Когда в той заварушке ему пришлось ее защищать, он боялся до нее дотронуться. На ней не было ни одного живого места, сплошной синяк и затравленные глаза, яркого голубого цвета.
За свои сорок два года Башка видел многое, но вид этой избитой женщины привел его в шок. Игорь потом долго не решался подойти к Ольге. Хотя она и жила почти полгода в доме Змея, и они часто пересекались, но каждый раз она шарахалась от него, да и вообще ото всех.
Впервые он заговорил с ней на свадьбе Толяна. Она сидела рядом с Чеславом и улыбалась. Наверное, тогда он влюбился в нее по-настоящему. О чем сообщил ей, будучи прямым и открытым человеком. Ольга была в шоке, и очень вежливо отказал ему. С тех пор она старалась держаться от него подальше, пресекая все попытки заговорить, а он вздыхал по ней украдкой. Как в каких-то смазливых книжках.
Неделю назад ему позвонил Чеслав.
-Башка, слушай, мы с Оксаной уезжаем в дом.
-Ну и? – Игорь не понимал к чему ему эта информация.
-Мы уезжаем, а она остается одна.
Игорь сжал челюсть.
-Она не хочет со мной разговаривать. Что ты предлагаешь мне?
-Прояви гибкость, придумай что-нибудь.
-Какую нахер гибкость? Я тебе балерина что-ли. Она шарахается от меня, как от прокаженного.
-Ну, так будь настойчивей.
-Был у нее уже один такой, настойчивый. Все кости ей настоял так, что до сих пор вон по больницам мотается.
Нет, с Ольгой так было нельзя. Она и так натерпелась с Чапой. Эта сука ей шрамы на всю жизнь оставил. И если с внешними можно было легко справиться, то вот с теми, что в душе, было сложнее. Но Башку радовало то, что Чеслав был не против.
С тех самых пор он каждый день приходил к ее двери. Стучал, ждал и слушал. Она не открывала, но так же стояла возле двери и смотрела на него в глазок.
-Оль, ну че мы как маленькие. Давай поговорим. Сколько еще ты меня будешь здесь мариновать? Я ведь не уйду, ты же знаешь.
Ольга злилась на него, на себя…на себя злилась больше. Почему, ну вот почему она такая. Ей бы давно переступить, забыть то, что произошло, но она не могла. Слишком. Все было слишком, именно потому что она уже забыла, как это – боль и унижение. За те годы, что она жила без Чапы, она успела собрать себя, и выстроить заново. Но он снова сломал ее. И, видимо, в этот раз окончательно.
Ольге нравился Игорь. Он был невысоким и коренастым, с непослушными кудрями на голове, за что и получил свою кличку. Не смотря на свою деятельность, он был достаточно воспитанным мужчиной. Ольга никогда не слышала, чтобы он повышал голос. Но при этом он был жестким и прямым, когда дело касалось его друзей. Ольга видела его тогда, в своей квартире, на разборках с Чапой. И боялась. Боялась того, что все может повториться.
Но и прятаться было глупо. Не смотря на то, что женщине было очень страшно оставаться один на один с мужчиной, она решила, что лучше решить все сейчас. Щелкнув замком, она отошла от двери.
Услышав, как поворачивается ключ в замке, Игорь не поверил своему счастью. Она дала ему шанс. Он должен его не профукать.
Игорь осторожно вошел в квартиру и увидел Ольгу. Она стояла в паре метров от него, сжав руки в кулачки. В ее глазах стоял страх, но решимость его перекрывала. Губы сжаты в тонкую упрямую линию, а на щеках следы слез.
-Привет.
-Зачем ты пришел? Мы уже обо всем поговорили тогда. Я не изменила своего мнения.
-Было бы удивительно. – Он смотрел на нее, впитывая каждую деталь ее внешности.- Воды нальешь?
Ольга немного опешила от его просьбы. Какой воды? Пусть говорит, все что хотел и уходит.
-Ну, хотя бы в сортир пусти, я к тебе через весь город ехал.
-Вторая дверь. Не забудь поднять ободок.
-Не боись, не залью.
Он снял черные кроссовки и прошел в туалет. Ольга же пошла на кухню, ставить чайник. Ей нужно было ем-то занять себя, что бы хоть немного успокоиться. Через пару минут Игорь вернулся, а Ольга дорезала бутерброды.
