Кристина каждый месяц читала все о периодах развития ребёнка в утробе матери. Следила за рационом питания. И я был рядом, для меня это тоже было в новинку и я пытался ничего не пропустить.
Как и ожидалось, наша совместная жизнь давалась нам легко, на одном вздохе. Вместе на работу, с работы, в магазин, обустроили детскую комнату. Много планировали, гуляли, решали все проблемы, ну а секс был просто невероятный. Каждую ночь дома, в постельке, меня ждала любимая, родная женщина и я летел к ней быстрее ветра. И это было, наверное, самое потрясающее – засыпать и просыпаться, обнимая, вдыхая её запах, целовать чуть припухшие со сна губы, проводить с ней каждую минуту, узнавая все грани её характера.
Лучше всех новость о нашей скорой свадьбе восприняла моя семья. Мама так вообще говорит, не сомневалась, что мы будем вместе, так как сразу было видно, что мы созданы друг для друга. Только протянули долго. Детишек бы давно нарожали, и сделали её самой счастливой бабушкой, а так, она только вздыхала.
Карина только поохала и радостно объявила, что, наконец, у неё есть настоящая сестра. Привыкать Кристине к моей большой и шумной семье не пришлось, все давно знакомы и только осталось порадоваться скорому пополнению. Что мы и отпраздновали, большой, семейной компанией.
В клубе тоже ни для кого не остались в тайне наши взгляды, и все с радостью восприняли воссоединение двух сердец. А вообще мы были интересной парой. Я - до невозможности вспыльчивый, агрессивный, и Кристина – тихая, исполнительная, милая.
И мне рядом с ней было хорошо. Глядя на неё, я всегда ощущал прилив нежности. Вот такая она нравилась мне больше всего, счастливая и беременная моим ребёнком. Часто смешила меня, дурачилась и в то же время льнула ко мне в поисках тепла, и я испытывал острую потребность защитить её от всего плохого и злого, чтобы она почаще была такой, весёлой и расслабленной. Наверное, впервые в жизни я чувствовал гармонию со всем миром и с самим собой. До того дня, когда Кристина поехала на осмотр к врачу.
В тот день все пошло наперекосяк с самого утра. Накрывая на стол, Кристина умудрилась разбить тарелку, а я, собирая осколки, порезал руку. Потом машина никак не заводилась, пришлось везти в автосервис. И в конце всего позвонили из клуба и попросили приехать, решить проблему по поставке спиртного, якобы там дата была поставлена не та. Поехать на осмотр к врачу с ней никакой возможности не представилось, и я нехотя отпустил её одну, обещая приехать, как только освобожусь.
На общем совещании я тоже не смог успокоиться. Да, все шло хорошо, с поставками решили, и дальше никаких неприятностей не случилось, но меня раздражали сами люди. Некоторые не могли сразу ответить на вопрос, а начинали копаться в документах, другие говорили не слишком быстро, тянули фразы; кто-то не проявлял должного рвения к работе, а некоторые вообще с равнодушием реагировали на возвращение боса, и явно были не прочь, чтобы я уехал снова куда-нибудь. Поэтому я устроил полный разнос, крича, что возьмусь за дисциплину и за производительность, и даже за внешний вид работников и ужесточу дресс-код. Немного успокоился только тогда, когда нагнал страху на всех. Но порадовало это ненадолго.
Решив все дела, я позвонил Кристине, но она так и не ответила. Попросив администратора одолжить мне машину, я поспешил ехать в клинику. Центр города был перекрыт, помню тогда ещё не обратил внимание на аварию впереди, решил объехать. И по объездной погнал к клинике, все время, не переставая звонить Кристине, но она по-прежнему не брала трубку. Почему-то я тогда всерьёз струхнул. Было такое чувство, будто связь с близким человеком оборвалась. Все внутри начинало колотить. И пока я не добрался до доктора, все никак не проходила мандраж.
