Каждый компонент артефакта обладает потенциалом, взаимодействие образуется разностью потенциалов. Поскольку свободной магической энергии не было, в артефакты помещали частицу Пелены, чтоб сделать возможной реализацию потенциалов. Теперь это не нужно, потенциалы и так реализуются с небольшой поправкой на расстояния.
Энола Дампи умолкла, а Мариус подумал с невольным уважением, что, какие бы отношения не связывали эту женщину с королем, представителем гильдии она стала не на пустом месте.
- Хорошо, - Флодрет откинулся на спинку стула, - это добрые вести, Энола. Вы меня порадовали. Следующее, что я бы хотел обсудить с вами, это вопросы безопасности королевства.
И выразительно посмотрел на Фаэра.
Тот поднялся.
- Ваше величество, в нашем распоряжении тридцать боевых магов. Подчеркну, обученных магов.
Понятное дело, сделать тридцать магов при отсутствии свободной магии – та еще задачка. Далеко не все могли пережить процедуру «слияния с Пеленой», как ее именовал Магистр…
- А у вас сколько, в Святом Надзоре? – Мариус встретил колючий взгляд короля.
- Сотня. Примерно сотня стражей, и десять приоров, по количеству крупных земель.
- Фаэр, в Надзоре изготавливали магов куда более успешно, - король усмехнулся, а Фаэр даже не побагровел. Позеленел. Метнул в Мариуса совершенно испепеляющий взгляд.
- Просто у бывшего Магистра было больше опыта в этом деле, - сказал Мариус, - и, судя по всему, он не спешил делиться секретами с королем.
- Теперь в этом вообще нет нужды, - Флодрет махнул рукой, - по-хорошему, нам всем следует заняться теми магами, которые появились в результате… всего этого. Нужно их обучить, в конце концов, обеспечить жалованьем, приличным жалованьем. Поставить на довольствие тех, что послабее. Коль скоро нам неизвестно, чего ждать из земель за Пеленой, могут пригодиться все.
- Простите, Ваше Величество, я всегда считал, что лучшая защита – это нападение, - проскрежетал Фаэр.
- Да что вам спокойно не сидится-то? Я же сказал уже, Фаэр, что война – это последнее, на что я пойду.
- Но золото…
- Оно никуда не денется, - в голосе короля вновь угрожающе звякнул металл, - я уже говорил, что не собираюсь воевать. Земли Порядка самодостаточны, здесь есть все, что нужно для спокойной жизни.
- А если они нападут первыми?
Флодрет пожал плечами.
- Этого никто не может предсказать. И, что уж там… Было бы очень неплохо иметь на руках каких-нибудь ценных заложников, что ли. Залог мира, да. Но у нас их пока нет, а где взять – не знаю. Поэтому мы возьмем на вооружение выжидательную тактику. А если они сами захотят прийти и обсудить – то я буду только рад. Полагаю, переговоры – лучший способ прийти к взаимовыгодному соглашению.
Фаэр снова занял свое место и уставился куда-то себе под ноги. Было видно, что он недоволен, и было видно, что вот этот-то субъект с удовольствием бы организовал вторжение в земли за Пеленой, но… Против королевского слова не очень-то попрешь.
- Магистр Эльдор, - негромко произнес король, - я очень рассчитываю, что вы отрядите в приграничные земли по меньшей мере половину имеющихся стражей. Лучше им быть там, чем в Эрифрее.
- Как сочтете нужным, ваше величество, - тут возразить было нечего.
Лишний маг на линии соприкосновения не помешает.
Потому что – король прав – никто не знает, что там на уме у Сантора.
И какой-нибудь ценный заложник не помешал бы.
Выглядит все это, конечно, грязно и мерзко, и как-то недостойно, но… Если выбирать между тем, чтоб остаться чистеньким, и жизнями простых людей… Увы. Умом Мариус понимал, что придется выбрать второе.
Потом слово взяла Энола Дампи. Она выудила один из своих свитков, расстелила по столу, и принялась рассказывать о том, какими способами можно построить защиту на основе артефактов. Мариус слушал в пол-уха, про себя изумляясь уровню подготовки этой самой Энолы, и одновременно думая, думая…
Он думал про Авельрона.
