Коммандер Мэб в третий раз проверила все приборы. Ее межгалактическая «Берта» прошла предвзлетный контроль на «отлично» и подрагивала всем корпусом в ожидании старта. Однако знакомого гудения «Игла», корабля-напарника, все еще не было слышно. Всего-то парочка боевых корабликов стоит на страже маленькой, беззащитной Земли, расположенной вдалеке от всех звездных путей, на задворках вселенной.
– Все готово, коммандер, – металлическим, поднадоевшим за семь лет голосом напомнила «Берта». – Пора.
Вместо ответа Мэб отстегнула ремень и подошла к иллюминатору поглядеть на «Игл», притулившийся на штрафстоянке позади транспортников. Корабль этот был особенным, как и его коммандер Линн.
У Мэб порой закрадывалось сомнение, на чем именно ныряет в недра космоса этот звездолет: на гипердвигателе, искривляющем пространство, или на силе мысли самого Линна?
Тем более что черноволосый гигант мог напрямую подключаться ко всем системам своего обожаемого «Игла»: карие глаза Линна превращались в два куска горящего янтаря, а волосы проводили ток не хуже проводов. В эти моменты Мэб чувствовала себя как во время космической битвы, поэтому прозвище Звездный бой, данное Линну дроцианцами, считала вполне обоснованным.
Разглядывая странный корпус звездолета в цвет глаз его коммандера, Мэб не могла не признать, что цвет хорош. Вид «Игла» только странен. Торчащие в разные стороны четыре изогнутых крыла, острый, словно у самого у Линна, нос и непобедимая бронебойная система.
Каким образом диковинный «Игл» проходил предполетную проверку, оставалось загадкой.
Мэб забарабанила пальцами по стеклу, в ответ «Берта» мигнула огоньками пульта так, что сполохи расцветили иллюминатор.
– Показатели вашей жизнедеятельности, коммандер, говорят о том, что вы переживаете. Не вижу причины.
«Зато я вижу», – досадливо поморщилась Мэб.
Звездолет Линна должен был стартовать два часа назад, но все еще стоял на приколе.
– «Берта», включи сканеры!
– На территории космопорта запрещено, – проскрипела «Берта», но все же подчинилась.
Зеленые полоски прошили вдоль и поперек коричневый корпус «Игла», высветив силовые поля, прижимающие его к земле. Корабль утробно рычал, но с места не двигался. Из него гусеницей выполз трап, по которому торопливо сбежали трое в серых костюмах ВС. Мэб вздохнула. С внутренней службой лучше не спорить. Однако, нашли время! До схлопывания временной дыры оставались считаные минуты.
– Они там совсем обалдели? «Берта», я схожу разберусь.
Мэб мчалась между мирных транспортников, словно ее преследовала свора пучеглазых дроцианских псов. Однако корабль Линна она из поля зрения не выпускала, и не зря – шлюз приоткрылся и оттуда вылетел планшет. Троица еле успела пригнуться.
– Да нормальный я, нормальный, поняли?! – эхом разнеслось по космодрому.
Мэб спряталась за крылом коричневого звездолета, выровняла дыхание, поправила костюм, оглядела свою отвратительно-модельную внешность в темном зеркале обшивки и плотно сжала полные губы. Сузила зеленые, широко расставленные глаза, надвинула пониже пилотку, примяв каштановые кудри – и уверенным шагом вышла к серым костюмам.
– Именем звездного флота! Вы думаете, дроцианский крейсер будет ждать, пока вы подберете идеальный корабль для его уничтожения?! – Мэб сунула под нос наручный гаджет, из которого вылетела красная голограмма приказа о срочном вылете.
– Ну какие же это дроциане? Читали мы ваш приказ. Просто магнитные возмущения, – ответил первый, похожий на астеническую мышь. – У вас, видимо, поствоенный синдром разыгрался, красавица. Возьмите на заметку, – кивнул он второму, напоминавшему раскормленную мышь. И, шевеля усами, тот что-то радостно зачиркал в поднятом планшете.
Бюрократия расцвела на Земле пышным цветом после завершения грандиозной межгалактической войны. Что части разбитой дроцианской эскадры, судя по данным поисковиков, показались на межзвездном горизонте, внутреннюю службу тревожило мало. И ничего, что любой дроцианский крейсер мог единственным залпом разнести всю планету!
