И уже с какой-то отвратительной, липкой лаской в голосе спросил:
- Красотуленька, что ты здесь делала, а?
- Давай вернем ее Меру, - буркнул Демен.
Но трое его сотоварищей, видимо, придерживались строго иного мнения.
- А если она шла за нами, а? Демен, ты после постели госпожи совсем одурел? Она у тебя мозги выпила, что ли? Прибить дурочку здесь, и все. Болтать начнет, люди узнают…разговоры пойдут…
Зоринка повисла куклой в лапищах белобрысого. Небо, темное небо кружилось над ней в неистовом танце. Виски раскалывались от боли. Как сквозь плотное одеяло, доносились голоса:
- А то давайте сейчас жребий кинем, кому сколько раз? Девка-то годная, только умом скорбная. А потом по горлу – и все.
Зоринку затошнило, когда страшные руки больно сжали грудь. И, уже совсем не соображая, что делает, она извернулась змеей и вцепилась зубами в щеку обидчика.
- Ах ты, сучка! – ее швырнуло на землю. Половина лица звенела, наливалась болью.
- Оставь ее, - голос Демена прозвучал холодно и отстраненно, - я сам ее убью. Просто убью. И все. Нельзя измываться над дурочкой, боги не простят. Куда свой хрен вставить, вы и так найдете, чай, не маленькие.
Зоринка тихо заскулила, когда ее сграбастали за шиворот и поволокли куда-то в сторону, сквозь кусты. Она едва успевала перебирать ногами, ветки хлестали по лицу, по плечам, царапали руки. Потом ее с размаху швырнули на землю.
- Поднимайся, - негромко произнес Демен, - тебе не нужно было идти за нами.
- Моя сестра… - пискнула девушка, с ужасом глядя на темный силуэт сотника.
- Забудь о ней. Она осталась в замке на пустоши.
- Как ты… мог…
- Я выполнял приказ своего господина, - Демен пожал плечами, - да и какая разница? Поднимайся и молись Тефу, чтобы быстрее забрал тебя к себе.
Зоринка встала кое-как. Ее мутило, перед глазами плясали разноцветные точки. Щеки пылали, разбитая скула пульсировала болью. Выходит, все? Сейчас ее просто убьют?
- Демен, - прошептала она, видя в руке мужчины простой охотничий нож, - что плохого я тебе сделала?
- Ничего.
Он обогнул ее, заходя сзади, прижал к себе спиной, одной рукой приподнимая подбородок.
- Все мы рано или поздно попадаем к Хенешу.
- Демен… почему ты меня убиваешь? – она ощутила холодок стали на коже, сглотнула.
- Если я не убью тебя, мне придется убить троих, - тихо сказал он.
- Умоляю…
- То есть ты предлагаешь мне поменять свою жизнь на жизни трех воинов?
- Нет, - Зоринка зажмурилась, откинулась назад, прижимаясь всем телом к Демену.
Хенеш холоден и страшен, равно как и чертоги его.
И в то, последнее мгновение, она потянулась к обыкновенному теплу живого человека.
- Я не хочу твоей смерти, - Демен выдохнул это ей в макушку, - что ты можешь предложить такого, чтобы я пошел и убил тех троих?
- Отец дает за мной богатое приданное, - сипло сказала она, отстраненно понимая, что теперь как никогда похожа на дурочку, на скорбную умом младшую дочку старого Мера. Брякнула первое, что в голову пришло, и сама же этого устыдилась. На сердце было так мерзко и страшно, что хотелось кричать, расцарапать Демену лицо и сбежать. Но как тут сбежишь?
Ответом была тишина. Тягучая, выматывающая последние силы. А потом – тихий, едва различимый голос убийцы.
- Такого мне еще не предлагали. Потом, дома, не пойдешь на попятную?
Зоринка мотнула головой. И, всхлипнув, пробормотала:
- Слово даю.
Внезапно ей стало холодно, и она поняла, что Демен отстранился.
Приказал:
- Чтоб отсюда – ни шагу. Убежишь – точно убью.
И исчез в кустах, бесшумно и быстро.
