Наверняка их мачеха к рукам прибрала. Ну, ничего. Клянусь всеми отрезанными хвостами варгов, я еще вернусь, и тогда мы еще посмотрим, кто будет смеяться последней.
- Да. Очень красивое. И плечи голые. И даже грудь видно. Представляете? На нее другие драконы та-ак смотрели, а ей хоть бы что.
- Она просто уверена в том, что никто ее не тронет.
- Ну да. Наверное. Санна Катрина… она красивая. Красивее, чем вы, - наивно рассказывала Айта, - у вас кожа смуглая, и вы вся темная. А санна Катрина – беленькая, что снежок, и волосы как пшеница.
- Терпеть не могу блондинок, - я усмехнулась. Что правда, то правда. И почему-то все блондинки, кого я знала, до ужаса гордились своей белобрысостью, что как бы намекало на полное отсутствие прочих достоинств.
- Я слышала, Фейдерлин долго уговаривал лорда-дракона жениться. Едва уговорил.
- А что ж так? Страсти лорда-дракона уж должно хватить на ее блондинистое высочество.
- Я слышала, - тут голосок Айты упал до шепота, - лорд-дракон вроде как говорил саннору Фейдерлину, что санна Катрина… не подходит ему, что ли.
- А как он определяет, кто ему подходит, а кто – нет?
Айта не ответила. Конечно же, этого она не знала.
Постепенно, болтая о всяких пустяках, мы дошли до края острова, где было сооружено что-то вроде вала из крупных камней.
- Дальше – нельзя, - предупредила девочка, хватая меня за руку.
Я высвободилась.
- Ты здесь постой, я на минуточку.
И полезла на вал. В самом деле, если осторожно – я ведь не свалюсь? Но, коль я здесь, грех не посмотреть на край Чаши!
Плюнув на чистоту передника, я легла грудью на камни, подтянулась на руках и все-таки увидела ее. Оказывается, так близко… Пожалуй, все равно что перейти Дворцовую площадь на Кардилии. И похоже на стену из густого тумана, фиолетово-синего, постоянно меняющего форму. Или же туман попросту клубился над краем Чаши, закрывая обзор и не давая увидеть – а что же там, где Хаос? Когда-то я читала о том, что, мол, магическое сообщество пришло к выводу, что и за краем Чаши люди вполне могут жить, и что если бы не многочисленные варги, уже давно бы освоили те земли. Но, вряд ли кто из тех магов на самом деле бывал за этой завесой. Так, выдумки.
Я вздохнула, аккуратно отползла обратно, затем отряхнула передник от белесой пыли – правда, похоже, стирки ему уже было не избежать. Поймала восхищенный взгляд Айты.
- Вы… такая отважная, санна! Другие даже к краю боятся подходить.
Я лишь пожала плечами и взяла девочку за руку. Мы двинулись в обратном направлении.
- Видишь ли, Айта… На самом деле мне тоже было немного страшно, - честно призналась я, - но ты только подумай. Меня похитили, продали как рабыню, а потом бросили на съедение дракону… Неужели ты думаешь, что после этого я буду бояться подойти к самому краю? После того, как он сжигал меня своим огнем?
- Вам было очень больно? – только и спросила она.
- Мне было и больно, и страшно. Мне казалось, что я исчезну… И, знаешь, когда настолько больно и страшно, что-то ломается внутри, и то, что раньше бы очень испугало, уже не кажется таким уж страшным. Зато теперь я знаю точно, как выглядит край мира.
Потом мы добрались до рощи, и Айта повела меня по узкой тропинке. Потянуло сыростью, вскоре мы вышли на берег небольшого озерца с такой чистой и прозрачной водой, что были видны и песчаное дно, и каждый камешек, и пучки водорослей и даже маленькие юркие рыбки. Я присела на корточки, попробовала пальцами воду – она, на удивление, казалась довольно теплой.
- Айта, а вы здесь купаетесь?
Девочка ловко поддела носком башмака камешек и столкнула его в воду. По поверхности озерца скользнула легкая рябь – и снова оно стало спокойным.
- Иногда, санна Кора.
- А драконы?
