Но страха больше не было, только какой-то азарт.
– Теперь можно мне? – глядя ей прямо в глаза.
– Что? – лёгкое смятение. Я медленно, без резких движений подтянул её за талию к себе и развернул спиной. Она явно забеспокоилась, особенно когда я прижал её крепче, и вырвалась.
– Не надо пока. Я… так сразу не могу… Она закусила губу, и растерянно призналась:
– Я даже никогда… У меня даже парня не было… Никогда, никак…
Весело.
Камилла что, с ума сошла?
Невинная, стеснительная, неискушённая девчонка, похоже, даже нецелованная. А она её притащила в ночной клуб на мужской стриптиз, да ещё и в приват. Совсем с головой не дружит?
13 Александр
Я улыбнулся ей – даже, скорее, подбадривающе.
– Тогда мы можем продолжить.
– Можем… – она попыталась ответить улыбкой, голос сорвался почти до шёпота, но щёки мило покраснели.
– Но – на тех же условиях.
– А ты не можешь… просто показать что-нибудь?
– Нет, – выдал широкую, провокационную улыбку. – Просто я и на сцене покажу. Продолжим?
– Ну хорошо.
Я ухватился за пилон и вскарабкался повыше. Потом оттолкнулся, крутанувшись вокруг себя, и снова поймал, услышав, как девушка восхищённо ахнула. Повис на вытянутых руках спиной к пилону.
– Соня?
Она взглянула снизу вверх.
– Я не дотягиваюсь.
– Дотягиваешься.
Положила ладонь на моё бедро – куда дотянулась. Я медленно подтянул колени, немного развернулся и вытянул ногу, выходя в продольный шпагат по пилону, чувствуя, как её рука скользит по моей ноге…
И услышал удивлённое:
– Ты что, удаляешь волосы?
Смех дёрнул диафрагму, сотряс мышцы и я, отпустив руки, спрыгнул на пол.
– Это неприличный вопрос.
Соня потупила глазки.
– Я думала, что всё, что мы тут делаем… не очень прилично.
– Но таких вопросов задавать не надо, – я крутанулся вокруг пилона, перехватывая и поднимаясь выше. – Да, удаляю, они за пилон цепляются.
И клуб требует, но это ненужные подробности.
– Соня, продолжай.
Снова лёгкие ладони на моём теле. Снова тёплые прикосновения жгут, как раскалённое железо.
И мне очень хочется большего, а ей…
А ей наверняка хочется, чтобы всё поскорее закончилось, прокралась мысль.
Нет, нет. Вроде бы всё происходящее, наложенное на алкоголь, и её немного разогрело.
Но я всё равно не могу даже намекнуть ей, что в моём меню есть возможность забрать меня на ночь. И даже не потому, что я такой принципиальный. Знаю, другие парни могли намекнуть, обменяться телефонами, а Макс и не пытался юлить и свободно соглашался на интим, если девушка понравилась. В конце концов, в клуб приходило множество ухоженных, раскованных красавиц.
И я тоже, признаться, это делал – но с огромной осторожностью. Выбирая только тех, кто точно не будет болтать. Потому, что я ведь всё-таки живой! И абсолютно не железный. Заводить отношения я банально боялся, потому что нет отношений без хоть какого-то доверия, а я не могу позволить себе доверять. Слишком много могу потерять. Разводить на секс обычную девушку, которая может на что-то надеяться, искать чувства, мне банально не позволяла мораль, которая всё-таки ещё оставалась, несмотря на то, чем я занимался. Так что оставался простой способ. То, до чего я обещал себе никогда не опускаться, думал, что буду держаться до последнего. И сколько-то держался. Пока не понял, что я – не один из электронных модулей, которые мы паяем в лаборатории, и не могу всегда только механически выполнять работу. Прямо спросил, как это делают другие, они даже удивились моим принципам. Мол, мы берём деньги за увольнение, а не за секс. Секс – это уже не работа, а так, для удовольствия. И я сдался. Редко, осторожно, и ни в коем случае никаких отношений. Всегда старался проявлять особый цинизм и давал понять, что меня интересуют только деньги. Но если основной контингент постоянных клиенток узнают, что я не такой принципиальный, как считаюсь – устану отбиваться, а кто-то может и обидеться, чего доброго.
