Мужчина долго придирчиво осматривал ее, затем гулко сглотнул и странным голосом приказал:
— Волосы распусти.
Девушка рывком вытащила заколку из волос. Они водопадом заструились по плечам и спине, почти скрывая наготу. Пальцы перехватили рукоять заколки, словно это был кинжал. Привычное движение придало спокойствия и уверенности.
— Сними сапоги, — новый приказ.
Медленно опустившись на колени под пристальным взглядом своего нового хозяина, Стэссия осторожно положила заколку на пол, взялась за голенище сапога и потянула обувь на себя. Та не поддавалась. Девушка попробовала снова — провал. Мужчина дернул ногой, высвобождая ее из женских пальцев, и сел на кровати, продолжая смотреть на Стэссию.
— Уродлива и неумела… — тяжело вздохнул он. — В тебе есть хоть какие-то таланты?
— Я умею сражаться, — подала голос девушка.
— Покажи, — приказал мужчина, протягивая Стэссии меч. Девушка с уверенностью обхватила рукоять, привыкая к тяжести оружия. Оно было грубее и весило больше двух ее клинков.
Пока гладиатор разглядывала меч, хозяин поднялся с ложа, подошел к стене и снял один из клинков. Пару раз взмахнул им, перебросил из одной руки в другую и направил на девушку.
— Нападай, гладиатор! — усмехнулся он.
Стэссия плавно поднялась на ноги, перехватила оружие и впервые взглянула на своего хозяина. Высокий, выше Ранара, сильнее его, но в ней угрозу не видит.
— Не люблю ждать, — напомнил о себе мужчина и первый замахнулся мечом.
Увидев клинок, мчащийся ей навстречу, Стэссия забыла обо всем. Она снова была на арене, снова горела, словно в огне, мучилась жаждой победы, желала свободы полета в бездну безумия. Девушка не замечала ничего вокруг. Ее не волновал странный взгляд мужчины, который безотрывно следил за каждым ее движением. За тем, как взметаются ее волосы, как капельки пота текут по лбу, скользят по шее и груди, как покачиваются бедра во время перехода, как она приподнимается на пальцы, чтобы сделать шаг. Она была прекрасна в своем неведении, в своем неистовстве, своей воинственностью…
Очнуться помог холод каменной стены, в которую уперлась Стэссия. Оттягивающий вниз меч выпал из рук и гулко ударился о пол. Впервые гладиатор не жалела о своем поражении. Она проиграла по истине достойному противнику, посрамившему звание сильнейшего в империи правителя Криуса. И Стэссия даже не пыталась скрыть восхищения, с которым смотрела на своего нового хозяина. Ее лишь удивляло, что мужчина в ответ смотрит на нее столь же жадно, со странным восхищением.
Разочарование. Непонимание. Ярость. Он метался по комнате, словно дикий зверь, запертый в клетке, оставленный один на один со своим страхом, голодом, желанием…
Другие тоже пытались брать его измором. Вертели своими хвостами перед его носом, заманивали в свои сети сладкими речами, манящими ароматами и нежными руками. Кто-то пытался играть в недотрогу, обманывая и обманываясь, краснея и мечтая оказаться в постели правителя. Рабыни, наложницы, дочери, сестры и даже жены всех статусов и рангов — все они горели своей мечтой оказаться подле него. Тогда почему среди всех них, среди этого пестрого разнообразия прекрасна лишь она… Только она… Одна она…
Взмах мечом. Не принимает подарки. Удар о щит. Не раздевается, чтобы соблазнить. Подсечка. Не ищет встречи. Выпад. Не зовет. Отражение атаки. Не просит ни о чем. Рубящий удар мечом.
— Почему?! — закричал Дэмидэус, не видя испуганно сжавшегося у его ног воина.
— Повелитель..? — осторожно позвал Хонорэт.
— Лучше сразу сдохни, трус, — не обращая внимания на верного военноначальника, мужчина сплюнул под ноги воину, отбросил меч и ушел.
— Чего ты хочешь? — с ненавистью к самому себе за этот интерес спросил правитель.