– А если он присоединится к дроцианцам? – кивнул в сторону «Игла» второй, скребущий лапкой по дисплею с россыпью букв. – Кто гарантирует, что этот полоумный не направит орудия на нашу Землю?
– Во имя великого ничто! Да что за космический бред вы несете? – вспылила Мэб.
– Коммандер, – отдал честь главный из тройки. – Вы выполняете свою работу, и не мешайте нам выполнять свою. Мы не допустим к вылету того, кто не может ответить на несколько простых вопросов!
– С каких пор это стало препятствием для выполнения боевой операции? – свела брови Мэб.
– Ваша боевая операция молоком на небе нарисована. А без нашего штампа коммандер Линн долетит лишь до местной тюрьмы, – главный дернул кончиком носа, став третьей мышью, самой степенной и самой опасной.
Мэб впилась ногтями в ладони, гася желание поотрывать хвосты грызунам, и требовательно протянула руку.
– Дайте планшет! Коммандер Линн воевал семь лет. Возможно, он что-то не понял из ваших местечковых… местных требований.
Серые мыши переглянулись.
– Я сама принесу вам его ответы, – предложила Мэб.
– И будете сотрудничать с нами в дальнейшем? – не упустил своего старший сотрудник внутренней службы.
– Если моего друга я буду проверять лично. Идет?
– Договорились. Подпись, вот тут, пожалуйста, – махнула мышь острой палочкой.
Эта палочка походила на иголку в мышеловке. Скреплять договор каплей крови было отвратительно, но лизать серебристую палочку, услужливо подсунутую к физиономии, было еще хуже. И Мэб скрепила договор собственным ДНК, ткнув пальцем по острию.
– Линн! – крикнула она в раскрытую пасть звездолета. Отпрыгнула от огненного шара, шлепнувшегося рядом и оставившего черный след на сверхпрочном покрытии космодрома. – Поосторожнее тут! Это я, Мэб!
– Твою же маму!
– Моя мама покоится где-то меж звезд, поэтому ее упоминание по меньшей мере неэтично. Но что ты, мутант, знаешь о земной вежливости?!
На сей раз ничего не вылетело: ни слов, ни шаровой молнии – и Мэб без проблем поднялась прямиком в кают-компанию.
Линн сидел за круглым столом, вцепившись в волосы. Глаза его блестели, как янтарь, с прядей сыпались искры.
– Только замыкания нам сейчас не хватало! Не парься, Линн, это всего лишь небольшие формальности, – присела рядом Мэб.
– Нет, это не формальности – Линн вскинул подбородок и засверкал оранжевыми глазищами во тьме кают-компании. – Это вселенский заговор!
– Это мышиная возня, и мы ее одолеем. Доверься мне. Всего-то десять… э… – брови Мэб вздернулись сами собой, – двести вопросов…
– Двести! – застонал Линн.
– Хм. Видимо, для тебя подготовили нечто особенное. Спокойно, Линн, это только вопросы. На них надо быстренько ответить и взлетать. Не согласна я одна драться. Что у нас тут? – Мэб поперхнулась. – «Принимали ли вас когда-нибудь за женщину?»
– Ты смотри дальше! – злорадство Линна из скрытого стало явным. – Я должен помнить, какой чай любил мой отец. И указать точную дату, когда я лишился девственности.
– Ну-у-у… – оторопела Мэб. – Прямо завидую. У тебя вопросы гораздо интереснее. Обидно даже, почему это никого не интересует, когда я лишилась невинности.
– Как это никого? Меня, например! – ухмыльнулся психованный мутант.
– Я обязательно тебе все расскажу. После, – многозначительно пообещала Мэб. – Если захочешь. А пока удовлетворим чужое любопытство относительно тебя.
– Меня бесят эти придурки. – Кулак коммандера Линна постучал по его же лбу. – Я защищаю их задницы, – его рука застыла в полете, – а они еще кобенятся!
Потеря собственной популярности не на шутку встревожила Мэб. Ведь до сих пор выбесить Линна удавалось именно ей. Она назидательно подняла палец:
– Ты же Звездный бой! Не кисни!
– Да чего там, просто идиот, – скромно потупил глаза Линн.