А здесь – вообще без шансов. Соня явно на это не пойдёт. Может, Камилла и выбрала меня, потому что была во мне уверена. И теперь всё, никак. Такое и в университете было, когда, почти в отчаянном положении, я был готов уже и на взятки. Но – все уже знали, что Александр Николаевич принципиальный и денег не берёт – ни в каком виде. И никто не предлагал.
Так что Соня – табу по многим причинам.
Её вообще здесь быть не должно.
Но я не разрешал себе приносить работу на работу. Так что сейчас я не помню, что она моя студентка. Я просто должен добиться, чтобы она пришла ещё раз.
И надо ещё что-то придумать. Потому, что все полчаса на пилоне я точно не продержусь.
14 Александр
Идею подала музыка. То ли латина, то ли восток – но без ударных. Просто плавные переливы.
Стоило мне слезть с пилона, Соня отступила чуть назад. В её глазах было всё то же опасение – но и любопытство.
– Всё ещё боишься?
– Я не боюсь! – она вскинула голову с возмущённым видом, а я с трудом сдержал смех.
– Тогда… потанцуем? – опять неуверенность в глазах. – В этом ты тоже видишь что-то неприличное?
– Конечно…
– А вот, например, вальс? Умеешь танцевать вальс? Классический танец. Его и в Новое время танцевали.
– В Новое время он тоже считался неприличным.
– С тех пор мир немного изменился. Я танцевал вальс в школе. На выпускном балу. Мы открывали его с одноклассницей.
– Ты тогда был так же одет?
Я шире улыбнулся и протянул руку.
– Давай, покажу тебе шаги.
Её маленькая ладошка потонула в моей руке, и кровь прилила… Везде. Кажется, меня переполнили эмоции. Надо же! Как только себя ни ведут во время привата клиентки, я думал, что уже привык. И робкие ромашки тоже бывали, не первый раз в мире более смелая подруга дарит менее смелой неожиданный подарок. Почему я так реагирую на Соню, которую неоднократно видел до этого?
Я положил ладонь ей на спину и прижал крепче, игнорируя попытки держаться подальше. Она, конечно, почувствовала.
Но – я не на той работе, на которой должен стесняться эрекции.
– Теперь попробуй почувствовать меня, – положил её руку себе на плечо. – Когда я делаю шаг вперёд, ты отступаешь назад другой ногой. Другой…
Когда считаешь шаги, совершенно невозможно думать о чём-то. А Соня ещё и выпила. В ногах она путалась совершенно – но это неважно. Я опустил руку ей на талию, и вдруг подхватил её, немного приподнял и крутанул в воздухе. Она тихонько вскрикнула от неожиданности и ухватилась за мои плечи.
– Это тоже элемент вальса?
Голос чуть дрожит – и немного возмущения.
– Конечно! Разве ты не видела? – я схватил её покрепче, поднял над головой и прокрутил несколько раз. Соня только сдавленно взвизгнула.
– Отпусти! – возмутилась она. – Такого в вальсе я не видела!
– Ты просто не там смотрела, – заверил я, но отпустил её. Девушка отошла назад и уселась на диван.
– Хочешь, просто поговорим?
– И ты не будешь меня трогать?
– Не буду.
– Ладно, – кажется, её тоже раздирают эмоции. Потому, что в голосе я услышал и недовольство, и разочарование, и облегчение.
Я сел перед ней на колени на пол, подтянул её ножки ближе и уложил себе на плечи.
Разумеется, Соня тут же попыталась вырваться.
– Ты же обещал!
– Здесь шумно. Если мы будем далеко, мы не услышим друг друга. Или ты хочешь сесть ко мне на колени?
Она попробовала испепелить взглядом, но рассмеялась.
– Нет уж. Тебе нельзя верить, да?
– Конечно, нет, – согласился я. – С чего бы? Ну, расскажи то, что тебя беспокоит. За эту шторку на входе ничего не выйдет. Считай, что я – кто-то средний между психологом и собутыльником.
Она крупно вздрогнула и напряглась.
