В полутьме я не робею.
Гордо взгляд держу.
Оживить сумею.
Отведу беду.
Ольга:
Ночь. Больной. Кровать. Я.
У двери опять возня...
Граф. Живой. Притворство. Слезы.
Враг крадется осторожно...
Гость. Подушка. Арн. Захват.
К полу злоумышленник прижат...
Враг повержен. Страх в глазах.
"Сам Наместник? Интересно..."
Мягко стелет господар...
Усмехнулся. Голос вкрадчив. Полыхает алый взгляд.
Вот и когти показались — на плечах наместника лежат...
Сжать. Кулак. От страха.
Руки взмокли. В горле ком.
Я за дверь как птаха,
Сердце — метроном...
Крики. Всхлипы. Вой.
А охранник у двери, меч оправив свой,
Усмехнувшись, вдруг изрек:
"Да, наместник навсегда усвоит сей урок..."
Ольга:
Ночь давно на дворе, я же лежу без сна...
Арн мне не верил, не доверял...
Неужто подумал, что желала я зла?
Так тяжко и горько, словно нА душу камень упал..
Мысли роятся, снедает обида, сжигая сердце до тла...
Я безответно, безнадёжно в арна влюбилась,
И за возможность... хотя бы изредка...
С ним рядом быть... Или почувствовать
На себе алый взгляд — я рагжу душу отдам!
Мать-Создательница, вот я и вкусила
Чувство мучительное, но безудержное, как ураган!
И я хочу... я стараюсь... об арне не думать...
Из-под ресниц катятся слёзы, то плачет душа...
Antonina:
Как в зыбучих песках,
В глазах-зеркалах,
В синеве бесконечной тонул...
Шелковиста коса...
И вишневы уста,
К которым в мечтах прильнул...
Так невинна...чиста...
Но как непроста!
А душу трАвит...манИт...
Звенит, как струна...
Откуда ж она,
Какую тайну хранит?!
Ольга:
Как "работают" имперские дознаватели
Самому довелось познать:
Во всем у них простые смертные виноваты,
А знать — ни при делах всегда.
Рожи мерзкие, с носами длинными,
Весьма и весьма любопытными...
Словно гиены рыщут:
То, чего не было, сыщут...
Вопросами двусмысленными
Переиначат истину,
И строчат доносы
Под покровом ночи...
Нет уж, увольте! Больше не позволю...
Раз от дознавателей — вред, а не польза,
И от присутствия реет угрозой,
Сам улики нарою и... "дело закрою"...
Ольга:
Кражич сразу выделил троих:
Двух охранников и деву,
Ту, что взглядом, хрупким телом —
Зацепила... Он не псих —
Просто встряла в душу... между делом...
Не боится... Хоть податлива,
Не смела... Обладает силой...
Пожалела, защищала — оберег сей вышивала...
Да, девчонка не проста, и немы ее уста:
Арн, когда её проверил, руку выкрутил до хруста...
Побелела... промолчала... только взгляд свой вскинула...
Рагж, как в сердце стало пусто...
И секирой резануло будто бы внутри...
Магия? Загадка, Рагж тебя пожри!
Ольга:
— Иди, не ерепенься...
Толчок — и лечу в тьму подземелья.
Усмешка на широком лице Владко.
Вот, оно — недостающее звено-загадка!
Вот, кто с бандитами заодно —
Нашего замка "гнилое звено"!
Не зря "бежать" уговаривал рьяно он...
Салта... Лершик... Владко...
Графу придется несладко
В таком-то змеином логове,
Где наговором смертельным иль ядом
Одаривают походя...
Как же я так опростоволосилась?
Бездумно с бумагою к хозяину бросилась...
Да не успела...
А чего я хотела?
Жизнь сурова,
Когда вокруг преступный сговор...
Antonina:
Горячие руки...и взгляд
Алый...горит желанием...
Можно ли верить? Да вряд!
Свежо, говорят, предание...
Губы к губам бы прижать
Обнять, уберечь от беды...
Еще вОвремя бы понять,
Как беспочвенны эти мечты...
Мари:
— Вон пошла!
Едва сдержался.
Дико зверь под кожей рвался.
Жаждет крови и рычит.
Он их всех разоблачит.
Страж его совсем взбесился.
Или это Он? Ума лишился.
Потерялся в цвете глаз.
Что прозрачней чем алмаз.
В мягких завитках волос.
Прикоснулся. Всё внутри оборвалось.
Чар девичьих сладкий плен.