-Меня еще и накормят. – Присвистнул мужчина, усаживаясь на табурет. – Видимо сегодня праздник.
-Какой праздник?
-Да хер его знает, но подарки мне повалили авансом.
Ольга поставила перед ним большую чашку и пододвинула тарелку с бутербродами.
-А ты?
-Не хочу. – Покачала она головой.
-Ты когда последний раз ела? Не хочет она. – Игорь встал и подошел к плите, взял стоящую рядом с раковиной кружку, и налил туда кипяток. Закинув чайный пакетик, поставил чашку перед Ольгой. – Пей. Ты бледная и худая, как скелет.
-Ну, так не смотри на меня. – Огрызнулась та.
-Не могу. Ты мне и такая сердце травишь.
Они пили чай молча. Каждый думал о своем, перебирая в уме слова, но так и не решаясь их произнести. Когда чашки опустели, Игорь тяжело вздохнул. Он знал, что будет тяжело и был готов к этому. Но сейчас, сидя перед ней, он не мог решиться. Точнее, он не знал, как не напугать ее еще больше своими чувствами.
-Оль, я не он.
Ольга подняла на него свой взгляд.
-Это не важно. Я не смогу.
-Да к черту! –Игорь взял ее ладошку и прижал к свей щеке. – Как мальчишка, ей богу. Столько баб было, а с тобой как пацан теряюсь. Ты думаешь мне не страшно? Да мне, блядь, знаешь как страшно. Страшно, что это то самое, ты та самая, а я могу все просрать. А шансов больше не будет. И что дальше? А дальше одиночество. Глухое и дикое. Оно знаешь, как по нутру бьет?! Выть охота.
-Знаю. –Тихо прошептала Ольга.
-Ну и что в этом хорошего? Почему ты тогда в этом дерьме погрязла и вылезать не хочешь?
-Страшно. –Одними губами произнесла она.
-Я же рядом буду.
-А если…
-Да в задницу все если! Посмотри на меня! Я убью себя, если хоть раз причиню тебе боль. Я не он. Я не кайфую, когда любимой женщине плохо. У меня не встает от того, что ломаются кости от моих прикосновений.
Ольга смотрела на Игоря и по ее щекам текли слезы. Она так устала. Ей так хотелось верить, что любовь может быть. Без боли. Без отчаяния.
-Докажи. –Выдохнула она.
А он подхватил это вздох своими губами, целуя ее нежно, осторожно, боясь спугнуть, или обидеть.
В небольшом светлом кабинете сидели трое. За дубовым столом, на котором стояла красивая рамка с фотографией счастливой семь, сидел тучный усатый мужчина. Внушительный пивной животик подрагивал каждый раз, когда его хозяин нервно хихикал, бегая своими глазками по лицам сидящих перед ним мужчин.
-Господин Замятин, это такая честь. Кому рассказать, не поверят, что сам Замятин был у меня в кабинете. –Бормотал мужчина, стараясь подмазаться к Змею.
-Где подписать? – Тихо спросил Змей.
-Я так рад, так рад…А? Что вы сказали?
-Хары базар вести. Показывай где автограф свой поставить нужно. – Не выдержав, зарычал Толян.
-Ах…это…Вот здесь и здесь. В трех экземплярах. – Астахов протянул им бумаги и с замиранием следил как Змей и Толян поочередно ставят свои росписи.
-Ну вот, господин Замятин, теперь вы полновластный хозяин этой земли…
-До четверга. – Ровным голосом перебил его Змей.
-Что?
-В четверг вас не должно здесь быть.
Змей встал и, держа трость в руке, вышел из кабинета. Едва он оказался во дворе невысокого дома, с облегчением оперся на трость и прикрыл глаза, наслаждаясь свежим деревенским воздухом.
-Я думаю он там в штаны нассал. – Усмехнулся Толян, спускаясь с крыльца. –Все лебезил передо мной, что уже завтра они с женой выезжают из этого дома.
Змей прошел в круглую беседку, стоящую в тени ветвистых яблонь. Присев на скамейку, он скептическим взглядом обвел двор и дом.
-Как думаешь, к зиме успеем?