Зоринка несколько мгновений смотрела ему вслед. Затем медленно огляделась, невольно провела рукой по шее, там, где прошлось лезвие ножа. Внезапно лес завертелся перед глазами, к горлу подкатила тошнота, и Зоринка полетела в кромешную темноту, не успев даже испугаться.
…По лицу прыгали солнечные зайчики. Зоринка зажмурилась, открыла глаза и невольно застонала от пыхнувшей жарко боли. Половину головы дергало с каждым ударом пульса. Тут же кто-то очень осторожно подсунул ладонь под затылок, приподнял голову. Губ коснулась гладкая поверхность кружки.
- Пей, милая…
Зоринка узнала голос нянюшки Лесты.
«Значит, дома».
Она сделала несколько глотков, через силу. Варево было отвратительно-горьким, катилось огненными комками в желудок.
- Ох, Зорюшка моя, Зорюшка, - завздыхала старая Леста, - Хенеш тебя понес ночью в лес! Что ты там забыла? Батюшка страшно гневается, грозился тебя выпороть, да уже и не может. Демен, что служит Велеславу, объявил, что берет тебя в жены, и что ты дала согласие. А теперь Велеслав наш владетельный князь, ничего супротив не скажешь…
Зоринка приоткрыла глаза и сквозь ресницы, на свет, посмотрела на Лесту. Старушка сидела, сгорбившись, на стульчике. Худые плечи укрывала теплая шаль из небеленой шерсти. Седые волосы убраны под беленький платочек. И добрые подслеповатые уже глаза, и расходящиеся вокруг морщинки…
- Я не помню… что случилось… - каждое слово давалось тяжело.
На самом деле она-то помнила. Нож, прижатый к горлу. Собственный жалкий писк о том, что, мол, отец приданым не обидит. Обжигающе-горячее тело Демена, к которому в тот короткий миг почему-то хотелось прижаться, чтобы спрятаться от самой смерти.
А потом он пошел убивать трех воинов, с которыми увозил Стефана и Росинку. Убивать исключительно потому, что золото и родовитость всегда в почете и никогда лишними не будут… Горло сжалось внезапно подступившими слезами. Выходит, она купила свою жизнь, и теперь – невеста Демена. Невеста предателя и убийцы.
- Деточка, это все потому, что Теф обделил тебя умом, - просто сказала нянюшка, - ты отправилась зачем-то ночью в лес. А через день тебя привез Демен в беспамятстве. И сразу к батюшке твоему пожаловал, мол, беру в жены Зоринку. Батюшка разозлился, сказал Демену, что не отдаст свою, пусть и блажную, дочку какому-то безродному и нищему. На что сотник отвечал, что ты уже дала согласие, и что ежели Мер будет чинить препятствия, то он пожалуется прямиком владетельному князь Велеславу. Ну, а все знают, что Демен при Велеславе неотлучно, и что выполняет все поручения князя… Тут не поспоришь. И батюшка твой согласился, но с условием, что свадьбу сыграете через сороковину…
«Сороковину», - повторила про себя Зоринка, - «это потому, что Росинку считают погибшей…»
- Ох, Зоринка, - няня вздохнула и погладила девушку по голове, - как же так? Что он тебе сделал, этот душегуб проклятый? Чем запугал? Ведь приехал сюда весь кровью забрызганный…
- Не запугивал, - пробормотала Зоринка, - я… сама…
И правда, сама. Дала обещание стать женой чудовища.
- Леста, - тихо позвала она, - скажи… батюшка сильно гневается?
Старушка только плечами пожала.
- Когда ты пропала, он места себе не находил. Посылал отряд на поиски. И, детонька, много чего еще случилось в ту ночь. Сестра твоя и князь Стефан пропали бесследно. Никто не знает, где они, но Велеслав утверждает, что видел виверну госпожи Пустошей. Мол, это кровососка проклятая утащила и князя, и молодую жену его.
«Вот, значит, как», - Зоринка устало прикрыла глаза.
Боль отступала, убаюканная горечью снадобья, но вместе с этим накатывала необоримая сонливость.
- Зоринка, - внезапно позвала Леста, - Демен сказал, что отбил тебя у разбойников. Скажи мне, детонька, они не успели причинить тебе вред?