– Ясно. Я сказал что-то не то.
– Да! – она попыталась вывернуться, но я не отпустил. Лови её потом снова! – Шэдоу! Ты понимаешь, что это харрасмент? Знаешь, что это такое?
– Конечно, это то, за что мне платят.
Соня вдруг как-то тихо и серьёзно спросила:
– Зачем ты этим занимаешься? Неужели так много платят?
– Очень.
Девочка приятно пахла. Не духами, а чем-то более тонким. И куда более возбуждающим. А по тонкой шейке спускалась вниз, под вырез футболки... Тонкая серебряная цепочка.
И я прекрасно помнил, что носят обычно на такой цепочке под одеждой.
Неужели там действительно крестик?
Она смотрела огромными глазами, полными непонимания.
– Но это же… Это… Это, наверное, неприятно…
Я поднялся с пола, нависая над ней. Соня попыталась отодвинуться – но сзади была только спинка дивана.
– Разве похоже, что мне неприятно?
– Разумеется, ты так скажешь, – искреннее сочувствие в голосе. Да, первые месяц-два я в нём очень нуждался. Пока вдруг внезапно не понял, что ничего особенно страшного в этом нет. Кроме риска разоблачения…
Чуть больше года назад я позвонил Виталику – одному из моих школьных друзей, с которыми мы танцевали брейк, хип-хоп, контемп и прочие современные танцы. Когда мы закончили школу, я решил, что электроника меня привлекает больше всего, а вот Виталик никак не мог определиться, что ему нравится, кроме танцев. В один прекрасный момент он всё-таки рассказал, что пошёл подработать в стриптиз. Тогда мы все были удивлены и даже чуть-чуть обижены, – так опошлить то, чем занимаемся много лет!
Потом он переехал в Москву, но контакты не пропали. Ему я и позвонил.
Виталик посмеялся, на что я почти обиделся. И так было колоссально тяжело решиться. Я, блестящий, умный и перспективный, как раз ждал, пока из Москвы придут свежие корочки кандидата технических наук, а мои студенты оформили и отправили работу на конкурс научно-технических инновационных разработок, указав меня руководителем. Заведующий кафедры начал намекать, в какой области можно подбирать тему для грядущей докторской, а в нагрузку мне попало первое руководство дипломниками.
А теперь я должен пасть так низко, опуститься на самое дно, а мой друг ещё смеётся?
Признаться, я ожидал, что окунусь в грязную клоаку. Что буду отчаянно перебарывать себя, пытаясь сохранить хоть какие-то остатки личности среди порока и разврата. Что не впишусь в коллектив и мне придётся учиться выживать, что там, в мире пошлости, все друг другу готовы перегрызть глотки ради денег и возможностей. Что буду разрываться на части от стыда и ужаса, презирать себя, заставлять… Ну какие ожидания могли быть от эротического шоу в ночном клубе?
А в результате…
Кирилл, управляющий клуба, обрадовался мне, как родному. Маска так маска, будешь весь загадочный, девчонки любят такое. Не хочешь выходить на сцену Алексом? Ну придумай что-то другое. Я попросил его предложить, потому что не представлял себе, в какой области вообще думать.
– Хочешь, будешь Бэтменом?
– Лучше что-то без чужого авторского права. Мало ли…
– Ну хочешь Тень? Не, лучше по-английски. Шэдоу. Устраивает?
Меня устраивало. Маску? Пожалуйста, могу не снимать.
– К нам не на лицо смотреть приходят. Ты, главное, штаны сними.
Нет, стринги не обязательно. Про костюмы парни всё расскажут. Вот косметические процедуры – маникюр, педикюр, эпиляция… Да, тут уж никуда не деться.
Парни на самом деле помогли, не как конкуренту, а как товарищу. Дали номерок портнихи, которая шила им костюмы. Адрес косметического салона. Научили простым принципам выступлений. Объяснили, как вести себя в привате, от чего можно отказаться, а на что придётся согласиться. Арслан показал простые движения на пилоне, помог освоить базу для новичков – а потом я как-то втянулся. Зубодробительная акробатика оказалась интересным вызовом, и через пару месяцев я попросил у квартирной хозяйки разрешения установить пилон дома.
