Рисе, меты, виверны, драконы —
Сколько теперь новых-старых знакомых!
Вудпа, вампы, перевертыши...
Межвидовые распри все в прошлое ушли...
Раскрыта афера вселенского масштаба —
Кто б сомневался, в наличии ГлавГада!
Интересно? — не то слово!
Эйфорический восторг!
Удивительно, но снова
Шквал эмоций между строк.
И читатель еле дышит
Иль безудержно орёт,
Дескать, помоги, Всевышний!
Или "Что творишь ты, идиот?"
Споры, байки, разговоры —
Лихорадило окоп...
И предположений были тонны,
И переживания доходили до слёз:
Всё взаправду, всё всерьёз,
И читается взахлёб!
Это Галина работа
Вызывает мощный отклик,
Погружает, вводит в транс...
Здравствуй, библио-экстаз!
Яркие объёмные главные герои,
Столь многогранны и умны.
Диву даёшься их силе воли
И сколь духа твёрдостью они закалены.
"Крушительницв яиц" и зеленокрылый ящер,
Их души друг для друга обнажены
Не в шутку, без притворств, по-настоящему.
Несмотря на антураж, на исходные вводные,
Эта книга — высший класс, просто бесподобная!
Каждый герой изменился (кто в чём)
Кто трансформировался,
Кто через промывку мозгов прошёл,
Кто-то влюбился...
Кто — дочь, кто — свою половинку,
А кто и ипостась приобрёл...
Я же, честно, произведением сим вдохновилась
Так, что сознание просто искрилось…
И, как обычно — Галя, я хочу ЕЩЁ!
Начата новая книга, автор сеет интригу,
Пред нами словами рисует картины:
Девицу-бунтарку (воспитанье насмарку!)
Отца-аристократа, правителя брата.
Конюха-простолюдина (он ли будет «скотиной»?),
Варваров-воинов, грозных аниров...
У каждого своя цель и скрытые мотивы:
У отца на дочь эпичные планы,
Ну да, пока у той репутация без изъяна.
Невинной девичьей души горячие порывы,
Так ли уж чисты желаний конюха извивы?
О, Пресветлая Даиг, здесь еще аниры -
Грозно мощные мужи, варварски красивые:
Длинные волосы, необхватны торсы,
Каменные глыбы-валуны
Одеты дорого, не вычурно, а просто...
Кто из них более честен — вопрос не уместен!
Время покажет, автор расскажет.
Но мы-то знаем, кто больше всех будет обожаем:
Девица, естессссно!
Не хочешь быть овцой-дебютанткой на заклании?!
Тогда в порицание быть тебе отданной варвару на растерзание...
Увезет в свою страну дремучую...
И по варварским своим обычаям….
Отмучает!
Что-то в доме неспокойно
Что-то шепчет: Быть беде!
Кто-то мыслил недостойно
И получит по балде!
Папенька изволят гневаться
Надо подсмотреть: а что? А вдруг?
От него так просто не отделаться —
Любого может пробить на испуг!
Стены сотрясаются от грозного рыка,
Дребезжит хрусталь.
Пока не слыхать придушенного конюхова вскрика...
Опппа! Да это молвит государь?!
Папин братка — тоже хваткий,
Строит подданных на раз!
Оппонент попался гадкий
Чужестранцам с их повадками,
Сей правитель — не указ!
"Подавай-ка мне девицу
Яснолику, круглолицу,
Жгучеочу, горячу —
В жены взять её хочу!
Если ж ум в ней хоть крупица,
Вкуса толика хоть есть,
Сразу спетрит — в сей горнИце
Для нее жаних уж есть!"
Тут девица обомлела
И в момент уразумела:
О, Пресветлая Даиг!
Надо когти быро рвать!
Ндась... из огня да в полымя…
Отрезвило деву в миг —
Не ушат, а полынья!
Потихоньку отступая, слышит через пелену
Папы реплику одну:
«Милый гостик чужестранный,
Из страны уж дюже сраной,
Что замыслил, что затеял?!
Не для тебя я дочь лелеял!»
У самой в висках набатом:
Вот, расплата так расплата!
Седлай скорей коней, ребята!
А я ни в чем не виновата...
«Нужно терпеть, Мунни!»
Сказал, пыхтя и пуская слюни,
Мой кумир —
Моего первого чувства ориентир.
Но розовая вуаль влюбленной эйфории
Развеялась как дым.
Столкнувшись с жестокой реальностью интима...
Я какая-то неправильная, наверное,
Тяга к близости с мужем исчезла мгновенно.