Она лишь покачала головой. Понятно, о чем спрашивает нянечка. Об этом всегда перешептываются служанки на кухне. И об этом же у самой Зоринки познаний было маловато. Конечно же, она знала, как это бывает у животных. Но почему-то никак не могла примерить то же к себе. Как-то отец проговорился, что вряд ли такую блажную замуж кто возьмет, а потому судьба Зоринки – капище Тефа. Ошибся, значит.
- Я посплю, нянюшка, - прошептала она, закрывая глаза, - а ты пойди, скажи отцу, что я в самом деле дала Демену согласие. Пусть приданое готовит.
Но, засыпая, она подумала о том, что негоже отступаться от своего, и что все равно нужно вызволить сестру из замка госпожи. О том, что Росинки уже нет среди живых, Зоринка даже не думала. Скорее всего, вампирша держит Росу и князя Стефана в плену, они томятся в подземелье и их во что бы то ни стало нужно вызволить. Но только как это сделать? Самой отправляться в путь – и опасно, и глупо. А что, если?..
Лорин пришла в себя на ледяных камнях подземелья. Она лежала, скорчившись, поджав ноги к груди. Благодатное чувство насыщенности снова пропало, уступив место холодной, вечно сосущей темноте. Камни Крови, дери их Некрос.
Она медленно распрямилась, вытянулась на полу. Что-то произошло буквально за миг до того, как проклятые камни достали ее своей вечной магией, что-то очень важное… Лорин потерла лоб. Да, она насытилась от невесты своего врага и сделала ее безмолвной ллэ. Да, она насладилась местью сполна, унизив, втоптав в грязь бывшего князя. Показав, что он – ничто в ее замке, и что она может использовать его как постельную игрушку столько, сколько захочет. Как и ту черноволосую и белокожую девушку с такими пухлыми, вкусными губами (тут Лорин непроизвольно облизнулась, вспоминая, как сладко стонала девица перед тем, как собой насытить госпожу). А потом она погрузила клыки и в его плоть, вкусную, живую… И в тот миг, слизнув первые пряные капли, Лорин поняла, что мир перевернулся.
Произошло то, чего все они так ждали: эти ущербные земли, к которым их навсегда привязала магия Крови, породили некроманта.
Князь Стефан, убийца ее мужа, по печальному стечению обстоятельств родился магом, способным видеть энергетические поля мертвого.
Стефан, мать его, мог сделать то, чего не сделала горстка избранных несколько сотен лет назад.
Но должен был этого захотеть.
А захочет ли? После того, что Лорин вытворила с его невестой, да и с ним самим?!!
Она застонала, вцепившись ногтями в голову. Как глупо все вышло! И теперь понятно, почему этот человек смог убить Эйвана. Просто… он был некромантом и мог противостоять всему неживому. Эйван не был живым, не человек - сплошная насмешка над тем, кем все они когда-то были. И потому князь Стефан смог убить вампира.
И что теперь?
Идти, просить прощения, ползать на коленях?
Лорин подозревала, что Стефан не из тех, кто простит такое.
Да и, кстати, куда идти?
Лорин выругалась. Она так и оставила князя прикованным к древнему алтарю. Сколько времени прошло с того момента, как камни Крови присосались к ней?
Она поднялась на ноги и заковыляла вперед. Сердце, скованное магией, погнало кровь по жилам с удвоенной скоростью. В висках бухал пульс.
- Пожалуйста… пожалуйста-пожалуйста, - бормотала Лорин, торопясь к камере, где должен был находиться узник.
Нехорошее предчувствие подсказывало ей, что она провалялась в забытьи слишком долго…
Вот и дверь. Лорин, кусая губу, с силой толкнула ее. Ее встретили кромешная темнота и холод. Где-то звякнули цепи, и Лорин поняла, что ее почуяла ллэ. Вампирша закрыла глаза, открыла, поморгала. Дар ночного зрения позволил рассмотреть неподвижную фигуру мужчины, все еще растянутого на цепях.
- Стефан, - хрипло позвала она.
Облизнулась невольно. В камере все еще витал будоражащий запах крови. Его крови…
Никто не ответил, но она слышала дыхание, тяжелое, с присвистом.
Лорин скользнула вперед, пощупала пульс на шее. Сердце князя безудержно колотилось о ребра, и сам он горел.