Особого презрения или чего-то вроде я не замечал ни от кого. Официанты и бармены относились как к коллегам, от посетительниц тоже большую часть времени не было ничего плохого. Я бы даже сказал, что больше презрения видел от студентов, которые корочку получить хотели, а учить «фу, всё это устарело» – нет.
Несомненно это помогло мне втянуться так быстро, как я сам не ожидал. Новое занятие даже стало казаться весьма интересным и увлекательным. А внимание посетительниц клуба льстило и даже очень поднимало самооценку. Никаких переживаний о том, что я для посетительниц – кусок мяса – не было. Во-первых, я прекрасно помнил, что из себя представляю. Во-вторых – когда столько сил вкладываешь в красивое тело, хочется, чтобы кто-то оценил.
Да, первое время была проблема с тем, чтобы раздеться на публику. Но что поделать? Сжал зубы – и вперёд. Парни посмеивались, уверяя, что ничего страшного в этом нет и я быстро привыкну.
И я привык ещё быстрее, чем ожидали. Потому, что от публики видел не недоумение и насмешки, а восхищение и азарт.
Ну и – в общем и целом – всё оказалось совсем не страшно. Хотя неприятные моменты бывают, куда же без них.
15 Александр
Я склонился совсем низко, взял руку Сони и положил себе на область паха. Девушка дёрнулась, пытаясь вырваться – я подержал пару секунд и отпустил.
– Видишь, я не вру. Ему-то уж точно можно верить.
Вспыхнуло почти болезненное напряжение. Можно ведь в одном из приватов обменяться телефонами с кем-нибудь симпатичным…
Нет. Я не хочу больше никого. Я хочу эту пугливую, робкую девочку, которая точно никуда со мной не поедет.
– Покажи лучше ещё что-нибудь на шесте, – попросила она. То ли её на самом деле впечатлило, то ли попыталась держать меня подальше. Нет, хитрость не выйдет.
– На прежних условиях.
Я встал вплотную к дивану между её ножек. Соня села прямо и раздвинула их пошире, чтобы меня не касаться. Похоже, она даже не понимала, как выглядит такой жест.
В её глазах появился блеск.
– Это же для меня приват. Ты ведь должен делать то, что я хочу.
Полувопросительная интонация в конце.
Улыбка сама собой выплыла на лицо. Нет, не выйдет! Эта девочка понятия не имеет, что происходит в привате.
– Нет, приват заказала Камилла. И она явно не хочет, чтобы мы мирно сидели и беседовали. Считай, что я – манекен. Знаешь, такой, на котором первую помощь на курсах отрабатывают. Твои тайные желания. Фантазии. Ничего не выйдет за эту шторку на выходе.
– Я сама пожалею об этом. Мне будет жутко стыдно.
Она смотрела снизу вверх, явно стараясь глядеть в глаза. И уговаривала себя.
– Конечно, – я улыбнулся ей. – С утра встанешь с мыслями «Что я вчера творила!» и будешь обещать себе никогда не пить. Можешь поверить, так будет обязательно. В любом случае, даже если остаток вечера просидишь, заперевшись в туалете. Идём, сделаем так, чтобы хотя бы было чего стыдиться.
Я поднял её, перехватил под попку, усадив на себя верхом, и её слабые пальчики ухватились за мои плечи. Посадил на стол, подошёл к пилону. Кувырком вышел в «крокодила», который не сильно отличался от того, к которому я привык в нижнем брейке – та же стойка на руках, только статичная. Забрался на пилон повыше, сделал сальто, потом вышел во флаг, ухватившись руками и подняв ноги углом. И раскрыл их вверх в продольный шпагат – так называемая «единичка». Продольный шпагат – невероятно простая вещь. Легко растянуть, легко сохранить, легко сделать при случае. Но публика им восхищается, как будто это самый сложный трюк на цирковом уровне...
– Соня?
Кажется, девочка осмелела. Подошла вплотную и провела по моему бедру пальчиками. Я максимально расслабил мышцы ног, чтобы не дрожали.
– У тебя такие мышцы… Прямо стальные. А со стороны можно подумать, что ты ничего не весишь...