- Никогда не видела, чтоб они сюда ходили, - теперь она присела рядом с водой, опустила руку в воду и пыталась поймать мелких рыбешек, что серебристым косяком мелькали то тут, то там.
- Давай как-нибудь с тобой здесь искупаемся? – попросила я.
- Не думаю, что это понравится санне Левии.
- А мы ей не скажем. И никто нас не увидит, - заверила я.
Плавать я умела и любила. В конце концов, должна же остаться хоть какая-то радость для преданной и проданной адмиральской дочери?
А еще через пару дней меня попросту завалили работой. Те самые три корзины рванья, о которых говорил Фейдерлин. Левия отвела меня в каморку, которую занимала предыдущая швея. Там было достаточно светло: рабочее место располагалось как раз напротив большого окна. На кособоком столе, правда, стоял подсвечник с оплывшими свечами: это намекало на то, что рабочий день швеи мог затянуться и до ночи.
- Вот, - Левия обвела рукой пространство комнатки, - все что видишь – твое. Одежду чинить нужно постоянно, ничего не поделаешь.
- А кто ее до меня чинил? – все же поинтересовалась я.
Левия нахмурилась и махнула рукой.
- Тавида. Она уехала.
- Отсюда можно уехать? – я приподняла бровь.
Левия прищурилась. О, она была весьма неглупой женщиной и, похоже, понимала меня с полуслова. С другой стороны, разве лорд-дракон сделал бы глупышку управляющей?
- Не в твоем случае, милочка, - сказала она с усмешкой, - Тавида была свободной женщиной и приехала сюда на заработки с мужем. Они поработали несколько лет, заработали золотишка и подались обратно, куда-то ближе к центру Чаши. Понимаешь?
Я невольно опустила голову. Конечно, понимала. Но то, что все еще осталось во мне от Коры Лайс, блистающей на балах и приемах в сногсшибательных туалетах, вопило и билось в агонии. Я – не рабыня! Я свободная… Но попробуй докажи это, особенно когда где-то среди документов лорда-дракона теперь завалялась еще и купчая с аукциона. Когда тебя никто не знает и никто не ищет…
- В общем, садись и работай, - подвела итог Левия, - обедать приходи на кухню. Чай, не благородная какая-нибудь, чтобы тебе отдельно носили.
Ну, конечно. Левии первой же было выгодно считать меня женщиной низшего сословия, потому что, в противном случае, ей пришлось бы признать мое превосходство хотя бы по рождению. И точно так же ей было совершенно невыгодно знать, что я умею читать, писать и считать, потому что тогда, возможно, ее трон управляющей пошатнулся бы. А Левия, как я уже сообразила, была весьма неглупой женщиной, хоть и рожденной вдали от дворцов.
Она ушла, а я уселась на шаткий табурет, взяла из подушечки иголку, сунула палец в наперсток и принялась за работу. Через пол-часа борьбы с дырявым чулком расплакалась – меня не учили шить, я была знакома с иголкой исключительно по причине своей любви к художественной вышивке. Ну и умела совсем немного, то, что показывала нянюшка, когда я была еще совсем девочкой. Чулок я победила, посмотрела на три полных корзины с бельем, смаргивая слезы. Перевернуть их к варгам? Объявить, что ничего не буду делать? Закатить истерику?
И задумалась. Да, я могла поскандалить, разругаться с Левией… Что они мне сделают? Посадят на хлеб и воду? Выпорют?
Я сидела, шмыгала носом и вытирала льющиеся по щекам слезы. Закатить истерику… очень хотелось. Но что-то мне подсказывало, что управу на меня все равно найдут, Левия не первый год заправляет в замке. А портить с ней отношения казалось… несколько неразумным. Пока что она относилась ко мне неплохо. Кто знает, вдруг пригодится еще?
Я вытерла лицо краем передника и взялась за следующие… панталоны, треснувшие по шву. День только-только начался, и до обеда было далеко. Впрочем, не очень и хотелось идти туда. Наверняка там будет та деваха, которая так нагло и дерзко смотрела на меня. Да и другие… Тоже неясно, чего от них ждать.
