Он приподнял бровь и чуть печально посмотрел на мою правую руку.
Я покраснела.
– Я… потеряла кольцо, – которого не было. Мы поженились скромно и тихо, двое аспирантов, которые подрабатывают ассистентами на кафедре, ну зачем нам эти лишние траты? Какие-то бесполезные символы, ведь самое главное чувства друг к другу, разве нет?
Разве нет?
– А что вас не устроило в университете?
И я снова почувствовала, что краснею. Как я собираюсь искать работу, если не могу соврать на вопрос, который меня потопит?
– У них вроде бы сейчас лицензирование, и они избавляются от всех преподавателей без степени?
Это очевидная догадка, ведь Князев знает, как дела обстоят в университетах. Вряд ли он настолько много обо мне узнал со вчерашнего дня.
Тон очень добрый, сочувственный. Мягкая, ободряющая улыбка.
Но мне-то какая разница, откажут мне грубо или вот так вежливо и мягко? Страх всё равно никуда не делся.
– Мы с мужем договорились, что вместе работаем над его диссертацией. А потом над моей. Он свою защитил, но захотел ещё и докторскую.
– Надеюсь, вы поняли ситуацию и отказались? – он вывел меня в коридор, запирая аудиторию.
– Да. Я хочу сама защитить свою диссертацию.
– Нам не нужна ваша диссертация, у нас работают много сотрудников без учёной степени. Но если захотите, будут все возможности. Мы вас поддержим. Сейчас оформляйтесь, документы с собой?
Дыхание перехватило. В смысле – сейчас?
– Но… у меня ещё трудовой договор не закончился. В университете. До конца года, нагрузка, правда, закончилась, зачёты я приняла…
– Увольняйтесь.
– В смысле? – я и собираюсь. Просто не так же сразу!
– Вы же говорите, нагрузка кончилась. Пусть вас уволят без отработки, они с удовольствием, для них это шанс – нагрузку отвели, платить больше не надо. Мы вас оформим следующим же днём.
Я растерялась. Внутри бушевала целая буря. Похоже, меня берут, да. Но вот так, сразу? Я же… морально не готова, не ожидала, не… не…
Князев аккуратно подхватил меня под локоть, разворачивая к стоянке. Легонько – но это прикосновение словно ударило искрой прямо сквозь куртку.
– Пойдёмте, я вас подвезу в институт. Нам по пути. Пусть вас пока начинают оформлять, заедете в университет, уволитесь. Зарплату мы вам будем платить. После испытательного срока будет больше. Ну же?
Ошеломлённая, я не знала, что сказать. Мысли бешено метались.
– Хорошо, – и я поспешила, еле успевая за его размашистым шагом.
На стоянке Князев галантно открыл мне дверь и помог загрузиться в большой чёрный кроссовер. Признаться, в такой машине я была первый раз. У нас с Женей не было ни машины, ни прав, а у Витали, мужа сестры, была, но попроще.
Я сжалась на сиденье, боясь что-нибудь испачкать.
– Пристегнитесь, – велел Князев, поворачивая ключ в замке зажигания.
В самом деле, забыла! Когда я в последний раз ездила на переднем сиденье?
Потянула ремень, но он выдвинулся на несколько сантиметров и глухо щёлкнул, останавливаясь.
Легонько дёрнула ещё раз, но ремень не сдал позиций.
Неужели что-то сломала?
Испуганно посмотрела на Князева, но он улыбнулся ободряюще и слегка насмешливо:
– Слишком резко дёрнули.
Наклонился, мягко отбирая у меня защёлку, чуть отпустил ремень и заново протянул, вставив в замок.
Мгновенные и лёгкие прикосновения его рук вызвали мурашки по коже. Я растерялась.
Ничего себе! Никогда не думала, что у меня могут быть кумиры. Я серьёзный учёный, признаю заслуги более титулованных коллег, но никакого трепета или преклонения никогда не замечала. А рядом с Князевым робею и таю так, будто он по меньшей мере президент!
Пока он выезжал со стоянки, я приходила в себя, потом спросила.