- Ох, нет! – Лорин в два шага оказалась рядом с давно погасшей жаровней, подхватила ключи.
Еще несколько минут, и цепи попадали на пол. Лорин осторожно подсунула руку под голову мужчины, приподняла его, затем посадила. Стефан был как кукла и никак не реагировал на происходящее.
- Стефан, - еще раз позвала Лорин.
Вздохнула. Будет обидно, до слез обидно, если единственный некромант мира сего отправится к предкам. И все по ее вине.
- Ну, пошли…
Перебросив его руку себе на плечи, Лорин потянула на себя безвольное тело. Князь оказался изрядно тяжел, но ведь и она больше не была человеком: Лорин взвалила на себя Стефана как мешок и поволокла прочь из подземелья. Досадливо поморщилась, когда с противным хрустом по шву лопнуло ее кружевное платье. Да и Некрос с ним, ллэ новое сошьют!
Голова Стефана безвольно моталась на плече. Дышал он так, словно каждый вдох давался с трудом. И был очень, очень горячим.
«Что ж мне с ним делать?» - мрачно размышляла Лорин, шагая по темным коридорам, - «у людей нет хороших лекарей, я тоже не целитель. Как быть?»
Поскольку единственными прилично убранными комнатами в замке были ее собственные, Лорин притащила Стефана туда. Сгрузила в свою пахнущую лавандой постель. Укрыла одеялом.
«Но этого мало, совсем мало!»
Поразмыслив еще, Лорин решила, что человека нужно хотя бы напоить, и лучше не водой. Она сходила в гостиную, взяла со стола графин с добрым крепким вином – тем самым, которое пил Демен. Налила в стакан и, осторожно приподняв голову человеку, попробовала влить ему в рот несколько капель.
Получалось плохо, просто отвратительно. Князь Стефан пребывал в беспамятстве и не пил.
Лорин выругалась.
Надо было что-то предпринимать, но что?
Решение пришло внезапно. Если исцеление не входит в число умений вампиров, а люди вообще толком лечить не умеют, нужно изворачиваться. Использовать ту единственную магию, к которой вампиры имеют непосредственное отношение. Магию Крови. Ведь смогла же она зарядить амулет для Велеслава? Защита Крови, носимая владельцем, отводит стрелы и делает неуязвимым для всего, что режет, колет или рубит. Значит, наверняка есть возможность сотворить и амулет Исцеления. И ошибиться она уже не может, потому что ошибка будет означать смерть некроманта.
Лорин положила ладонь на высокий лоб Стефана. Жар не спадал, князь не приходил в себя. Она вгляделась в строгие черты лица своего врага: черные брови вразлет, слипшиеся стрелки ресниц, усы и короткая борода. Лицо правителя, сурового и решительного. Лорин провела пальцами по его искусанным, покрытым коркой запекшейся крови губам. Прикоснулась к ямке у основания шеи. Усмехнулась невесело.
- Ты не умрешь, князь. Я не могу отпустить тебя просто так. Еще не пришло время.
Она в задумчивости накручивала на палец локон. Магия крови всесильна и смогла в свое время остановить расползание мертвых земель. Но сможет ли вылечить? Принимать решение одной было страшно. Вздохнув, Лорин поняла, что сейчас как никогда нуждается в совете.
Пустошь раскинулась пепельным полотнищем от южной оконечности материка до ледника, служа своеобразной прослойкой между княжествами и землями Некроса. На землях Пустошей не росло ничего – ни травинки, ни куста. Только камни и серая, лишенная плодородной силы земля. Одиннадцать замков тянули иглы-башни к небесам, одиннадцать почти одинаковых замков, поднятых магией, высосавших саму жизнь из близлежащих земель. И каждый замок имел хозяина, кормящегося в княжествах.
Лорин торопилась. Состояние князя пугало ее; она все еще помнила, насколько хрупка человеческая жизнь. Лорин лупила хлыстом виверну, погоняя, но привязанная к ней неживая тварь и без того так махала перепончатыми крыльями, что того и гляди отвалятся.
Прижимаясь всем телом к гладкой шее чудовища, Лорин пыталась размышлять, не поддаваясь при этом панике.