Так ему он вожделен.
Синь бездонная манит.
Только девочка молчит
Гложет, мучает вопрос.
Сам испортил весь допрос.
Что скрывает молчаливо.
Смотрит в душу горделиво.
Выпало ему наследство.
Маета и непотребство.
Крепко в замке проросли.
Зла желать смогли
Лершик, Стрен, Зоран и Салта...
Не хватает диверсанта!
Кражич верен здесь один.
Он ему не господин.
У него чутьё и нюх.
На врагов, продажных шлюх.
Выбрал сразу он троих.
В намерениях благих.
Валдер, Урас и девчонка...
Не обидит он ребенка.
Эх, родимая сторонка...
Antonina:
С Победой Великой всех поздравляю,
На жизненных фронтах побед желаю
А так же силы духа не терять,
И каждый день с улыбкой принимать!
Ольга:
...Спи, Илинка... Спи спокойно...
В темноте не будет больно...
Ты трудилась, но довольно...
Засыпай — во тьме привольно...
Спи... Усни.. Во сне вся суть...
Все, что было... Все, что будет...
Спи, Илинка... Позабудь...
Больно никогда не будет...
Спи, Илинка... Засыпай...
Тьма сотрет твою печаль...
Спи... Уж никому не жаль,
Что уходишь ты за край...
Спи спокойно... Спи... Спи....
"... Где же ты, бедОва девка, Отзовись..."
Голос арна? Беспокойный? Без издевки??
Спи, фантазия, уймись...
"...Где же ты, проклятая?..."
Тьма холодная заклятая
Не дает открыть глаза...
Я должна... Ведь я Штефану нужна...
Обереги вышивать...
Наговоры убирать...
Никого арн не боится...
Лорда страх мне просто снится...
Я должна скорей проснуться...
Взглядом Штефана коснуться...
Вирош за ворот ему зашить...
Без охранки лорда могут погубить...
Ольга:
Слезы катятся... Рыдания душат...
Как пережить арна бездушие?
Как реагировать мне перестать
На безразличие и неприятие
Мужчины, что центром вселенной моей успел стать???
Так, Элиния! Вспомни о гордости!
Пусть и безмолвной... Хватит покорности,
Что тебя унижает с лихвой...
Мертвою хваткой вцепился клешней... Дан дознаватель...
Хвала прыти Златки — арна успела позвать...
Ольга:
Старая легенда гласит:
"Замок должен зверя признать..."
Зацарапала тревога внутри:
Нелегко истинным хозяином края стать.
"Лорд наш нравом крут, но справедлив —
Значит, сможет с душой замка совладать...
Где сейчас стоит Белвиль,
Раньше был жертвенный алтарь..."
А в видении моём над камнем нож висит...
Нож, который не смогла я в руки взять...
В камне, что меня "зовет", стучит...
Может быть и есть Белвиля душа...
— Я тебе сказал ГДЕ быть?
Напряженный алый взгляд...
Грозный арн сердит...
Провинилась я... Опять...
Antonina:
Взлетала все выше и выше...
Падала вниз... и опять...
Наверное где-то свыше
Решили судьбу поменять
Звезды в глазах... Узоры
Вироши чудные шьют
Словно, нашла опору...
Сердцу нашла приют...
Ольга:
"Не бойся... Я тебе не причиню вреда..."
Я гляжу в наливающиеся алым глаза.
Страхи прочь. Я хочу отдать всю себя.
Между арном и мной проскочила искра,
И по телу лавиной несется пожар...
В нем сгорает и невинность, и стыд...
Та волна, что бушует и бьется внутри,
Все смела...
Я горю, извиваюсь, беззвучно кричу...
Эта сладкая боль... Та, которую я сама
Не могу утолить... но хочу...
Поцелуй... Хриплый стон... У меня дыхание сбилось...
И в наслаждении боль растворилась...
Как же хочется, чтобы длились и длились..
Эти стоны... движения... этот яростный рык...
"Не бойся... Боли больше не будет..."
Моё сердце давно мне самой не принадлежит...
Ольга:
Сердце радостной птицей забилось:
Я ЕМУ нравлюсь... Я полюбилась!!!
И ухнуло вниз, не разбившись едва:
"Я — полюбовница у господара...
Лишь ради выгоды под арна легла..."
Солнце надежды, сиявшее ярко,
Вдруг потускнело и от сомнений погасло.
От Станкиных слов про слуг пересуды
Сердце щемит... Но я не буду...