– Алексей Романович, вы, получается, меня берёте? Дело в том, что… если я уволюсь, потом меня обратно не возьмут. Как вы сказали, для них это удобно – не оплачивать мне лишние месяцы до конца договора. Если что-то изменится, я остаюсь на улице, без преувеличений.
– Понимаю, – он смотрел на дорогу, солнце заглядывало сбоку и глаза отсвечивали тем красивым бирюзовым цветом, который я заметила ещё на зачёте. – Я попрошу ваши документы проверить сразу и сразу подготовить оформление. Как только вас отпустят, следующим же днём оформим.
– Спасибо, – да, риск есть. Но ради работы в «Углероде» я готова рискнуть.
6
Домой я вернулась позже, чем обычно. Ну и что, теперь буду возвращаться ещё позже, как большинство людей.
Но Женя, разумеется, оказался недоволен.
– Регин, ну сколько тебя ждать? Уже время ужина прошло!
– Меня взяли на работу. Угадай, куда?
Ну должен же он за меня порадоваться. Да, ужин, понимаю. Но!..
– На работу? Ты серьёзно? – надеюсь, это кислое выражение уйдёт с его лица, когда он узнает.
– «НИИ «Углерод», Жень! Меня собеседовал Князев! Тот самый Князев! Почему ты не предупредил, что он такой молодой? Неудобно получилось… Я буду работать у него!
– Ты что, с ума сошла? – испугался муж. – Не позорься! Чего тебе дома не сидится?
– Почему ты считаешь, что я не смогу? – это не просто обидно, это ещё и неправда.
– Потому, что знаю. Учить других – не то же самое, что делать самой.
– Ты просто недоволен, потому, что у меня не будет времени на домашние дела и диссертацию?
– А чем я могу быть доволен? Ты будешь получать копейки, при этом ничего не делая для семьи?
– Семьи? А что делает семья для меня?! – не выдержала я. Так хотелось с кем-нибудь поделиться, чтобы кто-нибудь порадовался…
– Обеспечивает! Ты забыла, на что живёшь? Значит так, либо ты выполняешь свои обязанности по дому, либо выметайся из моей квартиры и живи сама, как знаешь.
– Твоей квартиры?!
Да, так-то он прав. Квартиру подарила ему бабушка ещё до того, как мы поженились. Но разве мы не семья? Разве не всё у нас должно быть общее? Я тратила свою жизнь на то, чтобы помочь ему, а теперь стала не нужна, когда тоже захотела чего-то?
Злость вспыхнула, перегорела и осыпалась пеплом пустоты. Я открыла шкаф, стаскивая спортивную сумку с верхней полки.
– Хорошо.
Открыла другое отделение шкафа. Мама с папой живут в деревне, к ним ехать смысла нет. Как я буду добираться на работу утром? У сестры уже появился второй ребёнок. Подруг, которые могли бы пустить на пару дней, у меня тоже нет. Все не настолько близкие.
– Куда это ты забираешь кожаную куртку? Её я купил!
– Да ты тут всё купил! – я чуть было не взорвалась, сдерживая из последних сил. – Трусы тоже не дашь взять? А то вдруг тебе понадобятся?
– Не психуй. Решила уйти – уходи. Ценные вещи – только через суд.
Ладно, не очень-то нужно. У меня всё своё будет. Заработаю сама, без чье-либо помощи.
Позвонила сестре уже с улицы.
– Да так, – ответила она на мой «Привет, как у вас дела?» – Болеем всей семьёй. Опять старшая из школы притащила. Виталя в соплях на работу ходит. А у тебя?
Сердце упало.
– У меня всё нормально. Вот на новую работу устроилась, в научно-исследовательский институт. Звоню тебе поделиться.
– А что с университетом?
– Оттуда ухожу.
Я еле отболталась от подробностей. Тем более, что положение было критичным. На карте оставались последние три тысячи, и сколько на них придётся жить – я теперь понятия не имела.
Прошлась по дворам, выбирая свободную скамейку. Прошлась по сайтам объявлений.
Бесполезно. Все приличные варианты требовали задаток. А большинство казалось не по карману с моей новой зарплатой.
Что ж, придётся искать неприличные варианты.
7
То, что я нашла, саму же привело в ужас.