- Красотуленька, что ты здесь делала, а?
- Давай вернем ее Меру, - буркнул Демен.
Но трое его сотоварищей, видимо, придерживались строго иного мнения.
- А если она шла за нами, а? Демен, ты после постели госпожи совсем одурел? Она у тебя мозги выпила, что ли? Прибить дурочку здесь, и все. Болтать начнет, люди узнают…разговоры пойдут…
Зоринка повисла куклой в лапищах белобрысого. Небо, темное небо кружилось над ней в неистовом танце. Виски раскалывались от боли. Как сквозь плотное одеяло, доносились голоса:
- А то давайте сейчас жребий кинем, кому сколько раз? Девка-то годная, только умом скорбная. А потом по горлу – и все.
Зоринку затошнило, когда страшные руки больно сжали грудь. И, уже совсем не соображая, что делает, она извернулась змеей и вцепилась зубами в щеку обидчика.
- Ах ты, сучка! – ее швырнуло на землю. Половина лица звенела, наливалась болью.
- Оставь ее, - голос Демена прозвучал холодно и отстраненно, - я сам ее убью. Просто убью. И все. Нельзя измываться над дурочкой, боги не простят. Куда свой хрен вставить, вы и так найдете, чай, не маленькие.
Зоринка тихо заскулила, когда ее сграбастали за шиворот и поволокли куда-то в сторону, сквозь кусты. Она едва успевала перебирать ногами, ветки хлестали по лицу, по плечам, царапали руки. Потом ее с размаху швырнули на землю.
- Поднимайся, - негромко произнес Демен, - тебе не нужно было идти за нами.
- Моя сестра… - пискнула девушка, с ужасом глядя на темный силуэт сотника.
- Забудь о ней. Она осталась в замке на пустоши.
- Как ты… мог…
- Я выполнял приказ своего господина, - Демен пожал плечами, - да и какая разница? Поднимайся и молись Тефу, чтобы быстрее забрал тебя к себе.
Зоринка встала кое-как. Ее мутило, перед глазами плясали разноцветные точки. Щеки пылали, разбитая скула пульсировала болью. Выходит, все? Сейчас ее просто убьют?
- Демен, - прошептала она, видя в руке мужчины простой охотничий нож, - что плохого я тебе сделала?
- Ничего.
Он обогнул ее, заходя сзади, прижал к себе спиной, одной рукой приподнимая подбородок.
- Все мы рано или поздно попадаем к Хенешу.
- Демен… почему ты меня убиваешь? – она ощутила холодок стали на коже, сглотнула.
- Если я не убью тебя, мне придется убить троих, - тихо сказал он.
- Умоляю…
- То есть ты предлагаешь мне поменять свою жизнь на жизни трех воинов?
- Нет, - Зоринка зажмурилась, откинулась назад, прижимаясь всем телом к Демену.
Хенеш холоден и страшен, равно как и чертоги его.
И в то, последнее мгновение, она потянулась к обыкновенному теплу живого человека.
- Я не хочу твоей смерти, - Демен выдохнул это ей в макушку, - что ты можешь предложить такого, чтобы я пошел и убил тех троих?
- Отец дает за мной богатое приданное, - сипло сказала она, отстраненно понимая, что теперь как никогда похожа на дурочку, на скорбную умом младшую дочку старого Мера. Брякнула первое, что в голову пришло, и сама же этого устыдилась. На сердце было так мерзко и страшно, что хотелось кричать, расцарапать Демену лицо и сбежать. Но как тут сбежишь?
Ответом была тишина. Тягучая, выматывающая последние силы. А потом – тихий, едва различимый голос убийцы.
- Такого мне еще не предлагали. Потом, дома, не пойдешь на попятную?
Зоринка мотнула головой. И, всхлипнув, пробормотала:
- Слово даю.
Внезапно ей стало холодно, и она поняла, что Демен отстранился.
Приказал:
- Чтоб отсюда – ни шагу. Убежишь – точно убью.
И исчез в кустах, бесшумно и быстро.
Зоринка несколько мгновений смотрела ему вслед. Затем медленно огляделась, невольно провела рукой по шее, там, где прошлось лезвие ножа. Внезапно лес завертелся перед глазами, к горлу подкатила тошнота, и Зоринка полетела в кромешную темноту, не успев даже испугаться.