Доктор встретил меня в дверях и сказал, что Кристина не приходила, и он уже собирался мне звонить, так как к ней дозвониться не смог. Вот тут я впервые в жизни чуть не упал, просто сполз по стеночке на пол. Но надежда, что она где-то застряла или случилось недоразумение, не проходила. Так и сидел некоторое время на полу, названивая ей на телефон.
Чувство беспокойства не проходило, и я совершенно не знал что делать, куда бежать и где её искать. Только потом обратил внимание на телевизор в холле, там вовсю показывали, как маршрутка столкнулась с легковым автомобилем на перекрёстке. Машина вылетела на тротуар и перевернулась, в ней никто не выжил. Диктор сообщал, что центр города перекрыт, просьба пользоваться объездными дорогами, так как сейчас ликвидируют последствия аварии, в которой погибли уже три человека. Маршрутка была полна людей, и всех, кто выжил, грузили в машины скорой помощи.
Что касается Кристины, я до сих пор не знал, была ли она в той маршрутке. Но решил проверить и поехал в государственную клинику, куда увезли всех пострадавших. Дорога до центра оказалась самой долгой за всю мою жизнь. Время, как будто попало в липкую, тягучую массу, так медленно, казалось мне, продвигался по дороге. Мой мозг разрывался на части. Почему телефон Кристины отключён? Может она застряла где-то там в пробке? С ней было все в порядке? Пока я ехал к больнице, то прокрутил в голове самые худшие сценарии. И умолял, мысленно умолял всех богов, любую силу, что была свыше, только чтобы с ними все было в порядке.
Добраться до центра оказалось не так просто: оставив машину в двух кварталах от клиники, я решил добираться пешком. Холл клиники был переполнен, оказывается, все родные и близкие, прослышав об аварии, поспешили сюда. Списки людей, попавших в аварию, вывесили при входе, на стену.
В холле больницы творился настоящий ад, люди кричали, кто-то бился в истерике, кого-то успокаивали, медсестры периодически давали кому-то успокоительное. Медперсонал бегал из одной стороны в другую. Шум, крики, и вой сирен,телефонные звонки, все смешалось в кучу...
Это были самые тяжёлые шаги в моей жизни. Я должен был просто прочесть этот список, и в тоже время боялся к нему подходить. С каждым прочитанным словом мой мир медленно разрушался, её имя значилось среди пострадавших! Я не хотел его видеть. Слова отпечатались у меня в голове. Я не мог пошевелиться. Я не мог дышать. Мой мир рухнул...
На то, чтобы выяснить, что с моей девочкой, у меня ушло три часа.
С трудом, но мне удалось перехватить врача, который объяснил, что у Кристины черепно-мозговая травма. Ребёнок в порядке, и надо набраться терпения, она чудом выжила в ДТП. И находиться сейчас в реанимации. Меня к ней не пускали.
Я провёл в больнице больше двух суток, пока врачи не сообщили, что Крис впала в кому. И поскольку ребёнку только двадцать восемь недель, кесарево делать рано, придётся держать их на системе жизнеобеспечения. Первый же осмотр показал, что малыш вполне здоров. Но, тем не менее, они ещё долго пробудут в больнице, под пристальным наблюдением медиков.
Дальнейшие исследования показали что, Крис нужна операция, но её проводить нельзя, пока она беременна. Ее сделают после родов, когда плод будет готов к кесареву сечению. Врач посоветовал набраться терпения и сказал, что кома матери - не приговор для младенца. Через две недели я нашёл самого толкового нейрохирурга и договорился, что именно он будет оперировать Крис, после родов. Возле неё крутились самые светлые умы, нейрохирурги и травматологи. В частную клинику перевозить её запретили.
Именно тогда настали самые тяжёлые дни в моей жизни, почти каждый день я появлялся в больнице и просиживал у её кровати, держал за руку, пытаясь говорить, хоть как-то достучаться до неё, вернуть оттуда. Целовал, шептал на ушко всякие глупости, рассказывал о планах на будущее. Гладил животик, говорил, что не дам в обиду малыша и его маму. Я часто просто вдыхал запах Кристины, мне просто нужно было его чувствовать и верить, в неё.
