы с папой танцевали вальс. Папа с детства научил меня ему. Он рассказывал, что это вальс нашего рода, и что я должна его знать. Я, умевшая танцевать все бальные танцы, прекрасно видела, как сильно этот вальс отличается. Но мне он очень нравился.
– Пап, так это правда, что это танец нашего рода? – спросила любопытная я.
– Конечно.
– А кто его придумал?
– Как кто? Наш предок.
Я подняла брови.
– Тогда, где мои бабушки и дедушки? – осмелилась задать я вопрос, который так мучил меня, но который я боялась задать.
– Вика… – остановившись, сказал папа, а потом, резко повернувшись, сказал, – меня мама позвала.
И вышел.
С тех пор я больше не задавала этот вопрос. Решила, что мама сирота, а у отца родители погибли, и поэтому ему так больно рассказывать об этом.
Следующее воспоминание, это когда Света решила нас повести к гадалке.
– Я вам честно говорю, – убежденно начала подруга, – она предсказала моей маме, какое будет имя ее мужа, и, опа, моего папу действительно зовут Сэмом. Правда, она перевела это имя на русский, сказала, что Семен. Но ведь правильно!
– Я считаю, что это как-то нелогично, ходить по гадалкам. Ведь ты можешь встретить совершенно другого человека и полюбить его. Ну, или ты неосознанно будешь искать именно с таким именем.
Света скептически на нее посмотрела.
– Что? – пожала плечами Ира.
– Ну, с одной стороны, интересно, а с другой, я не сильно верю гадалкам, – прокомментировала я.
– А мне вот очень интересно, – продолжила тараторить Света. – Ведь это же подсказка для встречи с любимым человеком.
– Он пока еще не любимый, – сказала Ира, а я засмеялась.
– Ладно, давайте просто сходим и посмотрим, – предложила я, чтобы не обидеть Свету.
В старом доме нам предложили место на диване. Гадалка была старой. Сухие руки, седые волосы и черные, как смола глаза, которыми она, казалось, заглядывает тебе в душу.
– Это вас не касается.
– Так же как вас не касается, где играет мой ребенок.
– Она избила моего сына! – воскликнула женщина.
– А ваш сын издевался над котенком.
Картинка вновь расплылась и появилась другая, я купалась в ванной, и со мной играл отец.
– Смотри, – показал папа в никуда, – это же маг огня, как ты будешь с ним бороться?
– Ааа, что же делать? – запищала я, разбрызгивая воду.
– Надо переместиться, – тихо предложила я отцу.
– Давай быстренько уйдем, и он нас не увидит, – тоже перешел на шепот отец.
– Но разве он не будет других обижать? Мы что сбегаем? – спросила я.
– Тогда давай позовем магов воды и перенесем их сюда.
– А давай я буду магом воды, – предложила я, останавливая игру на минутку.
– Ну, давай, – согласился отец.
– Маг огня, я тебя не боюсь. Я затушу твой огонь, – подпрыгнула я и булькнула в воду.
Оказывается, все это с детства окружало меня.
– Пап, – уже засыпая в кровати, позвала я отца.
– Что милая? – погладил он меня по волосам.
– А маги и вправду есть?
– Конечно.
– А драконы?
– И драконы.
– И эльфы?! – восторженно прокричала я.
– Тише, – приставил палец к губам отец, – только никому не говори.
– Пап, а мне вчера снилось, что я в красивом саду. Уже большая и в очень красивом платье.
– Правда?
– Да. И еще там были розы на снегу. Пап, на снегу понимаешь? – сделала я большие глаза.
– И что же дальше произошло? – прищурил отец глаза.
– Ко мне принц пришел, – засмущалась я.
– Что, прям принц?
– Да.
– Красивый?
– Красивый и очень добрый.
– А откуда ты знаешь, что добрый? – поинтересовался родитель.
– Не знаю, я просто знала, что он самый лучший.
Папа улыбнулся.
– Когда-нибудь именно так и будет.
– Правда?
– Конечно.
Все вновь завертелось. Мне лет шесть, в гостиной я старательно перепрыгиваю с одного дивана на другой. Заходят родители.
– Нет! – запищала я. – Там крокодилы, не наступайте. Они же вас съедят!
Мой папа, быстро взяв маму на руки, залез на диван рядом со мной. А мама рассмеялась своим звонким и чистым смехом.
– И что же мы будем делать дальше? – серьезно поинтересовался отец.
– Нужно перейти на тот берег, там дальше лес, и мы убежим от крокодилов, – показывая на диван напротив, сообщила я.
– Отличный план, дочь. Так и сделаем, – и папа, не отпуская маму из рук, оттолкнулся и перепрыгнул.