Общежитие – обшарпанное снаружи и относительно чистенькое внутри. Простой ремонт уже начинал намекать на свой возраст, в кухне попахивало затхлым, душ вообще напоминал кошмар – маленький коричневый кафель по типу советского, ржавеющие трубы…
Комната закрывалась тонкой дощатой дверью. Ну ничего, кровать есть, стол есть, даже шкаф. Мне здесь быть до первой зарплаты, надеюсь, потом найду место поприличнее.
Озвучивать это плотной женщине с седеющим бараном на голове я побоялась. Она и так уже слишком грозно объясняла правила в стиле «Мужиков не водить!» и «Музыку громко не слушать. Даже днём!»
Да пожалуйста. Мне здесь не хочется проводить слишком много времени.
Москитных сеток на окнах не было, но я всё-таки рискнула оставить их открытыми на ночь. Надо будет купить что-нибудь от комаров завтра.
Заснуть сразу не получилось. Сначала раздался стук в дверь и пьяный голос:
– Соседка! Давай знакомиться!
Промолчала, но некто за дверью не унимался и снова постучал.
– Уходите! – крикнула я. – Я не открою! Я спать легла!
К счастью, сосед оказался понятливым и стук стих. Потом раздался уже дальше, но тоже безрезультатно.
Я успела заснуть, как заплакал ребёнок. Некоторое время его, очевидно, успокаивали. Потом кто-то начал громко разговаривать за другой стеной. Раздался стук по батарее, и разговоры смолкли.
Утром я выглядела так, будто поднял меня не будильник, а некромант. Зеркальце отразило мешки под глазами и общую помятость. Такое не заделать косметикой – да я и краситься-то особо не умела.
Очень жаль, на новую работу хотелось бы прилететь на крыльях, свежей и вдохновенной, а не… не так.
В любом случае, уйма времени ушла на заполнение бумаг в отделе кадров. Потом кадровичка позвонила куда-то и за мной пришли.
– Олеся Александровна, принимайте пополнение.
Симпатичная женщина без возраста глянула на меня оценивающе и улыбнулась:
– Вы Регина? Пойдёмте, я вам покажу нашу лабораторию.
По дороге она успела объяснить, где столовая и туалет, представить меня паре человек, которые попались навстречу и рассказать в двух словах о том, как устроен институт.
Я делала серьёзный и строгий вид, чтобы произвести впечатление, и старалась задавать только умные вопросы.
А потом навстречу попался Князев.
Одна его обаятельная улыбка испортила весь мой настрой и заставила заулыбаться в ответ. Впрочем, Олеся Александровна отреагировала так же – видимо, он каким-то особым образом воздействовал на окружающих.
– Регина? Вы оформились? Всё в порядке?
– Да, да, конечно, – я поспешила ответить, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Я так и буду краснеть при любой встрече с ним?
– Отлично. Олеся Александровна, как вам новая сотрудница?
– Пока не приступила к работе, не могу сказать. Но хорошо, что быстро, работы у нас много.
Он ещё раз улыбнулся, кивнул и пошёл дальше по своим делам.
А с наших лиц некоторое время не исчезали улыбки.
8
Мы поднялись на этаж выше и коридоры почти обезлюдели. Просторные коридоры освещались широкими окнами, стены и двери блестели свежим ремонтом, тут и там попадались огромные кадки с цветами. Мы прошли мимо пластиковых дверей с характерными табличками, и я постаралась запомнить – туалет – пожалуй, самый нужный кабинет в любой структуре.
Олеся Александровна нейтральным тоном сказала:
– Ты на Князева губу не раскатывай. То, что улыбается и здоровается – так он со всеми такой.
– В мыслях не было! – заверила я, но, похоже, не слишком убедительно, и она уточнила:
– Он вообще убеждённый холостяк.
– В смысле?! – я даже не мгновение притормозила. – Он не женат?!
– Не женат и в длительных отношениях не замечен. Говорю же, не мечтай даже.