– Теперь можно мне? – глядя ей прямо в глаза.
– Что? – лёгкое смятение. Я медленно, без резких движений подтянул её за талию к себе и развернул спиной. Она явно забеспокоилась, особенно когда я прижал её крепче, и вырвалась.
– Не надо пока. Я… так сразу не могу… Она закусила губу, и растерянно призналась:
– Я даже никогда… У меня даже парня не было… Никогда, никак…
Весело.
Камилла что, с ума сошла?
Невинная, стеснительная, неискушённая девчонка, похоже, даже нецелованная. А она её притащила в ночной клуб на мужской стриптиз, да ещё и в приват. Совсем с головой не дружит?
13 Александр
Я улыбнулся ей – даже, скорее, подбадривающе.
– Тогда мы можем продолжить.
– Можем… – она попыталась ответить улыбкой, голос сорвался почти до шёпота, но щёки мило покраснели.
– Но – на тех же условиях.
– А ты не можешь… просто показать что-нибудь?
– Нет, – выдал широкую, провокационную улыбку. – Просто я и на сцене покажу. Продолжим?
– Ну хорошо.
Я ухватился за пилон и вскарабкался повыше. Потом оттолкнулся, крутанувшись вокруг себя, и снова поймал, услышав, как девушка восхищённо ахнула. Повис на вытянутых руках спиной к пилону.
– Соня?
Она взглянула снизу вверх.
– Я не дотягиваюсь.
– Дотягиваешься.
Положила ладонь на моё бедро – куда дотянулась. Я медленно подтянул колени, немного развернулся и вытянул ногу, выходя в продольный шпагат по пилону, чувствуя, как её рука скользит по моей ноге…
И услышал удивлённое:
– Ты что, удаляешь волосы?
Смех дёрнул диафрагму, сотряс мышцы и я, отпустив руки, спрыгнул на пол.
– Это неприличный вопрос.
Соня потупила глазки.
– Я думала, что всё, что мы тут делаем… не очень прилично.
– Но таких вопросов задавать не надо, – я крутанулся вокруг пилона, перехватывая и поднимаясь выше. – Да, удаляю, они за пилон цепляются.
И клуб требует, но это ненужные подробности.
– Соня, продолжай.
Снова лёгкие ладони на моём теле. Снова тёплые прикосновения жгут, как раскалённое железо.
И мне очень хочется большего, а ей…
А ей наверняка хочется, чтобы всё поскорее закончилось, прокралась мысль.
Нет, нет. Вроде бы всё происходящее, наложенное на алкоголь, и её немного разогрело.
Но я всё равно не могу даже намекнуть ей, что в моём меню есть возможность забрать меня на ночь. И даже не потому, что я такой принципиальный. Знаю, другие парни могли намекнуть, обменяться телефонами, а Макс и не пытался юлить и свободно соглашался на интим, если девушка понравилась. В конце концов, в клуб приходило множество ухоженных, раскованных красавиц.
И я тоже, признаться, это делал – но с огромной осторожностью. Выбирая только тех, кто точно не будет болтать. Потому, что я ведь всё-таки живой! И абсолютно не железный. Заводить отношения я банально боялся, потому что нет отношений без хоть какого-то доверия, а я не могу позволить себе доверять. Слишком много могу потерять. Разводить на секс обычную девушку, которая может на что-то надеяться, искать чувства, мне банально не позволяла мораль, которая всё-таки ещё оставалась, несмотря на то, чем я занимался. Так что оставался простой способ. То, до чего я обещал себе никогда не опускаться, думал, что буду держаться до последнего. И сколько-то держался. Пока не понял, что я – не один из электронных модулей, которые мы паяем в лаборатории, и не могу всегда только механически выполнять работу. Прямо спросил, как это делают другие, они даже удивились моим принципам. Мол, мы берём деньги за увольнение, а не за секс. Секс – это уже не работа, а так, для удовольствия. И я сдался. Редко, осторожно, и ни в коем случае никаких отношений. Всегда старался проявлять особый цинизм и давал понять, что меня интересуют только деньги. Но если основной контингент постоянных клиенток узнают, что я не такой принципиальный, как считаюсь – устану отбиваться, а кто-то может и обидеться, чего доброго.