- Борись милая, ради нас, ради малыша. Ты нужна мне, детка! Вернись ко мне! Я не смогу без тебя, - буквально умолял, угрожал, придумывал разные наказания, если она не вернётся, обещал что исполню любые ещё мечты, - Только вернись! А иногда просто сидел рядом, ничего не говоря, сил просто не было, хотелось просто быть с ней, пытаясь словить хоть одно изменение в лице.
Но понимал, что все попытки тщетны. Доктор объяснил, что если она выйдет из комы, - шанс на успешную операцию увеличится, да и роды пройдут намного легче. Надежда, что моя девочка очнётся и все покажется лишь страшным сном, не проходила.
Узнав об аварии, начали приходить мои родные. Подруга Кристины тоже каждый день сидела здесь. Мы, как молчаливые стражи, сменяли друг друга. В первые дни она буквально пинками выгоняла меня домой поспать и переодеться. Такая маленькая женщина, а имела стальной характер. С работой в клубе помощь пришла совсем неожиданно с той стороны, с которой я не ждал. Мои братья медленно, но верно начали наводить порядок в клубе, поскольку я там не появлялся всю неделю. Обычно я все время их опекал и был им вместо отца, а сейчас Артём и Кирилл подставили свои плечи мне, и я им был очень благодарен, поскольку думать о чем-то, кроме состояния Кристины я был просто не в состоянии.
Боль медленно начала перерастать в злость, а злость в ярость, которая поглощала меня. Если бы я только мог поехать тогда с ней, отвезти её. Ничего бы этого не случилось.
Оставаясь дома в одиночку, я начинал медленно сходить с ума. Я дотянулся до лампы на прикроватном столике, и швырнул её через всю комнату. Схватив зеркало, разбил его об стену, но гнев все ещё бурлил во мне. Я лупил кулаком по стене, пока не пробил гипсокартон, а мой голос, казалось, звучал где-то далеко, хотя я орал во все горло. Было такое ощущение, что я отделился от собственного тела, пока оно сходило с ума.
Я обхватил руками подушку, на которой Кристина спала последнюю ночь, и прижался к ней лицом. Она пахла ею, сексуальным сладким ароматом, который принадлежал Кристине. Это было все, что у меня осталось: её подушка. И я с благоговением прижимал её к груди, когда спал. Это был даже не сон, а так - алкогольное забытьё. Когда аромат Кристины проникал в меня, - на мгновение ярость утихала. Я переставал быть безумцем.
- Остынь, черт побери, дыши, приятель. Мать твою, дыши. Она же НЕ умерла! Она в коме. Её здесь нет, но ещё не все потеряно. Так, что успокойся. Сейчас ты должен бороться за вас троих, быть сильным, - чьи-то руки обхватили меня со спины, я стал сопротивляться, но они держали меня крепко: в комнате оказалась Ира, подруга Крис.
Я сделал несколько глубоких вдохов. Она права. Крис была жива. Она просто в коме. Временно, надо набраться терпения.
- Как ты вошла? Что-то случилось с Крис? Почему ты здесь? - мой голос был хриплым, и я не мог понять, почему Ирина здесь.
- Кристине нужны чистые вещи, белье. Я хочу немного привести её в порядок, я думаю ей не очень понравится, что она так плохо выглядит. Дверь, кстати у тебя открыта, и твой рёв раненого зверя слышен на лестничной клетке.
Ира начала собирать мусор в комнате и наводить порядок.
- Подожди, который час? Я должен уже быть там, с ней! Я опоздал? – мой затуманенный алкоголем мозг никак не мог понять, что происходит. Время, потерялось, и тело совсем не слушалось, после очередного приступа я даже на ноги не мог встать.
- Нет, ты не опоздал, сегодня я отвезла детей к бабушке и решила помочь тебе и Крис, и как вижу - не напрасно. Когда ты в последний раз ел? – Я уже начинал понемногу бояться эту маленькую женщину: буквально за пару минут, что она здесь, уже началась бурная деятельность.
- Не помню, кажется, вчера что-то ел в кафе возле больницы, - она помогла мне подняться.