– Я… – вспомнила, как я представляю себе типичных докторов наук, – фамилию его часто видела, когда материал собирала, и с его разработками сталкивалась, и муж мой его встречал на конференциях и отзывался очень уважительно. Но я думала, он лысеющий или седеющий, серьёзный такой, что жена у него не меньше, чем заведующая кафедрой нефтяного или там авиационного университета, что младший сын – кандидат наук! А он такой…
– Молодой, несерьёзный? – усмехнулась моя новая начальница. – Ему за тридцать, точнее не знаю. Седеть рано, хотя бывает всякое у людей. Но я просто хотела тебя предупредить, чтобы не обманывалась.
– Олеся Александровна! – Я зашла за ней в препараторскую и закрыла дверь. – Я вышла замуж на последнем курсе университета, за одногруппника. Вместе мы поступили в аспирантуру, вместе, рука об руку, работали над диссертацией. Договорились помогать друг другу и поддерживать, сначала сделать его диссертацию, а потом мою. В результате он сейчас начал писать докторскую, а мне не продлили договор в университете, как неостепенённой. Я всё понимаю про женское счастье, но теперь буду искать его подальше от своей профессии.
Её взгляд потеплел, и она сочувственно улыбнулась:
– Ну это вряд ли можно вот так решить.
– Я учёный, – пожала плечами. – Должна думать головой прежде всего.
– Ну и отлично, – она вручила мне свёрток с халатом. – Вещи оставь здесь. Пойдём, я покажу тебе лабораторию и познакомлю с нашими.
9
Первый день я держалась на адреналине, потом – на энтузиазме. Сил не было никаких, приходя домой, я просто падала. Не особенно что-то готовила, да и общая кухня не сильно располагала. Кефир, хлеб, сыр, каши-пятиминутки – деньги таяли, я оказалась не готова жить на жалкие остатки зарплаты. Пару раз, признаюсь, мелькали мысли – вернуться к мужу, но я совершенно точно не смогу совмещать новую работу с домашними делами и чужими научными трудами. Ничего, вот привыкну, со всем разберусь, станет полегче. Главное – научиться спать под аккомпанемент местного хора и не обращать внимания на шум.
Хотя сейчас кажется, что это просто невозможно – но ведь как-то другие здесь живут?
Первые выходные просто отсыпалась, тем более, днём почему-то соседи шумели меньше. А в начале следующей недели позвонила маме. Вполне можно съездить в субботу, навестить, рассказать про новую работу.
Мама ответила весьма недовольным голосом.
– Регина, ты это чего? Женя сказал, вы разводитесь?
Разводимся?
Я никогда не произносила это слово. Не думала о таком.
Но он меня выгнал. Я ушла. Он поставил условие. Меня оно не устроило.
Это должно было чем-нибудь закончиться.
Мы разводимся?
Объяснила маме. Интересно, что сказал ей Женя? Правду? Сомневаюсь, учитывая, что сейчас она молчала некоторое время, выслушав меня.
– Ну и что? – наконец, услышала ответ. – Так-то он прав.
– Мам, ты, кажется, не поняла. Мы вдвоём работали над его диссертацией. И теперь он защитился. Не думаешь, что было бы честно выполнить своё обещание?
– Это вы должны были обговорить. Но он ничего такого особенного от тебя не потребовал, кроме обычных женских обязанностей.
– Но я же тоже работаю!
– Ты же говоришь, тебя уволили.
– Из-за того, что я писала диссертацию его вместо своей.
– Хорошо, я поняла, что ты отказываешься теперь писать Жене диссертацию. Ладно, но почему ты ужин-то ему не приготовила?
– Да потому, что я тоже устала. Мама! Почему я должна работать так же да ещё и домашние дела? А он что?
– А он полочку повесит или кран починит. Мужская работа тоже нужная.
– Женя кран починит?!
– Регина, это уже его дело. Ты сама краны не чинишь? – потому, что вызываю сантехника, пока мужа нет дома, но мама не дала вставить ни слова. – Вот и всё. Накормить мужа ты обязана. Если не можешь совмещать с работой, найди работу полегче.
Объяснить так и не получилось. Вот и вторые выходные просплю в этом жутком общежитии. Можно ещё навестить сестру, но если она тоже примет сторону Жени…
Так и оказалось. Ей муж рассказал чуть отредактированную версию с упором на мою депрессию из-за потери работы. И я могла бы хотя бы её переубедить – но «мама тоже так говорит!»