А здесь – вообще без шансов. Соня явно на это не пойдёт. Может, Камилла и выбрала меня, потому что была во мне уверена. И теперь всё, никак. Такое и в университете было, когда, почти в отчаянном положении, я был готов уже и на взятки. Но – все уже знали, что Александр Николаевич принципиальный и денег не берёт – ни в каком виде. И никто не предлагал.
Так что Соня – табу по многим причинам.
Её вообще здесь быть не должно.
Но я не разрешал себе приносить работу на работу. Так что сейчас я не помню, что она моя студентка. Я просто должен добиться, чтобы она пришла ещё раз.
И надо ещё что-то придумать. Потому, что все полчаса на пилоне я точно не продержусь.
14 Александр
Идею подала музыка. То ли латина, то ли восток – но без ударных. Просто плавные переливы.
Стоило мне слезть с пилона, Соня отступила чуть назад. В её глазах было всё то же опасение – но и любопытство.
– Всё ещё боишься?
– Я не боюсь! – она вскинула голову с возмущённым видом, а я с трудом сдержал смех.
– Тогда… потанцуем? – опять неуверенность в глазах. – В этом ты тоже видишь что-то неприличное?
– Конечно…
– А вот, например, вальс? Умеешь танцевать вальс? Классический танец. Его и в Новое время танцевали.
– В Новое время он тоже считался неприличным.
– С тех пор мир немного изменился. Я танцевал вальс в школе. На выпускном балу. Мы открывали его с одноклассницей.
– Ты тогда был так же одет?
Я шире улыбнулся и протянул руку.
– Давай, покажу тебе шаги.
Её маленькая ладошка потонула в моей руке, и кровь прилила… Везде. Кажется, меня переполнили эмоции. Надо же! Как только себя ни ведут во время привата клиентки, я думал, что уже привык. И робкие ромашки тоже бывали, не первый раз в мире более смелая подруга дарит менее смелой неожиданный подарок. Почему я так реагирую на Соню, которую неоднократно видел до этого?
Я положил ладонь ей на спину и прижал крепче, игнорируя попытки держаться подальше. Она, конечно, почувствовала.
Но – я не на той работе, на которой должен стесняться эрекции.
– Теперь попробуй почувствовать меня, – положил её руку себе на плечо. – Когда я делаю шаг вперёд, ты отступаешь назад другой ногой. Другой…
Когда считаешь шаги, совершенно невозможно думать о чём-то. А Соня ещё и выпила. В ногах она путалась совершенно – но это неважно. Я опустил руку ей на талию, и вдруг подхватил её, немного приподнял и крутанул в воздухе. Она тихонько вскрикнула от неожиданности и ухватилась за мои плечи.
– Это тоже элемент вальса?
Голос чуть дрожит – и немного возмущения.
– Конечно! Разве ты не видела? – я схватил её покрепче, поднял над головой и прокрутил несколько раз. Соня только сдавленно взвизгнула.
– Отпусти! – возмутилась она. – Такого в вальсе я не видела!
– Ты просто не там смотрела, – заверил я, но отпустил её. Девушка отошла назад и уселась на диван.
– Хочешь, просто поговорим?
– И ты не будешь меня трогать?
– Не буду.
– Ладно, – кажется, её тоже раздирают эмоции. Потому, что в голосе я услышал и недовольство, и разочарование, и облегчение.
Я сел перед ней на колени на пол, подтянул её ножки ближе и уложил себе на плечи.
Разумеется, Соня тут же попыталась вырваться.
– Ты же обещал!
– Здесь шумно. Если мы будем далеко, мы не услышим друг друга. Или ты хочешь сесть ко мне на колени?
Она попробовала испепелить взглядом, но рассмеялась.
– Нет уж. Тебе нельзя верить, да?
– Конечно, нет, – согласился я. – С чего бы? Ну, расскажи то, что тебя беспокоит. За эту шторку на входе ничего не выйдет. Считай, что я – кто-то средний между психологом и собутыльником.
Она крупно вздрогнула и напряглась.
– Ясно. Я сказал что-то не то.