И о том, что отпускать его нельзя. Во-первых, не до конца ясно, что представляет собой брат Алайны в магическом плане. Он ведь был рядом, когда Магистр плеснул во все стороны непомерно тяжелой волной чистой магии. Если у Авельрона были зачатки резерва, то и резерв мог реализоваться изрядный. К тому же, Авельрон был крагхом, не человеком. Кто знает, а вдруг крагхи обрели какие-то отличные от людских магов способности?
Ну, и во-вторых… К несчастью, Авельрону не повезло родиться сыном Сантора. И заложник из него получался просто идеальный. Вряд ли Сантор будет им жертвовать.
Но это было грязно и мерзко, держать в плену Авельрона. Опять же, Алайна спросит. Придется объяснять про магию. И про собственные странные ощущения в присутствии ее брата.
«Я его отпущу, - все-таки решил Мариус, - надо просто убедиться, что Авельрон неопасен. И что Сантор не собирается идти войной на земли Порядка, хотя у тех, кто были крагхами, отношения с людьми могут совсем не заладиться. Но Авельрона нужно отпустить, потому что, если говорить о заложниках, тогда и Алька… она ведь тоже дочь Сантора. Хорошо, что об этом никто не знает».
И, приняв такое решение, даже вздохнул с облегчением.
Все-таки заложник – это совсем подло.
В это время Дампи завершила свой доклад, король, не скрывая, зевнул.
- Ваше величество, - сказал Мариус, - мне кажется единственно правильным шагом отправить послов в земли за Пеленой с предложением провести переговоры. Мы можем сколько угодно здесь сидеть и гадать, что там на уме у тех… Но можем и спросить, чего они хотят.
- Это будет сделано в ближайшее время, - Флодрет рассеянно теребил край свитка, и было видно, что доклад ниаты Дампи его едва не усыпил.
- Хорошо, - Мариус кивнул, - я не думаю, что они нападут, ваше величество. У них сейчас полно своих забот. Они лишились крыльев, а это меняет все. Вообще все.
- Мы по-прежнему не знаем, живы ли твари роя, - пробурчал Фаэр.
- Послы, это все выяснят послы, - Флодрет еще раз зевнул, - я предлагаю завершить совет. По вопросам магии в землях Порядка мы прошлись, вопросы артефакторики обсудили.
В этот миг в дверь осторожно постучали. Фаэр поднялся, открыл. В дверь просунулся человечек в темно-зеленом мундире королевской охраны, что-то передал Фаэру, обменялся с ним парой фраз и ушел. А когда Фаэр повернулся, Мариус понял, что тот весьма доволен.
Впрочем, выражение довольства тут же сошло с физиономии Фаэра, уступая место тревоге.
- Ваше величество! – воскликнул он, - только что… То, чего я боялся. Донесение. Они напали первыми.
Оставшись одна в голубой гостиной, Алька обессиленно опустилась на край дивана. Тот страх, что двумя часами раньше щекотал едва заметно, теперь ворочался в груди беспокойной колючей личинкой. От дурного предчувствия пересохло во рту, как будто что-то совсем нехорошее должно вот-вот произойти. Но ведь… Мариус не даст их в обиду, их обоих?
Она принялась механически расстегивать шубку, все же во дворце было натоплено, потом сняла ее и аккуратно положила на подлокотник дивана. Снова уселась. Разгладила подол платья. Вспомнила, как покупали его, и как она ненавидела Мариуса за то, что заставляет терпеть эту боль, раз за разом разворачивая к той, прошлой жизни, до того, как приор Надзора поставил печать. Она-то ненавидела, а он взял – и изменил весь мир, к добру ли, к худу ли… Алька вздохнула и принялась от нечего делать разглядывать комнату.
Пока что она была совершенно одна, стража осталась по ту сторону дверей. Пить хотелось жутко, но воды не было. Правда, в серебряной вазе красовалась кисть винограда – спелая, нежно-зеленая, и Алька отщипнула ягоду. Вкус оказался почти божественным, она даже зажмурилась, когда на язык брызнул сок. Потом взяла еще ягоду. Может быть, все как-нибудь обойдется, а страхи – это всего лишь глупые страхи?