Я покраснела.
– Я… потеряла кольцо, – которого не было. Мы поженились скромно и тихо, двое аспирантов, которые подрабатывают ассистентами на кафедре, ну зачем нам эти лишние траты? Какие-то бесполезные символы, ведь самое главное чувства друг к другу, разве нет?
Разве нет?
– А что вас не устроило в университете?
И я снова почувствовала, что краснею. Как я собираюсь искать работу, если не могу соврать на вопрос, который меня потопит?
– У них вроде бы сейчас лицензирование, и они избавляются от всех преподавателей без степени?
Это очевидная догадка, ведь Князев знает, как дела обстоят в университетах. Вряд ли он настолько много обо мне узнал со вчерашнего дня.
Тон очень добрый, сочувственный. Мягкая, ободряющая улыбка.
Но мне-то какая разница, откажут мне грубо или вот так вежливо и мягко? Страх всё равно никуда не делся.
– Мы с мужем договорились, что вместе работаем над его диссертацией. А потом над моей. Он свою защитил, но захотел ещё и докторскую.
– Надеюсь, вы поняли ситуацию и отказались? – он вывел меня в коридор, запирая аудиторию.
– Да. Я хочу сама защитить свою диссертацию.
– Нам не нужна ваша диссертация, у нас работают много сотрудников без учёной степени. Но если захотите, будут все возможности. Мы вас поддержим. Сейчас оформляйтесь, документы с собой?
Дыхание перехватило. В смысле – сейчас?
– Но… у меня ещё трудовой договор не закончился. В университете. До конца года, нагрузка, правда, закончилась, зачёты я приняла…
– Увольняйтесь.
– В смысле? – я и собираюсь. Просто не так же сразу!
– Вы же говорите, нагрузка кончилась. Пусть вас уволят без отработки, они с удовольствием, для них это шанс – нагрузку отвели, платить больше не надо. Мы вас оформим следующим же днём.
Я растерялась. Внутри бушевала целая буря. Похоже, меня берут, да. Но вот так, сразу? Я же… морально не готова, не ожидала, не… не…
Князев аккуратно подхватил меня под локоть, разворачивая к стоянке. Легонько – но это прикосновение словно ударило искрой прямо сквозь куртку.
– Пойдёмте, я вас подвезу в институт. Нам по пути. Пусть вас пока начинают оформлять, заедете в университет, уволитесь. Зарплату мы вам будем платить. После испытательного срока будет больше. Ну же?
Ошеломлённая, я не знала, что сказать. Мысли бешено метались.
– Хорошо, – и я поспешила, еле успевая за его размашистым шагом.
На стоянке Князев галантно открыл мне дверь и помог загрузиться в большой чёрный кроссовер. Признаться, в такой машине я была первый раз. У нас с Женей не было ни машины, ни прав, а у Витали, мужа сестры, была, но попроще.
Я сжалась на сиденье, боясь что-нибудь испачкать.
– Пристегнитесь, – велел Князев, поворачивая ключ в замке зажигания.
В самом деле, забыла! Когда я в последний раз ездила на переднем сиденье?
Потянула ремень, но он выдвинулся на несколько сантиметров и глухо щёлкнул, останавливаясь.
Легонько дёрнула ещё раз, но ремень не сдал позиций.
Неужели что-то сломала?
Испуганно посмотрела на Князева, но он улыбнулся ободряюще и слегка насмешливо:
– Слишком резко дёрнули.
Наклонился, мягко отбирая у меня защёлку, чуть отпустил ремень и заново протянул, вставив в замок.
Мгновенные и лёгкие прикосновения его рук вызвали мурашки по коже. Я растерялась.
Ничего себе! Никогда не думала, что у меня могут быть кумиры. Я серьёзный учёный, признаю заслуги более титулованных коллег, но никакого трепета или преклонения никогда не замечала. А рядом с Князевым робею и таю так, будто он по меньшей мере президент!
Пока он выезжал со стоянки, я приходила в себя, потом спросила.
– Алексей Романович, вы, получается, меня берёте? Дело в том, что… если я уволюсь, потом меня обратно не возьмут. Как вы сказали, для них это удобно – не оплачивать мне лишние месяцы до конца договора. Если что-то изменится, я остаюсь на улице, без преувеличений.