– Да! – она попыталась вывернуться, но я не отпустил. Лови её потом снова! – Шэдоу! Ты понимаешь, что это харрасмент? Знаешь, что это такое?
– Конечно, это то, за что мне платят.
Соня вдруг как-то тихо и серьёзно спросила:
– Зачем ты этим занимаешься? Неужели так много платят?
– Очень.
Девочка приятно пахла. Не духами, а чем-то более тонким. И куда более возбуждающим. А по тонкой шейке спускалась вниз, под вырез футболки... Тонкая серебряная цепочка.
И я прекрасно помнил, что носят обычно на такой цепочке под одеждой.
Неужели там действительно крестик?
Она смотрела огромными глазами, полными непонимания.
– Но это же… Это… Это, наверное, неприятно…
Я поднялся с пола, нависая над ней. Соня попыталась отодвинуться – но сзади была только спинка дивана.
– Разве похоже, что мне неприятно?
– Разумеется, ты так скажешь, – искреннее сочувствие в голосе. Да, первые месяц-два я в нём очень нуждался. Пока вдруг внезапно не понял, что ничего особенно страшного в этом нет. Кроме риска разоблачения…
Чуть больше года назад я позвонил Виталику – одному из моих школьных друзей, с которыми мы танцевали брейк, хип-хоп, контемп и прочие современные танцы. Когда мы закончили школу, я решил, что электроника меня привлекает больше всего, а вот Виталик никак не мог определиться, что ему нравится, кроме танцев. В один прекрасный момент он всё-таки рассказал, что пошёл подработать в стриптиз. Тогда мы все были удивлены и даже чуть-чуть обижены, – так опошлить то, чем занимаемся много лет!
Потом он переехал в Москву, но контакты не пропали. Ему я и позвонил.
Виталик посмеялся, на что я почти обиделся. И так было колоссально тяжело решиться. Я, блестящий, умный и перспективный, как раз ждал, пока из Москвы придут свежие корочки кандидата технических наук, а мои студенты оформили и отправили работу на конкурс научно-технических инновационных разработок, указав меня руководителем. Заведующий кафедры начал намекать, в какой области можно подбирать тему для грядущей докторской, а в нагрузку мне попало первое руководство дипломниками.
А теперь я должен пасть так низко, опуститься на самое дно, а мой друг ещё смеётся?
Признаться, я ожидал, что окунусь в грязную клоаку. Что буду отчаянно перебарывать себя, пытаясь сохранить хоть какие-то остатки личности среди порока и разврата. Что не впишусь в коллектив и мне придётся учиться выживать, что там, в мире пошлости, все друг другу готовы перегрызть глотки ради денег и возможностей. Что буду разрываться на части от стыда и ужаса, презирать себя, заставлять… Ну какие ожидания могли быть от эротического шоу в ночном клубе?
А в результате…
Кирилл, управляющий клуба, обрадовался мне, как родному. Маска так маска, будешь весь загадочный, девчонки любят такое. Не хочешь выходить на сцену Алексом? Ну придумай что-то другое. Я попросил его предложить, потому что не представлял себе, в какой области вообще думать.
– Хочешь, будешь Бэтменом?
– Лучше что-то без чужого авторского права. Мало ли…
– Ну хочешь Тень? Не, лучше по-английски. Шэдоу. Устраивает?
Меня устраивало. Маску? Пожалуйста, могу не снимать.
– К нам не на лицо смотреть приходят. Ты, главное, штаны сними.
Нет, стринги не обязательно. Про костюмы парни всё расскажут. Вот косметические процедуры – маникюр, педикюр, эпиляция… Да, тут уж никуда не деться.
Парни на самом деле помогли, не как конкуренту, а как товарищу. Дали номерок портнихи, которая шила им костюмы. Адрес косметического салона. Научили простым принципам выступлений. Объяснили, как вести себя в привате, от чего можно отказаться, а на что придётся согласиться. Арслан показал простые движения на пилоне, помог освоить базу для новичков – а потом я как-то втянулся. Зубодробительная акробатика оказалась интересным вызовом, и через пару месяцев я попросил у квартирной хозяйки разрешения установить пилон дома.