***
…По лицу прыгали солнечные зайчики. Зоринка зажмурилась, открыла глаза и невольно застонала от пыхнувшей жарко боли. Половину головы дергало с каждым ударом пульса. Тут же кто-то очень осторожно подсунул ладонь под затылок, приподнял голову. Губ коснулась гладкая поверхность кружки.
- Пей, милая…
Зоринка узнала голос нянюшки Лесты.
«Значит, дома».
Она сделала несколько глотков, через силу. Варево было отвратительно-горьким, катилось огненными комками в желудок.
- Ох, Зорюшка моя, Зорюшка, - завздыхала старая Леста, - Хенеш тебя понес ночью в лес! Что ты там забыла? Батюшка страшно гневается, грозился тебя выпороть, да уже и не может. Демен, что служит Велеславу, объявил, что берет тебя в жены, и что ты дала согласие. А теперь Велеслав наш владетельный князь, ничего супротив не скажешь…
Зоринка приоткрыла глаза и сквозь ресницы, на свет, посмотрела на Лесту. Старушка сидела, сгорбившись, на стульчике. Худые плечи укрывала теплая шаль из небеленой шерсти. Седые волосы убраны под беленький платочек. И добрые подслеповатые уже глаза, и расходящиеся вокруг морщинки…
- Я не помню… что случилось… - каждое слово давалось тяжело.
На самом деле она-то помнила. Нож, прижатый к горлу. Собственный жалкий писк о том, что, мол, отец приданым не обидит. Обжигающе-горячее тело Демена, к которому в тот короткий миг почему-то хотелось прижаться, чтобы спрятаться от самой смерти.
А потом он пошел убивать трех воинов, с которыми увозил Стефана и Росинку. Убивать исключительно потому, что золото и родовитость всегда в почете и никогда лишними не будут… Горло сжалось внезапно подступившими слезами. Выходит, она купила свою жизнь, и теперь – невеста Демена. Невеста предателя и убийцы.
- Деточка, это все потому, что Теф обделил тебя умом, - просто сказала нянюшка, - ты отправилась зачем-то ночью в лес. А через день тебя привез Демен в беспамятстве. И сразу к батюшке твоему пожаловал, мол, беру в жены Зоринку. Батюшка разозлился, сказал Демену, что не отдаст свою, пусть и блажную, дочку какому-то безродному и нищему. На что сотник отвечал, что ты уже дала согласие, и что ежели Мер будет чинить препятствия, то он пожалуется прямиком владетельному князь Велеславу. Ну, а все знают, что Демен при Велеславе неотлучно, и что выполняет все поручения князя… Тут не поспоришь. И батюшка твой согласился, но с условием, что свадьбу сыграете через сороковину…
«Сороковину», - повторила про себя Зоринка, - «это потому, что Росинку считают погибшей…»
- Ох, Зоринка, - няня вздохнула и погладила девушку по голове, - как же так? Что он тебе сделал, этот душегуб проклятый? Чем запугал? Ведь приехал сюда весь кровью забрызганный…
- Не запугивал, - пробормотала Зоринка, - я… сама…
И правда, сама. Дала обещание стать женой чудовища.
- Леста, - тихо позвала она, - скажи… батюшка сильно гневается?
Старушка только плечами пожала.
- Когда ты пропала, он места себе не находил. Посылал отряд на поиски. И, детонька, много чего еще случилось в ту ночь. Сестра твоя и князь Стефан пропали бесследно. Никто не знает, где они, но Велеслав утверждает, что видел виверну госпожи Пустошей. Мол, это кровососка проклятая утащила и князя, и молодую жену его.
«Вот, значит, как», - Зоринка устало прикрыла глаза.
Боль отступала, убаюканная горечью снадобья, но вместе с этим накатывала необоримая сонливость.
- Зоринка, - внезапно позвала Леста, - Демен сказал, что отбил тебя у разбойников. Скажи мне, детонька, они не успели причинить тебе вред?