Грустить-горевать от чужих наговоров
Да пустобрёшных служьих укоров...
Но на душе всё же холодно-стыло:
Под взглядом алым я о чести забыла....
Нет ни венца, ни обета, ни брака:
Илинка-служанка, Илинка-бродяга
Влюбилась отчаянно и безоглядно!
Преступница беглая — кто я для арна?
Любят лишь равных... А с низшими...
Словно в предчувствии сердце забилось...
Но почему? Я ведь видела вирош —
Арна и мой — узоры совпали и переплелись...
А за окном бас зычный, как гром: "Поберегись-посторонись!"
Ольга:
Лицо белое, шея динная
Под накидкою соболиною...
Лоб, короной волос украшенный,
Глазки, губки — искусно накрашены.
Платье шелково, все цветастое...
На ногах туфельки с пряжками...
Руки чистые, вся душистая...
Речь протяжна и фразы цветистые —
В гости к Штефану, поправ нормы приличия,
Прикатила дива-штучка столичная!
Разместили дамочку в гостевых покоях,
И надолго, судя по её настрою...
Граф там вместе с нею остался...
Раз не вышел — разговор весьма удался!
Я ж реву, давлюсь слезами:
Обманулась я с мечтами...
И как быть — пока не знаю,
Только чувствую, что беду неминучую привезла сия краля...
В сердце боль без конца и без края...
Я тоскую, рыдаю... Руки-губы-глаза вспоминаю..
Antonina:
Любовь не спросит:
Ты хочешь?
Явится, не сотрешь...
Слезами личико
Мочишь,
Другим твердишь,
Это дождь...
Мари:
Больно! Юное сердце...
Пронзила игла.
Столичной сопернице.
Власть над арном дана.
Дикой подвластна страсти.
Зверю она мила...
Голод своей плоти.
Он с ней утолит сполна.
Чёрная бездна ночи...
Их поглотила тьма.
Забылись синие очи.
И дева, та, что нема!
Наивна была и чиста.
Любовь поманила и предала.
Ольга:
Меня размозжило, размазало…
Слезы стоят в глазах…
Штефана слышу, и этим все сказано,
Вот он, предчувствия страх…
Меня оглушила от боли…
Не вижу ничего пред собой…
«Твой… Весь твой…»
Раскатами грома арн «мой» шепчет не мне — другой…
Вот и пришла расплата,
Выход остался один —
Топать до дома, до хаты…
«Илинке из простолюдин»…
Кражич от чистого сердца
И раненой широкой души
Рядом с собой предложил мне место,
Для всех я — гулящая девка? Рагж меня задери..
Тоскует-горюет дан управляющий,
Душа одинока... кровит, и некому рану лечить...
Вот бы додумалась Златка любовью исправить...
И поделилась частичкой души...
Хватит, уйду подобру-поздорову
Нет мне уж места тут…
Забуду про край я суровый,
Вернусь я обратно к теплу… хоть матушку вновь обниму…
Ольга:
Чем таким ледя обмазана?
Вмазана наркотой?
Штырится ледя оргазмами...
Зверь Штефана сам не свой...
Да, иссекать надо проказу:
С глаз долой, из сердца вон!
И ведь не зря арн озаботился сразу:
Что это ледю к нему принесло...
Главное, выяснить — по чьёму приказу
Эту шваль притащило...
И от какой-такой травки-штуки-заразы
Их так вставляло и штырило-штырило!
Мари:
Стою у дверей, как на плахе.
Нет сил отойти.
Мне ли невинной птахе.
Судьбу свою отвести.
Вскрики разнузданной леди...
Страсти бурлящий котёл.
То я краснее меди.
А вот — бледнее, чем мел.
— Штефан, скажи, что ты мой!
Громом ударил ответ:
— Твой! — низкий голос... — Весь твой!
В сердце вонзился стилет.
Медленно. Точно слепая.
Оглохнув от этих слов.
К лестнице отступая.
Вынырнула из снов.
Арн уж забыл о ночи.
Что жизнь изменила мою.
Я для него, как прочие...
В одном с ними строю.
Дан Кражич от чистого сердца.
Остаться с ним предложил.
Ведь некуда мне деться.
А он бы меня защитил.
— Влюбилась?! — промолвил тихо.
— Ну что же, решилась, иди!
Вне замка гуляет лихо.
Осторожна будь, себя береги...
Ольга:
Эх, Илинка, бедова ты девка!