– Да!.. То есть нет! Вот ответишь на вопросы и будешь самый умный. Зачем ты начало стер? Давай заново. Когда родился, где жил, сколько спален было в доме…
Линн отвечал, Мэб заносила ответы.
– Лучшее, что вы получили на Новый год?
– Тритона, – серьезно произнес Линн.
– Что?! – удивилась Мэб. – Учти, они все проверят!
– Правда-правда. Даже на уроки брал.
– Ты точно ненормальный.
– Да нормальный я! – Линн от души лупанул по столу.
– Нормальные электричеством не пуляются.
Янтарные глаза потемнели, утомленно закрылись веками. Свет погас везде.
– Вот-вот, я про это самое. Нормальные коммандеры так свет в своем корабле не тушат! – В полной тьме Мэб постучала по планшету, чтобы хоть он не подвел.
– Да я тебе клянусь, я нормальный! К электрике даже эти бюрократы не придирались!
На истерические нотки в голосе коммандера лампы предупреждающе моргнули, планшет с сотней ответов – тоже.
– Да не переживай ты так из-за ерунды! – заторопилась Мэб. – Допустим, кончилась война… – уткнулась она в следующий вопрос, – и ты, как нормальный гражданин, пошел в магазин. Какого цвета ты купил бы шторы?
– Кровавого! А если бы там таких не было, я купил бы нейтрального, – ответил Линн и мечтательно добавил: – А потом залил бы их кровью!
– Так и запишем: нейтрального цвета, – не поддалась Мэб на провокацию. – И последний вопрос: каково в вашем представлении идеальное количество детей?
Линн взвыл, закатил глаза и тряхнул волосами-антеннами.
Мэб уставилась в планшет, перечитала, но нет, все поняла верно. Интересно, и сколько же? Двое, один? Ну, если какая-то идиотка решит завести с ним детей... Во вселенной чего только не случается. А если означенных детей внезапно будет больше, вдобавок бюрократы поднимут эту бумажку, Линн всегда сможет отмазаться тем, что просто увлекся процессом.
Ноль бы очень подошел, но он был из списка ответов, находившихся в красной зоне. А Мэб не хотела, чтобы Линну запретили летать. С кем она еще будет так оттягиваться на стоянках? Кто еще сможет за-ради прикола погасить всю энергию в квартале и полдня мучиться головной болью? Кого она сможет по договоренности разделать под орех в бильярдной, чтобы потом отыграть на пару четыре месячных жалованья? Кому еще неустрашимый коммандер Мэб может пожаловаться на обидно сколотый ноготь? Да и в бою надежный товарищ не помешает.
Когда все было закончено, Мэб поставила галку, подтвердила прохождение и сохранила анкету. Затем спохватилась, что подозрительный мутант подозрительно молчит.
Подняла голову осторожно, ожидая чего угодно.
– Спасибо тебе, мудрая женщина! Без тебя не получил бы допуск к полетам. Ты настоящий друг, – Линн подхватил ее руку и признательно пожал своими двумя лапищами.
Линн говорил совершенно искренне: «мудрая женщина» и «друг». Чудненько!
– Пожалуйста, – к Мэб вернулась любезность, – но слишком много не воображай, это я себе услугу оказываю. А то без тебя не так весело…
Линн, глядя в упор, перебил:
– Одно плохо: мне кажется, у тебя вообще нет воображения.
Мэб задохнулась от возмущения. Вот и помогай этому негодяю!
– Это было сейчас обидно!
– Ну, или нервы у тебя железные, – поежился Линн. – Меня от таких вопросов аж подбрасывает! Дети! Это же какая женщина… Так какое число детей я считаю идеальным? Ты мне не сказала.
Мэб увильнула от ответа:
– Если мои нервы железные, то у тебя – электрические.
Линн кивнул, признавая очевидное. Даже не поспорил ради порядка.
– Мы успеваем, – Мэб посмотрела на часы. – Не понимаю, кому надо было задерживать тебя на старте.
– Это не враги! Это хуже, – Линн скалился и светил янтарными глазами. – Это проклятые винтики государства. Когда-нибудь я слиняю подальше ото всех от них.
– Эй-эй, это будет подальше и от меня, – похлопала его Мэб по плечу.
