— Жулик, — еле выговорил Ипполит, окончательно побежденный выпивкой и Галей, очень похожий на плакат о вреде пьянства. Потом перевел взгляд с водителя на Галю: — Ж-жульница, н-н-н…
И, отодвинув от себя незваных помощников, без чувств упал через порог своего дома.
— Ну, дальше вы уж как-нибудь сами, — опустив Ипполита на кровать, сочувственно развел руками водитель.
Галя, сбросив белую шубку и сняв пушистую шапку, поправила волосы и улыбнулась себе в зеркало — просто для бодрости. Потом обошла хоромы Ипполита. Худая двушка, больше смахивающая на прикидывающуюся крутой однушку, была очень знакома Гале по планировке.
— Оливье, селедка под шубой, свекла, — приоткрыв полукруглую дверку, перечислила она салаты в холодильнике. Добавила удивленно: — О, горилка!
Гале сразу представились те самые старенькие родители, которые так и не дождались ни сыночка, ни будущую невестку: судя по грязной посуде и неполной бутылке, они с горя чуток выпили и закусили. Но пока никого не было, и Галя, достав из мешка гостинец, гордо сказала:
— А крабов-то и нет!
Потом, вернувшись к кровати, прощупала лоб и пульс Ипполита — тот никак не приходил в себя, но дышал глубоко и ровно. Галя сняла совершенно мокрую и очень дорогую верхнюю одежду, стащила хлюпающие ботинки и укрыла пледом. Ничего критического, судя по ее опыту в подобных случаях. Папаша, пока окончательно не свалил из семьи, тоже не дурак был выпить, а мама до жути боялась пьяных.
Ни родных, ни гостей пока не наблюдалось, и кое-что еще нужно было сделать — пригодится, когда хозяин выйдет из комы.
Рукава были закатаны к бою. Полотняный передник укрыл дорогое красивое платье. Размороженная курица — опалена над конфоркой, затем почищена, порезана и брошена в добротную толстостенную кастрюльку вместе с головкой чеснока, цельной луковичкой и вполне сносной морковкой. Нашелся даже листок лаврушки и гвоздика — они пойдут в дело позже, как и чудо из чудес — настоящий кавказский шафран!
Попробовав все, Галя не удержалась. Селедку под шубой украсила отварным яичком и прочими красивостями, в свеклу добавила грецкий орех, чеснок и размоченный чернослив. Продуктов было достаточно много: видимо, хозяин отличался запасливостью. Оливье, на взгляд Гали, исправлению не подлежал (ну какой гад придумал вместо отварного языка портить его колбасой вареной «Юбилейной»?), хотя мелко порезанное яблочко и огурчик несомненно улучшили вкус.
Все это позволило Гале не только привести в порядок салаты к приходу возможных друзей и родственников, не только мимоходом стереть пыль в довольно-таки чистой для холостяка квартире, но и собраться с мыслями. Кулинария была одним из тех дел, где все поддавалось логике и правилам. Если белки охладить и долго сбивать, то они обязательно превратятся в пушистую стойкую пену. Если поставить запеканку на нужную температуру и время, то она никогда не подгорит. Все это создавало в мире вокруг нее иллюзию порядка. Подобным образом Галю успокаивал лишь точно сведенный годовой баланс. А ведь прийти домой к незнакомому мужчине, поддавшись внезапному порыву, было совсем не в характере Гали.
В дверь постучали. Чернявый мужик в трусах, растоптанных домашках и возрасте трепетно повел носом в сторону кухни, забыв, о чем хотел просить.
— Здрассьте. Чего хотели? — спросила Галя, оглядывая незнакомца. Явно сосед — для зимы одет немного прохладно.
— А вы… А что вы тут… — ошеломленно начал он.
— Я — невеста Ипполита, — давя сомнения, ответила Галя.
— Отдай казан! — определив приоритеты и сразу перейдя на «ты», выдал мужик.
— Сначала двадцать рублей отдай! — грозно сказала Галя и начала закрывать дверь.
— А как же казан?
— Обойдешься!
Галя устала бегать к двери. Пару раз ошиблись квартирой, но осыпали поздравлениями, сосед опять сунулся повоевать за свой казан… Потом симпатичная дама в халатике попросила соль, пытаясь заглянуть в комнату и спрашивая с намеком, кто Галя Ипполиту, на что та ответила: «По пятницам не подаю!» и захлопнула дверь перед любопытным, хоть и симпатичным носом.