Она поднялась, обошла комнату. Под одним из окон, на пуфике, внезапно обнаружился альбом с акварелями, и Алька уж собралась взять его и полистать, поскольку сама рисовала, да и вообще, была к картинам неравнодушна, но тут одна из дверей распахнулась, и на пол с громким шорохом полетели свитки.
- Крагхов хвост, - выругался их владелец приятным и низким женским голосом.
Через порог ступила высокая женщина в темно-синем закрытом платье. Часть свитков она все же удержала, но прочие, примерно с десяток, шаловливо раскатились в разные стороны.
- Крагхов хвост, - с чувством сказала она, глядя на такое безобразие, - опаздываю.
У нее приятное лицо, подумала Алька.
Интересно, кто она?
И, не раздумывая, бросилась помогать собирать свитки.
- Пастырь с вами, ниата, я бы и сама управилась, - прозвучало сверху, - мне так неловко… Вечно наберу полные руки, а потом все выскальзывает и падает.
Алька подобрала последний свиток, выпрямилась, подавая собранное незнакомке. И подумала, что у той очень добрые глаза. И очень красивые. К зрачку мохово-зеленые, а к внешней стороне радужки темно-серые. В густых загнутых ресницах. А еще женщина была сильно старше самой Альки, о чем говорили тонкие морщинки на лбу и в уголках глаз.
- Спасибо, - сказала женщина, - я вас никогда здесь не видела. Кто вы?
Тут Алька растерялась. Сказать, что невеста Эльдора? А нужно ли об этом кому-либо знать во дворце? Соврать, что прислуга? Нет, так вообще не пойдет.
- Я, - она запнулась, но потом все же выговорила, - Алайна Ритц. Я здесь… с ниатом Эльдором. А он пошел на совет, и я жду.
- Энола Дампи, - представилась женщина и сделала движение, как будто хотела протянуть руку, но вовремя вспомнила, что держит охапку свитков, и смущенно рассмеялась.
- Я тоже вот, на совет спешу, - добавила, с улыбкой глядя на Альку, - Ух, честно говоря, я только вздохнула с облегчением, когда узнала, что прежний магистр отправился к Пастырю. Невыносимый был просто тип, ну просто бр-р-р-р. А вы, наверное, жена магистра Эльдора?
Алька поняла, что краснеет. Может, и нужно было соврать, но не получилось.
- Нет… Пока нет. Невеста.
- Невеста, - тихо повторила Энола Дампи, - что ж, милая, желаю вам удачи в этом ответственном деле. Спасибо, что помогли. Ну, а я, - картинно подкатила глаза, - я отправляюсь на совет. Посмотрю на вашего жениха, вернее, на нового магистра Надзора. Думаю, он милейший человек.
- Почему вы так думаете? – Альке внезапно захотелось, чтобы эта ниата со свитками не уходила. Внутреннее расположение, вот что почувствовала Алька.
А потом вспомнила королеву Велейру. Та ведь тоже казалась милейшей женщиной, а на деле оказалась ядовитой змеей.
И Арианну. Да, Арианну, которая своим предательством едва не загубила Мариуса.
- Потому что только милейший человек может жениться на такой милейшей особе, - сказала Энола Дампи, - я бы поболтала с вами, дорогая, но надо идти. Совет, понимаете ли. Разве что… попрошу вас открыть мне следующую дверь, не то я до завтрашнего дня на совет не попаду…
Алька кивнула и пошла открывать дверь.
А потом снова осталась одна и решила все же посмотреть тот альбом с акварелями, который приметила на пуфике. Она взяла его, вернулась на диван и принялась рассматривать чужие рисунки.
Наверное, акварели принадлежали кисти совсем юной особы. Все было розовеньким, лиловым, золотистым. Цветы, бабочки, головы благородных единорогов. Замок в тумане. Восход над морем. Алька-то и моря никогда в жизни не видела, только на картинках. Она вздохнула. Было бы, наверное, здорово, чтоб съездить на побережье вместе с Мариусом. Но теперь-то уже не получится… Занят он будет целыми днями. Государственные дела, они ведь важнее.