– Только это меня и удерживает! – фыркнул Линн, а Мэб, чтобы не услышать еще чего-нибудь новенького, поспешила к своей «Берте»…
Мэб вылетела из тоннеля первой – и нос к носу столкнулась с двумя дроцианскими ежами, словно поджидавшими именно ее. Не думая, жахнула изо всех своих орудий – и один корабль разорвало огненным шаром. Второй нацелился на Мэб.
– Линн, где же ты?
Напарник не появлялся. Мэб увиливала, отбивалась. Наконец по короткой связи донеслось зловещее:
– Мэ-э-эб. Мы заполнили циркуляр П-16, а только что вышел П-16-а. Меня завернули!
– Космическая задница!
– Но я прорвался.
– Ты мой герой!
– Но у меня блок на пушки, – что-то затрещало на линии. – Чтоб им вечно жариться в пламени сверхновой! Что делать?
– Тупи в ответах! – Мэб пустила в ход последние снаряды.
– Как?!
«Берту» дернуло так, что Мэб ударилась грудью о штурвал.
– Читай вопрос, – прохрипела она.
Датчики сигнализировали о пожаре во втором отсеке. Подбито крыло и нарушена стабилизация.
– Что я подумал, увидев родителей голыми…
Дебильный вопрос чуть не подорвал самообладание Мэб, но от очередного выстрела дроцианского крейсера она все-таки ушла влево.
– Ты же их не видел!
Перед иллюминаторами мелькнули четыре крыла «Игла».
– Именно! Какой извращенец придумывает эти вопросы?
Дроцианский крейсер закрыл «Игл». Отстреливался кораблик Линна узкими лучами стандартных лазеров, лишь царапая корпус железного ежа. От сдвоенного залпа «Игл» еле успел увернуться и пропал из виду.
– Пиши: не думал, убежал! – заорала Мэб в подозрительную тишину.
– Написал! Не работает, чтоб их всех драли космические черти!
– Значит, есть еще вопросы, – сквозь зубы выговорила Мэб, с облегчением рассматривая коричневый профиль «Игла».
Линн побрызгал дроцианский крейсер душиком из светящихся зарядов. Покачал крыльями, подставляясь и не давая врагу прицелиться в «Берту».
– Нет!
– Перезагрузись, Линн!
«Берта» вильнула, уходя от прямого попадания. Скрежетнуло по ушам, крыло отвалилось окончательно. Запахло паленым, но «Берта» доложила, что пожар потушен.
– Есть! Вопрос про детей. Сколько ты писала в прошлый раз? Нужно, чтобы совпало.
– Не помню, – ужаснулась Мэб.
Она долго выбирала, один или два… Два казалось самым подходящим вариантом, но для завзятого холостяка одного-то много! Тогда она вообразила, как могли бы выглядеть их общие дети – сердце предательски екнуло, память так же предательски предала.
Зато напомнила, как ее обозвал Линн.
Так, скоро «настоящего друга» и «мудрой женщины» у Линна не останется. Да и Звездному бою определенно грозит последний звездный бой.
– Сколько детей ты завел бы со мной?! – в отчаянии спросила Мэб.
Линн молчал. Ну, еще бы! Чуть что про детей, даже рисковый Звездный бой теряет всю свою храбрость!
Всполохи пламени охватили дроцианского ежа, и Мэб заорала от восторга.
– Победа, Линн! – вскрикнула и замерла.
Из-за искореженной груды металла появился корпус третьего крейсера.
– Боеприпасы закончились, – доложила «Берта» очевидное.
– А последний заряд? Я же вижу, есть еще один! – бросила взгляд Мэб на показатели оружия.
– Застрял, – неохотно ответила «Берта».
– Линн, у тебя заработали твои долб… хваленые пушки? – тихо спросила Мэб.
– Я же не ответил на вопрос, в галактическую задницу их! А ты что, правда завела бы со мной детей?!
– Да!
– Вот прямо со мной?!
– Да!
– Чтобы у них были оранжевые глаза и волосы-провода?
– Да! – крейсер перестал искать увертливого «Игла», развернулся и навел пушки на «Берту». – Прощай, Звездный бой!
Мэб отключила связь и повела «Берту» в лобовую.