Затем пьяный Дед Мороз со развеселой Снегурочкой рвались поздравить несуществующих детей…
И когда на пороге показались похожиe друг на друга старичок и старушка со словами: "Как там наш сыночек?", Галя обрадовалась.
Тамара Витальевна и Георгий Петрович оказались милейшими людьми. Они ворчали на спящего сына и радовались Гале так, что та засмущалась.
— Он вас прячет! — чуть ли не причитая, говорила мама Ипполита. — Мы все изволновались, когда вы так и не появились!
— Простите, мы… немного поссорились, — прошептала Галя, не зная, что бы еще придумать.
Но объяснять ничего не пришлось.
— Главное, сейчас все хорошо, — сказала мама Ипполита, махнув сухонькой ручкой. Указав на фотографию Нади, продолжила: — Мы уж думали, это — вы! Он даже имени вашего не называл!
— Ну что вы, — улыбнулась Галя. — Это же известная польская актриса, — и добавила тише: — Хотела бы я быть на нее похожей.
— Что вы, Галечка! — всплеснула руками Тамара Витальевна. — Вы гораздо красивее! А еще у вас очень доброе лицо.
Галя чуть было не поперхнулась. Такого ей еще никто не говорил!
— И такой бульон она точно не варит, — пробормотал Георгий Петрович, высосав остатки через край. — А какие крабы! Ипполит обожает крабы. А можно…
— Перестань, — шутливо стукнула по руке его супруга. — Тебе бы только о еде говорить. И о сыне. Знаете, тем летом Ипполит возил нас на море, сам не мог остаться, а нас и привез, и увез, и…
Галя слушала очень внимательно. А мама Ипполита говорила долго. Тот так и не проснулся.
— Знаете, когда наш сын сказал, что встретил свой идеал, я ему не поверила, — сказала мама Ипполита, одеваясь. — Но, познакомившись с вами, я перестала сомневаться.
Галя не ответила, сердце болезненно сжалось. Ну, может быть Ипполит скажет, что… А что он сможет сказать? Она всего лишь продлила иллюзию счастья их сына. Хоть на Новый год, но продлила. Что же будет дальше, бог весть.
Мама Ипполита перекрестила Галю на прощание, и ее супруг галантно поцеловал руку.
— Милая Галя, на Старый Новый год — ждем вас вместе с нашим сыном. Вы уж проследите, чтобы он был трезвым.
— Я очень постараюсь, — еле вымолвила Галя.
Прибрав в гостиной, она подошла к мирно сопящему Ипполиту. Голова опять закружилась, и Галя присела на кровать. Потрогала рукой затылок и зашипела от боли — шишка была приличная. Все сильнее ломило бок, которым она доблестно остановила такси. Бессонная ночь и отчаяние окончательно надавили на веки, и Галя закрыла глаза…
Мужское плечо было твердым и надежным. Чьи-то руки притянули Галю, и та, застонав, поймала губами мягкие и теплые губы в ответ. «Видимо, это мне снится», — решила она, и тут же услышала веселый голос:
— Праздники затянулись! Ты не говорил, что твоя невеста такая красавица!
Галя отшатнулась, хотя лежа в кровати сделать это было сложновато. На нее смотрели испуганные глаза Ипполита, бывшие очень близко от нее. Развернувшись на голос, Галя ойкнула и натянула на себя одеяло: двое мужчин пялились на нее с нескрываемым интересом.
— Зачем вы привели эту ж-ж-женщину? — возмутился Ипполит.
Те засмеялись в открытую, видимо, посчитав эту фразу хорошей шуткой.
— Вы, Галя, сделали невозможное. Привили ему чувство юмора! — сказал тот, что повыше.
— Не обращайте внимания, — сказала Галя, проверив, на ней ли платье, и осторожно вставая. — Он вчера разбил машину, напился. Теперь даже меня вспомнить не может.
— Как целоваться, лежа в постели, так — невеста. Как из кровати встали — так уже не невеста. Прекрасные современные нравы, — сострил очкарик, поменьше и потише.
— Ты просто завидуешь, — отозвался тот, кто постарше, и очкарик пожал плечами.