Следующим снова был чулок с гигантской дырой, которую я побеждала, наверное, больше часа. А потом работа увлекла, и я очнулась только потому, что дико ныли шея и спина, да еще скрипнула дверь.
Я обернулась – в пороге застыла та самая девица. И точно так же, как и в прошлый раз, рассматривала она меня неприязненно и нагло, так, что помимо воли хотелось отвести взгляд.
Раньше я с подобным не сталкивалась. Если у меня и были недоброжелатели, то в приличном обществе свою неприязнь не выражали столь открыто, иначе можно было схлопотать вызов на дуэль или едкий памфлет. Здесь же… я попала в совсем иной мир, где, похоже, побеждал сильнейший. Или тот, кто орет громче прочих в споре.
Я с трудом уняла нервную дрожь и все же заставила себя не отводить взгляд. Один раз поддашься – и все, проиграла, об тебя будут ноги вытирать. И внезапно она не выдержала первой, ее взгляд скользнул куда-то в угол, мазнул по расставленным корзинам, но потом все равно вернулся ко мне.
А я настороженно рассматривала ее: довольно высокая, полногрудая, и, как почти все рыжие, вся в веснушках. Глаза – светлые, наглые. Маленький носик пуговкой и довольно большой рот с пухлыми губами, которые она явно подкрашивала.
- Что уставилась? – грубо спросила она, хотя, на самом деле, это ведь она на меня пялилась.
Я прикусила губу изнутри и, кое-как поборов в себе великосветскую санну, тем же тоном ответила:
- А ты что пришла? Любопытно стало? Ну так смотри, мне не жалко.
Кажется, деваха побледнела, так, что веснушки стали совершенно отчетливо видны – россыпь темно-коричневых пятнышек.
- Думаешь, лучше всех? – а вот теперь в ее голосе клокотала злость, - думаешь, будешь постель лорду греть?
«Да ничего такого и в мыслях нет», - подумала я, но промолчала, заставляя себя выслушать до конца.
- Так вот, даже не думай! – почти выкрикнула она, - он – мой, понятно? И чтобы не крутилась у него под носом! Не то я тебе рожу кипятком обварю, поняла?
И в этот миг я невольно рассмеялась. Да что ж такое-то? Фейдерлин требует, чтобы я не показывалась этому лорду-дракону, теперь еще и эта… Сговорились они, что ли?
- Что смешного? – девица сжала кулаки, - чего ржешь, кобыла?
- Потому что смешно, - я уняла рвущийся наружу горький смех, - оттого, что у меня и в мыслях подобного не было, а ты уже переполошилась. Что, охладел к тебе твой любовник? А тебе и завлечь уже нечем? И поэтому ты дергаешься, как бабочка на булавке, и тебе кажется, что все вокруг только и думают, как забраться в постель к дракону? Ошибаешься, милая. Мне он не нужен. Держи при себе.
Она опешила. А я на миг даже ощутила себя победительницей. Что-то, а говорить гадости я умела, правда, пользовалась этим крайне редко. Обижать людей - так себе удовольствие.
- Ты… ты… Да я тебе патлы повыдергаю!
И в этот миг произошло то, чего я не ждала. Рыжая попросту кинулась на меня с кулаками, а я даже подняться со стула не успела. Все произошло в считанные мгновения: вот она несется на меня, вытянув вперед руки со скрюченными пальцами, вот я вскакиваю, опрокинув табурет…
Девицу швырнуло на пол так, что она захрипела, заскребла ногтями камень. Я, ошарашенно глядя на нее, судорожно выдохнула, чувствуя, как по спине вниз потекла капля ледяного пота. Потом посмотрела на дверь: там, элегантно облокотившись о лутку, стоял Лиар Фейдерлин. Свежий, отдохнувший, идеально причесанный и так же идеально одетый. Его белоснежна рубашка с кружевным жабо так и светилась, оттеняя идеальную черноту сюртука. Он стоял, сложив руки на груди, но вокруг его головы, как мне показалось, парили тонкие золотые искры. Это он магией, что ли, приложил мою обидчицу?
Лиар улыбнулся уголками губ, не отрываясь, глядя на меня, а затем сказал:
- Таша, пошла вон отсюда. Будешь руки распускать, я расскажу Арктуру, что ты с конюхом по сеновалам таскаешься.