Опять угораздило тебя в самое пекло:
В этом трактире (таком захудалом!)
Полно дознавателей — цельная зала…
Едят, выпивают, и все выжидают,
Когда найдут повод господара ударить…
И слухи отвратные о нём распускают,
Может, не сами, но и не пресекают…
Дескать, наш арн насмерть девиц задирает,
А перед этим — насильничАет…
Будто бы зверь его собственный стал не управляем,
И без контроля теперь всех убивает…
А вдруг и та леди объявилась недаром?
Лишь для компромата на господара?
А что, если ей наказали Штефана совсем извести?
Для этого вдруг надо грамотно зверя с ума свести?
Думай, Илинка, давай размышляй Ольга:
Кто-то арну настойчиво стелет дорожку «за край»:
Сначала — проклятие, затем — потрава,
Даже попытка наместников «добить» господара!
А интерес дознавателя, что очень внимательно
Вопросами каверзными, угрозами и уговорами
Пытался добиться клеветы на Сиятельного…
И арн до сих пор не узнал про алтарь… Я не успела сказать…
Ольга:
Он уже рыщет (в облике ль зверя???)
Илинку ищет...
Покусана ледя...
Отравлена кровь...
И надо немедля
Окунуться в Илинки любовь...
Все будут бояться зверя, акромя её,
Что за любимого Штефана готова на всё!
Ольга:
Я бегу… бегу упорно…
Вот уж сколько дней…
А тоски свирепой волны
Не становятся слабей…
Целыми днями иду-добираюсь…
А по ночам — вирош тянет назад…
Вижу цветы и узоры, что переплетались…
Арна и мой… И снова я маюсь без сна…
Я и рада бы забыть…
Но клеймом печать на сердце…
От него не убежишь…
Его тяжесть не облегчить…
Я бегу вперед упрямо…
Я выматываюсь в хлам…
Но на каждом перевале кто-то вновь упоминает…
На известия об арне натыкаюсь тут и там…
Ньер за ньером, за полньером
Утекают как вода...
Вот граница показалась...
Будет там ли благодать?
Мари:
Монетку за монеткой.
Услуга любит счёт.
Так разоришься, детка.
Ведь их наперечет.
Упрямо продвигаюсь.
По тракту я пешком.
Лишь дважды умудряюсь.
Проехать с ветерком.
Всё дальше от Стобарда.
Закончились дожди.
Теплу и солнцу рада.
Здесь явно ярче дни.
Три дня уж миновало.
И вот — открылся Борд.
На крепость я взирала.
У городских ворот.
К обозу бы прибиться,
Что движется в Мадрис.
Возница появился:
— Есть денежка — садись!
Antonina:
Паница, что заменила мне мать,
Уже не увидеть... поплакать... обнять..
Стоит перед взором родное лицо:
Вот она взошла на крыльцо,
Вот в руке ее ниток моток,
Учит как правильно сделать стежок...
Вижу всполохи... дым и огонь...
Слышу предсмертный монахинь стон...
Мысли мечутся... Не уснуть...
Кто подскажет мне верный путь...
Не смогу ни забыть, ни простить...
Отомстить!
Ольга:
Перед мысленным взором родные лишь лица:
Паница... Сестры... Воспитанницы...
Сожжен монастырь... Не оставили звери имперские камня на камне..
На том месте пустырь... Как жестоки имперские псы в своей травле...
— Тихо, девочка, тихо! Поплачь... боль отпусти...
Мне бы громко завыть, закричать...
Но не слышно ни звука... И в глазах моих сухо...
Только плещется ярость в груди: "Отомстить..."
Сердце рвется на части... обливается кровью...
По погибшим скорблю: эту боль отныне не успокоить...
Эту рваную рану на сердце не залатать...
Но я выдюжу.. Я отомщу... Обещаю, Создательница Мать!
Ольга:
Утро застало меня на ногах...
Еще одна ночь без сна...
В глазах будто кто сыпанул песка...
Горло саднит, словно в крике его сорвала...
Горечь утраты, тяжесть потери
Тисками сдавили — дышу еле-еле...
А в голове мысли зреют:
Как наказать имперских злодеев...
Чтобы банально не впасть в отчаяние,
Нужно руки чем-то занять, переключая внимание:
Я растопила печь машинально,
И на огонь поставила чайник...
А за окном едва рассвело...
Медленно-медленно просыпается город...
Кто-то кувшин пустой выставит за порог,
А кто-то кувшины те споро наполнит...