У меня были огромные от удивления и восторга глаза.
– Ура! – закричала я. – Мой папа самый сильный!
Наблюдая за происходящим, я понимала, что мы были очень счастливой семьей. С каждым воспоминанием я взрослела, менялась, раскрывалась. За этим было очень интересно и вместе с тем печально наблюдать.
Картинка вновь поменялась. Я сидела с Нелей, мне было где-то около семи. Одного переднего зуба у меня не было, и я весело насвистывала мелодию, рисуя картинки. Я уже начала ходить на гимнастику и танцы в этом возрасте.
– Тетя, а почему у меня нет бабушек и дедушек?
Неля растерялась.
– У всех есть, а у меня нет. У моих родителей ведь были родители?
– Конечно.
– И где они? – выпучила я глаза.
– Они просто очень далеко. Когда-нибудь ты обязательно их встретишь.
– А почему не сейчас? – поинтересовалась я, так как действительно не могла этого понять.
– Потому что сейчас не получится.
– А почему? – не переставала я мучить Нелю
Тетя громко вздохнула, и картинка вновь поменялась. Тут я шла в первый класс.
Тревожное волнение и неуютность. Я не хотела идти в школу. Сцена про первый класс прошла быстро, мне тяжело было найти друзей. Я всегда была слишком справедлива, даже в детские годы, поэтому дети меня не любили.
Тут мама беременна. Я подбегаю, глажу уже немаленький живот.
– Ну, когда она уже родится?
– Уже очень скоро, – говорит мама, гладя меня по волосам.
– А давай дадим ей имя Катя, – предложила я.
– Катя? – мама задумалась.
И картинка вновь меняется. Мы встречаем маму с маленькой Катюшей из роддома.
– Ах, – радостно вздохнула я, – какая она маленькая и такая хорошенькая.
– Да, – гордо заговорил отец, – теперь ты старшая сестра.
– А что должна делать старшая сестра? – поинтересовалась я.
– Если ты будешь любить свою сестренку, то обязательно поймешь, что нужно делать.
– Но я уже люблю ее, – приподняла я брови.
– Тогда у тебя все получится. Уверена, ты станешь очень хорошей сестрой, – добавила мама.
Картинка вновь меняется. Мне девять, я вижу себя в зале для гимнастики. Делаю растяжку ног.
– Вика, – строго говорит преподаватель, – нужно еще сильнее. Старайся лучше, я знаю, что ты можешь.
Я устало посмотрела на худощавую женщину с русыми волосами и синими глазами.
– Но я не могу больше, ноги ужасно болят, почему вы заставляете меня делать больше, чем делают другие?
– Вика, – подошла она ко мне, – твой уровень намного выше, чем их. Если ты будешь стараться, то тебя ждет очень хорошее будущее.
Сказав это, женщина подошла сзади и надавила на мои плечи.
– Ааа, – простонала я от боли.
Картинка вновь поменялась. Тут я бежала к отцу со слезами на глазах и жаловалась.
– Пап, – горько говорила я, – они снова потеряли мою работу. Почему постоянно, где я участвую, меня как будто игнорируют?
– Вика, – обнял меня отец, – в нашей жизни ничего не случается просто так. Если ты сталкиваешься с проблемами и болью, значит, жизнь учит тебя быть сильнее. И только от тебя зависит, встанешь ты на ноги и пойдешь дальше, или так и будешь лежать в болоте.
Краски вновь завертелись. Неля играла с маленькой Катей, а я сидела за столом и разговаривала с мамой.
– Нет, – мягко говорит мама, – локти должны быть внизу. Да, правильно. Спина ровная, хотя, благодаря гимнастике, у тебя хорошая осанка.
– Мам, зачем мне учить этикет, если на дворе двадцать первый век?
– Ты не знаешь, с чем столкнешься в жизни. И к тому же, высшее общество до сих пор пользуется им. Да, и даже, если ты просто будешь вести себя элегантно, то это не раз поможет тебе.
Все завертелось.
Вот я учусь играть на скрипке. Тут рисую с маленькой Катюшей. Тут пытаюсь играть на пианино. Вот танцую, вот я снова на гимнастике. Тут я пою.
Какие-то воспоминания пролетают быстро, на каких-то сознание останавливается.
Следующее воспоминание, на котором я остановилась, как я захожу в новый класс в пятом классе. Вновь волнение, так как друзей я себе так и не нашла. Наверное, частично это и являлось причиной моих метаний по кружкам. Именно в этот день я впервые увидела Иру и Свету. Ира, как и я, перевелась туда, где училась Рыжая.
– Дети, – улыбаясь, говорит учительница, – познакомьтесь, это Вика.