Рыжая, все еще извиваясь на полу, прохрипела жалобно:
- Но это… не правда! Неправда! Я же… ни с кем…
- Напряги свою горошину, что у тебя в голове, - спокойно ответил Фейдерлин, - и подумай, как следует, а как не следует себя вести. Давай, поднимай свою задницу и двигай отсюда. Хочу побеседовать с санной Корой.
Я не верила собственным ушам. «С санной Корой»! Он ведь специально так говорит, чтобы сделать мне приятное, и чтобы заодно еще больше унизить Ташку, которая медленно поднялась на четвереньки, что-то бормоча под нос. Наверняка меня проклинала.
- Поторопись, - строго сказал маг, - ты же знаешь, я не столь терпелив, как Арктур.
И посмотрел на меня своими светлыми колючими глазами.
От присутствия Фейдерлина становилось не по себе. Почему-то сбилось дыхание… Или я все никак не могу прийти в себя от представления, которое устроила Таша? В голове же упорно вертелся вопрос: какого варга здесь Фейдерлину надо? Зачем он пришел?
Я отвернулась, подняла табуретку, поставила ее, и только потом снова повернулась к магу. Он все так же стоял, опираясь спиной о дверную лутку, только руки переложил в карманы. Молчание сделалось напряженным, и я поняла, что придется говорить первой.
- Ну, а вы? Зачем пришли? Тоже интересно посмотреть?
Маг хмыкнул.
- И где же слова благодарности, санна? Я только что, можно сказать, спас вас от когтей разъяренной Таши, которая трясется за свое место в койке лорда-дракона.
Я невольно сомкнула руки под передником. Взгляд Фейдерлина был острым, проницательным, и мне хотелось закрыться от него… как-нибудь. Зачем он здесь? Вести светскую беседу? Или – что?
- Можете передать любовнице его драконшества, что она может меня не опасаться, - сказала я с достоинством, - не воюю за места в койках кого бы то ни было.
- Естественно, - согласился Фейдерлин и снова умолк, меня разглядывая.
И это меня разозлило. Да, я была куплена и отдана на верную смерть – но выжила и по-прежнему не была сломлена. И во мне была кровь моего отца, прославленного воина.
- Почему вы так на меня смотрите? – спросила сухо, борясь с желанием опустить глаза, - никак насмотреться не можете?
- Пожалуй.
Внезапно он резко шагнул вперед, сокращая расстояние между нами, я невольно попятилась, уперлась в край стола. Бежать было некуда. А Фейдерлин, не переставая улыбаться, подошел почти вплотную.
- Здесь скучно, - посетовал он, - мой молочный брат практически не бывает здесь, каждый день облетая свой участок края Чаши. И Арктур – единственный здесь человек… или не-человек, с которым интересно поболтать. А ты мне кажешься весьма любопытной штучкой. В общем-то еще там, на помосте, показалась занятной.
- Так вы, саннор, развлечься пришли?
Маг был так близко от меня, что я невольно отклонилась назад, потому что касаться его совершенно не хотелось. Ноздри улавливали тонкий аромат дорогого одеколона. Свет играл золотыми искрами в светлых волосах.
- Развлечься? – мягко переспросил он, - почему бы и нет?
- Вы мне мешаете работать, - язвительно заметила я.
- Ничего, Левия переживет пару незашитых панталон.
Он помолчал несколько мгновений, а у меня уже спина ныла от неудобной позы. Варги! Хоть бы та Левия зашла, в самом деле. Или хотя бы Айта. Ну хоть кто-нибудь.
Внезапно Фейдерлин поднял руку и погладил меня по щеке. Я дернулась, уходя от прикосновения, но все стало только хуже: он легко обхватил меня за талию, притягивая к себе, опаляя лицо дыханием с мятным привкусом.
- Я тебя заберу к себе, - маг продолжал улыбаться, - похоже, ты в самом деле любопытная штучка. Моей будешь.
Опешив, я даже не пыталась сопротивляться.
- Вам же нужна моя невинность, - процедила сквозь зубы.