— Ерунда какая-то, — недовольно сказал Ипполит, вытирая губы и выглядя совершенно трезвым. — Она не моя невеста!
— Мне твоя мама звонила, — бросил тот, кто повыше. Потом повернулся у Гале. — Кстати, меня зовут Михаил, и я лучший друг этого зануды. С ним иногда случается. Однажды он уехал в Тверь, и мы неделю его искали всей группой! Тамара Витальевна просила зайти. Сказала, что Галочка ей очень понравилась, а вот ты — нет.
— Мама? — потер руками лицо Ипполит. — Мама была здесь?
— Не волнуйся, — улыбнулась Галя. — Я встретила и накормила твоих родителей. Надо же было нам познакомиться!
Ипполит сухо сглотнул:
— Бред какой-то…
— Сейчас! — встрепенулась Галя.
Бегом принесла с кухни здоровую чашку бульона, который Ипполит, хоть и принял из ее рук с осторожностью, выпил залпом и жалобно попросил:
— А еще?
После второй чашки его щеки порозовели, и сам он стал выглядеть куда более довольным.
— За стол нас так никто и не позовет? — сказал Михаил, принюхавшись. — Если обычный бульон больше похож на амброзию, то что же таится в холодильнике?
— Проходите, Михаил, и вы… — Галя с вопросом посмотрела на очкарика.
— Иннокентий, — буркнул он. — только не смейтесь!
— Иннокентий, — улыбнулась Галя. — Очень красивое имя. Вам идет!
— Ипполит мне часто помогает.
— Вернее, делает большую часть работы, — протянул Михаил, а очкарик сердито сверкнул глазами.
Но тут Ипполит сбросил одеяло, а затем натянул его обратно, удивленно спросив у самого себя:
— Где мои брюки?
— Вот они, дорогой, — сунула ему Галя свернутую одежду.
— Ну если ты и теперь собрался отпираться, то это и вовсе бессмысленно, — произнес Михаил.
— И даже после этого она не моя невеста! — воинственно вздернул подбородок Ипполит, сложил губы дужкой и сверкнул глазами так, что Галя засмотрелась.
— Вы продолжайте ссориться, у вас мило выходит, — пробормотал Иннокентий, доедая салат из свеклы. — Я не думал, что он может быть таким вкусным!
— Там черный хлебушек порезан, — махнула рукой Галя на край стола. — Он оттенит вкус.
— Б-б-божественно!
— Крабы оставьте Ипполиту, — распорядилась Галя. — Он их обожает.
— Да, я их обожаю… Какого черта? — сердито-сонно возразил Ипполит.
— Просто поешь, родной, — улыбнулась Галя, и Ипполит, увидев приглашающие жесты мужчин, уселся рядом, почти не шатаясь. Ковырнул ложкой и начал поглощать салат, словно голодал неделю.
— Так выпьем же за Ипполита и…
— Галю, — скромно улыбнулась та.
— Не-е-ет, не буду! — брякнул ложкой по столу Ипполит. — Что это за безобразие! Хватит уже паяснича…
Галя прижалась губами к его губам, и Ипполит вынужденно затих. Сердце заколотилось, как бешеное.
— Ну, мы, пожалуй, пойдем, — еле расслышала она слова Михаила.
— Я провожу, — прошептала Галя, еле оторвавшись от ошарашенного Ипполита.
Галя выскочила за уходящими. Но на площадке остался лишь тот, в очках, невысокий, интеллигентного вида. Словно поджидал ее.
— Вы не его невеста, — утвердительно сказал Иннокентий.
Галя молчала.
— И это хорошо.
Иннокентий улыбнулся, но эта улыбка совершенно не понравилась Гале.
— Что происходит? — тревожно спросила она.
— Мы работаем вместе, — пожал плечами Иннокентий. — Но теперь в Женеву полечу я. Начальство все выбирает… Вот если бы у Ипполита на самом деле была жена! А вот со мной вы в самом деле могли бы уехать за границу. Не хотите подумать? Большая зарплата, высокая должность.
— Думаю, вы ему вовсе не друг. И знаете, вам совсем не идет ваше имя! — в сердцах сказала Галя, захлопывая дверь.
Постояла в коридоре, решительным шагом зашла в зал.