Стоящая рядом Стэссия дрогнула, но не решилась повернуться и продолжила смотреть на тренировку воинов.
— Ни один мой подарок не пришелся тебе по нраву, так чего ты желаешь? — с трудом сдерживая гнев, процедил Дэмидэус и откусил сладкий фрукт.
— Быть воином, хозяин, — без страха и сомнений ответила девушка.
— Хонорэт! — на балкон, где восседал правитель вместе со своей наложницей, вышел зрелый и закаленный сражениями воин. Повернувшись к нему, Дэмидэус подавил желание убить своего лучшего военноначальника и преданного соратника и ледяным тоном отдал приказ:
— Вверяю ее тебе. Научи всему, что знаешь сам.
— Не понимаю тебя, брат, — озадаченно протянул Домитиэн, но вскоре расслабился под ласковыми руками рабынь и небрежно добавил, — ты мог взять ее силой. Она преклонила колени, признала твою власть. Не согласится — выпори плетьми или отправь своим воинам на усмирение гордости.
— А ведь я едва не убил его, — с грустной усмешкой отозвался правитель.
— Кого?
— Хонорэта, — признался Дэмидэус, отсалютовал кубком вскочившему с места брату, отпил вина, совсем не чувствуя вкуса, и наконец пояснил: — Всего один ее взгляд. Восторженный взгляд на другого — и теряешь контроль над собой. Этот взгляд толкает тебя на убийство. Он же и уберегает от него.
— Не понимаю тебя, брат, — обеспокоенно отозвался Домитиэн, но все же вернулся на место и позволил рабыням продолжить начатое.
— Я и не надеялся, — подшутил правитель. Не обращая внимания на обиженного брата, мужчина откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза, возрождая в памяти ее образ. — Принудить будет просто, но неинтересно. Ты не видел того, что довелось увидеть мне. Ее красоту, очарование… Ради того, чтобы она покорилась, возжелала меня в тысячи раз больше, отдалась полностью без стыда, без оглядки. Ради этого стоит ждать, мой дорогой брат.
Домитиэн прогнал рабынь, подошел к брату, присел рядом с ним, заглядывая в глаза, и произнес:
— Она некрасива. В ней нет ума или таланта. Так что же, брат?
— Цель, — подался вперед Дэмидэус, сжимая пальцами подлокотники кресла. — Ее цель не я.
— Как будто в первый раз встречаешь холодных дев, — фыркнул Домитиэн, отпивая вина.
— Ты не понял меня, брат, — покачал головой правитель, крепко обхватил затылок мужчины и приблизился к его лицу. — Она не желает жить наложницей или женой. Не богатства или власть в ее сердце. Она грезит войной. Представляешь?! Войной!
Домитиэн отшатнулся от громко смеющегося брата. В его глазах читался страх перед безумством повелителя.
— Поэтому я должен заполучить ее, — кровожадно облизнулся правитель.
— Ваши умения хороши, — похвалил Хонорэт, отбивая копьем ритм на песке. — Однако атаки слабы и заточены на неповоротливых противников. Вы полагаетесь на свою ловкость и реакцию. Это может стать роковой ошибкой.
— Что нужно делать? — задыхаясь от усталости, спросила Стэссия.
— Для начала…
— Для начала отдохни, — прервал Хонорэта знакомый грозный голос.
Девушка медленно повернулась к правителю и поклонилась.
— Идем, — приказал он, проходя мимо.
Благодарно поклонившись наставнику, Стэссия поспешила за хозяином. Он стоял неподалеку, около белокаменного фонтана. Не смея ослушаться приказа, девушка подошла непозволительно близко, вновь поклонилась и ровным голосом произнесла:
— Чего желает мой хозяин?
— Платы за исполненное желание, — усмехнулся Дэмидэус, поддел пальцем подбородок Стэссии и приподнял ее голову, заставляя посмотреть на себя. Мужчина приблизился вплотную, глядя только ей в глаза, и прошептал:
— Ты придешь сегодня ко мне.