Ей стало так грустно, хоть плачь. А альбом как раз был раскрыт на странице, где над букетом чайных роз порхала яркая южная бабочка. Здесь таких точно не водилось. А может быть, их вообще нигде не водилось, а была бабочка плодом воображения той девочки, которая рисовала в этом альбоме…
Алька смотрела, смотрела на бабочку.
И снова тоска грызла сердце.
Почему у них с Мариусом не может быть так, как у обычных людей?
И сама же себе ответила: да потому, что Мариус Эльдор – не обычный человек. Не бывает так, чтоб было все и везде, наоборот, где-то убыло, а где-то прибыло. В их случае, наверное, прибыло по части должности жениха – но убыло по части того времени, которое он сможет проводить с невестой. Так-то. По-иному не получается.
Впрочем, и сама Алька тоже не была обычным человеком, и это глупо отрицать. Особенно когда в ванной пальцы заискрили.
Это была магия, сказал Мариус.
Что удивительно, Алька не чувствовала в себе почти никаких изменений. Разве что иногда перед мысленным взглядом мельтешили какие-то странные точки, очень далекие, но чувство было такое, как будто Алька с ними связана. И все. Мариус сказал, что ее дар обязательно нужно будет исследовать, но пока как-то руки не дошли.
И вот теперь, глядя на нарисованную бабочку, Алька поймала себя на мысли, что ей очень хочется сделать что-нибудь этакое, магическое.
Она воровато огляделась, убедилась, что обе двери плотно закрыты, что никто за ней не следит. А потом, положив пальцы на бабочку, попыталась обратиться к тому, что Мариус называл резервом.
Где-то внутри нее есть невесомая бочка, полная магии. Как зачерпнуть из нее? Неведомо.
Да и как можно зачерпнуть из того, чего не видишь и не осязаешь?
Может быть, вот это тепло в груди и есть тот самый загадочный резерв?
Алька прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Ну и что, что никогда такого не делала? Вон, когда нужно было в башню слетать, сумела ведь в крагха обратиться. А теперь? Теперь воспользоваться собственной магией. Даже не той, которая, по словам того же Мариуса, свободная, а своей, которая должна быть где-то глубоко внутри…
Внезапно кончикам пальцев стало горячо, словно прислонила к боку кастрюли. Алька невольно вскрикнула, отдернула руку – и очень вовремя. Из совершенно плоского альбомного листа неторопливо выдиралась та самая нарисованная бабочка. Как будто сквозь прозрачную пленку, сперва головка с усиками, туловище, а потом и крылышки. И была она точь-в-точь, как та, нарисованная, даже ярче.
Алька только и смогла, что растерянно ойкнуть, когда бабочка пару раз раскрыла и сложила крылышки, разминаясь, а потом попросту взлетела вверх, под потолок, оставив на рисунке пятно белой бумаги.
- Ох, - выдохнула Алька потрясенно.
Они не встречала ничего подобного. Как это? Она оживила рисунок? Сделала живым то, что было просто изображено на бумаге? Но ведь не бывает такого! Или теперь может быть все, что угодно?
Между тем бабочка порхала высоко наверху, а потом, словно устав, уселась на обои, сложила крылышки. Алька еще раз посмотрела в альбом. Да, точно. То место, откуда улетела напитанная магией южная красавица, было пустым и скучным.
Алька совсем растерялась. Ну надо же, испортила рисунок этой своей магией. Надо будет Мариусу рассказать… А если кто сейчас войдет и бабочку увидит? Что тогда?
И, словно в ответ на опасения Альки, одна из дверей медленно приоткрылась.
На пороге стоял ангел, иначе и не скажешь. Это была худенькая девочка, в прекрасном нежно-лиловом платье с воздушными оборками. Ее треугольное личико казалось фарфоровым, глаза были огромными, на пол-лица, носик аккуратный и розовые губы бантиком. Руки казались тоненькими прутиками, тонули в пышных кисейных рукавах по локоть, на изящных запястьях блестели золотые браслеты.