- Сейчас же, слышишь меня? Иди в душ и помойся, от тебя воняет. Я принесла тебе поесть; на кухне, когда помоешься, приходи, нам надо поговорить, - и она ушла с пакетом полным разбитого стекла и мусора.
Медленно я начинал соображать и пошёл в душ. Ира права, выгляжу я ужасно, а что если Кристина очнётся и увидит меня таким. Нет, больше поддаваться истерикам не стоит. Приведя себя в порядок, я пошёл на запах свежей сдобы и чего-то мясного. Буквально за двадцать минут, что меня не было, квартира преобразилась, исчезли бутылки, мусор, грязная посуда в мойке. Стол был накрыт и Ира пила кофе. Молча она указала на еду, и я накинулся на домашний бульон. Так вкусно я не ел уже больше месяца. Все это время Ира не трогала меня и не пыталась заговорить, только стояла и смотрела в окно. Молча убрала посуду, и поставила передо мной корзинку с рогаликами и кофе. Я съел все и выпил кофе, понимая, что нас ждёт долгий разговор.
- Через два дня Кристину должны кесарить, ребёнка какое-то время будут держать в больнице, потом ему нужен будет полноценный папа, так как мамы пока в наличии нет. Да, она в коме, и ты не можешь из-за этого крушить свой дом в пух и прах! Это не поможет вернуть её, а ты вышел из-под контроля, ты должен сейчас осознать весь смысл этого, и не жалеть себя, а попытаться сделать что-то для неё, для вашей семьи. Выплёскивание своего гнева наружу не заставит её вернуться к тебе. Ей нужно время, чтобы поправиться, дай ей его.
- Как мне жить дальше? Без неё? Что мне делать?
Ира вздохнула и подошла ко мне.
- Мы с тобой - единственная семья, что у неё есть. Мне тоже больно, пойми. Но я не теряю надежды. Сейчас ты склеишь себя по кусочкам и будешь просыпаться каждое утро ради её выздоровления и ради вашего ребёнка. Ты станешь хорошим отцом, заберёшь его с роддома и сделаешь все, чтобы она поправилась, и гордилась тобой. Ты будешь улыбаться, когда посчитаешь нужным, будешь думать о том, что ты ей скажешь, когда снова её увидишь. Потом ты будешь ложиться в постель, в надежде хоть немного поспать. Когда ты проснёшься, то будешь снова делать все то же самое.
- Она была моей силой, моим смыслом! Теперь я даже не знаю кто я.
- Она и есть твоей силой, и твоим смыслом. Видишь разницу? Я помогу, чем смогу с ребёнком, но ты должен будешь заботиться о нем сам. Отца потерять он не может. Все своё время тебе придётся посвятить ему.
Спасибо всем кто читает, и если вам нравиться порадуйте муза наградами, звездочками и комментами.
7 глава
Стихи из интернета:
Никогда не говори – никогда.
Никогда не говори – навсегда.
Лучше проще сказать – буду ждать,
На прощание крепко обнять.
Человек – это просто перчатка,
На невидимой чьей-то руке.
Быть перчаткой, поверь мне, так гадко,
Душу лучше держать в кулаке.
Не понятно, быть может, сказал я,
Но в словах, где-нибудь, да наврёшь.
В этой жизни, бл.., как на вокзале.
провожаешь, встречаешь и ждёшь.
Пройдя в палату, сразу хочется отсюда сбежать. Запах антисептика, лекарств и хлорки в куче с белыми стенами и общей суматохой больницы нагнетали чувство подавленности. Здесь царит дух болезни и безысходности. И только маленький лучик света – Кристина.
Даже сейчас, здесь на койке, подключённая к множеству аппаратуры, она была такой родной, любимой. Сейчас, тут лежало тело, а мозг и душа, парили в неизвестности. Но я мог дотронуться до неё, обнять, поцеловать. Такая маленькая ручка с аккуратно обстриженными ногтями, без всех этих длинных нарощённых ногтей, которые казалось ткнуться тебе в глаз. Я поцеловал её в щёчку, вдохнул такой знакомый запах волос, потёрся носом.