Снова пахло розами. Приятно потрескивал огонь в чашах, бликами отражаясь на клинках и щитах. Свет играл на лице правителя Дэмидэуса, который с предвкушением разглядывал свою добычу, добровольно пришедшую к нему в лапы.
— Хозяин, разрешите смотреть на вас и прикасаться к вам? — подала голос Стэссия, склоняясь перед ложем повелителя.
В полутьме она звучала еще чище. Мужчина поманил девушку к себе.
— Даю тебе свое величайшее дозволение, — хриплым голосом отозвался он и замер, ожидая ее хода и ее взгляда. Сводящего с ума, срывающего с цепи, загоняющего в угол и дарящего надежду. Взгляда, в котором было смятение, страх, отчаяние и решимость выжить несмотря ни на что. Перешагнув через опавшие к ногам одежды, Стэссия вытащила заколку из волос.
— Ты прекрасна, — прошептал правитель. Он скользнул пальцами по ее шее, накрыл шершавыми ладонями упругую женскую грудь, словно привыкал к ней, с томлением спустился вниз и сжал талию.
Продолжая смотреть в глаза правителю и чувствуя каждое его прикосновение, Стэссия опустила ладони на руки мужчины. Что-то внутри дрогнуло, когда повелитель от этого легкого прикосновения весь напрягся. Девушка, не отрывая взгляда, плавно повела мужские ладони вниз. Она внимательно следила за тем, как темнел взгляд Дэмидэуса, когда его руки скользили по покатым бедрам, когда они по-хозяйски разместились на ее ягодицах.
Рывок, чтобы хрупкая наложница почувствовала желание правителя, и жадный, почти болезненный поцелуй в шею. Губы рывками переместились к уху, прошлись по скуле, щеке, нашли ее губы…
Это было грубо и непререкаемо. Он не требовал согласия или ответа. Возможно, было лишь подчинение. Правитель прижал Стэссию к себе, не успела девушка опомниться, как оказалась на ложе.
Он ласкал ее там, где порой она сама не решалась притронуться. Мужчина чувствовал разгорающееся желание, он умел его пробуждать даже в недотрогах. Правитель наслаждался тем, как ее тело отзывается на прикосновения, как оно тянется вслед за руками и губами. Как Стэссия часто и прерывисто дышит, почти повторяя его ритм. Едва легкий стон сорвался с ее губ, как Дэмидэус не сдержался и взял свое.
Это произошло резко, отчего девушка вскрикнула. И этот крик, этот тонкий звон души был для мужчины сладостнее всех адских криков боли, что он слышал на войне, безумнее всех воплей и молитв, что со слезами роняли к его ногам порабощенные народы, желаннее любых почестей и побед. Этот звук, ее звук, он хотел слышать снова и снова. И Дэмидэус, подобно жадному мальчишке, вырывал его из уст Стэссии, проникал глубже, заставлял льнуть ближе. Он наслаждался довольными, сводящими с ума стонами, не желал покидать ее, вновь и вновь становясь для девушки хозяином, приказывая произносить свое имя, молить о пощаде и жаждать его снова и снова.
Он знал, что она не невинна, не благочестива, но повелитель Дэмидэус был уверен, что стал для нее первым.
Мужчина с наслаждением наблюдал за тем, как подрагивает от перенапряжения тело Стэссии. Усмехнувшись, правитель подтащил девушку к себе и стал поглаживать ее по животу, с трудом сдерживая желание скользнуть чуть выше, чуть ниже, переступить эту тонкую грань послевкусия и вновь погрузиться в пучину огненного желания.
«Она не выдержит еще одного раза», — твердил про себя Дэмидэус.
Он осторожно убрал волосы со лба Стэссии, поцеловал ее губы, спустился к шее, проложил дорожку по ключицам, притронулся к груди и нехотя поднялся, заглядывая в глаза своей женщине.
— Мой хозяин доволен платой? — прошептала девушка.
Правитель замер, внимательно глядя на Стэссию. Затем на его лице появилась безумная улыбка. Рука, нежно поглаживающая живот, скользнула вниз, распаляя едва усмирившийся огонь.