Город многоголосием жизни живет:
Гордо взгляд держу.
Оживить сумею.
Отведу беду.
Ольга:
Ночь. Больной. Кровать. Я.
У двери опять возня...
Граф. Живой. Притворство. Слезы.
Враг крадется осторожно...
Гость. Подушка. Арн. Захват.
К полу злоумышленник прижат...
Враг повержен. Страх в глазах.
"Сам Наместник? Интересно..."
Мягко стелет господар...
Усмехнулся. Голос вкрадчив. Полыхает алый взгляд.
Вот и когти показались — на плечах наместника лежат...
Сжать. Кулак. От страха.
Руки взмокли. В горле ком.
Я за дверь как птаха,
Сердце — метроном...
Крики. Всхлипы. Вой.
А охранник у двери, меч оправив свой,
Усмехнувшись, вдруг изрек:
"Да, наместник навсегда усвоит сей урок..."
Ольга:
Ночь давно на дворе, я же лежу без сна...
Арн мне не верил, не доверял...
Неужто подумал, что желала я зла?
Так тяжко и горько, словно нА душу камень упал..
Мысли роятся, снедает обида, сжигая сердце до тла...
Я безответно, безнадёжно в арна влюбилась,
И за возможность... хотя бы изредка...
С ним рядом быть... Или почувствовать
На себе алый взгляд — я рагжу душу отдам!
Мать-Создательница, вот я и вкусила
Чувство мучительное, но безудержное, как ураган!
И я хочу... я стараюсь... об арне не думать...
Из-под ресниц катятся слёзы, то плачет душа...
Antonina:
Как в зыбучих песках,
В глазах-зеркалах,
В синеве бесконечной тонул...
Шелковиста коса...
И вишневы уста,
К которым в мечтах прильнул...
Так невинна...чиста...
Но как непроста!
А душу трАвит...манИт...
Звенит, как струна...
Откуда ж она,
Какую тайну хранит?!
Ольга:
Как "работают" имперские дознаватели
Самому довелось познать:
Во всем у них простые смертные виноваты,
А знать — ни при делах всегда.
Рожи мерзкие, с носами длинными,
Весьма и весьма любопытными...
Словно гиены рыщут:
То, чего не было, сыщут...
Вопросами двусмысленными
Переиначат истину,
И строчат доносы
Под покровом ночи...
Нет уж, увольте! Больше не позволю...
Раз от дознавателей — вред, а не польза,
И от присутствия реет угрозой,
Сам улики нарою и... "дело закрою"...
Ольга:
Кражич сразу выделил троих:
Двух охранников и деву,
Ту, что взглядом, хрупким телом —
Зацепила... Он не псих —
Просто встряла в душу... между делом...
Не боится... Хоть податлива,
Не смела... Обладает силой...
Пожалела, защищала — оберег сей вышивала...
Да, девчонка не проста, и немы ее уста:
Арн, когда её проверил, руку выкрутил до хруста...
Побелела... промолчала... только взгляд свой вскинула...
Рагж, как в сердце стало пусто...
И секирой резануло будто бы внутри...
Магия? Загадка, Рагж тебя пожри!
Ольга:
— Иди, не ерепенься...
Толчок — и лечу в тьму подземелья.
Усмешка на широком лице Владко.
Вот, оно — недостающее звено-загадка!
Вот, кто с бандитами заодно —
Нашего замка "гнилое звено"!
Не зря "бежать" уговаривал рьяно он...
Салта... Лершик... Владко...
Графу придется несладко
В таком-то змеином логове,
Где наговором смертельным иль ядом
Одаривают походя...
Как же я так опростоволосилась?
Бездумно с бумагою к хозяину бросилась...
Да не успела...
А чего я хотела?
Жизнь сурова,
Когда вокруг преступный сговор...
Antonina:
Горячие руки...и взгляд
Алый...горит желанием...
Можно ли верить? Да вряд!
Свежо, говорят, предание...
Губы к губам бы прижать
Обнять, уберечь от беды...
Еще вОвремя бы понять,
Как беспочвенны эти мечты...
Мари:
— Вон пошла!
Едва сдержался.
Дико зверь под кожей рвался.
Жаждет крови и рычит.
Он их всех разоблачит.
Страж его совсем взбесился.
Или это Он? Ума лишился.
Потерялся в цвете глаз.
Что прозрачней чем алмаз.
В мягких завитках волос.
Прикоснулся. Всё внутри оборвалось.
Чар девичьих сладкий плен.