-Да хрен знает. Если чурок наймет, то, думаю, да. Если Васькиных из «Алмаза», то вряд ли. Ты же знаешь, какой этот мудила нудный. Он тебе фундамент полгода заливать будет, «соблюдая все пропорции». – Передразнил знакомого Толян.
-Васька не надо. Давай азеров. Только проследи за ними.
-Базаришь, брат.
Они сидели в тишине, слушая веселый лай дворовых собак. Где-то вдалеке было слышно мычание коров и раскатистый звон колоколов, созывающий прихожан на вечернюю службу.
-В церковь заехать надо. – Змей поднялся, потягиваясь, разминая ноющую спину.
-Без проблем.
-Я даже не знаю, Лера…Он ведь молоденький, а я…
За столиком известной во всем городе кафе «Шоколадница» сидели Оксана и Валерия. Брюнетка нервно крутила в руках чашку с ароматным кофе, а блондинка смотрела на нее с завистью.
-Блин, Оксана, какая разница, младше, старше, главное, что Чеслав тебя любит! Я очень рада, что он сделал тебе предложение. И перестань уже крутить этим кофе, ты же знаешь как я его люблю, но мне нельзя. – Уныло сказала Лера, поглаживая свои большой живот.
-Ой…Извини. – Улыбнулась ей в ответ Оксана. Она с восторгом в глазах смотрела на то, как нежно Лера поглаживает себя по животу. Девушка даже завидовала подруге. Она тоже мечтала о ребенке, но понимала, что Чеслав еще слишком молод, чтобы становиться отцом. Чеслав. Оксана грустно вздохнула, но ее сердце пело от счастья. Вчера вечером, Чеслав сделал ей предложение. Поначалу девушка подумала, что он шутит, но увидев решительность в его глазах, испугалась. Она безумно любила его, но была старше на пять лет. К тому же она бывшая проститутка с сестрой от матери наркоманки. Каждый раз, когда Чеслав говорил ей, что любит ее, сердце замирало, раздираемое противоречивыми чувствами. С одной стороны, она любила его так, как еще никого в своей жизни, с другой, он был еще совсем молодым, и она чувствовала себя неуютно, рядом с его друзьями и матерью.
-Так, все! Мне надоело смотреть на твою кислую мордочку. –Грозно заговорила Лера, выдергивая подругу из задумчивости. – Между прочим, Змей купил эту деревушку ради вас. Чтобы оставить вам дом, где вы могли бы жить вместе с матерью Чеслава.
-Я знаю. И от этого мне еще больше неловко.
-Прекрати! Вы с Чеславом стали для него семьей. Он любит вас и желает счастья. Да и не может он там больше жить. Говорит, что все в этом доме напоминает ему Натку.
При упоминании о подруге Лера сразу сникла. Как же она соскучилась по Наташе. Вот уже восемь месяцев она ничего не слышала о ней, и страшно переживала. Они с Толяном решили, что если у них родиться дочка, то они назовут ее Натальей. Лера вспомнила о том, что говорил Толя, и молила господа, чтобы он оказался прав и та девушка, которую он видел в автобусе, действительно оказалась Наташей. Ведь если бы подруга нашлась…Господи, если бы она нашлась, у Змея был бы шанс все исправить. Они оба заслужили второй шанс. Лишь бы только Толя оказался прав…
- Верую во единого Бога, Отца Вседержителя, Творца неба и земли, видимого же всего и невидимого. И во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия Единородного и от Отца рождённого прежде всех век: Бога от Бога, Свет от Света, Бога истинного от Бога истинного, рождённого, не сотворённого, Отцу единосущного: через Него же было создано всё. Ради нас, людей, и ради нашего спасения сошедшего с небес и воплотившегося от Духа Святого и Марии Девы, и вочеловечившегося…
Наталья стояла возле кандила (прим. автора кандил - стоящий перед иконами в православном храме большой подсвечник) перед иконой Спасителя и шепотом повторяла молитву вслед за отцом Иоанном. Поправляя спадающий с головы платок, она поняла, что ее руки трясутся. Сегодняшняя встреча с Анатолием разрушила ту, тщательно выстроенную, стену в ее душе, освободив поток воспоминаний, отчаяния и боли.