Особого презрения или чего-то вроде я не замечал ни от кого. Официанты и бармены относились как к коллегам, от посетительниц тоже большую часть времени не было ничего плохого. Я бы даже сказал, что больше презрения видел от студентов, которые корочку получить хотели, а учить «фу, всё это устарело» – нет.
Несомненно это помогло мне втянуться так быстро, как я сам не ожидал. Новое занятие даже стало казаться весьма интересным и увлекательным. А внимание посетительниц клуба льстило и даже очень поднимало самооценку. Никаких переживаний о том, что я для посетительниц – кусок мяса – не было. Во-первых, я прекрасно помнил, что из себя представляю. Во-вторых – когда столько сил вкладываешь в красивое тело, хочется, чтобы кто-то оценил.
Да, первое время была проблема с тем, чтобы раздеться на публику. Но что поделать? Сжал зубы – и вперёд. Парни посмеивались, уверяя, что ничего страшного в этом нет и я быстро привыкну.
И я привык ещё быстрее, чем ожидали. Потому, что от публики видел не недоумение и насмешки, а восхищение и азарт.
Ну и – в общем и целом – всё оказалось совсем не страшно. Хотя неприятные моменты бывают, куда же без них.
15 Александр
Я склонился совсем низко, взял руку Сони и положил себе на область паха. Девушка дёрнулась, пытаясь вырваться – я подержал пару секунд и отпустил.
– Видишь, я не вру. Ему-то уж точно можно верить.
Вспыхнуло почти болезненное напряжение. Можно ведь в одном из приватов обменяться телефонами с кем-нибудь симпатичным…
Нет. Я не хочу больше никого. Я хочу эту пугливую, робкую девочку, которая точно никуда со мной не поедет.
– Покажи лучше ещё что-нибудь на шесте, – попросила она. То ли её на самом деле впечатлило, то ли попыталась держать меня подальше. Нет, хитрость не выйдет.
– На прежних условиях.
Я встал вплотную к дивану между её ножек. Соня села прямо и раздвинула их пошире, чтобы меня не касаться. Похоже, она даже не понимала, как выглядит такой жест.
В её глазах появился блеск.
– Это же для меня приват. Ты ведь должен делать то, что я хочу.
Полувопросительная интонация в конце.
Улыбка сама собой выплыла на лицо. Нет, не выйдет! Эта девочка понятия не имеет, что происходит в привате.
– Нет, приват заказала Камилла. И она явно не хочет, чтобы мы мирно сидели и беседовали. Считай, что я – манекен. Знаешь, такой, на котором первую помощь на курсах отрабатывают. Твои тайные желания. Фантазии. Ничего не выйдет за эту шторку на выходе.
– Я сама пожалею об этом. Мне будет жутко стыдно.
Она смотрела снизу вверх, явно стараясь глядеть в глаза. И уговаривала себя.
– Конечно, – я улыбнулся ей. – С утра встанешь с мыслями «Что я вчера творила!» и будешь обещать себе никогда не пить. Можешь поверить, так будет обязательно. В любом случае, даже если остаток вечера просидишь, заперевшись в туалете. Идём, сделаем так, чтобы хотя бы было чего стыдиться.
Я поднял её, перехватил под попку, усадив на себя верхом, и её слабые пальчики ухватились за мои плечи. Посадил на стол, подошёл к пилону. Кувырком вышел в «крокодила», который не сильно отличался от того, к которому я привык в нижнем брейке – та же стойка на руках, только статичная. Забрался на пилон повыше, сделал сальто, потом вышел во флаг, ухватившись руками и подняв ноги углом. И раскрыл их вверх в продольный шпагат – так называемая «единичка». Продольный шпагат – невероятно простая вещь. Легко растянуть, легко сохранить, легко сделать при случае. Но публика им восхищается, как будто это самый сложный трюк на цирковом уровне...
– Соня?
Кажется, девочка осмелела. Подошла вплотную и провела по моему бедру пальчиками. Я максимально расслабил мышцы ног, чтобы не дрожали.
– У тебя такие мышцы… Прямо стальные. А со стороны можно подумать, что ты ничего не весишь...