Так ему он вожделен.
Синь бездонная манит.
Только девочка молчит
Гложет, мучает вопрос.
Сам испортил весь допрос.
Что скрывает молчаливо.
Смотрит в душу горделиво.
Выпало ему наследство.
Маета и непотребство.
Крепко в замке проросли.
Зла желать смогли
Лершик, Стрен, Зоран и Салта...
Не хватает диверсанта!
Кражич верен здесь один.
Он ему не господин.
У него чутьё и нюх.
На врагов, продажных шлюх.
Выбрал сразу он троих.
В намерениях благих.
Валдер, Урас и девчонка...
Не обидит он ребенка.
Эх, родимая сторонка...
Antonina:
С Победой Великой всех поздравляю,
На жизненных фронтах побед желаю
А так же силы духа не терять,
И каждый день с улыбкой принимать!
Ольга:
...Спи, Илинка... Спи спокойно...
В темноте не будет больно...
Ты трудилась, но довольно...
Засыпай — во тьме привольно...
Спи... Усни.. Во сне вся суть...
Все, что было... Все, что будет...
Спи, Илинка... Позабудь...
Больно никогда не будет...
Спи, Илинка... Засыпай...
Тьма сотрет твою печаль...
Спи... Уж никому не жаль,
Что уходишь ты за край...
Спи спокойно... Спи... Спи....
"... Где же ты, бедОва девка, Отзовись..."
Голос арна? Беспокойный? Без издевки??
Спи, фантазия, уймись...
"...Где же ты, проклятая?..."
Тьма холодная заклятая
Не дает открыть глаза...
Я должна... Ведь я Штефану нужна...
Обереги вышивать...
Наговоры убирать...
Никого арн не боится...
Лорда страх мне просто снится...
Я должна скорей проснуться...
Взглядом Штефана коснуться...
Вирош за ворот ему зашить...
Без охранки лорда могут погубить...
Ольга:
Слезы катятся... Рыдания душат...
Как пережить арна бездушие?
Как реагировать мне перестать
На безразличие и неприятие
Мужчины, что центром вселенной моей успел стать???
Так, Элиния! Вспомни о гордости!
Пусть и безмолвной... Хватит покорности,
Что тебя унижает с лихвой...
Мертвою хваткой вцепился клешней... Дан дознаватель...
Хвала прыти Златки — арна успела позвать...
Ольга:
Старая легенда гласит:
"Замок должен зверя признать..."
Зацарапала тревога внутри:
Нелегко истинным хозяином края стать.
"Лорд наш нравом крут, но справедлив —
Значит, сможет с душой замка совладать...
Где сейчас стоит Белвиль,
Раньше был жертвенный алтарь..."
А в видении моём над камнем нож висит...
Нож, который не смогла я в руки взять...
В камне, что меня "зовет", стучит...
Может быть и есть Белвиля душа...
— Я тебе сказал ГДЕ быть?
Напряженный алый взгляд...
Грозный арн сердит...
Провинилась я... Опять...
Antonina:
Взлетала все выше и выше...
Падала вниз... и опять...
Наверное где-то свыше
Решили судьбу поменять
Звезды в глазах... Узоры
Вироши чудные шьют
Словно, нашла опору...
Сердцу нашла приют...
Ольга:
"Не бойся... Я тебе не причиню вреда..."
Я гляжу в наливающиеся алым глаза.
Страхи прочь. Я хочу отдать всю себя.
Между арном и мной проскочила искра,
И по телу лавиной несется пожар...
В нем сгорает и невинность, и стыд...
Та волна, что бушует и бьется внутри,
Все смела...
Я горю, извиваюсь, беззвучно кричу...
Эта сладкая боль... Та, которую я сама
Не могу утолить... но хочу...
Поцелуй... Хриплый стон... У меня дыхание сбилось...
И в наслаждении боль растворилась...
Как же хочется, чтобы длились и длились..
Эти стоны... движения... этот яростный рык...
"Не бойся... Боли больше не будет..."
Моё сердце давно мне самой не принадлежит...
Ольга:
Сердце радостной птицей забилось:
Я ЕМУ нравлюсь... Я полюбилась!!!
И ухнуло вниз, не разбившись едва:
"Я — полюбовница у господара...
Лишь ради выгоды под арна легла..."
Солнце надежды, сиявшее ярко,
Вдруг потускнело и от сомнений погасло.
От Станкиных слов про слуг пересуды
Сердце щемит... Но я не буду...