Она не забыла. Помнила все до мельчайших подробностей. И хотя, где-то глубоко в душе она хотел снова увидеть Змея, страх был сильнее. Она боялась. Боялась, что если он найдет ее, то уже никогда не отпустит.
-… И во единую, святую, вселенскую и апостольскую Церковь. Исповедую единое крещение во оставление грехов. Ожидаю воскресения мёртвых и жизни будущего века. Аминь.
Наташа, перекрестившись, затушила догоравшие свечи. За спиной открылась входная дверь, и кто-то едва слышно зашел в церковь. Мягкие шаги были практически не слышны, однако стук чего-то металлического о мраморный пол эхом разносились по церковному залу. Обернувшись, посмотреть на вошедших, Наташа замерла.
Змей в нерешительности стоял перед дверями храма. Как давно он не был в церкви. С того самого дня, когда он похоронил Марину. Сжав трость, он резко открыл дверь и сделал шаг внутрь. Пахло лампадным маслом и кадилом. Четкий и громкий голос священника разносился по церкви, поглощаемый стенами. Народу в храме было немного. В основном старики. В центре, у алтаря стоял большой кандил, рядом с которым располагались две иконы, которым, как знал Змей, нужно было поклониться в первую очередь. Сделав пару шагов, Змей замер.
Казалось, что время остановилось. Все вокруг не имело уже никакого значения. Сердце бешено стучало в груди, с каждым вздохом ускоряя темп. Тело словно оцепенело, забыв, что должно двигаться.
-Ты!? – Одновременно произнесли они, нарушая мерную молитву священника.
Когда ты смотришь на любимого человека, все вокруг перестает существовать, кроме его дорогих сердцу глаз. Сердце набирает обороты, бешено колотясь в груди, в горле застревает ком, и ты не можешь сказать ни слова, хотя слова в этот момент и не нужны. Ты смотришь на любимое лицо, стараясь запомнить каждую частичку, не пропуская ни миллиметра. Впитываешь в себя ни с чем ни сравнимый запах, который узнаешь в толпе из тысячи. Руки дрожат, а пальцы сводит судорога от желания прикоснуться, почувствовать кожей теплоту и нежность любимого тела. Так хочется прижать к груди и никогда больше не отпускать.
Что чувствуешь, когда смотришь в глаза своему самому жуткому кошмару? Страх. Липкий, проникающий в каждый уголок твоей души страх, заставляющий сжаться сердце в комочек. Так хочется зажмуриться и закричать, но воздуха в легких не хватает, потому что ты забыла сделать вдох, и теперь, вместо крика из горла вырывается лишь жалкий всхлип. Ладошки сжимаются в кулаки, и ты мысленно готовишься к тому, что вскоре придется защищаться. Ты вновь и вновь повторяешь про себя, что все это не правда, всего лишь очередной кошмар, который сниться тебе каждую ночь. Но, не смотря на весь тот ужас, что каждый раз будит тебя по ночам, ты, словно сумасшедшая, просишь бога повторения. Умоляешь с каким-то мазохистским наслаждением, чтобы еще хотя бы разок взглянуть в глаза своему самому жуткому кошмару.
Они смотрели друг на друга, не веря, что это происходит на самом деле. Змей, широко раздувая ноздри, отчаянно вдыхал воздух, заставляя сердце биться. Он смотрел в испуганные глаза Наташи и проклинал себя. Но радость оттого, что он ее нашел, заглушала чувство вины. Вот она. Живая и здоровая. Стоит перед ним, испуганно хлопая своими синими глазами. Так хотелось протянуть руку, дотронуться до шелка волос, обнять, вдохнуть ее аромат, почувствовать легкое дыхание на своей коже. Поцеловать. Как же ему хотелось снова ощутить вкус ее губ.
Судорожный вдох и быстрый, едва уловимый выдох. Наташа нервно теребила подол платья, сминая в руке ни в чем не повинную ткань. Хотелось кричать, плакать и биться в истерике. Он нашел ее. Судорожная мысль билась в ее голове, не оставляя ни малейшего шанса на спасение. Он посмотрела ему в глаза и поняла, что теперь ей никуда от него не деться. Он ни за что не отпустит ее.
-Натка? – Нарушил, затянувшуюся тишину, громкий бас Толяна.