— Кажется, я п-п-припоминаю. На Новый год люди часто делают глупости. Но ты!.. Ты ринулась под машину. притащила меня сюда с у-у-улицы, — удивленно сказал Ипполит, не сводя с нее глаз. — Зачем?!
— Нужно было дать тебе замерзнуть? — резче, чем хотелось, сказала Галя, не придумав ничего путного в ответ.
Отвернулась к окну, где кружилась метель. А когда, собрав слова, повернулась обратно к столу, Ипполит, спокойно доедая остатки салата и не ждал ответа.
— Салат и правда, вкусный. И в доме так чисто! И в самом деле пахнет праздником. Но зачем ты назвалась моей невестой?
— Ты, — вздохнула она, — говорил о родителях, что они так ждут тебя, что ты им всем обязан…
— Так и есть, — сверлил ее глазами Ипполит, и Галя продолжила:
— И что ты обещал им показать свою невесту. Я решила подыграть тебе. Пусть они хоть в Новый год будут счастливы.
— А что я скажу потом, ты подумала? — нахмурился Ипполит, но почему-то совсем не грозно.
— Скажешь… Скажешь, что не сложилось, что не сошлись характерами. Кажется, сейчас так говорят? У тебя такие чудесные родители, я… я хотела признаться уже, но не хотела их расстраивать, и…
— Галя, — отложив вилку, первый раз за все время улыбнулся Ипполит, — мне показалось, ангел согрел меня, ангел вытащил из сугроба и остановил машину на ходу. Но все не так. Я начинаю прозревать! Зато ты человек, и это здорово.
— На самом деле я вредная, я упрямая, я все люблю делать по-своему… я… Что ты… Мне надо идти.
— С чего ты взяла, что я тебя отпущу?
Ипполит целовал ее так, как ей всегда хотелось. Давая ей столько воли, сколько нужно, и в то же время показывая, что ему можно и нужно подчиниться. И Гале приятно ему подчиняться.
— Я не… я не могу!
Галя вырвалась и убежала в комнату. А когда вернулась, Ипполит опять спал, теперь уже на столе.
Галя осторожно вытащила из-под его головы пустую тарелку.
Впервые в жизни ей хотелось странного. Чтобы этот мужчина, так отчаянно рвущийся туда, где он уже не нужен, просто был счастлив. Не с ней, как Гале всегда хотелось для ее будущего супруга, а просто — счастлив.
— Ташенька, — пропела она, набирая знакомый номер. — С Новым годом! Нет, я не из Москвы звоню. Да, все отлично! Прости, все потом… Да-да, подробно и в красках. Да, я почти замужем. Мне нужна твоя помощь. Дорогая, ты не представляешь, как я рада, что ты живешь в Ленинграде! И ничего странного. Помнится, ты говорила, твоя лучшая подруга работает в загсе? Да, я знаю, что праздник. Знаю!
Гале было немного совестно, но она решила пустить в ход тяжелую артиллерию.
— Ташенька, ты помнишь тот отчет, который я за ночь проверила? А ты помнишь, как я тебя в министерстве прикрыла? Да, сейчас тот же самый вопрос. Жизни и смерти. Ну... выходит, что моей.
Два паспорта, намек на интересное положение и десять рублей, конечно, ничего бы не решили. Если бы не вмешательство Ташеньки. Такси ждало под окнами…
— Вы сделали счастливыми сразу двух человек, — сказала Галя, уходя.
— Ой, не знаю, не знаю, — покачала головой смешливая веснушчатая толстушка. — Гореть мне за это в аду!
— Нет, — вспомнила Галя слова Ипполита. — Вы поработали за ангела.
Труднее всего было подобрать слова для записки. Зачем она все это сделала? Убедить Ипполита, что они разведутся, лишь только он вернется из своей загранкомандировки, будет очень сложно. И Галя написала, что это подарок на Новый год. Что этот суматошный день был самым прекрасным в ее жизни, хотя этого писать явно не стоило…
Как бы ни хотелось Гале поскорее оказаться дома, денег едва хватило на билет на поезд.
В эту ночь путь от Ленинграда до Москвы показался ей особенно длинным и тоскливым. Колеса стучали по рельсам, словно обещая то, чего не могло быть… Зато хоть немного удалось поспать. Подумать, как все же собрать вредную искусственную елку.
Москва встретила ее такой же поземкой, как и оставшийся далеко позади Ленинград, а в нем совершенно замечательный Ипполит, который заслуживает того, чтобы его любила та женщина, которую любит он.