Мэб крепко держала штурвал. Сейчас сложится гармошкой тонкий, по сравнению с дроцианским, корпус ее кораблика, и последняя ракета взорвется. Оба корабля превратятся в одно большое ничто.
– Все готово, коммандер, – металлическим, поднадоевшим за семь лет голосом напомнила «Берта». – Пора.
Вместо ответа Мэб отстегнула ремень и подошла к иллюминатору поглядеть на «Игл», притулившийся на штрафстоянке позади транспортников. Корабль этот был особенным, как и его коммандер Линн.
У Мэб порой закрадывалось сомнение, на чем именно ныряет в недра космоса этот звездолет: на гипердвигателе, искривляющем пространство, или на силе мысли самого Линна?
Тем более что черноволосый гигант мог напрямую подключаться ко всем системам своего обожаемого «Игла»: карие глаза Линна превращались в два куска горящего янтаря, а волосы проводили ток не хуже проводов. В эти моменты Мэб чувствовала себя как во время космической битвы, поэтому прозвище Звездный бой, данное Линну дроцианцами, считала вполне обоснованным.
Разглядывая странный корпус звездолета в цвет глаз его коммандера, Мэб не могла не признать, что цвет хорош. Вид «Игла» только странен. Торчащие в разные стороны четыре изогнутых крыла, острый, словно у самого у Линна, нос и непобедимая бронебойная система.
Каким образом диковинный «Игл» проходил предполетную проверку, оставалось загадкой.
Мэб забарабанила пальцами по стеклу, в ответ «Берта» мигнула огоньками пульта так, что сполохи расцветили иллюминатор.
– Показатели вашей жизнедеятельности, коммандер, говорят о том, что вы переживаете. Не вижу причины.
«Зато я вижу», – досадливо поморщилась Мэб.
Звездолет Линна должен был стартовать два часа назад, но все еще стоял на приколе.
– «Берта», включи сканеры!
– На территории космопорта запрещено, – проскрипела «Берта», но все же подчинилась.
Зеленые полоски прошили вдоль и поперек коричневый корпус «Игла», высветив силовые поля, прижимающие его к земле. Корабль утробно рычал, но с места не двигался. Из него гусеницей выполз трап, по которому торопливо сбежали трое в серых костюмах ВС. Мэб вздохнула. С внутренней службой лучше не спорить. Однако, нашли время! До схлопывания временной дыры оставались считаные минуты.
– Они там совсем обалдели? «Берта», я схожу разберусь.
Мэб мчалась между мирных транспортников, словно ее преследовала свора пучеглазых дроцианских псов. Однако корабль Линна она из поля зрения не выпускала, и не зря – шлюз приоткрылся и оттуда вылетел планшет. Троица еле успела пригнуться.
– Да нормальный я, нормальный, поняли?! – эхом разнеслось по космодрому.
Мэб спряталась за крылом коричневого звездолета, выровняла дыхание, поправила костюм, оглядела свою отвратительно-модельную внешность в темном зеркале обшивки и плотно сжала полные губы. Сузила зеленые, широко расставленные глаза, надвинула пониже пилотку, примяв каштановые кудри – и уверенным шагом вышла к серым костюмам.
– Именем звездного флота! Вы думаете, дроцианский крейсер будет ждать, пока вы подберете идеальный корабль для его уничтожения?! – Мэб сунула под нос наручный гаджет, из которого вылетела красная голограмма приказа о срочном вылете.
– Ну какие же это дроциане? Читали мы ваш приказ. Просто магнитные возмущения, – ответил первый, похожий на астеническую мышь. – У вас, видимо, поствоенный синдром разыгрался, красавица. Возьмите на заметку, – кивнул он второму, напоминавшему раскормленную мышь. И, шевеля усами, тот что-то радостно зачиркал в поднятом планшете.
Бюрократия расцвела на Земле пышным цветом после завершения грандиозной межгалактической войны. Что части разбитой дроцианской эскадры, судя по данным поисковиков, показались на межзвездном горизонте, внутреннюю службу тревожило мало. И ничего, что любой дроцианский крейсер мог единственным залпом разнести всю планету!
– А если он присоединится к дроцианцам? – кивнул в сторону «Игла» второй, скребущий лапкой по дисплею с россыпью букв. – Кто гарантирует, что этот полоумный не направит орудия на нашу Землю?