Наташа перевела взгляд на мужчину, стоявшего за спиной Змея. Предатель! Как он мог! Она доверяла ему! А он…
За свои сорок два года Башка видел многое, но вид этой избитой женщины привел его в шок. Игорь потом долго не решался подойти к Ольге. Хотя она и жила почти полгода в доме Змея, и они часто пересекались, но каждый раз она шарахалась от него, да и вообще ото всех.
Впервые он заговорил с ней на свадьбе Толяна. Она сидела рядом с Чеславом и улыбалась. Наверное, тогда он влюбился в нее по-настоящему. О чем сообщил ей, будучи прямым и открытым человеком. Ольга была в шоке, и очень вежливо отказал ему. С тех пор она старалась держаться от него подальше, пресекая все попытки заговорить, а он вздыхал по ней украдкой. Как в каких-то смазливых книжках.
Неделю назад ему позвонил Чеслав.
-Башка, слушай, мы с Оксаной уезжаем в дом.
-Ну и? – Игорь не понимал к чему ему эта информация.
-Мы уезжаем, а она остается одна.
Игорь сжал челюсть.
-Она не хочет со мной разговаривать. Что ты предлагаешь мне?
-Прояви гибкость, придумай что-нибудь.
-Какую нахер гибкость? Я тебе балерина что-ли. Она шарахается от меня, как от прокаженного.
-Ну, так будь настойчивей.
-Был у нее уже один такой, настойчивый. Все кости ей настоял так, что до сих пор вон по больницам мотается.
Нет, с Ольгой так было нельзя. Она и так натерпелась с Чапой. Эта сука ей шрамы на всю жизнь оставил. И если с внешними можно было легко справиться, то вот с теми, что в душе, было сложнее. Но Башку радовало то, что Чеслав был не против.
С тех самых пор он каждый день приходил к ее двери. Стучал, ждал и слушал. Она не открывала, но так же стояла возле двери и смотрела на него в глазок.
-Оль, ну че мы как маленькие. Давай поговорим. Сколько еще ты меня будешь здесь мариновать? Я ведь не уйду, ты же знаешь.
Ольга злилась на него, на себя…на себя злилась больше. Почему, ну вот почему она такая. Ей бы давно переступить, забыть то, что произошло, но она не могла. Слишком. Все было слишком, именно потому что она уже забыла, как это – боль и унижение. За те годы, что она жила без Чапы, она успела собрать себя, и выстроить заново. Но он снова сломал ее. И, видимо, в этот раз окончательно.
Ольге нравился Игорь. Он был невысоким и коренастым, с непослушными кудрями на голове, за что и получил свою кличку. Не смотря на свою деятельность, он был достаточно воспитанным мужчиной. Ольга никогда не слышала, чтобы он повышал голос. Но при этом он был жестким и прямым, когда дело касалось его друзей. Ольга видела его тогда, в своей квартире, на разборках с Чапой. И боялась. Боялась того, что все может повториться.
Но и прятаться было глупо. Не смотря на то, что женщине было очень страшно оставаться один на один с мужчиной, она решила, что лучше решить все сейчас. Щелкнув замком, она отошла от двери.
Услышав, как поворачивается ключ в замке, Игорь не поверил своему счастью. Она дала ему шанс. Он должен его не профукать.
Игорь осторожно вошел в квартиру и увидел Ольгу. Она стояла в паре метров от него, сжав руки в кулачки. В ее глазах стоял страх, но решимость его перекрывала. Губы сжаты в тонкую упрямую линию, а на щеках следы слез.
-Привет.
-Зачем ты пришел? Мы уже обо всем поговорили тогда. Я не изменила своего мнения.
-Было бы удивительно. – Он смотрел на нее, впитывая каждую деталь ее внешности.- Воды нальешь?
Ольга немного опешила от его просьбы. Какой воды? Пусть говорит, все что хотел и уходит.
-Ну, хотя бы в сортир пусти, я к тебе через весь город ехал.
-Вторая дверь. Не забудь поднять ободок.
-Не боись, не залью.
Он снял черные кроссовки и прошел в туалет. Ольга же пошла на кухню, ставить чайник. Ей нужно было ем-то занять себя, что бы хоть немного успокоиться. Через пару минут Игорь вернулся, а Ольга дорезала бутерброды.