Лишь только он коснется меня,
Так сразу внутри "умираю" я!
Мне больно! Довольно! Кровлю....
Зубы сцепив, терплю,
Ибо — люблю... Люблю?
«Все дело в тебе, Мунни!»
А ведь раньше дарил поцелуи,
Обещавшие неземное счастье.
А теперь только рывки-толчки,
В его пьяном угаре.
Став замужней женой в одночасье,
Все больше получаю
Словесные тычки,
И от страха — обидеть мужа — замираю...
Кресс Инослас — страшной смерти олицетворение,
Икона стиля в пытках и мучении.
Лучше окунуться в бездну Мрака,
Увидать предвестника смертельных болезней шараака,
Чем просто вспомнить всуе
Иносласа Арната —
Главного негласного палача
По прозвищу «Расплата»!
Всегда спокоен, никогда не психует,
Сам себе не улыбнется,
Лишь бровь приметно изогнется,
И все — попух очкарик,
Сдулся как воздушный шарик —
Жертва во всем признаётся
(В лучшем случае, а то и самоубьётся!)
Карма — сучка, «Расплата» стоит за плечом,
Аристократичную морду держа кирпичом!
А я — ни жива ни мертва —
На мужа, жестоко распятого
На дыбе проклятой,
Смотрю.
И с ужасом вердикта «Расплаты» жду...
И судьбу, сама не зная — о чем, молю....
Моей ладошки отпечаток
Для анира был сладок?
Для меня ж слишком горек —
И осадок… Столь стоек!
Юношеский максимализм и беспечность,
Да боязнь оказаться в неволе —
Привели к длящимся бесконечно
Горю и души моей боли...
Безрассудство, горячность, бунтарство
Обернулись каждодневным мытарством,
А закончила лихие невзгоды
Смерть ужасная, о которой теперь я, по ходу,
Не смогу позабыть никогда.
Страшная сцена той казни,
Что клеймом выжигает мне разум,
Не оставила от девичьих грез и следа.
О, Даиг! Сотри же мне память —
Полностью, абсолютно...
Только уже не исправить
То, о чем сокрушаюсь ежесекундно...
Да, мой "жених" — щедрый товарищ,
Этого у него не отнять!
Но, как же боязно — только представишь,
Как сия глыба будет рвать и метать!
Вряд ли варвар правду страшную
Не оскорбившись, сможет принять.
Если ты не первый — значит, ты второй,
Этим жизненным перлом сыта я с лихвой,
И уж готова, наверное, что рискую своей головой...
От того, кому "втюхивают", очи замазывая,
Бунтарку-строптивицу теперь не спасешь.
И от Иносласа, любителя игр разума,
Не отделаешься и не уйдешь:
"Вы так легко не изменитесь, верно?"
Ухмыляясь и скалясь, руниг — правителя пес верный
Выдал сей опус многозначительный
Менторским тоном нравоучительным,
И в салон красоты потащил, как хозяин рачительный...
"Надо же соблюсти хоть видимость приличий"...
Интересно, а каков аниров свадебный обычай?
Неужто варвар так глуп и заглотит добычу —
А там потом ищи-свищи в девице пару отличий!
Чистили-блистили, мыли-натирали
Маслом душистым...
Чтобы стереть дорожный вид неказистый,
Чтобы в невесте чужую жену не признали —
Кресс Инослас живьем не сварился едва ли!
Глаз не спускал, бровью не вел,
Знаток женской красоты заведений.
Лишь бы мой разум меня не подвел,
Для полноты ощущений!
Самый гадкий Гад знакомый —
Как отец родной!
Слишком страшен край суровый,
Первый встречный — злой!
Но насколько здесь красиво,
Каждый дом как расписной!
И орнаменты — на диво,
И размах большой!
Все богато и добротно,
Я и рада бы подробно...
Но устала... В сон упала...
Честь мою блюдет кресс руниг,
Словно пес цепной,
Как стена, стоит на страже —
Пофиг, кто что ему скажет —
Он, надменность подключив,
О традициях толкует —
Он весьма велеречив...
Только варвару до фени
Все красивые слова.
Говорит, что в самом деле,
Я давно его "раба"...
Собственность его, награда,
О, Даиг! Как же я "рада"...
Этой мощи нет преград,
Не помог бы и отряд.
Вот и гавкнулось в одночасье
Призрачно моргнувшее счастье:
«Как ты посмела?
Оставив меня не у дела —
Принадлежащее МНЕ отдать кому-то!»