Как и ожидалось, наша совместная жизнь давалась нам легко, на одном вздохе. Вместе на работу, с работы, в магазин, обустроили детскую комнату. Много планировали, гуляли, решали все проблемы, ну а секс был просто невероятный. Каждую ночь дома, в постельке, меня ждала любимая, родная женщина и я летел к ней быстрее ветра. И это было, наверное, самое потрясающее – засыпать и просыпаться, обнимая, вдыхая её запах, целовать чуть припухшие со сна губы, проводить с ней каждую минуту, узнавая все грани её характера.
Лучше всех новость о нашей скорой свадьбе восприняла моя семья. Мама так вообще говорит, не сомневалась, что мы будем вместе, так как сразу было видно, что мы созданы друг для друга. Только протянули долго. Детишек бы давно нарожали, и сделали её самой счастливой бабушкой, а так, она только вздыхала.
Карина только поохала и радостно объявила, что, наконец, у неё есть настоящая сестра. Привыкать Кристине к моей большой и шумной семье не пришлось, все давно знакомы и только осталось порадоваться скорому пополнению. Что мы и отпраздновали, большой, семейной компанией.
В клубе тоже ни для кого не остались в тайне наши взгляды, и все с радостью восприняли воссоединение двух сердец. А вообще мы были интересной парой. Я - до невозможности вспыльчивый, агрессивный, и Кристина – тихая, исполнительная, милая.
И мне рядом с ней было хорошо. Глядя на неё, я всегда ощущал прилив нежности. Вот такая она нравилась мне больше всего, счастливая и беременная моим ребёнком. Часто смешила меня, дурачилась и в то же время льнула ко мне в поисках тепла, и я испытывал острую потребность защитить её от всего плохого и злого, чтобы она почаще была такой, весёлой и расслабленной. Наверное, впервые в жизни я чувствовал гармонию со всем миром и с самим собой. До того дня, когда Кристина поехала на осмотр к врачу.
В тот день все пошло наперекосяк с самого утра. Накрывая на стол, Кристина умудрилась разбить тарелку, а я, собирая осколки, порезал руку. Потом машина никак не заводилась, пришлось везти в автосервис. И в конце всего позвонили из клуба и попросили приехать, решить проблему по поставке спиртного, якобы там дата была поставлена не та. Поехать на осмотр к врачу с ней никакой возможности не представилось, и я нехотя отпустил её одну, обещая приехать, как только освобожусь.
На общем совещании я тоже не смог успокоиться. Да, все шло хорошо, с поставками решили, и дальше никаких неприятностей не случилось, но меня раздражали сами люди. Некоторые не могли сразу ответить на вопрос, а начинали копаться в документах, другие говорили не слишком быстро, тянули фразы; кто-то не проявлял должного рвения к работе, а некоторые вообще с равнодушием реагировали на возвращение боса, и явно были не прочь, чтобы я уехал снова куда-нибудь. Поэтому я устроил полный разнос, крича, что возьмусь за дисциплину и за производительность, и даже за внешний вид работников и ужесточу дресс-код. Немного успокоился только тогда, когда нагнал страху на всех. Но порадовало это ненадолго.
Решив все дела, я позвонил Кристине, но она так и не ответила. Попросив администратора одолжить мне машину, я поспешил ехать в клинику. Центр города был перекрыт, помню тогда ещё не обратил внимание на аварию впереди, решил объехать. И по объездной погнал к клинике, все время, не переставая звонить Кристине, но она по-прежнему не брала трубку. Почему-то я тогда всерьёз струхнул. Было такое чувство, будто связь с близким человеком оборвалась. Все внутри начинало колотить. И пока я не добрался до доктора, все никак не проходила мандраж.
Доктор встретил меня в дверях и сказал, что Кристина не приходила, и он уже собирался мне звонить, так как к ней дозвониться не смог. Вот тут я впервые в жизни чуть не упал, просто сполз по стеночке на пол. Но надежда, что она где-то застряла или случилось недоразумение, не проходила. Так и сидел некоторое время на полу, названивая ей на телефон.