– Во имя великого ничто! Да что за космический бред вы несете? – вспылила Мэб.
– Коммандер, – отдал честь главный из тройки. – Вы выполняете свою работу, и не мешайте нам выполнять свою. Мы не допустим к вылету того, кто не может ответить на несколько простых вопросов!
– С каких пор это стало препятствием для выполнения боевой операции? – свела брови Мэб.
– Ваша боевая операция молоком на небе нарисована. А без нашего штампа коммандер Линн долетит лишь до местной тюрьмы, – главный дернул кончиком носа, став третьей мышью, самой степенной и самой опасной.
Мэб впилась ногтями в ладони, гася желание поотрывать хвосты грызунам, и требовательно протянула руку.
– Дайте планшет! Коммандер Линн воевал семь лет. Возможно, он что-то не понял из ваших местечковых… местных требований.
Серые мыши переглянулись.
– Я сама принесу вам его ответы, – предложила Мэб.
– И будете сотрудничать с нами в дальнейшем? – не упустил своего старший сотрудник внутренней службы.
– Если моего друга я буду проверять лично. Идет?
– Договорились. Подпись, вот тут, пожалуйста, – махнула мышь острой палочкой.
Эта палочка походила на иголку в мышеловке. Скреплять договор каплей крови было отвратительно, но лизать серебристую палочку, услужливо подсунутую к физиономии, было еще хуже. И Мэб скрепила договор собственным ДНК, ткнув пальцем по острию.
– Линн! – крикнула она в раскрытую пасть звездолета. Отпрыгнула от огненного шара, шлепнувшегося рядом и оставившего черный след на сверхпрочном покрытии космодрома. – Поосторожнее тут! Это я, Мэб!
– Твою же маму!
– Моя мама покоится где-то меж звезд, поэтому ее упоминание по меньшей мере неэтично. Но что ты, мутант, знаешь о земной вежливости?!
На сей раз ничего не вылетело: ни слов, ни шаровой молнии – и Мэб без проблем поднялась прямиком в кают-компанию.
Линн сидел за круглым столом, вцепившись в волосы. Глаза его блестели, как янтарь, с прядей сыпались искры.
– Только замыкания нам сейчас не хватало! Не парься, Линн, это всего лишь небольшие формальности, – присела рядом Мэб.
– Нет, это не формальности – Линн вскинул подбородок и засверкал оранжевыми глазищами во тьме кают-компании. – Это вселенский заговор!
– Это мышиная возня, и мы ее одолеем. Доверься мне. Всего-то десять… э… – брови Мэб вздернулись сами собой, – двести вопросов…
– Двести! – застонал Линн.
– Хм. Видимо, для тебя подготовили нечто особенное. Спокойно, Линн, это только вопросы. На них надо быстренько ответить и взлетать. Не согласна я одна драться. Что у нас тут? – Мэб поперхнулась. – «Принимали ли вас когда-нибудь за женщину?»
– Ты смотри дальше! – злорадство Линна из скрытого стало явным. – Я должен помнить, какой чай любил мой отец. И указать точную дату, когда я лишился девственности.
– Ну-у-у… – оторопела Мэб. – Прямо завидую. У тебя вопросы гораздо интереснее. Обидно даже, почему это никого не интересует, когда я лишилась невинности.
– Как это никого? Меня, например! – ухмыльнулся психованный мутант.
– Я обязательно тебе все расскажу. После, – многозначительно пообещала Мэб. – Если захочешь. А пока удовлетворим чужое любопытство относительно тебя.
– Меня бесят эти придурки. – Кулак коммандера Линна постучал по его же лбу. – Я защищаю их задницы, – его рука застыла в полете, – а они еще кобенятся!
Потеря собственной популярности не на шутку встревожила Мэб. Ведь до сих пор выбесить Линна удавалось именно ей. Она назидательно подняла палец:
– Ты же Звездный бой! Не кисни!
– Да чего там, просто идиот, – скромно потупил глаза Линн.
– Да!.. То есть нет! Вот ответишь на вопросы и будешь самый умный. Зачем ты начало стер? Давай заново. Когда родился, где жил, сколько спален было в доме…
Линн отвечал, Мэб заносила ответы.