Грустить-горевать от чужих наговоров
Да пустобрёшных служьих укоров...
Но на душе всё же холодно-стыло:
Под взглядом алым я о чести забыла....
Нет ни венца, ни обета, ни брака:
Илинка-служанка, Илинка-бродяга
Влюбилась отчаянно и безоглядно!
Преступница беглая — кто я для арна?
Любят лишь равных... А с низшими...
Словно в предчувствии сердце забилось...
Но почему? Я ведь видела вирош —
Арна и мой — узоры совпали и переплелись...
А за окном бас зычный, как гром: "Поберегись-посторонись!"
Ольга:
Лицо белое, шея динная
Под накидкою соболиною...
Лоб, короной волос украшенный,
Глазки, губки — искусно накрашены.
Платье шелково, все цветастое...
На ногах туфельки с пряжками...
Руки чистые, вся душистая...
Речь протяжна и фразы цветистые —
В гости к Штефану, поправ нормы приличия,
Прикатила дива-штучка столичная!
Разместили дамочку в гостевых покоях,
И надолго, судя по её настрою...
Граф там вместе с нею остался...
Раз не вышел — разговор весьма удался!
Я ж реву, давлюсь слезами:
Обманулась я с мечтами...
И как быть — пока не знаю,
Только чувствую, что беду неминучую привезла сия краля...
В сердце боль без конца и без края...
Я тоскую, рыдаю... Руки-губы-глаза вспоминаю..
Antonina:
Любовь не спросит:
Ты хочешь?
Явится, не сотрешь...
Слезами личико
Мочишь,
Другим твердишь,
Это дождь...
Мари:
Больно! Юное сердце...
Пронзила игла.
Столичной сопернице.
Власть над арном дана.
Дикой подвластна страсти.
Зверю она мила...
Голод своей плоти.
Он с ней утолит сполна.
Чёрная бездна ночи...
Их поглотила тьма.
Забылись синие очи.
И дева, та, что нема!
Наивна была и чиста.
Любовь поманила и предала.
Ольга:
Меня размозжило, размазало…
Слезы стоят в глазах…
Штефана слышу, и этим все сказано,
Вот он, предчувствия страх…
Меня оглушила от боли…
Не вижу ничего пред собой…
«Твой… Весь твой…»
Раскатами грома арн «мой» шепчет не мне — другой…
Вот и пришла расплата,
Выход остался один —
Топать до дома, до хаты…
«Илинке из простолюдин»…
Кражич от чистого сердца
И раненой широкой души
Рядом с собой предложил мне место,
Для всех я — гулящая девка? Рагж меня задери..
Тоскует-горюет дан управляющий,
Душа одинока... кровит, и некому рану лечить...
Вот бы додумалась Златка любовью исправить...
И поделилась частичкой души...
Хватит, уйду подобру-поздорову
Нет мне уж места тут…
Забуду про край я суровый,
Вернусь я обратно к теплу… хоть матушку вновь обниму…
Ольга:
Чем таким ледя обмазана?
Вмазана наркотой?
Штырится ледя оргазмами...
Зверь Штефана сам не свой...
Да, иссекать надо проказу:
С глаз долой, из сердца вон!
И ведь не зря арн озаботился сразу:
Что это ледю к нему принесло...
Главное, выяснить — по чьёму приказу
Эту шваль притащило...
И от какой-такой травки-штуки-заразы
Их так вставляло и штырило-штырило!
Мари:
Стою у дверей, как на плахе.
Нет сил отойти.
Мне ли невинной птахе.
Судьбу свою отвести.
Вскрики разнузданной леди...
Страсти бурлящий котёл.
То я краснее меди.
А вот — бледнее, чем мел.
— Штефан, скажи, что ты мой!
Громом ударил ответ:
— Твой! — низкий голос... — Весь твой!
В сердце вонзился стилет.
Медленно. Точно слепая.
Оглохнув от этих слов.
К лестнице отступая.
Вынырнула из снов.
Арн уж забыл о ночи.
Что жизнь изменила мою.
Я для него, как прочие...
В одном с ними строю.
Дан Кражич от чистого сердца.
Остаться с ним предложил.
Ведь некуда мне деться.
А он бы меня защитил.
— Влюбилась?! — промолвил тихо.
— Ну что же, решилась, иди!
Вне замка гуляет лихо.
Осторожна будь, себя береги...
Ольга:
Эх, Илинка, бедова ты девка!
Опять угораздило тебя в самое пекло:
В этом трактире (таком захудалом!)