-Меня еще и накормят. – Присвистнул мужчина, усаживаясь на табурет. – Видимо сегодня праздник.
-Какой праздник?
-Да хер его знает, но подарки мне повалили авансом.
Ольга поставила перед ним большую чашку и пододвинула тарелку с бутербродами.
-А ты?
-Не хочу. – Покачала она головой.
-Ты когда последний раз ела? Не хочет она. – Игорь встал и подошел к плите, взял стоящую рядом с раковиной кружку, и налил туда кипяток. Закинув чайный пакетик, поставил чашку перед Ольгой. – Пей. Ты бледная и худая, как скелет.
-Ну, так не смотри на меня. – Огрызнулась та.
-Не могу. Ты мне и такая сердце травишь.
Они пили чай молча. Каждый думал о своем, перебирая в уме слова, но так и не решаясь их произнести. Когда чашки опустели, Игорь тяжело вздохнул. Он знал, что будет тяжело и был готов к этому. Но сейчас, сидя перед ней, он не мог решиться. Точнее, он не знал, как не напугать ее еще больше своими чувствами.
-Оль, я не он.
Ольга подняла на него свой взгляд.
-Это не важно. Я не смогу.
-Да к черту! –Игорь взял ее ладошку и прижал к свей щеке. – Как мальчишка, ей богу. Столько баб было, а с тобой как пацан теряюсь. Ты думаешь мне не страшно? Да мне, блядь, знаешь как страшно. Страшно, что это то самое, ты та самая, а я могу все просрать. А шансов больше не будет. И что дальше? А дальше одиночество. Глухое и дикое. Оно знаешь, как по нутру бьет?! Выть охота.
-Знаю. –Тихо прошептала Ольга.
-Ну и что в этом хорошего? Почему ты тогда в этом дерьме погрязла и вылезать не хочешь?
-Страшно. –Одними губами произнесла она.
-Я же рядом буду.
-А если…
-Да в задницу все если! Посмотри на меня! Я убью себя, если хоть раз причиню тебе боль. Я не он. Я не кайфую, когда любимой женщине плохо. У меня не встает от того, что ломаются кости от моих прикосновений.
Ольга смотрела на Игоря и по ее щекам текли слезы. Она так устала. Ей так хотелось верить, что любовь может быть. Без боли. Без отчаяния.
-Докажи. –Выдохнула она.
А он подхватил это вздох своими губами, целуя ее нежно, осторожно, боясь спугнуть, или обидеть.
Глава 25
В небольшом светлом кабинете сидели трое. За дубовым столом, на котором стояла красивая рамка с фотографией счастливой семь, сидел тучный усатый мужчина. Внушительный пивной животик подрагивал каждый раз, когда его хозяин нервно хихикал, бегая своими глазками по лицам сидящих перед ним мужчин.
-Господин Замятин, это такая честь. Кому рассказать, не поверят, что сам Замятин был у меня в кабинете. –Бормотал мужчина, стараясь подмазаться к Змею.
-Где подписать? – Тихо спросил Змей.
-Я так рад, так рад…А? Что вы сказали?
-Хары базар вести. Показывай где автограф свой поставить нужно. – Не выдержав, зарычал Толян.
-Ах…это…Вот здесь и здесь. В трех экземплярах. – Астахов протянул им бумаги и с замиранием следил как Змей и Толян поочередно ставят свои росписи.
-Ну вот, господин Замятин, теперь вы полновластный хозяин этой земли…
-До четверга. – Ровным голосом перебил его Змей.
-Что?
-В четверг вас не должно здесь быть.
Змей встал и, держа трость в руке, вышел из кабинета. Едва он оказался во дворе невысокого дома, с облегчением оперся на трость и прикрыл глаза, наслаждаясь свежим деревенским воздухом.
-Я думаю он там в штаны нассал. – Усмехнулся Толян, спускаясь с крыльца. –Все лебезил передо мной, что уже завтра они с женой выезжают из этого дома.
Змей прошел в круглую беседку, стоящую в тени ветвистых яблонь. Присев на скамейку, он скептическим взглядом обвел двор и дом.
-Как думаешь, к зиме успеем?