И, отодвинув от себя незваных помощников, без чувств упал через порог своего дома.
— Ну, дальше вы уж как-нибудь сами, — опустив Ипполита на кровать, сочувственно развел руками водитель.
Галя, сбросив белую шубку и сняв пушистую шапку, поправила волосы и улыбнулась себе в зеркало — просто для бодрости. Потом обошла хоромы Ипполита. Худая двушка, больше смахивающая на прикидывающуюся крутой однушку, была очень знакома Гале по планировке.
— Оливье, селедка под шубой, свекла, — приоткрыв полукруглую дверку, перечислила она салаты в холодильнике. Добавила удивленно: — О, горилка!
Гале сразу представились те самые старенькие родители, которые так и не дождались ни сыночка, ни будущую невестку: судя по грязной посуде и неполной бутылке, они с горя чуток выпили и закусили. Но пока никого не было, и Галя, достав из мешка гостинец, гордо сказала:
— А крабов-то и нет!
Потом, вернувшись к кровати, прощупала лоб и пульс Ипполита — тот никак не приходил в себя, но дышал глубоко и ровно. Галя сняла совершенно мокрую и очень дорогую верхнюю одежду, стащила хлюпающие ботинки и укрыла пледом. Ничего критического, судя по ее опыту в подобных случаях. Папаша, пока окончательно не свалил из семьи, тоже не дурак был выпить, а мама до жути боялась пьяных.
Ни родных, ни гостей пока не наблюдалось, и кое-что еще нужно было сделать — пригодится, когда хозяин выйдет из комы.
Рукава были закатаны к бою. Полотняный передник укрыл дорогое красивое платье. Размороженная курица — опалена над конфоркой, затем почищена, порезана и брошена в добротную толстостенную кастрюльку вместе с головкой чеснока, цельной луковичкой и вполне сносной морковкой. Нашелся даже листок лаврушки и гвоздика — они пойдут в дело позже, как и чудо из чудес — настоящий кавказский шафран!
Попробовав все, Галя не удержалась. Селедку под шубой украсила отварным яичком и прочими красивостями, в свеклу добавила грецкий орех, чеснок и размоченный чернослив. Продуктов было достаточно много: видимо, хозяин отличался запасливостью. Оливье, на взгляд Гали, исправлению не подлежал (ну какой гад придумал вместо отварного языка портить его колбасой вареной «Юбилейной»?), хотя мелко порезанное яблочко и огурчик несомненно улучшили вкус.
Все это позволило Гале не только привести в порядок салаты к приходу возможных друзей и родственников, не только мимоходом стереть пыль в довольно-таки чистой для холостяка квартире, но и собраться с мыслями. Кулинария была одним из тех дел, где все поддавалось логике и правилам. Если белки охладить и долго сбивать, то они обязательно превратятся в пушистую стойкую пену. Если поставить запеканку на нужную температуру и время, то она никогда не подгорит. Все это создавало в мире вокруг нее иллюзию порядка. Подобным образом Галю успокаивал лишь точно сведенный годовой баланс. А ведь прийти домой к незнакомому мужчине, поддавшись внезапному порыву, было совсем не в характере Гали.
В дверь постучали. Чернявый мужик в трусах, растоптанных домашках и возрасте трепетно повел носом в сторону кухни, забыв, о чем хотел просить.
— Здрассьте. Чего хотели? — спросила Галя, оглядывая незнакомца. Явно сосед — для зимы одет немного прохладно.
— А вы… А что вы тут… — ошеломленно начал он.
— Я — невеста Ипполита, — давя сомнения, ответила Галя.
— Отдай казан! — определив приоритеты и сразу перейдя на «ты», выдал мужик.
— Сначала двадцать рублей отдай! — грозно сказала Галя и начала закрывать дверь.
— А как же казан?
— Обойдешься!
Глава 4. Родственники и друзья
Галя устала бегать к двери. Пару раз ошиблись квартирой, но осыпали поздравлениями, сосед опять сунулся повоевать за свой казан… Потом симпатичная дама в халатике попросила соль, пытаясь заглянуть в комнату и спрашивая с намеком, кто Галя Ипполиту, на что та ответила: «По пятницам не подаю!» и захлопнула дверь перед любопытным, хоть и симпатичным носом.