- До поры до времени, милая, - он погладил меня по спине, очень бережно, словно тонкую хрустальную вазочку.
- Да. Очень красивое. И плечи голые. И даже грудь видно. Представляете? На нее другие драконы та-ак смотрели, а ей хоть бы что.
- Она просто уверена в том, что никто ее не тронет.
- Ну да. Наверное. Санна Катрина… она красивая. Красивее, чем вы, - наивно рассказывала Айта, - у вас кожа смуглая, и вы вся темная. А санна Катрина – беленькая, что снежок, и волосы как пшеница.
- Терпеть не могу блондинок, - я усмехнулась. Что правда, то правда. И почему-то все блондинки, кого я знала, до ужаса гордились своей белобрысостью, что как бы намекало на полное отсутствие прочих достоинств.
- Я слышала, Фейдерлин долго уговаривал лорда-дракона жениться. Едва уговорил.
- А что ж так? Страсти лорда-дракона уж должно хватить на ее блондинистое высочество.
- Я слышала, - тут голосок Айты упал до шепота, - лорд-дракон вроде как говорил саннору Фейдерлину, что санна Катрина… не подходит ему, что ли.
- А как он определяет, кто ему подходит, а кто – нет?
Айта не ответила. Конечно же, этого она не знала.
Постепенно, болтая о всяких пустяках, мы дошли до края острова, где было сооружено что-то вроде вала из крупных камней.
- Дальше – нельзя, - предупредила девочка, хватая меня за руку.
Я высвободилась.
- Ты здесь постой, я на минуточку.
И полезла на вал. В самом деле, если осторожно – я ведь не свалюсь? Но, коль я здесь, грех не посмотреть на край Чаши!
Плюнув на чистоту передника, я легла грудью на камни, подтянулась на руках и все-таки увидела ее. Оказывается, так близко… Пожалуй, все равно что перейти Дворцовую площадь на Кардилии. И похоже на стену из густого тумана, фиолетово-синего, постоянно меняющего форму. Или же туман попросту клубился над краем Чаши, закрывая обзор и не давая увидеть – а что же там, где Хаос? Когда-то я читала о том, что, мол, магическое сообщество пришло к выводу, что и за краем Чаши люди вполне могут жить, и что если бы не многочисленные варги, уже давно бы освоили те земли. Но, вряд ли кто из тех магов на самом деле бывал за этой завесой. Так, выдумки.
Я вздохнула, аккуратно отползла обратно, затем отряхнула передник от белесой пыли – правда, похоже, стирки ему уже было не избежать. Поймала восхищенный взгляд Айты.
- Вы… такая отважная, санна! Другие даже к краю боятся подходить.
Я лишь пожала плечами и взяла девочку за руку. Мы двинулись в обратном направлении.
- Видишь ли, Айта… На самом деле мне тоже было немного страшно, - честно призналась я, - но ты только подумай. Меня похитили, продали как рабыню, а потом бросили на съедение дракону… Неужели ты думаешь, что после этого я буду бояться подойти к самому краю? После того, как он сжигал меня своим огнем?
- Вам было очень больно? – только и спросила она.
- Мне было и больно, и страшно. Мне казалось, что я исчезну… И, знаешь, когда настолько больно и страшно, что-то ломается внутри, и то, что раньше бы очень испугало, уже не кажется таким уж страшным. Зато теперь я знаю точно, как выглядит край мира.
Потом мы добрались до рощи, и Айта повела меня по узкой тропинке. Потянуло сыростью, вскоре мы вышли на берег небольшого озерца с такой чистой и прозрачной водой, что были видны и песчаное дно, и каждый камешек, и пучки водорослей и даже маленькие юркие рыбки. Я присела на корточки, попробовала пальцами воду – она, на удивление, казалась довольно теплой.
- Айта, а вы здесь купаетесь?
Девочка ловко поддела носком башмака камешек и столкнула его в воду. По поверхности озерца скользнула легкая рябь – и снова оно стало спокойным.
- Иногда, санна Кора.
- А драконы?
- Никогда не видела, чтоб они сюда ходили, - теперь она присела рядом с водой, опустила руку в воду и пыталась поймать мелких рыбешек, что серебристым косяком мелькали то тут, то там.