-Да хрен знает. Если чурок наймет, то, думаю, да. Если Васькиных из «Алмаза», то вряд ли. Ты же знаешь, какой этот мудила нудный. Он тебе фундамент полгода заливать будет, «соблюдая все пропорции». – Передразнил знакомого Толян.
-Васька не надо. Давай азеров. Только проследи за ними.
-Базаришь, брат.
Они сидели в тишине, слушая веселый лай дворовых собак. Где-то вдалеке было слышно мычание коров и раскатистый звон колоколов, созывающий прихожан на вечернюю службу.
-В церковь заехать надо. – Змей поднялся, потягиваясь, разминая ноющую спину.
-Без проблем.
-Я даже не знаю, Лера…Он ведь молоденький, а я…
За столиком известной во всем городе кафе «Шоколадница» сидели Оксана и Валерия. Брюнетка нервно крутила в руках чашку с ароматным кофе, а блондинка смотрела на нее с завистью.
-Блин, Оксана, какая разница, младше, старше, главное, что Чеслав тебя любит! Я очень рада, что он сделал тебе предложение. И перестань уже крутить этим кофе, ты же знаешь как я его люблю, но мне нельзя. – Уныло сказала Лера, поглаживая свои большой живот.
-Ой…Извини. – Улыбнулась ей в ответ Оксана. Она с восторгом в глазах смотрела на то, как нежно Лера поглаживает себя по животу. Девушка даже завидовала подруге. Она тоже мечтала о ребенке, но понимала, что Чеслав еще слишком молод, чтобы становиться отцом. Чеслав. Оксана грустно вздохнула, но ее сердце пело от счастья. Вчера вечером, Чеслав сделал ей предложение. Поначалу девушка подумала, что он шутит, но увидев решительность в его глазах, испугалась. Она безумно любила его, но была старше на пять лет. К тому же она бывшая проститутка с сестрой от матери наркоманки. Каждый раз, когда Чеслав говорил ей, что любит ее, сердце замирало, раздираемое противоречивыми чувствами. С одной стороны, она любила его так, как еще никого в своей жизни, с другой, он был еще совсем молодым, и она чувствовала себя неуютно, рядом с его друзьями и матерью.
-Так, все! Мне надоело смотреть на твою кислую мордочку. –Грозно заговорила Лера, выдергивая подругу из задумчивости. – Между прочим, Змей купил эту деревушку ради вас. Чтобы оставить вам дом, где вы могли бы жить вместе с матерью Чеслава.
-Я знаю. И от этого мне еще больше неловко.
-Прекрати! Вы с Чеславом стали для него семьей. Он любит вас и желает счастья. Да и не может он там больше жить. Говорит, что все в этом доме напоминает ему Натку.
При упоминании о подруге Лера сразу сникла. Как же она соскучилась по Наташе. Вот уже восемь месяцев она ничего не слышала о ней, и страшно переживала. Они с Толяном решили, что если у них родиться дочка, то они назовут ее Натальей. Лера вспомнила о том, что говорил Толя, и молила господа, чтобы он оказался прав и та девушка, которую он видел в автобусе, действительно оказалась Наташей. Ведь если бы подруга нашлась…Господи, если бы она нашлась, у Змея был бы шанс все исправить. Они оба заслужили второй шанс. Лишь бы только Толя оказался прав…
- Верую во единого Бога, Отца Вседержителя, Творца неба и земли, видимого же всего и невидимого. И во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия Единородного и от Отца рождённого прежде всех век: Бога от Бога, Свет от Света, Бога истинного от Бога истинного, рождённого, не сотворённого, Отцу единосущного: через Него же было создано всё. Ради нас, людей, и ради нашего спасения сошедшего с небес и воплотившегося от Духа Святого и Марии Девы, и вочеловечившегося…
Наталья стояла возле кандила (прим. автора кандил - стоящий перед иконами в православном храме большой подсвечник) перед иконой Спасителя и шепотом повторяла молитву вслед за отцом Иоанном. Поправляя спадающий с головы платок, она поняла, что ее руки трясутся. Сегодняшняя встреча с Анатолием разрушила ту, тщательно выстроенную, стену в ее душе, освободив поток воспоминаний, отчаяния и боли.
Она не забыла. Помнила все до мельчайших подробностей. И хотя, где-то глубоко в душе она хотел снова увидеть Змея, страх был сильнее. Она боялась. Боялась, что если он найдет ее, то уже никогда не отпустит.