Разозлила варвара до предела
(А чего я хотела? )
Только сердце заныло к чему-то...
Меня одновременно
Обожгло льдом и пламенем...
Быть беде несомненно,
Ежели онор Бора — злопамятный.
Трусь, не трусь —
А сделанного не воротишь!
Эту гнусь
Из памяти не смоешь, даже если захочешь...
Не боюсь,
А опасаюсь и до ужаса стремаюсь!
Рогом упрусь —
Тогда точно сломаюсь.
Иль повинюсь,
Дескать, в содеянном раскаиваюсь?
А иначе — добьюсь
Того ли, о чем мечтала?
Об стену бьюсь?
Неужто мне все еще мало??!
Вновь утрусь...
Не подумайте, я нЕ придираюсь!
Пусть его, пусть!
Но напоследок я от души постебаюсь...
И почему мне кажется, что кресс руниг
Ко мне неровно дышит?
Уж это не ему ли
В жены меня пророчили высшие
Главы моего государства?
И не поэтому ли он терпит мытарства:
Зачистка, подчистка истории
Обман, шантаж, угрозы...
Неужели оно того стоило?
Отправиться вослед за мной в край лютых морозов?
Откуда у этой твердыни
В глядящих на меня глазах тоска?
Поневоле задумаешься отныне
Что есть что в жизни... А пока...
Я предводителя аниров жена,
И буду лишь ему верна...
"Не попробовав не узнаешь..."
А тем временем празднество свадебное обороты набирает...
Неееет! Ликоли, не извиняйся!
Я — не насильник и не монстр, даже не сомневайся!
Смотри внимательно, и не стесняйся —
Есть во мне хоть что-то, не пугающее
Тебя, не отталкивающее,
А к общению располагающее?
Хочу, чтоб взгляд твой был воодушевляющим
И маняще ожидающим!
И я очень в этом постараюсь!
Просто верь мне, я не наврежу
Ни за что и никогда,
Лучше наперед предупрежу:
Бываю вспыльчив иногда...
Не на тебя.... А на себя!
Скажи, есть хоть что-то
Во мне?
(И я удовлетворюсь вполне!)
Что заведет с пол-оборота
Чувства в тебе? Ко мне...
Или хотя бы желание?
Давай искать понимание:
В нашей сейчас ситуации
Я готов на любую реакцию
Слышишь, любую положительную —
Потому как жизнь такая продолжительная...
Обещаю быть бдительным —
Для меня каждый взгляд твой волнителен...
Лишь бы ты была не мнительна,
А чуть-чуть открыта,
И тогда тема неприязни-боязни твоей
Меня, ко мне — будет закрыта...
"Ликоли" — это красота, это сладость,
Нежная, нет сил оторваться...
Тронул и сразу прилип!
Когда же познаю я радость? —
Рвется с губ то ли рык, то ли всхлип,
В потемневших глазах плещется пламя,
До чего ж приятен такой интерес интенсивный
Глаз, полных голода и нужды...
В тот огонь, что искрит между нами,
Погружаюсь я словно в трясину
В темный омут глаз жадно-горячих —
Как сдержать себя, о Даиг? —
Жаркий взгляд прожигает мне спину
Мои ж щеки краской заливает стыд:
Обернешься, считай ты погиб...
Запомни, муж мой:
Я не хрупкий цветок неземной,
Не беззащитная ценность оранжереи,
Чтоб сидеть за мужней спиной
Аль висеть ярмом на его шее!
Я же шип, колючка в заднице,
И порой совсем без разницы
Статусность и принадлежность
Вышеупомянутой части тела...
Да, я колюча, а не зубаста —
Да, я лишь ершиста, но вряд ли кому удастся
Поймать меня врасплох —
Весь нажитый опыт жизни (хоть и недолгой)
Вопит благим матом: в этом подвох!
А тут еще и крутобедрая блондинка-красотка
Выражает женитьбой недовольство...
Не, я не легковерная идиотка
Чтоб расслабиться и просто отречь беспокойство....
Надо крепко подумать:
Кого бояться больше —
Того, чего не знаешь
Аль того, кого каждый день привечаешь...
Меня придворная жизнь научила
Держать лицо и спину,
Ждать презрительного плевка
Или удара (словесного) исподтишка.
А здесь, похоже, физическая угроза
Маячит, а это значит,
Что в этом краю действительно страшны не только морозы.
О, Даиг! Почему меня гложет чувство сильнейшей обиды?