Положив руку на мое плечо, представила она меня.
– А это Ира, – указала она на девочку, стоящую рядом.
Мы переглянулись. Ира была одета скромно, но красиво: белая блузка, черная юбка, черные ботинки. Темные волосы заплетены в косу, а карие, как молочный шоколад, глаза внимательно всех рассматривали.
Я посмотрела на весь класс, и мое внимание привлекли оранжевые, чуть ли не красные, волосы.
«Ух ты, как необычно!» – подумала я. А когда посмотрела на девочку, то увидела, что, в отличие от других, она широко улыбается.
Следующее воспоминание было в тот же самый день, только чуть позже. Уроки почти закончились, я шла по коридору и уже собиралась подняться по лестнице, когда мое внимание привлекло движение под ней. Заглянув, увидела Иру, которая стирала слезы с глаз. Усевшись рядом, спросила:
– Что случилось?
Она не смогла ответить, так как слезы не давали ей этого сделать. Посмотрев внимательно, я заметила темно-синие пятна на блузке.
– Идем, – потянула я ее за руку.
Девочка удивленно на меня посмотрела, но пошла. Зайдя в туалет, я сняла блузку и протянула ей.
– Ты что делаешь? – странно посмотрев на меня, спросила Ира.
– Переодевайся.
Я поняла, что у нее будут проблемы из-за пятен. В ее глазах промелькнуло сомнение, но она неуверенно взяла в руки вещь.
– А разве тебя не будут ругать родители? – поинтересовалась она. Я пожала плечами, делая вид, что не знаю. Но на самом деле понимала, что выслушать от мамы придется.
Мы переоделись и вернулись в класс.
На следующий день я прихватила чернила из папиного кабинета. Я догадалась, кто это сделал, лицо у мальчика было очень удивленное, когда он увидел, что блузка Иры чистая. После первого урока я подошла и вылила, чернила ему на голову.
– Ты, ты что делаешь? – ошарашенно спросил он.
– А что, тебе можно, а мне нельзя? – хлопая ресницами, поинтересовалась я.
Именно из-за этого я не могла найти себе друзей. Но я не собиралась меняться, какая есть, такая есть.
– Или ты так рад новым ученикам, что от радости чернилами плескаешься? Ну, так я тоже очень рада знакомству.
Сказав это, я повернулась, все внимательно следили за происходящим. А потом заговорила рыжая:
– Очуметь. Знаешь что, Смирнов, ты давно заслужил взбучку. Вечно всех донимаешь.
– Ты что сказала, ведьма? – отозвался мальчуган.
А я, повернувшись, пнула его стул.
– Ты что, еще что-то бормочешь? Не понял, что лучше вести себя спокойно?
Не знаю, что все-таки объединило нас троих, но мы с первой встречи привязались друг к другу. Такие разные, и такие одинаковые в одно и тоже время.
41. Турнир. Воспоминания-2.
От имени Ирды.
Это просто удивительно. Я не знаю, как работает артефакт, но то, что он показывает, просто шокирует меня.
Когда Бель упала вновь, у меня случился приступ паники. В этот раз она разбила голову посерьезней, и это напугало меня. А когда артефакт стал показывать ее сознание, все эти воспоминания, я в шоке уставилась на голограмму. В зале наступила гробовая тишина. Многим было интересно, куда пропали Оливия и Ким. И сейчас, получив возможность увидеть хотя бы фрагменты их жизни, все внимали каждому действию и слову.
Я посмотрела на семью Бель. Женщины сидели со слезами на глазах, а у мужчин видна была грусть, и в тоже время они улыбались, наблюдая за малышкой. Я огляделась, почти все смотрели с искренним пониманием. Взглянула на Алекса, он полностью погрузился в просмотр, в глазах интерес и любопытство, а от милых действий подруги на его губах мелькала еле заметная улыбка. Алекс прищурил глаза, изучая Бель. Ее воспоминания не оставили равнодушным никого. Когда Бель стала интересоваться своими бабушками и дедушками, женщины из ее семьи совсем раскисли. Прямо, «жди меня» какой-то, и мне не нравилось, что все видят личную жизнь моей подруги.
Она была забавным ребенком. Любопытная и такая искренняя. Они были настоящей счастливой семьей. Мое сердце дрогнуло, когда я увидела нас с Бель в новом классе. Наша первая встреча и знакомство. Тит, стоящий рядом, демонстративно заглянул мне в глаза и сказал с шальной улыбкой:
– Вот, сейчас я многое о тебе узнаю, ведь рассказывать ты не спешишь.
Я в возмущении широко распахнула глаза, но сказать было нечего, а щеки залил румянец. Вот жжешь, блин.