Энола Дампи умолкла, а Мариус подумал с невольным уважением, что, какие бы отношения не связывали эту женщину с королем, представителем гильдии она стала не на пустом месте.
- Хорошо, - Флодрет откинулся на спинку стула, - это добрые вести, Энола. Вы меня порадовали. Следующее, что я бы хотел обсудить с вами, это вопросы безопасности королевства.
И выразительно посмотрел на Фаэра.
Тот поднялся.
- Ваше величество, в нашем распоряжении тридцать боевых магов. Подчеркну, обученных магов.
Понятное дело, сделать тридцать магов при отсутствии свободной магии – та еще задачка. Далеко не все могли пережить процедуру «слияния с Пеленой», как ее именовал Магистр…
- А у вас сколько, в Святом Надзоре? – Мариус встретил колючий взгляд короля.
- Сотня. Примерно сотня стражей, и десять приоров, по количеству крупных земель.
- Фаэр, в Надзоре изготавливали магов куда более успешно, - король усмехнулся, а Фаэр даже не побагровел. Позеленел. Метнул в Мариуса совершенно испепеляющий взгляд.
- Просто у бывшего Магистра было больше опыта в этом деле, - сказал Мариус, - и, судя по всему, он не спешил делиться секретами с королем.
- Теперь в этом вообще нет нужды, - Флодрет махнул рукой, - по-хорошему, нам всем следует заняться теми магами, которые появились в результате… всего этого. Нужно их обучить, в конце концов, обеспечить жалованьем, приличным жалованьем. Поставить на довольствие тех, что послабее. Коль скоро нам неизвестно, чего ждать из земель за Пеленой, могут пригодиться все.
- Простите, Ваше Величество, я всегда считал, что лучшая защита – это нападение, - проскрежетал Фаэр.
- Да что вам спокойно не сидится-то? Я же сказал уже, Фаэр, что война – это последнее, на что я пойду.
- Но золото…
- Оно никуда не денется, - в голосе короля вновь угрожающе звякнул металл, - я уже говорил, что не собираюсь воевать. Земли Порядка самодостаточны, здесь есть все, что нужно для спокойной жизни.
- А если они нападут первыми?
Флодрет пожал плечами.
- Этого никто не может предсказать. И, что уж там… Было бы очень неплохо иметь на руках каких-нибудь ценных заложников, что ли. Залог мира, да. Но у нас их пока нет, а где взять – не знаю. Поэтому мы возьмем на вооружение выжидательную тактику. А если они сами захотят прийти и обсудить – то я буду только рад. Полагаю, переговоры – лучший способ прийти к взаимовыгодному соглашению.
Фаэр снова занял свое место и уставился куда-то себе под ноги. Было видно, что он недоволен, и было видно, что вот этот-то субъект с удовольствием бы организовал вторжение в земли за Пеленой, но… Против королевского слова не очень-то попрешь.
- Магистр Эльдор, - негромко произнес король, - я очень рассчитываю, что вы отрядите в приграничные земли по меньшей мере половину имеющихся стражей. Лучше им быть там, чем в Эрифрее.
- Как сочтете нужным, ваше величество, - тут возразить было нечего.
Лишний маг на линии соприкосновения не помешает.
Потому что – король прав – никто не знает, что там на уме у Сантора.
И какой-нибудь ценный заложник не помешал бы.
Выглядит все это, конечно, грязно и мерзко, и как-то недостойно, но… Если выбирать между тем, чтоб остаться чистеньким, и жизнями простых людей… Увы. Умом Мариус понимал, что придется выбрать второе.
Потом слово взяла Энола Дампи. Она выудила один из своих свитков, расстелила по столу, и принялась рассказывать о том, какими способами можно построить защиту на основе артефактов. Мариус слушал в пол-уха, про себя изумляясь уровню подготовки этой самой Энолы, и одновременно думая, думая…
Он думал про Авельрона.