С Алмером понятно — я его любила, а он лишь "имел на меня виды"...
А сейчас, как могла я, на что-то надеясь, довериться?
Неужели расслабясь, оттаяла? Даже не верится!
Все внутри покрывается коркой льда,
Все нечаянное тепло ушло без следа,
И опять я душой заледенела
Словно стылая земля, заиндивелая...
Я ведь знала, куда направляюсь,
Почему же сейчас обижаюсь?
Как же мне держать "маску" теперь?
Я напрасно поверила в "оттепель",
Глупое-глупое сердце, зачем трепыхалось: "поверь"?
Зачем чужому теплу доверчиво открыло ты дверь?
Откуда нам знать, какие здесь нравы?
Какие "шпильки-пилюли" глотать мне по праву?
О, Даиг! Я сильная, не привыкать, стерплю...
Только выдохну... накрепко чувства запру...
И упрямо, но прямо, в глаза мужу взгляну!
Я приму все, что супружник мой скажет,
А как с достоинством выстоять — время покажет!
Сверлит взглядом Друза — та еще Горгона-Медуза!
Так уверена в силе своей обольстительности…
О том, что я — Греймунна — любимая жена, а не обуза,
Объяснил нахалке мой муж со всей обходительностью
(Мой аристократический язык был бы менее велеречив!)
А у Бора же выдержка отменно-отличная —
Поцеловал меня в висок и бросил бывшей:
«Финита ля комедия, не начинай сначала,
Вернулась — замечательно, дочь по тебе скучала!»
Бора сказал — отрезал, закрыв тем самым тему.
А эта белобрысая змеиная головка
Шипя, плюется ядом:: "Я знаю себе цену!
Нигде ничто не кончено...", — Да только все без толка:
Мой муж, аниров Предводитель, сей выпад проигнорил,
На ужин к коллективу с застольем поспешил,
Где накормить жену — голодную, кто б спорил —
Изысканными яствами земли анирской он решил...
"Ты и я — судьбины Дар,"
Объяснил бы кто, что за пожар
Каждый раз охватывает мое тело?
Жжет огнем пока душу несмело,
Но с каждым разом все глубже и дольше?
Во мне словно что-то растет...
А оболочка все тоньше и тоньше,
Скоро жар изнутри полыхнет!!!
Что-то зреет как мед — тягучее,
И как стихия — могучее.
Что-то томит и, обжигая,
В краску, что маков цвет, бросает.
Это в воздухе ль что-то витает —
Что вдыхая, я мысли теряю?
Это что-то должна ли понять я?
Или сдаться томленью... принять его?
И опять щеки алеют стыдом,
Я дышу через раз с трудом —
Муж сказал, что я — дикое пламя...
Он так смотрит порой, что не знаю:
Сила ль какая, или нужда оборот набирает...
Только тесно в груди, горячо...
И так хочется общества мужа еще...
Ближе... теснее... но не смею... не смею.
Моё обнаженное тело,
Шорох... шуршание ткани...
По коже мурашки —
Горячее мужа дыхание.
Разум застит туман,
Сладкий тягучий плотный...
Хочу к мужу прикоснуться сама,
Мой голос хриплый и ломкий.
Хочу касаться Его кожи... телом,
Хочу поцеловать...
Свое желание столь смелое
Боюсь реализовать...
— Я буду счастлив исполнить любое желание,
Жена моя долгожданная!
А я... я... Я не знаю...
Боюсь, что бесстыдство мое не будет оправдано...
О, Горгона тоже проголодавша?
Но ушла не солоно хлебавши!
В том шип-колючка Мунна повинна —
Она еще во дворце "обучена" — хлопая ресничками невинно,
Говорить нелицеприятные вещи,
Сжимающие нутро "врага" как клещи,
Выворачивая визави наизнанку
Хоть с вечера, хоть спозаранку —
Все едино, яд аристократической патоки-лести
Или гнева-злости, а тем более, все вместе —
Не зависит от времени суток
(И даже сыт ли желудок!),
Все равно на сезон и погоду:
Изливается яд на свободу,
Кого жаля, кого (послабее) сметая...
У кого опыта, читай "врагов" поболе,
Тот и словами разгуляется вволю!
Да так,
Что оппонент попадает впросак!
И, чем безмятежно спокойнее взгляд,
Тем глубже проникает и жалит сей яд!
Главное, бровь изогнуть покруче,
Да не позволить голосу дрогнуть,
И тогда Медузы-гады-ползучие
Сколько теперь новых-старых знакомых!