– Понимаю, – он смотрел на дорогу, солнце заглядывало сбоку и глаза отсвечивали тем красивым бирюзовым цветом, который я заметила ещё на зачёте. – Я попрошу ваши документы проверить сразу и сразу подготовить оформление. Как только вас отпустят, следующим же днём оформим.
– Спасибо, – да, риск есть. Но ради работы в «Углероде» я готова рискнуть.
6
Домой я вернулась позже, чем обычно. Ну и что, теперь буду возвращаться ещё позже, как большинство людей.
Но Женя, разумеется, оказался недоволен.
– Регин, ну сколько тебя ждать? Уже время ужина прошло!
– Меня взяли на работу. Угадай, куда?
Ну должен же он за меня порадоваться. Да, ужин, понимаю. Но!..
– На работу? Ты серьёзно? – надеюсь, это кислое выражение уйдёт с его лица, когда он узнает.
– «НИИ «Углерод», Жень! Меня собеседовал Князев! Тот самый Князев! Почему ты не предупредил, что он такой молодой? Неудобно получилось… Я буду работать у него!
– Ты что, с ума сошла? – испугался муж. – Не позорься! Чего тебе дома не сидится?
– Почему ты считаешь, что я не смогу? – это не просто обидно, это ещё и неправда.
– Потому, что знаю. Учить других – не то же самое, что делать самой.
– Ты просто недоволен, потому, что у меня не будет времени на домашние дела и диссертацию?
– А чем я могу быть доволен? Ты будешь получать копейки, при этом ничего не делая для семьи?
– Семьи? А что делает семья для меня?! – не выдержала я. Так хотелось с кем-нибудь поделиться, чтобы кто-нибудь порадовался…
– Обеспечивает! Ты забыла, на что живёшь? Значит так, либо ты выполняешь свои обязанности по дому, либо выметайся из моей квартиры и живи сама, как знаешь.
– Твоей квартиры?!
Да, так-то он прав. Квартиру подарила ему бабушка ещё до того, как мы поженились. Но разве мы не семья? Разве не всё у нас должно быть общее? Я тратила свою жизнь на то, чтобы помочь ему, а теперь стала не нужна, когда тоже захотела чего-то?
Злость вспыхнула, перегорела и осыпалась пеплом пустоты. Я открыла шкаф, стаскивая спортивную сумку с верхней полки.
– Хорошо.
Открыла другое отделение шкафа. Мама с папой живут в деревне, к ним ехать смысла нет. Как я буду добираться на работу утром? У сестры уже появился второй ребёнок. Подруг, которые могли бы пустить на пару дней, у меня тоже нет. Все не настолько близкие.
– Куда это ты забираешь кожаную куртку? Её я купил!
– Да ты тут всё купил! – я чуть было не взорвалась, сдерживая из последних сил. – Трусы тоже не дашь взять? А то вдруг тебе понадобятся?
– Не психуй. Решила уйти – уходи. Ценные вещи – только через суд.
Ладно, не очень-то нужно. У меня всё своё будет. Заработаю сама, без чье-либо помощи.
Позвонила сестре уже с улицы.
– Да так, – ответила она на мой «Привет, как у вас дела?» – Болеем всей семьёй. Опять старшая из школы притащила. Виталя в соплях на работу ходит. А у тебя?
Сердце упало.
– У меня всё нормально. Вот на новую работу устроилась, в научно-исследовательский институт. Звоню тебе поделиться.
– А что с университетом?
– Оттуда ухожу.
Я еле отболталась от подробностей. Тем более, что положение было критичным. На карте оставались последние три тысячи, и сколько на них придётся жить – я теперь понятия не имела.
Прошлась по дворам, выбирая свободную скамейку. Прошлась по сайтам объявлений.
Бесполезно. Все приличные варианты требовали задаток. А большинство казалось не по карману с моей новой зарплатой.
Что ж, придётся искать неприличные варианты.
7
То, что я нашла, саму же привело в ужас.