Она лишь покачала головой. Понятно, о чем спрашивает нянечка. Об этом всегда перешептываются служанки на кухне. И об этом же у самой Зоринки познаний было маловато. Конечно же, она знала, как это бывает у животных. Но почему-то никак не могла примерить то же к себе. Как-то отец проговорился, что вряд ли такую блажную замуж кто возьмет, а потому судьба Зоринки – капище Тефа. Ошибся, значит.
- Я посплю, нянюшка, - прошептала она, закрывая глаза, - а ты пойди, скажи отцу, что я в самом деле дала Демену согласие. Пусть приданое готовит.
Но, засыпая, она подумала о том, что негоже отступаться от своего, и что все равно нужно вызволить сестру из замка госпожи. О том, что Росинки уже нет среди живых, Зоринка даже не думала. Скорее всего, вампирша держит Росу и князя Стефана в плену, они томятся в подземелье и их во что бы то ни стало нужно вызволить. Но только как это сделать? Самой отправляться в путь – и опасно, и глупо. А что, если?..
ГЛАВА 4. ГОРЯЧО ЛЮБИМЫЙ СОСЕД
Лорин пришла в себя на ледяных камнях подземелья. Она лежала, скорчившись, поджав ноги к груди. Благодатное чувство насыщенности снова пропало, уступив место холодной, вечно сосущей темноте. Камни Крови, дери их Некрос.
Она медленно распрямилась, вытянулась на полу. Что-то произошло буквально за миг до того, как проклятые камни достали ее своей вечной магией, что-то очень важное… Лорин потерла лоб. Да, она насытилась от невесты своего врага и сделала ее безмолвной ллэ. Да, она насладилась местью сполна, унизив, втоптав в грязь бывшего князя. Показав, что он – ничто в ее замке, и что она может использовать его как постельную игрушку столько, сколько захочет. Как и ту черноволосую и белокожую девушку с такими пухлыми, вкусными губами (тут Лорин непроизвольно облизнулась, вспоминая, как сладко стонала девица перед тем, как собой насытить госпожу). А потом она погрузила клыки и в его плоть, вкусную, живую… И в тот миг, слизнув первые пряные капли, Лорин поняла, что мир перевернулся.
Произошло то, чего все они так ждали: эти ущербные земли, к которым их навсегда привязала магия Крови, породили некроманта.
Князь Стефан, убийца ее мужа, по печальному стечению обстоятельств родился магом, способным видеть энергетические поля мертвого.
Стефан, мать его, мог сделать то, чего не сделала горстка избранных несколько сотен лет назад.
Но должен был этого захотеть.
А захочет ли? После того, что Лорин вытворила с его невестой, да и с ним самим?!!
Она застонала, вцепившись ногтями в голову. Как глупо все вышло! И теперь понятно, почему этот человек смог убить Эйвана. Просто… он был некромантом и мог противостоять всему неживому. Эйван не был живым, не человек - сплошная насмешка над тем, кем все они когда-то были. И потому князь Стефан смог убить вампира.
И что теперь?
Идти, просить прощения, ползать на коленях?
Лорин подозревала, что Стефан не из тех, кто простит такое.
Да и, кстати, куда идти?
Лорин выругалась. Она так и оставила князя прикованным к древнему алтарю. Сколько времени прошло с того момента, как камни Крови присосались к ней?
Она поднялась на ноги и заковыляла вперед. Сердце, скованное магией, погнало кровь по жилам с удвоенной скоростью. В висках бухал пульс.
- Пожалуйста… пожалуйста-пожалуйста, - бормотала Лорин, торопясь к камере, где должен был находиться узник.
Нехорошее предчувствие подсказывало ей, что она провалялась в забытьи слишком долго…
Вот и дверь. Лорин, кусая губу, с силой толкнула ее. Ее встретили кромешная темнота и холод. Где-то звякнули цепи, и Лорин поняла, что ее почуяла ллэ. Вампирша закрыла глаза, открыла, поморгала. Дар ночного зрения позволил рассмотреть неподвижную фигуру мужчины, все еще растянутого на цепях.
- Стефан, - хрипло позвала она.
Облизнулась невольно. В камере все еще витал будоражащий запах крови. Его крови…
Никто не ответил, но она слышала дыхание, тяжелое, с присвистом.
Лорин скользнула вперед, пощупала пульс на шее. Сердце князя безудержно колотилось о ребра, и сам он горел.