— Ты придешь ко мне снова, Стэссия. Сама, — горячо прошептал Дэмидэус на ухо девушки. Он вырвал из нее новый робкий стон, кровожадно облизнулся и продолжил. — И ты будешь гореть в моих руках, будешь молить о пощаде, и вот тогда, моя маленькая воительница…
Мужчина приподнялся на локте и заглянул в широко распахнутые глаза Стэссии.
— Вот тогда я подумаю над твоим вопросом.
Оставив девушку, правитель пренебрежительно бросил:
— А теперь иди.
Он повернулся на другой бок и забылся сном.
— Хонорэт, присмотри за ней, — похлопал своего военноначальника по плечу правитель. Дэмидэус даже отсюда видел девушку среди вооруженного войска. Он будто чувствовал ее под всей амуницией и оружием. Слышал, как бьется сердце Стэссии.
— Слушаюсь, мой повелитель, — склонил голову воин.
Правитель взобрался на коня, тронул поводья. Войско двинулось в путь.
— Не боишься оставлять ее одну, Дэмидэус? — лукаво спросил пристроившийся рядом Домитиэн. — Все во дворце и гареме шепчутся, как часто правитель стал уединяться вместе с заморской наложницей. Не боишься, что ее на клочки порвут? Женщины в гневе страшны.
Дэмидэус громко засмеялся, видя, как поежился его брат.
— Я не настолько глуп, дорогой Домитиэн. К тому же она прекрасный воин.
Потомки и летописцы назовут эту войну Освободительной. Поход Великого Дэмидэуса Смертоносного завершился через два с половиной года безоговорочной победой. Вышедшие на земли империи западные кочевники были разгромлены и едва смогли вернуться к себе за горный хребет. Правитель Дэмидэус возвращался в столицу под звон колоколов и радостные крики толпы. В тот день его брат и временный соправитель Домитиэн Милосердный объявил праздник по всей империи.
Веселье длилось всю ночь. Столы ломились от яств, миловидные рабыни постоянно подливали героям вино в кубки, красивейшие танцовщицы развлекали уставших после многочисленных битв воинов, никому не отказывая в уединении.
Недоумение у окружающих вызывала лишь женщина, сидящая за столом правителя и принимающая из его рук еду и кубки с вином. Многие во дворце уже слышали о героине войны — Молниеносной Стэссии. Кто-то поговаривал, что она тайком сбежала из дома, чтобы сражаться за свою родину. Злые языки твердили, что девчонка — перебежчица и согласилась быть подстилкой императора, лишь бы спасти свою шкуру. Но никто так и не смог дознаться правды. Скрытая от всех тенью правителя, молчаливая и недоступная, Стэссия порождала лишь слухи вокруг себя.
— О тебе все шепчутся, героиня Освободительной войны, Молниеносная Стэссия, — ухмыльнулся Дэмидэус, целуя женщину.
— Какое мне дело до них, — ухмыльнулась она, отвечая на поцелуй.
— Мне бы тоже хотелось узнать о тебе больше, — серьезно предложил мужчина, ласково поглаживая возлюбленную.
— Плохое, бессмысленное желание, — повела плечом Стэссия, села сверху на правителя и склонилась к его губам. Дэмидэус нахмурился. Крепкие шершавые руки легли на спину, погладили нежную кожу, покрытую редкими рубцами войны, спустились ниже и сжали женские бедра.
— Почему же? — с обидой спросил мужчина. Его злость угасала стремительно, растворялась в каждом протяжном женском стоне.
— Мои воспоминания несут смерть, — прерывисто выдохнула Стэссия.
— Когда Велиус выкупил меня у правителя Криуса, то спросил, умею ли я рассказывать легенды? — подала голос воительница, любуясь обнаженным правителем, лежащим у ее ног. — Я ответила, что ни разу не пробовала. Сейчас — мой первый раз.
Дэмидэус усмехнулся, пересел в изголовье кровати, подтянул к себе Стэссию, уложил ее у себя на груди и разрешил:
— Рассказывай.
Женщина улыбнулась, тяжело вздохнула и начала.
— Волосы распусти.
Девушка рывком вытащила заколку из волос. Они водопадом заструились по плечам и спине, почти скрывая наготу. Пальцы перехватили рукоять заколки, словно это был кинжал. Привычное движение придало спокойствия и уверенности.
— Сними сапоги, — новый приказ.
Медленно опустившись на колени под пристальным взглядом своего нового хозяина, Стэссия осторожно положила заколку на пол, взялась за голенище сапога и потянула обувь на себя. Та не поддавалась. Девушка попробовала снова — провал. Мужчина дернул ногой, высвобождая ее из женских пальцев, и сел на кровати, продолжая смотреть на Стэссию.
— Уродлива и неумела… — тяжело вздохнул он. — В тебе есть хоть какие-то таланты?
— Я умею сражаться, — подала голос девушка.
— Покажи, — приказал мужчина, протягивая Стэссии меч. Девушка с уверенностью обхватила рукоять, привыкая к тяжести оружия. Оно было грубее и весило больше двух ее клинков.
Пока гладиатор разглядывала меч, хозяин поднялся с ложа, подошел к стене и снял один из клинков. Пару раз взмахнул им, перебросил из одной руки в другую и направил на девушку.
— Нападай, гладиатор! — усмехнулся он.
Стэссия плавно поднялась на ноги, перехватила оружие и впервые взглянула на своего хозяина. Высокий, выше Ранара, сильнее его, но в ней угрозу не видит.
— Не люблю ждать, — напомнил о себе мужчина и первый замахнулся мечом.
Увидев клинок, мчащийся ей навстречу, Стэссия забыла обо всем. Она снова была на арене, снова горела, словно в огне, мучилась жаждой победы, желала свободы полета в бездну безумия. Девушка не замечала ничего вокруг. Ее не волновал странный взгляд мужчины, который безотрывно следил за каждым ее движением. За тем, как взметаются ее волосы, как капельки пота текут по лбу, скользят по шее и груди, как покачиваются бедра во время перехода, как она приподнимается на пальцы, чтобы сделать шаг. Она была прекрасна в своем неведении, в своем неистовстве, своей воинственностью…
Очнуться помог холод каменной стены, в которую уперлась Стэссия. Оттягивающий вниз меч выпал из рук и гулко ударился о пол. Впервые гладиатор не жалела о своем поражении. Она проиграла по истине достойному противнику, посрамившему звание сильнейшего в империи правителя Криуса. И Стэссия даже не пыталась скрыть восхищения, с которым смотрела на своего нового хозяина. Ее лишь удивляло, что мужчина в ответ смотрит на нее столь же жадно, со странным восхищением.
***
Разочарование. Непонимание. Ярость. Он метался по комнате, словно дикий зверь, запертый в клетке, оставленный один на один со своим страхом, голодом, желанием…
Другие тоже пытались брать его измором. Вертели своими хвостами перед его носом, заманивали в свои сети сладкими речами, манящими ароматами и нежными руками. Кто-то пытался играть в недотрогу, обманывая и обманываясь, краснея и мечтая оказаться в постели правителя. Рабыни, наложницы, дочери, сестры и даже жены всех статусов и рангов — все они горели своей мечтой оказаться подле него. Тогда почему среди всех них, среди этого пестрого разнообразия прекрасна лишь она… Только она… Одна она…
Взмах мечом. Не принимает подарки. Удар о щит. Не раздевается, чтобы соблазнить. Подсечка. Не ищет встречи. Выпад. Не зовет. Отражение атаки. Не просит ни о чем. Рубящий удар мечом.
— Почему?! — закричал Дэмидэус, не видя испуганно сжавшегося у его ног воина.
— Повелитель..? — осторожно позвал Хонорэт.
— Лучше сразу сдохни, трус, — не обращая внимания на верного военноначальника, мужчина сплюнул под ноги воину, отбросил меч и ушел.
***
— Чего ты хочешь? — с ненавистью к самому себе за этот интерес спросил правитель.
Стоящая рядом Стэссия дрогнула, но не решилась повернуться и продолжила смотреть на тренировку воинов.
— Ни один мой подарок не пришелся тебе по нраву, так чего ты желаешь? — с трудом сдерживая гнев, процедил Дэмидэус и откусил сладкий фрукт.
— Быть воином, хозяин, — без страха и сомнений ответила девушка.
— Хонорэт! — на балкон, где восседал правитель вместе со своей наложницей, вышел зрелый и закаленный сражениями воин. Повернувшись к нему, Дэмидэус подавил желание убить своего лучшего военноначальника и преданного соратника и ледяным тоном отдал приказ:
— Вверяю ее тебе. Научи всему, что знаешь сам.
***
— Не понимаю тебя, брат, — озадаченно протянул Домитиэн, но вскоре расслабился под ласковыми руками рабынь и небрежно добавил, — ты мог взять ее силой. Она преклонила колени, признала твою власть. Не согласится — выпори плетьми или отправь своим воинам на усмирение гордости.
— А ведь я едва не убил его, — с грустной усмешкой отозвался правитель.
— Кого?
— Хонорэта, — признался Дэмидэус, отсалютовал кубком вскочившему с места брату, отпил вина, совсем не чувствуя вкуса, и наконец пояснил: — Всего один ее взгляд. Восторженный взгляд на другого — и теряешь контроль над собой. Этот взгляд толкает тебя на убийство. Он же и уберегает от него.
— Не понимаю тебя, брат, — обеспокоенно отозвался Домитиэн, но все же вернулся на место и позволил рабыням продолжить начатое.
— Я и не надеялся, — подшутил правитель. Не обращая внимания на обиженного брата, мужчина откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза, возрождая в памяти ее образ. — Принудить будет просто, но неинтересно. Ты не видел того, что довелось увидеть мне. Ее красоту, очарование… Ради того, чтобы она покорилась, возжелала меня в тысячи раз больше, отдалась полностью без стыда, без оглядки. Ради этого стоит ждать, мой дорогой брат.
Домитиэн прогнал рабынь, подошел к брату, присел рядом с ним, заглядывая в глаза, и произнес:
— Она некрасива. В ней нет ума или таланта. Так что же, брат?
— Цель, — подался вперед Дэмидэус, сжимая пальцами подлокотники кресла. — Ее цель не я.
— Как будто в первый раз встречаешь холодных дев, — фыркнул Домитиэн, отпивая вина.
— Ты не понял меня, брат, — покачал головой правитель, крепко обхватил затылок мужчины и приблизился к его лицу. — Она не желает жить наложницей или женой. Не богатства или власть в ее сердце. Она грезит войной. Представляешь?! Войной!
Домитиэн отшатнулся от громко смеющегося брата. В его глазах читался страх перед безумством повелителя.
— Поэтому я должен заполучить ее, — кровожадно облизнулся правитель.
***
— Ваши умения хороши, — похвалил Хонорэт, отбивая копьем ритм на песке. — Однако атаки слабы и заточены на неповоротливых противников. Вы полагаетесь на свою ловкость и реакцию. Это может стать роковой ошибкой.
— Что нужно делать? — задыхаясь от усталости, спросила Стэссия.
— Для начала…
— Для начала отдохни, — прервал Хонорэта знакомый грозный голос.
Девушка медленно повернулась к правителю и поклонилась.
— Идем, — приказал он, проходя мимо.
Благодарно поклонившись наставнику, Стэссия поспешила за хозяином. Он стоял неподалеку, около белокаменного фонтана. Не смея ослушаться приказа, девушка подошла непозволительно близко, вновь поклонилась и ровным голосом произнесла:
— Чего желает мой хозяин?
— Платы за исполненное желание, — усмехнулся Дэмидэус, поддел пальцем подбородок Стэссии и приподнял ее голову, заставляя посмотреть на себя. Мужчина приблизился вплотную, глядя только ей в глаза, и прошептал:
— Ты придешь сегодня ко мне.
***
Снова пахло розами. Приятно потрескивал огонь в чашах, бликами отражаясь на клинках и щитах. Свет играл на лице правителя Дэмидэуса, который с предвкушением разглядывал свою добычу, добровольно пришедшую к нему в лапы.
— Хозяин, разрешите смотреть на вас и прикасаться к вам? — подала голос Стэссия, склоняясь перед ложем повелителя.
В полутьме она звучала еще чище. Мужчина поманил девушку к себе.
— Даю тебе свое величайшее дозволение, — хриплым голосом отозвался он и замер, ожидая ее хода и ее взгляда. Сводящего с ума, срывающего с цепи, загоняющего в угол и дарящего надежду. Взгляда, в котором было смятение, страх, отчаяние и решимость выжить несмотря ни на что. Перешагнув через опавшие к ногам одежды, Стэссия вытащила заколку из волос.
— Ты прекрасна, — прошептал правитель. Он скользнул пальцами по ее шее, накрыл шершавыми ладонями упругую женскую грудь, словно привыкал к ней, с томлением спустился вниз и сжал талию.
Продолжая смотреть в глаза правителю и чувствуя каждое его прикосновение, Стэссия опустила ладони на руки мужчины. Что-то внутри дрогнуло, когда повелитель от этого легкого прикосновения весь напрягся. Девушка, не отрывая взгляда, плавно повела мужские ладони вниз. Она внимательно следила за тем, как темнел взгляд Дэмидэуса, когда его руки скользили по покатым бедрам, когда они по-хозяйски разместились на ее ягодицах.
Рывок, чтобы хрупкая наложница почувствовала желание правителя, и жадный, почти болезненный поцелуй в шею. Губы рывками переместились к уху, прошлись по скуле, щеке, нашли ее губы…
Это было грубо и непререкаемо. Он не требовал согласия или ответа. Возможно, было лишь подчинение. Правитель прижал Стэссию к себе, не успела девушка опомниться, как оказалась на ложе.
Он ласкал ее там, где порой она сама не решалась притронуться. Мужчина чувствовал разгорающееся желание, он умел его пробуждать даже в недотрогах. Правитель наслаждался тем, как ее тело отзывается на прикосновения, как оно тянется вслед за руками и губами. Как Стэссия часто и прерывисто дышит, почти повторяя его ритм. Едва легкий стон сорвался с ее губ, как Дэмидэус не сдержался и взял свое.
Это произошло резко, отчего девушка вскрикнула. И этот крик, этот тонкий звон души был для мужчины сладостнее всех адских криков боли, что он слышал на войне, безумнее всех воплей и молитв, что со слезами роняли к его ногам порабощенные народы, желаннее любых почестей и побед. Этот звук, ее звук, он хотел слышать снова и снова. И Дэмидэус, подобно жадному мальчишке, вырывал его из уст Стэссии, проникал глубже, заставлял льнуть ближе. Он наслаждался довольными, сводящими с ума стонами, не желал покидать ее, вновь и вновь становясь для девушки хозяином, приказывая произносить свое имя, молить о пощаде и жаждать его снова и снова.
Он знал, что она не невинна, не благочестива, но повелитель Дэмидэус был уверен, что стал для нее первым.
***
Мужчина с наслаждением наблюдал за тем, как подрагивает от перенапряжения тело Стэссии. Усмехнувшись, правитель подтащил девушку к себе и стал поглаживать ее по животу, с трудом сдерживая желание скользнуть чуть выше, чуть ниже, переступить эту тонкую грань послевкусия и вновь погрузиться в пучину огненного желания.
«Она не выдержит еще одного раза», — твердил про себя Дэмидэус.
Он осторожно убрал волосы со лба Стэссии, поцеловал ее губы, спустился к шее, проложил дорожку по ключицам, притронулся к груди и нехотя поднялся, заглядывая в глаза своей женщине.
— Мой хозяин доволен платой? — прошептала девушка.
Правитель замер, внимательно глядя на Стэссию. Затем на его лице появилась безумная улыбка. Рука, нежно поглаживающая живот, скользнула вниз, распаляя едва усмирившийся огонь.
— Ты придешь ко мне снова, Стэссия. Сама, — горячо прошептал Дэмидэус на ухо девушки. Он вырвал из нее новый робкий стон, кровожадно облизнулся и продолжил. — И ты будешь гореть в моих руках, будешь молить о пощаде, и вот тогда, моя маленькая воительница…
Мужчина приподнялся на локте и заглянул в широко распахнутые глаза Стэссии.
— Вот тогда я подумаю над твоим вопросом.
Оставив девушку, правитель пренебрежительно бросил:
— А теперь иди.
Он повернулся на другой бок и забылся сном.
***
— Хонорэт, присмотри за ней, — похлопал своего военноначальника по плечу правитель. Дэмидэус даже отсюда видел девушку среди вооруженного войска. Он будто чувствовал ее под всей амуницией и оружием. Слышал, как бьется сердце Стэссии.
— Слушаюсь, мой повелитель, — склонил голову воин.
Правитель взобрался на коня, тронул поводья. Войско двинулось в путь.
— Не боишься оставлять ее одну, Дэмидэус? — лукаво спросил пристроившийся рядом Домитиэн. — Все во дворце и гареме шепчутся, как часто правитель стал уединяться вместе с заморской наложницей. Не боишься, что ее на клочки порвут? Женщины в гневе страшны.
Дэмидэус громко засмеялся, видя, как поежился его брат.
— Я не настолько глуп, дорогой Домитиэн. К тому же она прекрасный воин.
***
Потомки и летописцы назовут эту войну Освободительной. Поход Великого Дэмидэуса Смертоносного завершился через два с половиной года безоговорочной победой. Вышедшие на земли империи западные кочевники были разгромлены и едва смогли вернуться к себе за горный хребет. Правитель Дэмидэус возвращался в столицу под звон колоколов и радостные крики толпы. В тот день его брат и временный соправитель Домитиэн Милосердный объявил праздник по всей империи.
Веселье длилось всю ночь. Столы ломились от яств, миловидные рабыни постоянно подливали героям вино в кубки, красивейшие танцовщицы развлекали уставших после многочисленных битв воинов, никому не отказывая в уединении.
Недоумение у окружающих вызывала лишь женщина, сидящая за столом правителя и принимающая из его рук еду и кубки с вином. Многие во дворце уже слышали о героине войны — Молниеносной Стэссии. Кто-то поговаривал, что она тайком сбежала из дома, чтобы сражаться за свою родину. Злые языки твердили, что девчонка — перебежчица и согласилась быть подстилкой императора, лишь бы спасти свою шкуру. Но никто так и не смог дознаться правды. Скрытая от всех тенью правителя, молчаливая и недоступная, Стэссия порождала лишь слухи вокруг себя.
***
— О тебе все шепчутся, героиня Освободительной войны, Молниеносная Стэссия, — ухмыльнулся Дэмидэус, целуя женщину.
— Какое мне дело до них, — ухмыльнулась она, отвечая на поцелуй.
— Мне бы тоже хотелось узнать о тебе больше, — серьезно предложил мужчина, ласково поглаживая возлюбленную.
— Плохое, бессмысленное желание, — повела плечом Стэссия, села сверху на правителя и склонилась к его губам. Дэмидэус нахмурился. Крепкие шершавые руки легли на спину, погладили нежную кожу, покрытую редкими рубцами войны, спустились ниже и сжали женские бедра.
— Почему же? — с обидой спросил мужчина. Его злость угасала стремительно, растворялась в каждом протяжном женском стоне.
— Мои воспоминания несут смерть, — прерывисто выдохнула Стэссия.
***
— Когда Велиус выкупил меня у правителя Криуса, то спросил, умею ли я рассказывать легенды? — подала голос воительница, любуясь обнаженным правителем, лежащим у ее ног. — Я ответила, что ни разу не пробовала. Сейчас — мой первый раз.
Дэмидэус усмехнулся, пересел в изголовье кровати, подтянул к себе Стэссию, уложил ее у себя на груди и разрешил:
— Рассказывай.
Женщина улыбнулась, тяжело вздохнула и начала.