Вудпа, вампы, перевертыши...
Межвидовые распри все в прошлое ушли...
Раскрыта афера вселенского масштаба —
Кто б сомневался, в наличии ГлавГада!
Интересно? — не то слово!
Эйфорический восторг!
Удивительно, но снова
Шквал эмоций между строк.
И читатель еле дышит
Иль безудержно орёт,
Дескать, помоги, Всевышний!
Или "Что творишь ты, идиот?"
Споры, байки, разговоры —
Лихорадило окоп...
И предположений были тонны,
И переживания доходили до слёз:
Всё взаправду, всё всерьёз,
И читается взахлёб!
Это Галина работа
Вызывает мощный отклик,
Погружает, вводит в транс...
Здравствуй, библио-экстаз!
Яркие объёмные главные герои,
Столь многогранны и умны.
Диву даёшься их силе воли
И сколь духа твёрдостью они закалены.
"Крушительницв яиц" и зеленокрылый ящер,
Их души друг для друга обнажены
Не в шутку, без притворств, по-настоящему.
Несмотря на антураж, на исходные вводные,
Эта книга — высший класс, просто бесподобная!
Каждый герой изменился (кто в чём)
Кто трансформировался,
Кто через промывку мозгов прошёл,
Кто-то влюбился...
Кто — дочь, кто — свою половинку,
А кто и ипостась приобрёл...
Я же, честно, произведением сим вдохновилась
Так, что сознание просто искрилось…
И, как обычно — Галя, я хочу ЕЩЁ!
ЧАСТЬ 2 ПОРЧЕНЫЙ ПОДАРОК
Начата новая книга, автор сеет интригу,
Пред нами словами рисует картины:
Девицу-бунтарку (воспитанье насмарку!)
Отца-аристократа, правителя брата.
Конюха-простолюдина (он ли будет «скотиной»?),
Варваров-воинов, грозных аниров...
У каждого своя цель и скрытые мотивы:
У отца на дочь эпичные планы,
Ну да, пока у той репутация без изъяна.
Невинной девичьей души горячие порывы,
Так ли уж чисты желаний конюха извивы?
О, Пресветлая Даиг, здесь еще аниры -
Грозно мощные мужи, варварски красивые:
Длинные волосы, необхватны торсы,
Каменные глыбы-валуны
Одеты дорого, не вычурно, а просто...
Кто из них более честен — вопрос не уместен!
Время покажет, автор расскажет.
Но мы-то знаем, кто больше всех будет обожаем:
Девица, естессссно!
***
Не хочешь быть овцой-дебютанткой на заклании?!
Тогда в порицание быть тебе отданной варвару на растерзание...
Увезет в свою страну дремучую...
И по варварским своим обычаям….
Отмучает!
***
Что-то в доме неспокойно
Что-то шепчет: Быть беде!
Кто-то мыслил недостойно
И получит по балде!
Папенька изволят гневаться
Надо подсмотреть: а что? А вдруг?
От него так просто не отделаться —
Любого может пробить на испуг!
Стены сотрясаются от грозного рыка,
Дребезжит хрусталь.
Пока не слыхать придушенного конюхова вскрика...
Опппа! Да это молвит государь?!
Папин братка — тоже хваткий,
Строит подданных на раз!
Оппонент попался гадкий
Чужестранцам с их повадками,
Сей правитель — не указ!
"Подавай-ка мне девицу
Яснолику, круглолицу,
Жгучеочу, горячу —
В жены взять её хочу!
Если ж ум в ней хоть крупица,
Вкуса толика хоть есть,
Сразу спетрит — в сей горнИце
Для нее жаних уж есть!"
Тут девица обомлела
И в момент уразумела:
О, Пресветлая Даиг!
Надо когти быро рвать!
Ндась... из огня да в полымя…
Отрезвило деву в миг —
Не ушат, а полынья!
Потихоньку отступая, слышит через пелену
Папы реплику одну:
«Милый гостик чужестранный,
Из страны уж дюже сраной,
Что замыслил, что затеял?!
Не для тебя я дочь лелеял!»
У самой в висках набатом:
Вот, расплата так расплата!
Седлай скорей коней, ребята!
А я ни в чем не виновата...
***
«Нужно терпеть, Мунни!»
Сказал, пыхтя и пуская слюни,
Мой кумир —
Моего первого чувства ориентир.
Но розовая вуаль влюбленной эйфории
Развеялась как дым.
Столкнувшись с жестокой реальностью интима...
Я какая-то неправильная, наверное,
Тяга к близости с мужем исчезла мгновенно.