Затем пьяный Дед Мороз со развеселой Снегурочкой рвались поздравить несуществующих детей…
И когда на пороге показались похожиe друг на друга старичок и старушка со словами: "Как там наш сыночек?", Галя обрадовалась.
Тамара Витальевна и Георгий Петрович оказались милейшими людьми. Они ворчали на спящего сына и радовались Гале так, что та засмущалась.
— Он вас прячет! — чуть ли не причитая, говорила мама Ипполита. — Мы все изволновались, когда вы так и не появились!
— Простите, мы… немного поссорились, — прошептала Галя, не зная, что бы еще придумать.
Но объяснять ничего не пришлось.
— Главное, сейчас все хорошо, — сказала мама Ипполита, махнув сухонькой ручкой. Указав на фотографию Нади, продолжила: — Мы уж думали, это — вы! Он даже имени вашего не называл!
— Ну что вы, — улыбнулась Галя. — Это же известная польская актриса, — и добавила тише: — Хотела бы я быть на нее похожей.
— Что вы, Галечка! — всплеснула руками Тамара Витальевна. — Вы гораздо красивее! А еще у вас очень доброе лицо.
Галя чуть было не поперхнулась. Такого ей еще никто не говорил!
— И такой бульон она точно не варит, — пробормотал Георгий Петрович, высосав остатки через край. — А какие крабы! Ипполит обожает крабы. А можно…
— Перестань, — шутливо стукнула по руке его супруга. — Тебе бы только о еде говорить. И о сыне. Знаете, тем летом Ипполит возил нас на море, сам не мог остаться, а нас и привез, и увез, и…
Галя слушала очень внимательно. А мама Ипполита говорила долго. Тот так и не проснулся.
— Знаете, когда наш сын сказал, что встретил свой идеал, я ему не поверила, — сказала мама Ипполита, одеваясь. — Но, познакомившись с вами, я перестала сомневаться.
Галя не ответила, сердце болезненно сжалось. Ну, может быть Ипполит скажет, что… А что он сможет сказать? Она всего лишь продлила иллюзию счастья их сына. Хоть на Новый год, но продлила. Что же будет дальше, бог весть.
Мама Ипполита перекрестила Галю на прощание, и ее супруг галантно поцеловал руку.
— Милая Галя, на Старый Новый год — ждем вас вместе с нашим сыном. Вы уж проследите, чтобы он был трезвым.
— Я очень постараюсь, — еле вымолвила Галя.
Прибрав в гостиной, она подошла к мирно сопящему Ипполиту. Голова опять закружилась, и Галя присела на кровать. Потрогала рукой затылок и зашипела от боли — шишка была приличная. Все сильнее ломило бок, которым она доблестно остановила такси. Бессонная ночь и отчаяние окончательно надавили на веки, и Галя закрыла глаза…
Мужское плечо было твердым и надежным. Чьи-то руки притянули Галю, и та, застонав, поймала губами мягкие и теплые губы в ответ. «Видимо, это мне снится», — решила она, и тут же услышала веселый голос:
— Праздники затянулись! Ты не говорил, что твоя невеста такая красавица!
Галя отшатнулась, хотя лежа в кровати сделать это было сложновато. На нее смотрели испуганные глаза Ипполита, бывшие очень близко от нее. Развернувшись на голос, Галя ойкнула и натянула на себя одеяло: двое мужчин пялились на нее с нескрываемым интересом.
— Зачем вы привели эту ж-ж-женщину? — возмутился Ипполит.
Те засмеялись в открытую, видимо, посчитав эту фразу хорошей шуткой.
— Вы, Галя, сделали невозможное. Привили ему чувство юмора! — сказал тот, что повыше.
— Не обращайте внимания, — сказала Галя, проверив, на ней ли платье, и осторожно вставая. — Он вчера разбил машину, напился. Теперь даже меня вспомнить не может.
— Как целоваться, лежа в постели, так — невеста. Как из кровати встали — так уже не невеста. Прекрасные современные нравы, — сострил очкарик, поменьше и потише.
— Ты просто завидуешь, — отозвался тот, кто постарше, и очкарик пожал плечами.
— Ерунда какая-то, — недовольно сказал Ипполит, вытирая губы и выглядя совершенно трезвым. — Она не моя невеста!