Я до сих пор была благодарна подруге за то, что она поменялась со мной блузками. Наблюдая, как Бель протягивает мне вещь, я грустно улыбнулась.
Алекс наклонил голову на бок, продолжая изучать действия Бель. А Тит обнял меня за плечи.
– Ты была очень милым ребенком, – услышала я шепот.
– Тит, – запаниковала я, – прекрати.
Но он не обратил внимания на мои слова и продолжил смотреть трансляцию.
От имени Бель.
Следующее, что я увидела после сцены в школе, это балетный класс. Здесь мне вроде двенадцать лет.
– И раз, и два, носок, пятка, – звучит громкий голос учителя, – поворот, наклон.
На голове у меня высокий пучок, я в репетиционной пачке* белого цвета и в пуантах.
– Так, теперь заново все попробуем с музыкой, – послышался вновь голос учителя.
Заиграла приятная спокойная мелодия. И я, выйдя в центр, стала повторять все те движения, которые мы учили ранее. Получился милый и нежный балетный танец.
– Хорошо, Вика, можешь быть свободна. Встретимся завтра в четыре.
Выйдя из здания, я направилась в парк, где мы встретились со Светой и Ирой. Света ходила на рукопашный бой, а Ира в музыкалку. После дополнительных занятий мы часто встречались.
– Ух, я так устала, что сейчас грохнусь прямо тут, – заныла Света.
– В этом я с тобой согласна, – отозвалась я.
– Если вы тут упадете, я вас тащить домой не буду, – усмехнулась Ира.
– Какая ты злая, – прокомментировала Света, а потом радостно хлопнула в ладоши. – Давайте пойдем в кафе и съедим по мороженому?
– У меня денег нет, – сжато сказала Ира.
– Если я приглашаю, значит, я угощаю, – радостно воскликнула Света и потянула нас в сторону кафе. И откуда только силы взялись?
Следующее воспоминание – семейный ужин. Именно в этот раз Неля привела Юру, познакомить с семьей. Она смущалась и вела себя неуверенно. Я внимательно рассматривала гостя. Папа о чем-то его расспрашивал. Мама подавала блюда на стол. Кажется, только Юра и Катя вели себя непринужденно. Сестра ела мороженое, купленное им, а я подошла к Неле и тихо спросила:
– Ты, правда, его любишь?
– Да, а что он тебе не понравился? – улыбнулась тетя.
– Почему? Он вроде бы хороший. Но как ты поняла, что любишь? – уставилась я на собеседницу. Тетя вздохнула, она всегда страдала от моих расспросов.
– Когда-нибудь ты поймешь, и не будешь задавать таких вопросов.
В следующем воспоминании мы с папой танцевали вальс. Папа с детства научил меня ему. Он рассказывал, что это вальс нашего рода, и что я должна его знать. Я, умевшая танцевать все бальные танцы, прекрасно видела, как сильно этот вальс отличается. Но мне он очень нравился.
– Пап, так это правда, что это танец нашего рода? – спросила любопытная я.
– Конечно.
– А кто его придумал?
– Как кто? Наш предок.
Я подняла брови.
– Тогда, где мои бабушки и дедушки? – осмелилась задать я вопрос, который так мучил меня, но который я боялась задать.
– Вика… – остановившись, сказал папа, а потом, резко повернувшись, сказал, – меня мама позвала.
И вышел.
С тех пор я больше не задавала этот вопрос. Решила, что мама сирота, а у отца родители погибли, и поэтому ему так больно рассказывать об этом.
Следующее воспоминание, это когда Света решила нас повести к гадалке.
– Я вам честно говорю, – убежденно начала подруга, – она предсказала моей маме, какое будет имя ее мужа, и, опа, моего папу действительно зовут Сэмом. Правда, она перевела это имя на русский, сказала, что Семен. Но ведь правильно!
– Я считаю, что это как-то нелогично, ходить по гадалкам. Ведь ты можешь встретить совершенно другого человека и полюбить его. Ну, или ты неосознанно будешь искать именно с таким именем.
Света скептически на нее посмотрела.
– Что? – пожала плечами Ира.
– Ну, с одной стороны, интересно, а с другой, я не сильно верю гадалкам, – прокомментировала я.
– А мне вот очень интересно, – продолжила тараторить Света. – Ведь это же подсказка для встречи с любимым человеком.
– Он пока еще не любимый, – сказала Ира, а я засмеялась.
– Ладно, давайте просто сходим и посмотрим, – предложила я, чтобы не обидеть Свету.
В старом доме нам предложили место на диване. Гадалка была старой. Сухие руки, седые волосы и черные, как смола глаза, которыми она, казалось, заглядывает тебе в душу.