– Лучшее, что вы получили на Новый год?
– Тритона, – серьезно произнес Линн.
– Что?! – удивилась Мэб. – Учти, они все проверят!
– Правда-правда. Даже на уроки брал.
– Ты точно ненормальный.
– Да нормальный я! – Линн от души лупанул по столу.
– Нормальные электричеством не пуляются.
Янтарные глаза потемнели, утомленно закрылись веками. Свет погас везде.
– Вот-вот, я про это самое. Нормальные коммандеры так свет в своем корабле не тушат! – В полной тьме Мэб постучала по планшету, чтобы хоть он не подвел.
– Да я тебе клянусь, я нормальный! К электрике даже эти бюрократы не придирались!
На истерические нотки в голосе коммандера лампы предупреждающе моргнули, планшет с сотней ответов – тоже.
– Да не переживай ты так из-за ерунды! – заторопилась Мэб. – Допустим, кончилась война… – уткнулась она в следующий вопрос, – и ты, как нормальный гражданин, пошел в магазин. Какого цвета ты купил бы шторы?
– Кровавого! А если бы там таких не было, я купил бы нейтрального, – ответил Линн и мечтательно добавил: – А потом залил бы их кровью!
– Так и запишем: нейтрального цвета, – не поддалась Мэб на провокацию. – И последний вопрос: каково в вашем представлении идеальное количество детей?
Линн взвыл, закатил глаза и тряхнул волосами-антеннами.
Мэб уставилась в планшет, перечитала, но нет, все поняла верно. Интересно, и сколько же? Двое, один? Ну, если какая-то идиотка решит завести с ним детей... Во вселенной чего только не случается. А если означенных детей внезапно будет больше, вдобавок бюрократы поднимут эту бумажку, Линн всегда сможет отмазаться тем, что просто увлекся процессом.
Ноль бы очень подошел, но он был из списка ответов, находившихся в красной зоне. А Мэб не хотела, чтобы Линну запретили летать. С кем она еще будет так оттягиваться на стоянках? Кто еще сможет за-ради прикола погасить всю энергию в квартале и полдня мучиться головной болью? Кого она сможет по договоренности разделать под орех в бильярдной, чтобы потом отыграть на пару четыре месячных жалованья? Кому еще неустрашимый коммандер Мэб может пожаловаться на обидно сколотый ноготь? Да и в бою надежный товарищ не помешает.
Когда все было закончено, Мэб поставила галку, подтвердила прохождение и сохранила анкету. Затем спохватилась, что подозрительный мутант подозрительно молчит.
Подняла голову осторожно, ожидая чего угодно.
– Спасибо тебе, мудрая женщина! Без тебя не получил бы допуск к полетам. Ты настоящий друг, – Линн подхватил ее руку и признательно пожал своими двумя лапищами.
Линн говорил совершенно искренне: «мудрая женщина» и «друг». Чудненько!
– Пожалуйста, – к Мэб вернулась любезность, – но слишком много не воображай, это я себе услугу оказываю. А то без тебя не так весело…
Линн, глядя в упор, перебил:
– Одно плохо: мне кажется, у тебя вообще нет воображения.
Мэб задохнулась от возмущения. Вот и помогай этому негодяю!
– Это было сейчас обидно!
– Ну, или нервы у тебя железные, – поежился Линн. – Меня от таких вопросов аж подбрасывает! Дети! Это же какая женщина… Так какое число детей я считаю идеальным? Ты мне не сказала.
Мэб увильнула от ответа:
– Если мои нервы железные, то у тебя – электрические.
Линн кивнул, признавая очевидное. Даже не поспорил ради порядка.
– Мы успеваем, – Мэб посмотрела на часы. – Не понимаю, кому надо было задерживать тебя на старте.
– Это не враги! Это хуже, – Линн скалился и светил янтарными глазами. – Это проклятые винтики государства. Когда-нибудь я слиняю подальше ото всех от них.
– Эй-эй, это будет подальше и от меня, – похлопала его Мэб по плечу.