— Мне твоя мама звонила, — бросил тот, кто повыше. Потом повернулся у Гале. — Кстати, меня зовут Михаил, и я лучший друг этого зануды. С ним иногда случается. Однажды он уехал в Тверь, и мы неделю его искали всей группой! Тамара Витальевна просила зайти. Сказала, что Галочка ей очень понравилась, а вот ты — нет.
— Мама? — потер руками лицо Ипполит. — Мама была здесь?
— Не волнуйся, — улыбнулась Галя. — Я встретила и накормила твоих родителей. Надо же было нам познакомиться!
Ипполит сухо сглотнул:
— Бред какой-то…
— Сейчас! — встрепенулась Галя.
Бегом принесла с кухни здоровую чашку бульона, который Ипполит, хоть и принял из ее рук с осторожностью, выпил залпом и жалобно попросил:
— А еще?
После второй чашки его щеки порозовели, и сам он стал выглядеть куда более довольным.
— За стол нас так никто и не позовет? — сказал Михаил, принюхавшись. — Если обычный бульон больше похож на амброзию, то что же таится в холодильнике?
— Проходите, Михаил, и вы… — Галя с вопросом посмотрела на очкарика.
— Иннокентий, — буркнул он. — только не смейтесь!
— Иннокентий, — улыбнулась Галя. — Очень красивое имя. Вам идет!
— Ипполит мне часто помогает.
— Вернее, делает большую часть работы, — протянул Михаил, а очкарик сердито сверкнул глазами.
Но тут Ипполит сбросил одеяло, а затем натянул его обратно, удивленно спросив у самого себя:
— Где мои брюки?
— Вот они, дорогой, — сунула ему Галя свернутую одежду.
— Ну если ты и теперь собрался отпираться, то это и вовсе бессмысленно, — произнес Михаил.
— И даже после этого она не моя невеста! — воинственно вздернул подбородок Ипполит, сложил губы дужкой и сверкнул глазами так, что Галя засмотрелась.
— Вы продолжайте ссориться, у вас мило выходит, — пробормотал Иннокентий, доедая салат из свеклы. — Я не думал, что он может быть таким вкусным!
— Там черный хлебушек порезан, — махнула рукой Галя на край стола. — Он оттенит вкус.
— Б-б-божественно!
— Крабы оставьте Ипполиту, — распорядилась Галя. — Он их обожает.
— Да, я их обожаю… Какого черта? — сердито-сонно возразил Ипполит.
— Просто поешь, родной, — улыбнулась Галя, и Ипполит, увидев приглашающие жесты мужчин, уселся рядом, почти не шатаясь. Ковырнул ложкой и начал поглощать салат, словно голодал неделю.
— Так выпьем же за Ипполита и…
— Галю, — скромно улыбнулась та.
— Не-е-ет, не буду! — брякнул ложкой по столу Ипполит. — Что это за безобразие! Хватит уже паяснича…
Галя прижалась губами к его губам, и Ипполит вынужденно затих. Сердце заколотилось, как бешеное.
— Ну, мы, пожалуй, пойдем, — еле расслышала она слова Михаила.
— Я провожу, — прошептала Галя, еле оторвавшись от ошарашенного Ипполита.
Галя выскочила за уходящими. Но на площадке остался лишь тот, в очках, невысокий, интеллигентного вида. Словно поджидал ее.
— Вы не его невеста, — утвердительно сказал Иннокентий.
Галя молчала.
— И это хорошо.
Иннокентий улыбнулся, но эта улыбка совершенно не понравилась Гале.
— Что происходит? — тревожно спросила она.
— Мы работаем вместе, — пожал плечами Иннокентий. — Но теперь в Женеву полечу я. Начальство все выбирает… Вот если бы у Ипполита на самом деле была жена! А вот со мной вы в самом деле могли бы уехать за границу. Не хотите подумать? Большая зарплата, высокая должность.
— Думаю, вы ему вовсе не друг. И знаете, вам совсем не идет ваше имя! — в сердцах сказала Галя, захлопывая дверь.
Постояла в коридоре, решительным шагом зашла в зал.
— Кажется, я п-п-припоминаю. На Новый год люди часто делают глупости. Но ты!.. Ты ринулась под машину. притащила меня сюда с у-у-улицы, — удивленно сказал Ипполит, не сводя с нее глаз. — Зачем?!