-… И во единую, святую, вселенскую и апостольскую Церковь. Исповедую единое крещение во оставление грехов. Ожидаю воскресения мёртвых и жизни будущего века. Аминь.
Наташа, перекрестившись, затушила догоравшие свечи. За спиной открылась входная дверь, и кто-то едва слышно зашел в церковь. Мягкие шаги были практически не слышны, однако стук чего-то металлического о мраморный пол эхом разносились по церковному залу. Обернувшись, посмотреть на вошедших, Наташа замерла.
Змей в нерешительности стоял перед дверями храма. Как давно он не был в церкви. С того самого дня, когда он похоронил Марину. Сжав трость, он резко открыл дверь и сделал шаг внутрь. Пахло лампадным маслом и кадилом. Четкий и громкий голос священника разносился по церкви, поглощаемый стенами. Народу в храме было немного. В основном старики. В центре, у алтаря стоял большой кандил, рядом с которым располагались две иконы, которым, как знал Змей, нужно было поклониться в первую очередь. Сделав пару шагов, Змей замер.
Казалось, что время остановилось. Все вокруг не имело уже никакого значения. Сердце бешено стучало в груди, с каждым вздохом ускоряя темп. Тело словно оцепенело, забыв, что должно двигаться.
-Ты!? – Одновременно произнесли они, нарушая мерную молитву священника.
Когда ты смотришь на любимого человека, все вокруг перестает существовать, кроме его дорогих сердцу глаз. Сердце набирает обороты, бешено колотясь в груди, в горле застревает ком, и ты не можешь сказать ни слова, хотя слова в этот момент и не нужны. Ты смотришь на любимое лицо, стараясь запомнить каждую частичку, не пропуская ни миллиметра. Впитываешь в себя ни с чем ни сравнимый запах, который узнаешь в толпе из тысячи. Руки дрожат, а пальцы сводит судорога от желания прикоснуться, почувствовать кожей теплоту и нежность любимого тела. Так хочется прижать к груди и никогда больше не отпускать.
Что чувствуешь, когда смотришь в глаза своему самому жуткому кошмару? Страх. Липкий, проникающий в каждый уголок твоей души страх, заставляющий сжаться сердце в комочек. Так хочется зажмуриться и закричать, но воздуха в легких не хватает, потому что ты забыла сделать вдох, и теперь, вместо крика из горла вырывается лишь жалкий всхлип. Ладошки сжимаются в кулаки, и ты мысленно готовишься к тому, что вскоре придется защищаться. Ты вновь и вновь повторяешь про себя, что все это не правда, всего лишь очередной кошмар, который сниться тебе каждую ночь. Но, не смотря на весь тот ужас, что каждый раз будит тебя по ночам, ты, словно сумасшедшая, просишь бога повторения. Умоляешь с каким-то мазохистским наслаждением, чтобы еще хотя бы разок взглянуть в глаза своему самому жуткому кошмару.
Они смотрели друг на друга, не веря, что это происходит на самом деле. Змей, широко раздувая ноздри, отчаянно вдыхал воздух, заставляя сердце биться. Он смотрел в испуганные глаза Наташи и проклинал себя. Но радость оттого, что он ее нашел, заглушала чувство вины. Вот она. Живая и здоровая. Стоит перед ним, испуганно хлопая своими синими глазами. Так хотелось протянуть руку, дотронуться до шелка волос, обнять, вдохнуть ее аромат, почувствовать легкое дыхание на своей коже. Поцеловать. Как же ему хотелось снова ощутить вкус ее губ.
Судорожный вдох и быстрый, едва уловимый выдох. Наташа нервно теребила подол платья, сминая в руке ни в чем не повинную ткань. Хотелось кричать, плакать и биться в истерике. Он нашел ее. Судорожная мысль билась в ее голове, не оставляя ни малейшего шанса на спасение. Он посмотрела ему в глаза и поняла, что теперь ей никуда от него не деться. Он ни за что не отпустит ее.
-Натка? – Нарушил, затянувшуюся тишину, громкий бас Толяна.
Наташа перевела взгляд на мужчину, стоявшего за спиной Змея. Предатель! Как он мог! Она доверяла ему! А он…