- Давай как-нибудь с тобой здесь искупаемся? – попросила я.
- Не думаю, что это понравится санне Левии.
- А мы ей не скажем. И никто нас не увидит, - заверила я.
Плавать я умела и любила. В конце концов, должна же остаться хоть какая-то радость для преданной и проданной адмиральской дочери?
***
А еще через пару дней меня попросту завалили работой. Те самые три корзины рванья, о которых говорил Фейдерлин. Левия отвела меня в каморку, которую занимала предыдущая швея. Там было достаточно светло: рабочее место располагалось как раз напротив большого окна. На кособоком столе, правда, стоял подсвечник с оплывшими свечами: это намекало на то, что рабочий день швеи мог затянуться и до ночи.
- Вот, - Левия обвела рукой пространство комнатки, - все что видишь – твое. Одежду чинить нужно постоянно, ничего не поделаешь.
- А кто ее до меня чинил? – все же поинтересовалась я.
Левия нахмурилась и махнула рукой.
- Тавида. Она уехала.
- Отсюда можно уехать? – я приподняла бровь.
Левия прищурилась. О, она была весьма неглупой женщиной и, похоже, понимала меня с полуслова. С другой стороны, разве лорд-дракон сделал бы глупышку управляющей?
- Не в твоем случае, милочка, - сказала она с усмешкой, - Тавида была свободной женщиной и приехала сюда на заработки с мужем. Они поработали несколько лет, заработали золотишка и подались обратно, куда-то ближе к центру Чаши. Понимаешь?
Я невольно опустила голову. Конечно, понимала. Но то, что все еще осталось во мне от Коры Лайс, блистающей на балах и приемах в сногсшибательных туалетах, вопило и билось в агонии. Я – не рабыня! Я свободная… Но попробуй докажи это, особенно когда где-то среди документов лорда-дракона теперь завалялась еще и купчая с аукциона. Когда тебя никто не знает и никто не ищет…
- В общем, садись и работай, - подвела итог Левия, - обедать приходи на кухню. Чай, не благородная какая-нибудь, чтобы тебе отдельно носили.
Ну, конечно. Левии первой же было выгодно считать меня женщиной низшего сословия, потому что, в противном случае, ей пришлось бы признать мое превосходство хотя бы по рождению. И точно так же ей было совершенно невыгодно знать, что я умею читать, писать и считать, потому что тогда, возможно, ее трон управляющей пошатнулся бы. А Левия, как я уже сообразила, была весьма неглупой женщиной, хоть и рожденной вдали от дворцов.
Она ушла, а я уселась на шаткий табурет, взяла из подушечки иголку, сунула палец в наперсток и принялась за работу. Через пол-часа борьбы с дырявым чулком расплакалась – меня не учили шить, я была знакома с иголкой исключительно по причине своей любви к художественной вышивке. Ну и умела совсем немного, то, что показывала нянюшка, когда я была еще совсем девочкой. Чулок я победила, посмотрела на три полных корзины с бельем, смаргивая слезы. Перевернуть их к варгам? Объявить, что ничего не буду делать? Закатить истерику?
И задумалась. Да, я могла поскандалить, разругаться с Левией… Что они мне сделают? Посадят на хлеб и воду? Выпорют?
Я сидела, шмыгала носом и вытирала льющиеся по щекам слезы. Закатить истерику… очень хотелось. Но что-то мне подсказывало, что управу на меня все равно найдут, Левия не первый год заправляет в замке. А портить с ней отношения казалось… несколько неразумным. Пока что она относилась ко мне неплохо. Кто знает, вдруг пригодится еще?
Я вытерла лицо краем передника и взялась за следующие… панталоны, треснувшие по шву. День только-только начался, и до обеда было далеко. Впрочем, не очень и хотелось идти туда. Наверняка там будет та деваха, которая так нагло и дерзко смотрела на меня. Да и другие… Тоже неясно, чего от них ждать.
Следующим снова был чулок с гигантской дырой, которую я побеждала, наверное, больше часа. А потом работа увлекла, и я очнулась только потому, что дико ныли шея и спина, да еще скрипнула дверь.