Общежитие – обшарпанное снаружи и относительно чистенькое внутри. Простой ремонт уже начинал намекать на свой возраст, в кухне попахивало затхлым, душ вообще напоминал кошмар – маленький коричневый кафель по типу советского, ржавеющие трубы…
Комната закрывалась тонкой дощатой дверью. Ну ничего, кровать есть, стол есть, даже шкаф. Мне здесь быть до первой зарплаты, надеюсь, потом найду место поприличнее.
Озвучивать это плотной женщине с седеющим бараном на голове я побоялась. Она и так уже слишком грозно объясняла правила в стиле «Мужиков не водить!» и «Музыку громко не слушать. Даже днём!»
Да пожалуйста. Мне здесь не хочется проводить слишком много времени.
Москитных сеток на окнах не было, но я всё-таки рискнула оставить их открытыми на ночь. Надо будет купить что-нибудь от комаров завтра.
Заснуть сразу не получилось. Сначала раздался стук в дверь и пьяный голос:
– Соседка! Давай знакомиться!
Промолчала, но некто за дверью не унимался и снова постучал.
– Уходите! – крикнула я. – Я не открою! Я спать легла!
К счастью, сосед оказался понятливым и стук стих. Потом раздался уже дальше, но тоже безрезультатно.
Я успела заснуть, как заплакал ребёнок. Некоторое время его, очевидно, успокаивали. Потом кто-то начал громко разговаривать за другой стеной. Раздался стук по батарее, и разговоры смолкли.
Утром я выглядела так, будто поднял меня не будильник, а некромант. Зеркальце отразило мешки под глазами и общую помятость. Такое не заделать косметикой – да я и краситься-то особо не умела.
Очень жаль, на новую работу хотелось бы прилететь на крыльях, свежей и вдохновенной, а не… не так.
В любом случае, уйма времени ушла на заполнение бумаг в отделе кадров. Потом кадровичка позвонила куда-то и за мной пришли.
– Олеся Александровна, принимайте пополнение.
Симпатичная женщина без возраста глянула на меня оценивающе и улыбнулась:
– Вы Регина? Пойдёмте, я вам покажу нашу лабораторию.
По дороге она успела объяснить, где столовая и туалет, представить меня паре человек, которые попались навстречу и рассказать в двух словах о том, как устроен институт.
Я делала серьёзный и строгий вид, чтобы произвести впечатление, и старалась задавать только умные вопросы.
А потом навстречу попался Князев.
Одна его обаятельная улыбка испортила весь мой настрой и заставила заулыбаться в ответ. Впрочем, Олеся Александровна отреагировала так же – видимо, он каким-то особым образом воздействовал на окружающих.
– Регина? Вы оформились? Всё в порядке?
– Да, да, конечно, – я поспешила ответить, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Я так и буду краснеть при любой встрече с ним?
– Отлично. Олеся Александровна, как вам новая сотрудница?
– Пока не приступила к работе, не могу сказать. Но хорошо, что быстро, работы у нас много.
Он ещё раз улыбнулся, кивнул и пошёл дальше по своим делам.
А с наших лиц некоторое время не исчезали улыбки.
8
Мы поднялись на этаж выше и коридоры почти обезлюдели. Просторные коридоры освещались широкими окнами, стены и двери блестели свежим ремонтом, тут и там попадались огромные кадки с цветами. Мы прошли мимо пластиковых дверей с характерными табличками, и я постаралась запомнить – туалет – пожалуй, самый нужный кабинет в любой структуре.
Олеся Александровна нейтральным тоном сказала:
– Ты на Князева губу не раскатывай. То, что улыбается и здоровается – так он со всеми такой.
– В мыслях не было! – заверила я, но, похоже, не слишком убедительно, и она уточнила:
– Он вообще убеждённый холостяк.
– В смысле?! – я даже не мгновение притормозила. – Он не женат?!
– Не женат и в длительных отношениях не замечен. Говорю же, не мечтай даже.