Лишь только он коснется меня,
Так сразу внутри "умираю" я!
Мне больно! Довольно! Кровлю....
Зубы сцепив, терплю,
Ибо — люблю... Люблю?
«Все дело в тебе, Мунни!»
А ведь раньше дарил поцелуи,
Обещавшие неземное счастье.
А теперь только рывки-толчки,
В его пьяном угаре.
Став замужней женой в одночасье,
Все больше получаю
Словесные тычки,
И от страха — обидеть мужа — замираю...
***
Кресс Инослас — страшной смерти олицетворение,
Икона стиля в пытках и мучении.
Лучше окунуться в бездну Мрака,
Увидать предвестника смертельных болезней шараака,
Чем просто вспомнить всуе
Иносласа Арната —
Главного негласного палача
По прозвищу «Расплата»!
Всегда спокоен, никогда не психует,
Сам себе не улыбнется,
Лишь бровь приметно изогнется,
И все — попух очкарик,
Сдулся как воздушный шарик —
Жертва во всем признаётся
(В лучшем случае, а то и самоубьётся!)
Карма — сучка, «Расплата» стоит за плечом,
Аристократичную морду держа кирпичом!
А я — ни жива ни мертва —
На мужа, жестоко распятого
На дыбе проклятой,
Смотрю.
И с ужасом вердикта «Расплаты» жду...
И судьбу, сама не зная — о чем, молю....
***
Моей ладошки отпечаток
Для анира был сладок?
Для меня ж слишком горек —
И осадок… Столь стоек!
Юношеский максимализм и беспечность,
Да боязнь оказаться в неволе —
Привели к длящимся бесконечно
Горю и души моей боли...
Безрассудство, горячность, бунтарство
Обернулись каждодневным мытарством,
А закончила лихие невзгоды
Смерть ужасная, о которой теперь я, по ходу,
Не смогу позабыть никогда.
Страшная сцена той казни,
Что клеймом выжигает мне разум,
Не оставила от девичьих грез и следа.
О, Даиг! Сотри же мне память —
Полностью, абсолютно...
Только уже не исправить
То, о чем сокрушаюсь ежесекундно...
***
Да, мой "жених" — щедрый товарищ,
Этого у него не отнять!
Но, как же боязно — только представишь,
Как сия глыба будет рвать и метать!
Вряд ли варвар правду страшную
Не оскорбившись, сможет принять.
Если ты не первый — значит, ты второй,
Этим жизненным перлом сыта я с лихвой,
И уж готова, наверное, что рискую своей головой...
От того, кому "втюхивают", очи замазывая,
Бунтарку-строптивицу теперь не спасешь.
И от Иносласа, любителя игр разума,
Не отделаешься и не уйдешь:
"Вы так легко не изменитесь, верно?"
Ухмыляясь и скалясь, руниг — правителя пес верный
Выдал сей опус многозначительный
Менторским тоном нравоучительным,
И в салон красоты потащил, как хозяин рачительный...
"Надо же соблюсти хоть видимость приличий"...
Интересно, а каков аниров свадебный обычай?
Неужто варвар так глуп и заглотит добычу —
А там потом ищи-свищи в девице пару отличий!
Чистили-блистили, мыли-натирали
Маслом душистым...
Чтобы стереть дорожный вид неказистый,
Чтобы в невесте чужую жену не признали —
Кресс Инослас живьем не сварился едва ли!
Глаз не спускал, бровью не вел,
Знаток женской красоты заведений.
Лишь бы мой разум меня не подвел,
Для полноты ощущений!
***
Самый гадкий Гад знакомый —
Как отец родной!
Слишком страшен край суровый,
Первый встречный — злой!
Но насколько здесь красиво,
Каждый дом как расписной!
И орнаменты — на диво,
И размах большой!
Все богато и добротно,
Я и рада бы подробно...
Но устала... В сон упала...
Честь мою блюдет кресс руниг,
Словно пес цепной,
Как стена, стоит на страже —
Пофиг, кто что ему скажет —
Он, надменность подключив,
О традициях толкует —
Он весьма велеречив...
Только варвару до фени
Все красивые слова.
Говорит, что в самом деле,
Я давно его "раба"...
Собственность его, награда,
О, Даиг! Как же я "рада"...
Этой мощи нет преград,
Не помог бы и отряд.
***
Вот и гавкнулось в одночасье
Призрачно моргнувшее счастье:
«Как ты посмела?
Оставив меня не у дела —
Принадлежащее МНЕ отдать кому-то!»