— Нужно было дать тебе замерзнуть? — резче, чем хотелось, сказала Галя, не придумав ничего путного в ответ.
Отвернулась к окну, где кружилась метель. А когда, собрав слова, повернулась обратно к столу, Ипполит, спокойно доедая остатки салата и не ждал ответа.
— Салат и правда, вкусный. И в доме так чисто! И в самом деле пахнет праздником. Но зачем ты назвалась моей невестой?
— Ты, — вздохнула она, — говорил о родителях, что они так ждут тебя, что ты им всем обязан…
— Так и есть, — сверлил ее глазами Ипполит, и Галя продолжила:
— И что ты обещал им показать свою невесту. Я решила подыграть тебе. Пусть они хоть в Новый год будут счастливы.
— А что я скажу потом, ты подумала? — нахмурился Ипполит, но почему-то совсем не грозно.
— Скажешь… Скажешь, что не сложилось, что не сошлись характерами. Кажется, сейчас так говорят? У тебя такие чудесные родители, я… я хотела признаться уже, но не хотела их расстраивать, и…
— Галя, — отложив вилку, первый раз за все время улыбнулся Ипполит, — мне показалось, ангел согрел меня, ангел вытащил из сугроба и остановил машину на ходу. Но все не так. Я начинаю прозревать! Зато ты человек, и это здорово.
— На самом деле я вредная, я упрямая, я все люблю делать по-своему… я… Что ты… Мне надо идти.
— С чего ты взяла, что я тебя отпущу?
Ипполит целовал ее так, как ей всегда хотелось. Давая ей столько воли, сколько нужно, и в то же время показывая, что ему можно и нужно подчиниться. И Гале приятно ему подчиняться.
— Я не… я не могу!
Галя вырвалась и убежала в комнату. А когда вернулась, Ипполит опять спал, теперь уже на столе.
Галя осторожно вытащила из-под его головы пустую тарелку.
Впервые в жизни ей хотелось странного. Чтобы этот мужчина, так отчаянно рвущийся туда, где он уже не нужен, просто был счастлив. Не с ней, как Гале всегда хотелось для ее будущего супруга, а просто — счастлив.
— Ташенька, — пропела она, набирая знакомый номер. — С Новым годом! Нет, я не из Москвы звоню. Да, все отлично! Прости, все потом… Да-да, подробно и в красках. Да, я почти замужем. Мне нужна твоя помощь. Дорогая, ты не представляешь, как я рада, что ты живешь в Ленинграде! И ничего странного. Помнится, ты говорила, твоя лучшая подруга работает в загсе? Да, я знаю, что праздник. Знаю!
Гале было немного совестно, но она решила пустить в ход тяжелую артиллерию.
— Ташенька, ты помнишь тот отчет, который я за ночь проверила? А ты помнишь, как я тебя в министерстве прикрыла? Да, сейчас тот же самый вопрос. Жизни и смерти. Ну... выходит, что моей.
Два паспорта, намек на интересное положение и десять рублей, конечно, ничего бы не решили. Если бы не вмешательство Ташеньки. Такси ждало под окнами…
— Вы сделали счастливыми сразу двух человек, — сказала Галя, уходя.
— Ой, не знаю, не знаю, — покачала головой смешливая веснушчатая толстушка. — Гореть мне за это в аду!
— Нет, — вспомнила Галя слова Ипполита. — Вы поработали за ангела.
Труднее всего было подобрать слова для записки. Зачем она все это сделала? Убедить Ипполита, что они разведутся, лишь только он вернется из своей загранкомандировки, будет очень сложно. И Галя написала, что это подарок на Новый год. Что этот суматошный день был самым прекрасным в ее жизни, хотя этого писать явно не стоило…
Глава 5. Возвращение
Как бы ни хотелось Гале поскорее оказаться дома, денег едва хватило на билет на поезд.
В эту ночь путь от Ленинграда до Москвы показался ей особенно длинным и тоскливым. Колеса стучали по рельсам, словно обещая то, чего не могло быть… Зато хоть немного удалось поспать. Подумать, как все же собрать вредную искусственную елку.
Москва встретила ее такой же поземкой, как и оставшийся далеко позади Ленинград, а в нем совершенно замечательный Ипполит, который заслуживает того, чтобы его любила та женщина, которую любит он.