Я обернулась – в пороге застыла та самая девица. И точно так же, как и в прошлый раз, рассматривала она меня неприязненно и нагло, так, что помимо воли хотелось отвести взгляд.
Раньше я с подобным не сталкивалась. Если у меня и были недоброжелатели, то в приличном обществе свою неприязнь не выражали столь открыто, иначе можно было схлопотать вызов на дуэль или едкий памфлет. Здесь же… я попала в совсем иной мир, где, похоже, побеждал сильнейший. Или тот, кто орет громче прочих в споре.
Я с трудом уняла нервную дрожь и все же заставила себя не отводить взгляд. Один раз поддашься – и все, проиграла, об тебя будут ноги вытирать. И внезапно она не выдержала первой, ее взгляд скользнул куда-то в угол, мазнул по расставленным корзинам, но потом все равно вернулся ко мне.
А я настороженно рассматривала ее: довольно высокая, полногрудая, и, как почти все рыжие, вся в веснушках. Глаза – светлые, наглые. Маленький носик пуговкой и довольно большой рот с пухлыми губами, которые она явно подкрашивала.
- Что уставилась? – грубо спросила она, хотя, на самом деле, это ведь она на меня пялилась.
Я прикусила губу изнутри и, кое-как поборов в себе великосветскую санну, тем же тоном ответила:
- А ты что пришла? Любопытно стало? Ну так смотри, мне не жалко.
Кажется, деваха побледнела, так, что веснушки стали совершенно отчетливо видны – россыпь темно-коричневых пятнышек.
- Думаешь, лучше всех? – а вот теперь в ее голосе клокотала злость, - думаешь, будешь постель лорду греть?
«Да ничего такого и в мыслях нет», - подумала я, но промолчала, заставляя себя выслушать до конца.
- Так вот, даже не думай! – почти выкрикнула она, - он – мой, понятно? И чтобы не крутилась у него под носом! Не то я тебе рожу кипятком обварю, поняла?
И в этот миг я невольно рассмеялась. Да что ж такое-то? Фейдерлин требует, чтобы я не показывалась этому лорду-дракону, теперь еще и эта… Сговорились они, что ли?
- Что смешного? – девица сжала кулаки, - чего ржешь, кобыла?
- Потому что смешно, - я уняла рвущийся наружу горький смех, - оттого, что у меня и в мыслях подобного не было, а ты уже переполошилась. Что, охладел к тебе твой любовник? А тебе и завлечь уже нечем? И поэтому ты дергаешься, как бабочка на булавке, и тебе кажется, что все вокруг только и думают, как забраться в постель к дракону? Ошибаешься, милая. Мне он не нужен. Держи при себе.
Она опешила. А я на миг даже ощутила себя победительницей. Что-то, а говорить гадости я умела, правда, пользовалась этим крайне редко. Обижать людей - так себе удовольствие.
- Ты… ты… Да я тебе патлы повыдергаю!
И в этот миг произошло то, чего я не ждала. Рыжая попросту кинулась на меня с кулаками, а я даже подняться со стула не успела. Все произошло в считанные мгновения: вот она несется на меня, вытянув вперед руки со скрюченными пальцами, вот я вскакиваю, опрокинув табурет…
Девицу швырнуло на пол так, что она захрипела, заскребла ногтями камень. Я, ошарашенно глядя на нее, судорожно выдохнула, чувствуя, как по спине вниз потекла капля ледяного пота. Потом посмотрела на дверь: там, элегантно облокотившись о лутку, стоял Лиар Фейдерлин. Свежий, отдохнувший, идеально причесанный и так же идеально одетый. Его белоснежна рубашка с кружевным жабо так и светилась, оттеняя идеальную черноту сюртука. Он стоял, сложив руки на груди, но вокруг его головы, как мне показалось, парили тонкие золотые искры. Это он магией, что ли, приложил мою обидчицу?
Лиар улыбнулся уголками губ, не отрываясь, глядя на меня, а затем сказал:
- Таша, пошла вон отсюда. Будешь руки распускать, я расскажу Арктуру, что ты с конюхом по сеновалам таскаешься.