Чувство беспокойства не проходило, и я совершенно не знал что делать, куда бежать и где её искать. Только потом обратил внимание на телевизор в холле, там вовсю показывали, как маршрутка столкнулась с легковым автомобилем на перекрёстке. Машина вылетела на тротуар и перевернулась, в ней никто не выжил. Диктор сообщал, что центр города перекрыт, просьба пользоваться объездными дорогами, так как сейчас ликвидируют последствия аварии, в которой погибли уже три человека. Маршрутка была полна людей, и всех, кто выжил, грузили в машины скорой помощи.
Что касается Кристины, я до сих пор не знал, была ли она в той маршрутке. Но решил проверить и поехал в государственную клинику, куда увезли всех пострадавших. Дорога до центра оказалась самой долгой за всю мою жизнь. Время, как будто попало в липкую, тягучую массу, так медленно, казалось мне, продвигался по дороге. Мой мозг разрывался на части. Почему телефон Кристины отключён? Может она застряла где-то там в пробке? С ней было все в порядке? Пока я ехал к больнице, то прокрутил в голове самые худшие сценарии. И умолял, мысленно умолял всех богов, любую силу, что была свыше, только чтобы с ними все было в порядке.
Добраться до центра оказалось не так просто: оставив машину в двух кварталах от клиники, я решил добираться пешком. Холл клиники был переполнен, оказывается, все родные и близкие, прослышав об аварии, поспешили сюда. Списки людей, попавших в аварию, вывесили при входе, на стену.
В холле больницы творился настоящий ад, люди кричали, кто-то бился в истерике, кого-то успокаивали, медсестры периодически давали кому-то успокоительное. Медперсонал бегал из одной стороны в другую. Шум, крики, и вой сирен,телефонные звонки, все смешалось в кучу...
Это были самые тяжёлые шаги в моей жизни. Я должен был просто прочесть этот список, и в тоже время боялся к нему подходить. С каждым прочитанным словом мой мир медленно разрушался, её имя значилось среди пострадавших! Я не хотел его видеть. Слова отпечатались у меня в голове. Я не мог пошевелиться. Я не мог дышать. Мой мир рухнул...
На то, чтобы выяснить, что с моей девочкой, у меня ушло три часа.
С трудом, но мне удалось перехватить врача, который объяснил, что у Кристины черепно-мозговая травма. Ребёнок в порядке, и надо набраться терпения, она чудом выжила в ДТП. И находиться сейчас в реанимации. Меня к ней не пускали.
Я провёл в больнице больше двух суток, пока врачи не сообщили, что Крис впала в кому. И поскольку ребёнку только двадцать восемь недель, кесарево делать рано, придётся держать их на системе жизнеобеспечения. Первый же осмотр показал, что малыш вполне здоров. Но, тем не менее, они ещё долго пробудут в больнице, под пристальным наблюдением медиков.
Дальнейшие исследования показали что, Крис нужна операция, но её проводить нельзя, пока она беременна. Ее сделают после родов, когда плод будет готов к кесареву сечению. Врач посоветовал набраться терпения и сказал, что кома матери - не приговор для младенца. Через две недели я нашёл самого толкового нейрохирурга и договорился, что именно он будет оперировать Крис, после родов. Возле неё крутились самые светлые умы, нейрохирурги и травматологи. В частную клинику перевозить её запретили.
Именно тогда настали самые тяжёлые дни в моей жизни, почти каждый день я появлялся в больнице и просиживал у её кровати, держал за руку, пытаясь говорить, хоть как-то достучаться до неё, вернуть оттуда. Целовал, шептал на ушко всякие глупости, рассказывал о планах на будущее. Гладил животик, говорил, что не дам в обиду малыша и его маму. Я часто просто вдыхал запах Кристины, мне просто нужно было его чувствовать и верить, в неё.