Разозлила варвара до предела
(А чего я хотела? )
Только сердце заныло к чему-то...
Меня одновременно
Обожгло льдом и пламенем...
Быть беде несомненно,
Ежели онор Бора — злопамятный.
Трусь, не трусь —
А сделанного не воротишь!
Эту гнусь
Из памяти не смоешь, даже если захочешь...
Не боюсь,
А опасаюсь и до ужаса стремаюсь!
Рогом упрусь —
Тогда точно сломаюсь.
Иль повинюсь,
Дескать, в содеянном раскаиваюсь?
А иначе — добьюсь
Того ли, о чем мечтала?
Об стену бьюсь?
Неужто мне все еще мало??!
Вновь утрусь...
Не подумайте, я нЕ придираюсь!
Пусть его, пусть!
Но напоследок я от души постебаюсь...
***
И почему мне кажется, что кресс руниг
Ко мне неровно дышит?
Уж это не ему ли
В жены меня пророчили высшие
Главы моего государства?
И не поэтому ли он терпит мытарства:
Зачистка, подчистка истории
Обман, шантаж, угрозы...
Неужели оно того стоило?
Отправиться вослед за мной в край лютых морозов?
Откуда у этой твердыни
В глядящих на меня глазах тоска?
Поневоле задумаешься отныне
Что есть что в жизни... А пока...
Я предводителя аниров жена,
И буду лишь ему верна...
"Не попробовав не узнаешь..."
А тем временем празднество свадебное обороты набирает...
***
Неееет! Ликоли, не извиняйся!
Я — не насильник и не монстр, даже не сомневайся!
Смотри внимательно, и не стесняйся —
Есть во мне хоть что-то, не пугающее
Тебя, не отталкивающее,
А к общению располагающее?
Хочу, чтоб взгляд твой был воодушевляющим
И маняще ожидающим!
И я очень в этом постараюсь!
Просто верь мне, я не наврежу
Ни за что и никогда,
Лучше наперед предупрежу:
Бываю вспыльчив иногда...
Не на тебя.... А на себя!
Скажи, есть хоть что-то
Во мне?
(И я удовлетворюсь вполне!)
Что заведет с пол-оборота
Чувства в тебе? Ко мне...
Или хотя бы желание?
Давай искать понимание:
В нашей сейчас ситуации
Я готов на любую реакцию
Слышишь, любую положительную —
Потому как жизнь такая продолжительная...
Обещаю быть бдительным —
Для меня каждый взгляд твой волнителен...
Лишь бы ты была не мнительна,
А чуть-чуть открыта,
И тогда тема неприязни-боязни твоей
Меня, ко мне — будет закрыта...
***
"Ликоли" — это красота, это сладость,
Нежная, нет сил оторваться...
Тронул и сразу прилип!
Когда же познаю я радость? —
Рвется с губ то ли рык, то ли всхлип,
В потемневших глазах плещется пламя,
До чего ж приятен такой интерес интенсивный
Глаз, полных голода и нужды...
В тот огонь, что искрит между нами,
Погружаюсь я словно в трясину
В темный омут глаз жадно-горячих —
Как сдержать себя, о Даиг? —
Жаркий взгляд прожигает мне спину
Мои ж щеки краской заливает стыд:
Обернешься, считай ты погиб...
***
Запомни, муж мой:
Я не хрупкий цветок неземной,
Не беззащитная ценность оранжереи,
Чтоб сидеть за мужней спиной
Аль висеть ярмом на его шее!
Я же шип, колючка в заднице,
И порой совсем без разницы
Статусность и принадлежность
Вышеупомянутой части тела...
Да, я колюча, а не зубаста —
Да, я лишь ершиста, но вряд ли кому удастся
Поймать меня врасплох —
Весь нажитый опыт жизни (хоть и недолгой)
Вопит благим матом: в этом подвох!
А тут еще и крутобедрая блондинка-красотка
Выражает женитьбой недовольство...
Не, я не легковерная идиотка
Чтоб расслабиться и просто отречь беспокойство....
Надо крепко подумать:
Кого бояться больше —
Того, чего не знаешь
Аль того, кого каждый день привечаешь...
Меня придворная жизнь научила
Держать лицо и спину,
Ждать презрительного плевка
Или удара (словесного) исподтишка.
А здесь, похоже, физическая угроза
Маячит, а это значит,
Что в этом краю действительно страшны не только морозы.
***
О, Даиг! Почему меня гложет чувство сильнейшей обиды?