- Ох, нет! – Лорин в два шага оказалась рядом с давно погасшей жаровней, подхватила ключи.
Еще несколько минут, и цепи попадали на пол. Лорин осторожно подсунула руку под голову мужчины, приподняла его, затем посадила. Стефан был как кукла и никак не реагировал на происходящее.
- Стефан, - еще раз позвала Лорин.
Вздохнула. Будет обидно, до слез обидно, если единственный некромант мира сего отправится к предкам. И все по ее вине.
- Ну, пошли…
Перебросив его руку себе на плечи, Лорин потянула на себя безвольное тело. Князь оказался изрядно тяжел, но ведь и она больше не была человеком: Лорин взвалила на себя Стефана как мешок и поволокла прочь из подземелья. Досадливо поморщилась, когда с противным хрустом по шву лопнуло ее кружевное платье. Да и Некрос с ним, ллэ новое сошьют!
Голова Стефана безвольно моталась на плече. Дышал он так, словно каждый вдох давался с трудом. И был очень, очень горячим.
«Что ж мне с ним делать?» - мрачно размышляла Лорин, шагая по темным коридорам, - «у людей нет хороших лекарей, я тоже не целитель. Как быть?»
Поскольку единственными прилично убранными комнатами в замке были ее собственные, Лорин притащила Стефана туда. Сгрузила в свою пахнущую лавандой постель. Укрыла одеялом.
«Но этого мало, совсем мало!»
Поразмыслив еще, Лорин решила, что человека нужно хотя бы напоить, и лучше не водой. Она сходила в гостиную, взяла со стола графин с добрым крепким вином – тем самым, которое пил Демен. Налила в стакан и, осторожно приподняв голову человеку, попробовала влить ему в рот несколько капель.
Получалось плохо, просто отвратительно. Князь Стефан пребывал в беспамятстве и не пил.
Лорин выругалась.
Надо было что-то предпринимать, но что?
Решение пришло внезапно. Если исцеление не входит в число умений вампиров, а люди вообще толком лечить не умеют, нужно изворачиваться. Использовать ту единственную магию, к которой вампиры имеют непосредственное отношение. Магию Крови. Ведь смогла же она зарядить амулет для Велеслава? Защита Крови, носимая владельцем, отводит стрелы и делает неуязвимым для всего, что режет, колет или рубит. Значит, наверняка есть возможность сотворить и амулет Исцеления. И ошибиться она уже не может, потому что ошибка будет означать смерть некроманта.
Лорин положила ладонь на высокий лоб Стефана. Жар не спадал, князь не приходил в себя. Она вгляделась в строгие черты лица своего врага: черные брови вразлет, слипшиеся стрелки ресниц, усы и короткая борода. Лицо правителя, сурового и решительного. Лорин провела пальцами по его искусанным, покрытым коркой запекшейся крови губам. Прикоснулась к ямке у основания шеи. Усмехнулась невесело.
- Ты не умрешь, князь. Я не могу отпустить тебя просто так. Еще не пришло время.
Она в задумчивости накручивала на палец локон. Магия крови всесильна и смогла в свое время остановить расползание мертвых земель. Но сможет ли вылечить? Принимать решение одной было страшно. Вздохнув, Лорин поняла, что сейчас как никогда нуждается в совете.
***
Пустошь раскинулась пепельным полотнищем от южной оконечности материка до ледника, служа своеобразной прослойкой между княжествами и землями Некроса. На землях Пустошей не росло ничего – ни травинки, ни куста. Только камни и серая, лишенная плодородной силы земля. Одиннадцать замков тянули иглы-башни к небесам, одиннадцать почти одинаковых замков, поднятых магией, высосавших саму жизнь из близлежащих земель. И каждый замок имел хозяина, кормящегося в княжествах.
Лорин торопилась. Состояние князя пугало ее; она все еще помнила, насколько хрупка человеческая жизнь. Лорин лупила хлыстом виверну, погоняя, но привязанная к ней неживая тварь и без того так махала перепончатыми крыльями, что того и гляди отвалятся.
Прижимаясь всем телом к гладкой шее чудовища, Лорин пыталась размышлять, не поддаваясь при этом панике.