- Борись милая, ради нас, ради малыша. Ты нужна мне, детка! Вернись ко мне! Я не смогу без тебя, - буквально умолял, угрожал, придумывал разные наказания, если она не вернётся, обещал что исполню любые ещё мечты, - Только вернись! А иногда просто сидел рядом, ничего не говоря, сил просто не было, хотелось просто быть с ней, пытаясь словить хоть одно изменение в лице.
Но понимал, что все попытки тщетны. Доктор объяснил, что если она выйдет из комы, - шанс на успешную операцию увеличится, да и роды пройдут намного легче. Надежда, что моя девочка очнётся и все покажется лишь страшным сном, не проходила.
Узнав об аварии, начали приходить мои родные. Подруга Кристины тоже каждый день сидела здесь. Мы, как молчаливые стражи, сменяли друг друга. В первые дни она буквально пинками выгоняла меня домой поспать и переодеться. Такая маленькая женщина, а имела стальной характер. С работой в клубе помощь пришла совсем неожиданно с той стороны, с которой я не ждал. Мои братья медленно, но верно начали наводить порядок в клубе, поскольку я там не появлялся всю неделю. Обычно я все время их опекал и был им вместо отца, а сейчас Артём и Кирилл подставили свои плечи мне, и я им был очень благодарен, поскольку думать о чем-то, кроме состояния Кристины я был просто не в состоянии.
Боль медленно начала перерастать в злость, а злость в ярость, которая поглощала меня. Если бы я только мог поехать тогда с ней, отвезти её. Ничего бы этого не случилось.
Оставаясь дома в одиночку, я начинал медленно сходить с ума. Я дотянулся до лампы на прикроватном столике, и швырнул её через всю комнату. Схватив зеркало, разбил его об стену, но гнев все ещё бурлил во мне. Я лупил кулаком по стене, пока не пробил гипсокартон, а мой голос, казалось, звучал где-то далеко, хотя я орал во все горло. Было такое ощущение, что я отделился от собственного тела, пока оно сходило с ума.
Я обхватил руками подушку, на которой Кристина спала последнюю ночь, и прижался к ней лицом. Она пахла ею, сексуальным сладким ароматом, который принадлежал Кристине. Это было все, что у меня осталось: её подушка. И я с благоговением прижимал её к груди, когда спал. Это был даже не сон, а так - алкогольное забытьё. Когда аромат Кристины проникал в меня, - на мгновение ярость утихала. Я переставал быть безумцем.
- Остынь, черт побери, дыши, приятель. Мать твою, дыши. Она же НЕ умерла! Она в коме. Её здесь нет, но ещё не все потеряно. Так, что успокойся. Сейчас ты должен бороться за вас троих, быть сильным, - чьи-то руки обхватили меня со спины, я стал сопротивляться, но они держали меня крепко: в комнате оказалась Ира, подруга Крис.
Я сделал несколько глубоких вдохов. Она права. Крис была жива. Она просто в коме. Временно, надо набраться терпения.
- Как ты вошла? Что-то случилось с Крис? Почему ты здесь? - мой голос был хриплым, и я не мог понять, почему Ирина здесь.
- Кристине нужны чистые вещи, белье. Я хочу немного привести её в порядок, я думаю ей не очень понравится, что она так плохо выглядит. Дверь, кстати у тебя открыта, и твой рёв раненого зверя слышен на лестничной клетке.
Ира начала собирать мусор в комнате и наводить порядок.
- Подожди, который час? Я должен уже быть там, с ней! Я опоздал? – мой затуманенный алкоголем мозг никак не мог понять, что происходит. Время, потерялось, и тело совсем не слушалось, после очередного приступа я даже на ноги не мог встать.
- Нет, ты не опоздал, сегодня я отвезла детей к бабушке и решила помочь тебе и Крис, и как вижу - не напрасно. Когда ты в последний раз ел? – Я уже начинал понемногу бояться эту маленькую женщину: буквально за пару минут, что она здесь, уже началась бурная деятельность.
- Не помню, кажется, вчера что-то ел в кафе возле больницы, - она помогла мне подняться.