И о том, что отпускать его нельзя. Во-первых, не до конца ясно, что представляет собой брат Алайны в магическом плане. Он ведь был рядом, когда Магистр плеснул во все стороны непомерно тяжелой волной чистой магии. Если у Авельрона были зачатки резерва, то и резерв мог реализоваться изрядный. К тому же, Авельрон был крагхом, не человеком. Кто знает, а вдруг крагхи обрели какие-то отличные от людских магов способности?
Ну, и во-вторых… К несчастью, Авельрону не повезло родиться сыном Сантора. И заложник из него получался просто идеальный. Вряд ли Сантор будет им жертвовать.
Но это было грязно и мерзко, держать в плену Авельрона. Опять же, Алайна спросит. Придется объяснять про магию. И про собственные странные ощущения в присутствии ее брата.
«Я его отпущу, - все-таки решил Мариус, - надо просто убедиться, что Авельрон неопасен. И что Сантор не собирается идти войной на земли Порядка, хотя у тех, кто были крагхами, отношения с людьми могут совсем не заладиться. Но Авельрона нужно отпустить, потому что, если говорить о заложниках, тогда и Алька… она ведь тоже дочь Сантора. Хорошо, что об этом никто не знает».
И, приняв такое решение, даже вздохнул с облегчением.
Все-таки заложник – это совсем подло.
В это время Дампи завершила свой доклад, король, не скрывая, зевнул.
- Ваше величество, - сказал Мариус, - мне кажется единственно правильным шагом отправить послов в земли за Пеленой с предложением провести переговоры. Мы можем сколько угодно здесь сидеть и гадать, что там на уме у тех… Но можем и спросить, чего они хотят.
- Это будет сделано в ближайшее время, - Флодрет рассеянно теребил край свитка, и было видно, что доклад ниаты Дампи его едва не усыпил.
- Хорошо, - Мариус кивнул, - я не думаю, что они нападут, ваше величество. У них сейчас полно своих забот. Они лишились крыльев, а это меняет все. Вообще все.
- Мы по-прежнему не знаем, живы ли твари роя, - пробурчал Фаэр.
- Послы, это все выяснят послы, - Флодрет еще раз зевнул, - я предлагаю завершить совет. По вопросам магии в землях Порядка мы прошлись, вопросы артефакторики обсудили.
В этот миг в дверь осторожно постучали. Фаэр поднялся, открыл. В дверь просунулся человечек в темно-зеленом мундире королевской охраны, что-то передал Фаэру, обменялся с ним парой фраз и ушел. А когда Фаэр повернулся, Мариус понял, что тот весьма доволен.
Впрочем, выражение довольства тут же сошло с физиономии Фаэра, уступая место тревоге.
- Ваше величество! – воскликнул он, - только что… То, чего я боялся. Донесение. Они напали первыми.
ГЛАВА 2. Переезд
Оставшись одна в голубой гостиной, Алька обессиленно опустилась на край дивана. Тот страх, что двумя часами раньше щекотал едва заметно, теперь ворочался в груди беспокойной колючей личинкой. От дурного предчувствия пересохло во рту, как будто что-то совсем нехорошее должно вот-вот произойти. Но ведь… Мариус не даст их в обиду, их обоих?
Она принялась механически расстегивать шубку, все же во дворце было натоплено, потом сняла ее и аккуратно положила на подлокотник дивана. Снова уселась. Разгладила подол платья. Вспомнила, как покупали его, и как она ненавидела Мариуса за то, что заставляет терпеть эту боль, раз за разом разворачивая к той, прошлой жизни, до того, как приор Надзора поставил печать. Она-то ненавидела, а он взял – и изменил весь мир, к добру ли, к худу ли… Алька вздохнула и принялась от нечего делать разглядывать комнату.
Пока что она была совершенно одна, стража осталась по ту сторону дверей. Пить хотелось жутко, но воды не было. Правда, в серебряной вазе красовалась кисть винограда – спелая, нежно-зеленая, и Алька отщипнула ягоду. Вкус оказался почти божественным, она даже зажмурилась, когда на язык брызнул сок. Потом взяла еще ягоду. Может быть, все как-нибудь обойдется, а страхи – это всего лишь глупые страхи?