Рыжая, все еще извиваясь на полу, прохрипела жалобно:
- Но это… не правда! Неправда! Я же… ни с кем…
- Напряги свою горошину, что у тебя в голове, - спокойно ответил Фейдерлин, - и подумай, как следует, а как не следует себя вести. Давай, поднимай свою задницу и двигай отсюда. Хочу побеседовать с санной Корой.
Я не верила собственным ушам. «С санной Корой»! Он ведь специально так говорит, чтобы сделать мне приятное, и чтобы заодно еще больше унизить Ташку, которая медленно поднялась на четвереньки, что-то бормоча под нос. Наверняка меня проклинала.
- Поторопись, - строго сказал маг, - ты же знаешь, я не столь терпелив, как Арктур.
И посмотрел на меня своими светлыми колючими глазами.
***
От присутствия Фейдерлина становилось не по себе. Почему-то сбилось дыхание… Или я все никак не могу прийти в себя от представления, которое устроила Таша? В голове же упорно вертелся вопрос: какого варга здесь Фейдерлину надо? Зачем он пришел?
Я отвернулась, подняла табуретку, поставила ее, и только потом снова повернулась к магу. Он все так же стоял, опираясь спиной о дверную лутку, только руки переложил в карманы. Молчание сделалось напряженным, и я поняла, что придется говорить первой.
- Ну, а вы? Зачем пришли? Тоже интересно посмотреть?
Маг хмыкнул.
- И где же слова благодарности, санна? Я только что, можно сказать, спас вас от когтей разъяренной Таши, которая трясется за свое место в койке лорда-дракона.
Я невольно сомкнула руки под передником. Взгляд Фейдерлина был острым, проницательным, и мне хотелось закрыться от него… как-нибудь. Зачем он здесь? Вести светскую беседу? Или – что?
- Можете передать любовнице его драконшества, что она может меня не опасаться, - сказала я с достоинством, - не воюю за места в койках кого бы то ни было.
- Естественно, - согласился Фейдерлин и снова умолк, меня разглядывая.
И это меня разозлило. Да, я была куплена и отдана на верную смерть – но выжила и по-прежнему не была сломлена. И во мне была кровь моего отца, прославленного воина.
- Почему вы так на меня смотрите? – спросила сухо, борясь с желанием опустить глаза, - никак насмотреться не можете?
- Пожалуй.
Внезапно он резко шагнул вперед, сокращая расстояние между нами, я невольно попятилась, уперлась в край стола. Бежать было некуда. А Фейдерлин, не переставая улыбаться, подошел почти вплотную.
- Здесь скучно, - посетовал он, - мой молочный брат практически не бывает здесь, каждый день облетая свой участок края Чаши. И Арктур – единственный здесь человек… или не-человек, с которым интересно поболтать. А ты мне кажешься весьма любопытной штучкой. В общем-то еще там, на помосте, показалась занятной.
- Так вы, саннор, развлечься пришли?
Маг был так близко от меня, что я невольно отклонилась назад, потому что касаться его совершенно не хотелось. Ноздри улавливали тонкий аромат дорогого одеколона. Свет играл золотыми искрами в светлых волосах.
- Развлечься? – мягко переспросил он, - почему бы и нет?
- Вы мне мешаете работать, - язвительно заметила я.
- Ничего, Левия переживет пару незашитых панталон.
Он помолчал несколько мгновений, а у меня уже спина ныла от неудобной позы. Варги! Хоть бы та Левия зашла, в самом деле. Или хотя бы Айта. Ну хоть кто-нибудь.
Внезапно Фейдерлин поднял руку и погладил меня по щеке. Я дернулась, уходя от прикосновения, но все стало только хуже: он легко обхватил меня за талию, притягивая к себе, опаляя лицо дыханием с мятным привкусом.
- Я тебя заберу к себе, - маг продолжал улыбаться, - похоже, ты в самом деле любопытная штучка. Моей будешь.
Опешив, я даже не пыталась сопротивляться.
- Вам же нужна моя невинность, - процедила сквозь зубы.
- До поры до времени, милая, - он погладил меня по спине, очень бережно, словно тонкую хрустальную вазочку.