- Сейчас же, слышишь меня? Иди в душ и помойся, от тебя воняет. Я принесла тебе поесть; на кухне, когда помоешься, приходи, нам надо поговорить, - и она ушла с пакетом полным разбитого стекла и мусора.
Медленно я начинал соображать и пошёл в душ. Ира права, выгляжу я ужасно, а что если Кристина очнётся и увидит меня таким. Нет, больше поддаваться истерикам не стоит. Приведя себя в порядок, я пошёл на запах свежей сдобы и чего-то мясного. Буквально за двадцать минут, что меня не было, квартира преобразилась, исчезли бутылки, мусор, грязная посуда в мойке. Стол был накрыт и Ира пила кофе. Молча она указала на еду, и я накинулся на домашний бульон. Так вкусно я не ел уже больше месяца. Все это время Ира не трогала меня и не пыталась заговорить, только стояла и смотрела в окно. Молча убрала посуду, и поставила передо мной корзинку с рогаликами и кофе. Я съел все и выпил кофе, понимая, что нас ждёт долгий разговор.
- Через два дня Кристину должны кесарить, ребёнка какое-то время будут держать в больнице, потом ему нужен будет полноценный папа, так как мамы пока в наличии нет. Да, она в коме, и ты не можешь из-за этого крушить свой дом в пух и прах! Это не поможет вернуть её, а ты вышел из-под контроля, ты должен сейчас осознать весь смысл этого, и не жалеть себя, а попытаться сделать что-то для неё, для вашей семьи. Выплёскивание своего гнева наружу не заставит её вернуться к тебе. Ей нужно время, чтобы поправиться, дай ей его.
- Как мне жить дальше? Без неё? Что мне делать?
Ира вздохнула и подошла ко мне.
- Мы с тобой - единственная семья, что у неё есть. Мне тоже больно, пойми. Но я не теряю надежды. Сейчас ты склеишь себя по кусочкам и будешь просыпаться каждое утро ради её выздоровления и ради вашего ребёнка. Ты станешь хорошим отцом, заберёшь его с роддома и сделаешь все, чтобы она поправилась, и гордилась тобой. Ты будешь улыбаться, когда посчитаешь нужным, будешь думать о том, что ты ей скажешь, когда снова её увидишь. Потом ты будешь ложиться в постель, в надежде хоть немного поспать. Когда ты проснёшься, то будешь снова делать все то же самое.
- Она была моей силой, моим смыслом! Теперь я даже не знаю кто я.
- Она и есть твоей силой, и твоим смыслом. Видишь разницу? Я помогу, чем смогу с ребёнком, но ты должен будешь заботиться о нем сам. Отца потерять он не может. Все своё время тебе придётся посвятить ему.
Спасибо всем кто читает, и если вам нравиться порадуйте муза наградами, звездочками и комментами.
7 глава
Стихи из интернета:
Никогда не говори – никогда.
Никогда не говори – навсегда.
Лучше проще сказать – буду ждать,
На прощание крепко обнять.
Человек – это просто перчатка,
На невидимой чьей-то руке.
Быть перчаткой, поверь мне, так гадко,
Душу лучше держать в кулаке.
Не понятно, быть может, сказал я,
Но в словах, где-нибудь, да наврёшь.
В этой жизни, бл.., как на вокзале.
провожаешь, встречаешь и ждёшь.
Пройдя в палату, сразу хочется отсюда сбежать. Запах антисептика, лекарств и хлорки в куче с белыми стенами и общей суматохой больницы нагнетали чувство подавленности. Здесь царит дух болезни и безысходности. И только маленький лучик света – Кристина.
Даже сейчас, здесь на койке, подключённая к множеству аппаратуры, она была такой родной, любимой. Сейчас, тут лежало тело, а мозг и душа, парили в неизвестности. Но я мог дотронуться до неё, обнять, поцеловать. Такая маленькая ручка с аккуратно обстриженными ногтями, без всех этих длинных нарощённых ногтей, которые казалось ткнуться тебе в глаз. Я поцеловал её в щёчку, вдохнул такой знакомый запах волос, потёрся носом.