Она поднялась, обошла комнату. Под одним из окон, на пуфике, внезапно обнаружился альбом с акварелями, и Алька уж собралась взять его и полистать, поскольку сама рисовала, да и вообще, была к картинам неравнодушна, но тут одна из дверей распахнулась, и на пол с громким шорохом полетели свитки.
- Крагхов хвост, - выругался их владелец приятным и низким женским голосом.
Через порог ступила высокая женщина в темно-синем закрытом платье. Часть свитков она все же удержала, но прочие, примерно с десяток, шаловливо раскатились в разные стороны.
- Крагхов хвост, - с чувством сказала она, глядя на такое безобразие, - опаздываю.
У нее приятное лицо, подумала Алька.
Интересно, кто она?
И, не раздумывая, бросилась помогать собирать свитки.
- Пастырь с вами, ниата, я бы и сама управилась, - прозвучало сверху, - мне так неловко… Вечно наберу полные руки, а потом все выскальзывает и падает.
Алька подобрала последний свиток, выпрямилась, подавая собранное незнакомке. И подумала, что у той очень добрые глаза. И очень красивые. К зрачку мохово-зеленые, а к внешней стороне радужки темно-серые. В густых загнутых ресницах. А еще женщина была сильно старше самой Альки, о чем говорили тонкие морщинки на лбу и в уголках глаз.
- Спасибо, - сказала женщина, - я вас никогда здесь не видела. Кто вы?
Тут Алька растерялась. Сказать, что невеста Эльдора? А нужно ли об этом кому-либо знать во дворце? Соврать, что прислуга? Нет, так вообще не пойдет.
- Я, - она запнулась, но потом все же выговорила, - Алайна Ритц. Я здесь… с ниатом Эльдором. А он пошел на совет, и я жду.
- Энола Дампи, - представилась женщина и сделала движение, как будто хотела протянуть руку, но вовремя вспомнила, что держит охапку свитков, и смущенно рассмеялась.
- Я тоже вот, на совет спешу, - добавила, с улыбкой глядя на Альку, - Ух, честно говоря, я только вздохнула с облегчением, когда узнала, что прежний магистр отправился к Пастырю. Невыносимый был просто тип, ну просто бр-р-р-р. А вы, наверное, жена магистра Эльдора?
Алька поняла, что краснеет. Может, и нужно было соврать, но не получилось.
- Нет… Пока нет. Невеста.
- Невеста, - тихо повторила Энола Дампи, - что ж, милая, желаю вам удачи в этом ответственном деле. Спасибо, что помогли. Ну, а я, - картинно подкатила глаза, - я отправляюсь на совет. Посмотрю на вашего жениха, вернее, на нового магистра Надзора. Думаю, он милейший человек.
- Почему вы так думаете? – Альке внезапно захотелось, чтобы эта ниата со свитками не уходила. Внутреннее расположение, вот что почувствовала Алька.
А потом вспомнила королеву Велейру. Та ведь тоже казалась милейшей женщиной, а на деле оказалась ядовитой змеей.
И Арианну. Да, Арианну, которая своим предательством едва не загубила Мариуса.
- Потому что только милейший человек может жениться на такой милейшей особе, - сказала Энола Дампи, - я бы поболтала с вами, дорогая, но надо идти. Совет, понимаете ли. Разве что… попрошу вас открыть мне следующую дверь, не то я до завтрашнего дня на совет не попаду…
Алька кивнула и пошла открывать дверь.
А потом снова осталась одна и решила все же посмотреть тот альбом с акварелями, который приметила на пуфике. Она взяла его, вернулась на диван и принялась рассматривать чужие рисунки.
Наверное, акварели принадлежали кисти совсем юной особы. Все было розовеньким, лиловым, золотистым. Цветы, бабочки, головы благородных единорогов. Замок в тумане. Восход над морем. Алька-то и моря никогда в жизни не видела, только на картинках. Она вздохнула. Было бы, наверное, здорово, чтоб съездить на побережье вместе с Мариусом. Но теперь-то уже не получится… Занят он будет целыми днями. Государственные дела, они ведь важнее.