– Я… – вспомнила, как я представляю себе типичных докторов наук, – фамилию его часто видела, когда материал собирала, и с его разработками сталкивалась, и муж мой его встречал на конференциях и отзывался очень уважительно. Но я думала, он лысеющий или седеющий, серьёзный такой, что жена у него не меньше, чем заведующая кафедрой нефтяного или там авиационного университета, что младший сын – кандидат наук! А он такой…
– Молодой, несерьёзный? – усмехнулась моя новая начальница. – Ему за тридцать, точнее не знаю. Седеть рано, хотя бывает всякое у людей. Но я просто хотела тебя предупредить, чтобы не обманывалась.
– Олеся Александровна! – Я зашла за ней в препараторскую и закрыла дверь. – Я вышла замуж на последнем курсе университета, за одногруппника. Вместе мы поступили в аспирантуру, вместе, рука об руку, работали над диссертацией. Договорились помогать друг другу и поддерживать, сначала сделать его диссертацию, а потом мою. В результате он сейчас начал писать докторскую, а мне не продлили договор в университете, как неостепенённой. Я всё понимаю про женское счастье, но теперь буду искать его подальше от своей профессии.
Её взгляд потеплел, и она сочувственно улыбнулась:
– Ну это вряд ли можно вот так решить.
– Я учёный, – пожала плечами. – Должна думать головой прежде всего.
– Ну и отлично, – она вручила мне свёрток с халатом. – Вещи оставь здесь. Пойдём, я покажу тебе лабораторию и познакомлю с нашими.
ГЛАВА 3
9
Первый день я держалась на адреналине, потом – на энтузиазме. Сил не было никаких, приходя домой, я просто падала. Не особенно что-то готовила, да и общая кухня не сильно располагала. Кефир, хлеб, сыр, каши-пятиминутки – деньги таяли, я оказалась не готова жить на жалкие остатки зарплаты. Пару раз, признаюсь, мелькали мысли – вернуться к мужу, но я совершенно точно не смогу совмещать новую работу с домашними делами и чужими научными трудами. Ничего, вот привыкну, со всем разберусь, станет полегче. Главное – научиться спать под аккомпанемент местного хора и не обращать внимания на шум.
Хотя сейчас кажется, что это просто невозможно – но ведь как-то другие здесь живут?
Первые выходные просто отсыпалась, тем более, днём почему-то соседи шумели меньше. А в начале следующей недели позвонила маме. Вполне можно съездить в субботу, навестить, рассказать про новую работу.
Мама ответила весьма недовольным голосом.
– Регина, ты это чего? Женя сказал, вы разводитесь?
Разводимся?
Я никогда не произносила это слово. Не думала о таком.
Но он меня выгнал. Я ушла. Он поставил условие. Меня оно не устроило.
Это должно было чем-нибудь закончиться.
Мы разводимся?
Объяснила маме. Интересно, что сказал ей Женя? Правду? Сомневаюсь, учитывая, что сейчас она молчала некоторое время, выслушав меня.
– Ну и что? – наконец, услышала ответ. – Так-то он прав.
– Мам, ты, кажется, не поняла. Мы вдвоём работали над его диссертацией. И теперь он защитился. Не думаешь, что было бы честно выполнить своё обещание?
– Это вы должны были обговорить. Но он ничего такого особенного от тебя не потребовал, кроме обычных женских обязанностей.
– Но я же тоже работаю!
– Ты же говоришь, тебя уволили.
– Из-за того, что я писала диссертацию его вместо своей.
– Хорошо, я поняла, что ты отказываешься теперь писать Жене диссертацию. Ладно, но почему ты ужин-то ему не приготовила?
– Да потому, что я тоже устала. Мама! Почему я должна работать так же да ещё и домашние дела? А он что?
– А он полочку повесит или кран починит. Мужская работа тоже нужная.
– Женя кран починит?!
– Регина, это уже его дело. Ты сама краны не чинишь? – потому, что вызываю сантехника, пока мужа нет дома, но мама не дала вставить ни слова. – Вот и всё. Накормить мужа ты обязана. Если не можешь совмещать с работой, найди работу полегче.
Объяснить так и не получилось. Вот и вторые выходные просплю в этом жутком общежитии. Можно ещё навестить сестру, но если она тоже примет сторону Жени…
Так и оказалось. Ей муж рассказал чуть отредактированную версию с упором на мою депрессию из-за потери работы. И я могла бы хотя бы её переубедить – но «мама тоже так говорит!»