– Только это меня и удерживает! – фыркнул Линн, а Мэб, чтобы не услышать еще чего-нибудь новенького, поспешила к своей «Берте»…
Мэб вылетела из тоннеля первой – и нос к носу столкнулась с двумя дроцианскими ежами, словно поджидавшими именно ее. Не думая, жахнула изо всех своих орудий – и один корабль разорвало огненным шаром. Второй нацелился на Мэб.
– Линн, где же ты?
Напарник не появлялся. Мэб увиливала, отбивалась. Наконец по короткой связи донеслось зловещее:
– Мэ-э-эб. Мы заполнили циркуляр П-16, а только что вышел П-16-а. Меня завернули!
– Космическая задница!
– Но я прорвался.
– Ты мой герой!
– Но у меня блок на пушки, – что-то затрещало на линии. – Чтоб им вечно жариться в пламени сверхновой! Что делать?
– Тупи в ответах! – Мэб пустила в ход последние снаряды.
– Как?!
«Берту» дернуло так, что Мэб ударилась грудью о штурвал.
– Читай вопрос, – прохрипела она.
Датчики сигнализировали о пожаре во втором отсеке. Подбито крыло и нарушена стабилизация.
– Что я подумал, увидев родителей голыми…
Дебильный вопрос чуть не подорвал самообладание Мэб, но от очередного выстрела дроцианского крейсера она все-таки ушла влево.
– Ты же их не видел!
Перед иллюминаторами мелькнули четыре крыла «Игла».
– Именно! Какой извращенец придумывает эти вопросы?
Дроцианский крейсер закрыл «Игл». Отстреливался кораблик Линна узкими лучами стандартных лазеров, лишь царапая корпус железного ежа. От сдвоенного залпа «Игл» еле успел увернуться и пропал из виду.
– Пиши: не думал, убежал! – заорала Мэб в подозрительную тишину.
– Написал! Не работает, чтоб их всех драли космические черти!
– Значит, есть еще вопросы, – сквозь зубы выговорила Мэб, с облегчением рассматривая коричневый профиль «Игла».
Линн побрызгал дроцианский крейсер душиком из светящихся зарядов. Покачал крыльями, подставляясь и не давая врагу прицелиться в «Берту».
– Нет!
– Перезагрузись, Линн!
«Берта» вильнула, уходя от прямого попадания. Скрежетнуло по ушам, крыло отвалилось окончательно. Запахло паленым, но «Берта» доложила, что пожар потушен.
– Есть! Вопрос про детей. Сколько ты писала в прошлый раз? Нужно, чтобы совпало.
– Не помню, – ужаснулась Мэб.
Она долго выбирала, один или два… Два казалось самым подходящим вариантом, но для завзятого холостяка одного-то много! Тогда она вообразила, как могли бы выглядеть их общие дети – сердце предательски екнуло, память так же предательски предала.
Зато напомнила, как ее обозвал Линн.
Так, скоро «настоящего друга» и «мудрой женщины» у Линна не останется. Да и Звездному бою определенно грозит последний звездный бой.
– Сколько детей ты завел бы со мной?! – в отчаянии спросила Мэб.
Линн молчал. Ну, еще бы! Чуть что про детей, даже рисковый Звездный бой теряет всю свою храбрость!
Всполохи пламени охватили дроцианского ежа, и Мэб заорала от восторга.
– Победа, Линн! – вскрикнула и замерла.
Из-за искореженной груды металла появился корпус третьего крейсера.
– Боеприпасы закончились, – доложила «Берта» очевидное.
– А последний заряд? Я же вижу, есть еще один! – бросила взгляд Мэб на показатели оружия.
– Застрял, – неохотно ответила «Берта».
– Линн, у тебя заработали твои долб… хваленые пушки? – тихо спросила Мэб.
– Я же не ответил на вопрос, в галактическую задницу их! А ты что, правда завела бы со мной детей?!
– Да!
– Вот прямо со мной?!
– Да!
– Чтобы у них были оранжевые глаза и волосы-провода?
– Да! – крейсер перестал искать увертливого «Игла», развернулся и навел пушки на «Берту». – Прощай, Звездный бой!
Мэб отключила связь и повела «Берту» в лобовую.
Мэб крепко держала штурвал. Сейчас сложится гармошкой тонкий, по сравнению с дроцианским, корпус ее кораблика, и последняя ракета взорвется. Оба корабля превратятся в одно большое ничто.