С Алмером понятно — я его любила, а он лишь "имел на меня виды"...
А сейчас, как могла я, на что-то надеясь, довериться?
Неужели расслабясь, оттаяла? Даже не верится!
Все внутри покрывается коркой льда,
Все нечаянное тепло ушло без следа,
И опять я душой заледенела
Словно стылая земля, заиндивелая...
Я ведь знала, куда направляюсь,
Почему же сейчас обижаюсь?
Как же мне держать "маску" теперь?
Я напрасно поверила в "оттепель",
Глупое-глупое сердце, зачем трепыхалось: "поверь"?
Зачем чужому теплу доверчиво открыло ты дверь?
Откуда нам знать, какие здесь нравы?
Какие "шпильки-пилюли" глотать мне по праву?
О, Даиг! Я сильная, не привыкать, стерплю...
Только выдохну... накрепко чувства запру...
И упрямо, но прямо, в глаза мужу взгляну!
Я приму все, что супружник мой скажет,
А как с достоинством выстоять — время покажет!
***
Сверлит взглядом Друза — та еще Горгона-Медуза!
Так уверена в силе своей обольстительности…
О том, что я — Греймунна — любимая жена, а не обуза,
Объяснил нахалке мой муж со всей обходительностью
(Мой аристократический язык был бы менее велеречив!)
А у Бора же выдержка отменно-отличная —
Поцеловал меня в висок и бросил бывшей:
«Финита ля комедия, не начинай сначала,
Вернулась — замечательно, дочь по тебе скучала!»
Бора сказал — отрезал, закрыв тем самым тему.
А эта белобрысая змеиная головка
Шипя, плюется ядом:: "Я знаю себе цену!
Нигде ничто не кончено...", — Да только все без толка:
Мой муж, аниров Предводитель, сей выпад проигнорил,
На ужин к коллективу с застольем поспешил,
Где накормить жену — голодную, кто б спорил —
Изысканными яствами земли анирской он решил...
***
"Ты и я — судьбины Дар,"
Объяснил бы кто, что за пожар
Каждый раз охватывает мое тело?
Жжет огнем пока душу несмело,
Но с каждым разом все глубже и дольше?
Во мне словно что-то растет...
А оболочка все тоньше и тоньше,
Скоро жар изнутри полыхнет!!!
Что-то зреет как мед — тягучее,
И как стихия — могучее.
Что-то томит и, обжигая,
В краску, что маков цвет, бросает.
Это в воздухе ль что-то витает —
Что вдыхая, я мысли теряю?
Это что-то должна ли понять я?
Или сдаться томленью... принять его?
И опять щеки алеют стыдом,
Я дышу через раз с трудом —
Муж сказал, что я — дикое пламя...
Он так смотрит порой, что не знаю:
Сила ль какая, или нужда оборот набирает...
Только тесно в груди, горячо...
И так хочется общества мужа еще...
Ближе... теснее... но не смею... не смею.
***
Моё обнаженное тело,
Шорох... шуршание ткани...
По коже мурашки —
Горячее мужа дыхание.
Разум застит туман,
Сладкий тягучий плотный...
Хочу к мужу прикоснуться сама,
Мой голос хриплый и ломкий.
Хочу касаться Его кожи... телом,
Хочу поцеловать...
Свое желание столь смелое
Боюсь реализовать...
— Я буду счастлив исполнить любое желание,
Жена моя долгожданная!
А я... я... Я не знаю...
Боюсь, что бесстыдство мое не будет оправдано...
***
О, Горгона тоже проголодавша?
Но ушла не солоно хлебавши!
В том шип-колючка Мунна повинна —
Она еще во дворце "обучена" — хлопая ресничками невинно,
Говорить нелицеприятные вещи,
Сжимающие нутро "врага" как клещи,
Выворачивая визави наизнанку
Хоть с вечера, хоть спозаранку —
Все едино, яд аристократической патоки-лести
Или гнева-злости, а тем более, все вместе —
Не зависит от времени суток
(И даже сыт ли желудок!),
Все равно на сезон и погоду:
Изливается яд на свободу,
Кого жаля, кого (послабее) сметая...
У кого опыта, читай "врагов" поболе,
Тот и словами разгуляется вволю!
Да так,
Что оппонент попадает впросак!
И, чем безмятежно спокойнее взгляд,
Тем глубже проникает и жалит сей яд!
Главное, бровь изогнуть покруче,
Да не позволить голосу дрогнуть,
И тогда Медузы-гады-ползучие