Полно дознавателей — цельная зала…
Едят, выпивают, и все выжидают,
Когда найдут повод господара ударить…
И слухи отвратные о нём распускают,
Может, не сами, но и не пресекают…
Дескать, наш арн насмерть девиц задирает,
А перед этим — насильничАет…
Будто бы зверь его собственный стал не управляем,
И без контроля теперь всех убивает…
А вдруг и та леди объявилась недаром?
Лишь для компромата на господара?
А что, если ей наказали Штефана совсем извести?
Для этого вдруг надо грамотно зверя с ума свести?
Думай, Илинка, давай размышляй Ольга:
Кто-то арну настойчиво стелет дорожку «за край»:
Сначала — проклятие, затем — потрава,
Даже попытка наместников «добить» господара!
А интерес дознавателя, что очень внимательно
Вопросами каверзными, угрозами и уговорами
Пытался добиться клеветы на Сиятельного…
И арн до сих пор не узнал про алтарь… Я не успела сказать…
Ольга:
Он уже рыщет (в облике ль зверя???)
Илинку ищет...
Покусана ледя...
Отравлена кровь...
И надо немедля
Окунуться в Илинки любовь...
Все будут бояться зверя, акромя её,
Что за любимого Штефана готова на всё!
Ольга:
Я бегу… бегу упорно…
Вот уж сколько дней…
А тоски свирепой волны
Не становятся слабей…
Целыми днями иду-добираюсь…
А по ночам — вирош тянет назад…
Вижу цветы и узоры, что переплетались…
Арна и мой… И снова я маюсь без сна…
Я и рада бы забыть…
Но клеймом печать на сердце…
От него не убежишь…
Его тяжесть не облегчить…
Я бегу вперед упрямо…
Я выматываюсь в хлам…
Но на каждом перевале кто-то вновь упоминает…
На известия об арне натыкаюсь тут и там…
Ньер за ньером, за полньером
Утекают как вода...
Вот граница показалась...
Будет там ли благодать?
Мари:
Монетку за монеткой.
Услуга любит счёт.
Так разоришься, детка.
Ведь их наперечет.
Упрямо продвигаюсь.
По тракту я пешком.
Лишь дважды умудряюсь.
Проехать с ветерком.
Всё дальше от Стобарда.
Закончились дожди.
Теплу и солнцу рада.
Здесь явно ярче дни.
Три дня уж миновало.
И вот — открылся Борд.
На крепость я взирала.
У городских ворот.
К обозу бы прибиться,
Что движется в Мадрис.
Возница появился:
— Есть денежка — садись!
Antonina:
Паница, что заменила мне мать,
Уже не увидеть... поплакать... обнять..
Стоит перед взором родное лицо:
Вот она взошла на крыльцо,
Вот в руке ее ниток моток,
Учит как правильно сделать стежок...
Вижу всполохи... дым и огонь...
Слышу предсмертный монахинь стон...
Мысли мечутся... Не уснуть...
Кто подскажет мне верный путь...
Не смогу ни забыть, ни простить...
Отомстить!
Ольга:
Перед мысленным взором родные лишь лица:
Паница... Сестры... Воспитанницы...
Сожжен монастырь... Не оставили звери имперские камня на камне..
На том месте пустырь... Как жестоки имперские псы в своей травле...
— Тихо, девочка, тихо! Поплачь... боль отпусти...
Мне бы громко завыть, закричать...
Но не слышно ни звука... И в глазах моих сухо...
Только плещется ярость в груди: "Отомстить..."
Сердце рвется на части... обливается кровью...
По погибшим скорблю: эту боль отныне не успокоить...
Эту рваную рану на сердце не залатать...
Но я выдюжу.. Я отомщу... Обещаю, Создательница Мать!
Ольга:
Утро застало меня на ногах...
Еще одна ночь без сна...
В глазах будто кто сыпанул песка...
Горло саднит, словно в крике его сорвала...
Горечь утраты, тяжесть потери
Тисками сдавили — дышу еле-еле...
А в голове мысли зреют:
Как наказать имперских злодеев...
Чтобы банально не впасть в отчаяние,
Нужно руки чем-то занять, переключая внимание:
Я растопила печь машинально,
И на огонь поставила чайник...
А за окном едва рассвело...
Медленно-медленно просыпается город...
Кто-то кувшин пустой выставит за порог,
А кто-то кувшины те споро наполнит...
Город многоголосием жизни живет:
