Я замерла. Ужас сковал сердце. Ну зачем он? Сейчас всё вернётся как было…
Ванёк встал.
– И кто же из вас двоих тут девушка? – протянул он противным голосом. Я чуть не расплакалась. От максовых куриц такое – да пусть говорят что угодно! Но мой друг – пусть даже уже бывший?
– Я бы проявил, по твоему, мужественность, если бы набил тебе морду? – спокойно, но напряжённо ответил Макс. – Нет, извини. Я не могу позволить себе вестись на твои подначки. Руки – мой рабочий инструмент, я ими зарабатываю столько, сколько не тратит вся твоя семья. Да и лицо мне портить не рекомендуется. Я опять же должен буду идти на больничный и потеряю деньги. И, уж извини, они мне важнее, чем авторитет в компании подростков. Просто…
Он усмехнулся. Прошёл в угол и подволок журнальный столик к Ванькиному креслу.
– Садись, – велел, присаживаясь на уголок дивана.
Тот сел, скорее от того, что не понимал происходящего.
– Давай, – Макс поставил руку на локоть.
– Что? – не понял Ванёк.
– Руку свою.
– Зачем?
Макс закатил глаза.
– Ты что, хочешь? – А вот Ванёк понял. Заржал. – Ну-ну.
Он непринуждённо поставил руку на стол, обхватил ладонь Макса и толкнул.
Ладонь ни на миллиметр не сдвинулась.
Через минуту Ваня пыхтел и краснел. Макс тоже, и видно было, как ему трудно. Но!..
Царило полное молчание. Все таращились неверяще, когда мой парень уложил нашего крутого лидера тыльной стороной ладони на стол.
– Макияж – тяжёлое дело? – нарушил тишину Федя. – Клиентки отбиваются?
– Фитнесс-клуб, – усмехнулся Макс. – Но вы их, наверное, тоже презираете. Только качалки в подвале, только хардкор. – Иван, какие ещё факты подтверждают вашу мужественность? Мне выпить водки из горла с вами наперегонки? Или завести вонючие носки и гнилые зубы? Зой, ладно, мне бежать надо.
Я выскочила за ним в коридор.
– Эй-эй, ты куда? Хочешь, чтобы меня разъярённый Ваня порвал?
Макс чмокнул меня в щёку:
– Ну что ты, зайка, если я останусь, буду красной тряпкой для быка. Ну врежь ему, что ли! Пока!
– Макс! – крикнула я ему вслед, разозлившись. – Это было глупо! Ты ничего не докажешь никому!
Трусливо сбежал ли он, или осторожно ушёл, непонятно. Возможно, я погорячилась в напутствии… Вернулась в зал.
Ванёк смотрел тяжело и презрительно даже как-то. Я молчала.
– Ладно, народ, пойдёмте уже, – он поднялся. – Потом обсудим.
Ребята потянулись за ним. Лиля прошла мимо, опустив голову и не глядя мне в глаза.
Да ладно! Главное, сами помирились. Мне уже этого достаточно.
Они ушли вместе.
109.
Приехал папа.
Мне хотелось что-то сделать, как-то по-особенному встретить… Но я могла только приготовить очень простые блюда. И ладно, макароны по-флотски, разносолы из магазина – главное, внимание.
Уже не хотелось уйти куда-то из дома, тёплый домашний ужин приносил умиротворение. Я дождалась, пока папа поест, стала разливать чай.
– Слушай… Хотела сказать… – не могу подобрать слов, хотя, казалось, продумала разговор до мелочей. – Пап, я… ты ведь можешь снова жениться на Нелли?
Он посмотрел на меня:
– Зой, ты помнишь, почему мы развелись?
– Пап, извини, что так вышло. Я не обещаю полюбить Камиллу, но потерплю её как-нибудь. Буду вести себя прилично. Сдержанно. Всё будет нормально теперь. Я хорошо подумала. Обо всём. Пап?
Он встал порывисто. Вздохнул, собираясь что-то сказать, потом обнял меня крепко:
– Я надеялся… Я ждал, что когда-нибудь мы с Нелли сможем, рано или поздно… Я ждал… Пошли, я тебе кое-что покажу. Важно твоё мнение.
В зале с верхней полки взял красную бархатную коробочку.
Открыл и показал мне кольцо красного золота с витиеватым узором из белого. Я осторожно взяла коробочку и поднесла поближе.
– Чудесное. Ей очень понравится.
Папа снова вздохнул, словно настраиваясь. По лицу его плыли какие-то чувства, проявляясь ярче и переходя друг в друга. Я не могла понять – но различила и тоску, и надежду, и счастье, и даже недоверие.
– Доча… Ты не обидишься, если я тебя брошу?
Я тепло улыбнулась:
– Нет, что ты. Иди.
110.
Хорошо, что папа счастлив. Пропадает где-то постоянно. Нелли заходила пару раз, но без Камиллы.
Как будто какое-то напряжение спало – хоть я его даже не чувствовала.
Я даже ничего и не заподозрила сначала, когда Макс встретил меня после учёбы.
Несомненно, даже такой дубинушке как я становится понятно, что что-то не так, если парень уворачивается от поцелуя со словами «надо поговорить».
Сердце сразу заледенело в груди. Теперь можно даже и не разговаривать – и так всё понятно.
Я просто молчала. Что бы он ни сказал, вывод ясен с самого начала.
Хотя и говорил он много.
– Знаешь, Зоя… Я скажу банальность, но действительно не встречал ещё такой девушки, как ты. Твоя внешняя, броская красота – это только вершина айсберга. И не надо только возражать, что это макияж, в красоте главное – правильно себя вести. А ты это умеешь. Эта независимость, гордость с которой ты держишься, привычка плевать на мелочи и не зацикливаться на них долго… А секс с тобой – нечто просто умопомрачительное. Ты говоришь о моих фантазиях с возмущением – но при этом постепенно их реализовываешь.
Он усмехнулся и покачал головой.
– Даже твои драки возбуждают, не поверишь. С тобой чувствуешь себя не просто статусным бойфрендом, типа у всех есть и мне надо, – а личностью. Отношения с глубоким смыслом. И при всех твоих тараканах – ревность, вспыльчивость, всё такое, – можно не ожидать подлянки, удара в спину.
Меня не обманут эти дифирамбы. Его тон, его настроение – только они имеют значение сейчас.
– Зой, я увязаю в тебе всё больше. С каждым мгновением. Каждая секунда усиливает мою зависимость. А ты – нет, ты показываешь, что я тебе не очень нужен, не особо нравлюсь, отца твоего не устраиваю, да и отношения наши не серьёзны. Не подхожу ничем под твои представления, не оправдываю ожиданий. Я на грани того, чтобы бегать за тобой, как парень из френдзоны, молить о крохе внимания, таскаться, как собачка, чувствуя презрение, раздражение, но терпеть всё за счастье хотя бы быть иногда нужным… Я не могу так. Это не просто мучительно, это убивает. Я всё время надеялся, что вот первая страсть утихнет, новизна пройдёт, и станет полегче. Но легче ни разу не становится, я увязаю всё глубже. Я постоянно чувствую, что в твоих глазах не дотягиваю – ни до кого из твоих знакомых. Ты побалуешься – и бросишь, а я уже не смогу. У меня последний шанс это прекратить, сейчас – или никогда, понимаешь? Позже уже я не смогу, я уже на грани. Твоя душа – бездонная пропасть, и я не уверен, что когда-нибудь смогу выбраться. Но одно знаю точно: надо расстаться сейчас. Я уже никуда не уйду потом.
Макс смотрел на меня – долго, наверное, но слишком мало. А я не знала, что ему сказать. Что-то в обычном стиле – так именно поэтому он уходит сейчас.
Охренеть. Это новая версия «ты слишком хороша для меня»?
Он уходил быстро и не оглядываясь. А я всё ещё пыталась выбрать слова.
111.
Похоже, до этого момента я не знала, что такое депрессия. Я плакала, запершись в комнате, тайком от папы. Думала, меня отвлечёт учёба, но стало только хуже от того, что приходилось что-то изображать. Вовы не было, Гульшат сторонилась меня – так даже лучше сейчас.
А потом я заболела. Простыла несильно, но не пошла на учёбу. Как хорошо.
Возможно, я сильно этого хотела, и организм среагировал. Я лежала целыми днями без вообще какого-либо дела и страдала. Потом стала читать женские форумы.
Вот как надо было делать!
Всё это делать надо было раньше. Сейчас понимать подобное было формой самоуничижения. Но именно так я и хотела сейчас. Жалеть себя или ругать себя – какая разница? Может, и надо было притворяться глупой, не спорить с ним на людях, показывать слабости и всё такое… Пусть и при постоянном напряжении, всё время следить за собой! По-моему, это того стоило.
Зачем надо было обязательно так? Почему нельзя по-простому? Просто наслаждаться?
112.
На пятый день меня прижала к стенке Нелли.
Присела на кровать и спросила, что случилось. Тут же уточнила, что не ангину имеет в виду.
Разумеется, я не хотела ей говорить, вообще никому. Но это же невозможно скрыть! Никак. Тут даже не рано или поздно узнают, тут просто видно сразу.
– Макс меня бросил, – ответила я, уткнувшись в стену. – Сказал, что у него ко мне серьёзные чувства, а у меня – нет, и лучше расстаться сейчас, потому что потом труднее. А мне сейчас трудно…
– Минуточку! – она пересела поближе. – Если можно – поподробней. Как-то нелепо для причины расставания.
Сначала я не хотела это обсуждать, но постепенно Нелли из меня вытянула все подробности.
А я и забывать начала, чем она меня бесила.
Во-первых, я чувствовала себя слишком слабой и больной, чтобы уйти. Во-вторых, это же моя комната, куда мне ещё идти?
Нелли вытянула из меня все подробности, и после всего я её уже почти ненавидела.
Но самым ужасным был вопрос: «А что ответила ты?»
Ничего. Ничего не сказала, ничего не возразила. Он ушёл, будучи уверенным, что я с ним согласна по всем пунктам.
– И чего же ты тогда тут лежишь страдаешь?
За этот вопрос я была готова её убить.
– Иди и скажи, что всё не так. Или так? Просто если у тебя действительно к нему нет никаких чувств, то он во всём прав, и так лучше.
– Я люблю его! – пробормотала я в подушку. – Но что я должна была делать? Бежать за ним и кричать «подожди»?
– Не думаю. Наверное, он всё-таки надеялся, что ты с ним не согласишься, остановишь его. А ты молчала, так?
– Сразу так ведь и не придумаешь, что сказать.
– Да и не надо думать! Что пришло в голову первым!
– Дебил и скотина? – слабо ответила я.
– Лучше, чем молчание, поверь.
– И что теперь… Я же не могу найти его и выдать придуманный ответ.
– А почему нет? Он-то подготовился перед тем, как выдать тебе это всё. А тебе не дал шансов подумать. Так что ты вполне можешь найти его.
Я фыркнула презрительно.
– Зой, если ты его любишь стоит попробовать, мне кажется. Я не знаю, что у вас там, но мне кажется, что он хорошо подумал, или просто доведён до отчаяния. Не уверена, что он вернётся, если ты будешь ждать. Хотя может, если уже прошёл ту точку невозврата, о которой ты говорила.
– Не хочу рисковать.
Она погладила меня по голове, прежде чем я успела понять и пресечь подобное.
– Тогда подумай. Сделать тебе чаю с малиной?
– В декабре нет малины, – буркнула я. С надеждой, правда – Нелли часто что-то консервировала на зиму.
– Мама моя тебе прислала баночку варенья. Сейчас принесу.
113.
Утром всю ангину – как рукой сняло. Я чувствовала себя бодрой, как никогда.
Позвонила в салон и спросила расписание Макса на этот день. Ну, в смысле спросила, можно ли к нему на вечер записаться. Что, до самого вечера занят? До закрытия?
Со мной разговаривали, как со слабоумной. Каковой, видимо, считали. Ну разве может специалист их салона быть свободен? У них всё забито на две недели вперёд.
Ха-ха. Кто ещё здесь слабоумный?
Я собиралась тщательно – с умом. Всё покрасивее, то, что мы с Максом выбирали. Махнула глаза тушью, отложив карандаш – я на глазах ровную линию провести не смогу. Получится отвратно.
А потом меня осенило. Намазала тушью потщательнее, потолще, провела толстые кривые стрелки. Как получилось, специально испортить не старалась.
По дороге ещё кое-куда зашла.
В салон уже зашла поуверенней. Протопала к администраторше – кажется, я её уже видела.
– А Макс там?
Она посмотрела на меня удивлённо. Что? Вряд ли Макс всем рассказал сразу, что мы расстались. Не такой он человек.
– Да, он ещё работает.
Я кивнула и оповестила вежливо:
– Я подожду.
Зря пришла пораньше. Сейчас начну нервничать и расстраиваться.
Прибавила музыку в плеере, не забывая следить за выходом из зала.
114.
Макс выглядел очень грустным, поникшим и усталым. Я думала, меня это должно успокоить – но сейчас чувствовала только тревогу.
Я подождала, пока он распрощается с клиенткой. На этот раз быстро и без поцелуев в щёку.
Встала, обращая на себя внимание.
Он замер:
– Зоя?
Закусил губу, покачал головой:
– Слушай, я…
– Нет-нет-нет! – перебила я. – Я тебя уже слушала. Очень односторонний диалог получился. Все выводы ты сделал сам, ничего не обсуждая, на основании того, что сам придумал. Почему же ты меня за это ругал? Спланировал заранее, выдал речь. А я ни на что не имею права?
– Зоя, я тебе объяснил, дело не в самой тебе, – почти умолял он.
– Наверное, во мне, раз ты считаешь нужным делать за меня выводы, не допуская, что я сама могу кое-что решить. Да и твои решения – мне совершенно не понятны. Это даже не банальное «Ты слишком хороша для меня», это уже какое-то дикое «Ты такая хорошая, что я не буду с тобой встречаться». Макс, ты сам сказал – сейчас, или никогда. Но почему ты вообще даже не рассматриваешь второй вариант? Я люблю тебя, а ты утверждаешь, что моё отношение несерьёзно? С чего? Ну, ревную, да, но ведь согласись, не без повода! Ну есть у меня друзья мужского пола – да посмотри, сколько у нас девчонок и сколько парней в теме! Последних просто колоссальное большинство, и так получается. Какие ещё претензии? Тебе не нравится то, что окружающие путают наши гендерные роли? Да мне вообще без разницы! Наоборот, так наоборот, пусть будет. Мне нужен ты, и именно такой, как есть.
Я вытащила руки из-за спины и вручила ему три красные розы. Макс в полной растерянности взял их, огляделся. Похоже пол-салона собрались зрителями и теперь делали нетерпеливые жесты.
Снова посмотрел на меня.
Ну. Ну. Ну!
– Зоя. – почти прошептал. – Что за ужас у тебя на глазах?
Кинул на диван цветы, толкнул меня и вытащил флакончик. Как и раньше нежно его руки скользили по векам, убирая чёрные потёки.
Я ожидала, что он поправит, но Макс просто убрал всё и протёр губкой с минеральной водой.
– Ну? – не выдержала. – Скажи что-нибудь! Я, между прочим, даю тебе возможность ответить, в отличии от!..
Он обнял меня и уткнулся лицом мне в волосы. И уже там, только для нас двоих, сказал:
– Я тебя так люблю!
В просторном гараже за Уфимкой мы собрались на репетицию. Забавно получалось: девочки работали на подхвате, таскали, подключали и настраивали, пока мальчики творили. Маша тоже включилась в процесс.
Анжелы не было. Мы, как и договаривались, хранили в тайне маленький секрет Гульшат.
Макс, даже если ходил на наши репетиции, – теперь Ваня не возражал, – категорически ничего не делал. Он же не разбирается! И не особенно хочет разбираться.
Так что зритель у нас был. Не очень благодарный, правда. С другой стороны, он-таки как-то уломал ребят на метал-кавер Морриконе. Получилось забавно.
Ребята взяли гитары, Ваня сел за установку.
И подозвал меня.
– Садись, – усадил на к себе на колено. – Держи палочки вот так. Вот, пальцы сюда, молодец. Бьёшь так. Давай, попробуй ударь. Нет, резче, не гладь его. Во-от. Теперь гляди, ударь на четыре счёта…
Ванёк встал.
– И кто же из вас двоих тут девушка? – протянул он противным голосом. Я чуть не расплакалась. От максовых куриц такое – да пусть говорят что угодно! Но мой друг – пусть даже уже бывший?
– Я бы проявил, по твоему, мужественность, если бы набил тебе морду? – спокойно, но напряжённо ответил Макс. – Нет, извини. Я не могу позволить себе вестись на твои подначки. Руки – мой рабочий инструмент, я ими зарабатываю столько, сколько не тратит вся твоя семья. Да и лицо мне портить не рекомендуется. Я опять же должен буду идти на больничный и потеряю деньги. И, уж извини, они мне важнее, чем авторитет в компании подростков. Просто…
Он усмехнулся. Прошёл в угол и подволок журнальный столик к Ванькиному креслу.
– Садись, – велел, присаживаясь на уголок дивана.
Тот сел, скорее от того, что не понимал происходящего.
– Давай, – Макс поставил руку на локоть.
– Что? – не понял Ванёк.
– Руку свою.
– Зачем?
Макс закатил глаза.
– Ты что, хочешь? – А вот Ванёк понял. Заржал. – Ну-ну.
Он непринуждённо поставил руку на стол, обхватил ладонь Макса и толкнул.
Ладонь ни на миллиметр не сдвинулась.
Через минуту Ваня пыхтел и краснел. Макс тоже, и видно было, как ему трудно. Но!..
Царило полное молчание. Все таращились неверяще, когда мой парень уложил нашего крутого лидера тыльной стороной ладони на стол.
– Макияж – тяжёлое дело? – нарушил тишину Федя. – Клиентки отбиваются?
– Фитнесс-клуб, – усмехнулся Макс. – Но вы их, наверное, тоже презираете. Только качалки в подвале, только хардкор. – Иван, какие ещё факты подтверждают вашу мужественность? Мне выпить водки из горла с вами наперегонки? Или завести вонючие носки и гнилые зубы? Зой, ладно, мне бежать надо.
Я выскочила за ним в коридор.
– Эй-эй, ты куда? Хочешь, чтобы меня разъярённый Ваня порвал?
Макс чмокнул меня в щёку:
– Ну что ты, зайка, если я останусь, буду красной тряпкой для быка. Ну врежь ему, что ли! Пока!
– Макс! – крикнула я ему вслед, разозлившись. – Это было глупо! Ты ничего не докажешь никому!
Трусливо сбежал ли он, или осторожно ушёл, непонятно. Возможно, я погорячилась в напутствии… Вернулась в зал.
Ванёк смотрел тяжело и презрительно даже как-то. Я молчала.
– Ладно, народ, пойдёмте уже, – он поднялся. – Потом обсудим.
Ребята потянулись за ним. Лиля прошла мимо, опустив голову и не глядя мне в глаза.
Да ладно! Главное, сами помирились. Мне уже этого достаточно.
Они ушли вместе.
109.
Приехал папа.
Мне хотелось что-то сделать, как-то по-особенному встретить… Но я могла только приготовить очень простые блюда. И ладно, макароны по-флотски, разносолы из магазина – главное, внимание.
Уже не хотелось уйти куда-то из дома, тёплый домашний ужин приносил умиротворение. Я дождалась, пока папа поест, стала разливать чай.
– Слушай… Хотела сказать… – не могу подобрать слов, хотя, казалось, продумала разговор до мелочей. – Пап, я… ты ведь можешь снова жениться на Нелли?
Он посмотрел на меня:
– Зой, ты помнишь, почему мы развелись?
– Пап, извини, что так вышло. Я не обещаю полюбить Камиллу, но потерплю её как-нибудь. Буду вести себя прилично. Сдержанно. Всё будет нормально теперь. Я хорошо подумала. Обо всём. Пап?
Он встал порывисто. Вздохнул, собираясь что-то сказать, потом обнял меня крепко:
– Я надеялся… Я ждал, что когда-нибудь мы с Нелли сможем, рано или поздно… Я ждал… Пошли, я тебе кое-что покажу. Важно твоё мнение.
В зале с верхней полки взял красную бархатную коробочку.
Открыл и показал мне кольцо красного золота с витиеватым узором из белого. Я осторожно взяла коробочку и поднесла поближе.
– Чудесное. Ей очень понравится.
Папа снова вздохнул, словно настраиваясь. По лицу его плыли какие-то чувства, проявляясь ярче и переходя друг в друга. Я не могла понять – но различила и тоску, и надежду, и счастье, и даже недоверие.
– Доча… Ты не обидишься, если я тебя брошу?
Я тепло улыбнулась:
– Нет, что ты. Иди.
110.
Хорошо, что папа счастлив. Пропадает где-то постоянно. Нелли заходила пару раз, но без Камиллы.
Как будто какое-то напряжение спало – хоть я его даже не чувствовала.
Я даже ничего и не заподозрила сначала, когда Макс встретил меня после учёбы.
Несомненно, даже такой дубинушке как я становится понятно, что что-то не так, если парень уворачивается от поцелуя со словами «надо поговорить».
Сердце сразу заледенело в груди. Теперь можно даже и не разговаривать – и так всё понятно.
Я просто молчала. Что бы он ни сказал, вывод ясен с самого начала.
Хотя и говорил он много.
– Знаешь, Зоя… Я скажу банальность, но действительно не встречал ещё такой девушки, как ты. Твоя внешняя, броская красота – это только вершина айсберга. И не надо только возражать, что это макияж, в красоте главное – правильно себя вести. А ты это умеешь. Эта независимость, гордость с которой ты держишься, привычка плевать на мелочи и не зацикливаться на них долго… А секс с тобой – нечто просто умопомрачительное. Ты говоришь о моих фантазиях с возмущением – но при этом постепенно их реализовываешь.
Он усмехнулся и покачал головой.
– Даже твои драки возбуждают, не поверишь. С тобой чувствуешь себя не просто статусным бойфрендом, типа у всех есть и мне надо, – а личностью. Отношения с глубоким смыслом. И при всех твоих тараканах – ревность, вспыльчивость, всё такое, – можно не ожидать подлянки, удара в спину.
Меня не обманут эти дифирамбы. Его тон, его настроение – только они имеют значение сейчас.
– Зой, я увязаю в тебе всё больше. С каждым мгновением. Каждая секунда усиливает мою зависимость. А ты – нет, ты показываешь, что я тебе не очень нужен, не особо нравлюсь, отца твоего не устраиваю, да и отношения наши не серьёзны. Не подхожу ничем под твои представления, не оправдываю ожиданий. Я на грани того, чтобы бегать за тобой, как парень из френдзоны, молить о крохе внимания, таскаться, как собачка, чувствуя презрение, раздражение, но терпеть всё за счастье хотя бы быть иногда нужным… Я не могу так. Это не просто мучительно, это убивает. Я всё время надеялся, что вот первая страсть утихнет, новизна пройдёт, и станет полегче. Но легче ни разу не становится, я увязаю всё глубже. Я постоянно чувствую, что в твоих глазах не дотягиваю – ни до кого из твоих знакомых. Ты побалуешься – и бросишь, а я уже не смогу. У меня последний шанс это прекратить, сейчас – или никогда, понимаешь? Позже уже я не смогу, я уже на грани. Твоя душа – бездонная пропасть, и я не уверен, что когда-нибудь смогу выбраться. Но одно знаю точно: надо расстаться сейчас. Я уже никуда не уйду потом.
Макс смотрел на меня – долго, наверное, но слишком мало. А я не знала, что ему сказать. Что-то в обычном стиле – так именно поэтому он уходит сейчас.
Охренеть. Это новая версия «ты слишком хороша для меня»?
Он уходил быстро и не оглядываясь. А я всё ещё пыталась выбрать слова.
111.
Похоже, до этого момента я не знала, что такое депрессия. Я плакала, запершись в комнате, тайком от папы. Думала, меня отвлечёт учёба, но стало только хуже от того, что приходилось что-то изображать. Вовы не было, Гульшат сторонилась меня – так даже лучше сейчас.
А потом я заболела. Простыла несильно, но не пошла на учёбу. Как хорошо.
Возможно, я сильно этого хотела, и организм среагировал. Я лежала целыми днями без вообще какого-либо дела и страдала. Потом стала читать женские форумы.
Вот как надо было делать!
Всё это делать надо было раньше. Сейчас понимать подобное было формой самоуничижения. Но именно так я и хотела сейчас. Жалеть себя или ругать себя – какая разница? Может, и надо было притворяться глупой, не спорить с ним на людях, показывать слабости и всё такое… Пусть и при постоянном напряжении, всё время следить за собой! По-моему, это того стоило.
Зачем надо было обязательно так? Почему нельзя по-простому? Просто наслаждаться?
112.
На пятый день меня прижала к стенке Нелли.
Присела на кровать и спросила, что случилось. Тут же уточнила, что не ангину имеет в виду.
Разумеется, я не хотела ей говорить, вообще никому. Но это же невозможно скрыть! Никак. Тут даже не рано или поздно узнают, тут просто видно сразу.
– Макс меня бросил, – ответила я, уткнувшись в стену. – Сказал, что у него ко мне серьёзные чувства, а у меня – нет, и лучше расстаться сейчас, потому что потом труднее. А мне сейчас трудно…
– Минуточку! – она пересела поближе. – Если можно – поподробней. Как-то нелепо для причины расставания.
Сначала я не хотела это обсуждать, но постепенно Нелли из меня вытянула все подробности.
А я и забывать начала, чем она меня бесила.
Во-первых, я чувствовала себя слишком слабой и больной, чтобы уйти. Во-вторых, это же моя комната, куда мне ещё идти?
Нелли вытянула из меня все подробности, и после всего я её уже почти ненавидела.
Но самым ужасным был вопрос: «А что ответила ты?»
Ничего. Ничего не сказала, ничего не возразила. Он ушёл, будучи уверенным, что я с ним согласна по всем пунктам.
– И чего же ты тогда тут лежишь страдаешь?
За этот вопрос я была готова её убить.
– Иди и скажи, что всё не так. Или так? Просто если у тебя действительно к нему нет никаких чувств, то он во всём прав, и так лучше.
– Я люблю его! – пробормотала я в подушку. – Но что я должна была делать? Бежать за ним и кричать «подожди»?
– Не думаю. Наверное, он всё-таки надеялся, что ты с ним не согласишься, остановишь его. А ты молчала, так?
– Сразу так ведь и не придумаешь, что сказать.
– Да и не надо думать! Что пришло в голову первым!
– Дебил и скотина? – слабо ответила я.
– Лучше, чем молчание, поверь.
– И что теперь… Я же не могу найти его и выдать придуманный ответ.
– А почему нет? Он-то подготовился перед тем, как выдать тебе это всё. А тебе не дал шансов подумать. Так что ты вполне можешь найти его.
Я фыркнула презрительно.
– Зой, если ты его любишь стоит попробовать, мне кажется. Я не знаю, что у вас там, но мне кажется, что он хорошо подумал, или просто доведён до отчаяния. Не уверена, что он вернётся, если ты будешь ждать. Хотя может, если уже прошёл ту точку невозврата, о которой ты говорила.
– Не хочу рисковать.
Она погладила меня по голове, прежде чем я успела понять и пресечь подобное.
– Тогда подумай. Сделать тебе чаю с малиной?
– В декабре нет малины, – буркнула я. С надеждой, правда – Нелли часто что-то консервировала на зиму.
– Мама моя тебе прислала баночку варенья. Сейчас принесу.
113.
Утром всю ангину – как рукой сняло. Я чувствовала себя бодрой, как никогда.
Позвонила в салон и спросила расписание Макса на этот день. Ну, в смысле спросила, можно ли к нему на вечер записаться. Что, до самого вечера занят? До закрытия?
Со мной разговаривали, как со слабоумной. Каковой, видимо, считали. Ну разве может специалист их салона быть свободен? У них всё забито на две недели вперёд.
Ха-ха. Кто ещё здесь слабоумный?
Я собиралась тщательно – с умом. Всё покрасивее, то, что мы с Максом выбирали. Махнула глаза тушью, отложив карандаш – я на глазах ровную линию провести не смогу. Получится отвратно.
А потом меня осенило. Намазала тушью потщательнее, потолще, провела толстые кривые стрелки. Как получилось, специально испортить не старалась.
По дороге ещё кое-куда зашла.
В салон уже зашла поуверенней. Протопала к администраторше – кажется, я её уже видела.
– А Макс там?
Она посмотрела на меня удивлённо. Что? Вряд ли Макс всем рассказал сразу, что мы расстались. Не такой он человек.
– Да, он ещё работает.
Я кивнула и оповестила вежливо:
– Я подожду.
Зря пришла пораньше. Сейчас начну нервничать и расстраиваться.
Прибавила музыку в плеере, не забывая следить за выходом из зала.
114.
Макс выглядел очень грустным, поникшим и усталым. Я думала, меня это должно успокоить – но сейчас чувствовала только тревогу.
Я подождала, пока он распрощается с клиенткой. На этот раз быстро и без поцелуев в щёку.
Встала, обращая на себя внимание.
Он замер:
– Зоя?
Закусил губу, покачал головой:
– Слушай, я…
– Нет-нет-нет! – перебила я. – Я тебя уже слушала. Очень односторонний диалог получился. Все выводы ты сделал сам, ничего не обсуждая, на основании того, что сам придумал. Почему же ты меня за это ругал? Спланировал заранее, выдал речь. А я ни на что не имею права?
– Зоя, я тебе объяснил, дело не в самой тебе, – почти умолял он.
– Наверное, во мне, раз ты считаешь нужным делать за меня выводы, не допуская, что я сама могу кое-что решить. Да и твои решения – мне совершенно не понятны. Это даже не банальное «Ты слишком хороша для меня», это уже какое-то дикое «Ты такая хорошая, что я не буду с тобой встречаться». Макс, ты сам сказал – сейчас, или никогда. Но почему ты вообще даже не рассматриваешь второй вариант? Я люблю тебя, а ты утверждаешь, что моё отношение несерьёзно? С чего? Ну, ревную, да, но ведь согласись, не без повода! Ну есть у меня друзья мужского пола – да посмотри, сколько у нас девчонок и сколько парней в теме! Последних просто колоссальное большинство, и так получается. Какие ещё претензии? Тебе не нравится то, что окружающие путают наши гендерные роли? Да мне вообще без разницы! Наоборот, так наоборот, пусть будет. Мне нужен ты, и именно такой, как есть.
Я вытащила руки из-за спины и вручила ему три красные розы. Макс в полной растерянности взял их, огляделся. Похоже пол-салона собрались зрителями и теперь делали нетерпеливые жесты.
Снова посмотрел на меня.
Ну. Ну. Ну!
– Зоя. – почти прошептал. – Что за ужас у тебя на глазах?
Кинул на диван цветы, толкнул меня и вытащил флакончик. Как и раньше нежно его руки скользили по векам, убирая чёрные потёки.
Я ожидала, что он поправит, но Макс просто убрал всё и протёр губкой с минеральной водой.
– Ну? – не выдержала. – Скажи что-нибудь! Я, между прочим, даю тебе возможность ответить, в отличии от!..
Он обнял меня и уткнулся лицом мне в волосы. И уже там, только для нас двоих, сказал:
– Я тебя так люблю!
Эпилог
В просторном гараже за Уфимкой мы собрались на репетицию. Забавно получалось: девочки работали на подхвате, таскали, подключали и настраивали, пока мальчики творили. Маша тоже включилась в процесс.
Анжелы не было. Мы, как и договаривались, хранили в тайне маленький секрет Гульшат.
Макс, даже если ходил на наши репетиции, – теперь Ваня не возражал, – категорически ничего не делал. Он же не разбирается! И не особенно хочет разбираться.
Так что зритель у нас был. Не очень благодарный, правда. С другой стороны, он-таки как-то уломал ребят на метал-кавер Морриконе. Получилось забавно.
Ребята взяли гитары, Ваня сел за установку.
И подозвал меня.
– Садись, – усадил на к себе на колено. – Держи палочки вот так. Вот, пальцы сюда, молодец. Бьёшь так. Давай, попробуй ударь. Нет, резче, не гладь его. Во-от. Теперь гляди, ударь на четыре счёта…