Ей стало так грустно, хоть плачь. А альбом как раз был раскрыт на странице, где над букетом чайных роз порхала яркая южная бабочка. Здесь таких точно не водилось. А может быть, их вообще нигде не водилось, а была бабочка плодом воображения той девочки, которая рисовала в этом альбоме…
Алька смотрела, смотрела на бабочку.
И снова тоска грызла сердце.
Почему у них с Мариусом не может быть так, как у обычных людей?
И сама же себе ответила: да потому, что Мариус Эльдор – не обычный человек. Не бывает так, чтоб было все и везде, наоборот, где-то убыло, а где-то прибыло. В их случае, наверное, прибыло по части должности жениха – но убыло по части того времени, которое он сможет проводить с невестой. Так-то. По-иному не получается.
Впрочем, и сама Алька тоже не была обычным человеком, и это глупо отрицать. Особенно когда в ванной пальцы заискрили.
Это была магия, сказал Мариус.
Что удивительно, Алька не чувствовала в себе почти никаких изменений. Разве что иногда перед мысленным взглядом мельтешили какие-то странные точки, очень далекие, но чувство было такое, как будто Алька с ними связана. И все. Мариус сказал, что ее дар обязательно нужно будет исследовать, но пока как-то руки не дошли.
И вот теперь, глядя на нарисованную бабочку, Алька поймала себя на мысли, что ей очень хочется сделать что-нибудь этакое, магическое.
Она воровато огляделась, убедилась, что обе двери плотно закрыты, что никто за ней не следит. А потом, положив пальцы на бабочку, попыталась обратиться к тому, что Мариус называл резервом.
Где-то внутри нее есть невесомая бочка, полная магии. Как зачерпнуть из нее? Неведомо.
Да и как можно зачерпнуть из того, чего не видишь и не осязаешь?
Может быть, вот это тепло в груди и есть тот самый загадочный резерв?
Алька прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Ну и что, что никогда такого не делала? Вон, когда нужно было в башню слетать, сумела ведь в крагха обратиться. А теперь? Теперь воспользоваться собственной магией. Даже не той, которая, по словам того же Мариуса, свободная, а своей, которая должна быть где-то глубоко внутри…
Внезапно кончикам пальцев стало горячо, словно прислонила к боку кастрюли. Алька невольно вскрикнула, отдернула руку – и очень вовремя. Из совершенно плоского альбомного листа неторопливо выдиралась та самая нарисованная бабочка. Как будто сквозь прозрачную пленку, сперва головка с усиками, туловище, а потом и крылышки. И была она точь-в-точь, как та, нарисованная, даже ярче.
Алька только и смогла, что растерянно ойкнуть, когда бабочка пару раз раскрыла и сложила крылышки, разминаясь, а потом попросту взлетела вверх, под потолок, оставив на рисунке пятно белой бумаги.
- Ох, - выдохнула Алька потрясенно.
Они не встречала ничего подобного. Как это? Она оживила рисунок? Сделала живым то, что было просто изображено на бумаге? Но ведь не бывает такого! Или теперь может быть все, что угодно?
Между тем бабочка порхала высоко наверху, а потом, словно устав, уселась на обои, сложила крылышки. Алька еще раз посмотрела в альбом. Да, точно. То место, откуда улетела напитанная магией южная красавица, было пустым и скучным.
Алька совсем растерялась. Ну надо же, испортила рисунок этой своей магией. Надо будет Мариусу рассказать… А если кто сейчас войдет и бабочку увидит? Что тогда?
И, словно в ответ на опасения Альки, одна из дверей медленно приоткрылась.
***
На пороге стоял ангел, иначе и не скажешь. Это была худенькая девочка, в прекрасном нежно-лиловом платье с воздушными оборками. Ее треугольное личико казалось фарфоровым, глаза были огромными, на пол-лица, носик аккуратный и розовые губы бантиком. Руки казались тоненькими прутиками, тонули в пышных кисейных рукавах по локоть, на изящных запястьях блестели золотые браслеты.
